Текст книги "Книга судеб"

Глава 7

«Бегство в поместье Ай»

Когда Персифаль Чарльтон и Генри Смит вошли в библиотеку Брэмптон Брайан Холла, было уже позднее утро. На улице выглянуло солнце, высохла роса. Обходя дом, Генри Смит старался держаться позади жениха. На всякий случай. После пробуждения, во время завтрака, состоявшего из яиц, сыра и хлеба, Перси Чарльтон не проронил ни слова. Генри было любопытно, попытается ли юноша узнать, что ему известно. Сам он немного догадывался о происходящем, но оставить пленника, чтобы переговорить с лордом Говардом и узнать больше, не мог.

В кабинете секретаря Брэмптон Брайан Холла поверенный Джон Адамс завершал работу над договором за секретарским столом. Это был дородный человек невысокого роста, с короткими кривыми ногами, мясистым носом, в забавном маленьком парике. Рядом с ним стоял открытый потертый саквояж, из которого торчали рулоны льняной бумаги, пучки писчих перьев, пара книг с законами. Перечитывая шепотом подготовленный им по приказу лорда Говарда документ, он бурчал себе под нос. На появление в кабинете новых людей поверенный отреагировал мгновенно, привстал из кресла, сдержанно поклонился и, пожамкав губами, снова сел. Сьюзен Харли расположилась в кресле за небольшим столиком для корреспонденции, у окна. На ней было скромное белое платье и бежевая шаль, волосы аккуратно уложены в пучок, лицо бледное. Все утро она не находила себе места, с ужасом ожидая, как сегодня изменится ее жизнь. Увидев Сьюзен, Перси растерялся и замер от удивления. Генри Смит коснулся его локтя и тихо проговорил. – Проходи, не стой, Чарльтон. Я закрою дверь.

Юноша был потрясен. Ему казалось до этого момента, что любовницей Чарльза Говарда-младшего была таинственная незнакомка. Что Лорд Говард искал в Брэмптон Брайан Холле исключительно его, чтобы наказать и уладить деликатное дело. Что семья Харли не была вовлечена в скандал. Но никакой незнакомки в библиотеке не было, а присутствие дочери хозяина, графа Оксфорда и Мортимера, при подписании бумаг, повергло его в смятение.

– Леди Сьюзен? – голос Перси был едва слышен. – Это вы? А ваши батюшка и матушка…

– Их здесь нет, Перси. Граф и графиня в Лондоне, – Сьюзен отвечала холодно, не поднимая глаз от стола. – Они не знают, что мы венчаемся. И лучше нам с ними не встречаться, ты уж мне поверь.

– Пожалуй, что так, – Перси побледнел. Он медленно подошел к столу и остановился напротив девушки. – Я не думал, не предполагал… Леди Сьюзен, если тут все свершается против вашей воли, или причиняет вам страдание, только скажите. Ведь ваш отец, его милось, будет очень сердит, когда все узнает.

– У отца нет над нами власти, Перси. Я знаю, что вовлекаю твою семью в ссору с моими родными. Я напишу кузине, виконтессе Веймут, чтобы она не отступила в обещаниях дружбы, что мы с ней друг другу давали, и оградила твою мать и сестру от любых волнений. Этого будет достаточно?

– Конечно, леди Сьюзен. Я буду рад вам помочь, если таково ваше решение и иначе нельзя. Если бы лорд… – Персифаль Чарльтон внезапно замолчал и огляделся, не зная, может ли он назвать имя лорда Говарда. – Если бы мне сказали сразу, что вам нужно мое участие, помощь в таком деле, я согласился бы, не раздумывая. Ваш отец и ваша кузина столько сделали для меня и моей семьи, леди Сьюзен.

Девушка не ответила. Она, как и прежде, не смотрела на своего жениха. – Смит, позовите Луизу, нам понадобится два человека для свидетельства.

Поверенный встал, сгреб со стола секретаря документы, положил их перед Перси и произнес. -Вы способны прочесть договор, юноша? Здесь окончательные условия, пункт за пунктом. Осталось только подписать.

– Я подпишу сейчас, – Перси лишь прикоснулся пальцами к документам и тут же убрал руку. – Скажите про условия.

– Условий несколько, – поверенный покачал головой, сетуя на наивность жениха и его равнодушие к делам, которые он почитал важными:

– Завтра или через день вы женитесь на леди Сьюзен Харли. Перед этим вам придется написать письма своей будущей супруге, матери и сестре, в которых вы признаете не рожденного ребенка будущей жены своим ребенком. Что так и есть, разумеется, леди Сьюзен тоже это признает. Вы откажетесь управлять состоянием и имуществом своей жены в обмен на приданное– двадцать фунтов для вас, и по двадцать фунтов для вашей матери и сестры в течение трех лет. Когда и если ваша жена умрет, ее ребенок унаследует все ее состояние и имущество. Вы не сможете ей наследовать. Также по договору вы не сможете просить жену и ребенка содержать вас и ваших родственников и иждивенцев, разлучить ее с ребенком, принуждать их следовать за вами. Вы обязуетесь прослужить на флоте три года с момента поступления на службу, об условиях которой есть отдельный пункт. Еще вы подпишете обязательство не реагировать на любые заявления, петиции, обращения в суд и происки, касающиеся вашей жены и ребенка, не участвовать в суде и не признавать петиций других истцов, направленных против супруги и ребенка. Устно вы поклянетесь хранить все тайны этого брака, не докучать своей жене и ребенку визитами, не требовать жену исполнять супружеский долг. В случае, если у вас возникнут обоснованные расходы, способные повредить вашему браку, вы будете обращаться за помощью только ко мне, как к вашему поверенному. Однако, не уповайте на помощь без серьезных оснований. Если родственники супруги будут искать с вами встречи и спрашивать, как вы женились, вы будете их избегать и молчать. Это будет в договоре и ваших клятвах. Есть еще несколько пунктов, которые я доведу для вас позже, они не так значительны. Что скажете? Вы на это согласны?

– Да, – Персифаль Чарльтон кивнул. – Где мне подписать?

– Сначала прочти, Перси, – Сьюзен побледнела и взглянула на жениха – Потом я прочту. Нельзя подписывать договор, не читая.

– Прочтите вы, этого достаточно, – юноша покачал головой.

– Я могу прочесть вслух, – сказала девушка.

– Хорошо, – молодой человек смутился. – Если вам угодно, прочтите вслух.

– Ладно, – леди Сьюзен подняла листы со стола и кивнула.

Джон Адамс вернулся к столу секретаря и плюхнулся в кресло. – Давайте уж начнем. Мне было приказано завершить все до полудня.

* * *

Чарльз Говард-младший стоял у открытого окна гостевой комнаты Брэмптон Брайан Холла и наблюдал за приготовлениями к отъезду. Вчерашний дождь оставил во дворе россыпь больших и маленьких луж, заполненные дождевой водой колеи колес карет и свежесть в воздухе. Зацветало что-то пахучее, по небу бежали облака. Дверь в дом садовника отворилась, на пороге появился Персифаль Чарльтон. Он не видел лорда Говарда. Молодой человек вынес из дома и поставил рядом с дверью два средних сундука, шпагу в ржавых ножнах, ящик с плотницкими инструментами. Затем он вернулся в дом, а когда вышел снова, на нем был потертый плащ, старая треуголка и изношенные сапоги. Неужели этот бедолага намерен взять с собой инструменты, которые он видел в домике? Кому они принадлежат? Ему?

На дороге, в десяти футах от юноши стояла старая подменная карета графа Оксфорда и Мортимера. Двери кареты были открыты. Генри Смит, которому досталась роль кучера графской кареты, чтобы скрыть от обитателей Брэмптон Брайан Холла маршрут предстоящего путешествия жениха и невесты, пыхтя, возился со сбруей, укладывал и привязывал багаж. Рядом, на полусгнившем верстаке сидел Джон Адамс. Его саквояж был при нем, поверх саквояжа лежал парик поверенного. Генри Смит оглянулся, увидел Чарльтона и угрюмо спросил. – Что там у вас в сундуках, сударь? И зачем этот ящик?

Из-за кареты вышла Сьюзен. За ней показалась Луиза Тарле.

– В одном сундуке мои книги и камзол. Совсем немного книг, – Перси смутился. – В другом сундуке мое белье, бритва, кое-какие мелочи, которые мне присылала мать. А эти инструменты я покупал на свои деньги. Они для резьбы по дереву. Могут пригодиться на корабле. Молоток очень хороший. Управляющий Джонсон знает, что он мой. И шпага моего отца. Если я пойду служить на флот, мне нужна будет шпага.

– Шпага? И бритва? Ты уже бреешься, сосунок? Забудь про книги и инструменты, для них мало места, – Генри Смит ухмыльнулся. Джон Адамс негромко захихикал. Леди Сьюзен укоризненно покачала головой:

– Прекратите насмехаться, сударь, места достаточно.

– Воля ваша, миледи – Генри Смит вздохнул, подошел к Перси, кивнул на сундук. – Бери за ручку со своей стороны, девочка флота Его Величества.

Перси покраснел, наклонился, поднял сундук и оба мужчины понесли его к карете. Высокий, широкий в плечах, угрожающе большой Генри Смит выглядел сущим великаном рядом с худым, тонкокостным Персифалем Чарльтоном. «Давид и Голиаф», – подумал лорд Говард.

– С таким смазливым личиком ты будешь в большой моде на корабле, – Генри Смит откровенно смеялся над Перси, пока они ставили его сундук поверх изящного короба для одежды Сьюзен.

– Смит! – Сьюзен Харли садилась в карету, но услышав слова Генри, остановилась. – Я предупредила тебя, пройдоха! Укороти свой язык!

– Все, леди, молчу как рыба, – гигант примирительно похлопал Перси по плечу и показал на второй сундук. – Сам вижу, что перегнул палку. Не хотелось бы, чтобы меня проткнули этой шпагой. Идем, принесем еще сундук и ящик. Лорд Говард, наверное, уже уехал. Нам нужно обогнать его на дороге. А то они заблудятся.

Чарльз отошел от окна, взял с кровати пальто. Надо идти за Фрэнсис и Мартой. Они уже ждали у парадного входа. Лорд Говард не хотел, чтобы Фрэнсис встречалась с Перси Чарльтоном. Он не ревновал, просто опасался, что жена устроит сцену в присутствии слуг графа Оксфорда и Мортимера. Разумеется, дворецкий и слуги графа все равно скажут хозяину, что он был в его поместье и уехал в один день с его дочерью и ее женихом, бывшим помощником управляющего, при очень странных обстоятельствах. И Чарльз не хотел бы объяснять графу, какова его роль в случившемся.

* * *

Поместье Ай находилось рядом с небольшой одноименной деревней на северо-западе Харефордшира, в двух с половиной милях к северо-западу от Леоминстера, на границе трех графств, в пяти милях от Шропшира на северо-западе и Вустершира на востоке. В деревне было несколько домов, приходская церковь апостолов Петра и Павла, сельское кладбище. Территория поместья начиналась на границе церковной земли, настолько близко, что в окна дома можно было смотреть с церковного двора. Такое тесное расположение объяснялось тем, что земли эти многие века были заболочены. Имение находилось в центре болота, на небольшом островке твердой почвы, словно остров. Название поместья, таким образом, происходило от старого английского слова «Ай» – остров.

В 1673 году землю поместья выкупила семья Горджес. Основателем этой семьи был Фердинандо Горджес, колониальный первопроходец, ловкий делец, преуспевший в торговле рабами из Африки настолько, что его называли «королем невольничьего рынка». Потомки этого самого Горджеса и начали строительство особняка в поместье Ай в 1674 году. Один из Горджесов, носящий имя Фердинандо, как и его знаменитый предок, в конце прошлого и начале этого века был политиком, много избирался, но его карьеру нельзя было назвать успешной. Несколько раз он пересекался в политической борьбе с семьей Харли и в конце концов поместье было продано семьей Горджес семье Харли совсем недавно.

Дом был спланирован очень оригинально и состоял из двух, соединенных общей стеной, секций, каждая из которых имела свою отдельную крышу и фронтоны. Здание в два этажа с чердаком и подвалом, крыльцо и четыре окна на первом этаже, пять окон на втором этаже фасада. Столько же окон было на противоположной стороне, в другой секции. На торцах здания в каждой секции, поднимались к вершинам фронтона печные трубы и вентиляционные шахты. Сложенный из красного кирпича дом снаружи был скромно отделан, но выглядел довольно приятно и не требовал ремонта.

Расстояние от Брэмптон Брайан Холла до поместья Ай было небольшим, всего шестнадцать миль. Чарльз Говард-младший опасался, что граф Оксфорд и Мортимер начнет их поиски именно в поместье Ай, но Сьюзен убеждала его, что ее письмо собьет отца со следа и он потратит на дорогу в Лондон и обратно не менее восьми дней, прежде чем поймет, что в Лондоне их не было и вернется. У Чарльза были сомнения на этот счет. Сам он, преследуя кого то, руководствовался бы не письмами беглецов, а информацией, которую удалось бы получить от людей на дороге предполагаемого бегства. Он согласился со Сьюзен, но для себя решил, что действовать нужно более хитро и осторожно. На венчание он отводил день, самое большее два, после чего собирался выехать в Лондон, и ночью на дороге разделиться. Женщин и Генри Смита он планировал отправить в поместье Ай на старой карете герцога Норфолка, чтобы они могли попасть туда незамеченными и затаиться в доме, не привлекая внимания даже местных жителей. Сам же, в компании Перси Чарльтона, Джона Адамса и своих грумов, братьев Леннокс, хотел вернуться в Лондон в карете графа Оксфорда и Мортимера. Ехать нужно было так, чтобы в придорожных заведениях показывались только грумы, а по приезду в Лондон можно было отослать карету в городской дом Эдварда Харли или его братьев. В Лондоне ему предстояло найти Персифалю Чарльтону место на каком-нибудь корабле, при этом время выхода корабля в море должно было быть ближайшим, а время нахождения в море как можно более продолжительным. Это могу уладить Биши Шелли. Затем следовало навести визит отцу Фрэнсис, Чарльзу Фицрою-Скудамору в его доме в Лондоне, передать ему письмо от Фрэнсис, в котором бы сообщалось, что она уехала в Шотландию к подруге до зимы. Важно было наладить с тестем корреспонденцию, развеять любые его подозрения и предотвратить попытки увидеться с дочерью. На случай, если все пойдет наперекосяк, нужно было «подстелить соломку» и осторожно настроить отца и герцога Норфолка против семьи Харли. Далее оставалось раздобыть еще денег, собрать вещи Фрэнсис, Генри Смита и Марты, нанять экипаж и вернуться в поместье Ай. Задерживаться там он не собирался, ему было необходимо отводить от себя подозрения в Лондоне. Охранять, успокаивать, обслуживать беременную любовницу и жену вполне могли Генри Смит, Марта и эта французская «штучка», Луиза Тарле. «Недурная такая штучка, кстати, надо к ней присмотреться».

* * *

– Пошли, жених, пора венчаться, – Генри Смит стоял в дверях и ухмылялся той самой своей ухмылкой, которая восхищала и раздражала Перси одновременно.

– Преподобный согласился? – Перси дрожащими руками надевал свой старый камзол. – По закону лорда-канцера Хардвика, за незаконный брак положено четырнадцать лет каторги, а за подделку записи в церковной книге – виселица.

– Это в твоих книгах написано, которые мы грузили в карету и чуть от этого не надорвали пупы? – Генри Смит, не церемонясь, поправил Перси воротник камзола, обнял его за плечи и легко ткнул ему пальцем в ребра. – Не бойся, доходяга, книгу подделывать не будем и на каторгу тоже не попадем. Твое разрешение на брак не десять шиллингов стоит, оно от самого архиепископа Кантерберийского. Знаешь, сколько милорд за него заплатил? Тебе несколько лет нужно, чтобы заработать столько денег. С таким разрешением не нужны ни оглашения, ни венчание в своем приходе. Дал клятвенное заверенение, что невеста твоя тебе ни сестра, ни тетка и не мать, выслушал преподобного, подержался за правую руку с девушкой, дал обеты, и готово, ты уже семейный человек.

Хорошо, я понял, – Перси нервничал, но ему передалась уверенность Генри Смита и он постарался успокоиться. – Пойдем.

Дом в поместье Ай был небольшим. Входная дверь вела с крыльца в большой холл с тремя окнами и арочными проходами на лестницу и в коридор. Лестница на второй этаж находилась посреди задней секции дома, справа от подножия лестницы была дверь в маленькую библиотеку. Две двери слева от лестницы вели в спальню второй секции и столовую первой секции. На втором этаже с лестничной площадки четыре двери вели в спальни и хозяйственную комнату.

Перси вышел из спальни второго этажа и спустился вниз по лестнице. Дверь в библиотеку была открыта. В библиотеки горели две свечи. Было десять часов утра, однако все ставни первого этажа в доме закрыли по приказу лорда Говарда. Леди Фрэнсис Говард и Чарльз Говард-младший сидели в библиотеке, она в кресле у окна, он за столом.

– Поторопитесь, Генри, леди Сьюзен сказала, что преподобный Мильтон согласился провести венчание строго до полудня, – лорд Говард постучал пальцами по столу и сердито посмотрел на Перси. Леди Фрэнсис встретилась с юношей взглядом, побледнела и ту же опустила глаза.

– День добрый милорд, миледи, – Перси старался быть вежливым.

– Преподобный Мильтон нынче получил свои гинеи и кроны за дюжину венчаний, – Генри Смит, видя смущение жены Чарльза, легко подтолкнул Перси к проходу в холл, чтобы тот исчез из ее поля зрения. – Он сей день не каких-то голодранцев венчает. Невеста – дочь владельца поместья в его приходе. Этот старикашка настоящую леди и не венчал никогда, поди. Я, как дружка жениха, с преподобным уже все уладил и даже попросил его дать невесте первой поставить ногу на высокую ступень.

– Какую еще высокую ступень, Смит? – лорд Говард выглядел раздраженным и уставшим.

– Высокая ступень при входе в церковь. Кто из брачующихся первым на нее ногу поставит, тот и будет властвовать в доме. Такая примета, мой господин, так преподобный сказал, – Генри остановился, снял ремень, на котором висел кинжал в ножнах и положил ремень на стул при входе в библиотеку.

– Иди уже, – Чарльз покачал головой, – «Высокая ступень в церкви». Господи Боже. Фрэнсис, когда мы венчались, кто из нас первый поставил ногу на высокую степень, дорогая?

Леди Говард промолчала. Перси Чарльтон и Генри Смит откланялись, проследовали через холл и вышли из дома.

* * *

Леди Сьюзен Харли стояла у южного крыльца церкви. Церковь Петра и Павла в деревне Ай была очень древней, времен правления Генриха I или Генриха II. Она находилась на землях семьи Корнуолл, в прошлом очень могущественной, ныне же пребывающей в упадке и обедневшей. Дядя Сьюзен, Томас Харли, начал скупать земли Корнуоллов относительно недавно и хорошо в этом преуспел. В первую очередь его интересовало поместье Беррингтон, приход Ай был его частью.

Церковь была сложена из темного добротного камня. К главному нефу, двуярусному, с двойной двухскатной крышей, лепились небольшие пределы. Окна главного нефа и пределов были готическими, одинарными, двойными и тройными, в зависимости от размера. Окна второго яруса нефа по форме напоминали цветок с четырьмя круглыми лепестками, были украшены мозаиками, цветным стеклом. Главный неф примыкал к квадратной башне, построенной в три яруса, с плоской крышей, обнесенной зубчатым парапетом. Вся земля вокруг церкви была отдана под сельское кладбище, заросшее сорняками, покрытые мхом и покосившиеся надгробия выглядели тоскливо. В этом окружении старая церковь казалась вросшей в землю.

Южное крыльцо, которое Сьюзен Харли назначила местом встречи с Перси и Генри Смитом, было деревянным, очень старым, с ажурной резьбой. Утром она вела переговоры о венчании с приходским священником, она заняли около часа. Священник Мильтон изучив разрешение архиепископа Кантерберийского, с подозрением смотрел на девушку все время разговора. Видимо, сам факт наличия такого разрешения, позволявшего провести венчание без оглашений и нескольких важных правил, казался ему подозрительным, а знатная невеста, которую он видел впервые в жизни, и странного вида жених, не добавляли преподобному уверенности в том, что за всем эти не скрывался какой то подвох. Мильтон не знал четвертого графа Оксфорда и Мортимера, но слышал о нем, и отсутствие родственников невесты, могущественного семейства Харли, говорило ему об обстоятельствах предстоящего венчания очень много, если не все. Он испытывал сильнейшее искушение отказать леди Харли и спрятаться куда-нибудь от странного дружки жениха, здоровенного рыжего головореза. Но когда в ход пошли завуалированные угрозы и огромные деньги, преподобный решил, что если брачующиеся совершеннолетние и им не нужно согласие родителей, а разрешение выдано не кем попало, а архиепископом Кантерберийским, кто он такой, чтобы уклоняться от своего долга? Десять гиней и восемь крон от невесты были очень нужны приходу. Приняв клятвенные заверения, и сделав на всякий случай оглашение, священник стал готовить обряд. При этом он, высказывая недовольство, ходил туда-сюда и бубнил что венчание в Великий пост не сулит легкой семейной жизни, отсутствие родителей жениха и невесты ему не по душе, и что клятвенное заверение проверить трудно, если брачующиеся не жили в приходе с малолетства. Завершилось его ворчание выводом о том, что эти разрешения допустили в 1753 году в законе люди, у которых была нечистая совесть, и старались они понятно для кого, таких же, как они сами.

Луиза Тарле и Марта занимались украшением церемонии. Марта купила у какой то старой прихожанки две половины серебряной монеты, чтобы новобрачные могли ими обменяться. Луиза принесла лепестки цветов, купленные в деревне, и посыпала ими проход к алтарю.

Сьюзен Харли ходила по церкви, ожидая жениха и Генри Смита. Постояла у резной, цвета ореха, кафедры, подошла к старинной капители в виде головы, с приплюснутым носом, бывшей тут, наверное с самой постройки церкви. Над алтарем висел резной герб Корнуоллов и фигурка ангела с щитом, по виду очень древние. Сбоку от алтаря был вход в часовню, и Сьюзен прошла в нее, чтобы не слышать ворчание преподобного. В часовне было довольно светло и сухо. Два больших белых каменных гроба, стоящие тут, нагоняли тоску. На крышке первого гроба лежало изваяние Роуленда Корнуолла, почившего, согласно надписи, в 1520 году. Покойный был в фамильных доспехах, руки скрещены на груди. Сьюзен присмотрелась к рукам статуи и вздрогнула. Обе кисти ее были как бы отрублены и помещены скульптором на крышку гроба в ногах изваяния. Второй гроб был местом последнего приюта супругов и датировался 1540 годом. На крышке, как на супружеском ложе, возлежали сэр Ричард Корнуолл, в доспехах, подпоясанный мечом, и его жена, чье имя не было указано, красивая женщина в красивом головном уборе. Голова дамы покоилась на забавных подушечках с кисточками. Руки статуй покойных, как и у Роуленда Корнуолла, были сложены на груди. Но кисти рук супругов были не отрублены, а находились на своих местах.

«Что же произошло с руками Роуленда?» – подумала Сьюзен, и тут от входа раздались голоса. Девушка вышла из часовни, в дверях церкви стоял Генри Смит, рядом Луиза, Марта, преподобный и еще какой то престарелый служка. Перси рядом с ними не было. Сьюзен быстро прошла через неф, гадая, где Перси, и стоит ли ей волноваться.

– Все готово? – Генри Смит вопросительно посмотрел на Сьюзен и тут же перевел взгляд на преподобного.

– Готово, можно начинать. Скоро уже полдень, – священник покосился на Генри. Рыжий верзила, совершенно точно, пугал его гораздо больше, чем возможные неприятности с семейством Харли.

– Где мой жених? – нетерпеливо спросила у Генри Сьюзен.

– Там где ему было назначено вами ждать, миледи, у южного крыльца, – Смит усмехнулся, видя волнение Сьюзен.

– Выходите все из церкви, невеста и жених пусть берутся за руки, и идут от южного крыльца вокруг храма слева направо. Трижды, три полных круга. Остальные за ними, и по завершению третьего круга заходите в церковь, – беззубый служка покачивал головой, – Скрипача у вас нет? Пшено бросать будете?

– Нет, не будем. Давайте пойдем, – Сьюзен взяла Луизу под руку, вышла в двери и направилась к южному крыльцу.

У крыльца стоял Перси. Он, наклонившись, рассматривал деревянные резные украшения крыльца. Заметив Сьюзен, Перси робко улыбнулся. – Какая тонкая и изящная работа. Настоящий мастер это делал.

– Да, пожалуй, мне тоже понравилось, – Сьюзен, остановившись рядом с Перси, испытала неловкость. – Нужно взяться за руки и идти по кругу три раза вон в ту сторону. Зайдем в церковь, и преподобный Мильтон начнет. Он сказал, церемония короткая. Обеты будем повторять за ним.

Перси предложил Сьюзен руку, но не ладонь в ладонь, а чтобы она взяла его под руку. Она не стала поправлять его, продела свою руку в его и они пошли вдоль стены. Когда все три круга были завершены и брачующиеся остановились напротив дверей, Генри Смит вспомнил примету, которую узнал утром, и указал на ступень, которая была лишь немногим выше других: – Кто ступит первым? Кому верховодить в семье?

– Смит! – Сьюзен укоризненно посмотрела на Генри. – Ты наших законов не знаешь? В Англии у жены в браке положение лишь немногим выше детей и слабоумных, все имущество жены отходит супругу, она как вещь или собака, можно взять ее с собой куда захочешь и услать, если надоела.

– Но у вас с этим прохвостом брак не такой, миледи, – Генри указал девушке на ступень. – Идите первой. Раз преподобный сказал, значит, это правда. И если я вам ступить первой не дам, сама знаете, кто мне оплеух надает.

Девушка покачала головой и решительно поставила ногу на указанную Генри ступень: – Заходим, Перси, нужно поспешить, у нас много дел на сегодня.

Через полчаса все завершилось. Мильтон вел обряд уверенно. Перси взял Сьюзен за правую руку и сказал: – Беру тебя, Сьюзен Харли, в законные жены, пока смерть не разлучит нас, и буду хранить тебе верность. Сьюзен, в свою очередь, взяла Перси за правую руку и повторила клятву. Они стали мужем и женой, что было засвидетельствовано в приходской книге, в разделе о венчаниях 6 апреля 1772 года, при свидетелях Генри Смите и Луизе Тарле. На выходе из церкви Луиза купила у деревенской девушки фруктовый свадебный пирог.