Текст книги "Война князей. Властелин воздуха"

Знакомый барабанный бой в голове, и моя рука словно в замедленной съемке сама делает плавное движение навстречу противнику, красиво снося голову Рихарду. Вжик… Чвак… Видимо ас-урум был голоден, а поэтому щадить никого не собирался. Напал? Да еще со спины? И темными заклятиями швырялся? Ответь за подлость жизнью. Несколько секунд во дворе стоит гробовая тишина, а потом в окне гостиницы раздается истошный женский визг, и все разом отмирают. Шум, гам, все кричат, показывают пальцем на отсеченную голову, продолжающую медленно катиться по брусчатке, и шарахаются от меня как от прокаженного. На ум приходят только матерные слова. И кто бы сейчас знал, чего мне стоит сохранять внешнее спокойствие.

– Ты что наделал?! – Хватает ртом воздух потрясенный Дитрих – Ты же моего брата убил…!

– Нападение на наследника престола карается смертной казнью, Рихард это знал.

Невозмутимо вытираю лезвие своего меча о белоснежный рукав рубашки убитого, и убираю ас-урум в ножны, пока никто толком не понял, что у меня в руках. А во рту уже ощущаю привкус грозящих мне неприятностей. Вряд ли князь Тиссен спустит мне убийство одного из своих сыновей, пусть даже и незаконнорожденного, но зато отмеченного магией. С другой стороны – не я на него напал, Рихард сам нарвался, да еще и применил запрещенные заклинания. И свидетелей этому преступлению – полный двор. Олаф пробирается ко мне сквозь толпу, укоризненно шепчет

– Вы зачем его убили, княжич?

– Это не я. – Так же тихо отвечаю горбуну. Он понятливо косится на рукоять меча, торчащего из-за моей спины.

Во двор неожиданно врывается придворный маг Фридус. Первая моя мысль – вот как будто он специально за углом стоял и поджидал, чем все закончится. Ну, нет, правда…! Уж больно вовремя маг сейчас появился.

– Что здесь происходит?!

Голос Фридуса так и дрожит от негодования. А глаза при этом хладнокровно и внимательно шарят по толпе, выхватывая из нее знакомые лица. Да уж, не повезло придворному магу – свидетелей тьма. Или наоборот…повезло? Как-то вся эта ссора теперь подозрительно напоминает мне инсценировку. Только такого кровавого финала тайный «режиссер» явно не предвидел. Даже интересно, кого хотели унизить и подставить – меня или Рихарда? Или обоих сразу? В любом случае, дело сделано, и теперь у Альбрехта Тиссена одним бастардом стало меньше. Маг останавливает взгляд на растерянном Дитрихе, опустившемся на колени перед обезглавленным телом брата. Скорбно качает головой, потом переводит взгляд на меня. Во взгляде его нет ни капли удивления, придворный маг Фридус явно знает, кто скрывается под личиной купеческого сынка. А я что? Я парень вежливый.

– Здравствуйте, Фридус.

– Здравствуй, Йен. Как же это произошло?

Маг, похоже, думает, что я сейчас начну суетиться, униженно рассыпаться в объяснениях и заодно каяться в убийстве наглого мерзавца. Не дождется. Мне не в чем каяться. Невозмутимо пожимаю плечами и «печально» вздыхаю для вида.

– Рихард сначала оскорбил меня, потом напал с мечом со спины. А затем и вовсе применил запретную магию. В свидетелях Дитрих, Олаф, все присутствующие во дворе и половина постояльцев этой гостиницы, смотревшие на нас в окна. Можете сразу их опросить, пока все в сборе.

– Но зачем же было голову Рихарду сносить?!

– Так он ее все равно бы лишился. Фридус, вы же помните, что бывает за нападение на княжеского наследника?

– Не понимаю, как тебе вообще удалось его убить, он же первый дуэлянт Минэя?

– Повезло, наверное…

Фридус окидывает меня недоверчивым взглядом, и я вижу, как он моментально перестраивает свое зрение на магическое, пытаясь уловить остаточные эмонации примененной здесь магии. Но мою собственную ауру и магию надежно прикрывает амулет Лукаса – хрен чего увидишь. Вокруг только остатки темных эмонаций, оставшихся от «черной паутины», да след от магии Рихарда. И еще конечно ас-урум фонит магией огня. Фридус – сильный маг, он тотчас это чувствует.

– Покажи-ка мне свой меч!

– Не здесь, Фридус. Посторонним этого видеть не нужно.

– Хорошо, в замке поговорим. А сейчас срочно езжай к отцу и сам расскажи ему, как все произошло. Я догоню тебя, только дам распоряжения насчет тела Рихарда.

Я разворачиваюсь и спокойно иду к своей лошади. Мне тут делать больше нечего, пусть теперь Фридус разгребает всю эту фигню, которую, похоже, он сам же и заварил… А для меня настала пора легализоваться в родном замке. Не хотел этого, оттягивал, сколько мог, но видимо время пришло, и никуда теперь не денешься.

Едем с Олафом в замок, не проявляя при этом никакой спешки. Куда ж теперь нам торопиться – то… За нашими спинами, чуть в отдалении следует часть свиты бастардов. Боятся они меня, но и ослушаться приказа Фридуса сопровождать меня до замка, не могут. Потому что придворного мага они боятся еще больше.

Выезжаем из переулка на площадь перед замком, и я застываю в недоумении. С магической защитой замка происходит черт знает что! Мало того, что я вообще не чувствую родовой магии, так вся наша защитная «сеть» словно придавлена сверху еще одним слоем защиты, только какого-то странного грязно-фиолетового цвета. И, похоже, именно она подавляет родовую магию, не давая ей пробиться. Что здесь происходит? Как такое вообще возможно?!

Пока я беспомощно пытаюсь найти хоть какое-то объяснение увиденному, нас догоняет Фридус

– Ну, ты чего остановился? Я уже отправил вестник князю, отец с нетерпением ожидает тебя.

Он удивительно спокоен для придворного мага, в замке у которого происходит какая-то чертовщина. Неужели это им с князем удалось придумать, как перехватить у меня контроль над замком и родовым источником? Вот же, гады! И не спросишь ведь – я же «бездарь выжженная», и по определению не могу видеть неполадки с магией. Тем более с родовой. Надо бы, наверное, срочно послать кого-то за Лукасом, но только кого? Ладно, попробую для начала сам разобраться, что здесь происходит и пообщаться с Софией.

* * *

Князь Тиссен встречает нас прямо во дворе замка, и стоит мне спешиться, как он тут же радостно заключает меня в медвежьи объятия.

– Йен! Ну, наконец-то ты вернулся! Добро пожаловать домой, мой мальчик!

Альбрехт Тиссен в реальной жизни оказался еще более неприятным типом, чем в воспоминаниях Йена. Лицо у папаши угрюмое, с насупленными бровями и набрякшими мешками под глазами. Свежим перегаром от него несет за три метра. Но при этом князь сейчас старательно изображает перед всеми отцовскую любовь. Вижу изумленные лица окружающих, перекошенные от злости рожи еще двух бастардов – Мартина и Брюса. Да, я и сам, если честно, слегка удивлен таким теплым приемом. Вот будь на моем месте настоящий Йен, он бы обязательно поверил в искренность отца, но только я-то не Йен, чтобы вестись на такую бездарную актерскую игру. Обмениваюсь коротким взглядом с Олафом и вижу в его глазах предостережение. Киваю еле заметно, давая понять, что оценил его. И тут же изображаю на лице юношеское волнение пополам с дебильной радостью от встречи с любимым папочкой.

– Отец, я так скучал! Мне нужно столько рассказать вам…

– Ну, ну… – я удостаиваюсь отеческого похлопывания по спине, от которого чуть не закашлялся. – Не переживай, я все уже знаю, сын. Пойдем в мой кабинет, там мне и расскажешь.

Долго идем по мрачным коридорам замка, потом поднимаемся по бесконечной каменной лестнице в башню Тиссена. Где-то здесь, прямо под моими ногами скрыт потайной ход в закрытую часть подземелья. Пользоваться сейчас родовой магией я, конечно, не рискую, за спиной маячит придворный маг. Но мысленно до Хранителя докричаться пытаюсь. В ответ тревожная тишина. Что-то в замке действительно случилось. Ладно, ночью попытаюсь пробраться в родовой склеп, а пока придется продолжить изображать из себя любящего сына. Непонятно еще, почему София не вышла меня встречать, да и Конрада я что-то не видел.

Как ни странно, но за убийство Рихарда меня лишь по-отечески пожурили. Даже Фридус недоверчиво крякнул за моей спиной, когда папаша Тиссен резко оборвал его нудные нравоучения, заявив, что как княжич, я был в своем праве. Потом папаша смотрит на меня долгим пронзительным взглядом, словно хочет понять, что у меня вообще творится в голове, а главное – чего еще можно ждать от юного щенка, который неожиданно для всех показал острые зубы и, походя, завалил матерого волка. Я даже был морально готов отправиться в тюремную камеру, в компанию к родному дядюшке, как вдруг Тиссен приказывает мне

– Сними личину, Йен.

Да не вопрос… Молча, снимаю амулет, давая князю возможность насладиться видом моей шрамированной физиономии. Любуйтесь на здоровье, ваше сиятельство, не жалко! Надо отдать должное – на лице князя ни один мускул не дрогнул. Лишь изучил мои шрамы внимательным взглядом и кивком разрешил вернуть амулет на место.

– А теперь покажи мне свой удивительный меч и расскажи, как он к тебе попал.

Дался им всем мой ас-урум… Но делать нечего – рассказываю все по порядку, потом достаю меч из ножен и держа его на двух вытянутых руках показываю князю и Фридусу. Придворный маг только что не подпрыгивает от любопытства и нетерпения, рассматривая диковинку, а князь и вовсе протягивает руку, собираясь схватить ас-урум за рукоять. Нет, ну какая бесцеремонность-то…!

– Осторожно, отец! – меч предупреждающе полыхнул багряным светом, и рука князя застывает в воздухе – Он выбирает себе одного хозяина, и другим не дает к себе прикасаться, одному из инквизиторов такая оплошность чуть не стоило жизни.

– И что же с ним произошло?

– Получил удар молнией и потерял сознание. Остальных меч просто «покусал».

– Жаль, что он не поубивал всех этих псов Понтифика!

– Не могу не согласиться с вами, отец.

– Не любишь Инквизицию? – князь внимательно всматривается в мое лицо

– Терпеть не могу. И у нас с ними это взаимно.

Тиссен одобрительно щурится и, отойдя к столу, наливает себе вина в кубок. Одним махом опрокидывает в себя его содержимое, и лишь после этого кивает мне

– Правильные слова, сын. Понтифик и его псы – наши главные враги.

А я продолжаю рассказ, тщательно избегая всяческих упоминаний о Лукасе и обходя стороной наши ирутские приключения. Меня послушать, так мы с Олафом вообще два ангела невинных – это Альтус устроил нам побег, а мы лишь послушно следовали его плану, удирая от Инквизиции. Дохожу до самого опасного места своего рассказа – сражения с инисами и гибели Густава. Иду как по тонкому льду – откуда мне знать, что уже донесли княжеские шпионы из Фэсса, и главное – что там накопал Главный Инквизитор в храме Айрана? Так что про обретенную мною магию пока молчу, а уничтожение инисов сваливаю на гнев и волю древнего бога. Кажется, князя и его придворного мага такое объяснение вполне устраивает, поскольку два клейма с ликами богов в эту ложь вполне укладываются.

– Почему же сразу в замок не приехал?

– Боялся вашего гнева, отец. И стыдно было вас разочаровывать.

Тиссен делает вид, что и эти мои объяснения его устраивают. Но подспудно я уже чувствую то раздражение, которое он старается всячески скрыть. Не верит мне князь. Или верит, но не до конца. Да если честно, я бы на его месте тоже во все эти сказки не поверил, слишком уж благостная картина у меня получилась. Ладно… будем решать проблемы по мере их поступления. Кажется, эта же мысль приходит в голову и князю, когда он взмахом руки отпускает меня

– Ладно, сын. Успеем еще поговорить. Иди пока отдохни с дороги. И в город один не выходи. Да, и по замку тебе тоже лучше передвигаться с охраной. Так что сегодня же приставлю к тебе десяток Головорезов Эскела ради твоей же безопасности.

– Спасибо, отец. Я могу идти?

– Иди.

Выхожу из кабинета князя и перевожу дух. Вот только надсмотрщиков мне и не хватало! С другой стороны – вполне понятно желание князя избежать открытого столкновения сыновей в своем замке. А в том, что Дитрих попробует мне отомстить за брата, можно не сомневаться. Ну, …хоть свидетели под рукой будут, и за то спасибо.

* * *

– Что скажешь, Фридус?

Стоило княжичу выйти из кабинета, как маска благодушия сползла с лица Альбрехта Тиссена, и князь хмуро уставился на своего придворного мага.

– А что я могу сказать? На мальчишке артефактов висит, как на опытном инквизиторе. И назначение некоторых я даже понять не могу. Сами знаете, я скорее боевой маг, а там за лигу чувствуется рука отличного артефактора.

– Островного?

– Нет, топорную островную работу я бы узнал, но у Йена оттуда только его личина. Все остальное – что-то другое. И один из артефактов точно эльфийский.

– Эльфийский?! Откуда у этого паршивца может быть такая редкость, которую я и для Ульриха не смог достать? Остроухие продают их по баснословной цене, а Альтус мне написал, что дал мальчишке денег только на дорогу.

Фридус состроил сочувствующее лицо и притворно вздохнул:

– Это невольно наводит на мысль, что нашего бедного мальчика, видимо, кто-то завербовал, чтобы он доносил о том, что происходит в Минэе. А расплатился с ним дорогими амулетами.

– Мой сын шпион?! – Тиссен так сильно сжал золотой кубок, что тот просто смялся в руке

– А у вас, князь, есть другие мысли? Ну, подумайте сами: как бы наш простодушный Йен смог ускользнуть с Острова под носом у Инквизиции, да еще утащить с собой бесценный инисовский меч?

Князь задумался на минуту, а потом зло грохнул кулаком по столу

– Вергелиус, тварь!! Узнаю его змеиные методы! Только он мог подбить сына следить за родным отцом и доносить на него.

– Похоже на то… – с готовностью поддакнул придворный маг – Что теперь прикажите делать с княжичем, князь? Сразу в темницу его?

– Нет, не стоит пока, я по-другому разберусь с этим сопливым лжецом. Но глаз с него не спускать!

Покои Йена я нахожу быстро, его память мне главный подсказчик. На полпути встречаю Олафа. За все время моего отсутствия горбун не находил себе места от беспокойства. Стоит нам зайти в комнату Йена, как слуга огорошил меня неожиданными новостями:

– Княжич, вашей матушки в замке нет. – Как нет?! – Вот так. Говорят, что она срочно уехала на побережье и вернется только через несколько дней. – Странно как… Зачем тогда ей было срочно вызывать меня в замок? А что Конрад говорит? – Конрада и Терезы тоже нет в замке. Вроде как княгиня забрала их с собой.

Я молчу, пытаясь переварить новости. Олаф выжидающе смотрит на меня. А что я могу ему сказать? Что происходящее в замке нравится мне с каждой минутой все меньше и меньше? Он и сам это прекрасно понимает. Рассказываю слуге об «отцовском» снисхождении и его решении приставить ко мне охрану. Горбун хмурится:

– От бастардов «Головорезы!» вас не спасут. Им дадут денег и они просто отвернутся. – Да ладно, главное пусть потом подтвердят, что не я эту заваруху начал. – Без меня теперь ни шагу, княжич!

Я вздыхаю, не оценив такую самоотверженность преданного слуги

– Олаф, они дворяне, хоть и бастарды. Ты же не можешь поднять на них руку, тебя накажут. – Плевать! Зато вы останетесь живы. – Даже не думай!

Не знаю, что еще сказать этому упрямцу. Наградив его строгим взглядом, я прошел к окну и примостился на высоком подоконнике, с любопытством рассматривая комнату Йена. Да, уж… на покои княжеского сына в моем представлении это мало походит. Совершенно безликая комната метров двадцати, с тесным альковом по левую сторону, который задергивается тяжелой занавесью. В ногах кровати массивный сундук, когда-то красиво разукрашенный, но теперь потертый и потемневший от времени так, что и рисунка на нем не разобрать. В углу комнаты камин с мрачным темным порталом и конусовидным колпаком вытяжки. На каминной полке глиняные, ярко разрисованные фигурки – солдатики. Память подсказывает, что Йену они были дороги – он их сам выбирал на ярмарке, куда в детстве Олаф часто водил его. У другой стены комнаты потертая дубовая мебель: стол, два кресла, буфет с резными дверцами. Рядом с окном в свинцовом переплете стоит небольшое бюро. Горбун тем временем распахивает неприметную дверь в стене – за ней узкая темная каморка. Судя по тому, что он заносит туда свой дорожный мешок, это его спальное место. Просто конура какая-то…! Вторая дверца ведет в небольшую кладовку, заставленную плетеными корзинами и какой-то рухлядью. Обстановка более, чем скромная – не баловали здесь княжича. Впрочем, и кабинет самого князя особо роскошным не назовешь.

Олаф отправляется за обедом, а я, пользуясь случаем, заглядываю в бюро Йена. Но меня ждет разочарование – там ровным счетом ничего, что могло бы рассказать мне о парне. Листы шершавой серой бумаги, чернильница с высохшими чернилами, пара остро заточенных перьев. На полке небольшая стопка сильно потрепанных книг: что-то по истории Риона, мемуары какого-то бравого вояки в латах, сборник молитв во славу Единого и его же жизнеописание – местный аналог то ли Библии, то ли Евангелия. Печально… словно и не было никогда в этом мире симпатичного молодого парнишки по имени Йен. Ушел и даже следа за собой не оставил. Единственно по-настоящему личная вещь здесь – солдатики на каминной полке. Ну, ничего… мы еще повоюем! Имя Йена Тиссена еще заставит Рион вздрогнуть.

Обед, принесенный Олафом, тоже не сказать, чтобы царский – мясное рагу, в котором овощей больше, чем мяса, и кусок пышной лепешки с сыром. Но на вкус вполне съедобно, да и порция большая. Думал поделиться с Олафом, но слуга заверяет меня, что успел нормально перекусить на кухне. После обеда заваливаюсь поспать. Вечером хочу сходить на разведку, так что нужно выспаться хорошенько. Да и делать-то здесь особенно нечего – если только пойти поискать бастардов и нарваться на хорошую драку. Но это как-нибудь потом, сначала нужно осмотреться. Просыпаюсь, когда за окном уже начинает темнеть. Умываюсь, по-быстрому перекусываю остатками лепешки. Прошу Олафа отвлечь охранников, приставленных князем, чтобы я мог незаметно сбежать из-под их опеки.

– Нет, княжич, сейчас никак не получится. Да и накажут ребят, если узнают. – Ладно… Тогда пойдем другим путем.

Натягиваю сапоги, накидываю на плечи плащ. Под плащом прячу ножны с ас-урумом, за пазуху пихаю пару заряженных магией кристаллов. Надеваю новую личину, созданную Лукасом, отчего чувствую себя увереннее. Вот так, господа. Княжич Йен Тиссен вернулся домой и неуважения к себе не потерпит. Распахиваю дверь и окидываю строгим взглядом пятерых «Головорезов», стоящих у моих «покоев». Вся пятерка в латах, при мечах.

– За мной.

Больше ничего не говорю, просто направляюсь к лестнице, ведущей во двор. Небольшая заминка, а потом охрана догоняет меня.

– Княжич, а вы куда это? – не выдерживает один из Головорезов, тот что посмелее. – Не твое дело. Ваша задача – сопровождать меня и охранять, а не задавать лишние вопросы. Лучше факел с собой прихвати.

«Головорез» переглядывается с товарищами, но замолкает. Вынимает из ближайшего держателя незажженный факел. Уверенно иду по освещенным коридорам замка, гулко печатая шаг. Навстречу редко кто попадается, да и те почему-то спешат убраться с дороги. Похоже, слухи о моем поединке с Рихардом разнеслись уже по всему замку, и окружающие просто не знают чего от меня теперь ожидать. До крытой галереи, ведущей к покоям княгини, мы с охраной добираемся без приключений, а вот в лабиринте коридоров нам уже приходится зажечь факел – там снова темно. Охранники с тревогой оглядываются, а проходя мимо того места, где нашли Жакуса, дружно сотворяют знак, охраняющий от Тьмы.

Покои княгини действительно оказываются запертыми, и на стук никто не отзывается. Мне ничего не остается, как, потоптавшись, направится в часовню, охрана послушно шагает за мной. Дойдя до нее, приказываю Головорезам встать у дверей и никого не пускать вовнутрь.

– А как же вы? Князь велел нам… – А я буду там в одиночестве взывать к Единому – жестко прерываю я все возражения – Или вам велено за мной и в нужник ходить?

Судя по тому, что все возражения мигом закончились, «не велено». Вот и славно. Забираю у них факел и вхожу в часовню, благо двери ее никогда здесь не запирают. Зажигаю от факела несколько светильников, бесшумно ступая, возвращаюсь к дверям, чтобы проверить, как выполняется мой приказ. Стоят на посту, как миленькие. Но языками чешут, как бабы на кухне

– Слушай, а княжич-то наш верит в Единого, не то что его отец. Видать пришел грехи свои замаливать. – Так виданное ли дело – брата своими руками убить? – Говорят, Рихард сам на него напал, поэтому и княжича не наказали. – У этих господ не разберешь, кто виноват, им всегда все с рук сходит. Но по Рихарду этому давно веревка плакала. – Можно подумать, остальные братья лучше! – Это да… Местных стражников ни за что повесили, а этим гадам только по десять плетей всыпали. Считай, легким испугом отделались. – А не знаешь, когда погребальный костер для Рихарда будет? – Говорят завтра. Тело его пока в ледник отнесли. – Почему не сегодня? – Мне князь не докладывал! Наверное, есть у него причины, раз на завтра все перенес. – Вот младший княжич видно и решил за грешную душу брата воззвать, пока его не сожгли…

Ага. Больше мне делать нечего, как за этого мерзавца Рихарда молиться. Ему самое место в аду, или как он здесь называется – Чертоги Аша. Пока Головорезы заняты пересказом друг другу последних сплетен, я прохожу в конец часовни и открываю знакомую дверь, за которой начинается спуск в склеп. Преодолев бесконечную лестницу, останавливаюсь перед дубовой дверью с гербом Тиссенов, но не тороплюсь хвататься за бронзовое кольцо. Сначала перестраиваю зрение. Вот как чувствовал…! И здесь грязно-фиолетовая охранная сеть укрывает дверь. А не проявил бы сейчас осторожность – вляпался бы в нее и нарушил чужую охранку. Но трогать эту дрянь ни в коем случае нельзя – тот, кто ее контролирует, моментально узнает о моем вмешательстве. Дурное дело не хитрое – шарахнуть по ней сильным огненным заклинанием и сжечь дотла. Но только что дальше? Это же все равно, что на лбу у себя крупными буквами написать «Я – маг». Вот тут меня Тиссен за шкирку и схватит. Нет, надо действовать как-то по-другому. Тоньше. А как? Снова пытаюсь обратиться к Хранителю, и снова в ответ тишина. Наверное, придется все-таки вызвать в Минэй Лукаса – на него теперь моя единственная надежда.

Расстроено вздохнув, поднимаюсь наверх. Гашу светильники в часовне и, молча, отправляюсь в обратный путь. Головорезы понятливо переглядываются за моей спиной, списывая мой задумчивый расстроенный вид на глубокое внутреннее раскаянье. А меня сейчас заботит совсем другое – как бы осторожно вызвать Лукаса в столицу и не засветить его…?

* * *

Поздним вечером лежу без сна на кровати, обдумываю в голове наши дальнейшие планы. Рядом, за стенкой спит Олаф. Хотя сомневаюсь, что спит, скорее уж делает вид, а сам в это время чутко прислушивается к происходящему за дверью. Мои охранники бдят – если напрячь слух, можно услышать, как они изредка лениво перебрасываются короткими фразами. И в самом замке, и за окном во дворе царит такая тишина, что я даже не замечаю, как тихо проваливаюсь в сон…

А просыпаюсь оттого, что кто-то настойчиво трясет меня за плечо. Открыв глаза, вижу у своей постели князя. За его спиной маячит Олаф, на лице горбуна тревога.

– Йен, просыпайся. Мне нужна твоя помощь. Что-то непонятное происходит с источником родовой магии, нам нужно срочно спуститься в подземелье.

– Отец, я конечно рад буду вам помочь, но какая от меня теперь помощь? – расстроено вздыхаю я, и начинаю одеваться. Раз он пришел, все равно ведь не отвяжется, и идти в подземелье мне так и так придется. – Я ведь подвел вас, даже магией не смог овладеть на Острове.

– Сейчас это неважно. Главное – в тебе течет кровь Тиссенов, а значит, источник может среагировать на тебя.

Заметив, что я тянусь за ножнами с ас-урумом, князь нетерпеливым жестом останавливает мой порыв

– Не нужно, Йен, не бери меч с собой, оставь здесь.

– Почему?

– Вдруг его магия как-то повлияет на наш родовой источник? Все-таки изначально меч принадлежал темным инисам.

Приходится согласиться, в словах князя есть своя логика. Вот только он не догадывается, что ас-урум уже побывал рядом с источником, и я в любой момент могу призвать его даже из подземелья. Это ведь родовая магия в замке «барахлит», а моя-то собственная магия огня действует пока что безотказно.

Выходим в коридор, князь велит Олафу следовать за нами, а охране оставаться на месте. Тоже логично. Не тащить же их всех за собой в тайную часть подземелья. Мы снова идем по темным гулким коридорам в башню князя. Заходим в неприметную дверь и начинаем спускаться вниз по потайной лестнице. Я, если честно, удивлен, что князь не скрывает от нас этот тайный ход в подземелье. Ну ладно, я – сын. А Олаф? Осторожно озвучиваю свой вопрос и слышу в ответ

– Сын, ты мой наследник. Какие у меня могут быть от тебя тайны? А вот Олафу туда действительно ход заказан, поэтому он подождет тебя за дверью.

Ох, что-то не нравится мне это благодушие князя, с чего это он вдруг такой добрый? Но я благоразумно помалкиваю. Знакомую дубовую дверь, ведущую в тайную часть подземелья, князь открывает пинком ноги, небрежным жестом веля Олафу оставаться рядом с лестницей. Родовая магия и здесь подавлена грязно-фиолетовой сетью, но на Тиссена эта дрянь никак не реагирует. Я не подаю вида, что был здесь раньше, и осматриваюсь вокруг с преувеличенным интересом. И конечно же в упор «не вижу» чужеродную защиту. Бездарь я, что с меня взять.

– Отец, а что это вообще за место? Я никогда раньше не был в этой части подземелья, даже не знал о ней.

– Тебе и не положено. Это наш ритуальный зал. Здесь находится древний источник родовой магии князей Тиссенов – основа могущества нашего прославленного старинного рода. Проходи.

Передо мной распахивают следующую дверь, и я вхожу в знакомое помещение ритуального зала. Только выглядит оно сегодня совсем по-другому – вдоль стен расставлены треножники с зажженными свечами, а над лучами пентаграммы начертаны знаки, каких я раньше никогда не видел. Дураку понято, что здесь готовится какой-то ритуал. А Тиссен тем временем достает амулет, от которого за версту несет неизвестным мне колдовством, и начинает произносить странное заклинание. Судя по незнакомым словам-ключам, оно не имеет ни малейшего отношения к магии воздуха, и будь я проклят, если это не запрещенная темная магия!

– Отец, что происхо…

Моя фраза обрывается на полуслове, потому что язык у меня немеет, как при заморозке, и не только язык. Я весь за несколько секунд превращаюсь в неподвижную статую. Но моя паника быстро проходит – внутри меня продолжает циркулировать магия, она никуда не делась и главное – не заблокирована. Я чувствую, что в любой момент могу к ней прибегнуть, и любимое заклинание «огненного плаща» в два счета уничтожит сковывающую меня враждебную магию. Похоже, это неизвестное темное заклинание просто не было рассчитано на магов, и даже понятно, почему князь сейчас выбрал именно его – он же считает меня полной бездарью, а зачем тратить на нее лишнюю драгоценную магию? Ладно, не буду его пока разочаровывать…

– Что происходит?! – Возмущенно переспрашивает меня князь, и его добродушие в одно мгновенье сменяется злобным оскалом – Неужели ты думал, глупый щенок, что сможешь провести меня? На что ты надеялся, подлый предатель? Думал, я не узнаю, что ты вернулся домой, чтобы шпионить на Вергелиуса и Понтифика?

У-у-у… Видно у папаши совсем крыша поехала! Допился до чертей зеленых, и родного сына в шпионы записал. А если бы он узнал, что я владею магией, да еще и не одной? А что если бы догадался, кто перехватил у него контроль над родным замком? Да он бы меня не то, что в шпионы, сразу в паладины или в жрецы Единого записал бы! Диагноз ясен – маниакальная подозрительность на фоне алкогольной психопатии. Нет, ну даже интересно, до чего он еще договорится, и что вообще этот ненормальный задумал.

Злоба на лице Тиссена тем временем совершенно неожиданно, без кого-либо перехода сменяется торжеством нездорового фанатизма, он просто наслаждается своим мнимым триумфом

– Ну, ничего сын! Теперь у тебя, наконец, будет возможность послужить на благо своего древнего рода и принести ему хоть какую-то пользу. Ценой своей никчемной жизни ты спасешь старшего брата и вернешь нашему княжеству его законного наследника.

Чего?!! Это он что – решил меня на родовом алтаре прирезать, чтобы своего Ульриха оживить?! Ну, точно больной психопат!

Но Тиссен так и не успевает до конца поведать мне свою «гениальную» идею, дверь открывается и в зал один за другим входят очень странные персонажи.

* * *

Провожатый от князя пришел за темными ближе к полуночи, когда они успели уже и пообедать, и отдохнуть, и даже поужинать. Марта думала, что они отправятся в замок все вместе, но Валдис неожиданно велел им с Каей оставаться в гостинице и ждать их возвращения. Лорды ушли в ночь, забрав с собой только Тарса. Марта пыталась снова лечь спать, но сон никак не шел. Наступившее полнолуние будоражило ведьминскую кровь и вселяло в ее душу чувство тревоги. А стоило девушке вспомнить, что в эту минуту решается судьба огромного количества ни о чем не подозревающих людей, ее вообще охватило отчаянье. От мысли, что вот-вот еще одно светлое княжество вслед за Браором и Сураном перейдет под власть Темных лордов, Марте становилось не по себе. Она так разнервничалась, что пропустила тот момент, когда внутри нее раздался знакомый звон как от натянутой тетивы, затем тонкое тело Марты отделилось и переместилось в совершенно незнакомое место.

Ведьма увидела Темных Лордов, входящих в какое-то помещение без окон, по виду сильно напоминающее ритуальный зал, увиденный в Суране. Такое же подземелье, только там в центре зала была чаша, а здесь семилучевая звезда с алтарем в виде призмы. Вслед за Лордами в зал вошли два лича, одним из которых был Тарс, а другим, как догадалась Марта – бывший сын князя Тиссена. С собой они привели группу пленников, которые судя по их безучастному виду, находились под заклятием подчинения. Под руководством Сирила личи деловито начали раскладывать жертв по лучам звезды, попутно разрывая рубахи на их груди, и Марта вспомнила, как полгода назад впервые увидела темный ритуал в родной деревне, жертвами которого стали ее односельчане. От мерзких воспоминаний о том ужасе Марта едва не вернулась в свое тело. Помог как ни странно Валдис. Его аура билась в такт источнику и это притягивало ведьму лучше любых чар.

Темный в это время подошел к крупному грузному мужчине с неприятным лицом – видимо самому князю Тиссену – и о чем-то с ним заговорил, разглядывая юношу, неподвижно стоящего рядом. Парень был совсем молодым, лет шестнадцати на вид, высоким, темноволосым и зеленоглазым. Но его симпатичное лицо словно плыло под внимательным взглядом ведьмы, из чего Марта сделала вывод, что на нем надет амулет с личиной. Судя по его застывшему лицу, он тоже находился под заклятием, но каким именно ведьма не поняла.