Текст книги "Война князей. Властелин воздуха"

Тиссен не хотел признаваться Фридусу, но в последнее время он стал замечать, что магия в замке слушается его все хуже и хуже. Перед отъездом из Минэя он спустился в зал Видящих, но ему ничего не удалось узреть – родовая магия просто не отозвалась на его призыв. Прошла слабенькой волной сквозь толстые стены и даже не вернулась назад – растворилась в них как дым. Но тогда Альбрехт хотя бы смог беспрепятственно попасть в тайный коридор подземелья, и открыть дверь в зал Видящих. Сегодня же все тайные двери в подземелье для него оказались закрытыми. И ему до скрежета зубовного хотелось поднять стражников и выбить двери тараном. А еще узнать имя того наглеца, который посмел перехватить управление родовым замком Тиссенов. Не удалось. Но этот мерзавец сейчас находится в замке – в этом теперь нет никакого сомнения. И рука не дрогнет его убить, кем бы он не оказался. Убить так изощренно и жестоко, чтобы он перед смертью сто раз успел пожалеть, что покусился на власть Альбрехта Тиссена.

Чтобы не говорил Фридус, но главным подозреваемым для князя оставался младший брат. Сыновья ни в какое сравнение не шли с этим интриганом, хоть и позволяли себе крамольные речи за спиной отца. Ну, так это во хмелю, они все такие смелые, а протрезвев, благоразумно держат свои языки за зубами. Тем более, после сегодняшних десяти плетей они теперь хорошо подумают, прежде чем пьянствовать и трепать языками. А вот Фридрих… Альбрехт был уверен, что этому предателю уже удалось за его спиной договориться и со Святой инквизицией, и с восточниками. Шпионы князя доносили о неоднократных визитах в графский замок посланцев с Острова. Брат слишком осмелел в последнее время, и видимо считает, что у него есть основания для этого. Зря. Уступать этой сволочи трон и свое княжество, старший Тиссен не собирался. И именно поэтому князь вызвал Фридриха в Минэй – чтобы держать брата поближе к себе и не спускать с него глаз. Неужели он все же не доглядел?

* * *

Альтус проснулся оттого, что сработала «сигналка». В сознании мага вспыхнуло яркое пламя. Магистр почувствовал в своей спальне чужое присутствие. Не открывая глаз, попытался осторожно сплести заклинание «ловчая сеть», но знакомый голос остановил его, не дав закончить задуманное:

– Тихо, магистр. Не делайте глупостей. Ваша сеть на меня все равно не подействует.

– Дианэль?! – удивленный Альтус сел в постели и зажег на ладони маленький факел, тускло осветивший спальню – Что вы тут делаете?

– Пришел к вам за помощью. Мне не к кому больше пойти.

– Вы сбежали из инквизиторской тюрьмы?

– Сбежал, как видите. И даже не один.

На тонкой изящной ладони эльфа появился маленький серый мышонок. Он послушно сел, сложив лапки на брюшке, и уставился любопытными бусинками глаз на Альтуса. Все происходящее напоминало странный сон, учитывая, что первый контур сигнальной сети на появление эльфа не сработала.

– Как вам удалось пройти через мои охранные чары?

– Признаюсь, с трудом. Но в прошлый визит мне удалось хорошо рассмотреть их, так что… – Дианель виновато пожал печами.

Альтус потряс головой, прогоняя остатки сна. Конечно, он не на миг не поверил в то, что эльфийский посол хотел отравить Понтифика. Этот бред, выдуманный Вергелиусом, годился лишь для простаков. И что на самом деле скрывалось за этой таинственной историей, магистр Ордена Огня не отказался бы узнать, засунув свой длинный любопытный нос в дела Святого престола и Инквизиции. Но разговаривать о таком здесь, в спальне, было крайне опасно, и Альтус решительно встал с постели, чтобы накинуть на себя мантию и сунуть босые ноги в башмаки.

– Я так понимаю, вам нужно временное убежище. И вы его получите, Дианель. В вашу вину я не верил с самого начала, и поверьте – не я один. Многие маги на Острове заинтересованы в сохранении нормальных отношений с Великим Лесом и вовсе не хотят ссоры с эльфами. Но взамен я хочу услышать всю правду об этой странной истории с отравлением.

– Ваше желание вполне понятно. И я расскажу вам все, что знаю об этом сам.

– Тогда следуйте за мной.

Магистр подошел к камину и нажал на какой-то скрытый рычаг, после чего панель рядом с каминным порталом отъехала в сторону, открывая тайный проход, скрытый в толще стен. Прихватив со стола поднос с нетронутым ужином и кувшин с водой, Альтус шагнул в темный проем первым. Дианель последовал за ним. Повинуясь магии хозяина, панель за спиной эльфа тихо встала на свое место. Спуск в подземелье занял немного времени, и вскоре магистр с гостем стояли перед дверью, обитой голубой сталью и нанесенными на нее древними магическими символами. Дианель прочел их и хмыкнул про себя: вот она – святая святых Ордена любой стихии. В данном случае старинный склеп с мощами самых сильных магов Ордена Огня. В этом – вся суть магов. Даже после смерти бывшие магистры и главные жрецы пекутся о своем родном Ордене.

Альтус распахнул перед гостем дверь, приглашая его пройти вовнутрь. Погасил на руке факел, поскольку здесь свет был не нужен – весь пол между старинными саркофагами и статуями застилал светящийся мох. Дианель присел на корточки и восхищенно погладил его тонкими пальцами. Очень редкое ныне магическое растение, даже для Великого Леса.

– Ну, вот. Здесь и поживете, пока я не придумаю, как переправить вас на материк – магистр кивнул на незаметную дверцу в углу – там у меня небольшой кабинет, в котором есть стол и узкий лежак. Простите, но уж чем богаты…

– И за это моя вам огромная благодарность. Мне, правда, некуда больше пойти. Я совсем не знаю Острова.

– На Острове вам и не скрыться. Если только в таких …укромных местах, куда нет хода Инквизиции. Да, вы наверное устали, Дианель, и хотите есть? Прошу, вас.

Кабинет оказался совсем крохотным. Эльф плюхнулся на топчан и вытянул уставшие ноги. Прикрыл глаза, пытаясь настроить свой внутренний источник на одну волну с местной магией. Огонь, конечно, не самая родственная стихия для эльфа, но сейчас она единственная, которая доступна ему. Спасибо и за это. Шустрик беспокойно зашевелился во внутреннем кармане и выбрался на плечо хозяина. Смешно задергал носом, принюхиваясь к еде на подносе.

– Ваш друг проголодался. Да, и вам, наверное, не мешает подкрепиться. Расскажите хоть в двух словах, что произошло, а подробности оставим на завтра.

Дианель распахнул свои дивные глаза, и осторожно протянул руку к столу, позволяя Шустрику поскорее добраться по ней до еды. Задумчиво взял с подноса яблоко и надкусил его.

– Если в двух словах, то Понтифик сам отравил меня каким-то странным зельем. Подозреваю, что ведьминским, потому что мое кольцо не реагировало на него, как на яд. Хотели узнать от меня некоторые тайны Великого Леса, но просчитались – целительский амулет сразу начал спасать мой организм от отравления.

– И тогда они свалили всю вину на вас…

– Да. Покушения на жизнь своего посла королева Лилея им бы не простила. Поэтому в отравлении обвинили меня, чтобы быстро упрятать в тюрьму.

– От этих мерзавцев другого и ждать было нечего. Это вполне в их духе. Ну, а потом? Прошло ведь больше месяца с вашего ареста.

– Я потерял в тюрьме счет времени. Пару декад не приходил в себя, а потом они начали откачивать из меня силу и кровь. И все это время с моей шеи не снимали ошейник, блокирующий магию.

– Что?!! Вот так, без стеснения занялись темными ритуалами прямо в стенах Инквизиции?!

– Стеснения? Боюсь, что вашим святошам и слово такое неизвестно. Да и не только им. Изготовлением эликсира на основе моей крови занимался лично магистр Игнатиус. И его целью было создание зелья вечной молодости для Понтифика.

Альтус недоверчиво покачал головой, сомнение в услышанном отразилось на его лице. Дианель горько усмехнулся.

– Не верите? Зря. Скажу вам по секрету, некоторые эльфы могут сохранять связь со своей кровью, чувствовать ее на расстоянии и даже воздействовать на нее магией. Игнатиус опробовал эликсир на себе. За что и поплатился своей жизнью. Как только ко мне вернулась магия, я тут же наслал древнее проклятие на забранную у меня кровь, и она превратила эликсир в смертельный яд. Все, кто успели попробовать его, умерли в мучениях. Жаль, что сам Понтифик не успел выпить это «чудодейственное» зелье.

– Но как?! Откуда у них все эти запретные рецепты?

– От ведьм. В инквизиторских застенках, как оказалось, замучено немало сильных ведьм. Поверьте, под пытками можно сознаться в чем угодно, а уж рассказать рецепт какого-то зелья…

– Так Игнатиус точно мертв?

– Да. Я почувствовал это через свою кровь. Но думаю, вам не сразу сообщат эту радостную новость. Положить на погребальный костер там будет практически нечего, его тело превратилось в иссохшую мумию. Магистра трудно в ней узнать – Дианель дожевал яблоко и устало прикрыл глаза – С вашего позволения, Альтус, я все же посплю. Сон сейчас для меня лучший лекарь…

– Простите, что замучил вас своим любопытством, но ответьте на последний вопрос: а как вам удалось снять ошейник и выбраться из инквизиторских застенков.

– Это все благодаря Шустрику. Меня спас обычный мышонок…

К концу фразы голос эльфа совсем затих, и он провалился в сон. Альтус постоял рядом с ним, рассматривая мышонка, хозяйничающего на столе, и тихо вышел, притворив за собой дверь. Возвращаясь по тайному ходу в спальню, магистр думал о том, что в Ордене Земли грядут большие перемены. И над этим нужно хорошенько поразмыслить… У них с главой Ордена Воздуха Лозарусом были свои соображения, как и кого можно будет продвинуть на этот ответственный пост. Игнатиус так надоел молодым коллегам своим подхалимством к Понтифику, что на этом можно сыграть. А рецепт известен: немного лести, немного денег, и много щедрых обещаний перемен.

* * *

– Как ты сказал? Каботажный? – Марта с опаской посмотрела на длинное белое судно с большими колесам по бокам. Такие колеса, только меньше, были в ее деревне Горшки у водяной мельницы. На глаза ведьмы навернулись злые слезы. Бедные отец с матерью! А братья с сестрами? Все погибли по вине Темных. Марта сжала губы. Она ничего не забыла и никому ничего не простила.

– Да, каботажный – Валдис задрал голову и рассматривал трубу, что находилась в центре палубы корабля – Ходит вдоль берега. Даже против течения.

– Ходит? Против течения?? – к Валдису с Мартой подошли оба дроу. Они надели плащи, которые скрывали их фигуры на фоне темных боков ездовых пауков. Оба темных эльфа тоже с опаской разглядывали судно

– Новая разработка гномов – Валдис в сомнении покачал головой – Работает на пару

– Это как?? – ведьма только сейчас заметила, что у корабля под названием Пылкий по борту не было парусов

– Как прыгает крышка у кастрюли, когда кипит вода? – вопросом на вопрос ответил Валдис

– Пар ее толкает – проскрипел сзади Тарс. Все в удивлении уставились на лича. Не часто он их баловал разговорами. И куда только пропала болтливость Тарса?

– Вот точно также пар толкает эти колеса – объяснил Валдис – Они крутятся и корабль плывет вперед. Точнее ходит. Так правильно говорить.

С борта Пылкого скинули на берег сходни и по ним стал осторожно спускаться массивный пожилой гном в черных блестящих доспехах. Его седая борода грозно торчала из под шлема.

– Ну и почему мы уже декаду торчим тут? – рыкнул гном – И всегда в двух лигах от столицы Шимзеда, где есть отличный порт.

И замечательные пивные – закончила про себя мысль гнома Марта.

– Старейшина Димли – Валдис вышел вперед, стукнул о землю посохом – Вам было уплачено вперед за беспокойство. Почему вы в доспехах?

– Дикие вокруг бродят – мрачно ответил гном – Два раза отходили от берега, пережидали

– Да, мы тоже с ними повстречались – дипломатично заметил Сирил, вставший рядом с Валдисом. Темный поглаживал серп на поясе, которым срубил голову одному из шаманов.

– Повстречались? – позади Марты прошипела Кая – Если бы не кладбище у холма, никакой Валдис с Сирилом нас бы не спасли!

Это была правда. Шаманы диких были сильны и почти продавили магическую защиту Темных. Но множество мертвяков с кладбища, которыми ловко управлял лич переломили ситуацию.

– Тот депозит, что внесли ваши люди – старейшина Димли замялся, оглянулся назад. Вдоль борта корабля стояло около полусотни одоспешенных гномов с секирами в руках.

– Так вот он закончился! – Димли посмотрел в глаза Валдису – У вас есть еще золото?

– Старые имперские орлы вас устроят? – Темный усмехнулся и кинул под ноги гнома пузатый кошелек. Тот приятно звякнул. Поднимет или нет? Преклонит колени перед Темными? Поднял. Злато – царевна гномов.

– Сколько здесь? – Димли алчно взвесил кошелек

– Ровно сто орлов – Валдис хмыкнул и уже зная решение гнома повелительно махнул рукой. Темные потянулись к сходням.

Через десять дней спокойного плавания корабль причалил в порту Минэя.

Глава 9

Добравшись до снятого нами деревенского дома, я, не раздеваясь, рухнул без сил на тюфяк, набитый свежим сеном, и просто вырубился. Провалился в сон, как в темный глубокий колодец, а когда открыл глаза, за окном уже были вечерние сумерки. За стеной, в столовой вполголоса спорили Олаф и Лукас.

– …А я тебе говорю, что не нужно его трогать. У него всего лишь магическое истощение после ритуала, и сейчас лучшее лекарство– это хороший крепкий сон.

– Вы маг, вам конечно виднее, Лукас. Но крепкий куриный бульон ему тоже не помешает. А еще лучше – и куриного бы мясца поесть. С вареной репой.

– И что, ради курицы будем его будить? На Йене эльфийский амулет, странный ты человек! Что может быть надежнее для восстановления сил? Да ты еще и эту железяку – ас-урум – ему под бок положил, думаешь, я не видел?

– А сытная еда все одно княжичу не помешает…

Спор у моих сподвижников шел вяло, без особого огонька, и делали они это скорее от скуки, чем по каким-то принципиальным соображениям. Лукас наверняка при этом капался в каком-нибудь магическом артефакте, а Олаф, судя по звукам, хозяйничал на кухне. Вставать мне не очень хотелось, но организм настойчиво требовал прогуляться «до ветра». Да и поесть на самом деле тоже не помешало бы – желудок уже заурчал с голодухи, а последний раз я перехватил что-то из еды еще ранним утром, когда мы собирались в дорогу на постоялом дворе. Услышав, что я завозился, нашаривая ногами на полу свои короткие сапоги, в дверь заглянул Олаф:

– Уже проснулись, княжич? Есть будете?

– Буду. Голодный, как волк!

– Сейчас накрою! – лицо горбуна озарилось такой счастливой улыбкой, словно покормить меня было самым заветным его желанием.

– Не спеши, Олаф, мне бы сначала умыться, а еще лучше – полностью ополоснуться.

– Так я давно воду согрел, вон на печи целое ведро стоит. И вы бы сапожки-то свои не надевали, княжич, походили бы пока босиком. Пол чистый, Яруся к нашему приезду здесь все отмыла до скрипа.

– А кто у нас Яруся?

– Так ведь старосты Брана племяшка. Хотела остаться, чтобы прислуживать да готовить, но я ее домой отправил. Нечего здесь хвостом крутить. – Олаф вдруг замолкает и неуверенно спрашивает – Или все же нужно было ее оставить?

– Зачем?

– Ну, …так ведь дело молодое. Постель там постелить…

Угу. Молодое. А потом мои бастарды по всему Эскелу бегать будут. Нет уж! Сначала нужно выяснить у Лукаса, что у них здесь со спецсредствами защиты от «нежелательных последствий», а потом уже селянок на сеновал зазывать. Быть того не может, что у магов не было какого-нибудь хитрого амулета на такой случай.

– Если я надумаю, то позовешь, а пока мне не до «ярусь». Чужие глаза нам здесь не нужны, а готовишь ты и сам хорошо. Скажи лучше, ты ездил днем в деревню? Как там наш маг-агроном поживает?

– Кто? – непонимающе переспрашивает горбун.

– Ну, Эверс н…

– А… этот. Работает, что ему сделается.

– Мужики им довольны?

– Чего ж им быть недовольными! Такую луговину у реки под выпас скота обустроил, что они не нарадуются. Раньше там у них неудобье было – низина слишком сырая, а где повыше уже сплошные кротовины. Теперь же там не луг, а загляденье! Кротов маг разогнал, в низине ручей в сторону отвел – городские-то чародеи за такую работу кучу бы денег запросили, а здесь считай, все бесплатно получилось. Деревенские на радостях столько еды нам прислали, что и за декаду не съесть. Утром Яруся еще молочка парного должна принести и творожка свежего.

Это хорошо! Свежую молочку я с детства уважаю. И вот где настоящая эко еда. Даже в забытой богом лесной микенской деревушке молочные продукты были выше всяких похвал, а уж здесь, на раздольных минэйских лугах и холмах коровы пасутся такие, что… Вот только есть одна странность – ряженки и кефира у них вообще нет. Почему – непонятно. Хотя простокваша и сметана здесь в ходу. Ладно, с кефиром – там вроде бы какой-то особый кефирный грибок нужен, но отчего бы не сквасить топленое молоко? Нет, похоже, и само топленое молоко здесь не в чести. И это при наличии во многих деревенских домах печей, очень напоминающих наши, славянские. Странно однако…

Когда после всех помывочных процедур Олаф ставит передо мной глиняную миску с наваристым куриным бульоном, я жмурюсь от удовольствия, вдыхая его ни с чем не сравнимый аромат. Вот все в нем как нужно – и курочка деревенская, и коренья с зеленушкой правильные, и даже глиняный горшок в наличие, в котором вся эта «правильность» и томилась в печи. Настоящий еврейский пенициллин! Миры разные, а народные средства от любой болезни и усталости – одни и те же. Лукас, посмотрев на мою довольную морду, тоже быстренько присоединяется к нашему позднему ужину. Да и кто бы устоял против таких божественных запахов? А грибы запеченные в сметане на глиняной сковородке? А свежая зелень и овощи прямо с деревенской грядки? А местные оливки? Это же настоящий праздник души и живота!

Новые заботы, тренировки, поиски храмовых развалин – все это подождет до завтра. А сегодня мы просто сидим все вместе за столом на свежем воздухе в саду, под навесом, увитым виноградом. Ужинаем и слушаем пение цикад, разносящееся по саду в вечерней тишине. Лишь иногда над нашими головами бесшумно проносятся летучие мыши, да глупые ночные мотыльки бьются крыльями о стекло масляных ламп, освещающих позднюю трапезу. Ляпота…

– Я здесь поисковую сеть наскоро раскинул – прерывает блаженную тишину наш неугомонный толстяк – неподалеку точно есть какой-то спящий источник. Если выйдем завтра рано утром, то к обеду уже обернемся.

– Что за магия?

– Не понятно пока. Надо на месте разбираться. Еще два заброшенных источника есть чуть дальше – в предгорье, на другом берегу Неи. Но чтобы туда добраться, нужно или брод через реку искать, или в Минэй возвращаться и переезжать Нею по мосту.

– Олаф, что скажешь? – вопросительно смотрю я на горбуна и тянусь за следующим куском чудесного ноздреватого хлеба, напоминающего прославленную итальянскую чиабату.

– В столицу нам пока соваться не стоит, а этот мост находится слишком близко от городских ворот. Лучше брод поищем. Сейчас жарко, Нея местами обмелела, так что думаю, легко на тот берег переберемся. Деревенских нужно поспрашивать.

Я согласно киваю, и мы снова утыкаемся каждый в свою миску. Опять воцаряется тишина, прерываемая только стуком ложек. Как же хорошо, когда никому долго ничего объяснять не нужно, и все на одной волне. Доев, сыто откидываюсь на спинку скамьи и прикрываю глаза. Мысленно проверяю, насколько восстановилась магия, прогоняя ее туда и обратно от солнечного сплетения до самых кончиков пальцев. Нормально. Боевые подвески уже на месте, а к утру вообще буду, как огурец.

Лукас оказался прав: постоянно опустошая свой внутренний источник, я начал восстанавливаться с каждым разом все быстрее и быстрее. Вот и сейчас – казалось бы, с момента ритуала и суток еще не прошло, а он уже практически полон. Ни минуты я не пожалел, что выплеснул всю силу в родовой источник, похоже чем щедрее делишься с ним энергией, тем быстрее магия к тебе возвращается. Да и сам внутренний источник по моим ощущениям заметно прибавил в объеме в последние дни. Внутри разливается какое-то удивительное умиротворение, давно мне не было так спокойно… Только к добру ли все это затишье?

Зевнув, открываю глаза и сонно потягиваюсь:

– Я спать. Чувствую себя неплохо, но лишний сон мне точно не помешает.

– А я, пожалуй, пойду, поработаю еще немного – Лукас энергично выбирается из-за стола. – Появилась у меня одна интересная идейка, нужно ее срочно проверить, пока не забыл.

Мы с Олафом переглядываемся и дружно хмыкаем. Дорвался…! Теперь этого энтузиаста ничем не остановить. Всю ночь готов посидеть над своими артефактами, а утром опять будет клевать носом. Но в дверях толстяк разворачивается и грозно наставляет на меня свой пухлый указательный палец:

– Выезжаем рано. Но это не значит, что тренировки завтра не будет, просто мы перенесем ее на вторую половину дня.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой грозный учитель!

– То-то же…

…Если у меня и были опасения, что я не смогу быстро уснуть, то они оказались напрасными. В объятия Морфея я провалился легко и непринужденно. И если весь день я дрых без сновидений, то здесь под утро мне приснился удивительно красочный сон.

Я ощущал себя огромной птицей, парящей высоко в небе. Так высоко, что земля подо мной выглядела как из кабины самолета. Темная лента реки, протекающей по предгорью, тонкие нити дорог, крохотные домишки небольших деревень. Ночной туман местами еще не успел рассеяться и сейчас стелился по холмам тонкой призрачной дымкой, оседая густыми клочьями лишь в низинах и поймах рек. Пара мощных взмахов сильными широкими крыльями, и меня подхватывает другой теплый поток воздуха, поднимая за собой все выше и выше в предрассветное небо. Солнце пока не показалось из-за высоких гор, но облака уже были подсвечены нежно-розовым румянцем. Впереди передо мной вырастает город, в названии которого можно не сомневаться – в самом центре его высится знакомая громада замка, оплетенная сияющей сетью охранных заклинаний.

Столичный Минэй в этот тихий час выглядит умиротворенно: запертые ворота крепости, совершенно пустынные городские улочки, неровными лучами расходящиеся от центральной площади к окраинам, и бесконечное море крыш, крытых одинаковой темно-рыжей черепицей. Грубым рваным шрамом на теле города смотрелась старая крепостная стена, отделяющая Средний город от Нижнего. Местами она уже была разрушена, местами снесена и разобрана, но кое-где еще надежно отделяла бедные окраины и трущобы от более приличных торговых кварталов. С высоты птичьего полета прекрасно просматривалась вся своеобразная планировка этого средневекового города, и мой взгляд безошибочно выхватывал из общей массы зданий знакомые улицы, площади и дома. А вот чуть дальше, уже за воротами, я, наконец, увидел знаменитый минэйский порт с десятками крупными кораблями, стоящими у его причалов, и множеством небольших рыбацких лодок.

Сделав круг над спящим городом, я плавно закладываю вираж, с наклоном на правое крыло и теперь держу путь на север, к дальней границе с Восточным Эскелом. Эта часть княжества интересует меня гораздо больше, чем южная область за Неей, граничащая с загадочным Шимзедом. Теперь неприступные, острые вершины Медных гор, отделяющие Западный Эскел от всего остального Риона, и их предгорье, по которому несет свои прохладные воды Нея, справа от меня. Чуть замедлив полет, я опускаюсь немного ниже, чтобы лучше рассмотреть скалы, покрытые темным хвойным лесом, и лечу над верхушками величественных елей, чьи толстые стволы местами укрывает мох, и с чьих ветвей свисают до самой земли длинные бороды дикого плюща. Сонная прохладная тишина этого предгорного леса пропитана запахом палой хвои, и шумом ручьев, собирающих влагу со скал, а потом питающих Нею. Выше этого леса только остроконечные вершины неприступных гор, в которых поселилась тишина.

Воздух заметно похолодел, а я летел все дальше, к истокам Неи, и широкая река подо мной начала постепенно истончаться, а вскоре совсем спряталась под кронами деревьев, покрывающих предгорье. Сквозь тихий свист ветра, послышался отдаленный шум низвергающегося со скалы водопада, деревья внизу расступились, и русло реки превратилось в небольшое озеро, служившее ее истоком. Именно в него и срывался со скалы шумный водопад, водяная пыль над которым клубилась влажным туманом. На берегу озера стоит старый охотничий замок, и в голове сразу всплывают воспоминания Йена, как совсем юным он приезжал сюда с отцом и братом чтобы поохотиться. Они декадами с удовольствием бродили по окрестным горам, выслеживая дичь. Здесь и сейчас царил умиротворяющий покой, в котором хотелось задержаться подольше.

Набираю высоту и, оставляя за спиной горы и впечатляющий замок, медленно забираю влево. Там расстилаются бескрайние холмы, покрытые светлыми лиственными лесами и заливными лугами. Лишь у самого горизонта тонкой полоской синеет далекое Закатное море, сливаясь с синевой неба. Эта широкая холмистая равнина хорошо обжита: ее просторы распаханы на прямоугольники и квадраты полей. Они перемежаются то с ровными рядами виноградников, то с оливковыми рощами и перелесками, то с заливными лугами, на которых бродят стада домашних животных. Луга снова и снова сменяют светлые дубовые рощи, аккуратно распаханные поля и бесконечные сады с фруктовыми деревьями. Поднимаюсь все выше и выше, паря в потоках теплого ветра, дующего с моря. Иногда уже пробираюсь сквозь легкую дымку облаков, оставляя под собой маленькие деревеньки в несколько домов и крупные села, где домов уже за сотню; отдельно стоящие небольшие поместья и гордые замки главных вассалов князя, стоящие на вершинах холмов в окружении небольших городков. Я словно вижу с высоты живую карту родного княжества Йена, и думаю о том, что с этими пейзажами Западного Эскела мало что сравнится по красоте.

Наверное, княжество Тиссенов могло бы стать настоящим раем для крестьян, но в Западном Эскеле, как и во всех остальных княжествах Риона, владение землей носило строго сословный характер. Феодальная система, господствующая в этом мире, твердо опиралась на владение земельной собственностью местной аристократией, давая ей средства к безбедному существованию и какую-никакую политическую власть. Но главными собственниками Риона всегда оставались князья, жалующие поместьями своих отличившихся вассалов и воинов, и лишающие их владения землей, если те провинились. Крестьяне же были тут всего лишь арендаторами и батраками баронов, графов и мелкопоместных дворян, не имеющих титулов. Странно, что здесь пока не вспыхивали крестьянские бунты под лозунгом «Землю – крестьянам!» Видимо все еще впереди…

Мои легкие наполнялись свежим воздухом и доносящимися до меня ароматами диких трав с расстилающихся внизу холмов. Южный ветер колыхал покрывало сочной зеленой травы, расцвеченное тут и там огненными маками, и оттого казалось, что этот нереальный пейзаж внизу – картина какого-то гениального художника. Реки, названия которых я не знал, извивались внизу между холмами узкими лентами глубокого синего цвета, утопая в лугах и питая их живительной влагой. Эти равнинные реки были полноводны, ленивы и чисты. Солнце отражалось в их светлых прозрачных водах и своим нестерпимым блеском слепило глаза. Острым птичьим зрением я видел больше округлые камни на дне этих рек и длинные колышущиеся водоросли. Несколько раз замечал странные, заросшие светлым лесом развалины на холмах – слишком живописные для обычных деревенских домов. Храмы ли это? Не знаю. На такой высоте магией от них не фонило. Но скромными размерами эти руины явно не дотягивали до баронских замков.

Вершины гор постепенно становились все ниже и ниже, пока и они не перешли в заросшее лесом предгорье. Появились первые сторожевые крепости вдоль границы с восточными соседями. Насколько я понял, с этой границей все было непросто. Как рассказывал мне Олаф, когда-то водоразделом между двумя княжествами была совсем другая река, не Золотая, и граница находилась гораздо восточнее нынешней, что подтверждалось договором, заключенным между князьями. Но та река, берущая начало в горах, со временем обмелела, а потом и вовсе пересохла, что навело восточников на мысль, что границу можно теперь и подвинуть. А когда выяснилось, что Тиссены загадочным образом умудрились потерять свой экземпляр договора, соседи совсем перестали стесняться – на кону стоял золотой рудник рядом с деревней Червонная. Тогдашнему князю Маркусу удалось уговорить двух баронов – предателей перейти под свою руку. И Восточный Эскел за один день прирос желанными землями с расположенными на них шестью деревнями и золотыми приисками. Новая граница прошла по реке Золотая.

Тиссены потом несколько раз пытались отбить свои законные земли. Но, то ли сил у них не хватило, то ли единственная короткая дорога в остальные княжества через Ведьмин перевал была слишком важна для Западного Эскела, чтобы начать с наглым соседом полномасштабную войну сразу на нескольких направлениях. Так и длился этот приграничный конфликт более полувека, то разгораясь в очередной раз, то снова затухая на время. Пока нынешний князь Тиссен не решился на сражение, в которой его войска потерпели сокрушительное поражение у речки Золотой. Но упрямого князя и это не остановило, сейчас он упорно готовился к новой битве, о чем свидетельствовал большой военный лагерь в лесу, недалеко от нынешней границы с восточниками. Не знаю, на что надеялся Тиссен. Лагерь восточников на другой стороне приграничной реки превышал по размеру наш раз в пять минимум. И надеяться только на своего механического воина, на мой взгляд, было полным безумством. У Маркуса судя по слухам были сильные маги. И единственное, что его останавливало от завоевания княжества целиком – прямой приказ с Острова Всех Святых. Святоши не хотели и боялись столь быстрого усиления Маркуса.

А я летел все дальше, пока не оказался над северным побережьем княжества. Здесь власть теплого течения заканчивалась и климат был совсем другим. Большие морские волны с грозным ревом обрушиваясь на длинный каменистый берег, чтобы отползти назад и уступить место следующим. Я снова взмыл вверх и, оставив берег далеко позади, вскоре добрался до тех мест, где бушевали шторма, и куда даже жители Свободных островов не рисковали заплывать на своих приземистых неповоротливых кораблях. Суровый северный архипелаг до сих пор не имеющий своего названия – вот она, Ойкумена этого мира. Штормовые порывы ветра и высокие волны, разбивающиеся о грозные скалы, гортанные крики морских птиц, разносящиеся над суровым северным краем….

Мой полет прерывает громкий стук в дверь, и я просыпаюсь. А проснувшись, долго думаю: был ли этот полет простым сном, навеянным разговорами с Хранителем, или же это первые результаты принятия мною родовой магии Тиссенов. Ведь птица, которой я себя чувствовал, явно карагач – именно так здесь называют крупных морских орланов.