Текст книги "Я спас СССР. Том V"

– Извините, вы ведь из Москвы?

– Это так заметно? – удивленно высовываю я нос из шарфа.

– Заметно, – улыбается он. – Но на самом деле я просто слышал о вас от своих ребят. Это же вы с друзьями живете сейчас в «Политехнике» и катаетесь на снежной доске?

– Да, мы. – Я снимаю перчатку и протягиваю ему руку. – Алексей Русин. Студент МГУ, журналист.

– Анатолий Васильевич Архангельский, – представляется он, – подполковник в отставке, начальник строящейся горнолыжной базы «Динамо».

– Ого!.. Слышал, вы там хотите трассы олимпийского уровня на Тростяне построить?

– Хотим, – вздыхает он, – но одного желания, как оказалось, мало.

– Трудности возникли? – понятливо киваю я.

– Да они как начались с самого первого шага, так и не прекращались, – устало вздыхает отставник. – Сейчас вот из Львова еду, снова с областными чиновниками пытался воевать. А они кивают мне на Киев – мол, все претензии к республиканскому спорткомитету. Замкнутый круг какой-то.

– Ну, вроде бы «Динамо» – это МВД?

– МВД, – кивает он. – Но каждое решение все равно по десять раз надо согласовывать в обкоме. Три года всего осталось до Олимпиады в Гренобле. Три! – кипятится отставник. – Никто не чешется! Все спохватятся за год до Олимпиады – вот тогда чиновники забегают! А то, что спортсменам-горнолыжникам нужно не один год к ней готовиться, никого не волнует.

Ох, как же мне это уже знакомо… Два месяца назад все это мы проходили в Токио. Виды спорта другие, но спортивные чиновники все те же.

Пока Архангельский рассказывает мне, как они с соратниками воплощают в жизнь превращение Славского в олимпийскую базу для горнолыжников, я делаю легкий прокол в памяти. Да уж… В 68-м у СССР будет лишь второе место в общем зачете. Порадуют наши биатлонисты, фигуристы в парном катании и хоккеисты. Владимир Белоусов возьмет золото в прыжке с большого трамплина, отличится конькобежка Людмила Титова. А в горнолыжном спорте безусловное лидерство у французов – лягушатники всех сделают.

Смотрю результаты зимней Олимпиады в Саппоро в 1972 году – мы уже первые в общем зачете, но наших горнолыжников так и нет в списке призеров. И в 76-м в Инсбруке нет, и в 80-м в Лейк-Плэсиде нет. И в 84-м в Сараево, и в 88-м в Калгари. В лидерах Швейцария, Франция, Италия, Австрия. Но не мы. Просто какой-то заколдованный для СССР вид спорта! Хотя в общем зачете мы на зимних олимпиадах упорно продолжаем лидировать, уступив первое место лишь ГДР в 84-м, да и то с перевесом всего в одну медаль. И это страна, где Гор и снега до хрена и больше. Мистика какая-то…

– Анатолий Васильевич… а может, дело не только в отсутствии трасс олимпийского уровня?

– А в чем же еще? – прищуривается подполковник.

– Не знаю. Вы мне скажите! – развожу я руками. – Чего еще жизненно не хватает нашим спортсменам-горнолыжникам, чтобы выступать с европейцами на равных?

Пока он обдумывает, как ответить на непростой вопрос, я вдруг понимаю, что с этим человеком меня сама судьба сегодня столкнула. Кто еще лучше этого фаната горных лыж может объективно оценить наш сноуборд? Вот же кто профессионально испытает новый спортивный гаджет и обозначит все его плюсы и минусы!

* * *

Тем временем мы за разговорами проехали уже больше половины пути. Вот и Стрый остался позади, скоро Сколе, а там уже через полчаса и наша остановка. Оживленно беседуя с Архангельским о проблемах советских спортсменов-горнолыжников, мы даже сначала не поняли, что кто-то кричит. Первым напрягся Анатолий Васильевич.

– Вроде бы женщина зовет на помощь? – Подполковник встал, прислушался. Женский крик раздавался из соседнего вагона. Мы переглянулись и, не сговариваясь, рванули в тамбур, а оттуда уже перебежали в соседний, почти пустой вагон. Картина нам открылась мерзкая.

Четверо парней бандитской наружности – в серых пальто и кепках – загнали в угол двух молоденьких девушек.

– Ну что ты ломаешься?! – издевательски щерился крепыш со шрамом на губе, грубо тиская худенькую черноглазую нимфу лет шестнадцати в короткой лыжной куртке. Я сначала даже опешил – до чего она похожа на Ротару! Но нет, это была не Соня. Вторая девушка, русоволосая, оказалась чуть покрепче – она активно вырывалась. Трое парней со смехом пихали ее друг другу, не замечая ничего вокруг.

– А ну прекратить! – командным голосом гаркнул Архангельский. – Совсем озверели?!

Увидев, что мы приближаемся, хулиганы затолкали девушек в проход между сиденьями. К нам навстречу вышел крепыш, за спиной которого маячили два амбалистого вида дружка.

– Чого балухи вилупили? Че надо?!

– Сейчас же отпустите девушек! – Подполковник не испугался и расстегнул куртку, приготовившись биться с уродами. Я последовал его примеру, кидая на пол сумку, сбрасывая с шеи мешающий шарф и распахивая пальто.

– Кров би тебе нагла заллєла, сучий ти сину! – ухмыльнулся парень со шрамом, вытаскивая из кармана нож. – Пшли прочь, псы!

От парней ощутимо несло алкоголем, и им сейчас море было по колено – наше появление их ничуть не смутило.

«Драки не будет – будет банальная поножовщина», – понял я, доставая «макаров» из поясной кобуры. Вот неожиданно и пригодился пистолет, шеф как знал… Увидев у меня в руках оружие, хулиганы попятились. Крепыш побледнел, куда только весь гонор делся!

– Быстро на пол, руки на затылок! – Я отстранил обалдевшего Архангельского, выступая вперед. – На счет два стреляю по ногам. А могу и промахнуться. Ну! Кто кастратом хочет стать?

Я передернул затвор и дослал патрон. Хулиганы, кажется, разом протрезвели, парень со шрамом кинул нож на пол, показал нам пустые руки.

– Усе, усе, мы поняли… Давай разойдемся бортами!

– На колени и на пол, я сказал! – и повернулся к девушкам. – Идите в тамбур!

Те оттолкнули своего растерявшегося охранника и бросились в конец вагона.

– Раз! – Я поднял пистолет вверх и сразу же дал предупредительный выстрел, заметив, что бандиты медлят. Эх… теперь еще придется отчитываться за патрон Иванову…

Девушки, взвизгнув, выскочили в тамбур. В вагоне резко запахло сгоревшим порохом. Парни попадали лицом вниз, привычно завели руки за головы. Тертые твари!

– Кто дернется, получит пулю! – Я наклонился к онемевшему подполковнику, тихо произнес: – На первой же остановке выходим.

Минут через десять поезд загудел и начал тормозить. Все это время я держал уродов на мушке, а Архангельский на прицеле своих глаз держал уже меня. Недобро так смотрел… Как только электричка остановилась, я подхватил с пола свои вещи, и мы, пятясь, вышли из вагона. Через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, машинист дал короткий гудок, и поезд, набирая ход, уехал. Увозя с собой хулиганов.

Я выдохнул и оглянулся. На пустом перроне остались лишь мы с Архангельским. Где-то вдалеке сверкали пятки девчонок. Сбежали, паршивки! Вот и помогай людям…

– Русин, ты ведь понимаешь, что я должен, просто обязан теперь вызвать милицию? – Архангельский кивнул на карман моего пальто, куда я убрал пистолет Макарова. Надо же, какой принципиальный отставник попался!

– Как знал, что понадобится, – вздохнул я и полез за пазуху, доставая удостоверение сотрудника ЦК с правом ношения оружия. Да, вот такое у меня прикрытие – родной Особый отдел шеф приказал не светить ни в коем случае.

Ксива с печатями и гербом произвела впечатление на подполковника.

– Никого мы вызывать не будем, Анатолий Викторович, – ставлю крест на его попытке действовать по правилам. – Я здесь неофициально, и знать о моем визите в область никому не нужно.

– Да… – протянул Архангельский. – Непростой ты парень. Девушек догонять будем?

– А зачем? Разве тут есть волки? – Я огляделся. Даже в темноте было видно, что вокруг станции располагался вполне себе современный поселок городского типа.

– Ладно, – вздохнул подполковник, – доберутся девчонки на автобусе. Пойдем в кассу, узнаем, когда следующая электричка.

– Нет уж, хватит с меня ваших местных электричек! Пойдемте лучше машину поищем, тут ехать-то осталось всего ничего…

– А чего ее искать-то? – усмехается подполковник. – Сейчас дойдем до одного хорошего человека, он нас мигом домчит до Славского.

Мы идем по безлюдному поселку, наш путь освещает только тусклый свет уличных фонарей. Архангельский упорно молчит. Похоже, не знает, как и о чем дальше со мной разговаривать. Вот же…

– Анатолий Васильевич, – наконец не выдерживаю я и прерываю затянувшееся молчание, – ну что вы, ей-богу! Так и будем в молчанку играть? Я хотел вас в колыбу пригласить поужинать.

– Поужинать? – В голосе подполковника слышится смущение. – А разве тебя друзья на базе не ждут?

– Ждут, но только завтра утром. Я же на вечернем поезде из Киева должен был вернуться, а потом мои планы резко поменялись.

– А что так, если не секрет?

– Да какой уж секрет, – вздыхаю я, – ездил в Киевский университет брать интервью у одного академика, а там рядом в парке неразорвавшийся снаряд нашли. Пришлось наше интервью прервать. Весь день сегодня наперекосяк.

– Бывает, – философски замечает отставник. – Так ты действительно журналист? А как же…

– Одно другому не мешает, – улыбаюсь я.

– А к нам ты с друзьями на самом деле отдохнуть приехал или?..

– Главная цель – освоить сноуборд. А с интервью это так – попутно, чтобы потом киевского академика в Москве не ловить или лишний раз на Украину не мотаться. Нужно срочно статью о снежной доске в ближайший номер сдавать, а как можно написать о доске, не обкатав ее на склоне? И зиловцы ждут наш отчет по испытаниям на «полигоне» – им ведь тоже нужно что-то решать с запуском экспериментальной партии.

– Ты прости, Алексей, – вздыхает он, – но мне кажется, баловство это – ваша снежная доска.

– Почему вы так считаете?! – изумляюсь я. – Вы же даже еще не видели сноуборд! А насчет баловства… Горные лыжи тоже еще недавно считали развлечением для богатых бездельников, а теперь это олимпийская дисциплина. И разве каждый у нас может себе позволить горные лыжи или поездку в горы? Это удовольствие довольно дорогое. А сноуборд – мало того, что гораздо дешевле, так для него еще и специального снаряжения не нужно. Он компактнее, перевозить в транспорте легче.

– Это не довод, – морщится Архангельский, – серьезным видом спорта ему не стать.

– Хорошо, – пытаюсь я зайти с другой стороны. – А уровень травматичности? Сколько начинающих да и опытных горнолыжников ежегодно получают серьезные травмы?! А на сноуборде в худшем случае отобьешь себе пятую точку. И даже если упадешь неудачно, все равно тяжесть травм несопоставима с горнолыжным спортом. Если честно, я вообще хотел попросить вас поучаствовать в испытаниях и дать свою оценку детищу зиловских конструкторов.

– Что ж… мне и самому уже интересно стало. Но первый минус я могу обозначить прямо сейчас – как со… сноубордом на гору забираться там, где нет подъемника? На лыжах ты еще худо-бедно поднимешься, а с доской ведь придется пешком топать, да еще тащить ее в руках.

– Согласен. Зато для невысоких склонов сноуборд – самое то. А на серьезных уже вовсю строят канатно-кресельные подъемники. И в Чимбулаке, и в Бакуриани, и на Домбае они уже есть. В прошлом году на Чегете построили. А в Кировске и Домбае давно бугельные подъемники работают – это тоже неплохой вариант. Тростян вот благодаря вам скоро обзаведется канатно-кресельным подъемником. Так что пока сноуборд получит широкое распространение, с подъемниками в стране все будет уже более или менее в порядке.

– Твои бы слова да богу в уши, – ворчит Архангельский, – у нас до сих пор даже своей федерации нет, и работу по строительству трасс никто не координирует. Спорткомитет делает ставку только на те виды спорта, в которых спортсмены могут взять медали, а горнолыжный спорт в эту категорию у наших чиновников не попадает.

– Вот это действительно непорядок, – соглашаюсь я, – но скоро в Спорткомитете начнутся большие перемены, поверьте! Гагарин сам большой поклонник спорта, поэтому будет уделять ему особое внимание.

– Думаешь?..

– Уверен. К нашему сноуборду у него тоже большой интерес. Осталось только дождаться, пока в Москве выпадет нормальный снег.

…Знакомым Архангельского оказался Михась – неказистый мужичок неопределенного возраста, работяга местного лесхоза и водитель служебного, пропахшего бензином «уазика». Это, конечно, не «Волга», но домчал до Славского он нас действительно быстро.

– Ты вот что, Алексей… колыба у нас на сегодня отменяется, давай мы тебя сейчас на базу закинем, и ложись-ка ты уже спать. А утром я к тебе сам заеду, и мы посмотрим, что это за… сноуборда у вас такая.

– Как скажете, Анатолий Васильевич, – легко соглашаюсь я, улыбаясь «сноуборде». – Тогда после завтрака жду вас.

Мы прощаемся, и, пока я иду от машины до крыльца, чувствую на себе пристальный взгляд подполковника.

А вот отсутствие «Волги» под окнами базы меня почему-то совсем не удивило. Загул у моих парней явно продолжается. И кажется, кому-то пора возвращаться в Москву, а то совсем распустились на свежем воздухе вдали от зорких глаз своих подруг. Так ведь никакого стратегического запаса на них не напасешься!

Сходил в душ, переоделся в спортивный костюм и отправился в столовую на поиски еды. Пошуршав на кухне, нашел там грибную юшку, оставшуюся с обеда, и блинчики с начинкой, которые здесь называют налистниками. Сытно поужинал и завалился спать.

Мои гулены ввалились в номер далеко за полночь. Оба под шофе и, судя по радостному ржанию, видимо, еще не отошли от своих «гусарских» приключений. Увидели спящего меня и растерянно замерли в дверях.

– Господа гусары, а можно чуть потише?! – рыкнул я на них, не открывая глаз.

– Рус, а ты чего так рано? – испуганно проблеял Левка, явно не ожидая меня увидеть.

– Утром расскажу, а сейчас быстро всем спать. Завтра у нас ранний подъем и важная тренировка, щадить никого не буду. А вообще-то мозги надо иметь! Дороги крутые, снег, а вы поддатые на машине катаетесь.

Надо отдать должное – пререкаться с «начальством» пристыженные «гусары» не стали, угомонились быстро. И утром с кроватей вскочили без нытья. За завтраком я вкратце рассказал друзьям о своих злоключениях, опустив момент со стрельбой из «макарова».

– Рус, надо, наверное, уезжать, – высказался осторожный Левка. – Бандиты могут тебя найти, чтобы отомстить за такое унижение.

Ну, это вряд ли, конечно, – дураков снова нарваться на ствол среди них нет. Но Левкины опасения – это хороший повод закруглиться, поэтому надо им воспользоваться. Киваю парням с самым серьезным видом:

– Вот и я так думаю. Покуролесили, отдохнули и хватит. Сейчас подъедет один местный спец по горным лыжам, отдадим ему на растерзание наш сноуборд и послушаем, что он скажет. Лёв, надо будет сразу записать для зиловцев его выводы и оценки, чтобы потом не получился «испорченный телефон». Может, он тоже чего путного нам предложит по конструкции доски.

Анатолий Васильевич по-военному четко явился ровно в девять, как и договаривались. Мы к этому времени уже немного размялись и успели несколько раз спуститься с горы. Архангельский с любопытством посмотрел, как мы выписываем «змейки» по укатанному склону, отрабатываем развороты и торможение. Потом задал кучу технических вопросов, проявляя свою подкованность. На большинство вопросов мы могли только экать, закатывая глаза.

Покивав сам себе, подполковник встал на сноуборд. Пару раз шлепнулся, не без этого, но освоил доску не в пример быстрее нас.

– Кант отличный, зиловцы молодцы! – вынес он свою первую оценку. – Сразу видно – кто-то из них катается на горных лыжах.

Я благоразумно промолчал. Не признаваться же, что этот «кто-то» рядом с ним стоит. Замучит ведь вопросами дотошный отставник. Сам я на лыжах, оставленных Ясем, так и не стал кататься. Это же как с «Мерседеса» на «копейку» разом пересесть – ехать можно, но удовольствия при этом никакого. Сами лыжи деревянные, тяжеленные – с самодельным дюралевым кантом на шурупах. Крепления убогие – нога практически намертво пристегнута к лыже ремнями, при любом падении можно легко сломать ногу. Ботинки вообще кожаные и на шнурках, которые от снега намокают и ослабевают. Приходится их перешнуровывать.

Эх!.. А в США уже два года как стеклопластиковые горные лыжи выпускают – «Holiday» знаменитые. И французская фирма «Caber» вместо шнурков на ботинки металлические клипсы придумала – бакли. Но о таком продвинутом снаряжении сейчас только мечтать можно, оно даже среди советских профессионалов редкость. А пластмассовых ботинок пока еще и на Западе нет, увы!

Результатами тестирования сноуборда Архангельский, как ни странно, остался очень доволен. И понятно, почему – увидел открывающиеся перспективы для горных лыж. За обедом он всю душу из меня вынул, расспрашивая о конструктивных решениях. Чуть ли не по сантиметру обнюхал сноуборд, и как удержался, чтобы не разобрать его, даже не знаю. Пришлось все для него зарисовывать в схемах и объяснять каждую свою мысль.

Наконец допрос с пристрастием закончился, и Архангельский уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Я, сдаваясь, шутливо поднял руки вверх. Понятно, что теперь зиловцам придется еще и горными лыжами заняться. Подполковник же не слезет теперь с меня, пока не дам ему обещания поговорить на ЗИЛе с конструкторами. Ну, я и обещал. Куда ж деваться? Лучше уж я сам им новый чертеж накидаю, чем они пойдут долгим путем проб и ошибок. Еще час потом спорим с Архангельским, подробно обсуждая конструкцию теперь уже пластиковых лыж. Пока я не взмолился о пощаде:

– Анатолий Васильевич! Давайте хотя бы с чего-то начнем, а? На Новый год привезу вам первый прототип, вот сами с ним и поработаете. Хорошо? А сейчас, извините, но нам надо собираться в дорогу, дела в Москве тоже не ждут.

* * *

Собираемся быстро. Вещей у нас немного, так что просто кидаем их в сумки, а те относим в багажник. Потом идем сдавать ключи и прощаться с милой пани Анной. Заодно сдаем ей на хранение лыжи Яся.

– Ох, ребятки, а что же вы раньше времени уезжаете? – всплескивает руками добрая женщина. – Никак не понравилось у нас?!

– Что вы, пани Анна! Как здесь вообще может не понравиться?! – дружно возмущаемся мы. – А посмотрите в грустные глаза Левы – ему же теперь ваша стряпня по ночам будет сниться!

Коган часто кивает головой и тут же бросается целовать ей руку, приводя этим женщину в смущение.

– Тем более что через три недели вы нас снова увидите, – добавляет Димон.

– Тогда подождите троху, я вам сейчас в дорогу чего-нибудь перекусить соберу! – бросается она на кухню.

«Чего-нибудь перекусить» в ее исполнении – это плетеная корзина средних размеров, доверху набитая едой, упакованной в бумажные свертки и даже в полотенца. Продуктовый дефицит явно особо сильно не затронул Украину.

– Пани Анна, ну неудобно как-то!.. – сокрушенно качает головой Димон, пока Лева, рассыпаясь в благодарностях, снова прикладывается к трудолюбивой руке селянки и ловко перехватывает у нее корзину.

– Давайте мы хотя бы заплатим, а? – предлагаю я.

– Ребятки, так ведь у вас же еще за два дня оплачено, какие деньги? Даже не думайте! – решительно отказывается она. – Неужто обидеть меня хочете?

Нам остается еще раз поблагодарить добрую женщину и тепло попрощаться с ней до конца декабря.

В машине сразу отправляю парней дрыхнуть на заднее сиденье. Я-то отлично выспался этой ночью, а вот кого-то разморило после свежего воздуха и сытного обеда. Потому что спать нужно по ночам, а не шляться незнамо где!..

Уже на границе с Белоруссией бужу Димона, оставив за спиной более четырехсот километров пути. В глаза мои словно песка насыпали, да и есть захотелось, если честно. На часах начало двенадцатого.

– Чего раньше-то не разбудил? – бурчит Кузнец, вылезая из машины на темной пустынной дороге и разминая затекшую спину.

– Знаешь, нормально как-то шлось по трассе, – пожимаю плечами, – дорога уже знакомая, дождя нет, да и вам выспаться нужно было.

– А чего мы вообще, как ужаленные, сорвались в ночь?

– Сроки сдачи номера поджимают, – позевываю я в кулак. – А так вернемся в Москву днем, и ты даже еще успеешь в фотолабораторию заехать. В субботу утром соберемся в редакции и сразу весь материал шефу сдадим.

Не хочу признаваться другу, но что-то гонит меня в Москву. СЛОВО молчит в голове, но где-то на заднем плане будто тоненький комариный писк звенит. Не знаю, что это, но… раздражает. Может, интуиция так срабатывает?

Посветив себе фонариком, достаем из корзины хлеб и коляску «духняной» домашней колбасы.

– Левку будим?

– Нет, пускай спит. Ему тебя утром подменять.

– А как думаешь, если ему под носом колбасой поводить, он сам очнется?

– Может, и нет, но зато какие сны ему будут после этого сниться!..

Позубоскалив еще немного насчет Левкиного пристрастия к хорошей еде, мы доедаем свой ночной ужин, и я перебираюсь на заднее сиденье. Димон врубает зажигание и трогается. Все. Теперь спать.

* * *

4 декабря, 1964 г., пятница

Москва

Просыпаюсь, когда за окном уже светло. На часах почти восемь утра. Смотрю в окно машины, пытаясь определить, где мы. Минск, понятное дело, давно уже пролетели, видимо, подъезжаем к Борисову. Хорошо. Значит, там мы где-нибудь и позавтракаем. Левка уже пересел на переднее сиденье, а заметив, что я проснулся, обернулся ко мне:

– Рус, кофейка бы сейчас выпить – крепкого, свежесваренного…

– На это даже и рассчитывать не стоит, – зеваю я, – зато в любой местной столовой точно есть кипяток.

– Зачем нам кипяток?

– Затем, что в багажнике пара банок сгущенного кофе завалялась.

– И то правда! – на глазах веселеет друг. – Ну что, привал на завтрак, а настоящий кофе в Москве уже попьем?

…В Москву мы въезжаем в начале третьего. Последние пятьдесят километров после Кубинки «Волгу» снова веду я. Высаживаем Димона у общаги, предлагаем подождать его, чтобы забросить на улицу Горького в фотолабораторию.

– На метро доеду, не барин, – ворчит для вида Кузнец.

Ну, не барин так не барин. Нам же с Коганом легче – меньше по Москве колесить. Прощаемся с другом до завтра, договариваемся встретиться в редакции.

– Лев, заскочим на биофак? У Вики вроде как раз последняя пара заканчивается.

– Заскочим. Куда нам теперь спешить?..

И вскоре мы уже паркуемся у главного входа в здание факультета.

– Смотри-ка, это никак Пилецкий? – кивает вдруг глазастый Лева на группу парней у входа.

– Да ладно, что ему здесь делать-то? – удивляюсь я.

Но, присмотревшись повнимательнее, соглашаюсь с Коганом. Точно Пилецкий. Стоит в компании трех таких же мажоров, нетерпеливо поглядывает на часы. Видимо, ждет здесь кого-то. Вот уж с кем встречаться мне совершенно не хочется!

– Слушай, а вон и его «Волга», – кивает Коган на синюю машину неподалеку, – на заднем стекле букет цветов лежит, значит, новую игрушку себе нашел.

– На биофаке? Вряд ли. У него и на нашем факультете отбоя от девчонок нет.

– Так после его выходки в «России» поклонниц наверняка поубавилось. А здесь еще никто не знает, что он сволочь. Интересно даже, какая очередная дурочка на его смазливую морду клюнула.

Вот и мне интересно стало. Сидим в машине, ждем Вику, заодно наблюдаем издалека за шумной компанией Пилецкого. Минут через пять из дверей начали выходить первые студенты – последняя пара закончилась. Дружки-мажоры засуетились и, похлопав Пилецкого по плечу, отошли за гранитный постамент, увенчанный чугунным фонарем-канделябром.

Наконец в дверях показывается моя красавица. Я уже собираюсь выйти навстречу ей из машины, как вдруг вижу нечто удивительное: Вика, оглядевшись по сторонам, направляется прямиком к Пилецкому. Мажоры тоже это видят и, пересмеиваясь, начинают толкать друг друга локтями. А потом моя невеста в компании моего же врага направляется к его машине.

– Что за фигня, Рус?! – возмущается Коган. – Какие у Вики могут быть дела с этим уродом?

– А вот сейчас и узнаем, – накатывает на меня порыв холодной ярости. – Лев, посиди пока в машине, не высовывайся.

Выхожу из «Волги». Стою, смотрю, как эта парочка идет в мою сторону. Пилецкий радостно заливается соловьем, Вика его молча слушает. На губах лишь легкая вежливая улыбка… Что-то на свидание это не сильно похоже. А заметив меня, скромно стоящего у машины, Викуся расцветает и, забыв про Пилецкого, бросается навстречу.

– Лешка! Ты когда приехал?!

Любимая радостно обнимает меня, подставляет губы для поцелуя. Нет, такое захочешь – не сыграешь… Ярость мгновенно улетучивается, и я, выдохнув, сжимаю невесту в крепких объятьях, даря ей жаркий поцелуй. Оче-ень жаркий и долгий поцелуй!

– Соскучился так… – шепчу я.

– А как я соскучилась! – шепчет в ответ Вика.

И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – никакой Антоша ей на хрен не нужен, и вся их встреча – это одна какая-то большая подстава.

– Ты куда-то собралась?

– Ну да. Торт заказывать в ресторане «Будапешт».

– А почему именно там? – вкрадчиво спрашиваю я.

Вика едва заметно морщится и косится на Пилецкого.

– Так большие торты в магазинах же не продаются, их делают только на заказ. Вот Антон и предложил через знакомого заказать – в качестве извинения за свою идиотскую шутку.

Понятно, на какой крючок мою наивную рыбку ловили…

– Тебе так хочется большой торт? – Вика кивает, в ее глазах я вижу детскую надежду. – А меня дождаться не судьба?

– Леш, ну разве у тебя есть такие знакомые?

– Викусь, я уже заказал нам торт на свадьбу. И его не просто большим сделают, а еще и многоярусным.

– Как в заграничных фильмах?! – восхищенно распахивает глаза любимая.

Скромно киваю. Да, я соврал ей. Но теперь этот торт для нее из-под земли достану, чего бы мне это ни стоило. Не знаю, правда, где, но достану точно! Мы снова целуемся, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих и застывшего за нашей спиной интригана. А что? Нам можно – свадьба же через две недели.

Потом я оборачиваюсь к Пилецкому, равнодушно говорю:

– Тебя, кстати, Лена ищет.

– Какая еще Лена? – недовольно переспрашивает сучонок.

– Тебе лучше знать, с какой Леной ты спишь.

Пока Пилецкий растерянно хлопает глазами, перебирая в голове всех дам по имени Лена, которых он в последнее время «оприходовал», я увлекаю ничего не понимающую Вику к нашей машине. Попался щенок, не знает этого прикола – зеленый еще. Впрочем, во времена моей молодости даже и тертые ходоки на этом вопросе попадались. Лена ведь на ближайшие двадцать лет в тройке лидеров среди женских имен. И покажите мне хоть одного казанову, у которого в постели не побывала какая-нибудь Лена.

Распахнув пассажирскую дверь, я еще раз жарко целую невесту с видом собственника, демонстративно метящего свою территорию, после чего аккуратно запихиваю ее в машину.

– Это что сейчас было? – приходит в себя Вика.

– По дороге расскажу. А для начала глянь вон на ту группу дружков Пилецкого. Как думаешь, зачем они здесь собрались? А теперь посмотри на букет в его машине.

– Думаешь, это мне?! – возмущается моя дурашка.

Не дожидаясь, пока до моей наивной невесты дойдет, наконец, от какой подставы я ее уберег, трогаю машину и медленно проезжаю мимо Пилецкого. Дружки уже спустились с лестницы и сейчас ржут над незадачливым ухажером. На ходу приоткрываю окно и, скалясь, показываю Антоше средний палец. Новый взрыв смеха свидетельствует о том, что мой посыл всеми понят.

– Я тебя закопаю, Русин! – ярится мне вслед Пилецкий.

– Ага! – ржу я в ответ и еще раз показываю ему известную комбинацию из пальцев. – Вот букетик и пригодится! Смотри не простудись на моих похоронах!

Несколько минут мы едем молча. Левка благоразумно молчит, пока Вика приходит в себя. Наконец друг не выдерживает:

– Вот гад! Он даже свидетелей с собой притащил.

– Думаю, они и в ресторане кого-нибудь из знакомых встретили бы. А назавтра весь журфак гудел бы, что невеста Русина в его отсутствие с другими парнями по ресторанам ходит.

– Но ведь это неправда! – возмущается Вика. – Не собиралась я с ним в ресторане сидеть! И наши девочки в курсе про торт.

– Вик, тебя с ним сейчас человек двадцать видели. Любой бы подтвердил, что ты к нему в машину села. И с рестораном тоже свидетели нашлись бы, поверь. Когда ты уже перестанешь быть такой доверчивой, а? Прямо как зайчонок Тёпа из «Спокойной ночи, малыши», ей-богу!..

Новая программа для детей только месяц как появилась на советском ТВ, но Тёпу уже все знают. Вика виновато опускает голову и горестно вздыхает. Как есть зайка Тёпка!

– Рус, а я вот чего не понимаю – почему девчонки ее одну с этим уродом отпустили?! – злится Левка.

– Лев, они же в редакции по вечерам пропадают, им некогда! – оправдывает Вика своих подруг и по-женски хитро тут же переводит разговор на другую тему: – Ребята, у вашего сокурсника Ерохина мама на днях умерла, брат-второклассник на руках остался. Отца нет. Материальную помощь от МГУ им, конечно, выделили, но ребята решили еще и на потоке денег для них собрать – Ольга сейчас этим делом занимается.

– Ерохин? Это Витька, что ли, из наших болидов? – быстро соображает Коган. – Жалко парня!.. Что там Ольга соберет с бедных студентов?.. Рус, давай добавим еще от нашего клуба, а?

– Давай, я не против. Завтра с Димоном обсудим.

Конечно, ничего с болидов мы собирать не станем. Это Лева при Вике прямо сказать не может, но мне-то понятно, что он сейчас на наш экс намекает. И я киваю на этот его невысказанный вопрос. Эх, земля уже, поди, смерзлась – как бы долбить не пришлось, откапывая банки. Хотя… у Левки, кажется, что-то в заначке осталось.

– Нужно будет еще завтра посмотреть, что он там на конкурс написал. Может, стоит его привлечь к работе в журнале?

– По фантастике он в лучшей десятке был, – тут же вспоминает Левка.

– Ну вот! Значит, не совсем бесталанный парень. Найдешь мне завтра его рассказ?

– Найду. А хочешь, я поговорю вечером с отцом насчет него?

– Поговори. Пополнение в редакцию нам все равно нужно, иначе мы скоро зашьемся…