Текст книги "Краткое содержание «Эффект Люцифера. Как хорошие люди превращаются в исчадия ада»"

Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

Введение

Автор книги «Эффект Люцифера» Филип Зимбардо – американский социальный психолог, организатор и участник широко известного Стэнфордского тюремного эксперимента (СТЭ) 1971 года. Этот опыт предоставил Зимбардо массу данных для изучения природы насилия в обществе. Результаты многолетнего исследования легли в основу этой книги.

В ходе Стэнфордского тюремного эксперимента 24 добровольца произвольно разделили на ролевые группы тюремщиков и заключенных, а сам Зимбардо выступал в роли тюремного суперинтенданта. Эксперимент длился всего шесть дней. Почти сразу после его начала «надзиратели» начали унижать и мучить «заключенных». Последние переживали сильнейший стресс и другие психологические проблемы, из-за чего эксперимент пришлось прервать раньше срока.

Стэнфордский тюремный эксперимент вызвал огромный резонанс в обществе. Даже сейчас, через 50 лет после его проведения, он широко известен. Попробуйте набрать в поисковике Google слова «эксперимент» или «тюрьма»: в первых результатах поиска появится СТЭ.

Большая часть книги посвящена детальному разбору опыта Зимбардо: происходящих в его ходе событий, их причин и последствий. Автор наглядно показывает, насколько глубоко может пасть человек, оказавшийся в рамках системы. «Эффект Люцифера» поможет понять причины трансформации личности и научиться защищаться от них.

Эксперимент Зимбардо заставил общество вспомнить и проанализировать две важные, но неприятные вещи, о которых люди избегают не только говорить, но и думать:

1. Поведение человека зависит не только от его наклонностей, но и от сложившейся ситуации, на которую, в свою очередь, влияет система.

2. Никто не застрахован от негуманного поведения под влиянием ситуации, это может случиться с любым человеком и любым обществом.

Проблема жестокого поведения человека в системе всплыла еще до Стэнфордского тюремного эксперимента. Ханна Арендт выпустила книгу о банальности зла, которая стала известной на весь мир. Американский исследователь Стэнли Милгрэм провел шокировавший общественность эксперимент, в котором участники были готовы пытать человека до смерти под давлением авторитета. СМИ не раз отмечали так называемый «эффект наблюдателя», когда свидетели убийства не пытались помочь жертве и проходили мимо.

После опыта Зимбардо последовало несколько похожих школьных экспериментов, в которых люди под влиянием ситуации нарушали все человеческие запреты. Они моментально делились на группы «мы» и «они», дегуманизируя друг друга и проявляя все большую жестокость.

Общество стало интересоваться темой банальности зла. Люди задумались о причинах системного насилия. Инициаторы зла склонны к жестокости, но кто такие исполнители и что заставляет их вести себя негуманно? Стэнфордский эксперимент дал ответ на этот вопрос: исполнители – это самые обычные люди, действующие под давлением системы.

Человек превращается в воплощения зла под влиянием разных ситуаций. Это не только противостояние «власти» и «тюрьмы», а любые разделения общества на отдельные замкнутые группы с обрядами инициации и четким разграничением на своих и чужих. Например, это подростковые компании и закрытые субкультуры.

Все подобные ситуации сформированы системой – властью, государством, религией, общественным устройством. Именно система виновна в появлении банальности зла. Она делает из обычных хороших людей послушных и жестоких исполнителей.

Книга «Эффект Люцифера» – это суд над системой. Например, Зимбардо прямо обвиняет власть в ужасных расправах американских солдат над иракскими заключенными в тюрьме Абу-Грейб, призывая к ответственности президента и военного министра. Автор приводит и другие примеры: интервенция японцев в Китай, вторжение американцев во Вьетнам, руандийский геноцид. И прошлые века, и современное время богато на подобные мрачные события.

Стэнфордский тюремный эксперимент: от неожиданных арестов до преждевременного конца

Зимбардо хотел поместить хороших людей в плохую ситуацию и выяснить, что окажется сильнее: природная склонность к состраданию или жестокая система.

Добровольцами стали молодые студенты, которых привело любопытство и денежный интерес – плата за участие составляла 15 долларов в день. В подвале университета обустроили довольно правдоподобную «тюрьму», а для «ареста» заключенных привлекли настоящую полицию. Так организаторам удалось стереть границы между реальностью и сценарием эксперимента.

Роли распределили по жребию, а не по желанию. Тем не менее уже в первый день «надзиратели» вошли во вкус власти и стали проявлять жестокие черты, изобретая унизительные наказания и неприятные ритуалы. А «заключенные» сразу превратились в загнанных и беспомощных существ. Вскоре психика некоторых участников оказалась в настоящей опасности, поэтому их освободили досрочно.

По мере развития эксперимент все меньше напоминал игру и все больше походил на настоящую тюремную жизнь. «Заключенные» жаловались, плакали, устраивали бунты. «Тюремщики» следили за порядком, подавляли восстания и придумывали наказания. Один участник объявил голодовку, за что его посадили в карцер. «Надзиратели» стали делить «заключенных» на плохих и хороших.

Тюрьма – это метафора несвободы и в буквальном, и в переносном смысле. Стэнфордский тюремный эксперимент, изначально задуманный как символическая тюрьма, в умах ее охранников и заключенных стал тюрьмой реальной, и даже слишком реальной.

Игра начала выходить из-под контроля. За экспериментом следили сторонние наблюдатели и близкие участников, но никто не вмешивался в процесс: все доверяли авторитету – организаторам. Зимбардо тоже не спешил останавливать игру. Он хотел выявить причины такого поведения у участников. В ходе эксперимента он сделал несколько наблюдений:

□ только один «надзиратель» поступал жестоко из садистских наклонностей;

□ несколько «тюремщиков» издевались над «заключенными», чтобы преодолеть неуверенность в себе;

□ большинство участников наказаний и издевательств не были склонны к садизму и не получали удовольствие от игры, но подчинялись большинству и отведенной им роли;

□ жертвы тоже вжились в свою роль и в ходе эксперимента почти утратили ощущение личности.

Зимбардо продолжал опыт по еще одной причине – тоже подчинился системе и не замечал возрастающей жестокости:

«Негативная власть, которой я обладал всю неделю в роли суперинтенданта этой мнимой тюрьмы, ослепила меня, она не позволяла мне увидеть разрушительное влияние Системы, которую я создал и поддерживал».

В результате эксперимента Зимбардо сделал важный вывод: ситуация сильнее склонностей отдельных людей. Условия игры изменили участников: проявили их скрытые дурные наклонности и заглушили хорошие. Люди считали правила, авторитет власти и групповой пример важнее, чем здравый смысл и совесть. Они стали хорошими исполнителями, честно и послушно отрабатывая свои роли.

Такой же «казус исполнителя» описывает Ханна Арендт в своей книге «Банальность зла». Исполнитель массового уничтожения евреев Адольф Эйхман был обычным человеком, хорошим семьянином и добрым другом. Став частью системы, он послушно выполнял свою работу. В свое оправдание Эйхман повторял те же слова, что и другие участники геноцида: «Все так делали», «Я просто выполнял приказ», «Я доверял властям».

За несколько лет до Стэнфордского тюремного эксперимента Стэнли Милгрэм провел похожий опыт, который доказал опасность конформизма. Психолог воссоздал ситуацию подчинения властям, устранив другие факторы, которые влияли на нацистов, – корысть, ненависть к евреям, напряжение венного времени. Обычные люди должны были наказывать подставных «учеников» ударами тока за неправильные ответы.

Участники наблюдали мучения «учеников» и, несмотря на желание остановиться, продолжали выполнять указания руководителя, увеличивая удары током. Две трети испытуемых дошли до максимального разряда, который, как они считали, опасен для жизни. Они были готовы убить человека под действием авторитета.

Проанализировав результаты СТЭ и других экспериментов, Зимбардо понял, что причины жестокого поведения человека в системе – это конформизм, стремление «быть как все», склонность повиноваться авторитету.

Зимбардо планировал проводить тюремный эксперимент в течение двух недель. Но уже на шестой день его пришлось остановить, так как ситуация вышла из-под контроля. Этого хватило, чтобы получить богатые данные для исследования.

Значение Стэнфордского тюремного эксперимента и исследование социальных мотивов

Результаты эксперимента позволили Зимбардо и другим ученым глубоко исследовать силу группового конформизма и проследить, как авторитет подавляет личную инициативу и вызывает чувство превосходства и презрения к другим. Исследователи выяснили, что главную роль в этом процессе играют два феномена – дегуманизация и деиндивидуация.

Деиндивидуация делает преступника анонимным, тем самым снимая с него личную ответственность и ослабляя самоконтроль. Это позволяет ему забыть о своей совести. Дегуманизация лишает жертву человеческой сущности, превращает ее в животное или в «пустое место».

Дегуманизация

Войдя в роль «надзирателей», участники эксперимента быстро стали относиться к «заключенным» как к единой опасной группе. Такое восприятие толкало их на жестокое поведение. Позже они объясняли свои действия такими словами: «мы ждали от них любых пакостей» или «мы считали своим долгом предотвратить бунт».

«Тюремщики» превентивно запугивали и унижали «заключенных» с целью установить порядок и предотвратить неправильное поведение. Они присвоили людям номера, не давали умываться, раздевали их догола. Из-за этих мер «заключенные» быстро превратились для них в людей второго сорта.

Разделение на «своих» и «чужих» – это защитный эволюционный механизм, существующий у многих животных и обеспечивающий безопасность. Но человека на жестокое поведение толкает не только потребность в безопасности, но и социальные потребности: конформизм, желание занять свое место в группе, стремление повысить свой статус за счет чужаков.

В поведении «надзирателей» действовали два основных фактора: коллективная ответственность и принадлежность «заключенных» к группе «чужих». Исполнить наказание гораздо проще, если его инициатором выступает вся группа, а не отдельный человек, а жертва относится к противостоящей группе «других». Те же факторы действовали на испытуемых в эксперименте Милгрэма. Им было проще нанести максимальный удар током, если решение принимал весь коллектив, а об «ученике» отзывались негативно. И наоборот, личная ответственность и хорошие отзывы заставляли участников прекратить опыт.

Значительную роль в жестоком поведении играет не только конформизм, но и дегуманизация «чужих». Это распространенный прием, который используют во время войны или противостояния разных частей общества.

Дегуманизация – это один из основных процессов, заставляющих обычных, нормальных людей спокойно или даже с энтузиазмом творить зло. Дегуманизация – нечто вроде «катаракты мозга», мешающей человеку ясно мыслить и заставляющей его считать, что другие люди – это не люди.

В процессе дегуманизации врага сравнивают с неприятными животными – тараканами, крысами, свиньями. Люди начинают верить, что в отношении таких «животных» обычные гуманные правила не действуют. Дегуманизация – важная часть геноцида и государственного террора.

Разделение на «своих» и «чужих» происходит очень быстро, так же быстро проявляется дегуманизация противоположных групп. Это подтвердил эксперимент среди гавайских студентов. Им сообщили, что умственно отсталые люди – бремя для общества, после чего провели опрос. 91% студентов были готовы убить умственно отсталых, 29% могли даже пожертвовать родными.

Дегуманизацию может вызвать самый незначительный повод, хороший пример – эксперимент одной американской учительницы младших классов. Она рассказала детям, что голубоглазые люди лучше кареглазых. Этот несущественный фактор разделил класс на две враждующие группы.

Дегуманизация «чужих» происходит одновременно с растворением в своей группе. Разделение – это всегда групповой, а не личный процесс. Дегуманизируя «чужих», люди идеализируют «своих» и сливаются с группой, утрачивая личную ответственность и даже личность.

Американский учитель Рон Джонс наглядно продемонстрировал школьникам, как появляются фашисты. Он создал вымышленное движение под названием «Третья волна» и набирал в него участников, которых называл лучшими и достойными. Вскоре движение превратилось в реальное. Ребята провозглашали лозунги, яростно отстаивали групповую идею, считали себя избранными и вступили в противостояние с теми, кто не участвовал в движении. Всего через пару недель те самые школьники, которые возмущались фашизмом и не верили в возможность его повторения в американском обществе, были готовы маршировать и убивать ради вымышленной идеи.

Деиндивидуация

После Стэнфордского тюремного эксперимента «надзиратели» рассказывали, что жестокое поведение сильно облегчали темные очки. В очках они переставали чувствовать себя собой и не испытывали сострадания к другим. Зимбардо решил проверить роль анонимности в негуманных действиях и повторил эксперимент Милгрэма с анонимностью в роли переменного фактора. В его ходе женщины с закрытыми лицами назначали в два раза более жестокие наказания, чем участницы с открытыми лицами и обозначенными именами. На анонимных испытуемых не влияли хорошие или плохие отзывы об «ученицах», а открытые участницы определяли меру наказания в зависимости от отзывов. Зимбардо сделал вывод, что анонимность приводит к деиндивидуации обеих сторон.

Деиндивидуация лишает человека личности, а значит, и личной ответственности. Такое явление могут вызывать алкоголь, наркотики, стресс. Это происходит на войне, на вечеринке, на карнавале. Сама по себе она безобидна и лишь укрепляет групповую идентичность. Но если деиндивидуацию сочетать с дегуманизацией и санкцией на насилие, она становится причиной жестокости.

Деиндивидуация встречается не только в группах агрессоров, но и среди жертв. В Стэнфордском тюремном эксперименте многие «заключенные» не смогли отстоять свое достоинство и впали в заученную беспомощность. Они переставали воспринимать других «узников» как личности: не поддерживали, не проявляли сочувствия.

Один из симптомов деиндивидуации – феномен «выпадения из времени». Он возникает у обеих групп и проявляется в том, что человек утрачивает связь со своей личностью и памятью. Он перестает анализировать свои поступки и задумываться о будущих последствиях, действует только в ответ на вызовы настоящего момента. Обычно такое поведение присуще животным.

Под влиянием деиндивидуации человек попадает в полную зависимость от ситуации и слепо исполняет свою роль члена группы. Впоследствии люди ужасаются своему поведению. Они не могут поверить, что их личность способна на такое жестокое обращение, терпение к унижениям или равнодушное отношение к наблюдаемым издевательствам. Чаще всего люди оправдываются групповой ответственностью и говорят, что просто выполняли указания и поступали как все.

Принятие ситуации и своих ролей – проблема не только «палачей» и «жертв», но и сторонних наблюдателей. Таким образом, это проблема всего общества.

Воспитание альтруизма: эффект наблюдателя

В 1964 году рассматривалось громкое дело убийства Китти Дженовезе. Молодую девушку убили на глазах десятков свидетелей, из которых никто не вмешался. Потом другую женщину изнасиловали при похожих обстоятельствах – средь бела дня и при свидетелях, которые также никак не отреагировали.

Психологи заинтересовались «эффектом наблюдателя» и выяснили, что основная причина равнодушного поведения людей в подобных ситуациях – анонимность жителей мегаполисов. В толпе прохожие перекладывают ответственность на других. Чем больше человек вокруг, тем меньше каждый ощущает личную ответственность.

Свидетели в мегаполисах и маленьких городках ведут себя по-разному. Зимбардо проверил это предположение с помощью небольшого эксперимента. Он оставил бесхозные машины на улице в Нью-Йорке и в маленьком университетском городке Пало-Альто. В мегаполисе машину за три дня разбили и разворовали. Судя по камерам наблюдения, это были обычные, с виду приличные люди. В Пало-Альто за время эксперимента никто не притронулся к машине. А когда ее убрали, соседи даже проявили бдительность и сообщили в полицию об угоне.

На поведение людей в Нью-Йорке влияла не только анонимность, но и неблагоприятная среда города. Этот эксперимент подтвердил «теорию разбитых окон»: чем меньше порядка вокруг, тем выше преступность.

Тем не менее «эффект наблюдателя» проявляется не только в неблагополучной среде. Он встречается и в респектабельных местах среди благородных людей. Причина в том, что хорошее поведение часто понимается не как соответствие своей совести, а как следование своей роли и правилам группы. «Хороший полицейский» не должен разоблачать коллег, даже если они поступили плохо, а «хороший кардинал» защищает священников-педофилов.

Во время Стэнфордского тюремного эксперимента «тюрьму» посетили врач и священник. Несмотря на все ужасы, они одобрили его продолжение. Жена священника уговаривала «заключенных» потерпеть еще. А сам Зимбардо убеждал родителей одного из участников, который дошел до нервного срыва, что это жертва ради науки.

И только один сторонний наблюдатель решил вмешаться. Подруга Зимбардо Кристина Маслач на шестой день потребовала прекратить эксперимент. Она не воспринимала Зимбардо как авторитет и прямо высказала свое мнение. Убеждая психолога, она употребляла слова «мальчики» вместо «заключенные» или «испытуемые», тем самым поставив на первый план их личности, а не роли. Кристина была готова менять ситуацию на уровне системы – обратиться к начальству университета, если организаторы не прекратят эксперимента. Этого не потребовалось, ее вмешательство заставило Зимбардо остановить опыт.

Для остановки «банального зла» важны две основные вещи:

□ воспринимать участников ситуации как личностей: называть по имени и сострадать;

□ ломать ситуацию не только снизу – на личном уровне, но и сверху – через изменение системы.

Кристина Маслач – образец так называемого банального героизма. Вмешавшись и остановив СТЭ, она показала, что любую ситуацию можно изменить, а систему исправить. Эксперимент завершился оптимистично: даже борьба в одиночку может привести к победе. Важно не поддаваться ситуации и проявлять банальный героизм, который и стал темой исследования для Зимбардо в последующие после эксперимента годы.

Злоупотребления и пытки в Абу-Грейб

В 2004 году жестокие пытки американских солдат в иракской тюрьме Абу-Грейб стали известны всему миру благодаря СМИ. Жуткие события возмутили общественность и еще долго оставались в центре внимания. Зимбардо считает, что между злоупотреблениями в Абу-Грейб и Стэнфордским тюремным экспериментом много общего.

Я был потрясен образами и историями злоупотреблений по отношению к заключенным в «театре ужасов» Абу-Грейб. Но не удивлен. И не случайно. Ведь раньше я уже видел нечто подобное. Тридцать лет назад я стал свидетелем не менее устрашающих сцен. Это было в ходе проекта, которым я руководил и который сам же и создал: голые заключенные, закованные в цепи, с мешками на головах; охранники, наступающие на спины заключенных, которые отжимаются от пола; охранники, подвергающие заключенных сексуальным унижениям; заключенные, переживающие невероятный стресс. Некоторые кадры, снятые во время моего эксперимента, почти в точности повторяли фотографии, сделанные в той далекой, печально известной иракской тюрьме Абу-Грейб.

Оказалось, что события в Абу-Грейб – не исключение, а повсеместная практика. Подполковник Джон Скиннер из министерства обороны США рассказал, что к 2006 году набралось около 400 подобных дел в американской армии.

Зимбардо остался недоволен ходом расследования злоупотреблений в Абу-Грейб. Его беспокоило, что правительство ищет отдельных «паршивых овец», чтобы обвинить их в жестоких событиях. Он считал, что власть должна была признать: причины этих печальных событий – проблемы всей системы исполнения наказания.

События в Абу-Грейб показывают, что выводы тюремного эксперимента Зимбардо остаются актуальными и сегодня. С подобными ситуациями можно и нужно бороться. Для этого Зимбардо разработал программу противодействия «банальному злу».