Текст книги "Пятый Лепесток"

– Ээм… ну так что будем делать? – несмело спросила она, и мальчики разом встрепенулись.

Заиграла медленная музыка «Руки вверх» в динамиках сменил Мистер Кредо с «Медляком», и зал заметно поредел. На танцпол вышли старшеклассники и самые смелые.

– Так, ребят, я на баррикады. – решительно заявил Стёпа, поправив воротник пиджака и распрямив плечи, – пойду приглашу Митрошкину на танец.

– Фу, – сморщился Антон, – в школе двести девчонок, нашел кого выбрать!

– Между прочим сама Катя никогда не говорила мне гадостей, – возмутился Стёпа.

– Да, она просто не возражала, когда их говорят другие, – усмехнулся Антон.

– Давай, Ромео, – ухмыльнулся Костя, хлопнув друга по плечу.

Митрошкина – высокая, темноволосая семиклассница – Стёпу отвергла, но тот не расстроился и бесстрашно пошел в толпу девчонок. К ним подошла девочка из параллельного класса и, волнуясь, пригласила Костю. Он благосклонно кивнул. Когда они скрылись в толпе, Антон протянул руку Майе.

– Хочешь потанцевать?

Она взглянула на Артёма, который стоял поодаль с непроницаемым видом, и неуверенно кивнула. Антон вывел её в центр зала. На них оборачивались, посмеиваясь. Майей вдруг завладела нервозность.

– Ты знаешь, я никогда ни с кем не танцевала, – сказала она негромко.

– Это не сложно, – Антон положил её руки себе на плечи, а свои – ей на талию, – просто передвигайся на месте в такт.

Они оказались на расстоянии вытянутой руки, и неловкость вновь одолела её.

«Когда мы играем в Красной Крепости, внутри которой не так много места, мы иногда оказываемся совсем рядом, – отстраненно подумала Майя, глядя поверх его плеча, – настолько, что, повернув голову, можно столкнуться носами, но этого чувства нет. Что же происходит?»

Краем глаза Майя увидела, как её одноклассники тычут в них пальцами и кривляются. А потом её взгляд зацепился за Артёма, который сел на стул у стены, вытянув ноги. На танцующих он не смотрел.

– Я правда думаю, что это не слишком хорошая затея, – паника нарастала, сковывая движения, – зря мы вышли танцевать. Теперь к тебе наверняка прилипнет какое-нибудь гадкое прозвище.

Антон секунду просто смотрел на неё, потом притянул за руку ближе и наклонился к её уху. Она почувствовала, как щекотно шевельнулись её волосы от его тёплого дыхания. Его ярко-голубые, невероятные глаза оказались так близко, что девочка смогла разглядеть в них отражения гирлянд, которыми были украшены стены спортзала. Маленькие огоньки в его глазах были похожи на звёзды.

– Наплюй на них, Майя. – Полунасмешливо произнёс Антон. – Они понятия не имеют, кто ты.

И он внезапно легонько оттолкнул её назад, направляя, повернул, прокрутив под рукой, так быстро, что дух захватило. Волосы Майи взлетели блестящей волной.

Девочка улыбнулась, Антон повторил движение другой рукой, потом еще раз, пока Майя не засмеялась. Их танец совсем не вязался с медленной музыкой, они так лихо отплясывали, что окружающие пары предпочли отойти от них подальше. Она запоздало вспомнила, что Антон два года занимался бальными танцами, иногда былые навыки сквозили в его движениях, а уж сейчас и подавно. Его грация компенсировала её неуклюжесть. Он точно знал, что делать и как направлять партнёршу в танце. Майя заметила в толпе девочек Сашу с завитыми кудрями. Сестра не отрывала от неё взгляда, в полутьме было трудно разглядеть выражение её лица, но можно было легко догадаться, каким оно могло быть. Сашу на медленный танец никто не пригласил.

Когда песня закончилась, Майя запыхавшись плюхнулась на стул рядом с Артёмом и Костей, который уже успел подойти, Антон сел с другой стороны. Щеки девочки раскраснелись, глаза блестели, она радостно улыбалась.

– Сейчас отдохнём немного и пойдем снова танцевать, – сказала Майя, – идемте все вместе! Артём…

– Я, пожалуй, пойду домой, – он рывком поднялся на ноги.

– Но ты только пришел…

– Всем пока.

Артём развернулся и быстрым шагом направился к выходу.

– Чего это он? – недоуменно спросил подошедший Стёпа, он уже раздобыл сладкий пирожок.

Костя взглянул на Антона с осуждением, Антон в ответ холодно приподнял брови.

– Что происходит? – прямо спросила Майя, – вы поссорились?

Мальчики опять переглянулись, но никто ничего не сказал.

– Пойду раздобуду нам сок, – прокричал Антон, чтобы перекрыть музыку, – Стёпыч, тебе взять еще пирожков? Захватить весь поднос?

Стёпа показал ему неприличный жест, потом бодро оглядел зал.

– Вон Митрошкина пошла, пойду попытаю удачу еще раз, – и, вручив Майе надкушенный пирожок, он умчался покорять одноклассницу.

Девочка тронула Костю за плечо.

– Как думаешь, что случилось с Артёмом? – спросила она.

Друг посмотрел на неё со вздохом.

– Случилось то, что ты танцевала с Антоном, Майя. – Он покачал головой, – ты могла бы этого и не делать, ведь так?

– Что? – нахмурилась она.

– Ты умная, но удивительно близорукая. – Отрезал Костя, многозначительно глядя на неё.

Девочка посмотрела на пустой дверной проем спортзала, а потом её внезапно осенило.

– Подержи, – она сунула пирожок Косте и бегом бросилась из школы.

Майя выбежала на крыльцо. Вечер разразился великолепным снегопадом, последним в этом году. Мокрые хлопья сыпали так часто и обильно, что дальше школьных ворот, в лесу уже ничего было не разглядеть. Но Майя чудом увидела Артёма, медленно бредущего к ограде.

– Артём!

Он обернулся в своей нелепой шапке, долговязый и худой. Майе почудилось, будто она видит его сияющие, антрацитовые глаза, но сквозь снегопад это было, конечно, невозможно.

Девочка сбежала со скользкого крыльца в туфельках и коротком платье, том самом, что сшила её мама, быстро пересекла двор. Лунные лучи заиграли на многочисленных блестках, которыми была усыпана ткань, причудливо высветили разноцветные нити вышивки. Белокурые волосы летели за ней, легкие, воздушные. Снежные хлопья путались в них и невесомо касались кончиков прямых ресниц. Она подбежала к Артёму, смахнула с щеки крупную каплю, которую оставили упавшие снежинки.

– Антон пригласил меня на праздник по-дружески, – выпалила Майя, ей казалось важным донести до него именно это.

– Ты чего выбежала голая на улицу? – возмутился Артём, – иди в школу, замерзнешь!

Майя отмахнулась от его слов.

– А потом мы немного потанцевали… Мне показалось, ты обиделся.

Секунду Артём смотрел на неё изумленно, потом потянул бегунок молнии на куртке вниз. Он расстегнул куртку, распахнул и поймал Майю в её теплое нутро. Большой пуховик без труда вместил их обоих.

– Дуреха, – констатировал он, – простынешь ведь.

Майя сунула нос в его волосы и прижалась холодной щекой к уху.

– Пожалуйста, не обижайся, – прошептала она.

Артём издал какой-то звук, не то усмехнулся, не то хмыкнул. Майя несмело обняла его за пояс, и ей вдруг пришла мысль, что с ним никакой неловкости нет, лишь какое-то странное, щекотное ощущение в груди… На секунду они замерли. Снег осыпал их со всех сторон, словно в сказке, а потом он повел её обратно в школу.

В тот вечер Майя танцевала со всеми друзьями по очереди. А расстроенного Стёпу, окончательно отвергнутого Митрошкиной, приглашала дважды. К концу праздника он немного повеселел.

***

– Силармонт высоко поднимает свой посох и освещает черный провал Впадины. Острые камни, выстилающие стены пропасти, ощериваются в смертельном оскале. Дна не видно – настолько большая глубина! Король Велариан и Лозриэль идут первыми.

Майя сидела на широком бревне возле подножия старого моста через речку. Рядом возвышалась куча щебня, вмерзшая в землю. Рано утром они ушли далеко в лес, дальше, чем обычно. Шли, казалось, целую вечность, пока впереди не появилась черная река меж белоснежных берегов. Река текла в ложбинке между двумя холмами, с одного из них – более крутого – ребята и спустились, деревья на нём росли обильно и редко. На другой можно было попасть через мост, который и вправду выглядел ненадежным. Противоположный берег реки зарос кустарником, деревьев там было мало и выглядели они хилыми, больными. Чуть дальше растительность вовсе исчезала, и вдаль уходила заснеженная равнина, над которой нависала темная зловещая труба старого завода.

Друзья мост переходить не стали, расположились возле него. На коленях у Майи лежали игровые тексты и тетрадь, в которой она с утра успела написать несколько строк. Ей хотелось запечатлеть в словах пору ранней весны, которая уже не морозна, но еще и не тепла.

Весь вчерашний вечер они с мальчишками провели, подыскивая нужный реквизит. Артём нашел для себя причудливо изогнутую палку, служащую посохом магу Силармонту. Антон притащил из дома красную ткань, и Майя повязала её ему на плечи на манер плаща. Стёпа нахлобучил на голову венок собственного производства из гибких еловых веток, ему казалось, что так он больше похож на эльфа, а Костя изготовил большой щит из куска фанеры. Щит был произведением искусства, овальной формы, с рисунком в центре.

– Скрещенные топор, стрела, меч и магический посох, – с гордостью объяснил Костя, – герб Межмирья!

Ребята герб оценили.

Утро плавно подкралось к полудню, когда все приготовления были окончены, и они начали игру.

– Велариан ступил на шаткий мост, отважно испробовав начало пути…

– Ах ты черт, три! – воскликнул Антон, бросив кости.

– … и доска надломилась под его ногой. Король оступился, но его верный друг-эльф поддержал его и сумел вытащить обратно. «Позвольте мне пройти по мосту первым, – попросил Лозриэль, – эльфийская поступь легче человеческой, я найду все слабые места».

В конце концов игра переросла в дурачество. Мальчишки приволокли большие куски льда с берега, садились на них и пытались съезжать с кучи щебня, как с горки. Майя, спрятав листы с текстами и тетрадь за пазуху, со смехом наблюдала эту картину.

– Вперед, Лозриэль! Мой верный друг! – кричал Антон, сидя верхом на Стёпе, – мы покорим этот мост через Черную Впадину, ведущий в… Куда он ведет, Майя?

– В Туманные Земли, – подсказала девочка.

– … в Туманные Земли! – продолжал провозглашать на всю округу Антон. Стёпа весьма натурально взбрыкивал и бил копытом. – А зачем нам туда?

– Созывать рыцарей, – задыхаясь от смеха, сказал Майя.

– Да! Созвать рыцарей на смертный бой!

Артём и Костя рядом покатывались со смеху, они поскользнулись на одной из льдин и, схватившись друг за друга, вместе свалились в снег. Вчерашний снегопад отодвинул весну еще на несколько дней, и ребята наслаждались морозной свежестью леса.

Майя заметила их слишком поздно. Три фигуры отделились от мрачного здания заброшенного завода вдалеке и приближались к мосту, на котором играли ребята. Девочка увидела их, когда они подошли достаточно близко, и бежать уже было поздно.

– О, глядите, наши старые знакомые! – ухмыльнулся Малашин.

Его длинные светлые патлы свисали из-под грязно-зеленой шапки. Маленькие белесые глазки прищурились в предвкушении забавы. В уголке рта была зажата незажжённая сигарета. Рядом остановился Синявский, на плечи ему была небрежно накинута кожаная куртка. Скуластое лицо его было обветренным и румяным.

– У вас что тут, маскарад? – хохотнул он. Стёпа тут же снял с головы еловый венок.

Горский, как обычно, остановился позади своих цепных псов, будто стоять с ними было выше его достоинства. Ноги его были расставлены, руки он сунул в растянутые и слегка надорванные по швам карманы широких штанов. По губам блуждала небрежная улыбка, не достигшая волчьего пронизывающего взгляда.

Мальчики тут же поднялись на ноги. Антон сдернул с себя красный плащ.

– Теперь вы уже не такие смелые, да, пацаны? – продолжал подтрунивать Синявский, – помнится, при учителях вы вели себя бодрее.

– Что вы к нам привязались? – подал голос Костя, – идите своей дорогой, мы ничего вам не сделали.

Антон запоздало толкнул его плечом, но слова уже были сказаны. Малашин, Синявский и Горский переглянулись и подошли ближе.

– Ну как же ничего? – вкрадчиво спросил Горский, вальяжно прислонившись спиной к покосившимся перилам. Внизу медленно текла черная речка, – барышня назвала меня уродом и психопатом, вы считаете, я могу это оставить просто так?

Друзья молчали.

– Что, по-вашему, случится с моей репутацией, если всякая сопля вдруг решит, что может мне возражать? – продолжал Горский скучающим тоном, – что же ты молчишь, Свинка, скажи что-нибудь.

Артём метнул в Майю предостерегающий взгляд.

– Оставьте нас в покое, – проговорила она негромко.

– Да, я разочарован, – улыбнулся Виталий, – в прошлый раз ты была куда разговорчивей.

– Повторяешься. – резко сказала Майя. Стёпа рядом едва слышно вздохнул. – И плевать нам на твою репутацию.

– Свинка захрюкала! – вставил Малашин. Синявский громко заржал.

Горский неспешно подошел к ребятам. Мальчики заметно напряглись. Майя хотела сделать шаг назад, но позади неё была куча щебня, и отходить было некуда. Взгляд Виталия упал на щит с гербом Межмирья, лежащий у ног Кости. Одно движение, и огромный сапог с тракторной подошвой разломил его надвое. Ребята вздрогнули, Горский пнул осколки в сторону, и они слетели с моста в реку.

– Я даю тебе шанс, девочка, вовремя остановиться, – тихо проговорил Горский. Он стоял рядом, высокий и совсем взрослый, на голову выше всех остальных.

– И что потом? – спросила Майя, которая за щит Кости готова была вцепиться ему в глаза, – заставишь и меня облизывать твои ботинки?

– Думаю, это было бы справедливо, учитывая, что ты – дерзкая маленькая дрянь.

Горячая, внезапная, взявшаяся из ниоткуда волна гнева поглотила всё разумное, что было в Майе. Она ненавидела всё, что Горский олицетворял для неё: наглость, заносчивость, желание обижать слабых, бить и бить до тех пор, пока жертва не превратится в жалкое подобие себя, не потеряет что-то, что составляет человеческое достоинство! Майя почувствовала, что её щеки стремительно заливает яркий румянец.

– А знаешь, кто ты? – в бешенстве она повысила голос.

– Майя, нет! – пискнул в панике Стёпа.

– Ты – жалкий трус, потому что можешь самоутверждаться лишь за счет слабых и младших!

Горский расплылся в опасной улыбке, а потом молниеносно схватил её за грудки и встряхнул. Майя почувствовала, что её оторвали от земли, и теперь она бессильно висит в клешнях Виталия. Из-под пуховика выпала тетрадь вместе с игровыми текстами. Костя бросился вперед, но Малашин его опередил.

– Смотрите, это тот дневничок! – сказал Сергей, пролистнув несколько страниц. Листы с игрой он отбросил, и они разлетелись в разные стороны.

Горский резко отпустил девочку, отшвырнув её от себя, она неуклюже приземлилась на спину и тут же почувствовала боль от впившихся камней. Стёпа кинулся к ней на помощь. Артём и Костя заорали на Горского нечто непонятное, но явно нецензурное.

Виталий брезгливо усмехнулся.

– Пацаны, – он покачал головой, – угораздило же вас связаться с этой, от неё у вас одни проблемы.

– Эй! Отдайте! Верните немедленно! – воскликнул Артём.

– Малашин! Слышишь, ты! – подхватил Костя.

Сергей передал тетрадь Горскому, который сначала подкинул её вверх, затем небрежно поймал, смяв несколько страниц. Майя увидела, как три кленовых листочка вывалились, и ветер подхватил их, унося навсегда.

– Что Свинка пишет в этом дневничке? – просюсюкал Синявский, пацаны за его спиной противно заржали, – свои маленькие секретики?

– Отдай тетрадь, сволочь! – выкрикнул Артём во всю мощь легких.

– А то что? – усмехнулся Малашин, – все узнают вашу маленькую тайну? Расслабься, лошара, все и так в курсе, что она – шалава. Видели, как вы вчера трогательно танцевали с ней по очереди. И часто она вам даёт по кругу?

Артём рванулся вперед, Стёпа и Костя схватили его сзади за руки.

– Пустите! – орал он, – я его убью!

Синявский и Малашин подошли ближе к Горскому, который расхохотался прямо в красное лицо Артёма.

– Осторожнее со словами, – фыркнул он, а потом демонстративно раскрыл тетрадь. – Почитаем, чем вы с ней занимаетесь, когда остаетесь одни. Скажи, от неё воняет свиньёй?

Внезапно Антон, молчавший все это время, издал оглушительный крик, полный ярости и гнева. А потом рванулся вперед. Никто из мальчишек не успел его остановить.

Он проворно подскочил к Горскому и изо всех сил ударил тому в живот. Виталий изумлённо вскрикнул и отшатнулся. Тетрадь Майи выпала из его рук и отлетела на край моста.

Но Горский быстро оправился от удара, размахнулся и врезал Антону по лицу, в этот момент Костя и Стёпа перестали держать Артёма и вместе кинулись вперед с рычанием и победоносными кличами.

Майя лихорадочно огляделась. На глаза попалась куча щебня рядом с мостом. Ломая ногти, она выцарапала камень из мерзлой земли.

– Получайте, гады!

Камень попал в плечо Малашина, он охнул, прижал к ушибленному месту ладонь. В этот момент Артём схватил его поперек туловища. Малашин, который был значительно выше, оттолкнул его, и Артём врезался спиной в ограждение моста, чуть не перекувыркнувшись через него и не улетев головой в чёрную реку. Рядом Костя и Стёпа дубасили вдвоем Синявского, успевавшего только закрываться от ударов и орать матом. Стёпе успешно удавалось придавливать его к мосту массой тела.

Майя вытащила из кучи еще камень, подбежала поближе и метнула его в Горского, который прижимал к мосту Антона, восседая на нём верхом. Камень угодил в лоб, Виталий охнул и отшатнулся. Антон, извернувшись, ударил его ногой в грудь, Горский упал навзничь, держась за лицо, сквозь его пальцы сочилась кровь.

– Ты чуть мне голову не проломила, стерва! – заорал он, кровь из рассечённой брови заливала его лицо, – черт!

– Только сунься еще к ней, я тебе все кости переломаю! – крикнул Антон, вскакивая на ноги прямо перед Майей и растопыривая руки.

Костя и Стёпа тоже отступили. У одного из носа шла кровь, у другого на щеке красовалась глубокая ссадина, но они приняли боевую стойку, выставив кулаки вперед. Артём тоже отошел от Малашина. В волосах у него запутался снег и грязь, под глазом припух синяк. Майя схватила еще камень, выглянула из-за спин мальчиков, которые обступили её и оттеснили назад.

Синявский и Малашин разъярённо двинулись вперед, но Виталий удержал их, бросив взгляд поверх голов. Майя оглянулась.

Компания взрослых показалась на лыжне, исчерчивающей вдоль и поперек весь лес. Любители лыжных прогулок ловили последние зимние дни. Одна из фигур остановилась и повернулась в их сторону.

– Эй, – послышался мужской голос, – вы что там делаете? А ну прекратите немедленно!

Маленькие волчьи глаза Горского переместились на Майю. В них мелькнула неподдельная ненависть и злость. Он некоторое время смотрел на неё, потом сделал шаг назад и оттянул своих псов.

– Вы – покойники, поняли? – прорычал Малашин. – Ходите и оглядывайтесь, сосунки!

Синявский смачно плюнул под ноги ребятам, а потом быстро наклонился за тетрадью, которая все еще лежала на краю моста прямо под его ногами, но на этот раз Артём оказался быстрее. Он прыгнул вперед и пинком отправил тетрадь вниз. С негромким всплеском она упала в речку.

– Тебе не жить, лохматый. – Егор толкнул его в грудь. – Пошли отсюда.

Горский с подпевалами, осыпая их проклятьями, скрылись в лесу. Артём шмыгнул разбитым носом и осмотрел разорванный рукав куртки.

– Черт. Мать меня убьет.

– Я зашью, – сказала Майя, подойдя ближе, – она не заметит.

Антон вытер кровь с лица, зачерпнул снега в ладонь и приложил к голове.

– Этот козел мне чуть башню не снес. Аж перед глазами все расплылось.

Рядом Стёпа тер вывернутую руку, Костя дул на разбитые костяшки.

– Вы не должны были с ними драться, – виновато сказала Майя.

– Хорошо, в следующий раз мы подождем, пока он тебя еще пару раз швырнёт в кучу камней, – огрызнулся Антон.

Пока мальчишки пытались облегчить свои страдания, Майя подошла к перилам. Её тетрадь плавала на поверхности черной речки, расправив листы, словно пораженная стрелой птица. Подошел Артём.

– Мне жаль, Майя, прости меня.

Она покачала головой.

– Пусть лучше так, чем она попала бы в руки этих уродов.

– Фотография матери была там?

Помедлив секунду, она кивнула.

– Да. Но это уже не имеет значения.

Майя отошла от перил и взглянула на мальчишек. Вид у них был помятый и жалкий. Антон легонько тряс головой.

– Это было смело, – сказала она негромко, они тут же перестали возиться с синяками, ранами и синхронно посмотрели на неё. – За меня никто никогда так не заступался, как вы. Спасибо вам.

Они изумленно застыли на мгновение, потом заговорили разом:

– Ну это, ничего особенного…

– Да, они – уроды.

– Давно пора было им врезать.

Майя видела, насколько им неловко, и насколько их распирает гордость и бахвальство, несмотря на кровь и ссадины, поэтому она улыбнулась.

– Чувак! – вдруг вскрикнул Стёпа, глаза которого сделались огромными от удивления, – что ты творишь?

Девочка обернулась. Артём стоял на берегу босиком. Он уже успел снять пуховик, ботинки, шарф и шапку, и теперь снимал свитер, оставшись в майке и штанах. Не обращая внимания на возгласы друзей, он потопал в речку. На снегу остались талые следы.

Ребята синхронно взглянули вниз. Тетрадь плавала прямо под ними.

– Ты что, очумел? Вода ледяная, ты замерзнешь! – сказал Костя.

– Да бросьте, мы плавали здесь летом, тут совсем неглубоко. – Отозвался Артём, решительно шагая в ледяной воде.

– Не глубоко в теплой летней водичке, а сейчас зима, твои ноги сведет судорога!

Артём не слушал. Черная вода поднялась уже выше пояса. Он оттолкнулся от дна, выругался и быстро поплыл вперед, под мост.

– Черт, что делать? А если он станет тонуть? – заволновался Стёпа.

Майя быстро спустилась с моста и подошла к самой кромке воды. За ней подошли и остальные. Девочка решительно скинула шапку и расстегнула куртку.

– А ты что вздумала? – голос Стёпы дал петуха от изумления.

– Когда он вылезет, вся его одежда будет мокрой. Отсюда до деревни час ходьбы. Пуховик и свитер его не спасут.

Она быстро сняла с себя кофту, чувствуя, как мороз пробирает до костей. Потом, стараясь не смотреть на мальчишек, стащила с себя зимние шерстяные штаны, оставшись в одних колготках, юбке и тонкой футболке.

После секундной заминки, Костя тоже скинул пуховик и олимпийку.

– У меня в рюкзаке есть термос с чаем, – сказал Стёпа, и побежал обратно к куче щебня, туда, где остались вещи.

Майя, снова одевшись, отбросила растрепавшиеся волосы назад и взглянула на Артёма. Он уже подплывал к берегу. Её тетрадь он держал над головой. Она видела, как посинели его губы, и из них вырывались прерывистые сизые клубы пара.

– Скорее, давай! – Девочка протянула руку, чтобы поскорее вытащить его из воды.

Они усадили Артёма на поваленное дерево на берегу. Майя встала коленями в снег, принялась торопливо помогать с майкой.

– Нужно снять мокрую одежду.

Он холодными руками перехватил её пальцы.

– Я сам. – Но руки у него тряслись настолько, что отлепить сырую ткань от тела было невыполнимой задачей.

Антон сел перед ним на корточки и стал помогать.

Майя позволила мальчишкам действовать, отошла и отвернулась. Они помогли Артёму раздеться, растёрли его свитером, накинули ему на плечи её кофту и олимпийку Кости, потом и пуховик. Артёма трясло, он судорожно одевался.

– С… спасиб-бо… – еле выговорил он, у него зуб на зуб не попадал.

– На вот. – Стёпа сунул ему в руки термос с чаем.

Повисла тишина, прерываемая сопением Артёма, в которой каждый внезапно осознал, что что-то изменилось, и никто из них никогда не сможет забыть этот день. Мимолётное ощущение единства проскочило между ребятами, как искра статического электричества, неуловимо и молниеносно

Майя медленно повернулась, совсем тихо спросила:

– Зачем ты это сделал?

Она прижимала к груди холодную, мокрую тетрадь, чернила в которой наверняка расплылись, а засушенные листики отвалились и плавали где-то в речке. Наверняка слова, строчки и абзацы потеряны навсегда.

Артём поднял голову.

Его мокрые волосы облепили лоб, щеки раскраснелись, слишком большие для мальчика фиолетовые губы слегка подрагивали, но взгляд его был тверд и спокоен.

– Ты сказала, что для тебя нет ничего важнее, помнишь?

Майя вздрогнула. Он произнес это так, будто ничего в мире не было проще, будто то, что он прыгнул за её тетрадью в ледяную воду само собой разумелось, и никто не поступил бы иначе.

Но она знала, что поступил бы. Поступил бы иначе! И он мог, но не стал.

Она вдруг ощутила, как грудь сжалась от нежности и благодарности. Ей захотелось как-то выразить это чувство, но растерянность украла слова.

– Да. Важно.

Что-то поменялось в черноте его глаз, и Майя внезапно поняла, что это был предвестник улыбки. Она достигла глаз быстрее губ. Артём действительно улыбнулся, а потом взял в руки штаны, которые она с себя сняла, и внимательно их оглядел.

Девочка почувствовала, как краснеют её щеки.

– Если вы, парни, кому-нибудь расскажете об этом, я убью вас раньше, чем Горский до вас доберется, – обреченно проговорил он.

– Чуваку в мокрых трусах зимой выбирать не приходится. – Усмехнулся Антон, – надевай, и пошли. Я уже отморозил себе все, что можно было.

Когда они молча шли через лес домой, Майя почувствовала: нечто незримо связало их прочной нитью. Эту нить невозможно было увидеть, только ощутить. И, уж конечно, разорвать её теперь не так просто.