Текст книги "Поговори со мной!"

На чердаке она распрямилась и огляделась, привыкая к темноте. Всё тот же ворох забытого хлама. Да плотное одеяло из пыли, годами оседающей и хоронящей под собой всё, что когда-то было нужно людям, а теперь отброшено, списано на пенсию и предано забвению.

Аврора двинулась вглубь, в поисках какого-нибудь другого такого же люка. Возможно, она в прошлый раз спустилась в иное отверстие, поэтому там всё оказалось таким необычным. И стоит ей сейчас найти этот второй люк, как сразу разгадается загадка чудных перевоплощений пространства и выяснится, что ничего паранормального во всём этом нет.

Так уговаривая саму себя, Аврора медленно, шаг за шагом обследовала старую крышу, но никаких входов в другой мир не находила. Расстроившись, она вернулась к люку, из которого пришла. Разочарованно спустилась вниз.

И снова лёгкое облако дурманящего тропического аромата нежным шёлком окутало её. Густые заросли цветов отреагировали на внезапное вторжение повышенным вниманием и воцарившейся тишиной. Аврора робко ступила на пол балкона, и уже хотела было проскользнуть к двери в комнату, когда явно услышала недовольное ворчание и сокрушённые вздохи. «А здороваться не учили?» – прозвучало за ее спиной, и она невольно вздрогнула и обернулась.

– Здравствуйте, – Аврора виновато обвела глазами все скептические головки и попыталась с каждой из них поздороваться лично, кивая и застенчиво улыбаясь.

– То-то же! – Тигровая Орхидея даже слегка изменила наклон своего стебля, царственным жестом давая понять, что Аврора прощена и ей разрешается следовать дальше.

«Всё-таки, я, наверное, схожу с ума. Этого ведь не может быть на самом деле!»

Смешок справа и тоненький голосок слева:

– Может, может! Ещё как может! – и новые вспыхивающие, как искорки, хихиканья россыпью конфетти зазвучали вокруг растерянной Авроры.

– Не стоит так пугаться обыкновенных цветов, обнаружив наличие у них интеллекта, – так же высокомерно и величественно прошелестела Тигровая Орхидея.

Совершенно сбитая с толку, Аврора глупо спросила и сразу почувствовала себя идиоткой:

– А у вас есть интеллект?

Снова раздалось фырканье со всех сторон, и какая-то маленькая жёлтая орхидея развернула к ней лепестки и тоненьким тихим голоском произнесла:

– Мы ещё и диспуты устраиваем!

– На какие темы? – запутываясь в ирреальности происходящего, шёпотом поинтересовалась Аврора.

– О красоте, например, – важно сообщила лиловая гроздь, свисающая с лианы прямо над ней, и гордо тряхнула стайкой аккуратных головок, похожих на присевших бабочек.

– И о жизненных ценностях, – добавил крупный, но уже тронутый лёгким увяданием роскошный белый представитель экзотической флоры.

– И что это за ценности? – потрясенно спросила Аврора и уставилась на его изогнутые чашелистики, пытаясь понять, где у него там глаза и рот.

Центральный лепесток, завёрнутый у основания в трубочку, чуть дрогнул, словно выпирающей нижней губой, и Авроре показалось, что он усмехнулся. Затем верхние два крыла сделали едва уловимое движение, и ей почудилось, что в складках его мясистой плоти блеснули две искорки-глаза, и он строго спросил:

– А вы считаете, что жизнь цветов сама по себе не представляет ценности?

– Нет, почему же? Очень даже представляет, – залепетала Аврора, оправдываясь и подбирая правильные слова. – Я очень люблю цветы, – зачем-то вдруг добавила она и сама смутилась, тут же подумав о срезанных и поставленных в вазы букетах.

В ответ нестройным хором загалдели орхидеи, возмущаясь, что срезанные и воткнутые в воду живые существа – это просто варварство и кощунство! И это безнравственно со стороны людей – губить бесцельно чужие жизни!

Испуганная Аврора еще больше начала защищаться и убеждать их, что она любит цветы вообще, в широком плане – на клумбах, на деревьях и кустах, и просто, распускающиеся по весне на ветках…

Наконец, буря негодования стихла, и Аврора поняла, что ей позволено двигаться дальше. Пребывая в лёгком шоке, она осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. Всё тот же номер «В духе Пелевина – Из жизни насекомых». В комнате никого не было. Быстро проскользнула через все помещение и, не задерживаясь, вышла в прихожую. Прислушалась к тому, что происходит в коридоре.

Там было тихо. На всякий случай, Аврора медленно приоткрыла створку и выглянула в узкую щёлку. Убедившись, что путь свободен, она покинула своё убежище.

На этот раз очень удивил сам коридор. Строгий, хайтечный и какой-то минималистичный, как сошедший со страниц романа про будущее. Вся отделка состояла из стекла, хрома, непонятных панелей, кнопок возле дверей и светящихся контуров у каждого входа в номер.

Сами двери были точно такими же, как стеновые панели, и только рельефная тонкая обводка обозначала наличие входа в другое пространство. Цвета окантовки были разными. Где-то красные, где-то зеленые, а какие-то синие. Поравнявшись с ближайшим красным контуром вокруг входа в номер, Аврора вдруг увидела, как включилась панель, и появилось прямоугольное табло с лаконичной надписью: «Занято. Не беспокоить». Двинувшись дальше, к следующей двери с зеленым светящимся прямоугольником вокруг полотна, Аврора прочла на табло: «Номер свободен». У синего светилось: «Номер заселен. Сейчас свободен, возможен клининг».

Напротив череды дверей вместо окон была сплошная стеклянная стена с хромированными вертикалями. На глянцевом полу светились две белые полосы – как встроенные в плоскость пола рельсы – указатели пути. И такие же два светящихся указателя-рельса дублировались на потолке. Но самым интересным было то, что весь свет – и контуры вокруг дверных полотен и рельсы – горел не равномерно. Как высокотехнологичные рациональные датчики движения – зажигались впереди, в направлении её пути. Оглянувшись, она увидела, что за спиной эти полосы, дверные табло и контуры гасли, как не нужный больше источник информации и освещения пройденного пути.

Аврора прошла весь коридор и вышла к лестнице.

На этот раз её интересовали не отдельные номера, а общее оформление корпуса и компоновка зон по уровням. Она внимательно изучала материалы, из которых была выполнена отделка в переходах, рассматривала стойку администратора на этаже, обширный холл и лестницу.

Вместо старой расшатанной деревянной каракатицы по центру переливался стеклом и сталью просторный лифт. Вокруг него изящно оборачивалась лёгкая мраморная лестница, казавшаяся невесомой из-за удачно подобранных пропорций и светлых глянцевых ступеней. Каскадом стекали струи светильника, между лестничным витком и стеклом корпуса лифтовой шахты, и доставали до нижнего этажа.

Аврора постаралась на глаз определить размеры открывшегося ей пространства и запомнить все детали, чтобы потом всё это перенести на чертежи.

Изучив переходную зону, Аврора спустилась вниз и вышла в центральный вестибюль.

Здесь всё оказалось именно таким, как она рисовала в своём первом эскизе! С потолка свисали мощные салатовые цилиндры, имитирующие траву. В глубине их густых переплетающихся стволов прятались лампы, рассеянным светом загадочно подсвечивающие буйное оформление. Но кое-где, снаружи мерцали прилепившиеся к телам «травинок» маленькими капельками росы, отдельные прозрачные шарики галогеновых светильников.

Черный полированный пол полностью отражал яркое великолепие верха, искажая пространство и нарушая пропорции. Получался эффект замкнутого эллипса, сплюснутого тоннеля или прорытого в толще земли лаза. Но стоило ступить на зеркальный пол, как обнаружилась одна деликатная особенность. Прямо под ногами Авроры глянец потускнел и перестал отражать окружение. Как только она сошла с места, матовое пятно снова стало зеркальным. Зато под ногами у Авроры возник другой тусклый черный ореол.

«Как хитро! Это чтобы женщины в платьях не стеснялись ходить по зеркальному полу!» – мысленно восхитилась Аврора.

В центре холла в качестве рецепшен застыл исполинский кузнечик. Приветливая девушка в униформе разговаривала с постояльцем, другая, в такой же форме, что-то быстро вносила в таблицу на экране, светящемся перед ней прямо в крылышке. Аврора подошла ближе и осторожно потрогала крыло из калёного толстого бутылочного стекла. От ее прикосновения стекло вспыхнуло ровным синеватым светом, и оформился прямоугольный экран, как у ноутбука. Сначала появилась красивая надпись «Чайка», затем пошла трансляция рекламного ролика санатория. Аврора, как завороженная, прилипла глазами к монитору, ожидая подсказок в оформлении номеров. Но к ее разочарованию, после показа парка и роскошных клумб, монитор выдал только текст с краткой историей здравницы и приглашением к отдыху. Никаких фото больше не было. Тогда Аврора продолжила изучать стойку рецепшен.

Вблизи кузнечик оказался еще красивее, чем издалека. Толстые кованые бока из листового железа с любовью были вырезаны и изогнуты, имитируя настоящее насекомое, только в макро размере. Весь корпус был усеян мелкими чешуйками и крошечными выступающими щетинками. Красивая зелёная патина, приятного мятного оттенка, выгодно подчёркивала серовато-графитовый основной цвет.

За спиной у работниц рецепшен на глиняной стене прилепились аккуратные соты с крупными пчёлками – шкафчиками. Крылышки можно было распахнуть и получить доступ к внутренностям брюшка с полочками.

В материале весь эскиз Авроры оказался лучше, богаче и интереснее, чем на её картинке. Теперь собственные рисунки воспринимались, как жалкая пародия на мысль, скудная попытка передать идею или хотя бы приблизиться к её основному замыслу.

Она даже расстроилась, поняв, что её эскизы не отражают весь полёт фантазии и не дают по-настоящему прочувствовать зрителю все те эмоции, которые пережила сейчас сама Аврора, попав в это ирреальное пространство. Выполненное по её эскизу!

И тут же мелькнула пронзительная мысль, острой иголкой проткнувшая сознание: а это её эскиз? Или это она сама сначала подсмотрела весь этот всплеск чужого воображения, а потом бессовестно его присвоила и зарисовала, бесстыдно выдавая за своё?

Это сомнение застигло её врасплох. У неё сразу вспотели ладони, и она растеряно стала искать оправдания себе, пытаясь вспомнить, как именно и откуда вообще возникли эти идеи – нарисовать именно то, что она нарисовала. Сразу всплыл в памяти вечер в компании старой школьной подружки, уютный ужин с вином и коньяком под классическую музыку. Ноктюрн, ночь, луна, лирический настрой и освобожденное сознание… Нет, именно тогда их охватило вдохновение и они сочинили свободный стиль для дизайна старого санатория! Дашка притащила бумагу, и они наперебой объясняли друг другу, рисовали и продумывали все эти причудливые, не похожие на привычные – смелые интерьеры! Они ни у кого ничего не подсматривали!

От этого воспоминания Аврора немного успокоилась и глубоко вздохнула, расправляя плечи. Всё-таки это не плагиат. Но тут же сознание едким дымом окутал другой вопрос: а кто же тогда и как?? Воплотил здесь всё это – из её эскиза?

Аврора даже остановилась, ещё раз окидывая взглядом мебель в виде сорванных головок цветов, майского жука – журнальный столик и большие разномастные деформированные шары – светильники на полу в разных углах, как капли воды или росы. Ответа так и не нашлось.

Справа от центрального входа она заметила распахнутую дверь и над ней дизайнерскую вывеску: «Пещера». Снизу мелко и строго было написано «Кафе».

Аврора поспешила внутрь. Ей не терпелось рассмотреть дизайн точки общепита, промежуточной между рестораном и санаторной столовой. Её любопытство было удовлетворено в полной мере.

Кафе полностью соответствовало всей общей идее неожиданности и эпатажа. И снова вспыхнуло воспоминание, что они с Дашей и эту идею обсуждали.

Интерьер имитировал подземелье с карстовыми наростами. Сталактиты, сталагмиты и сталагнаты разделяли столики и сами столики представляли собой такие же торчащие из земли, не доросшие куски сталагмитов со срезанными горизонталями. Все эти природные сосульки освещались скрытой подсветкой, выгодно подчёркивающей рельеф. Потолочные своды тоже имели характерную фактуру кальцитовых пещерных образований. В довершение картины в качестве музыки служило сложное многоголосое пение горцев, многократно отражающееся от трубчатых сталактитов, дробящих и усиливающих звук. Получалась красивая и непривычная аутентичная музыка, преображенная звонкими соляными колоннами, словно органом.

Почти все кафе тонуло в полумраке, но Аврора увидела, что свободных столиков осталось мало. Заказав у стойки бара чашку кофе с пирожком, она выбрала пустующий дальний столик и уселась, изучая вблизи детали интерьера.

Через несколько минут праздного Аврориного любопытства её покой и одиночество были нарушены. К столику подошел мужчина и, спросив разрешения, опустился на свободный стул. Аврора молча перевела взгляд на подошедшего, но он расположился против света. В таком положении – в контражуре – весь облик его потонул в густой тени, как неразборчивое пятно, и только по контуру очерчивали яркие блики. Пришлось опустить глаза к своей тарелке.

– Ради Бога, простите. Но, пожалуйста, не прогоняйте меня сразу! Позвольте мне, полюбоваться вами вблизи, и ненадолго обременить вас своим нелепым присутствием…

Она недоверчиво глянула в смазанное тёмное лицо, пытаясь различить в полумраке его глаза. Проверить – не смеётся ли?

– Мы за тем вон столиком играем в фанты, – он махнул рукой, указывая на компанию шумных молодых людей, которые и правда, во что-то весело играли. Теперь они то и дело оглядывались на столик Авроры и подсевшего к ней мужчину, переговаривались и посмеивались.

Аврора снова перевела взгляд на своего неожиданного визави.

Он продолжал объяснение:

– Мне достался фант подсесть за столик к совершенно чужой девушке, строгого вида и добиться, чтобы она не сразу меня прогнала. Если удастся продержаться рядом пять минут, то мой фант будет отыгран.

Он замолчал, а Аврора так и не поняла, что же он от неё хочет. Повисла пауза. Незваный гость снова заговорил.

– Вы меня извините за моё столь наглое вторжение. Но я готов искупить свою вину и в качестве компенсации за нарушенный покой, готов пригласить вас на ужин.

– Спасибо, не надо никакого ужина.

Но незнакомец не отставал:

– Ну, почему же? Я нарушил ваши планы и теперь мне просто необходимо как-то исправить испорченное впечатление.

– Нечего исправлять. Вы мне не помешали. Столики общественные – где хотите, там и присаживаетесь, при чём тут мой нарушенный или нет покой?

– Но вы так были погружены в свои мысли! А я помешал.

– Вы мне не мешаете. Всё в порядке.

– И всё-таки, мне бы очень хотелось пригласить вас на ужин, – как-то в раз изменившимся голосом сказал он, и Авроре даже послышались неуверенные тревожные нотки.

– Не стоит, правда. Я уже ухожу, вы успели отыграть свой фант? – и она вдруг улыбнулась.

– Да, конечно! Спасибо! И всё-таки, как мне добиться вашего согласия на вечер в моём обществе?

– Это лишнее, – Аврора поднялась и пружинистой лёгкой походкой устремилась к выходу.

Мужчина проводил её взглядом, потом всё-таки вскочил и догнал уже в холле.

– Не уходите, пожалуйста, подождите. Скажите, хоть как вас зовут?

Аврора обернулась и потрясённо застыла, с трудом отводя свой взгляд, казалось, запутавшийся в его взгляде.

Прямо перед ней стоял Владислав Андреевич Шуманский. Ей сразу стало очень жарко. И неловко. Вспомнились какие-то срочные, неотложные дела и захотелось немедленно бежать и ими заниматься, вместо того, чтобы вот так стоять столбом перед ясными очами своего сурового заказчика и не знать, что теперь делать!

– Так вы мне скажете своё имя? – продолжал настаивать Шуманский и у Авроры от удивления даже скулы свело. Он что, её не узнал???

– Аврора, – тихо выдавила она и осмелилась снова поднять на него глаза, может, он теперь её вспомнит. И тут же на миг окунулась в глубокий серо-голубой мир его глаз.

А Шуманский отреагировал так, словно впервые услыхал её имя:

– Правда? Как красиво! Аврора… Богиня утренний зари… Ваши родители – большие романтики, – и он так хорошо, так открыто улыбнулся, что у Авроры в ответ непроизвольно растянулись губы.

– А меня Влад зовут, – представился Шуманский, и Аврора чуть не ляпнула, что она знает. Но вовремя себя одёрнула и промолчала, только кивнув.

– А теперь, Аврора, когда мы с вами познакомились, вы можете согласиться поужинать со мной?

Её вдруг развеселила вся нелепость и комизм ситуации. Непосредственный заказчик и требовательный и жёсткий клиент с дурным характером уже четверть часа добивается её соизволения пойти с ним отужинать! На днях он так злился на неё из-за отсутствия точных чертежей и планов, грозился даже уволить, а теперь смиренно заглядывает в глаза и напрашивается на романтическое свидание!

Она хмыкнула собственным мыслям и уловила, что у Шуманского бровь немного приподнялась наверх:

– Я чем-то вас рассмешил?

– Нет, что вы. Просто не привыкла с малознакомыми мужчинами договариваться о совместном ужине.

– Так там и будет время познакомиться, – и он снова широко улыбнулся. – Не бойтесь, вам это ничем не грозит, я абсолютно безопасен и буду предельно корректен. Как только вы сочтёте нужным отправиться домой, я просто провожу вас и всё.

Аврору задело его предположение, что она могла рассчитывать на что-то большее. Ей снова стало жарко, и предательский розовый цвет, затопивший её щеки, тут же выдал с головой все её мысли.

– Когда вам удобно? – настаивал Влад, делая вид, что не замечает её смущения. Хотя по его лицу пробежала лёгкая улыбка, словно промелькнул солнечный зайчик, но он быстро взял себя в руки.

– Не знаю, – пожала плечами Аврора и отвела глаза.

– Ну, тогда давайте сегодня, зачем откладывать?

А она вдруг испугалась, что завтра или даже сегодня она может исчезнуть из этой реальности и оказаться снова там, в своей привычной жизни и больше никогда не попадёт сюда.

Влад настаивал:

– Значит, сегодня, в шесть. Можно встретиться у главного корпуса, а там решим, куда пойти.

Аврора кивнула и пошла от него прочь.

Она послонялась по ухоженным аллеям огромного парка, полюбовалась разномастными клумбами и альпийскими горками, щедро усаженными цветами и плетущимися зелёными растениями. Потом спустилась к морю и постояла на берегу, любуясь лёгким волнением и перекатываниями маленьких скромных волн. Солнце степенно клонилось к закату.

Когда она очнулась от своих размышлений, стоя у самой воды, часы уже показывали без десяти шесть. Еще немного – и Шуманский её будет ждать в условленном месте. Она совсем растерялась, так и не решив, как себя с ним вести и не придумав логичного объяснения, почему здесь Шуманский на неё не сердится и вообще её не узнает.

Постояв ещё какое-то время, но так ни до чего и не додумавшись, Аврора повернулась и неуверенно побрела назад, к корпусам санатория. А может, бросить всё и сбежать? – мелькнула спасительная мысль, но решив, что это просто слабость, она продолжила свой путь и пошла на этот странный ужин.

Ужин оказался на удивление лёгким, словно они давно уже общались и понимали друг друга с полуслова.

Прошло всего чуть больше часа с момента их случайного знакомства, но к назначенной встрече Влад успел подготовиться. Он ждал такой красивый – свежевыбритый, в белой рубашке поло, оттеняющей ровный терракотовый загар, раскованный и весёлый, с букетом белых роз наперевес.

Она невольно залюбовалась им, и с трудом оторвала взгляд от его лица, растерянно принимая эти цветы. Сразу вспомнились болтливые заросли орхидей на балконе, и стало неловко за так безжалостно срезанные и завёрнутые в бумагу живые розы. Аврора украдкой принялась разглядывать крепкие бутоны, готовая увидеть направленные на неё осуждающие взгляды и услыхать укоризненное ворчание или даже стоны. Но ничего подобного не случилось. В руках у неё был просто букет самых обычных, красивых и безучастных белых роз. Никаких глаз, или хотя бы просто движения, в попытке установить контакт у этих цветов не было. Аврора снова подумала, что это у неё случаются какие-то провалы или искривления сознания, скорее всего, вследствие травмы, что ей начинают мерещиться диалоги с растениями и люди из тридцатых годов…

Влад раскрылся, как разносторонний собеседник, милый, галантный и остроумный. Ей было непривычно слышать от него не язвительную критику ледяным тоном, а нормальные, человеческие речи. И сам он был каким-то внимательным, доброжелательным и смотрел порой на неё так, что Аврору охватывало приятное волнение.

Был, правда, один момент, ещё в начале вечера, когда ей показалось, что она шагнула на минное поле и вот-вот раздастся взрыв. Так переменился Влад, напрягся и ушёл в себя, словно большой моллюск накрепко захлопнул свои створки и сжал их с давлением в несколько атмосфер.

– Влад, скажите, а вы женаты?

Он помрачнел прямо на глазах. Взгляд потух, с лица сошла улыбка, и весь он как-то сник и ощетинился.

– Я в разводе, – неприятным сухим голосом Влад выдал порцию информации.

– Давно? – осторожно спросила Аврора, ещё не понимая, что случилось.

– Три года.

И тут она наконец-то уловила произошедшие с её визави перемены, и ясно ощутила дохнувшие от него холод и отстранённость. Она стала лихорадочно соображать, как спасти положение и вывести разговор в безопасное русло. Но мысли, как разбиваемые бильярдные шары, хаотично покатились в разные стороны, не давая сосредоточиться на главном. Только поняла, что расспрашивать дальше его нельзя.

Он сам пришёл на помощь.

– А вы?

Она тут же оживилась и улыбнулась ему открыто, светло:

– Когда-то на последнем курсе института вышла замуж. Но ненадолго. Через пару лет мы разбежались.

– Почему?

И Аврора заметила, как Влад вынырнул из своей раковины.

– Потому что оказалось, что мы по-разному воспринимали супружескую жизнь…

– Это как?

– «В горести и радости вместе и навсегда», – это только я буквально понимала. Вместе – значит только он и я. И никого больше. А для мужа эта трактовка была не более чем красивой фразой. Сам же он считал, что брак – это «по большому счёту» вместе с одной женщиной. Одной и той же. А в мелочах – можно и на других переключаться, встречаться, флиртовать, заводить интрижки. Ведь по большому счёту он всё равно со мною оставался – это было «всё серьёзно», а те другие – «так, ничего не значили»…

Влад покачал головой и вздохнул:

– К сожалению, в брак вступают люди с разными жизненными установками и нравственными принципами…

И дальше разговор потёк уже на приятные, не болезненные темы. Они даже перешли на «ты».

Больше никаких сложных моментов не возникало. В целом, ей было очень хорошо с ним. И вечер незаметно плавно превратился в ночь, и пришла пора расставаться. Аврора всполошилась, вспомнив, что ей, возможно, в этой реальности, некуда идти. Та квартира, где она живёт во время командировки, сейчас возможно, занята и просто глупо туда ехать. А других вариантов она как-то не предусмотрела.

Оставалось только одно – попытаться вернуться. Подняться в тот номер с балконом с разговорчивыми орхидеями и… наверх, по лестнице – на чердак, в надежде на переход в своё нормальное время.

И Аврора засобиралась домой.

Влад, как и обещал, проводил её. Пришлось, правда, путанно объяснять, что она остановилась в номере, который толком узнать не успела. Влад ей сказал, что в этом отеле все апартаменты не цифрами обозначаются, а имеют собственные названия, как темы. И ему было странно, что Аврора не запомнила образ своего интерьера. Ссылаясь на девичью память и ощущая себя полной кретинкой, она с большим трудом вырвалась из-под его опеки и рванула на верхний этаж, скорее, к заветной лестнице на чердак.

Только у самой двери в номер опомнилась и впервые подумала о том, что он может оказаться заселён, и что тогда ей делать, как она будет пробираться на балкон? В руках мешал букет, подаренный Владом. Ещё не известно, как отреагируют на него орхидеи? И тут же стало смешно: она уже дошла до того, что переживает за впечатление, которое произведёт на цветы! И даже боится, что им что-то не понравится!

Развеселившись, Аврора немного успокоилась и постучала в номер.

Ничего не произошло. Затаив дыхание, она ещё раз осторожно стукнула в дверь и прислушалась. В ответ не раздалось ни звука. Она тихонько потянула ручку на себя и заглянула в приоткрывшуюся щёлку. В глубине помещения было темно и пусто. Ни души. Осмелев, Аврора быстро просочилась в щель и плотно закрыла за собой дверь, словно отрезала пути к отступлению.

На всякий случай она решила не забирать букет в свою реальность. Глаза не сразу привыкли к темноте. На журнальном столике дизайнерским акцентом гордо красовалась вычурная ваза. Недолго думая, Аврора схватила этот писк дизайна и метнулась в санузел, наполнила ее водой. Вернувшись в номер, бережно пристроила цветы в необычную вазу. Получилось очень эффектно. Рука невольно потянулась к букету, пальцы осторожно погладили напоследок тугие упругие бутоны.

Оторвавшись от роз, она пересекла комнату и вышла на балкон. Южная влажная ночь накрыла город, изменив в своём неверном свете очертания знакомого балкона. Разросшиеся яркие заросли теперь казались чёрными, плоскими и декоративными, как на полотнах примитивистов.

Ей показалось, что цветы спят. Аврора осторожно, как можно тише протиснулась мимо орхидей к заветной лестнице и так же тихо вскарабкалась наверх.

Взобравшись на чердак, принялась искать в темноте лаз, или какой-нибудь другой люк, через который можно будет вернуться домой. Но снова, как ни старалась, никакого другого выхода не было. И тот, через который она сюда попала, тоже исчез. Пришлось долго шарить по полу, прежде чем она нащупала деревянную крышку, гадая, отсюда она недавно вылезла, или это уже совсем другое отверстие. Попыталась выглянуть наружу, но из-за наступившей безлунной ночи ничего не удалось разобрать. Аврора в полной темноте ощупала лестницу силясь понять, из какой она реальности, но это ей ничего не дало. «Пока не спустишься – не узнаешь», – пробормотала себе под нос, как наставление, и полезла вниз.

И опять – гулкие от пустоты зловеще чёрные комнаты и коридоры приняли её в свои объятия. В нос ударил тоскливый запах разрухи и старости, как в доме престарелых, в скоплении страданий и усталости от жизни. В кромешной тьме ей даже стали мерещиться голоса, отражённые стенами, воскрешающие чьи-то яркие эмоции и чувства, давно канувшие в прошлое. Зябко поёжившись, она осторожно двинулась по коридору, выставив вперёд руки, чтобы ни на что не наткнуться. То и дело, спотыкаясь, и пугаясь собственного производимого шума, Аврора добрела до выхода.

На дворе уже царила глубокая ночь. Луна спряталась за тучи, и чернильная мгла обступила со всех сторон, плотно укутав деревья и сереющие за спиной архитектурные останки. С трудом разбирая дорогу, Аврора быстро зашагала по подъездной аллее в сторону широкой магистрали. Выйдя на освещённую улицу, она перевела дыхание и уже спокойно пошла к своему временному пристанищу. Хорошо ещё, что город маленький и можно просто пешком дойти до дома, не обязательно искать среди ночи транспорт или вызывать такси.

14.

Даша Королёва постучалась в кабинет главного инженера.

Уже несколько дней подряд его жена, похоже, что-то заподозрив, стала приезжать на работу к мужу, и Дарье из-за этого никак не удавалось поговорить с Игорем. Заметив издали, как супруга Розовского погрузилась в такси и отчалила, Королёва поспешила в административное здание. Наконец-то появился шанс перехватить Розу одного.

И Даша опять, с лёгкой иронией пригласила его в гости, на ужин, пригрозив, что это – китайское предупреждение и другого просто не будет. И он снова с радостью согласился и пообещал приехать после восьми.

Она провозилась весь вечер. Потом приняла душ и занялась собой. Успокаивающая маска на лицо, лёгкий массаж подбородка и скул. Даже полежала в расслабляющей ванне полчаса и привела в боевую готовность ноги – сделав свежую эпиляцию и новый педикюр. Потом так же тщательно приступила к макияжу и укладке волос.

Минутная стрелка перевалилась за цифру двенадцать и методично затикала, хладнокровно отсчитывая девятый час. Полностью готовая к долгожданной встрече Даша, чинно уселась за сервированный стол. Рядом с пустой тарелкой на крахмальную скатерть лёг мобильный телефон.

По телевизору шёл какой-то сериал. Даша машинально уставилась на экран, не понимая толком сюжет. Весь её мозг был вместо фильма, сосредоточен на этом маленьком электронном прямоугольничке, лежащем слева. Почему он не звонит? Может, её трубка сломалась? – Даша хватала мобильник и трясла его, прислушиваясь, не гремит-ли у него что-нибудь внутри. Потом нетерпеливо набирала Аврору, но услышав её ответ, разочарованно отмечала, что телефон работает и с ним всё в порядке. И снова откладывала его на прежнее место и смотрела в телевизор и силилась понять, о содержание фильма.

Сюжет был о любви, и какая-то женщина на экране громко жаловалась на мужчину, что он к ней несерьёзно относится. А другая её успокаивала тем, что «все они – козлы». Это утверждение почему-то сильно расстроило Дашу, и она быстро переключила канал. Теперь замелькали динамичные кадры, поменялся градус напряжения в картине – она наткнулась на сериал про полицейских и бандитов. Погони, драки, перестрелки ненадолго даже увлекли её.

Когда фильм закончился, Даша снова взяла в руку мобильный и проверила время – уже наступила полночь…

И теперь она окончательно поняла, что Игорь не приедет…

Она отошла к окну и уставилась в тёмное стекло. Ночь накрыла маленький южный городок. Бархатный сезон подходил к концу, почти все отдыхающие разъехались, и теперь по ночам мало кто гулял, в поисках приключений. На опустевших, словно осиротевших, улочках даже меньше зажигалось фонарей и казалось, что весь город медленно впадает в долгую зимнюю спячку. Даша рассеянно смотрела в сгустившуюся темень на улице, на редко проскальзывающие машины внизу и тусклые далёкие звёзды, сверху, просвечивающиеся сквозь спутанные ветки деревьев.

Пустота и тишина за окном струящейся тоской заползали ей в душу, замораживая чувства и желания. Она очень долго стояла, словно впала в анабиоз, не двигаясь и ни о чём не думая. Просто стояла, смотрела в ночь за окном и больше уже ничего и никого не ждала.

Тихо на улице. Скоро растает

ночь за окошком. И утро настанет.

Скоро проснутся птицы на ветках,

Солнце скользнет по разбуженным векам.

А я –

ещё не спала.

А я –

тебя всё ждала.

Тихо пока, но рассвет недалёко,

Ночь отражается в заспанных стёклах.

Пока звезда не погасла –

Надеюсь, что жду не напрасно

Тебя

всю ночь напролёт,

как ждут