Текст книги "Страницы жизни: будь моей"

Глава 28
Он вернулся

– Кажется, я напугал твоих девчонок? – поинтересовался Илья.

Я оставил реплику без ответа, глядя ему в глаза. Илья сильно изменился с тех пор, как мы виделись последний раз много лет назад: постарел, осунулся, от бывшей стати не осталось и следа, но он был все еще выше меня. Казалось, его тело сковала какая-то неестественная худоба, а полностью седые волосы и борода делали из него старика, хотя он был всего на шесть лет старше меня.

– Извини, я не хотел их пугать, просто тебя искал, – выдал Илья после минутного молчания. – Мы можем поговорить где-то в приватной обстановке?

Я кивнул на кафе Гийома, где мы расположились в самом углу. Как только мы уселись за столик, я написал Ленке, что у меня все хорошо и где мы находимся, чтобы она не волновалась.

– Что будешь? – поинтересовался я.

– Воды, – сдавленно сказал он.

– Здесь вкусно кормят, угощаю, – посмотрел я на него поверх меню.

Илья опустил глаза.

– Да мне почти ничего нельзя, только овощи. Лучше готовые… И бульоны.

Я заказал нам травяной чай, воду и попросил приготовить Илье овощное рагу.

– Гийом, а куриный бульон у тебя есть, чистый?

– Конечно! – с недоумением взглянул на меня он.

– Брат на строгой диете, – пояснил я.

– О, месье Шварц, – улыбнулся Гийом. – Приятно познакомиться, – отошел он, почувствовав напряжение.

– Давно поменял имя и фамилию? – задал вопрос Илья.

– Четырнадцать лет назад, – спокойно ответил я, хотя эта беседа ни о чем слегка стала раздражать. – Зачем пожаловал?

– Ты не меняешься, сразу быка за рога, – усмехнулся Илья. – Всегда бесило это качество в тебе. Так же, как и мои выкручивания тебя.

Я снова промолчал.

– Я смотрю, у вас с Леной все хорошо, она беременна? – улыбнулся Илья, когда нам принесли чай.

Я отклонился на спинку стула.

– Я хотел встретиться с родителями, – выдал Илья, когда официант отошел.

Я лишь поднял бровь в ответ.

– И извиниться перед тобой за то, что сделал, – дополнил он.

У меня челюсть отвалилась, когда я это услышал. Конечно, я не поверил в эти россказни, но мой родной брат и извинения – это было на грани фантастики.

– С хрена ли?

– Понимаю твои эмоции, мягко говоря, я особо не был паинькой… – Илья тяжело вздохнул и посмотрел на часы. После секундных колебаний он достал из рюкзака таблетки и быстро выпил одну. Я сощурился, пытаясь понять, что это: демонстративность или…?

– В общем, я прилетел сюда, чтобы попрощаться, – начал он, отдышавшись. – У меня терминальная стадия рака, осталось, в лучшем случае, месяца четыре, а на своих ногах и того меньше. Не хотелось бы умирать, не увидев семью, хватит того, что подыхать буду в хосписе, – как-то натянуто сказал он.

Меня передернуло. Если он пытался надавить на жалость, то хреновый был способ.

– Понимаю, что ты не веришь, – улыбнулся Илья. – Не рассчитывал на горячие объятия после всего, что сделал. Но последний год сильно меня изменил. – Илья открыл рюкзак и положил на стол документы. – Анализы, выписки, диагнозы… – пододвинул он ко мне папку.

– А как же то, что ты говорил? Он мне не отец, в гробу я видел такую мать? – процитировал я слова Ильи, сказанные при отправке отца на реабилитацию.

– Ну, скоро там и буду. Знаешь, приближающаяся смерть сильно отрезвляет… – посмотрел он почти бесцветными глазами на меня.

Нам принесли еду. Илья немного поел, пока я молча изучал копии документов. Меня затошнило от увиденного. Пролистав бумаги, я положил папку на стол.

– У меня очень мало времени, через пять дней самолет обратно, поэтому, если возможно, я бы хотел увидеться с родителями быстро, – без единой тени сарказма говорил он.

– Ты ж фээсбэшник, неужели не знаешь, где они живут? – усмехнулся я.

– Конечно, знаю, – подтвердил Илья. – Даже ездил, чтобы посмотреть на них, если вдруг ты не позволишь увидеться.

– С какого времени тебе вдруг понадобилось мое разрешение? – с недоверием поинтересовался я. Это было сильно не похоже на моего брата.

Он лишь пожал плечами.

– Денис, я не буду рассказывать, что я изменился и стал другим, горбатого, как известно, только могила исправит, – горько усмехнулся он. – Но за последний год у меня было время подумать. И над твоими словами тоже, – опустил он взгляд.

– Какими именно? – пытался раскусить я его.

– Что в смерти Стасика виноват только я, и никто иной, – сдавленно выдал он, и голос дрогнул. Илья отвел глаза, но по расширившимся ноздрям и поджатым губам стало понятно, что эта тема до сих пор его не отпустила. Как бы мне ни хотелось быть максимально не таким, как мой брат, все же в чем-то мы были до боли похожи… В умении любить только одного человека.

– Мне жаль, что все так вышло, я бы не желал тебе такого, – попытался я как-то поддержать его. Говнюк конченый, но все же родной брат.

– Сам виноват, – выдавил Илья из себя. – Ладно, не будем о грустном. Я, правда, рад, что у вас с Леночкой все хорошо, – поднял он глаза на меня. – Я тогда не думал, что вы расстанетесь. Рассчитывал потрепать нервы обоим… – поджал он губы. – Знал бы, что она беременная была… Прости, я… хотя такое простить нельзя.

– Нельзя, да, – напрягся я от воспоминаний. – Ты убил моего ребенка, – зло выдал я, стиснув челюсти.

– Да я до хрена в жизни кому говна сделал, столько, что удивительно, что еще не как собака в подворотне сдох. Ладно, мои грехи, мне за них отвечать… – снова посмотрел на меня Илья.

– На кой… – запнулся я. – Ты вообще все это тогда затеял? – задал я вопрос, который волновал меня много лет.

– Завидно было, – без колебаний ответил он.

– Что? – не поверил я услышанному.

– Ну, во‐первых, я всю жизнь тебе завидовал, что ты смог отцу противостоять, когда он тебя пытался отучить от живописи и отдать в спорт и пристрастить к семейной военной комендатуре. У меня никогда силы воли не хватало, а ты морально крепче был. А меня так бесило, что ты можешь быть собой и жить, как хочешь, а я всю жизнь под отца прогибался, делал, что он говорил. Все думал, так я стану для него любимым и хорошим сыном, а в итоге, видишь, как все получилось: ты его и вылечил, и всю жизнь рядом с ним провел, – закончил он свой монолог.

– Но хорошим сыном для него так и не стал, – усмехнулся я. – Он до сих пор мне тебя в пример ставит.

Илья улыбнулся.

– Ну, ты ж не сказал ему, что я его тупо бросил умирать, да?

– Начнем с того, что ты не бросил, ты его устроил в больницу, это уже просто с реабилитацией не помог, но это неважно. Во-вторых, конечно, я ему ничего не сказал, знаешь, мне отец дороже, чем вся эта правда жизни. Одного инсульта мне было вполне достаточно, – подтвердил я его слова. – Так что ты не совсем говнюк.

– Спасибо, – с усмешкой произнес Илья. – Вот ты всегда таким был: правильный, заботливый, думал о людях.

– Да я тоже накосячил по жизни будь здоров, – отмахнулся я. – У всех свои скелеты в шкафу. А во‐вторых, – напомнил я ему. – За что ты мне мстил? Стасик?

– Да нет, это уж потом переклинило что-то. А во‐вторых, помнишь вашу первую встречу с Леной на даче?

– Еще бы, – выдохнул я.

– Она на меня никогда так не смотрела. Она в тебе тонула просто, таяла от твоих прикосновений, слушала, как бога, смеялась над шутками, а со мной рядом становилась холодной и какой-то заторможенной. С тобой же просто расцветала… – Илья погрузился в воспоминания. – А как ты смотрел на нее… Фух, – выдохнул он. – Убить вас тогда обоих хотел. Удивительно, что вы так долго продержались, я думал, ты ее сразу найдешь. После твоего дня рождения.

– Ну что уж я, по-твоему, конченый подонок, что ли?

– Да нет, – продолжил Илья. – К тому же вы друг друга так любили. Правда, я не подумал, что мои действия приведут к таким результатам. Мне казалось, вы созданы друг для друга. И ни черта вас не разлучит.

– Как видишь, многое смогло.

– Ну сейчас же все хорошо? – как-то с надеждой посмотрел он на меня.

– Только мы лишились семнадцати лет совместной жизни. Я упустил шестнадцать лет своей дочери и потерял ребенка, – напомнил я ему о последствиях его действий.

– Мне правда жаль. – Илья взглянул на меня с сожалением. – Не скажу, что не хотел. Тогда хотел наказать, максимально все отобрать и паршиво вам сделать, сейчас жалею об этом.

– Что ж поменялось? – сощурился я.

Илья поджал губы и отвел взгляд в сторону. Его глаза слегка увлажнились.

– Когда собственный сын сказал мне, что хочет, чтобы я сдох, – откашлялся Илья, чтобы сдержать эмоции.

– Жестко! – передернуло меня.

Нет, я, конечно, никогда не питал нежных чувств к брату, но даже для этого подонка такое было перебором.

– А чего вдруг? – поинтересовался я.

– Да потому что отец из меня примерно такой же, как и брат, хотя я их люблю, – вздохнул Илья.

– Ясно. Как ты сюда долетел с таким диагнозом? – перевел я тему.

– На морфии, – показал он пузырек таблеток. – Правда, он все хуже помогает, так что времени у меня особо нет.

– Кто дома за тобой будет присматривать? – задал я вопрос, который мог раскрыть все карты и его замысел.

– Хоспис… – пожал он плечами. – У меня нет никого. Так что сдохну в муках. Как дворовый пес, – усмехнулся он. – Ну, что заслужил, то и получу. Просто хотел увидеть тебя и попросить не держать зла на меня. И встретиться с родителями. С Леной ты же не дашь мне поговорить, чтобы извиниться.

– Не обсуждается, – усмехнулся я.

– Ну, тогда просто передай, что… – запнулся он.

– Что? – подался я вперед.

– Хотел сказать мои извинения, но такое не прощается. Что жаль… и что ей от моих сожалений? – развел он руками. – Передай, что мудак раскаивается.

Я лишь качнул головой в ответ.

– Ладно, извини, я не очень долго могу сидеть и ходить, поеду в гостиницу, уже надо занять горизонтальное положение, – встал он. – Спасибо, что сразу не послал и хотя бы выслушал. – Он положил передо мной визитку. – Это гостиница, в которой я остановился, а на обратной стороне мой номер. Понимаю, что ты не обязан, но я буду очень благодарен тебе, если получится увидеть маму с папой.

Илья медленно встал, взял рюкзак и трость и неторопливо, сильно прихрамывая, пошел к выходу. Я быстро схватил документы и пошел за ним.

– На мой счет запиши, – бросил я Гийому на ходу. – Что с ногой? – догнал я Илью и придержал ему дверь.

– Метастазы. – Он вышел из кафе.

Я опешил.

– Да нормально, я привык уже, – слегка хлопнул он меня ослабшей рукой по плечу. – Спасибо, брат.

– У тебя с деньгами как? – поинтересовался я, когда Илья уже притормозил такси.

– Это единственное, что у меня есть. – Илья вдруг остановился. – Денис, еще одна просьба, если ты больше не захочешь меня видеть, – выдохнул он. – Позаботься, пожалуйста, о моих детях. У них никого нет вообще, мать бросила, со мной они не общаются, у них только Викина мама… И то она прикована к постели, их нельзя сдавать в детдом. У них и так жизнь дерьмовая, они не заслужили такого. Оленька просто не выживет там, – с такой болью и нежностью сказал он, что у меня все оборвалось внутри. – Умоляю тебя, – добавил он, поджав губы. – Они ни в чем не виноваты.

Я смотрел на него с каким-то шоком, как он мог так измениться? Давно ли стал таким сентиментальным? Нельзя ж такое сыграть.

– Там флешка внутри, вся информация о детях есть, отказы от родительских прав от меня и Вики тоже есть, – кивнул он.

– Ты умеешь быть убедительным, – пришел я в себя, думая, как можно было заставить мать подписать отказ от детей.

– Они ей никогда не нужны были, потребовала два ляма зелени, типа по одному за ребенка, и подписала не глядя, – махнул он рукой.

У меня вытянулось лицо.

– Пока, надеюсь, до встречи. – Илья сел в такси и уехал.

А я так и стоял, глядя ему вслед и переваривая услышанное. Неужели все это могло быть правдой?

Глава 29
Проверка

– Денис, ты где? Что с тобой? – услышал я Ленкино тревожное в трубке, когда вернулся в кафе, чтобы оплатить счет, и набрал ее.

– Все отлично, просто пообщались, – попытался я успокоить ее. – Сейчас приеду к вам. Вы там как?

– Нормально, – выдохнула она. – Что он хотел?

– Родителей увидеть, – выдал я, чтобы не нервировать.

– В смысле? – удивилась она.

– Ох, долгая история, приеду сейчас и расскажу, но, в целом, приехал просто увидеться с родителями, – повторил я и вышел на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух. Как-то для меня все сказанное Ильей было как обухом по голове.

– Ладно, ждем тебя очень. Я люблю тебя, – сказала она, понизив голос, а я улыбнулся.

– И я тебя, родная, – попрощался я с Ленкой.

С одной стороны, меня просто разрывало от воспоминаний и мыслей. Если бы тогда Илья не поступил как сволочь, хотя о чем я… Я же влез в их отношения и пошел на поводу у Ленки, сам не сказал ему обо всем. «Если бы только я тогда поступил как мужик, а не…», – подумал я с досадой. Снова эти «если», которые отравляли мне жизнь последние восемнадцать лет. Если бы я тогда не влез, если бы я тогда все рассказал ему сам, если бы не выкобенивался и сразу отписал ему свой бизнес, то успел бы. Она бы не сделала аборт и, возможно, простила бы. И тогда…

От гнетущих мыслей стало реально плохо. Начало потряхивать. Появился страх: если бы ни дочь, которая каким-то чудом нашла меня в соцсетях, то я бы даже не узнал, что она у меня есть. Внутри все похолодело, и меня пробил холодный пот. Господи, я даже не хотел думать, что где-то существует параллельная реальность, где мы не вместе, где у меня нет моих девчонок. Я бы этого просто не выдержал: либо свихнулся, либо сдох от тоски.

Судорожно сглотнув, я сделал глубокий вдох, чтобы унять дрожь, и тут же вздрогнул от сигнала клаксона. Из своей машины мне улыбнулся Себастиан и махнул рукой. Мы были знакомы с ним уже много лет, с тех самых пор, как Андре начал заниматься гонками. Сначала они с Себастианом, который был одноклассником Андре, ходили на карты, лет с пяти, потом перешли на болиды. Андре так и остался гонщиком, а этот перешел на другую сторону работы с машинами. Ему больше нравилось разбирать и собирать запчасти, придумывать, как усовершенствовать работу механизма, чем, как он выразился: «Часами круги наворачивать, что аж в глазах рябит».

– Привет, Себастиан. Какими судьбами здесь? – удивился я.

– Андре попросил одного вас не оставлять и, если что, сразу звонить в полицию, – широко улыбнулся парень белозубой улыбкой.

Я усмехнулся находчивости Андре: с таким бойфрендом моя дочь точно не пропадет.

– Вас просили доставить до дома, – кивнул он мне на переднее сиденье.

Я сел в машину и немного прикрыл глаза, переваривая встречу и собственные эмоции, которые никак не хотели уходить.

– У вас все нормально? – деликатно поинтересовался Себастиан.

– Да, – отмахнулся я. – Встреча не самая приятная в жизни.

– Ясно, – отстал от меня с расспросами он. Я был благодарен ему. Мне нужно было собраться с мыслями перед тем, как встретиться с семьей, и понять, что делать дальше.

– Денис! – налетела на меня Ленка, как только я вышел из машины.

Как приятно было ее волнение за меня. Я крепко прижал ее к себе и вдохнул аромат ее волос.

– Ленка, – прошептал я. – Как же я счастлив, что ты у меня есть. – Я поцеловал ее перепуганное лицо.

– Что ему надо было? – Она смотрела на меня внимательно. – Чему ты улыбаешься? – Ленка насторожилась.

– Тому, что ты рядом, что у меня есть дочь, что все так хорошо сложилось, хотя и много лет спустя. – Я приобнял ее и повел в дом.

– Ты меня пугаешь…

Я лишь отмахнулся, но не успел и рта раскрыть, чтобы что-то ответить, как Ксеня чуть не сшибла меня с ног.

– Папа! – кинулась она мне на шею.

– Ты ж моя радость, – подхватил я ее, чуть приподняв.

– У тебя все нормально? – Она встала и недоуменно посмотрела на меня.

– Даже лучше, – чмокнул я ее в нос. – Вы с мамой рядом, а остальное – фигня.

Ксеня и Ленка переглянулись.

– Да, общение с братом слегка встряхнуло, – пояснил я.

– Что он хотел? – снова спросила Ленка.

Мы зашли в гостиную, где нас ожидало все семейство Джастина. Видимо, понервничали они знатно. Первое, что мне бросилось в глаза, это смена обстановки. Их полностью белый дом стал преображаться. Гостиная принарядилась в разные пастельные оттенки. Появились лавандовые шторы, створки шкафа в хаотичном порядке было выкрашены в пудровый, лавандовый и серый. Посреди комнаты стоял пудровый диван и серый столик, пол покрывал темный ковер. Много белого оттенка пришлось к месту. Смотрелось настолько изысканно и стильно, что я обомлел.

– Круто у вас стало! – с восхищением осмотрелся я. – Здорово сделали.

– Это дочери твоей спасибо, она тут командует, – недовольно пояснил Джастин. Его немного коробило, что ему не доверили переделывать собственный дом. – Про встречу расскажи, – без прелюдий начал он.

– Молодец! – поцеловал я дочку и сел в кресло того же оттенка, что и диван. – Офигенно переделала, – еще раз похвалил я ее. – Короче, – начал я свой недолгий рассказ, опустив некоторые детали разговора. – В общем, сказал, что болен, и просит о встрече с родителями, – закончил я тираду.

– И ты ему веришь? – с тревогой посмотрела на меня Ленка.

– Честно? Не очень, – пожал я плечами. – Но документы… – потряс я папкой, которую все так и держал в руках.

Жюли выхватила бумаги и, рассматривая, просила Ленку перевести, что там написано. На пару с электронным переводчиком ей удалось понять общий смысл.

– Ну? – нетерпеливо взглянул я на подругу, ожидая вердикта. – Можно это все подделать?

– Подделать можно все, что угодно, конечно… – пожала она плечами. – Но это похоже на правду. – Она смотрела на бумаги. – А давай его в больнице нашей проверим? Это, конечно, в копеечку влетит, но хотя бы будешь точно знать, что у него на уме.

– Завтра можно? – тут же принял я эту идею. Хорошо, что был четверг и мы бы не теряли время на выходных.

Жюли сделала пару звонков и договорилась о срочном обследовании. Ленка быстро занялась договорами, а я набрал Илью.

– Привет, – услышал я хриплое в ответ.

– Я не вовремя? – Я подумал, что отвлекаю его от приятного времяпрепровождения.

– У меня теперь всегда не вовремя, – усмехнулся он. – Укол ставил себе.

– Сам? – удивился я.

– Угу, осваиваю новые навыки, – как-то без энтузиазма сказал Илья и тяжело выдохнул.

– Я готов отвезти тебя к родителям, но при одном условии, – сразу перешел я к делу.

– Хорошо, – тут же согласился брат.

– Не хочешь узнать какое?

– У меня есть выбор? – устало поинтересовался он.

– Нет, – усмехнулся я.

– Тогда просто скажи, что нужно сделать.

– Завтра ты пройдешь полное обследование в больнице у моих друзей, – спокойно выдал я условия.

– Во сколько и где быть? – без сопротивления спросил он.

Меня это сильно напрягло. Но я назвал адрес больницы и время, в которое я заберу его от гостиницы.

– Как-то все слишком просто. – Я вернулся в гостиную.

– Может, он и правда изменился, – предположила Ксеня. – Тем более ты сказал, что он с нежностью о детях говорил.

– Завтра посмотрим, – пожал я плечами.

– В машине один с ним не поедешь, – безапелляционно выдал Андре.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Он дряхлый старик, – развел я руками. – Думаешь, я с ним не справлюсь?

– Согласен, я еду с тобой, – поддержал сына Джастин.

– Ребята, вы чего? – возмутился я.

– Не обсуждается, – строго сказала Ленка.

– Ладно, – неохотно согласился я на подобный эскорт. Волновать жену в таком положении совсем не хотелось.

Вечером за ужином, когда я ковырялся в своей тарелке, Ленка не выдержала:

– Ты ж не все рассказал, да?

– Не все, – подтвердил я.

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Илья много извинялся за то, что сделал с нами, – сказал я то, что утаил от друзей. – Просил передать тебе извинения, но сказал, что такое не прощается, поэтому цитирую: «Мудак раскаивается».

– Мне страшно, Денис, – вдруг выдала Ленка.

– Ты в безопасности, – обнял я ее.

– А ты? – с тревогой взглянула она на меня.

– Ленк, он реально еле ходит, ну что он может со мной сделать? – усмехнулся я.

– У него оружие может быть. – Она сжала мою руку.

А вот об этом я и не подумал. Я повернулся к Ленке, но спорить не стал, видя ее глаза.

– Хорошо, я все проверю и буду очень осторожен, обещаю. – Я поцеловал ее и отправил спать.

Сам же еще долго сидел в гостиной, погрузившись не в самые радужные воспоминания о своей жизни. Гораздо сложнее было думать о том, что сказать родителям и как не довести их до инфаркта новостями. Надеюсь, этот придурок не задумал ничего плохого, иначе пришибу его прямо на глазах у родителей. Так ничего и не решив, я отправился спать, упав в тревожное забытье.

На следующее утро с охранным эскортом в виде друга и Жюли мы прибыли в больницу. Илью тут же определили в палату: взяли первые анализы и попросили заполнить документы. К обеду он прошел все обследования. Врач назначил ему капельницу и оставил нас двоих. Пообедав, Илья уснул, а я смотрел на него и не верил своим глазам: как тот жестокий громила, которого я помнил и знал, безжалостный урод, превратился в этого жалкого старика? Такого не могло быть! Но нельзя же имитировать худобу, слабость и отдышку. Я не хотел верить в то, что видел, но и не верить боялся.

– Жалким стал, да? – вывел меня из задумчивости проснувшийся Илья.

Я отвел глаза и не ответил.

– Знаю, что жалким, – как-то обреченно выдал он.

– Что у тебя с сыном произошло? – сменил я тему разговора.

Илья тяжело вздохнул.

– У нас с Викой сразу не ладилось, – начал он издалека. – Но я надеялся, что меня семья как-то стабилизирует, тем более я искренне хотел детей. Думал, что смогу воспитать их правильными и свободными, а не в армейском режиме, как отец нас, – усмехнулся он. – Да вот только свою природу никуда не денешь. Мы с Викой постоянно ругались Она по мужикам шлялась, пока я и няни присматривали за детьми. Как-то не выдержав, я собрал вещи и выгнал ее.

– Вика говорила, что ты к мужику от нее ушел, – поймал я его на лжи.

Илья поджал губы. Я ждал взрыва, проявления его настоящих эмоций, но он лишь повел бровью.

– Я к нему не ушел, он просто всегда был, параллельно с Викой, – нехотя пояснил Илья.

Я ждал продолжения рассказа.

– Короче, когда я ее выставил, она подала в суд и отсудила у меня право общаться с детьми, компромата у нее, как оказалось, на меня было достаточно, хорошо хоть на службе не узнали, – выдохнул он. Воспоминания давались ему непросто. – Заткнул ей рот деньгами, но детей она увезла к своей матери, там и бросила на попечение родителей старых. Сама свалила жить за границу, сказав мне, что и детей с собой взяла. Я пока все узнал, нашел ее, выяснил, семь лет прошло. В общем, когда я приехал к своим детям, им уже было двенадцать и десять. Вика им наговорила про меня такого, что диву даешься. Сказала, что я ей угрожал смертью и она вынуждена уехать, чтобы спасти их, сука, – выругался он. – Знала ведь, что они для меня все! – закипал он. – Естественно, дети меня боялись. Я пытался уговорить их, убедить, что все не так, хотел с собой в Москву забрать, но куда там. Так и катался к ним раз в месяц, правда, общение не складывалось. А когда сыну стукнуло пятнадцать и я узнал о болезни, то сообщил ему. Он и сказал, что лучше бы я сдох, только больше не появлялся в их жизни. – Голос Ильи дрогнул.

– Сколько ему сейчас? – спросил я.

– Вадимке? – Илья первый раз назвал сына по имени, но невероятная нежность в голосе не ускользнула от меня. – Почти семнадцать, в декабре будет. Ему бы только год продержаться, дальше он опекунство над сестрой оформит и… – запнулся он. – Они справятся. Им просто нужно деньги передать и завещание, – закончил он. – Ты не против, если я им дачу родительскую в России отпишу? Тебе ж все равно не нужно, – поднял он на меня глаза.

– Не нужно, – подтвердил я. – Никогда не любил это место, – выдохнул я. – Могила еще там? – поинтересовался я о Стасике.

Илья лишь устало качнул головой в ответ.

– Денис! – позвала меня Жюли, зайдя в палату. – Можно тебя в кабинет?

Вид у нее был, мягко говоря, сильно озабоченный. Я молча встал и направился на выход, но в дверях остановился.

– Я позабочусь о них, Илья, – повернулся я к кровати.

– Спасибо тебе, брат, – едва улыбнулся он, и лицо его исказила гримаса боли, хотя он и пытался это скрыть.

– Ну что? – зашел я в кабинет, ожидая, что мои опасения сбылись. – Наврал он мне, да? – обратился я к Жюли и только тут заметил, что в кабинете находятся еще два врача.

– Нет, не прямо наврал… – Жюли опустила глаза. – Но все немного не так, как тебе сказали…