Текст книги "Страницы жизни: будь моей"

Глава 34
Раньше срока

– Денис! – растолкала меня Ленка посреди ночи. – Денис, у меня схватки началась… – с тревогой подскочила она. Если то, как она сползла с кровати, можно было назвать «подскочила».

– Солнышко… – стряхнул я остатки сна с себя. – Может, это тренировочные, прихватывает же последнее время. – Я встал и попытался успокоить ее.

– Нет, Денис. – Ленка с испугом посмотрела на меня. – Время становится короче, а боли сильнее, я уже два часа засекаю.

– Лен, какие схватки, тебе рожать через полтора месяца только! – Я взял телефон.

– Денис, надо в больницу, срочно, – схватилась она за живот и согнулась, стараясь правильно дышать.

– Жюли! – чуть не заорал я в трубку. – У Ленки схватки начались, – выдал я вместо приветствия.

– Точно схватки? Рано ж еще, – удивилась сонным голосом Жюли.

– Да! – гаркнула Ленка. Телефон был на громкой связи.

– Черт, – выругалась подруга. – Денис, быстро ее в больницу вези, врачу наберу.

Мы собрались за пару минут, я засунул Ленку на заднее сиденье и рванул в больницу. В шесть утра дороги были свободны. К тому времени, как мы подъехали, нас уже ждала бригада прямо на парковке, во главе с врачом. Он помахал нам, куда подъехать, и уволок Ленку на носилках в отделение. Я поспешил следом.

– Готовьте операционную, – сказал врач после осмотра. Медсестра унеслась в коридор, а я напрягся. – Значит, так, – спокойно начал врач. – У ребенка падает сердцебиение, потому будем делать кесарево сечение, чтобы не рисковать.

– Что? – попыталась встать Ленка. – Господи, – напугалась она.

– Пока ничего страшного, просто мы перестраховываемся, – максимально спокойно сказал врач, но я понимал, что на такие меры без крайней необходимости в Швейцарии никто не пойдет. – Сейчас вас подготовят и отвезут в операционную, все нормально, не волнуйтесь, – по-доброму улыбнулся он Ленке и кивком головы попросил последовать меня за ним.

– Что не так? – Вышел я вслед за врачом.

Он отвел меня подальше от палаты.

– Я не могу точно сказать, пока мы не достанем ребенка. Не совсем понятно, что происходит. – Он отвел глаза. – Но я обязан спросить: кого спасаем: мать или ребенка?

У меня все оборвалось внутри и похолодели руки.

– Но все же было нормально еще неделю назад, – выдавил я из себя, как будто это могло помочь.

– Мистер Шварц, – положил мне руку на плечо врач. – К сожалению, медицина еще не дошла до такой стадии развития, чтобы мы могли видеть все, что происходит с ребенком в утробе матери. Почему-то сердце дает сбой, и сейчас нужно спасать обоих. Естественно, мы приложим все усилия к тому, чтобы все закончилось благополучно, но хотя бы формальный выбор сделать нужно.

Я опустил голову и закрыл лицо руками. Офигенный выбор я должен сделать: потерять жену, которую обрел только недавно, еще и года не прошло, но которую любил всю жизнь, или ребенка, о котором мечтал с первого дня знакомства с Ленкой. Господи, а можно меня убить, а этих двоих оставить, а? Лучше я, чем они, вот честно.

– Операционная готова, сейчас будем перевозить, – услышал я голос медсестры и открыл глаза.

Все было как в кошмарном сне. Правда, почему-то все перепуталось и происходило в реальности.

– Жену, – выдавил я из себя, понимая, что без нее я точно подохну, а ребенка… даст бог, будет еще. А вот лишить двоих детей матери – выше моих сил.

– Мы сделаем все, чтобы выписать из больницы вас в том же количестве, в котором вы и поступили, – уверил меня врач и пошел в палату, откуда уже вывозили каталку с Ленкой.

– Эй, – натянул я на себя улыбку, чтобы не пугать ее. – Ты давай там не буянь. – Я положил руку на живот. – Мамка нам еще пригодится с целыми нервами. – Я взял Ленку за руку, понимая, что сейчас могу прощаться либо с ней, либо с сыном.

– Что-то мне страшно, Денис, – вцепилась она мне в руку.

– Все хорошо, солнышко мое. – Я поцеловал ее на ходу перед операционной. – Все будет хорошо, слышишь меня? – крикнул я уже в двери, потому как дальше меня не пустили.

Я закрыл глаза и стиснул зубы. «Господи, я, конечно, всегда был так себе прихожанином, да вообще не был, честно говоря. Но, пожалуйста, хочешь, меня убей, хочешь в жутких муках, только умоляю, спаси их двоих, я не могу их потерять, только не сейчас, когда они появились в моей жизни», – молился я про себя, стоя прямо у дверей этой долбаной операционной. Почему только меня не пустили туда? Нет, конечно, разумом я все понимал, что посторонним туда нельзя, но там моя жена и ребенок. Они же мои!

– Денис, – вывел меня из транса голос Жюли. Они с Джастином только приехали.

Я не смог даже ничего ответить.

– Денис, у нас замечательные врачи, все будет хорошо, – обняла она меня.

Я лишь с ужасом посмотрел на нее, вспомнив, как Ленка чуть не умерла летом, и она осталась жива просто чудом.

– Ага, – недовольно буркнул я. – Летом уже не откачали.

– Так! – Джастин вырвал меня из рук жены. – Даже не смей так думать, – встряхнул он меня за плечи. – Ты мужик или нет? Тебе жену нужно будет восстанавливать и сына поднимать, а ты раскисаешь!

Его слова подействовали отрезвляюще, я выдохнул.

– Молодец, – похлопала меня по плечу Жюли. – А теперь в палату. – Медленно повела она меня по коридору.

Время тянулось как-то неправдоподобно медленно, казалось, оно замирающими каплями сползало по стеклу часов, а не бежало по секундам.

– Да сколько ж можно? Почему так долго? – В очередной раз поднялся я со стула и принялся расхаживать по палате.

– Как бы всего час прошел, так что все в рамках. – Жюли попыталась успокоить меня, но тут же в палату завезли Ленку. Она была в сознании, но неподвижна.

– Ты как? – кинулся я к ней и схватил за руку.

– Нормально. – Она слабо сжала мою ладонь.

Ленку переложили на кровать, подключили аппаратуру, поставили трубку на нос. Меня передернуло от дежавю, и затряслись руки.

– Все хорошо. – Я погладил ее по голове и поцеловал. Главное, что она жива, а на ноги мы ее поставим. Няню нашли уже, чтобы она не одна с ребенком была. Стоп, а где же ребенок?

– Что с сыном? – простонала Ленка.

Черт! Я совсем забыл, что она должна была быть не одна. Я с ужасом посмотрел на врача.

– Мальчик планово находится на восстановлении, – выдавил из себя врач, но по его голосу стало понятно, что все не так планово, как он говорит.

Собрав силу воли в кулак, чтобы не напугать Ленку, я максимально спокойно спросил:

– Могу я его увидеть?

– Конечно, – уверил меня доктор и кивнул на медсестру. – Вас проводят.

Я пулей вылетел в коридор за медсестрой. За мной последовала Жюли. Мы прошли в другую часть здания и вошли в детское отделение, которое резко отличалось от основного отделения красочными рисунками. Мы подошли к зоне реанимации, и у меня все оборвалось внутри. Жюли, увидев мое напряжение, взяла меня за руку.

– Он жив, значит, не все так плохо, – подбодрила меня подруга.

Я выдохнул и зашел в отделение. От одного из боксов отошел врач и протянул мне маску для лица.

– Мистер Шварц?

– Да, – кивнул я.

Врач подвел меня к крохотному комочку, лежащему в прозрачном боксе. На сыне была натянута крошечная маска, через которую поступал кислород. Ком подкатил к горлу.

– У ребенка не полностью раскрылись легкие, мы сейчас стабилизируем его дыхание и будем смотреть на состояние, – пояснил врач.

– Насколько это опасно? – Не отрываясь, смотрел я на сына.

– Время покажет, но через неделю должны разработаться. Ваш сын боец, анализы все в норме, – похлопал он меня по плечу.

– А почему так случилось? – перевел я взгляд на врача.

– Может, роды рано начались, может, из-за лекарств, которые вводились вашей супруге летом, она ведь уже была беременна, могло повлиять, – пожал он плечами.

Аппарат издал писк, и меня передернуло. Лицо врача напряглось: он открыл бокс и потрогал пульс сына. Став серьезным, врач отдал пару распоряжений медсестрам. Они быстро ввели сыну лекарство через крохотную трубочку, прикрепленную на ногу. Господи, ему еще не было даже и часа, а он уже под лекарствами.

– Собирайте консилиум, – сказал врач и повернулся ко мне. – Побудьте с сыном, если сможете, попробуйте успокоить, чтобы он не плакал.

Не понимая, что происходит, я с ужасом уставился на Жюли, которая стояла рядом.

– Дэн, я пойду с ними, чтобы быть в курсе, врачей тут хватает.

– Что с ним? – перевел я глаза на сына.

– Дэн, мы сделаем все, что можем, даже невозможное. Все будет хорошо!

– Жюли! – схватил я ее за руку. – Спасите моего сына, пожалуйста.

Она лишь кивнула и ушла в ординаторскую, где врачи собрались на консилиум по поводу жизни моего ребенка.

Из оцепенения меня вывел всхлипнувший сын. Я обернулся на комочек и наклонился к нему. Совсем крохотный, меньше, чем половина моей руки, его тонкие ручки и ножки беспрестанно двигались, как будто искали опору в этом мире, а глаза смотрели прямо мне в душу. По груди разлилось тепло, а нежность вперемешку с восторгом выдавливали из меня тревогу и страх. Он не мог умереть, просто не мог…

– Привет, сыночек, – прошептал я и протянул ему руку.

Он схватил своими крошечными пальчиками мой палец, который казался просто огромным, и замер.

– Он узнал вас и слушает ваш голос, – подсказала мне медсестра, поставив стул рядом. – Ему нравится, говорите с ним.

Я сел на стул рядом с сыном. Еще никогда в жизни я не испытывал такой бури эмоций. Вот он совсем близко, но еще не до конца со мной. Как такое возможно?

– Эй, малыш, это я, твой папа, – начал говорить я. Сынишка успокоился и приоткрыл рот, казалось, он ловил звуки.

– Да, мой маленький, это я. Ты узнал меня, да?

Немного синюшные губы сына едва дернулись под маской.

– Ты мой родной мальчик, – улыбнулся я ему. – У нас все будет хорошо, я обещаю тебе. Я же супергерой, – вспомнил я слова Ксени. – Значит, спасу тебя, чего бы мне это ни стоило.

В ответ сын лишь тяжело вздохнул и как-то устало мигнул глазами. Его дыхание становилось все более поверхностным и быстрым. Я положил ему руку на грудь. Хотя как положил, едва коснулся, чтобы не раздавить этот малюсенький комочек счастья. Моя ладонь накрыла все его теплое тело от горла до колен, и я улыбнулся, выглядело так забавно.

– Малыш, – прошептал я, а его дыхание становилось все более спокойным и ровным.

– Вы точно супергерой, – улыбнулась мне медсестра, которая не отходила ни на секунду от нас. – Обычно родители паникуют, а вы его успокаиваете. Смотрите, как он хорошо дышит с вами.

Я улыбнулся.

– О чем только говорить с ним, не знаю, – поделился я опасениями.

– Спойте, дети хорошо реагируют на песни, – подсказала медсестра.

– Пою я, надо сказать, на редкость мерзко, – усмехнулся я.

– Неважно, – отмахнулась она. – Ему важен ваш голос. Хотите, я его аккуратно вам на руки дам?

Я с недоумением уставился на медсестру.

– А можно?

– Это ж ваш сын, – немного засмеялась она и достала комочек из открытого бокса.

Она осторожно положила малыша мне на одну руку, которая была шире его. Я улыбнулся, еле сдерживая слезы умиления. Моего сына от любимой женщины. Я не мог оторвать от него взгляд, чувствуя вес его крохотного тельца на руке. Он был совсем легкий.

– Мой сладкий, – прошептал я ему, уловив тонкий молочный аромат его кожи.

Медсестра поправила трубку и тихонько отошла. Сын сладко зевнул под своей маской.

– Хех, да ты устал, малышок? – улыбнулся я. – Хочешь, я тебе спою? – Я потрогал его пальчиком.

А я вспомнил, как мы с Ленкой мечтали о ребенке, когда жили еще в Москве, и я хотел петь ему песни.

– Ладно, – немного смутился я. – Давай споем.

И я тихонько затянул французскую колыбельную, а дыхание сына становилось все спокойнее и глубже. Он закрыл глазки и стал засыпать. Если это помогало ему дышать, я готов всю оставшуюся жизнь держать его на руках и петь ему песни. Только бы мой сын жил!

Вдруг сын резко открыл глаза, стараясь сделать вдох, но вместо этого из трубки со свистом выходил воздух.

Глава 35
Реальность

– Пациенту хуже стало! – Ворвалась запыхавшаяся медсестра в ординаторскую, где сидели врачи, обсуждая сложного пациента.

– Да что ж все разом-то! – подскочил завотделением. – Зафиксировали? – поинтересовался он у медсестры, уже выбегая в коридор.

– Ага, Стася за лекарством пошла. – Забежала она в палату, где два крупных санитара пытались унять разбушевавшегося пациента, прижимая его к кровати руками, фиксируя ноги. Руки уже были привязаны.

– Держи, – скомандовал врач медбрату, взял шприц у хрупкой медсестры и ввел пациенту лекарство.

Буквально через несколько минут достаточно крупный мужчина стал затихать. Его глаза становились стеклянными, дыхание – более ровным. Хрипы переходили в стоны, он успокаивался.

– Но как же так, Андрей Викторович? – Рядом с врачом стояла расстроенная молодая девушка. – Он же еще с утра нормальный был.

– Поздравляю с боевым крещением, Ксения Александровна, – немного грустно выдохнул завотделением психиатрической клиники. – Все новые интерны у нас на нем зубы ломают. Денис – самый сложный наш пациент. Вы на чем во время терапии остановились? – повернулся он к девушке.

– Ну, он рассказал, что у него с женой Леной сын родился, – ответила та.

– О, что-то вы быстро в этот раз добрались до финала его истории, – удивился Андрей Викторович.

– В смысле?

– Мать его позовите, – сказал завотделением медбрату и стал осматривать пациента.

– Денис! – В палату забежала пожилая женщина, работавшая санитаркой в отделении. – Ох, Денис… – Она села рядом с пациентом.

– Нет у него никакой жены и сына. У него вечно то сын рождается, то вторая дочка, – тяжело вздохнул врач.

– То есть? – недоуменно уставилась на врача интерн.

– Леночка умерла много лет назад, – пояснила мама Дениса, гладя сына по руке.

У Ксении Александровны вытянулось лицо от ужаса.

– Но он же рассказывал…

– Это его персональный бред, в котором он счастлив явно больше, чем здесь, – пояснил врач.

– Но она ж была? – с надеждой спросила интерн у матери Дениса. – То есть все бред?

– Да как сказать, – выдохнула мама Дениса. – Они и правда с Леночкой были знакомы и встречались, и дочка у них была. Вот только когда Денис второй раз приехал в Москву…

– После того, как Ленка его выгнала, замуж собиралась, – сказала Ксения Андреевна.

– Да-да, – улыбнулась мама Дениса, сидя рядом с ним. – Он увидел, что она с коляской вышла, и не решился к ней подойти. Дня три караулил возле подъезда, а на четвертый пришел, а Леночка, – запнулась мать. – На его глазах из окна своей квартиры вышла. Он кинулся к ней, когда она упала, она еще жива была. Узнала его, сказала, что любит. Он говорил, что у нее руки были ледяные и лицо такое бледное-бледное, он все пытался ей пальцы отогреть своим дыханием. Не дождавшись «Скорой», Леночка умерла на руках у Дениса. Соседи говорили, он тогда кричал, чтобы она не смела умирать.

При этих словах Денис немного дернулся.

– Ленка… – простонал он.

– Тш-ш, Денис, тихо, все хорошо, – погладила его по голове мама.

– А дочка?

– Девочка-то? Соседка до мужа дозвонилась, когда он приехал, они с Денисом в квартиру вместе поднялись, а дочка мертвая в своей кроватке лежала. А рядом дневник Леночки, в котором она писала письма Денису, рассказывала, что это его дочка. А в последней записи просила прощения, что не уберегла единственное, что осталось у нее от него. Единственного любимого человека, – закончила мать свой рассказ и утерла навернувшуюся слезу.

– А от чего девочка умерла? – чуть не плакала Ксения Александровна.

– Внезапная детская смерть, – пожала плечами мать Дениса. – У Дениса тогда сильнейшей срыв был нервный, он месяца два пролежал в больнице, но ваш врач говорит, что его лечили неправильно, поэтому, когда он вернулся в Цюрих, началась сильная депрессия. Он все время прилетал на место, где Леночка погибла, винил себя страшно во всем, что случилось, что не спас ее. Все говорил, что если бы был умнее, мудрее, дальновиднее, то… Бизнес свой забросил. Вот и мы с его отцом переехали сюда, не смогли там удержать.

– А в больницу он как попал? – поинтересовалась Ксения, глядя на некогда красивого и сильного мужчину с седыми висками на черных волосах, который не справился с такой трагической потерей единственной любимой женщины.

– Да он, когда уже спать перестал, все возле ее подъезда сидел, соседи испугались, вызвали «Скорую», его и закрыли в психиатрию. А друг его помог нам в Цюрихе бизнес продать и квартиру сдать, вот и устроили его в платную клинику. Тут с ним хотя бы как с человеком обходятся, а в обычной-то он постоянно обколотый лежал, – закончила мать.

– А брат? Что?

– Ой, да кто ж его знает, окаянного… Как после инсульта отца пропал, так мы о нем ничего и не знаем, – тяжело вздохнула мать.

Ксения Александровна лишь покачала головой, глядя на Дениса. Тот был счастлив в своей реальности. Там, где были живы его любимая женщина и дочь.

«Стоило ли его дергать туда, где единственным, что он видел, была белая с чуть серыми стенами палата психиатрической клиники?» – думала она.

– Ленка, – снова тяжело прохрипел Денис и повернул голову, уткнувшись взглядом в видимое только ему пространство. На его губах мелькнула едва уловимая улыбка, а по щеке скатилась слеза…