Текст книги "Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!"

Глава 2

Забудьте о невыверенных предложениях и двояких смыслах. Выкиньте записи на клочках бумаги. Будьте ответственны за каждое выведенное слово. Ведь одна необдуманная фраза – и ваш рассказ может закончиться, не начавшись

Заметки Жизнеписателя

– Здравствуй! – сидя на полированном письменном столе, мальчуган вертел в руках длинное перышко и с интересом меня рассматривал. – Как тебе тут, нравится? – он сладко потянулся, спрыгнул и внезапно зашелся переливчатым смехом.

Я стояла в центре большого строения, границы которого исчезали в полупрозрачном тумане. По всей видимости, я спала. Еще с детского возраста меня посещали сновидения, в которых сознание безошибочно разгадывало, что творилось с его хозяйкой. Тогда мне разрешалось делать все, что заблагорассудится. Это были самые чудесные сны, в которых можно было перевернуть все с ног на голову. Черно-белых снов не было с рождения, вот и сейчас окружение пестрило яркими красками.

За распахнутыми настежь окнами зеленели деревья. Изрядно запрокинув голову, можно было рассмотреть расчерченный прописными буквами потолок. Мебель, за исключением письменного стола, отсутствовала.

Мальчишка рассматривал меня, и не думая отводить взгляд. Хотя чего еще я могу ждать от своего больного сознания? Хорошо хоть розовых бегемотов в пачках и ажурных жабо не наблюдалось!

Парнишка выглядел слегка необычно: темнокожий, лицо обрамлено черными вьющимися волосами, просторная светлая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами, короткие штаны подобраны явно не по росту, оголяя щиколотки и являя миру носки в горошек. Довершали образ массивные ботинки на шнуровке, весело шлепающие при каждом шаге и вызывающие гулкие отзвуки в зале.

Великолепная акустика!

– Ну, и как тебя сюда занесло? – он с задумчивым видом прохаживался вдоль окна, теребя в руках белое перышко.

– Наверное, я заснула, – вывод пришел сам собой. Примостить свою тушку было некуда, и я оперлась на единственный предмет мебели.

– Я не об этом, но ты попала в точку, – он саркастически хмыкнул, – ты действительно спишь. Если хочешь, я даже окажу тебе небольшую услугу– помогу без особых напрягов изобразить то, что захочется. Чего изволите, сударыня? – остановившись, он уселся на мраморный пол, замысловато скрестив ноги и уставившись на меня снизу вверх.

– Знаешь, – мудрые мысли отсутствовали, а желания и вовсе разбежались да спрятались, – мне давно хотелось увидеть одного человека. Мы не виделись с раннего возраста, моя подруга…

– Не перегружай рассказами, понял!

Завертевшись по кругу, зал во мгновение ока превратился в зеленую лужайку. С одной стороны темно-зелеными лапами подступал лес, с другой – виднелось небольшое озеро.

– Та-дам! – послышалось напоследок, и передо мной возникла девчонка девяти лет, которую я не видела именно с того возраста.

– Елька! – вырвалось прозвище, прочно прилипшее к подруге еще с мохнатых годов. Я и сама стала ее ровесницей: в собственном сне встречаться с подругой и быть на дюжину лет старше казалось не тактичным. – Как живешь? Так давно тебя не видела, даже не знаю, куда вы с семьей переехали. Ну что ты стоишь как вкопанная? Пойдем погуляем! Не помню, во сколько должен прозвенеть будильник, но надеюсь, нам хватит времени наболтаться. Как жаль, что я не могу перенести тебя в свой сон из твоего. Мне бы так хотелось разузнать о твоей теперешней жизни!

Елька будто отмерла и радостно воскликнула: «Федька!». Ну и тормоз же она у меня!

Мы успели нагуляться по полю, пробежаться в перелеске и набрать всевозможных поганок, собрав их в завязанные на животе рубашки. Елька несла всякую чушь, впрочем, как и я, – в воображении мне совершенно не хотелось вдаваться в подробности реальной жизни. Поле благоухало летними ароматами, согревалось солнцем. Вдалеке бродили коровы. Замечтавшись, я вляпалась ногой прямо в мину.

– Черт! Даже во сне умудряюсь влезть в самое теплое и мягкое! Не представляешь, как я скучаю! Может, потому, что с тобой связаны самые чудесные дни моего детства? – я ткнула Ельку под ребра, у нее из рук вывалилась очередная партия поганок, однако подруга продолжила сосредоточенно нанизывать их на твердый стебель неведомого растения. Когда последний блеклый гриб обрел новое пристанище, подруга завопила, как подбитый бабуин, и ринулась меня догонять, дабы вернуть пинок обратно. За одну пробежку я успела выполнить план минимум: вляпалась в еще один коровий «подарочек», спугнула ежа, чуть не сев на него вместо пенька, а испугавшись, что раздавлю, потеряла равновесие и угодила рукой в муравейник. Все как обычно. Как здорово!

Один из самых солнечных снов завершался, пробуждая осознание, что еще нескоро мне подвернется возможность повстречаться с подругой, пускай даже в сладкой дреме. Подул сильный ветер, потянув меня спиной вверх и назад, словно остатки сока в коктейльную трубочку. Успев лишь махнуть на прощание рукой, я оказалась в знакомом зале с колоннами, письменным столом и задорным мальчишкой.

– Ну, как тебе?

– Чудесно! – честно вырвалось у меня. – Почаще бы такие сновидения!

– И такое может быть, – загадочно протянул новый знакомый, – но не с тобой.

– Почему не со мной? – я мгновенно спустилась с небес на землю и раздосадовано выпятила нижнюю губу.

– Не поняла ошибку? Ты захотела чужого.

– В самом деле?

– Ты хотела не просто увидеть подругу, а общаться так, будто вырвала ее из собственных сновидений! Это уж слишком. Сейчас, как ты иногда говоришь, у тебя «прокатило», но только представь, что тебе может захотеться увидеть того, кто не спит, или того, кто не хочет увидеть тебя. У каждого свои мечты и желания, а ты вырываешь их из собственных дрем и заставляешь предстать перед собой.

– Но это ведь только мои сны, ничего больше!

– Эх, Федька, Федька! Любишь ты учудить какую-нибудь глупость, а потом гадать, как из нее выбираться!

– Что за глупость? Не помню, чтобы я пакостила! – возмущенно фыркнув, я уперла руки в бока.

– Знаешь, иногда лучше самому во всем разобраться, – задумчиво протянул мальчуган. – Надеюсь, у тебя все получится. А пока что…

Договорить он не успел. Туман сгустился настолько плотно, что стало невозможным улавливать слова и различать очертания.

– А пока что – что? – мой вопрос унесся в пустоту. Морок рассеялся, а я осталась одна посередине зала с открытыми окнами, рядом с письменным столом и с маленьким беленьким перышком в руке.

***

Солнце немилосердно било в глаза, заставляя жмуриться. Хотелось спрятаться под одеяло, но оно куда-то исчезло, так что пришлось прикрыть лицо ладонью. Вот бы снова уснуть и досмотреть интереснейший сон!

Честно говоря, обожаю кутаться, лежа в постели. Даже в самую сильную жару натягиваю на нос простыню. Вот и сейчас в пелене спутанных мыслей я вяло шарила вокруг себя и вдруг с удивлением вытащила пук травы.

Я дернулась, как ошпаренная, разлепила глаза и испуганно осмотрелась вокруг. Как со мной обычно бывает в поездках, в первые секунды я не совсем осознаю, где нахожусь. Но сейчас, кажется, случай особый: ни на третью, ни на двадцать третью секунду бодрствования я не могла понять, что происходит.

Я лежала на грядке. На просторной морковной грядочке. О том, что она морковная, можно было догадаться по задорно торчавшим зеленым хвостикам, а кое-где – и рыжим попкам знакомого всем овоща. На сон все окружающее не походило. Определить это было делом секунды надежным способом – ущипнув себя побольнее. Что это?!

Постепенно в сознании всплывали события прошлого вечера. Работа, вокзал, поезд, деревня, печка. Ранняя весна, в конце-то концов! Ничего из вышеперечисленного не наблюдалось. Подняв лицо, я обнаружила яркое летнее солнышко, чистое безоблачное небо, безветренную погоду, беззаботных птиц… И подросшую морковку.

Рука со вчерашнего вечера ныла, холщовая повязка была накручена криво и неумело. Из груди вырвался легкий смешок, тут же застрявший в глотке и заставивший громко закашлять. Замерев, я продолжала сидеть, стараясь не шевелиться и по возможности забыть про дыхание. Получалось не ахти. В голове пусто, как в опрокинутой банке из-под консервов, вылизанной соседской собакой Дунькой. Единственно верное решение – не впускать в мозг лишних домыслов, воплощая немой железобетонный памятник слову «Вечность».

Сколько прошло времени? Минута? Полчаса? Понятно, что такое мое поведение слегка отличалось от общепринятого, но когда ты ни с того ни с сего оказываешься в другом времени года, да еще и на грядке, где весьма органично смотришься в ночной рубашке с цветочками, тут уже не до скоростных полетов мыслей. Осознание ситуации приходило мучительно долго, сопровождаясь тихой паникой, царившей под ребрами. Никогда бы не подумала, что такое может случиться: сидишь, боишься пошевелиться, а в это время твой рассудок орет во всю мощь, захлебывается и закатывает истерику.

А вот и вторая часть марлезонского балета. Удостоверившись, что тело в относительной целости и сохранности, я вскочила и начала метаться взад и вперед, вытаптывая морковь и выкрикивая на всю округу:

– Мама!!!

– Какого лешего?! – прямо над ухом выкрикнул громогласный бас, и за воротник хлипкой рубашонки меня подкинуло в воздух. – Я спрашиваю – какого лешего?!

Меня еще раз схватили за плечи и развернули лицом в противоположную сторону. На уровне глаз возникло нечто, отдаленно похожее на человека. Это была в прямом смысле слова «деревенская баба» – иначе не назовешь. У бабы было не меньше косой сажени в плечах, натруженные сильные руки, которые без усилий удерживали меня над землей. Квадратное одутловатое лицо обрамляли пакли сбившихся волос неопознанного цвета. Из одежды – подобие балахона, грубо сплетенного вручную из толстых нитей, явно меньшего размера, чем был необходим его обладательнице. Больше всего меня поразило зверское выражение глаз. Кажется, меня собрались жечь, четвертовать и вздергивать одновременно.

Предвидя малоприятную картину и за доли секунды сложив в голове нехитрый пазл, я испугалась еще больше и заорала еще громче, не в силах отвести взгляда от перекосившегося злобой лица:

– Мама!!!

– Какая я тебе, к лешему, мама?! – снова гаркнуло в уши существо, когда я собиралась уже завопить что-нибудь более оригинальное. Воротник оборвался, и я с шумом приземлилась на многострадальную морковку, здорово отбив себе пятую точку и прикусив от неожиданности язык.

– А ну, пошли, расскажешь мне байку, почто мою морковку топчешь!

Подхватив под мышки мою обессиленную от шока и непонимания тушку, баба потащилась с огорода.

Шкафообразная женщина с трудом вписывалась в цепочку событий. Кажется, я засыпала в собственном доме. Где он?! Где моя родная лачуга, которую я вчера так усердно протапливала и готовила к долгожданному отдыху? И кто я? Вроде, Федька. Живу, работаю и учусь в России. Бог мой, да куда же меня занесло?!

Меня вытащили из огорода и вели по каким-то безумным колдобинам. По обе стороны тропинки жарился на солнце пейзаж, вот только выглядел он как-то подозрительно. Всюду паслись коровы, овцы, козы, пару раз перебежала дорогу раскормленная свинья, причем гарцевала она с таким видом, будто мы – никчемные смерды, а она – королева из королев. В одном из дворов невысокий мужичок косил серпом траву. Разогнувшись, он встретился со мной взглядом:

– Авдотья! Где ты нашла это создание? Зачем ты вечно подбираешь то, что тебе не принадлежит?

– Создание?! Да это чудовище! А может, и сам леший в хламиде! Да она мне всю морковь истоптала! Если бы из окна не увидала, как эта саранча бешеной собакой носится взад-вперед, ни за что бы не поверила. Вот человечина! Возись с ней, а у меня корова не доена, – с возмущением и бурной жестикуляцией пробасила «дама», не разжимая руки.

– И что, правда носилась? – недоверчиво прищурившись, дедок повернулся ко мне. Я лишь смотрела широко раскрытыми глазами.

– Ну, ты даешь, Авдотья! Вечно у тебя что-то странное приключается, – с этими словами дедок продолжил косить траву, а мы с Авдотьей «прошествовали» далее. Остановившись у одного из дворов, моя «комендантша» (как я успела окрестить новую знакомую) повернула налево, увлекая меня за собой.

Довольно широкий двор и крепкий деревянный домик с резными наличниками выглядели весьма добротно. Меня подпихнули к крыльцу и заставили подняться по крутой лестнице на второй этаж. Из-за спины доносился аккомпанемент недовольных фырканий и хрипов, так что могло показаться, будто сзади двигается огромный бульдог. А мне уже, честно говоря, все равно – хоть Квазимодо из Нотр-Дама.

Меня усадили на грубо сколоченный стул и одарили чугунным взглядом из-под бровей.

– Что ты делала на моих грядках?! – новая знакомая была настроена весьма сурово. Я испуганно молчала и оглядывалась.

Стандартная комната в старорусском стиле: громадный стол в центре, лавки по краям, пара перекошенных полок со всяческой утварью. Под столом умостился рыжий котяра неимоверных размеров и лениво наблюдал за сценой моего допроса. Вдоволь насмотревшись, он блеснул в темноте ярко-зелеными глазами, тягуче выпрямился, подошел вплотную и сел прямо у ног, демонстративно водя рыжим хвостом в знак неудовольствия.

Если я окончательно сошла с ума и происходящее – плод моей больной фантазии, то что-то она не на шутку разыгралась: 3D-версия, так сказать. В любом случае, бред это или реальность, рука и отбитая при падении важнейшая часть тела продолжали болезненно напоминать о себе.

Терпение у «милой» Авдотьи иссякло, и она весьма ощутимо тряханула меня за плечи.

– Ну?!

Решение возникло молниеносно. Я не успела испугаться последствий ярости навязчивой собеседницы, как подняла ногу и со всего маху опустила ее на хвост безвинного животного. Кот в мгновение ока растерял свою многокилограммовую напыщенность, истошно мяукнул и вцепился когтями в то, что первым «попалось под лапу» – в подол Авдотьи, а под подолом, понятное дело, были и ноги. Цапнув хозяйку (не больно, но несправедливо и, как я подозревала, до дрожи обидно), котяра взвизгнул еще раз и вылетел пулей из убежища.

От неожиданности баба подпрыгнула, снося неподъемный на первый взгляд стол. Чудом увернувшись и отлетев к стенке, я со всех ног бросилась к ближайшей двери нараспашку и влетела в другую комнату. В спину неслись такие многоступенчатые эпитеты и метафоры, что я даже не успевала воспроизвести их в сознании.

Носясь по всей комнате и громя мебель, мы самозабвенно исполняли свои роли: я – будущей жертвы, Авдотья – многофункционального палача. Силы меня уже практически оставили, а порождение здоровой деревенской жизни только набиралось энтузиазма, когда я наконец вылетела в прихожку. Замерев у косяка, я дождалась, пока преследовательница выскочит следом, прыгнула обратно и застыла с противоположной стороны, боясь сделать лишний вдох или выдох. Авдотья, по волшебному стечению обстоятельств решившая, что я выскочила во двор, с грохотом и проклятиями выкатилась за дверь, по ходу действия прихватив огромную скалку.

К сожалению, я не успела подумать, что выйти из дома незамеченной будет проблематично, поэтому единственно верным решением было ошарашить хозяйку дома и вывести ее из строя ровно настолько, чтобы успеть проскочить между ней и косяком. Одного брошенного в нужном направлении взгляда было достаточно, чтобы наткнуться на максимально выигрышный вариант. Уж если сходить с ума, так всецело и с вдохновением!

Прямо над входной дверью находился выступ, на который можно было пробраться со второго этажа. Выступ был уставлен всяческими горшками и мешочками. Как оказалось, в одном из них хранилась мука, а в другом отстаивался творог, тихой струйкой сыворотки стекая в подставленный медный таз. То ли хозяйка отличалась неимоверным аппетитом, то ли работала на продажу, но творога было несколько килограммов. Соответственно, сыворотки тоже натекло порядочно.

Пометавшись между орудиями борьбы за свободу, я выбрала все и осторожно притаилась, поджидая удобного случая…

Со двора послышался топот и донеслись невнятные выкрики. Неужели Авдотья настолько не в себе, что уже и побеспокоиться о себе не удосуживается?

– Вон там, наверно! Да нет – во дворе! – доносились обрывки фраз.

Тело заняло позицию готовности номер один. Дверь распахнулась настежь, и я трясущимися от напряжения руками со всего размаху опрокинула тазик, оторвала торбу с творогом, а потом дернула завязку на мешке, высвобождая несколько килограммов белоснежной муки, облаком вывалившихся на Авдотью.

План сработал безукоризненно, и на несколько спасительных мгновений вся комната превратилась в сплошное белое месиво. Прыгнув наугад, я оказалась всего в нескольких сантиметрах от спасительного выхода, но в этот самый момент из-за косяка со стороны улицы показалось ставшее еще более суровым лицо Авдотьи.

Ошеломленная произошедшим, я на секунду остановилась, силясь понять, на кого же я спустила всю свою немилость, превратив в живое воплощение не пропекшейся ватрушки. К сожалению, этого мгновения хватило, чтобы «нечто» успело прийти в себя и схватить меня за руки, не давая ни малейшей возможности пошевелиться. Я уже мысленно прощалась с миром и делала ставки, кому из двух палачей достанутся бренные косточки, как над ухом вдохновенно чихнули и выдали тираду метких выражений. Про себя я невольно отметила, что до фантазии комендантши этому «нечто» еще ох как далеко.

***

– Простите, как мне вас звать?

На столе были разложены полотенца, новая одежда и несколько пузырьков с шампунями. Побег провалился, так что пришлось сбивчиво объяснять голове поселения (а именно его я превратила в белое дурно пахнущее привидение), что со мной приключилось за последние сутки. Честно сказать, больше всего я опасалась, что меня сдадут в местную больничку на опыты. Впрочем, я бы добровольно направилась туда, вот только подсказал бы кто адресок. К моему глубокому изумлению, Таррин не только дослушал меня до конца, но еще и предложил погостить в его доме, пока все прояснится. Таррин… Имечко-то больно странное.

Проводив до раскидистого сада, гостеприимный хозяин передал меня на попечение помощницы, весело щебетавшей всю дорогу. Мы прошли мимо широкоплечих дубов и зарослей шиповника и оказались в доме, где мне было предоставлено временное пристанище. Сейчас мы с провожатой сидели в одной из комнат.

– Так как мне вас звать? – повторила девушка, уже отчаявшись услышать от меня хоть слово.

– Федька, – наконец выдала я.

– Странное у вас имя, но вам, наверное, говорили. Можно на «ты»? – и девушка на миг замерла, поворачиваясь лицом и одновременно вливая зеленую жидкость из резного ковшика в кадушку горячей воды.

– Конечно. Скажи, а когда Таррин приедет обратно? Возможно, он мог бы помочь мне советом.

– Хозяин будет к вечеру, так что пока у тебя есть несколько свободных часов. Можешь привести себя в порядок, а потом и на ужин пора. Как только хозяин прибудет, я позову. Хочешь, могу притащить булочки – они только час как из печки.

Поблагодарив девушку за заботу, я осторожно прикрыла дверь, скинула то, что осталось от многострадальной ночнушки, и в блаженстве окунулась с головой в теплую воду. Интересно, у них тут все помощницы по хозяйству кличут владельца дома хозяином?

Погода стояла на удивление ясная. Солнышко катилось к горизонту, заглядывая в окна. Чем бы это ни было, сном или сумасшествием, но мне определенно нравилось ощущать нежные лучики на лице. Тихо, безветренно. Хотя совсем неплохо было бы оказаться под теплым одеялом в Бурых Веточках, а еще лучше – в привычной московской квартире. Выбраться бы отсюда поскорее, а то послезавтра на работу.

С Таррином (ну действительно, что за имя? А еще над моим потешаются!) я перебросилась всего парой фраз, так как он сильно спешил. Крупно повезло, что он совсем не рассердился. Хотя… Еще вопрос, кто больше опешил от нежданного моего присутствия в этой забытой миром деревне.

Пролежав в воде пару часов, я потихоньку выползла и нацепила на себя то, что было оставлено на подушках. Темная юбка в пол и ажурная кружевная блуза казались до жути нелепыми. Обычно я отдавала предпочтение брюкам или джинсам. Хотя этот наряд, бесспорно, выигрывал у предыдущего одеяния, из которого сейчас только тряпки резать да пол протирать.

Одеваясь, я зацепила рукой край кадушки. Тонкая ткань повязки соскочила и медленно стала тонуть в мыльной воде. Решив проверить, как там мое первое боевое ранение в борьбе за тепло и пискляво ойкнув, я уставилась на запястье: на нем красовался затейливый символ – миниатюрное гусиное перышко. Кожу перестало саднить, но на месте ожога еще виднелась небольшая припухлость.

В дверь постучались, и, просунув в проем только голову, Ялина напомнила, что меня будут ждать в нижнем зале. Наскоро высушив волосы и завязав их в забавный пучок, я прошествовала вниз, где увидела много незнакомых лиц.

– А вот и наша гостья, – представил меня стоявший у дальней стены Таррин и повернулся в мою сторону.

Сделав несколько шагов, я смогла разглядеть всех присутствовавших. Простая одежда и открытые загорелые лица говорили о том, что люди привыкли проводить изрядную часть времени на свежем воздухе. Окружив массивный стол со всех сторон, они развалились в резных стульях-креслах, навевая мысли о короле Артуре, нежданно перенесшемся в русскую глубинку.

– Дорогая Афеда, прошу вас, не стойте. Проходите, присаживайтесь, – Таррин указал мне на один из свободных стульев, а сам занял кресло, стоявшее чуть поодаль, у окна. – Сегодня мне посчастливилось узнать о ваших интереснейших приключениях, и я взял на себя смелость позвать друзей, чтобы они помогли нам в этой запутанной ситуации.

Я слегка смутилась. Зачем устраивать целый консилиум, когда можно просто указать дорогу, а в лучшем случае – посадить на автобус до Москвы?

– Скажите, Афеда, как давно вы тут находитесь? – один из коренастых мужчин рассматривал меня с интересом археолога, обнаружившего древний гибрид мамонта и бабочки. – Как вы сюда попали?

Я удивленно посмотрела на хозяина дома, и Таррин попросил еще раз во всех деталях рассказать, как я очутилась в его деревне на злополучной морковной грядке. Выслушав до конца, все восемь гостей (а их оказалось именно восемь, включая главу поселения) сначала долго молчали, а потом, будто бы сговорившись, одновременно загалдели. «Так, может, она и должна была? Может, вы чего-то не помните?» – спрашивали хозяина дома, но тот лишь отрицательно мотал головой и еще более заинтересованно глядел в мою сторону.

Споры, крики и необычные диалоги окончательно ввели меня в замешательство, так что оставалось тихо сидеть и с беспокойством наблюдать за царящим вокруг хаосом. В висках громко стучало. Кто-то в порыве красноречия даже вскочил и начал яро жестикулировать, указывая в мою сторону. Спор прекратился так же внезапно, как начался. Таррин подсел ко мне и, словно ничего не произошло, стал тихо напевать простенькую мелодию.

– Слушай, Афед, – я даже не успела понять, когда вычурное выканье прекратилось, – а может, ты просто напишешь мне номер телефона родных, а я свяжусь и узнаю, как тебе проще добраться?

Таррин спокойно протянул мне листок бумаги и перо. Моргнув пару раз, я все же взяла предложенный предмет в правую руку, хотя еще не приняла окончательного решения: надо просить этих людей определить меня в местный желтый домик или нет. Абсурдность происходящего давила, и мозг отказывался предоставить хоть маленькую подсказку относительно того, куда и зачем я попала. А самое главное – делать-то что?!

– Все хорошо? – хозяин дома тронул меня за локоть. – Если вас смущает подобная форма написания, прошу вас, не удивляйтесь, мне просто нравится писать перьями. Кстати, успешно приучаю родных и друзей к подобной эстетике. Красиво, не правда ли? – он перевернул перо, на котором были изображены витиеватые черные узоры, ломающиеся при малейшем изгибе «ручки».

– Сейчас черкану, – я окунула кончик пера в чернила и быстро набросала домашние номера родителей и друзей, чтобы была возможность дозвониться хотя бы до кого-нибудь из них. – А тут телефона нет? – протягивая клочок бумаги, я подняла глаза и вдруг заметила разительную перемену в хозяине дома. Лицо Таррина словно вытянулось, и он издал победно-отчаянный крик. Невольно дернувшись, я чуть было не упала с кресла, но вовремя удержавшись, замерла.

– Это правда! – подскочив, мужчина схватил меня за плечи, приподнял и затряс с такой силой, что, казалось, поломает меня в паре мест.

Далее началось что-то совершенно невообразимое. Вскочив со своих мест, меня окружили все обитатели комнаты. Еле освободившись из объятий Таррина и почувствовав под ногами доски, я сделала шаг и споткнулась – до такой степени закружилась голова. А люди мельтешили, что-то кричали и доказывали, никак не давая глотнуть столь желанного спасительного воздуха.

За окном начинало темнеть, и я было направилась к окну, но на плечо упала рука. Присев от ее тяжести, я обернулась назад. Таррин смотрел на меня черными, полными безумия глазами. Да что, в конце концов, здесь происходит?!

– Ты никуда не пойдешь! Все будет так, как никогда и не было в книгах, – он продолжал нести какую-то чушь, и мне становилось все больше не по себе.

Почему эти люди не дают мне выбраться из плотного круга тел, галдящих и смеющихся одновременно? Почему я вообще нахожусь в этом страшном месте, хотя все законы природы должны быть против такого отношения с адекватным (каким я себя когда-то считала) человеком в моем лице? Или я надышалась угарным газом от чадящей деревенской печи и сошла с ума? Нет, не хочу!

– Это неправильно! – кажется, последнее я выкрикнула вслух. В ужасе от происходящего я дернулась, вырвалась из клубка тел, так и норовивших схватить меня то за запястье, то за плечо, и перемахнула через подоконник.

Находись зал этажом выше, я обязательно что-нибудь себе поломала бы, но мне подфартило. Везение – штука странная: всего два метра – и здравствуй, земля! Когда я очутилась внизу и боль от жесткой посадки чуть притихла, ноги сами подсказали, что делать.

Перепрыгнув невысокую ограду, я отчетливо почувствовала, что за спиной несутся люди. Испугавшись снова очутиться в ловушке безумия, я даже не обернулась, чтобы не терять лишние мгновения. Моя физическая подготовка всегда оставляла желать лучшего, так что надежда была только на шоковое состояние. Дома мелькали один за другим, люди удивленно смотрели вслед, а в спину неслись крики и ругань, призывавшие остановиться. В изнеможении добежав до очередного дома, я замерла за углом и перевела дух. Толпа озверевших по непонятной причине мужчин пролетела мимо, а я с той же скоростью, с которой неслась от них, ринулась в противоположную сторону в надежде на несколько спасительных секунд.

Теперь нас разделяла максимум дюжина метров, а я с трудом приближалась к лесу, вплотную прилегавшему к деревне. Постепенно бег с препятствиями превратился в медленный шаг, а еще чуть позже я еле ползла, надеясь, что хотя бы не двигаюсь по кругу. В очередной раз споткнувшись и зацепившись за ветку, я с прискорбием констатировала, что больше не в состоянии сделать ни шага, и с глухим стуком свалилась под ближайшую ель, пытаясь отдышаться. Получалось довольно скверно: в висках стучала кровь, а мысли отчаянно пытались уцепиться одна за другую.

– Здравствуйте, меня зовут Федя, я работник архитектурной компании. Сижу в темном лесу и дрожу как осиновый лист.

– Поаплодируем Феде!

Похоже, я все-таки двинулась…