Текст книги "Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!"

– Туда! – только и смог выдохнуть Ларри, помогая мне дотащиться до выхода.

Мы с разбега налегли на двери и выскочили на мороз. Сбежав по ступеням, Ларри пронзительно свистнул. Странно: дом все еще продолжал гудеть и трещать от обваливающихся балок. Снаружи он выглядел как простой особняк (ха! теперь у меня уже особняки «простые») внушительных размеров. Замерев перед колоннами, я задрала голову и с ужасом стала следить, как огонь перекидывается по зданию все ближе и ближе к нам. Видимо, библиотека находилась в противоположной части.

Тем временем к Ларри подбежала пара гнедых лошадей. Почему они не стояли на привязи, одному ему было известно. Постепенно сумасшествие схлынуло, и я ощутила жуткое покалывание по всему телу. Боже! Мороз! Ну за что мне все это?! Владелец догорающего дома схватил меня за рукав, коней – под уздцы и потащил по двору к домикам неподалеку. Мы открыли хлипкие ворота и вошли в просторный загон, где с одной стороны держали лошадей, а с другой – коляски. Не знаю, как называлось то, что стояло ближе: какое-то подобие повозки, достаточно прочной и закрытой со всех сторон.

– Мы куда-то едем? Разве не нужно звать людей и гасить пожар? И почему мы не можем переждать в домиках на окраине леса? Там кто-нибудь есть?

Пока я задавала вопросы, Ларри запряг лошадей, запихнул меня внутрь повозки, и она покатилась по протоптанной дороге, слегка утопая в свежем снегу и подпрыгивая на ухабах. Замотавшись по самые уши в какой-то плащ, Ларри взгромоздился на козлы, и последние слова мне пришлось прокричать, ведь в стене было лишь маленькое квадратное окошечко, едва пропускавшее звуки.

– Там уже никто не живет! – выкрикнул он, и наш разговор прекратился сам собой, так как повозку в очередной раз тряхануло, и я прикусила язык.

Мы катились бесконечно долго. Мне уже начинало казаться, что тело снова решило забыть обо мне. Оно жило собственной жизнью, напоминая о том, как безответственно попадать во всякие переделки и гулять на морозе в одной лишь пижаме. Ну почему он мечтал о такой мерзлоте?! Почему начитался всяких исторических книг, и теперь мы вынужденно катимся по безлюдному лесу с еле виднеющейся дорогой? К тому же – катимся в повозке, а не в теплом автомобиле или, на крайний случай, автобусе. Ну какого лешего ему приспичило жить именно так?! У меня язык не поворачивался назвать это чьим-то раем.

Повозка внезапно остановилась, я влетела носом в противоположную стену, чертыхнулась и попыталась открыть засыпанную снегом дверцу, но не преуспела в этом благородном занятии. Да что опять стряслось? Ответ возник сам собой.

– Приехали! – буркнул Ларри, остервенело распахнув дверцу и стараясь поглубже зарыться в тряпку, обернутую вокруг шеи. – Вот вещи, которые я успел прихватить, – и он вывалил к ногам бесформенную массу. – Наверное, надо было сначала тебе их кинуть, а то их тут немного припорошило, – он нервно кашлянул, вглядываясь в мое недоуменно вытянувшееся лицо.

– Немного?! Ты хоть понимаешь, что предлагаешь облачиться в мешки, на которых снега больше, чем на всем Северном полюсе?! – схватившись за край тряпки с бахромой, я остервенело вытряхнула ее на Ларри и, замотавшись в меру возможностей, вышла наружу.

– И что ты предлагаешь мне делать? Может, теперь у тебя возникнет мысль пробурить дырку в сугробе и засунуть меня туда, чтобы стало теплее? – я недовольно дернула головой, сметая снежинки, успевшие осесть на макушку.

Как ни странно, мужчина ничего не ответил, лишь устало развернулся спиной и побрел куда-то вглубь чащи.

– Эй! Стой! Мы так не договаривались!

Пришлось догонять. Вскоре он уже ломал какие-то ветки и строил подобие шалаша, пристраивая его между корней раскидистого дерева.

– А в повозке посидеть было никак? – чтобы согреться, я тоже стала ломать нижние веточки и пристраивать их так, чтобы конструкция была крепче.

– Никак. Или ты собираешься разжечь костер на колесах и поджариться заживо, как ты чуть не сделала часом раньше?! – его тоже, видимо, понесло, я же безучастно продолжала собирать ветки, чувствуя, что ни тело, ни душа не будут со мной сотрудничать, продержись я на холоде еще хоть с четверть часа. – Ты же разрушила мой дом, хотя сделать это было в принципе невозможно!!! Я читал о том, где нахожусь, понимал все, что случалось в округе, и смирился с тем, что уже не увижу жены до конца. До конца всего, что меня окружает! Но нет, вдруг в моих владениях появляется девица и начинает диктовать свои порядки! Если ты не в курсе, то библиотека открыла для меня почти все тайны моей Книги и предыдущей жизни ровно до момента, как я, как ты говоришь, «откинулся». Все окружавшие меня люди, вся прислуга были только отражением дома, моей Книги и меня – просто ветры. А теперь даже их не будет, так как госпожа Афеда, видите ли, изменила все, что только была в состоянии! Странно, что я не умер во второй раз, хотя, видно, ты очень старалась!

Ларри наконец выдохся и плюхнулся в снег прямо перед почти достроенным шалашом. Я же замерла с открытым ртом, пытаясь переварить информацию.

– А жена? Она ведь не отражение, правда?

Он глубоко вздохнул и перебрался под защиту веток. Внутри уже была заготовлена горка хвороста, которую не без труда, но все же удалось зажечь спичками, чудом оказавшимися в плаще.

– Жена ушла раньше. Несколько лет назад. Я читал, такое бывает. Мы живем нашей жизнью – той, которая на Земле, пока не попадаем в свои Книги. Но Книги – тоже не конечный пункт. Представь себе соты. Бесконечные соты из миллионов творений. Все они прилегают друг к другу с разных сторон. У всех Книга своего размера, но тут действует закон, как в моем доме с библиотекой. Чаще всего в Книге живет один Автор – тот, кто придумал себе именно такой «рай». Иногда их двое, реже – больше. Остальные – люди, которые появляются и исчезают с Автором. Их отличить очень сложно, хотя и возможно: их ногти имеют неестественно светлый оттенок. Чем дольше живет Автор в своей Книге, тем больше «очеловечиваются» Первоживущие. Для них Книги – место, где они рождаются в первый раз: одни взрослыми, другие – детьми, но умирают они со своим Автором, из мыслей которого были созданы.

Ларри подбавил веток в костер. Огонь полыхал ярко, на улице становилось темнее. Снег запорошил наше убежище со всех сторон, оставляя лишь небольшое пространство для выхода дыма сверху. Мне становилось теплее и уютнее, хоть шалаш и наполнился запахом подгнивших горелых ветвей. Сейчас это было даже приятно. Собеседник говорил спокойным, почти одеревенелым голосом, будто читая по книге, которую он изучал много раз.

– Существует еще одно место, или еще одна человеческая сущность. Она начинается только тогда, – его голос на секунду сорвался, – когда Автору больше не хочется жить в своей Книге. Лишь тогда он может уйти во второй раз, причем лишь по собственной воле. По-другому это сделать невозможно. Без Книги человек становится тем, кем он задумывался изначально. Это может быть цветок, а может быть и порыв ветра – что угодно. И никто никогда не знает, кем станет в своей третьей жизни, а главное – где он будет существовать.

Ларри замолк. В его глазах отражались искры. Силуэт в темноте виделся сгорбленным и усталым. Когда я уже собралась спросить, что же дальше, он продолжил:

– Мне действительно повезло. Жена осталась со мной, хоть я и не могу с ней общаться. Она всегда была взбалмошной, я с трудом понимал ее, а потом и вовсе забросил всяческие попытки. Она стала огнем. Огнем в том камине, который согревал меня вечерами. Огнем, который горел во всем доме. Я читал вслух и надеялся, что она меня понимает. Я хотел узнать и об этом, когда взял очередную книгу, но теперь вряд ли пойму то, что не успел постичь. Библиотека сгорела в том же огне, который грел меня перед сном и встречал по утрам, когда я просыпался.

– И что же теперь? – я подкинула веток и пожалела, что не в силах раздобыть чашечку чая. Так хотелось выпить чего-нибудь теплого, находясь вдали от дома с человеком, который уже пережил смерть и, получается, находится на пепелище собственного рая.

– Не знаю! Я думал, что в нашем «втором» мире есть и те, кто не успел прочитать книг, кто был безумен или потерян по жизни. Но они не остаются без крова. Они могут переходить из Книги в Книгу, пока их не обнаружат Жизнеписатели – те, кто распоряжается всем в этом странном, поделенном на мельчайшие кусочки мирке. Они создают им собственное место для жизни. Сами придумывают Книгу и меняют ее так, как человек хочет видеть. Правда, потерянные могут случайно умереть. Уйти во второй раз, так как мы бессмертны только в своем доме. В своей Книге.

– Так может, – я задумалась, не записали ли меня куда-то не туда, сделав… как их там… Жизнеписателем. Но инструкций я никаких не получала, ни с кем не общалась, ничего не умею, а значит… – Так я тоже сдохла?!

Внезапное озарение свалилось мне на голову, как кирпич, и я даже подпрыгнула от возмущения:

– Так значит, я так мало всего прочла, что не смогла намутить себе нормальный рай?! Теперь моя самооценка скребется в подвальном сортире…

– Да успокойся ты! Ты не умерла, – Ларри хмыкнул в воротник, рассеивая недавнюю остолбенелость. Да и на Жизнеписателя ты ни капли не похожа, так что можешь успокоиться. Я просто не знаю, кто ты такая. Я ведь как раз собирался это выяснить в библиотеке, но ты спалила мой дом и разрушила все, чем я жил сотни лет.

– Сотни? – я вылупилась на нового знакомого с таким видом, словно мне в рот запихнули живую лягушку. – И тебя не достало тухнуть в этой вечной мерзлоте?

– Да нет, – как-то странно ушел от ответа Ларри. – А вот моя жена… – и глаза его снова наполнились жуткой тоской, так что мне сразу захотелось перевести тему разговора.

– Слушай, а что, никаких изменений у вас не бывает? Или как это происходит?

– Почему же, бывают, когда это видят Жизнеписатели. Иногда они наведываются и слегка правят Книгу, чтобы помочь Авторам жить или повеселиться самим. Не думай, это не кто-то всемогущий или божественный. Они просто выполняют то, что должны, но не более.

– Так почему же я тут оказалась?

– Честно? Понятия не имею. Как я понял, ты уже побывала в одной из соседних Книг, а после заявилась ко мне. Ты не мертва, как мне кажется. По крайней мере в твоем понимании этого слова. Но и не похожа ни на одного из описанных где-либо существ.

– Так давай поскорей это выясним! – в запале я выскочила из вороха тряпок и чуть не снесла полшалаша головой.

– Нет уж! Я предлагаю немного отдохнуть. Совершенно не представляю, куда дальше идти и что делать. Метель в самом разгаре, а дороги обратно уже нет. Если ты не заметила, когда мы выезжали, дома стали исчезать так же, как и дорога за нами. Кстати, можешь выглянуть наружу, – последняя фраза прозвучала совсем невесело.

Отогнув краешек тряпки и раздвинув ветки, я долго вглядывалась в темноту, стараясь понять, что же так опечалило Ларри, пока до меня не дошло: повозка и кони тоже исчезли.

Глава 4

Ваши ошибки не исправят за вас. Не обольщайтесь: возможность перечеркнуть отсутствует, так что продолжайте писать, стараясь сохранять и стиль, и почерк

Заметки Жизнеписателя

Ты не видишь меня, не слышишь,

Даже рядом пройду – не заметишь.

Мне бы птицею взвиться в небо —

Светом солнца дорогу осветишь.

Покажи те края, где не был,

В спину снег – все дороги к лету.

Буря скроет, где быль, где небыль,

Перья жги, развевай по ветру…

– Спишь? – Ларри дернул меня за плечо. – Хватит дрыхнуть – замерзнешь.

Прошло несколько часов, и мы успели наговориться обо всем на свете. Буря усилилась, и стало казаться, что мы просидим в убежище вплоть до первых капелей. Черт, тут даже капелей не бывает! Я была любезно осведомлена, что в этих краях весны мне не дождаться.

– Ты решил бодрствовать? – я недовольно высунулась из-под тряпицы. – А пару минут назад я прослушала великолепную руладу храпа!

Ларри чуть смутился и, дабы подтвердить свою бдительность, стал осторожно подбрасывать палки в костер и ворошить тлевшие угли.

– Скорее всего, нам придется подождать, когда ветер уляжется, а потом идти дальше. – он попытался раздвинуть ветви, но получил комком снега по макушке и прекратил это занятие.

– А ты знаешь, куда нам топать? – я искренне удивилась, так как представления не имела, что делать дальше.

– Ну, выход я вижу один. В ближайшее время мы все равно окочуримся либо от холода, либо от голода. Так что предлагаю идти на место, куда тебя выкинуло из гостеприимной деревни. Если получится, то хотя бы окажемся в тепле, а не в сугробе по шею.

– И ты думаешь, что у меня, а тем более у тебя что-то получится? Откуда мне знать, где это злополучное место? Напоминаю: я заблудилась и только через несколько часов блужданий в полубреду наткнулась на твою свору.

Я злилась, мне не хотелось вылезать на холод, но пришлось признать, что Ларри был прав. Уже через четверть часа, когда ветер утих, мы попробовали выкопаться из снежного кургана.

– Фу! Как мерзко и холодно, – тут же констатировала вслух моя светлость. Тапочки утопали в снегу, а обернутые тряпками ноги сразу замерзли.

– Хватит причитать, мы не так далеко, как тебе кажется! Дорога закончилась как раз в том месте, где я услышал лай. Думаю, меньше, чем через час, мы выберемся на поляну с оврагом и речкой. Свою задачу, уверен, ты помнишь: попытайся найти дорогу. Я рассерженно фыркнула, потому что найти Ту Самую Тропинку в заснеженной мгле казалось невероятным.

Темнота заполняла все вокруг, лишь холодная круглолицая луна проглядывала сквозь плотные ветви, слегка отражаясь на снегу и освещая окрестности. Мы пробирались сквозь лес, пока не вышли на полянку.

– Вот и прибыли, – Ларри глубоко вздохнул и оглянулся. – Теперь твоя очередь, Федь.

Я прищурилась и постаралась угадать направление, откуда ползла пять дней назад. Прошла вдоль небольшого оврага – поняла, что вижу незнакомые пеньки и деревья. Развернувшись, потопала обратно и потихоньку начала узнавать местность. Как оказалось, когда я только попала сюда и еще не успела замерзнуть, сил во мне было достаточно, так что мы шли и шли, пока не заметили выступ, на котором я пыталась отдохнуть.

– Здесь, кажется, я и свернула. Теперь нужно пройти несколько метров… Не помню, куда. В любом случае для начала мы должны перепрыгнуть этот овраг. Помню, что именно в прыжке со мной что-то произошло, и я оказалась на этом северном полюсе.

Мы потоптались еще пару минут и остановились на бугре, который располагался ближе всего к противоположному краю оврага.

– И что теперь?

– А теперь, дорогая Федя, обними-ка меня крепче. Есть подозрение, что если мы перепрыгнем вместе, то у тебя получится перенести и меня. Вопрос лишь в том, куда.

– И как ты себе это представляешь?

Ларри замер в раздумьях. Я же старалась не мешать его мужественным потугам раскинуть заиндевелыми мозгами. Наконец лицо Автора прояснилось, и он, слегка присев, скомандовал: «Забирайся!»

Видел бы кто этот великий момент! Афеда Алексеевна собственной персоной взгромоздилась на спину малоизвестному и крайне подозрительному мужику, причем оба при этом походили на мумий Тутанхамона. Ларри слегка отошел от края и приготовился, а я вцепилась ему в шею так неистово, что он мог и не успеть перепрыгнуть. Секунда – и наша композиция, достойная выступления в китайском цирке, оказалась на другой стороне оврага.

Приземлились мы не то чтобы мягко. Скорее, жестко, хоть и снова в сугроб. Под снегом оказались какие-то ветки, я свалилась спиной и только чудом себе ничего не проткнула.

– Да что ж это такое?! – с отвращением выплюнув кусочки льда, Ларри растирал ушибленную пятую точку. – Ни-че-го. Видно, мы не в том месте прыгнули. Давай обратно.

Я понурила голову и приготовилась зачерпнуть очередную порцию холода под одежку. Жаль, что один тапок свалился, и теперь придется спускаться откапывать его внизу.

– Ладно, загружайся уже, – друг решил сжалиться и оттранспортировать меня обратно.

Я забралась, не забыв поправить размотавшиеся тряпки. Наша акробатическая композиция снова стала наизготовку.

– Але… – «ап» я сказать не успела. Когда мы перелетели центр оврага, нечто подхватило нас прямо в воздухе. Голова наполнилась звуками, а перед глазами разлилось облако из глубокого черного неба.

***

Наша жизнь– что струна на арфе:

То прочна, а то нет порою.

Расскажи, кем ты хочешь быть мне,

Я же тайны в ответ открою.

Что хотела бы быть гитарой,

Той, испанской, берущей души.

Или скрипкой, чуть треснувшей, старой,

Чтоб тоской тебе петь. Послушай,

Я хотела сказать о многом,

Но не в силах стать твоей лирой:

Ведь с рожденья немая. О боги!

Только снюсь я тебе, мой милый…

Ага. Здесь должна быть светлая комната и еще темнокожий мальчишка. Но нет. Передо мной расстелилась дорога. Длинная и совершенно безликая, одинаковая во всех отношениях: темно-рыжего цвета с реденькими камушками на обочинах. Пейзаж справа и слева замыкается над головой. Дорога ровная, спуски и петли позади…

Безмолвие и угрюмость окутали вместо одеяла. Скованность мышц превратила меня в деревяшку. Двигаться лень. Скука, тоска и равнодушие слились в единое целое, как вдруг дыхание оборвалось.

Не чувствовать ни себя, ни свои легкие – удивительное ощущение. Но когда стало понятно, что дыхание не вернется, накатила паника.

***

Уже в первые мгновения после прыжка я с сожалением осознала провальность идеи: Ларри пропал. Я лежала, раскинув руки, в огромной куче тухлых овощей и фруктов. Аромат стоял соответствующий. Минут десять я предавалась страданиям, снова и снова «смакуя» мысли о несчастной себе и несчастном Ларри. Изредка замирала, стараясь понять, я ли это и действительно ли все, что творилось сейчас и происходило эти нескольких дней, имело место быть. Ущипнула себя за руку – не помогло.

Сколько мог продолжаться этот акт жалости к себе и Ларри, я не знала. Но вокруг так воняло, что идея суицида сама собой отошла на второй план. Еще успеется.

Я огляделась повнимательнее. Всюду были фрукты и овощи. Самые «древние представители» сгружены в одну большую кучу, в которой и расположилась моя светлость. Остальные бананы-яблоки-груши-морковь были сброшены в грубые деревянные коробки и заполняли собой свободное пространство. Особняком стоял шатер – плотный, с большими дырами в стенах. За его пределами слышались шум, человеческая речь и нецензурная брань. Какой-то процент слов я не понимала вовсе.

Жарко. Воздух влажный и спертый. Неплохо бы обновить свой стиль: тряпки и обмотки пропитались тухлятиной, так что я сбросила эту гадость и осталась в пижаме, в которой бежала из горящего дома.

– Воровка! – один из пологов шатра взметнулся вверх, и передо мной предстала тучная дама цыганской наружности. Ее черные глаза яростно блестели. Я обратила внимание на запятнанную цветастую одежду, спутанные длинные волосы и гремящие при каждом движении металлические украшения. – Я тебе сейчас покажу!

Женщина застыла с открытым ртом, едва успев пробежаться по мне взглядом. Злобное выражение сползло с лица, моментально сменившись приторно-сладкой улыбкой во все четыре с половиной зуба. Один блеснул золотом, и я невольно засмотрелась на него.

– Чего угодно молодой дайнарэ?

– А? – я слегка опешила от столь быстрой перемены настроения.

– Извините, я приняла вас за другую, – цыганка расплылась в улыбке и протянула увешанную браслетами руку. – Можно задать вам вопрос?

Я удивилась, но кивнула.

– Вы только что прибыли в наши земли?

Смутившись, я невольно опустила глаза и оглядела свое одеяние. Ну да, сразу заметно, что я беженка или бездомная. Не дожидаясь ответа, женщина схватила меня за руку и вытащила на улицу.

– Если не возражаете, я проведу вас в ближайший дом дайнарэ.

Я не возражала. По большому счету, мне было абсолютно все равно, куда меня поведут. Было ясно, что это не та деревня, из которой я провалилась в Книгу Ларри.

Мы пробирались сквозь тесные улочки, заставленные палатками и прилавками. Тут было все, начиная от еды и заканчивая курительными трубками длинной с руку, браслетами из сверкающих металлов и подвесками с разноцветными камушками. Бойкие продавцы старались ухватить меня и затащить к себе, чтобы уговорить приобрести пестрый товар. Но темноволосая цыганка вцепилась в меня так сильно и обругивала проходящих мимо так рьяно, что окружающие в испуге отшатывались и переключали внимание на следовавших за нами зевак.

– Дайнарэ, ни в коем случае не оглядывайтесь! Мало ли что им на ум придет, вон доходяги какие!

Я понимала, что прохожие смотрят на мое лицо, и то силились запомнить черты, то зачем-то хваталась за подол ночной рубашки. Пройдя через суматошный рынок, мы вышли на просторную улочку, перетекающую в огромную мощеную площадь. Я с интересом разглядывала. Яркие, разных национальностей и возрастов, все они отличались каким-то особым сходством, понять которое было сложно. Наконец показался дом, к которому тащила меня женщина. Это был пятиэтажный особняк античной архитектуры, с колоннами и парадным входом, увитым зеленым плющом. Дышать стало проще: воздуха тут было как будто больше, и он казался заметно чище.

– Надеюсь, вы не утомились, молодая дайнарэ. Вот и пришли.

Подозвав высокого лакея у дверей, цыганка что-то быстро ему прошептала. Молодой человек удалился и быстро вернулся с пятью золотыми монетами. Ссыпав их провожатой в ладонь, он так же быстро с ней попрощался, и она ушла, не проронив на прощанье ни слова.

– Добро пожаловать домой, дайнарэ! – улыбнулся новый знакомый и жестом пригласил проследовать за ним вглубь старого здания. Приглядевшись, я поняла, что рядом со мной идет совсем еще мальчик, просто необычно высокий.

– В городе всегда такая суматоха, что ваши друзья могут потеряться, только прибыв. Вот мы и придумали способ, с помощью которого все и всегда в поисках таких, как вы. Деньги. Они упрощают нам жизнь, верно?

Через пару переходов я оказалась в уютной комнате, где за столом спиной к нам сидел человек. Услышав шаги, он обернулся, и я увидела девушку, одетую в мужской костюм. Она всплеснула руками и обошла вокруг меня.

– Добро пожаловать в Дом, дайнарэ!

Это слово уже начинало меня раздражать, и я, хоть и чувствовала себя неуютно, все же спросила:

– Не подскажите, почему меня так странно величают?

Девушка широко распахнула глаза и вскинула брови:

– Так вам не объяснили? – она вздохнула, жестом отпустила мальчишку и присела на краешек стула. – Располагайтесь. И давайте знакомиться. Я – Лиана.

– Афеда, – представилась я, опустилась в кресло и поджала под себя ноги. Они были не то чтобы грязные, они вообще с трудом поддавались описанию, особенно после прогулки по запыленным грязным улочкам. От одежды и тела все еще исходил отвратительный запах тухлых продуктов, но девушка словно не замечала его. Или делала вид, что не замечала…

– Вы попали в Город. Он пока единственный. Но если и дальше будут приходить дайнарэ, нам придется основать еще парочку, – она засмеялась, пронзительно всматриваясь мне в глаза и беззастенчиво окидывая взглядом с головы до ног. – В нашем Городе живут такие, как мы – дайнарэ, и такие, как тот мальчишка, который вас провожал. Их мы называем «другими». Дело в том, что править и свободно жить на этой земле можем только мы, по праву носящие звание. Дайнарэ – все те, с кем соединяются «другие».

Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.

– Чуть позже вокруг вас начнут появляться люди. Самые разные. Скорее всего, они даже будут разных национальностей, но вам будет с ними комфортно. Уже сейчас мы строим для таких, как они, дома и жилища. Даже не знаю, кем это было задумано, но единственная видимая разница во внешности, существующая между ними и дайнарэ, – это ногти и цвет волос.

Любопытно… Не замечала у Ларри особого цвета волос. Может, это правило действует только здесь? Я невольно взглянула в зеркальце, установленное на подставке у стола: из него на меня смотрела девушка в ободранной рубашке с моим лицом и… огненно-рыжими волосами.

– Да-да, именно это и выделяет нас среди других. Если вы заметили, мой оттенок почти не отличается от вашего.

У девушки действительно были рыжие волосы, но подстрижены они были существенно короче моих, отчего я и приняла ее со спины за мужчину. Ах да, еще и одежда.

– Наши жители живут по указу: первый, кто найдет дайнарэ и приведет его в Дом, получит награду. Цыганке повезло: так как остальные нам подобные живут каждый в своем квартале и выглядят опрятно, распознать вас как новенькую было довольно просто.

Я вспоминала волосы Ларри. Темные, без намека на рыжину. А я уверена на двести процентов, что он был хозяином в своей Книге. А как иначе?

– Сколько в вашем Городе дайнарэ?

– Всего сорок два. Вы – сорок третья. Мужчин и женщин почти поровну. Примерно каждые полтора года появляется новый, обязательно с чередованием: мужчина – женщина. Как ни странно, прошлый раз появилась девушка, так что либо вы нарушили наш порядок жизни, либо в Городе бродит еще не обнаруженный мужчина-дайнарэ. Но это вряд ли. Лиана наконец обернулась ко мне:

– Я – встречающая в этом Городе. Я была первой. Мне не было известно, что могут прийти похожие на меня. Жуть была полная, – она доверительно приблизилась и тяжело вздохнула, – зато сейчас все налажено как часы. За несколько лет нас стало еще больше, жизнь стала безбедной и радостной. Вы и сами поймете, когда придете на рынок.

Я вскинула брови: назвать процветающим то, что я видела, получилось бы разве что после удара по голове тяжелым предметом. Прочитав на моем лице сомнения, Лиана внесла поправку:

– Видимо, вы были не на главном рынке. Туда ходят только наши. А на остальных базарах вам делать нечего, – она звонко рассмеялась, сглаживая резко прозвучавшую фразу, и протянула мне какие-то бумаги: – По этим адресам вас проводит Гарр. Это уже отстроенные дома, они будут в вашем полном распоряжении. Расчет идет также и на будущих жителей. Они начнут появляться рядом с вами уже через несколько часов. Впрочем, если хотите, можете забрать себе хоть все строения, – Лиана заговорщицки подмигнула.

– А как же эти, как их там…

– Жители? Расселятся как-нибудь. В конце концов, Город окружен лесом, да и наняться на работу, скопить на жилье они тоже смогут. Так что не стесняйтесь, берите столько, сколько захочется, но в пределах отведенного района – дальше проживают другие дайнарэ. Вот, держите, – она протянула мне схематично набросанную карту города. – Как отдохнете и придете в себя, первым делом сходите на рынок. Вам многое станет ясно.

Она вышла за дверь, стуча каблуками мужских ботинок. Неужели у них такая привычка – не прощаться? В задумчивости я вышла из комнаты и тут же наткнулась на мальчишку.

– Отправляемся в мои новые владения? – то ли приказала, то ли спросила я. Парнишка кивнул и попросил следовать дальше. По дороге я разглядывала небольшие улочки и скверы. Хоть шли мы, конечно, по самым лучшим дорогам (ни грязи, ни толчеи), все вокруг походило на странную страшную сказку.

Солнце стояло в зените, лучи отражались от окон в резных наличниках, маленькие балкончики двух– и трехэтажных зданий поражали медными узорами в виде цветов. По дороге нам встретились и несколько «рыжих», как я успела окрестить дайнарэ. Они гордо продефилировали мимо, едва наклонив голову в знак приветствия. Я ответила тем же и все старалась понять, почему же тут так много Авторов, как называл нас Ларри. Вряд ли жить в столь специфичном, пусть и весьма красивом городе было мечтой сорока с лишним людей?

Наконец мы добрались до новенького района. Улицы пустовали, а все двенадцать домов, которые были описаны в бумагах, стояли тихими и нежилыми. Выбрав один посередине, маленький и уютный, я зашла внутрь и огляделась. Мальчик слегка поклонился и оставил меня одну, пожелав хорошего утра.

Все было обустроено так, будто до меня тут жила очень аккуратная хозяйка с хорошими манерами и тонким вкусом. Легкие кружевные занавески пропускали свет и рассевали его на тысячи маленьких лучиков. Мягкая мебель, застеленная ажурными покрывалами, выглядела словно в кукольном домике – мило и комфортно.

На каждом из трех этажей помещалось по одной комнате, которые соединялись деревянной лестницей, обвитой вокруг скульптуры дерева. На первом этаже было просторно. Диван, пара кадок с растениями и домашний рояль весьма органично заполняли пространство. Спустившись вниз, я увидела уборную и маленькую кладовую. Поднявшись на второй этаж, полюбовалась на подобие кухоньки с обеденным столом. Комната делилась на две при помощи ширмы. В другой ее части стояли несколько шкафов со всякой утварью и нужными вещицами. Там же, отгороженный от остального пространства, расположился большой платяной шкаф, завешанный различной одеждой на любой вкус и цвет. Третий этаж понравился мне больше всего. Там располагались спальня с огромным ложем под прозрачным тюлевым балдахином и ванная, вход в которую открывался из спальни. Был даже балкончик, где поместилась пара стульев и круглый столик.

Дом мне понравился так сильно, что я решила не идти смотреть остальные, а остаться и отдохнуть, пока не придумаю, что делать дальше. Очень хотелось разузнать про Город больше и понять, как можно вернуться домой (ну, или попробовать разыскать Книгу Ларри). Почему-то это место сложно вписывалось в то, о чем друг рассказывал вечером.

Какая удача! Дома хоть и были старинными на вид, зато внутри все было оборудовано по последнему слову техники. Мне уже порядком надоело удивляться, поэтому я просто включила воду, подождала, пока наполнится ванна, и с наслаждением высвободилась от уже успевшей подсохнуть одежды. Выкинув ее подальше, я окунулась в воду с головой, вынырнув, почувствовала себя другим человеком. Вода! Такая теплая, умиротворяющая и очищающая! Правда, сначала пришлось оттираться от грязи и избавляться от въевшейся вони, и лишь потом, набрав еще раз полную ванну, я позволила себе расслабиться: рядом стоял резной столик, на котором рядами были выстроены баночки с мылом, шампунями и солью. Вылив половину содержимого в воду, я окуталась ароматами цветов, ягод и моря.

Понятия не имею, сколько я провалялась в таком блаженном состоянии, пока не поняла, что еще чуть-чуть – и провалюсь в сон. Осторожно выбравшись из воды, я завернулась в пушистое полотенце, добрела до кровати и в изнеможении свалилась на белое одеяло.

Вот сейчас еще немножко полежу и встану.

И встану…