Текст книги "Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!"

Зрелище, надо сказать, эпохальное! Когда в поле зрения коровы появилась я, животина круто развернулась, издала душераздирающее «Му-у-у!» и понеслась в мою сторону.

Ганс каким-то чудом все еще держался в «седле» и даже успел войти во вкус, размахивая над головой топором на манер пьяного Чингачгука и вопя на всю округу «На абордаж!» Конструкция «корова + Ганс с топором» неслась в мою сторону во всех копыта, так что ничего не оставалось, кроме как развернуться на сто восемьдесят градусов и рвануть в противоположную сторону с криками: «Мама!»

Не знаю, сколько бы выдержал мой хиленький организм, но гонка прекратилась весьма специфическим образом. Гайн, бегущий позади нас с коровой, умудрился-таки ухватить животное за хвост. Корова брыкнулась, заехала копытом обидчику в грудь, однако остановилась как вкопанная. Ганс, не ожидавший такого поворота событий, разжал руки и полетел через рога, живописно расставив локти и матерясь на протяжении всего непродолжительного полета. Мне повезло еще меньше: приземлиться он решил на ближайший аэродром – на меня. Спасибо звездам, Ганс потерял топор еще во время полета, не то валяться бы мне в пыли в двойном экземпляре. Всегда мечтала умереть зарубленной топором, вылетевшим из руки человека, сброшенного коровой!

– Ты как? Живая? – сквозь ругань и стоны поинтересовался Ганс.

– Скорее да, чем нет, – протянула я, хотя абсолютно не была уверена в сказанном.

Когда мы поднялись, представшая взору картина выглядела весьма и весьма плачевно.

Двор был в руинах. Поленья валялись даже на крышах ближайших строений. Буренка стояла словно замороженная, и только безумно вращающиеся глаза выдавали в ней живое существо. Я с ужасом оглядела последствия скачки, пытаясь подсчитать, во сколько нам выльется невинная забава.

– Да уж…

– Федь, – Гайн даже не поднимал головы, безразлично уставившись на землю. – Какого лешего ты буренку не привязала?

– А должна была?

– Ясно.

– Интересно, нас могут за это посадить? – спросила я больше у себя, чем у кого-то из присутствующих, в полной тишине.

Никто не ругался, только откуда-то сзади доносились всхлипывания и тяжелые вздохи. Обернувшись, я увидела хозяина гостиницы. Он не оценивал ущерб и не собирался нас четвертовать или располосовывать, а привалился спиной к косяку и, держась одной рукой за сердце, другой – за голову, тихо сползал на землю. Сначала мне показалось, у него случился инфаркт: он задыхался и весь покраснел. Но оказалось хозяин откровенно обхохатывался. Слезы текли по пунцовым щекам, и бедолага то и дело заходился в новом приступе смеха.

– Боже! – только и выговорил он. – Никогда не видел таких идиотов. А знаете, вы мне нравитесь!

– Что!? – я даже поперхнулась, а братья как по команде вытянули шеи.

– Никто не пытался доить мою Афродиту. Только жена могла справиться. А у вас получилось! – он с восхищением подобрался ко мне и даже совершил попытку поцеловать мне руку, но я в ужасе отдернулась, распахнув глаза от удивления.

– Так она не дойная?! Вот почему ведро перевернула! А что, сказать было сложно? Зачем вы послали нас выполнять дурацкие задания? Могли бы сразу предупредить, что не хотите нас видеть в гостинице!

– Да погоди ты! – мужичок без разрешения перешел на «ты». – Дойная, да только не признает никого. А тут, видать, с Афродитой заскок случился.

– С Афродитой?

– Ну да! – гордо заявил мужичок. – Один путешественник подсказал мне ее так назвать. До этого она была просто Корова.

– И что ж за путешественник? – мгновенно сосредоточилась я.

– Да проходил тут недавно, останавливался в гостинице. Странный, сначала нес чушь всякую, словно болен был, а потом ничего, выздоровел.

– А как выглядел? – я уже едва не трясла его за грудки.

– Высокий, молодой, лет двадцати пяти—тридцати. Волосы темные, глаза светлые, – в испуге перечислял хозяин. – А что случилось-то?

– Да ничего уже, – разочарованно выдохнула я. – Думала, знакомый один.

– Бывает, – успокоился хозяин и тут же зашелся в очередном приступе смеха: – Ну вы даете! – он наконец начал успокаиваться. – Знаете, а оставайтесь у меня, сколько хотите! Не просто так, конечно. Подсобите по хозяйству – комнаты и ужин с завтраком за мной.

Так, устроив небольшое представление, мы обеспечили себя первыми удобствами в новой Книге.

Все дрова были поколоты, буренка подоена (хоть и не без последствий), а кухня вымыта. Мы поднялись в свои комнаты переодеться и привести себя в порядок перед ужином.

Братья поселились в соседней комнатушке, и я, скинув большинство вещей к ним, прошла в ту, которую выделили мне. Комнатка была малюсенькой, зато с большим окном и мягкой кроватью, возле которой были прибиты несколько полок и крючков; на подоконнике стояла резная тумбочка с цветочным горшком – вот и весь незамысловатый интерьер, которому я была несказанно рада.

Наскоро смыв пыль в бадейке, принесенной одним из помощников, я переоделась в просторную тунику и штаны, связала волосы в плотный узел и спустилась вниз по лестнице. Зал был битком набит народом, все столы были заняты, но за одним из дальних я разглядела Греев. Братья были так увлечены ужином, что даже не стали дожидаться меня или как-то сигналить о своем местонахождении. Медленно проталкиваясь через дурно пахнувшую толпу мужчин, толпившихся у деревянного помоста, я добралась до столика.

По залу металась пара официантов, разносивших ужин и переругивавшихся с нетерпеливыми посетителями. Почти все знали друг друга по имени.

Пока я ждала ужин, на помост выскочила девушка лет семнадцати и, подыгрывая себе на гитаре, запела простую песенку с незамысловатым мотивом. Толпа вокруг оживилась, и каждый стал отбивать ритм как мог.

Мы живем. Мы не верим, не дышим,

Без гроша босиком мечтаем,

Ни единого сердца не слышим,

Через дружбу врагов обретаем.

Страсть к дороге запястья повяжет,

В проводные возьмешь лайдака,

Да огонь, что в глазах запляшет,

Да стихи, что прошепчет река.

Моя песня проста, как ветер,

Я пою, потому что иду я

Без оружия, на рассвете,

Три столетья с собой воюя.

И не ведать ни сна, ни покоя.

Мое счастье – мое проклятье.

Нет конца у пути изгоя:

Вместо дома с семьей – распятье.

Под конец песни вся таверна затихла, а через мгновение разразилась аплодисментами и громкими выкриками. Девушка низко поклонилась и, перебирая по струнам тонкими пальцами, стала мурлыкать под нос очередной напев, словно размышляя, какую песню исполнить следующей.

Люди все прибывали, и, утолив первый голод, мы с интересом стали наблюдать за теми, кто занял соседние столики. У стойки с выпивкой тоже собралось немало народу. Мужчины ругались и щедро раздавали друг другу подзатыльники. Только один из них, забрав свой бокал, проследовал в угол зала, где пустовал единственный свободный стол. Прислонившись спиной к стене, он прикрыл глаза, сделал несколько глотков и глубоко вздохнул. Со стороны было заметно, что он очень устал, но из последних сил старается прогнать сон и сохранить трезвость разума. «Э, нет! – пронеслось у меня в голове. – Как ни старайся, но одним только алкоголем ситуацию исправить сложно!»

Певичка замурлыкала следующую песню, и большинство присутствующих снова обратили на нее внимание. Я же следила за странным гостем. Неужели в гостинице закончились свободные комнаты? Или ему нечем платить? Судя по внешнему виду, деньги у него имелись. Мой интерес возрастал. Сидя за столиком, я размышляла, какую бы выдумать причину, чтобы познакомиться, когда таинственный незнакомец встал и, к огромному моему разочарованию, направился к выходу. Каждый шаг давался ему с трудом, словно ноги были налиты свинцом или внезапно стали ватными.

Я уже решила было просто подойти и поинтересоваться, все ли в порядке, но дверь таверны распахнулась, оттолкнув парня к стене, и взору явилась тройка здоровенных мужиков, каждый на голову, а то и на две выше меня. Незнакомец впечатался в стену плечом и потихоньку стал сползать на пол.

– Куда прешь?! – грубо полетело в его адрес, и вся троица прошла к помосту с певичкой.

Новые гости были одеты в темные штаны и рубашки, у каждого через плечо было перекинуто по плащу. Как ни странно, при виде деревенских мачо местные забулдыги резво пятились в стороны.

Все трое встали у сцены и в ожидании уставились на девушку. Та дрожащим голосом затянула тихую, печальную мелодию.

– Скучно! – рявкнул верзила.

Девушка в испуге замолкла и тут же, тряхнув головой, громко запела песню явно разбойничьего происхождения. Таверна вновь погрузилась в мерный многоголосый шум, посетители подпевали и пританцовывали, но вокруг пришедших сохранялось пустое пространство, что в такой толчее выглядело неестественно. Когда же песня закончилась, один из типов ловко запрыгнул на помост, схватил певицу за кофту и попытался стащить вниз. И никто даже не заступился за девушку! Она беспомощно выбросила руки вперед, нелепо споткнулась и рухнула вниз, где тут же была подхвачена другим типом в темной одежде.

Вся таверна погрузилась в гробовое молчание. Девчушка пыталась отбиваться, но дергалась молча, лишь изредка сипло кашляя и сопя.

Первой не выдержала я. Забыв о чувстве самосохранения, которое, кажется, вовсе атрофировалось, я шумно отодвинула тяжеленный дубовый стул:

– Вы что тут, с ума посходили?! – мой голос прозвучал непривычно громко.

Мужик обернулся и разжал запястье. Девушка упала на пол, подскочила и попыталась спрятаться в толпе. Второй «темный», лишь слегка дернувшись в сторону, тут же поймал ее за руку и притянул к себе. Но больше ничего не сделал, замерев с добычей и уставившись в мою сторону.

В горле пересохло, а легкие забыли, как нужно дышать. Единственное, что у меня еще получалось делать, так это стоять ровно и делать вид, что мне не страшно. Хотя насчет последнего можно поспорить.

Но тут, к моему великому счастью, отмерли братья Грей.

– Какого черта вы творите? – подскочил Гайн. Ганс тоже поспешил в сторону троицы.

Все произошло за считанные секунды, но я все же припомнила обе жизни, предполагая, что другого случая может и не подвернуться, схватила тупой нож со стола и полезла за близнецами.

Гайн ударил того, который держал девчонку. Таверна осветилась вспышкой – Грей-старший, пролетев над толпой метра три, встретился затылком с потолком и свалился на кого-то из присутствующих. Следующим полетел Ганс.

Под шумок я попыталась всадить ножик тому, который был ближе. Затея оказалась не из лучших: мое грозное тупое оружие принесло вреда не больше, чем комар бегемоту. Лезвие жалобно звякнуло и вылетело из руки. В недоумении я проследила за его полетом и подумала: пора прощаться с миром. И с тем, и с этим.

Еще одна вспышка ударила по глазам, но меня не подбросило. «Черный», который успел занести руку, на мгновение замер, а потом повалился вперед, подмяв под себя мою тушку. Следующая вспышка вновь ослепила, но я не поняла, откуда. После нее второй бугай покачнулся и тоже рухнул, выпустив запястье певички.

Собравшиеся в баре перестали безучастно наблюдать за происходящим. Видимо, осознав, что из троицы остался один, они набросились на него, попросту затаптывая ногами. Однако это оказалось безрезультатным: едва коснувшись пола, верзила подпрыгнул, и из его рук градом посыпались световые удары. Тех, кто стоял ближе, разметало по краям зала, а «последний черный» бросился в прореху, выскочил на улицу и скрылся в сумерках.

Первым заговорил хозяин – нецензурно и как-то сдавленно. Потом начали приходить в себя пострадавшие от последних ударов. Каждый потирал ушибленные места, но оказалось, что крупных потерь здоровья удалось избежать. Только чужаки так и лежали, не подавая признаков жизни. Были они «залетными гастролерами» или приходили «отдыхать» в таверну каждый вечер, для меня оставалось загадкой. Я подошла к ним и осторожно послушала дыхание. Отсутствует.

Странно, но в груди не отозвалось. Ни единого намека на жалость или сочувствие. Неужели человеческие качества решили меня покинуть? Я впервые видела мертвецов, но меня это совершенно не волновало. Над этим, вероятно, стоило бы задуматься, но у меня были дела поважнее.

Толпа снова сомкнулась, и гомон наполнил гостиницу. Протискиваясь между потных и грязных тел, я старалась отбросить мысли о том, что могло случиться с близнецами. Если они потеряли сознание, их могли затоптать, так что я бухнулась на колени и, стараясь не получить ничем тяжелым по позвоночнику, бодро поползла между ног и стульев со скамейками.

Вскоре я обнаружила обоих. Братьям повезло: они чудом приземлились прямо у стены. Оба дышали, но выглядели скверно.

– Вам помочь? – какой-то дядечка, увидав на моем лице растерянность, решил посодействовать транспортировке пострадавших за правое дело. – И чего вы полезли? Неужели не поняли, кто эти трое?

– А кто эти трое? – с неподдельным интересом поинтересовалась я, не отвлекаясь от погрузки Ганса.

– Ну вы даете! Я-то подумал, вам жизнь не мила, вот и решили поиграть в героиню в последний денек. А друзьям-то вашим как влетело!

– Так вы скажете, кто эти люди?

– Это риххи. Неужели не распознали? Плащи, каменные лица, полное отсутствие человеческих эмоций.

– Риххи? Прошу простить мою неосведомленность, но мы с друзьями приехали издалека, поэтому я не в курсе.

– Солдаты. Жестокие и расчетливые. Их обучают с одной целью – воевать, и воевать без размышлений над приказами.

– Но с кем? Неужели у вас есть враждующие селения?

– Селения? Если бы, – мужчина горько усмехнулся. – Наши страны воюют уже несколько десятилетий и все никак не помирятся. Уже через несколько лет после начала военных действий оба народа взбунтовались и отказались вступать в войны, так что ненасытные властители вырастили себе оружие и продолжают играть в «войнушку» между собой. Страдает и много мирных, но все же так лучше, чем если бы нас заставляли идти друг на друга.

– Не понимаю: какое они используют оружие и какова природа этих вспышек?

– Откуда вы к нам такие свалились? – не сдержался собеседник.

– С неба, – чистосердечно призналась я, но кажется, он не поверил.

– Это магия.

– Что?!

– Обыкновенная магия. Ей можно обучить только некоторых людей с врожденными способностями. Но наши правители умудрились найти способ «выращивать» воинов и без всякого таланта.

– Так они действительно волшебники? – происходящее не укладывалось в голове. Неужели кому-то понадобилось…

И тут меня озарило. Ну конечно! Это же Книга, а в Книгах возможно все, что хочет видеть ее хозяин. Так почему бы не выдумать волшебников и не заселить ими все пространство?

Я растерянно смотрела, как мужчина взвалил Гайна на плечи и потащил на лестницу. Ганс уже был доставлен в комнату. Я задумчиво пошла следом и невольно задержала внимание на руках моего помощника. Что-то дернулось где-то далеко, мелькнула какая-то идея, но какая – понять было трудно. Мысли роились и перемешивались, пока я не сообразила перевести взгляд на свои кисти. Наши ногти были одного оттенка! Человек жил, дышал и мыслил самостоятельно. И ничего, абсолютно ничего не выдавало в нем повадок жителей Города. Он был человеком, а не «пришедшим следом». Все жители селения были такими же, как я и братья Грей!

Открытие настолько поразило меня, что я даже споткнулась и чуть не слетела вниз по ступеням.

– Осторожно! – предупредил новый знакомый, обернувшись. – Лестница довольно крутая.

Так как же они живут и воюют? Неужели любой житель страны (даже нескольких стран) может умереть от банальной простуды? Мне показалось это нечестным. Одно дело те, кому неймется в собственных Книгах. Они рвутся в «гости» и нарываются на неприятности самостоятельно. Но помирать не по своей воле второй раз? Увольте!

Гайна тоже сгрузили на кровать, и, улыбнувшись, мужчина попрощался.

– Вы уж не обижайтесь на нас, если что. С риххами связываться – себе дороже. Среди нас нет тех, кто мог бы справиться с магией, не обладая способностями. То, что вы до сих пор еще живы, заслуга вашего спасителя. Он, кстати, тоже издалека. Раньше я его не видел. И если позволите, небольшой совет, – я кивнула. – Уезжайте отсюда. Уезжайте, как только сможете. День-два, и сюда нагрянут риххи. И, поверьте, их будет не трое. Они мстительны и злопамятны. В соседнем селении сейчас стоит одна из армий. Сбежавший доберется до сородичей, и тогда плохо будет не только вам, но и всем жителям.

– И когда нам уезжать?

– Думаю, ночь в запасе у вас имеется. Ровно столько требуется, чтобы добраться до соседнего города. Потом они поедут обратно, и только удача поможет вам оторваться.

Поблагодарив, я спустилась обратно в зал. Веселье утихло, и даже самых прожженных пьяниц невозможно было растормошить шуткой или другим развлечением. Чувствовалось, что мое появление было нежелательным. Впрочем, приставать или выгонять меня тоже не спешили.

После продолжительных поисков я нашла того, за кем спустилась. Он лежал у дверей и почти не двигался. Лишь легкое хриплое дыхание выдавало признаки жизни. Что происходит?! Почему сразу трое человек решили оставить меня в этом мире одну? К братьям я успела привязаться, новый знакомый спас нас от гибели, так что теперь пришла моя очередь.

На мужчину почти не обращали внимания. Он был вроде упившегося в хлам гостя на молодежной вечеринке: и обходить неудобно, и отрезвлять лениво. Местное общество удивляло меня все больше и больше.

Попросив помощи у ближайшей группы молодых мужчин, я услышала лишь молчание и прочитала удивление на лицах. В воздухе повисло что-то вроде: «Ты еще здесь? Уезжай, и мы забудем, что ты натворила».

Поскольку сердобольный мужичок уже скрылся, я плюнула на остальных и решила тащить незнакомца на лестницу. Пришлось завязать его в скатерть. Ноги бедолаги тащились по полу, а руки цеплялись за проходивших мимо посетителей гостиницы. Но и мне, и ему было на это глубоко наплевать. Мы медленно, но упорно продвигались к цели.

– Полагаю, вам следует уехать с рассветом, – донесся до меня голос хозяина. Я удивилась, каким колким и безучастным стал его взгляд. Еще недавно смеявшийся до слез толстячок превратился в угрюмого владельца заведения, постояльцы которого были обузой.

– Спасибо, мы подумаем, – сделав акцент на слове «мы», я потащилась дальше. Если честно, я слабо представляла, что буду делать. С кем это «нам» предстояло раскидывать мозгами, тоже оставалось загадкой.

Хозяин гостиницы удалился, даже не предложив помощь. «Ну и черт с вами!» – в очередной раз повторила про себя я, доползла до комнаты и закрыла за собой дверь.

Ганс и Гайн валялись на кроватях. Я хотела было разместить пришельца рядом с ке-то из них, но быстро сдалась, уложив тело на коврик.

Не успела я расслабиться, прислонившись к дверному косяку, как в дверь тихо постучали. Я посоветовала всем убираться подальше, подозревая, что сейчас меня будут выгонять, но стук стал настойчивее.

– И куда мне прикажете идти с этими трупами?! – я резко распахнула дверь и увидела на пороге певичку, из-за которой и начался сыр-бор.

– Здравствуйте, – тихо изрекла она.

– Привет. Заходи, – я пропустила ее внутрь и тут же захлопнула дверь.

Девушка зашла внутрь и, оглядевшись, широко распахнула глаза.

– Так они…?

– Нет, – я устало опустилась на пол, подперев дверь спиной. – Вроде, дышат. Но что с ними делать, ума не приложу. Меня прогоняют, так что до рассвета неплохо было бы привести эту троицу в адекватное состояние.

Говорила я безразлично, так как эмоции закончились давным-давно. Девушка разом посерьезнела, цвет вернулся к ее щекам. Оглядевшись, она по-хозяйски залезла в один из рюкзаков (вроде, Гайна) и откопала там сумку с лекарствами. А я и забыла, что он взял аптечку! Догадливая.

Порывшись, девушка откупорила одну из бутылок, намочила пару тряпок и положила на лоб обоим братьям. Все действия она совершала молча, явно отдавая себе отчет в том, что делает. Мне было все равно. Жуткая усталость накатила мощной волной, руки отказывались работать и повисли, словно у сломанной куклы.

Безучастно наблюдая за действиями певички, я мечтала лишь очутиться где-нибудь подальше. А еще лучше – дома. Какая, к лешему, магия?! Что за кабацкие разборки? Меня же и пришибить ненароком могли! И если бы не незнакомец, лежать бы мне с перекошенным бледным лицом где-нибудь под скамеечкой.

Над пришельцем девушка работала особенно долго. Отрыв какую-то мазь, она смешала ее с пучком засушенных трав и стала усердно втирать приготовленную жижу в виски незнакомца. Толку от ее действий не было, но девушка делала все с такой четкостью и уверенностью, что на миг мне почудилась, будто она понимает, как привести эту троицу в относительно бодрое состояние.

– Ну, вот и все, – отерев пот с лица, она плюхнулась рядом со мной и вытерла руки обрывком простыни. К слову, порвала она почти все, что было в комнате. Часть тряпок была сгружена вокруг братьев, часть была пропитана всякой гадостью и покоилась у них на головах, а незнакомец вообще стал походить на мумию.

– Беленькие, – я поняла, что так она обозвала Ганса и Гайна, – очнутся через несколько часов. А вот с этим придется повозиться. Видимо, он истратил силы еще до того, как ты устроила представление. Поэтому и израсходовался почти до предела.

– Что? – уже сквозь дрему переспросила я.

– Зачем ты это сделала? – девушка обернулась ко мне и всмотрелась в лицо. – Зачем ты влезла, да еще и подставила под удар себя и друзей? Ведь всем известно, что без магии с риххами не справиться.

– Считай это результатом неведения, – пожала плечами я. – Или глупым рефлексом. Тебе выбирать.

Прекратив беседу, я сползла по двери и разлеглась на полу во весь рост. Потом, подумав, с трудом встала и подперла тумбочкой дверь. Вряд ли это кого-то сдержит, но проснуться и понять, что мне скоро каюк, я успею.

Девушка умолкла, отошла к окну и закрыла ставни. Видимо, она действительно имела представление о том, что делает: в полусне я услышала размеренное дыхание всех троих «трупов».

– Спокойной ночи, – буркнула я, так и не удосужившись узнать имя новой знакомой.

– Спокойной, – ответила она.

Последним в моей в голове всплыло вот что: если ночь будет действительно спокойной, нам крупно повезет. И еще: кажется, к нашему отряду прибавилось два человека.