Электронная библиотека » Алена Смирнова » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 22:20


Автор книги: Алена Смирнова


Жанр: Иронические детективы, Детективы


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Я мысленно пересчитала известные мне блюда из творога: ватрушки, вареники, королевская ватрушка, – и мученически вздохнула.

– Я хотел загрузиться ананасами, бананами, киви, чем-нибудь экзотическим, – не дожидаясь, когда я открою вторую сумку, объяснил Борис. – Но он уперся…

– Полковник тебе не обезьяна. А бананы податливые, в них зубы вязнут, – неуступчиво огрызнулся Сергей. – Яблоки, груши – мужские фрукты.

Видимо, они начали ругаться еще на рынке и теперь искали во мне арбитра. Нет, голубчики, вы обречены на ничью.

– Крупная морковь. И молодцы, что про капусту и лук вспомнили, – елейно похвалила я.

И взялась за последний пакет.

– Полковник не обезьяна, полковник – собака, – прокомментировал Юрьев.

Я торопливо стала вышвыривать содержимое. Ах, вот в чем дело. На дне, под куском вырезки, лежали прекрасные бульонные косточки.

– Боря до сих пор не ведает, из чего варят суп, – не удержал шпильку Волков.

– Ты, Сережа, часом не кулинар?

Тираду Бориса прервал звонок в дверь.

– Плюс-минус минута, – передразнила я. – Полчаса всего прошло, а ваш сержант тут. Наверняка чего-нибудь не раздобыл.

Стоило мне повернуть диск замка, как дверь рывком распахнулась. Меня отбросило к стене. Ребята вскочили. Через порог, как кенгуру в мультфильме, перепрыгнула Верка. С норовящими покинуть орбиты глазами, вопя: «Виктор Николаевич, миленький, спасите, помогите», – она ткнулась в кухню и комнату, потом метнулась в спальню. Мы бросились за ней. «Господи, а не Верка ли тут хозяйничает?» – успела все-таки взбрыкнуть во мне старушка-ревность.

Глава 4

Верка ничего не соображала. Она продолжала молить о спасении и шмыгать красным носом даже тогда, когда Измайлов поинтересовался, кто, собственно, так ее напугал. Тяжелое копыто ревности уже дырку проделало в моей утихомирившейся было душе. Поэтому я демонстративно выкалила столик с тарелками, стаканом, рюмкой и графином. Пусть видит, что я здесь по делу. По личному делу, между прочим. Полковнику пришлось отдать должное: следов еды и питья в посуде при визуальном осмотре не обнаруживалось. Разве что при химическом анализе… Обожаю, когда мужчины благодарно-много едят. Пропустить что-нибудь занимательное я не боялась: Верка орала благим матом. Обычно ей удавалось справляться со своими многочисленными нахлебниками самостоятельно. А теперь, вероятно, нарвалась на агрессивного молодца, который отказался покидать понравившийся дом и защищает свою потребность бездельничать в нем кулаками.

– Полина, принеси, пожалуйста, Вере воды, – крикнул Измайлов.

Я даже не пошевелилась. Я, расправив плечи и дыша полной грудью, секунд тридцать неподвижно переживала триумф. Ах, как это он по-свойски, подчеркивая, что я знаю, где у него вода, где чашки. Конечно, вода текла из крана, а чашки стояли на видном месте на подносе. Но полминуты расслабленности и блаженного идиотизма были прекрасны. Я принесла необходимый атрибут истерики и подала Верке. Чашка запрыгала у нее в руках, как живая. Я перехватила ее, уже летящую к полу, и забеспокоилась по-настоящему. Верка не нервная институтка, с чего ее так трясет-то? Одета аккуратно, явно для выхода, спиртным не благоухает… Тут Сергей Балков выступил из угла, где они с Борисом Юрьевым скромно зрительствовали, невысоко приподнял Верку, слегка тряхнул, словно копилку, – зазвенит – не зазвенит, и кинул в кресло. И настала тишина.

– Рассказывай, Вера, – велел полковник.

– Я пришла, а он сидит возле двери, – глухо и отстранение сказала Верка. – А я его полгода не видела, клянусь. Но все равно эта сука, Анна Ивановна, и вообще все соседи знают, что он ко мне ходил. Виктор Николаевич, я…

В голосе Верки опять забулькали слезы.

– Угрожал? – перебил ее Измайлов.

Однако у Верки совершенно несвоевременно начал проясняться взгляд.

– Виктор Николаевич, так вы загипсованный, вы на больничном? Вы не работаете? Ой, я несчастная, ой, невезучая, – снова заголосила она.

– Молчать, – гаркнул Измайлов, – отвечать на вопрос: угрожал?

– Нет, – надсадным шепотом сообщила Верка. – Никому он грозить не может. Уже. Мертвый он.

Профессионалы от дилетантов отличаются скоростью протекания реакции соединения со своим делом. Верка еще недопроизнесла «мертвый», а Бориса Юрьева и Сергея Волкова уже не было в квартире.

«Так, – подумала я, – это тянет на анекдот. Сейчас Измайлов спасет Верку, и она в него тоже влюбится. Что мой хулиган по сравнению с ее мертвецом. Ничего-то мне в жизни легко не дается, даже полковник со сломанной конечностью». И вдруг сквозь эту навязчивую чушь пробился смысл Веркиных фраз. В нашем подъезде, возле ее двери, восседает труп. Настоящий? Черт, да какой же еще? «Слава Богу, я отправила ребенка к родителям», – сработал во мне материнский инстинкт. Рефлекторно я плюхнулась в кресло рядом с Веркой, обняла ее за плечи и тихо спросила: «Страшно было, когда нашла?» Верка не вздрогнула, а дернулась.

– Полина, на минутку, – позвал меня из прихожей размеренный, гудящий голос Балкова.

Мне уже было не до триумфаторских замашек. Я испуганно поднялась, мельком взглянула на Измайлова и пошла на зов. Причем торопиться мне не хотелось. Сергея я нашла в кухне.

– Вот лекарства, вот рецепты, вот костыли…

Он так буднично перечислял необходимое Измайлову, что я поняла: никакого трупа нет, все Верка навыдумывала. Я повертела головой в поисках сержанта. Но мы с Бажовым были вдвоем.

– Так что там случилось? – машинально спросила я.

– Убийство там случилось, – флегматично отозвался Волков. – Нам без тебя, Полина, сегодня не обойтись. Уведи эту девушку в зал, одну не оставляй. Мне надо доложить полковнику.

– Костыли захвати, вдруг ему встать понадобится.

– Зачем? У него режим постельный, – возмутился моим предположением Сергей.

– Ты в туалет сам не ходишь и другим не советуешь? Извини, право слово, – взорвалась я.

– Охо-хо, – невольно по-мальчишечьи хихикнул Банков, – насколько женщины сообразительнее мужчин.

Мне бы уже тогда прикинуть, каково быть связанной с ними, постоянно пребывающими в аду человеческих преступлений. Но я ничего, кроме ответственности за данное поручение, не испытала. Впервые в жизни судьба пускала меня во всамделишную тайну, страшную тайну. Нам ли, насмотревшимся ужастиков и криминальных драм, пасовать. Тяготы участия в событиях, по печальным результатам которых впоследствии пишут сценарии, не укладывались в моем обывательском сознании. Если бы мне сейчас удалось выловить золотую рыбку, о которой мечтает мой сын, я бы попросила одного: чтобы ничего происшедшего не произошло. Но еще длилось «тогда», и я отправилась выманивать Верку из полковничьей спальни.

Доклад Балкова затягивался, потом к Сергею присоединился Юрьев, и мужчины застряли у постели Измайлова надолго. Я нарастворяла полный кофейник кофе и отпаивала им Верку, будто задалась целью спровадить ее на тот свет передозировкой кофеина. Да только нас, находящихся на самосодержании женщин, кофеином, никотином и алкоголем не очень-то проймешь. Другое дело, если мы захотим медленно и мучительно умереть. Но это уже вариант для мазохисток. Мы с Веркой таковыми не были. Мы еще надеялись не только встретить, но и, по ее выражению, захомутать, а по-моему, удержать какого-нибудь пусть не юного, но благородного принца. Я ничего у нее не выспрашивала – Сергеева приказа на то не было. Верка сама начала говорить. И остановить ее было невозможно.

Она размечталась завести второй лоток, с канцтоварами. Поэтому наняла продавщицу и, засадив ее за свой первый прилавок, отправилась хлопотать о разрешениях. Нужный чиновник шлялся неизвестно где. У Верки в кармане аж конверт со взяткой взмок, пока дожидалась. Наконец в два часа объявили, что сегодня его уже не будет. Подумаешь, назначил: суббота, самим соображать надо. Дружно выматерившись, составив список своих фамилий и всучив его секретарше с вознаграждением и просьбой в понедельник начать с них, просители разошлись. Верка решила зайти домой, поесть, а потом устроить контрольную проверку своей работнице. А то она из шустрых, но тупых. Да и не грех выяснить, не обижают ли новенькую базарные аборигены. Верка ее учила: «Начнут наезжать, посылай ко мне, а не на три буквы». Девка вроде обещала. Но Верка предпочитала активный патронаж.

На свой четвертый этаж Верка поднялась без приключений. Кажется, и злость на присутственные места поутихла. И предчувствие, что в следующий раз точно повезет, защекотало изнутри. Он расселся на полу возле ее двери и смотрел перед собой в одну точку. Скотина. Он никогда не жил с ней, так, трахались раза два в неделю. Зато однажды исчез, позаимствовав больше, чем все остальные, вместе взятые. Верка это ему и припомнила с ходу, когда еще целый лестничный пролет до него оставался:

– Никак должок приполз отдавать?

Он не то что ответить, даже башку повернуть в ее сторону не соизволил. Верка заподозрила, что пьян в сосиску, может, и спит. А когда приблизилась… Башка-то оказалась размозженной, вся ее дверь в кровище. Но Верка не струсила. Она у себя на рынке всякого навидалась. Там такие драки бывают, с поножовщиной. Поэтому она первым делом взяла его за руку. Вдруг просто ранен? Но он уже застыл. И тут Верке так обидно стало. Мужик разбогател, наверное, шел к ней рассчитываться, каяться, признаваться, что жуткие секретные обстоятельства вынудили его полгода назад обчистить ее тайники, а вообще-то он ее любит и очень переживал все это время.

В сем месте Веркиной любовной ахинеи я заерзала. Мне почудилось, что я с Измайловым перегибаю палку. И если не перестану вести себя как помешанная, то скоро уподоблюсь Верке. Нет, нельзя давать себе воли, иначе неизбежно станешь презираемым, сексуально озабоченным посмешищем.

Верка тем временем безо всякого смущения описывала последующие за своим наивным порывом действия. Она обшарила карманы мертвого друга, слабо рассчитывая найти бумажник с причитающейся ей уже давненько суммой. «Вот те крест, без процентов, лишь бы свое вернуть», – всхлипывала она. Но какое там! До нее все выгребли. Воры, одни воры кругом. Она представления не имела, что делать дальше, но вдруг в подъезде хлопнула какая-то дверь. Этот звук и расшугал ее неповоротливые мысли. Она обмерла; а что, если заподозрят ее? Не в убийстве, нет, она же не убивала. Но, скажем, в мести? Наняла кого-нибудь, чтобы вытрясти свои кровные, а они перестарались? Почему труп у ее двери бросили? А просто так. Из гадостности характеров. Потому что все – гады. Тем более, что Анна Ивановна как-то с этим парнем лаялась. Когда он забыл воду выключить и залил три этажа. Старуха прибежала выяснять, что происходит, а он ее с лестницы спустил. Таких не забывают. Она его точно узнает, милиция, наверное, всем соседям будет фотографии показывать. Анна Ивановна воспользуется случаем и такого про Верку наплетет, что уже никому не докажешь, что она, Верка, женщина трудящаяся и порядочная.

Вообразив, как Анна Ивановна может «воспользоваться случаем», я энергично закивала, соглашаясь с Веркиными худшими опасениями.

– Я вспомнила Виктора Николаевича, – подобралась к известному мне финалу Верка. – Как я Боженьку молила, чтобы мент дома оказался. И ведь не оставил Он меня, безвинную.

– А какой толк от полковника? – поинтересовалась я.

– Виктор Николаевич меня десять лет как облупленную знает. Разве он Анну Ивановну станет слушать? Тем более, он начальник над теми, кто расследует убийства. Большой начальник, не сомневайся. В таких ситуациях и с уборщицей из милиции знакомство водить – удача. А тут самый главный – сосед. Повезло.

Несколько обескураженная Веркиными рассуждениями о пользе соседства с Измайловым, я вынуждена была обуздать свой сарказм. В конце концов, не я наткнулась возле своей двери на труп должника и бывшего любовника.

– Вер, а тебе его хоть чуточку жалко? Приятеля твоего? Он тебя обворовал, бросил, но…

– Себя мне жалко, – жестко и быстро ответствовала Верка. – Дверь от засохшей крови час отмывать придется. И когда неприятности от мужиков прекратятся? Когда кто-то и мне скажет: «Веруня, ты женщина, ты не дойная корова»? Да я такого озолочу. Эх, Полина, скорее бы климакс, что ли.

В комнату неслышно вошел Борис Юрьев.

– Пройдемте к полковнику, Вера Алексеевна. Только сразу вас предупреждаю: позже не вздумайте надоедать полковнику, так сказать, по-соседски. Представьте себе, что вы забыли его адрес. Иначе ваши действия могут быть истолкованы самым невыгодным для вас образом.

«Вот тебе и „повезло“, – подумала я сочувственно. Верка, будто ее на казнь уводили, обернулась ко мне: „Поль, прости, если что не так“. У меня слезы навернулись. Бесчувственный Юрьев довольно бесцеремонно подтолкнул ее к выходу.

И вместо него в дверном проеме возник Балков.

– Полина, спасибо за все. Полковник просит тебя идти домой.

– До свидания, – мрачно сказала я.

Да, сколько полковника ни корми… Из спальни раздались крики.

– Беги, Сергей, я захлопну дверь, – покорным тоном пообещала я.

Балков пошел по коридору в одну сторону, я – в другую. На цыпочках повернула направо и закрылась в кухне, бубня:

– Уберусь, дайте срок. Вот перемою посуду, сложу в холодильник продукты и сразу же уберусь отсюда.

Глава 5

Верку отправили восвояси примерно через час. Сразу после нее явился какой-то мужчина и сообщил: «С соседями покончено». Видимо, детали этого действа были пикантными, потому что его без промедления проводили к Измайлову. Наконец в семь часов вечера в прихожей состоялся обмен прощальными репликами. Я очень хотела, чтобы сыщиков не понесло за чем-нибудь в кухню: было стыдно перед обманутым мною Балковым. Но обошлось. А вот полковник проинспектировать свои скромные владения не отказался. Когда Измайлов увидел меня, безмятежно покуривающую за чашечкой кофе, он покачнулся на своих костылях и скорчил свирепейшую гримасу. Но рта раскрыть не успел.

– Что себе позволяют ваши резвые мальчики, – гневно возопила я, мысленно извиняясь перед Юрьевым и Балковым. – Продукты валялись по углам и тухли, грязные тарелки приманивали тараканов…

– У меня тараканы? – панически заозирался Измайлов. И стало заметно, как неуклюж он на костылях с непривычки. – Кошмар. Нет, Полина, здесь нет никаких тараканов.

– Будут, – сурово предрекла я, – если не мыть посуду сразу после еды.

– Но я только сейчас освободился, – начал оправдываться Измайлов.

О, да он был чистюлей! Какая прелесть. И еще ему в голову не пришло, что уборкой обязаны были заняться я, Сергей или Борис. Редчайший человеческий экземпляр. Все-таки у меня нюх, в кого попало не влюбляюсь. Но надо было срочно закрепиться на отвоеванных бытовых позициях.

– Себя упрекаю, не вас, – отрезала я. И поспешно смягчилась: – Не издевайтесь над ногой, присаживайтесь. А еще лучше, идите ложитесь. Я подам ужин.

– Ужин? – жалобно переспросил Измайлов. – Какой ужин, Полина? Я отослал тебя домой два часа назад.

– Вы предложили мне это через посредника, – уточнила я формулировку. – Но, во-первых, я решила прибраться. Из сострадания. Представила себе, как вы, напряженный, вымотанный, обнаруживаете здесь бедлам… Во-вторых, я не любительница шастать по лестницам, по которым таскают изуродованные трупы. А вы запамятовали приказать Балкову меня проводить.

– Трупа уже не было, – нахмурился Измайлов.

– Меня об этом в известность поставить не удосужились, – вновь согрешила я против Сергея. И, не решившись на театральную паузу, продолжила: – В-третьих, меня еще не допрашивали. Я не намерена давать показания ни Сергею, ни Борису. Мне будет чудиться, что они необъективны из-за пирогов. А вот с вами, даже «спасибо» не сказавшим, я охотно поговорю.

– Прости, пожалуйста, я ведь действительно не поблагодарил тебя. Но как раз Вера…

Я не выдержала его смущения и засмеялась:

– Будет вам, Виктор Николаевич.

– Полина, какими допросами ты бредишь? – усмехнулся наконец Измайлов. – С тобой побеседуют… Впрочем, и этого не надобно. У тебя стопроцентное алиби: ты целый день проторчала у меня. Безвылазно. Бессменно. Неотлучно.

– Вам пирог с капустой или с яблоками? – небрежно разыграла я глухоту.

– И с тем, и с другим, – обреченно заказал Измайлов. – И чаю с лимоном, если не трудно.

Умел полковник отступать, ох умел. А может, он просто ни с бабами, ни с дамами не связывался?

После ужина выяснилось, что у него ко мне есть вопросы. Он неимоверно осунулся, почти потерял голос и против воли косился на поврежденную, наверняка разболевшуюся к ночи ногу. Но принадлежал он к горькому типу людей, не вызывающих жалости в любом виде и состоянии. Все уверены в их жизнестойкости, все игнорируют внешние признаки бессилия. Им не льстят, их не щадят, не утешают и не успокаивают. Со временем они привыкают к душевному самообслуживанию. Такие всегда втроем с Богом и совестью. И честь стать четвертой в их интимной компании надо заслужить. В общем, сообразив это, я перестала валять дурака.

– Виктор Николаевич, вы меня простите за назойливость. Я правда хотела только помочь немножко. Вы напрасно мучаетесь. Сержант лекарства привез, я разобралась в рекомендациях и дозах. Вот снотворное, оно попозже пригодится. А вот сильное обезболивающее. Две таблетки на прием; покой обеспечен. Держите. И отложим на завтра деловые разговоры.

Я это видела. Он схватил не две, а четыре таблетки и проглотил их без воды. Господи, каково же ему пришлось сегодня. С минуту он сидел, закрыв глаза. А когда открыл, в них непонятно откуда взялась смешинка. Выглядел он чуть виновато.

– Полина, я подчиняюсь. Только в этой суматохе куда-то делись ключи. Тебе не попадались?

– Я отдам их вам в обмен на слово пускать меня к себе ежедневно, скажем, часа в два, чтобы приготовить поесть и слегка убраться, – серьезно пообещала я.

Измайлов явно растерялся.

– Я уже приноровился к костылям, сам с хозяйством справлюсь. Руки-то целы. И мозги не набекрень.

– Тогда я не верну вам ваши ключи. А способности своих рук и мозгов можете проверить, попытавшись отнять их у меня.

Я не кокетничала. И впредь не собиралась. Я просто уже наверняка знала, что после грязи и вони преступлений ему необходима домашняя чистота. Поддерживать ее он все равно не в состоянии и будет страдать. Он не станет вовремя есть, он искурится, он затоскует. И все потому, что стесняется взваливать на кого-то свои проблемы. Он, умеющий отдавать приказы, не желает обременять собой даже меня, доброволицу. Мудрый человек, он понимает, как быстро надоедает делать добро, когда доброделание вносится в дневное расписание. Только одного он не учитывает: я в него влюблена. Поэтому мне не надоест.

– Полина, ты шантажистка, – печально охарактеризовал меня Измайлов.

– Пусть, – послушно согласилась я. – Но что делать, если это – единственный способ навязать вам искреннюю дружескую помощь. Вы, господа милиционеры, совсем одичали. Полагаете, что все люди корыстные мерзавцы.

– Ладно, ладно, обещаю. Не вгоняй меня в краску, – капитулировал взятый моральным измором Измайлов. – Человек ты своеобразный, с тобой не соскучишься. И готовишь талантливо: в рассольнике, между нами, черт знает что плавало, никакими рецептами не предусмотренное. А вкусно было…

Я ушам своим не верила. Он согласен? Он в самом деле согласен? Измайлов смотрел на меня устало и очень тепло. Я расслабилась.

– Виктор Николаевич, одаренность – мой главный козырь.

– Нахалка, – укоризненно вздохнул он.

Нет, нельзя с ним расслабляться ни на секунду.

Воскресенье для меня началось неожиданными осложнениями с мамой. Я позвонила ей, справилась о сынуле и рассказала про происшествие в подъезде. Мама сразу решила, что у нас принялся орудовать неуловимый маньяк. Она категорически отказалась возвращать мне ребенка, пока матерого негодяя не изловят. Более того, потребовала, чтобы я немедленно собиралась к ним.

– Папа скоро за тобой заедет. Возражений не принимаю.

Однако пришлось принять. Она знает, я жестко упряма. Договорились, что малыш недельку поживет с ними, а я переберусь, если возникнет даже намек на опасность. Что это такое, ни она, ни я представления не имели, но как-то удовлетворились договоренностью. Поклявшись соблюдать осторожность, я с облегчением повесила трубку.

Потом я драила квартиру, пытаясь не думать об Измайлове. Я восстанавливала внутреннее равновесие между радостями и горестями, проборматывая, как мантру, строчку: «Но пораженья от победы ты сам не должен отличать». В конце концов я выяснила, что слово «должен» меня сердит. Почему должен? Кому должен? В общем, когда подошло время свидания с полковником, я уже так сама себя утомила, что поскакала вниз вприпрыжку. Он владел костылями еще не виртуозно, но вполне сносно. Он был качественно выбрит, одет в широкие шорты и милую синюю клетчатую рубашку. Я напрочь забыла вчерашние монашеские намерения не лезть в их с Богом и совестью дружный коллектив. Бог и совесть есть и у меня. Тем не менее мне не хватает человеческой любви. Что в этом плохого?

Измайлов был весел и приветлив. Отчитался, что позавтракал поздно, назначил обед на четыре: «Только поедим вместе». Я с лету перестала нервничать, потеряла заготовленную на случай его дурного настроения чопорность и довела до полковничьего сведения версию мамы о маньяке.

– Ты с порога прямо к делу? – засмеялся Измайлов.

– А вы расположены к легкомысленному времяпрепровождению?

– Я расположен и намерен расположить тебя к кофе с коньяком.

– Ой, здорово!

Я воскликнула это и прикусила язык. Разве можно демонстрировать такое оживление, такое непосредственное рвение и ликование, когда мужчина предлагает выпить? Измайлов стоял и странно, будто ожидал чего-то, смотрел на меня.

– Мне надо уверять вас, что я не пьяница? – робко прервала я молчание.

– Не надо, – разрешил он, давясь смехом. – Не зацикливайся на общепринятых правилах поведения. Ты в состоянии естественности такая забавная…

– Можете развлекаться, я не обидчива, – выпалила я.

– И славная, – закончил он.

Вот это уже кое-что. И с чего я взяла, что у меня нет ни единого шанса? Боясь обнаглеть и потерять бдительность, я помялась-помялась и ляпнула:

– Бар в соседней комнате, дверца вращается…

– Так не теряйся, – подмигнул Измайлов.

Через десять минут мы извлекали удовольствие классическим способом – из бокалов. Но, видимо, убийство произвело на меня более сильное, чем мне казалось поначалу, впечатление. И я опять о нем заговорила:

– Виктор Николаевич, а когда вы начнете расследование?

– Давно начали.

– Будете выяснять, кому эта смерть выгодна, да?

– Если бы все убийства совершались из выгоды, Полина, нам бы нечего было делать. Кстати, раз уж тебе эта тема покоя не дает, может, познакомишь меня с соседями по подъезду? Дома я бываю редко, так что практически никого не знаю.

– Я, к сожалению, тоже. Не любопытна. Разве что…

И я поведала ему об Анне Ивановне и тех, кто присутствовал на дне рождения Виктора. Измайлову захотелось выяснить, как расположены квартиры моих знакомцев.

– Вообразите, мы поднимаемся по лестнице. Справа будет однокомнатная квартира, рядом с ней, прямо – двухкомнатная. За мусоропроводом тоже двухкомнатная, а напротив однокомнатной трехкомнатная. Значит, на втором этаже в однокомнатной живет Анна Ивановна, В дальней двухкомнатной вы, в трехкомнатной Нора с таксами. Ваша и ее лоджии соприкасаются. На третьем этаже в однокомнатной живет Виктор, в соседней двухкомнатной я. На четвертом этаже в однокомнатной обитает Верка, а в двухкомнатной надо мной Слава. Еще я знаю двух старушек-сестер с шестого и…

– Не надо. Давай ограничимся молодежью.

– Давайте. Я бываю у Норы, мы с ней иногда пьем чай и болтаем. Верка и меня, и ее частенько зазывает к себе, когда свободна от мужей. Но нас ее базарные россказни не занимают, и мы отбрыкиваемся. У Славы я не была, но Верка захаживает. Она к нам ко всем захаживает: то соли попросит, то сигарет стрельнет. Простецкая барышня. У Виктора мы тогда праздновали.

– А сейчас Вера замужем?

– Нет, в творческом поиске.

– Из упорных.

– Скорее, из напористых,

– Полина, ты левша? – вдруг огорошил меня Измайлов.

– Да, но переученная. У меня и сынишка левша. Я его не трогаю и учителям в школе не позволю. Это ужасно, когда из руки вырывают карандаш и насильно перекладывают в другую руку.

– Правильно.

– А как вы догадались, Виктор Николаевич? Что-нибудь из репертуара Шерлока Холмса?

– Ай-яй-яй. Ты еще и детективы почитываешь?

– Бывает. Не вам, сыщику, будь сказано, но они мне быстро надоедают.

– Мне тоже. Я обратил внимание, что ты квартиры против часовой стрелки считаешь, в обратном номерном порядке.

– А я на это никогда внимания не обращала. Но постоянно путаюсь, когда приходится объяснять кому-нибудь…

– Умница. Еще коньяку?

– Нет, нет, спасибо.

– Тогда, будь любезна, подогрей кофе.

– Изысканно сегодня общаемся. Сейчас сделаю.

Когда я вернулась в комнату, коньяк был вновь налит. Что ж, гулять так гулять. Меня как-то незаметно понесло на обочину дележки впечатлениями. Исключительно восторженными, разумеется.

– Виктор Николаевич, что нынче можно сделать из обычной однокомнатной ленинградки. У Виктора после ремонта такая красотища. Сантехника итальянская изумительная. Плита встроена в тумбочку. Даже не верится, что ванная и кухня в нашем занюханном доме. И устанавливают ребята из магазина. Пока не убедятся, что все о'кей, не уезжают. А назавтра звонят и справляются, как дела. Так удобно. Я как страшный сон вспоминаю: пьяный местный слесарь присобачивает мою мойку к трубе. Неделю.

– Я тоже намаялся, – поддержал меня Измайлов.

– Кстати, наши двухкомнатные, моя и ваша, совершенно разные по планировке. У вас холл, у меня длинный никчемный коридор. У вас комнаты квадратные, у меня вытянутые.

– Неужели?

– Точно. Ваша гораздо лучше.

– Полина, я не виноват.

Ну можно с этим человеком серьезно разговаривать? Мы приятно пообедали, я выторговала себе время и возможность превратить пять килограммов творога в выпечку. Гора этой самой выпечки поразила богатое воображение еще не окрепшего после травмы Измайлова. Он попытался всучить мне половину, но потерпел фиаско.

– Я сейчас вызову Балкова и угощу его на славу, – зловеще протянул он.

– Желаю удачи.

Я ушла к себе. В девять вечера мне позвонил Измайлов и изумленным голосом поведал, что Балков с Юрьевым явились сами. Якобы для доклада и получения дальнейших указаний. Эти запущенные лейтенанты слопали почти все. А остатки Сергей, поломавшись для приличия, забрал с собой.

– Так мы избавились от творога? – еще боялась торжествовать я.

– Полностью, – уверил Измайлов.

– Ура?

– Троекратное.

Засыпая, я твердила: «Он позвонил, он позвонил, он позвонил».

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации