Текст книги "Заставь меня развестись "

8.

Хочет злиться – пусть злится. Мне до его чувств нет никакого дела. Но я почему-то продолжаю разглядывать мужа с интересом, потому что в таком состоянии я его еще никогда не видела. Всегда сдержанный, спокойный, а сейчас… Возможно, мне стоило побежать к Регине Борисовне и спрятаться за ее спиной, чтобы у Чернова не было возможности вытащить меня на разговор. Но женщина обещала мне, что сына ее я не увижу, а он здесь. Если в семье Черновых предательство вместе с ДНК не передается по наследству, тогда нужно еще понять, кто меня сдал.

– Помолчи немного, – выставляю палец вперед, когда мой телефон снова оживает. – У меня здесь важный разговор намечается.

Глаза Чернова горят огнем. Плечи нервно поднимаются и опускаются. А руки… Без сомнений, он бы сейчас с легкостью измельчил титан в порошок, будь тот где-то поблизости.

Но, опять же, это все больше меня не касается, поэтому я отвечаю на телефонный звонок брата и отворачиваюсь от Чернова.

– Мира, беги оттуда. Прямо сейчас садись в машину и уезжай, – взволнованно кричит в трубку Олег. – Ты меня слушаешь?

– И почему я должна это сделать? – говорю ровно, стараясь не обращать внимания на покалывания в области ключицы, куда, судя по всему, сейчас смотрит Никита.

– Чернов знает, что ты сейчас у его матери находишься. И про твои планы на развод он тоже в курсе.

– Откуда?

– Я не знаю… Он мне угрожал! Этот псих мне угрожал. Я собираюсь написать заявление, чтобы ему запретили приближаться ко мне и моей семье на расстояние не ближе чем…

– Олег, не делай глупостей, – шиплю в трубку. – Успокойся. Я тебе чуть позже перезвоню.

– Мира!

Без зазрения совести сбрасываю вызов, вспоминая, что брат – любитель извращать факты. Например, он отбирал у меня куклу, и, когда я возвращала ее себе, Олег бежал к маме и ревел, рассказывая о том, как я била его по голове, выдирая из нее волосы.

А что, если сейчас он говорит правду?

Собрав всю волю в кулак, разворачиваюсь к Никите и смотрю ему прямо в глаза:

– Ты угрожал Олегу?

Брови Чернова вопросительно выгибаются.

– А ты собралась идти в суд? – летит в мою сторону встречный вопрос, а сам Никита начинает двигаться ко мне.

– Чего ты ждал, Чернов? Я ушла от тебя. Все. Конечно, теперь я хочу развестись. И это неудивительно в сложившейся ситуации.

– Меня это не только удивляет, но и раздражает. Так сложно поверить мне?

– Сложно! Невозможно!

Все-таки хорошо, что я не сбежала, как только увидела его. Мне незачем скрываться и прятаться.

– Зачем ты пришел? – неожиданно срываюсь я, когда он подходит ближе. – Что тебе теперь надо от меня?

– Разве я не могу просто так встретиться со своей женой?

– Чернов, ты издеваешься? Какой женой? Я с тобой развожусь. Развожусь.

Улыбка мужа одновременно раздражала и… пугала.

– Думаешь, я тебя отпущу? Серьезно? Ты такая наивная, Мира. Ты – моя, и это не изменится.

– Я это изменю.

– Слушай меня внимательно: никакого развода не будет. Забудь. Выкинь из головы всю чушь, которую тебе наговорили, и возвращайся домой, пока не поздно.

– Не то что?

– Лучше тебе этого не знать, родная.

Интересно, если мы так и продолжим буравить друг друга взглядом, искры в разные стороны полетят? Что он собрался сделать? На цепь меня посадить? Закрыть в подвале этого дома? Что? О каком доверии может идти речь, если пару дней назад его застукали в ресторане со все той же секретаршей? Он издевается надо мной?

– Так, а что происходит? – слышу голос Регины Борисовны за спиной, но не оборачиваюсь. – Никита, ты что здесь делаешь?

– В гости приехал, – бросает мужчина, не смотря на мать.

– Заранее предупреждать надо. Разве я к вам вот так врываюсь? – деловито заявляет женщина. – Мира, ты как?

– Все нормально.

– Мам, мы разговариваем.

Усмехаюсь, продолжая смотреть на Чернова. Серьезно? В его понимании – это разговор?

– А со стороны так не кажется, – соглашается с моими мыслями свекровь, за что получает еще одну придуманную и невидимую статуэтку «Лучшей женщины на планете». – Сын, я попрошу тебя уйти. Я обещала Мире, что ее здесь никто беспокоить не будет.

Вот обожаю я Регину Борисовну. Всегда выполняет свои обещания. Даже если ради этого ей придется выгнать родного сына из собственного дома.

– Ма, ты себя слышишь? Она собралась со мной развестись! По-твоему, я должен просто стоять и наблюдать за этим?

Вместо того чтобы уйти и не слушать всего этого, я начинаю злиться:

– Просто стоять не должен. Можешь вместо этого еще раз сводить секретаршу в ресторан. Отличная идея. Правда? Чернов, и ты еще имеешь наглость удивляться разводу?

Зря сказала. Надо было промолчать. Нельзя давать Никите повод думать, что я слежу за ним. Но, с другой стороны, что в этом такого? Пусть не надеется еще раз выставить меня наивной дурой.

– Имею, – твердо заявляет он. – Кто-то пытается меня подставить, а я не собираюсь со стороны наблюдать за этим.

– Месяц ты именно этим и занимался, – говорю я и тут же прикусываю язык. – Смотрел со стороны.

– Я все это время пытался пробиться к тебе. Если бы ты каждый раз не посылала меня через своих доверенных лиц, то сейчас бы не несла чушь.

На секунду меня парализует, и я не понимаю, о чем он говорит.

– Так, дети, я не хочу влезать в вашу семью, но считаю, что нам всем надо успокоиться, – Регина Борисовна втискивается между нами и, взяв меня за руку, отводит в сторону. – Никита, сходи на кухню и принеси чай. Поднос стоит на столе. Не ошибешься.

– Мы не закончили, – грозится он и все-таки уходит.

Я сажусь в кресло, стараясь осмыслить услышанное. О каких моих посыльных шла речь? Чернов ни разу не приезжал в дом моих родителей. Зачем он обманывает сейчас?

– Дорогая, – свекровь садится рядом и берет меня за руку. – Не подумай, что я давлю на тебя, но я считаю, что вам стоит поговорить.

– Никита обманывает, – выдавливаю из себя. – Он не приезжал к нам домой. Я это точно знаю.

– Ты в этом уверена?

От ее вопроса я впадаю в ступор.

9.

– Да. Да, конечно, я в этом уверена, – собравшись с мыслями, встаю с дивана. – Мама бы не стала скрывать это от меня.

Регина Борисовна пожимает плечами и встает вслед за мной.

– Если ты немного подождешь, то я поговорю с сыном и попрошу его уехать. Я прекрасно понимаю твое состояние, дорогая, и мне не хочется, чтобы ты делала то, к чему пока не готова.

Погладив меня по плечу, она собирается развернуться, но я останавливаю ее.

– Будет лучше, если я вернусь домой, – уверенно заявляю я, точно зная, что это единственно верный вариант. – К вам приеду в следующий раз. Хорошо?

В комнате уже витает запах парфюма Никиты. Этого достаточно, чтобы весь остаток вечера я думала только о нем.

– Как только будешь дома, сообщи мне, – тяжело вздыхая, соглашается женщина. – Мирочка, не забывай, что ты всегда будешь частью моей семьи. Что бы ни случилось, это никогда не изменится.

Собираюсь прижаться к ней, но в этот момент со стороны кухни доносится звон разбитых чашек, который подталкивает меня схватить сумку и рвануть в сторону двери.

Хорошо, что Чернов не заблокировал мою машину, а то пришлось бы с опущенной головой возвращаться в дом, и тогда у меня точно бы пропал шанс избежать общения с ним. Это не трусливый побег. Это способ окончательно не убить свою нервную систему. А так прыгнула в машину, пристегнулась и только решила нажать педаль газа, как пассажирская дверь открылась.

– Далеко собралась? – с усмешкой спрашивает Чернов, пристегиваясь.

– Далеко, – рычу в ответ. – Никита, выйди из моей машины.

Чего он добивается? Чтобы я в дом вернулась? Так не хочется уже. Домой хочу, подальше от этих страстей. Разборки – это не мое. Я их всегда избегаю. Так же как и бесполезных разговоров на повышенных тонах.

– Подкинь до города, – заявляет он и, будто не замечая моих дрожащих пальцев, включает радио. Все происходящее напоминает о прошлом. Подарив мне эту машину, он сел рядом и сказал эту же фразу. Потом пристегнулся, перекрестился и посоветовал не обращать на него никакого внимания, а полностью сосредоточиться на дороге. Тогда я жутко нервничала. Не хотелось, чтобы Никита каждый раз волновался, когда я за рулем. Сейчас же мне было абсолютно все равно на его волнение. Хочет в город – он доедет.

– До города смогу, а дальше пешком придется. У меня дела.

Разговаривать с ним в таком тоне было чем-то новым для меня. Обычно в моем голосе было столько меда, что его было можно с легкостью намазать на хлеб. Мне хотелось нежностей. Нравилось чувствовать себя самой любимой и желанной. Может, это и было проблемой? Говорят же, что мужики любят стерв. Я такой никогда не была и вряд ли уже буду. Совершенно другой характер.

– И ты вот так просто сможешь бросить меня непонятно где? – интересуется Чернов, переключая на себя внимание.

– Почему нет? – пожимаю плечами, выкручивая руль. – С радостью это сделаю.

Оказывается, еще не все потеряно. По крайней мере, я умею кусаться.

Я не любитель быстрой езды, но сейчас на дороге было пусто, и еще у меня было огромное желание как можно скорее избавиться от общества будущего бывшего мужа.

– Тебе необязательно было уезжать. Теперь я для матери – враг номер один. – Чернов вертится, осматривая каждый сантиметр машины.

– Ты сам виноват. Незачем было приезжать. Должен был догадаться, что я не захочу с тобой разговаривать.

– Сейчас же разговариваешь.

Одним движением он вытаскивает из моей сумки телефон и начинает в нем копаться.

Черт.

Надо было пароль сменить.

– Сейчас у меня нет выбора. Чернов, отдай мой телефон. Ты не имеешь права копаться в нем, и…

– Я не копаюсь. Убираю себя из черного списка, – говорит он. – Теперь понятно, почему я не мог до тебя дозвониться, даже  звоня с других номеров.

– Откуда у тебя, вообще, мой новый номер?

Хотя несложно и догадаться. Обычно Чернов всегда добивается того, чего он очень хочет. Узнать номер жены – такая мелочь для него.

– Ты думала, я его не узнаю? – усмехается Никита. – Сама меня в блок отправила или кто помог?

От наступившей тишины становится холодно. На самом деле этот телефон мне подарила мама на следующий день после того, как я, зареванная, вернулась в родительский дом. Ей нужно было идти на работу, и, чтобы всегда быть на связи со мной, она наведалась в салон. Хоть и прошел месяц, это не значит, что у меня короткая память. Чернова я точно не отправляла в черный список.

– Сама! – упрямо вру, крепче сжимая руль. Если это сделала мама, то у нее был повод для этого. Винить ее за это я точно не буду. – Ты зря стараешься. Не успеешь из машины выйти, как опять вернешься в блок.

Чернов в ответ лишь только хмыкает.

– Что там с твоей работой? – продолжает болтать муж. – Ты же в курсе, что тебе не надо этого делать? Все мое так же и…

– Не мое, – обрываю его. – И никогда моим не было. Чернов, хватит. Я не собираюсь разговаривать с тобой о работе или о чем-то другом. И вообще, ты должен знать, что нельзя злить человека, от которого в данный момент зависит твоя жизнь.

Кажется, Никите плевать, на какой скорости мы едем.

– Родная, я слишком хорошо знаю тебя. И понимаю, что сейчас ты точно не злишься. Запуталась в себе?

Эмпатом себя возомнил? И он, как назло, абсолютно прав. То, что сейчас творилось в моей душе, определенно не злость. Смесь диких эмоций, но я не могу понять, каких именно.

Поскорее бы избавиться от него, чтобы успокоиться и привести себя в нормальное состояние спокойствия. Если у меня получится, конечно.

– Что у вас с Олегом произошло? – интересуюсь я в надежде узнать, как так получилось, что мой брат разболтал о разводе.

Боковым  зрением вижу, как сжались в кулак пальцы Чернова.

– Хочешь выяснить, как я о твоих предстоящих планах узнал? Все просто: твой брат сам мне позвонил. У него были другие намерения, но совладать со своим длинным языком он не смог.

– Что?

Резко выжимаю тормоз и секунду радуюсь, что не забыла пристегнуться.

– Мира, ты что творишь? – резко срывается Чернов. – Убить себя решила? А если бы…

– Зачем Олегу надо было тебе звонить?

– Тебя это удивляет? – все тем же ледяным тоном говорит Чернов, отстегивая сначала свой, а затем и мой ремень. – Пересаживаемся. Не хочу, чтобы ты закончила, как Шумахер.

Упрямо не двигаюсь с места.

Кем он себя возомнил?

Это моя машина.

А он, между прочим, так и не ответил на мой вопрос.

Вот пока не ответит, меня даже бульдозер не сдвинет.

– Мира, я ведь и перенести тебя смогу. Помнишь, как это раньше было? Ты любила, когда я…

Ладно, блин.

Победил.

Громко хлопаю дверью, обходя машину. Чернов же просто, не выходя, пересаживается на мое место.

– А вот сейчас ты точно злишься, – доносится до меня голос мужа. – Я угадал?

Точно. Меня просто разрывает на части. И больше всего меня злят дела, которые творятся за моей спиной.

Что происходит?

10.

Встречаться с Игнатовой после всего, что со мной произошло вчера, было одной из моих самых глупых затей. Во-первых, мне требовалось поговорить с братом, которого я так и не застала, вернувшись домой. А он, к моему глубокому огорчению, по просьбе папы уехал домой, чтобы помогать тому разбирать накопившейся хлам в гараже. Если бы я своими глазами этот гараж не видела, а ушами не слышала, как отец несколько недель собирался до него добраться, то решила бы, что Олег просто сбежал. Во-вторых… Нет никаких вторых. Сдуру я рассказала подруге о своем муже-попутчике, и теперь мне придется в подробностях расписывать детали нашей с ним короткой поездки.

Разговаривать о Никите даже хуже, чем думать о нем. Поэтому я и пыталась перенести встречу с Идой, но, если Игнатова завелась, ее никакой столб не остановит.

И еще мне не давало покоя то, что я начинаю сомневаться в поступках своих родных. Конечно, я понимаю, что все хотят меня защитить и предостеречь от возможных ошибок. Но сам факт того, что они делают это за моей спиной, жутко напрягал.

Была бы возможность, я бы собрала всех в одном месте и потребовала бы объяснений, но кто расскажет правду?

– А я всегда говорила, что твой Олежек с гнильцой, – фыркает Ида, демонстративно сморщив нос. – Не удивлюсь, если у него под подушкой есть кукла вуду с такими же голубыми глазами, как и у тебя. Он же вечно делал тебе пакости, а тут вдруг стал примерным братом. Странно все это.

– Нормальный он. Да и мы переросли уже тот возраст, когда дрались, ругались, а потом он бежал жаловаться родителям. Просто я не понимаю, зачем ему надо было звонить Чернову.

– Ну, знаешь… Твой муженек – козел, конечно, но грех ему не позвонить. Не будь ты моей подругой, то я…

Знаю я, что она бы сделала. Там для всех парней одна схема, которую мы с Кристиной слушали тысячу раз.

– Ида!

– Да шучу я, – допивая капучино, Игнатова томно вздыхает. – Надо же хоть как-то тебя расшевелить. Может, по коктейльчику?

– В десять утра? Не рановато?

– У меня последний выходной, хочу выжать из него все, что только в моих силах. Да и тебе расслабиться не помешает. Уверена, после встречи с Черновым ты всю ночь не спала.

– Ошибаешься, – бурчу в ответ, переключая все свое внимание на черничный латте.

Как так получилось, что все вокруг знают меня лучше, чем я сама себя знаю? Взять ту же Иду. Подруге стоит только посмотреть на меня, чтобы понять, о чем я думаю. Она и сейчас права. Конечно, я не спала всю ночь. Да и как уснуть с кашей в голове? Несколько раз пробовала, и ничего не получилось. Меня оправдывает только то, что в мыслях был не один Чернов. Там была вся моя жизнь.

– А что он насчет развода сказал? – продолжает допытываться Ида, будто по телефону я ей ничего не рассказывала. Что изменится, если я еще раз ей все расскажу? Я только злее стану. Ведь опять получается, что от меня ничего не зависит.

Но если я начну срываться на близких людях, то в конечном счете останусь одна.

– Просил тебе передать, что даже при разводе ты мой костюм никогда не получишь.

– Очень смешно, Мира. Прям обхохочешься. Я тут за судьбу подруги переживаю, а она…

А ей почему-то больше не хочется, чтобы за ее судьбу переживали.

Сколько можно?

После съеденного чизкейка и часа разговора я все-таки прощаюсь с Игнатовой, подбросив подругу до ее дома. Хорошо, что у меня получилось вывести ее из кафе. После темы моего развода мы резко переключились на обсуждение неудачного свидания подруги. Судя по ее злым комментариям, мы бы и к ночи не закончили обсуждать хамоватого байкера, от которого Ида с трудом сбежала. В какой-то момент мне и правда показалось, что поступок Чернова – это мелкий пустяк по сравнению с тем, что каждый день происходит в жизни Игнатовой. Вот там драма никогда не заканчивается.

Уже сидя в машине, веселая Ида, которая все-таки добралась до винной карты, сказала, что в понедельник меня ждут на собеседование. Это уже хорошо! В моей жизни начинаются хоть какие-то изменения в лучшую сторону. Осталось подождать три дня, и эти изменения вступят в законную силу.

А сразу после я займусь другим важным делом.

Посреди дороги вдруг понимаю, что свернула не там, где должна была. Притормозив на перекрестке, разворачиваюсь, а потом все-таки паркуюсь на свободном месте. Еще месяц назад я шла по этой улице в сторону дома и даже не догадывалась, что совсем скоро это место станет мне чужим.

Хочется в который раз прикусить губу и заныть, но вместо этого я хватаю сумку и выхожу из машины.

Если я здесь больше не живу, это не значит, что я должна объезжать стороной эту улицу. Тем более тут не только Чернов живет. Еще Кристина в соседнем доме.

Кажется, мне нельзя оставаться наедине с собой. Может быть, поэтому я никогда и не была одна? Всегда рядом был кто-то. Родители, подруги, знакомые, Никита.

Одна – никогда.

Заходя в продуктовый магазин, улыбаюсь, когда на входе меня узнает охранник и, как обычно, кивает в знак приветствия.

Хоть что-то в этой жизни не меняется.

Набрав полную корзину продуктов, зная, что холодильник, кроме меня, никто не наполнит, двигаюсь в сторону кассы, когда боковым зрением вижу знакомый силуэт.

В груди что-то взрывается, когда Кристина разворачивается ко мне лицом и начинает медленно опускать в корзину ее любимое печенье.

Улыбка сначала появляется на ее лице, а затем меркнет, в глазах же читается недоумение.

11.

В груди что-то давит, когда я смотрю на подругу, которую не видела больше месяца. Все та же Кристина Чернова – эффектная блондинка с розовыми прядями волос около лица. Как обычно, выглядит на все двести процентов. В нос ударяет приятный запах ее духов. Вроде за месяц не изменилось ничего, ну, кроме того, что сейчас мне некомфортно находиться рядом с ней. С одной стороны, хочется ее обнять, а с другой, боюсь, что меня на подходе уже взглядом заморозят.

Может, уйти? Мы не общались последнее время. Нам и сейчас необязательно даже кивать друг другу в знак приветствия. Мы можем сделать вид, что незнакомы, и разойтись по разным сторонам. Подумаешь, столкнулись в магазине. Уверена, еще не раз пересечемся, живя в одном городе.

– Привет, – осторожно говорю я, когда молчание слишком затянулось.

В конце концов, я с ней не конфликтовала. Мы не ругались. Крис просто встала на сторону брата, считая, что он неспособен на измену, а я же твердила об обратном, жалея, что позволила Игнатовой разбить телефон, где были все доказательства похода налево.

– Привет? – удивленно переспрашивает Кристина. – Чернова, у меня сейчас два желания: придушить тебя или же кинуться обниматься. Вот не знаю, с чего начать?

– Душить меня точно не стоит, – настороженно отвечаю я.

Понятное дело, что никто бы не стал меня калечить. То есть по этому поводу мне не стоит переживать. Только вот я все равно не понимала подругу.

Хочу улыбнуться, но не получается.

– Вы с Никитой поговорили? Ты вернулась? Скажи, что вы во всем разобрались. Или просто кивни. Я до чертиков соскучилась, и вся эта ситуация…

– Я не вернулась, – перебиваю ее, пожимая плечами. – Но тоже соскучилась по тебе.

Обычно, когда Крис напряжена, то у нее трясется правая нога. Опустив взгляд, я видела, как она чуть ли не прыгает на одном месте.

– Вы не помирились?

– Нет.

Зажмурившись, Кристина прикусывает нижнюю губу.

– Знаешь, кто ты, Мира? Ты полная дура. Надо было не слушать брата и сразу все тебе высказать. Пока он там за твою душу трясется, ты ведешь себя как идиотка, не замечая ничего вокруг. Что? Легче тебе так живется с закрытыми глазами?

Все, что я могу сделать, – это открыть и закрыть рот. На большее просто неспособна. Мы столько лет с ней дружим, и это первый раз, когда она разговаривала со мной в таком тоне.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Конечно, ты не понимаешь! – выкрикивает она, отталкивая от себя тележку. – Потому что так проще! Нет необходимости включать мозг и начинать думать. Ты в курсе, что брат с ума сходит без тебя? Никита в лепешку расшибается, чтобы…

Чтобы в лепешку не расшибаться, не стоило было впускать в нашу жизнь другую женщину.

– Крис, тебе не кажется, что это, мягко говоря, не твое дело? – шиплю на нее, оглядываюсь по сторонам.

Конечно же, все глазеют на нас.

– Нет, не кажется. Надоело со стороны на это все смотреть! Если и я ничего не расскажу, то неизвестно, когда эта фигня закончится. Знаешь, кто тебе написывал и фотки сбрасывал?

Ох, мы опять вернулись к прежней теме?

– Ага. Знаю.

– Да ничего ты не знаешь! – психует она. – Но я расскажу: твой брат. Удивлена, да? Не веришь? Ну конечно. Ведь, по-твоему, мой брат может быть козлом, а твой таким быть не может. Ты же так думаешь?

Кристина хочет продолжить, делая шаг в мою сторону, но у нее не получается ничего сказать, потому что в этот момент к нам подлетает все тот же охранник и просит выйти из магазина.

Бросив все, Крис срывается с места и идет в сторону выхода, а я вот пошевелиться не могу.

– Девушка, вы в порядке? – интересуется охранник, не отходя от меня. – Вы можете остаться и продолжить делать покупки. К вам нет никаких претензий.

Что?

О чем он?

Я перестала его слышать, как только он заговорил.

– Спасибо. Я сейчас, – отдаю ему корзинку и бреду к выходу, замечая, как подруга садится в машину. – Крис, стой!

Если она думала, что может просто завалить меня информацией, а потом уехать, то она очень ошибается. Это не разговор, когда кричат и сразу уходят.

– Чего? Хочешь меня на детекторе лжи проверить?

– При чем здесь Олег?

– При том, что это его рук дело. Я не знаю, что в его голове творится, но это он Никиту подставил.

Да это бред какой-то. Зачем ему добиваться моего развода? Чтобы просто сделать гадость? Даже для брата – это перебор.

Он не мог.

– Ты не веришь, – говорит девушка. – Знаешь, в этой ситуации вы с Никитосом страдаете оба. Но за него мне все равно обиднее, чем за тебя. Он борется, пытается брата твоего за уши притянуть, чтобы ты не сказала, что он просто так обвиняет человека, а ты… Мира, избавься уже от розовых очков. Серьезно. Жалеть ведь будешь.

Не знаю, сколько я проторчала на этой парковке, когда Кристина сорвалась и уехала. Пришла в себя только тогда, когда проезжающая мимо машина остановилась напротив и водитель в грубой форме попросил уйти с проезжей части.

Я чуть не падаю. У моего брата были проблемы со мной, но к Чернову он хорошо относился. Понять не могу, зачем ему подставлять Никиту?

Сначала я хотела поехать домой и уже в спокойной обстановке обдумать все, о чем мне рассказала Кристина. Но прошло уже столько времени, что сидеть дома и гадать – будет глупо.

– Мам, привет, – начинаю, как только мама отвечает на мой звонок. – Олег еще дома?

– Нет. Он гараж разобрал и сказал, что в кафе пойдет. А что случилось? Тебе помощь какая-то нужна? Я сейчас отца к тебе отправлю, и он все сделает. Или моя помощь нужна? Я приеду. Сейчас соберусь и…

– Не надо. У меня все нормально. Олег не говорил, в какое кафе пойдет?

– Кажется, нет. – И с заминкой продолжает: – В «Ильинку», наверное. Олежа любит там бывать. Доча, что с тобой? Вы опять поругались? Олежа нервный со вчерашнего вечера. Я подумала, с девушкой проблемы. Но, если вы опять начали…

Опять начали что?

Вот что?

Драться за конфету?

Делить диванную подушку?

Если бы мама сейчас узнала, в чем Крис обвинила брата, то она бы не поверила.

Возможно, мне стоит ей об этом рассказать. Конечно, она должна знать. Но мне не хотелось впутывать ее. Мне вообще никому не хотелось говорить об этом. Только с братом. Все происходящее сейчас касалось только меня и его.

– Мам, не переживай. Я сегодня заеду к вам, – отвлекаюсь я, надеясь, что и мама волноваться не будет. – Хорошо?

– Конечно, доченька. Что за вопросы? Мы всегда тебя ждем. Так, мне узнать у Олега, где он находится?

– Не-е, не надо. Я сама его найду.

И ведь точно найду.

Странно, но сейчас мне вдруг захотелось поверить в то, что Чернов мне не изменял.

Права была Кристина – я полная дура.