Текст книги "Заставь меня развестись "

4.

– Ида, я очень тебя прошу, смотри во все стороны. Следи за каждой машиной, которая заезжает в комплекс. Чернов может и не на своей приехать. Несколько раз он оставлял машину на какой-то парковке и возвращался на служебной.

Ида уже и не пытается скрыть своего раздражения. За те минуты, что мы колесим вокруг дома, высматривая автомобиль Никиты, я успела потрепать  не только свои нервы, но и нервы подруги. Еще раз украдкой смотрю на парковочное место Чернова – пусто. Обычно он не появляется дома в обеденное время, но бывали исключения. Поправляю юбку, надеваю очки и смотрю в зеркало, не совсем понимая, к чему эта конспирация. Если кто-то из знакомых меня увидит, они меня все равно узнают. Огромные очки не помогут. И тогда… Опять паникую. Никита не из тех людей, кто общается с соседями. Ему никто не позвонит, даже если я стану выносить мебель из квартиры. Для них я хозяйка, жена, точно не вор.

Если мыслить здраво, подняться в квартиру проще, чем восстанавливать документы, которые мне необходимы. Они мне не только для работы нужны. В суд тоже надо идти не с одним паспортом.

И к тому же я не грабитель. Я возвращаю свое.

– Ой, да что ты так паникуешь, будто мы национальный банк грабить собрались? Успокойся. Между прочим, ты прописана в этой квартире. Помимо документов, можешь на выходе сувенир какой-нибудь прихватить.

– Тостер, который ты на свадьбу дарила, подойдет?

Ида округляет глаза и ухмыляется:

– Не-е-е, не стоит. Я его по акции брала, в сезон скидок, а потом долго переживала, что он спалит вашу прекрасную квартирку. Ой, теперь можно не переживать. Поделом будет гаду.

Если бы я точно знала, что Никита решит воспользоваться подарком Игнатовой, то сейчас и правда забрала бы его. Просто потому, что зла я ему не желаю. Но Чернов и кухня – две несовместимые вещи. На завтрак он предпочтет кофе, а не тост с маслом.

– Все, иди, – толкает меня в плечо подруга. – Зашла, забрала, из вредности разбила пару ваз и по осколкам вышла. И если ты захочешь что-нибудь из вещей захватить, не забудь про тот брючный костюм с топом. Он тебе очень идет, а на мне смотрится еще лучше.

Я уже давно перестала удивляться поведению Иды. Она такая, какая есть. Не строит из себя кого-то, действует на эмоциях. Но костюм она все равно не получит.

Идти по знакомой дорожке – по крайней мере странно. Я не думала, что когда-нибудь еще раз окажусь здесь. Идеально подстриженный газон, детская площадка. Несколько раз я представляла, как мы с Никитой будем сидеть на скамейке, смотря на то, как наш ребенок играет в песочнице. Мы думали о детях. Или я думала, а Чернов просто поддакивал. Не знаю.

И опять образ Никиты в голове. Тот самый. Образ идеального мужа, а не человека, чью переписку с другой женщиной мне присылали с неизвестного номера. И рассказы про один совместный номер в гостинице открывали глаза на то, что командировки были липовыми.

– Добрый день, – здороваюсь с мужчиной на входе и быстрым шагом иду к лифту.

Ну почему я так нервничаю?

Открывая дверь своим ключом, я и правда чувствовала себя грабителем. Как только зашла в квартиру, в нос сразу же ударил парфюм Никиты. Такой родной и в то же время – отталкивающий. Оглядываюсь, понимая, что ничего не изменилось. Все так же стоит на своих местах. Даже моя зарядка от телефона лежит на прежнем месте рядом с диваном. Единственное, что сразу бросилось в глаза, – пустая ваза в гостиной. При мне она всегда была с цветами.

Передвигаясь по квартире, я шла так тихо, насколько это было возможным. Поворот, еще один, две двери: кабинет и наша спальня. На последнюю дверь я стараюсь даже не смотреть, сразу же открываю другую и двигаюсь к столу, где в верхнем ящике лежит папка со всеми документами.

Наверное, надо будет сообщить как-то Никите, что это я забрала их. Может, через Кристину или написать сообщение Регине Борисовне, маме Никиты, которая в первые дни после случившегося пыталась до меня дозвониться, а потом резко перестала. Точно. Так и сделаю, как только выйду отсюда.

Телефон в сумке начинает вибрировать, и я от неожиданности дергаюсь.

– Мирусь, все чисто, но мне пришлось машину отогнать чуть назад. Ты кого-то подперла, мужик возмущаться начал.

– Хорошо. Я все взяла, сейчас буду выходить.

Но вместо того, чтобы идти на выход, я захожу в ванную, умываясь холодной водой, чтобы успокоить нервы. Ужас, но у меня руки дрожали, и я понятия не имела, как с тошнотой справиться. Сколько я потратила времени на то, чтобы привести себя в чувство, неизвестно. Очнулась только тогда, когда услышала шаги в коридоре. Решив, что это Иде надоело скучать в машине, выскакиваю навстречу:

– Мы же договаривались, что ты в машине ждать будешь. Блин, если Никита вернется и увидит нас здесь, то нам придется…

Нет.

Нет.

Нет.

Это все нереально. Обман зрения. Я убью Игнатову.

Но, судя по тому, как Никита удивленно смотрел на меня, Иду он не видел.

– Значит, Игнатова сейчас дежурит на улице, – спокойно говорит Чернов, бросая на низкий столик ключи. – Ты пришла.

– Что… Что ты здесь делаешь в такое время? – выдавливаю из себя, делая шаг назад.

– Кристина на выходных заезжала и забыла здесь свою сумку. Просила привезти. А ты?

В это легко поверить. Кристина вечно что-то забывает.

– А я уже ухожу. Извини, что побеспокоила.

Идти, бежать, срываться с места и выпрыгивать в окно. Вот о чем я думала, когда пыталась двигать ногами. Они не слушались. Все тело перестало меня слушаться.

Кровь прилила к лицу, когда Никита собой загородил дверной проем, мешая выйти.

Я не должна так реагировать на него.

– Никит, дай мне пройти, пожалуйста.

Чернов лишь качает головой.

– Не хочу. Не могу.

Он протягивает ко мне руку и тут же одергивает себя, сжимая челюсть. Чего он добивается? Разве не понимает, что мне и так сложно находиться рядом с ним? Ком в горле мешает дышать. Паники нет, но я и не могу сказать, что я сейчас спокойна. Нет. Совсем нет.

– На улице меня ждет Ида, – сказала так, будто это что-то изменит.

– Она подождет. Что у тебя в руках? – щурится, подходя ближе. – Мира?

– Забрала трудовую книжку. С этим же нет проблем? Она все-таки моя.

Шум в голове усиливается.

– Зачем она тебе? Мира, тебе не надо работать, чтобы доказать мне, что…

Я не знаю, о чем Никита говорил и что имел в виду, но мне до зубовного скрежета захотелось его перебить:

– Ох, трудовая мне очень нужна. – Без понятия, откуда во мне столько уверенности на сарказм, но Чернов заслужил. –  Хочу в какой-нибудь офис секретаршей устроиться. Насколько я знаю, нескучная работа. Частые командировки, новые города, лучшие отели. А если босс молодой попадется, то…

– Хватит!

Переборщила, что ли? Мне так не показалось.

5.

– Ты сам спросил, – непринужденно пожимаю плечами, отмечая, как Никита напрягся. – Теперь пропустишь? Ида и правда ждет меня на улице.

Взгляд Чернова снова падает на мои руки.

– Останься здесь. Зачем тебе жить с родителями, имея мужа и свою квартиру?

Он не имеет права просить меня остаться. У него вообще нет никаких прав. Хочется топнуть ногой и сказать, что мужа у меня больше нет.

– А я и не останусь у родителей, – зачем-то отвечаю ему. – Перееду в свою квартиру.

– Что? – спрашивает он. Не смотрю на его руки, но точно знаю, что пальцы сжались в кулак. – Там живет твой брат.

– Придется нам потесниться.

Видимо, действие адреналина в моей крови заканчивалось, и мне становилось неуютно стоять напротив Никиты в комнате, где кроме нас никого не было.

– Мира, хватит дурить. Эта квартира – твоя. Она наша. И ты должна жить здесь со мной, а не вместе с…

– Дуришь себя ты, Никита, – спокойно отвечаю ему. – И я тебе больше ничего не должна. Командуй своими секретаршами, или кто они там тебе, но не мной. Сюда я больше не вернусь. Даже не думай о таком варианте.

Чернов молча смотрит на меня. Этого достаточно, чтобы в груди что-то больно и сильно защемило.

Я же его…С первого взгляда, с первого слова. А он…

Тянуть дальше не стоит. Воспользовавшись моментом, пытаюсь обойти мужа, но он хватает меня за руку.

– Я никогда бы не смог тебе изменить, – говорит тихо, прямо в шею, вызывая волну мурашек по позвоночнику. – Мира, ты самое лучшее, что у меня есть. Я бы никогда…

Это уже слишком. На такое вранье даже Мюнхгаузен не пошел был. Но слова попадают точно в цель, я срываюсь и отдергиваю руку.

– Да сколько можно меня мучить? Хватит! Я все видела! – толкаю его в плечо, но парень не шевелится даже. – Вашу переписку, отели, в которых вы бронировали номера, даты сходились с твоими отлучками. А барышня твоя, которая умела только кофе приносить? Да она же не отлипала от тебя. А сколько было ее ночных звонков? Ты отмазывался, ссылаясь на важные рабочие моменты. Никит, у нас с тобой разные понятия о самом лучшем человеке. И раз все это произошло, я для тебя такой никогда не была.

– Я докажу, что ничего этого не было.  Докажу, – произносит он, все еще продолжая стоять на одном месте. – Просто дай мне время.

Господи, что он несет? Какое время?

– Докажи сейчас! – требую, чувствуя, как по щекам текут слезы. – Давай же. Скажи, что тебя подставили злые люди. Скажи же! Почему ты молчишь?

Ну вот зачем мы начали этот разговор?

Кому лучше сделали? Мне точно легче не стало. Все стало только хуже.

– Сейчас ты мне не поверишь, – выдыхает он с закрытыми глазами.

– Знаешь что? – вскидываю голову, смотря ему прямо в глаза. –  Это не изменится. Я тебе больше никогда верить не буду.

Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга, а затем я делаю то, что должна была сделать с того момента, как увидела Никиту. Разворачиваюсь и ухожу.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Олег, когда в машине остается последняя сумка.

– Почему нет?

– Не знаю, – брат качает головой, закрывая багажник. – Мы все волнуемся за тебя. Ты сама не своя из-за этого урода. Может, стоило еще немного пожить с родителями?

Оглядевшись по сторонам, вижу дом, в котором не жила никогда. Сразу после свадьбы я переехала к Никите, а в этой квартире сначала был ремонт, а потом сюда переехал и Олег, решив, что жить с родителями в его возрасте уже смешно.

– Это ты мне так намекаешь, что внезапным переездом я буду мешать тебе баб в квартиру водить? – улыбаясь, спрашиваю у него. – Не переживай. Я буду пропадать на работе, а по выходным ходить в кино. Точно не помешаю твоим кобелиным сходкам.

– Я не про это, –  не думая отмахивается Олег. – Не хочу больше видеть твоих слез. Не знаю, как смог сдержаться, чтобы не пойти и не разорвать на части козла.

– Ну, тогда я бы точно ревела. В суде. Слушая твой приговор.

Самое удивительное, что мы с Олегом сблизились после случившегося. Раньше наши отношения сложно было назвать родственными. Он вечно психовал, срывался, стоило только начать с ним разговаривать. Я и не лезла особо, считая, что брату, который старше меня на год, просто не хватало внимания. А сейчас он изменился. Переживает, заботится, психует, злится, конечно, но уже не на меня.

– Значит, ты в порядке?

– В полном, – искренне вру в ответ. – Сейчас разложу вещи и встречусь в кафе с Идой. Кстати, я пообещала маме, что мы приедем к ней в субботу на ужин. Не подставляй меня. Она будет ждать.

Пока Олег заносит все сумки в мою комнату, я снова вспоминаю Чернова. Все, что находилось в этой квартире, мы выбирали вместе. Никита помогал, подсказывал, приезжал и следил за ходом работы. Я всегда мечтала жить отдельно от родителей, и, когда у меня появились заветные квадратные метры, мне захотелось обустроить их так, как я хотела. Муж знал об этом, поэтому и поддерживал.

Сейчас мне было здесь неуютно.

Каждая деталь интерьера напоминала о нем.

 Когда смотрела на кровать, краснели щеки. Когда глядела на подоконник, они начинали полыхать.

Зацепившись взглядом за пустую стену, неожиданно замираю. Там висела картина, на которой были изображены мы с Никитой, а сейчас ее там нет.

Подарок от свекрови.

Где он?

– Она у Чернова, – доносится до меня голос Олега. – Я с курьером отправил в его офис еще в тот день, когда ты вернулась домой.

– Зачем?

Я бы ее сняла, конечно, но…

– Мира, я его ненавижу. Всегда ненавидел. Слишком правильный, строит из себя самого умного, а на деле урод, который обманул мою сестру. Не хотел я видеть его рожу каждое утро. Да и тебе не надо на нее смотреть.

Само собой, брат имеет право злиться. Только сейчас он еще немного и обманывал. Олег восхищался Черновым. Он его боготворил. Всем своим друзьям рассказывая о том, с кем он породнился. Даже чтобы поздравить меня с днем рождения, он звонил Никите, и уже после просил передать трубку мне. Еще он хотел пойти по его стопам и открыть свой собственный ресторан.

Почему сейчас он изменил свое мнение?

– Ничего страшного. Наверное, оно и к лучшему. Можем на ее место купить другую и повесить. Олег, ты не оставишь меня? Хочу разложить вещи и немного отдохнуть.

– Конечно. Если что, я в другой комнате. – Брат выходит, но, взявшись за ручку двери, останавливается: – Мир, я рядом. Помни об этом. Хорошо?

– Да, – киваю в ответ, и мне вдруг становится легче, когда я остаюсь одна.

Ведь притворяться больше не перед кем. Можно снять маску беззаботного человека и взглянуть в лицо тоскливой реальности.

Никита врет. Он ничего не сможет доказать. А себе я запрещаю даже думать об этом.

Все кончено.

Черт.

Нехотя иду к кровати, когда слышу писк телефона. Я чуть вздрагиваю, когда вижу имя свекрови на дисплее. Короткое сообщение: «Дорогая, я хочу встретиться с тобой».

Чего она хочет?

6.

– Это ты так ради встречи со мной вырядилась? – я с ног до головы оглядываю подругу, не скрывая своего восхищения ее видом. – Знай, я это ценю.

– Ой, хватит подкалывать, – бурчит Ида, нанося на губы миллионный слой красной помады. – Девушка всегда должна хорошо выглядеть. Хочешь, я тебе блеск подарю? Мне как раз в магазине в подарок дали, но мне такие блеклые цвета не идут. Вот тебе в самый раз будет.

– Не хочу, – отказываюсь от протянутой яркой коробочки и, подозвав официанта, прошу принести мне мятный чай. Надо расслабиться. – Не люблю, когда губы липкие.

– Ну и ладно, – отмахивается она, возвращая косметику в сумку. – Так, если с официальным приветствием покончено, давай что-нибудь уже закажем. Я такая голодная, что готова съесть эту салфетку и запить ее водой из вазы.

И голодная Ида, любительница бумажных салфеток, заказывает себе фруктовый салат и яблочно-шпинатный смузи. Удивительно: когда я голодная, то мечтаю о шашлыке и хлебе, а тут…

– У меня шоколад есть, – вспоминаю о своем тайнике, не желая, чтобы подруга упала в голодный обморок, пока ждет свой заказ.

– Даже не вздумай мне его показывать, – фыркает она и, облизывая губы, смотрит на мой рюкзак. – Я две недели в зале проторчала, чтобы влезть в эту юбку. Из-за твоих батончиков я в этот потный ад возвращаться не собираюсь.

Ида закатывает глаза, и мы обе знаем, что надолго ее не хватит. Через несколько дней в ход пойдут отмазки: колбасу придумали, чтобы ее есть. Красное вино – сам бог велел выпить. А эклеры – единственное в мире, что делает Иду по-настоящему счастливой. Я уже привыкла к этому, поэтому просто киваю.

– Как переезд? Олежа не возникал, что ты выгнала его из комнаты?

Игнатова прекрасно знает характер моего брата и в курсе всех его выходок.

– Все хорошо. Он сам предложил освободить комнату и отдать ее мне. Я не просила.

– Да неужели? – подруга заинтересованно смотрит на меня, начиная в клочья разрывать салфетку. – Где-то в мире сдох последний мамонт. Ты уверена, что под подушкой нет змей, а в матрасе песка? Я бы на твоем месте проверила, прежде чем ложиться спать.

– Он изменился, – вступаюсь за брата, сама удивляясь изменениям в нем. – Теперь такой заботливый. Мама нарадоваться не может. Только и говорит о том, что сын наконец-то повзрослел.

– Слабо верится. Считаю, что закомплексованные нытики, которые воюют с сестрами за внимание родителей, не меняются. Без обид, конечно, но, когда я вижу Олега, всегда радуюсь, что являюсь единственным ребенком в семье. Врагу не пожелаю иметь такого брата.

Вздыхаю, вспоминая, что и брат не в восторге от Иды. Они и не пытаются скрывать отношения к друг другу. Тот день, когда я сказала родителям о разводе, был единственным разом, когда эти двое не перекинулись парочкой едких слов. Если бы я так хорошо не знала их, то могла бы подумать, что из них получится идеальная пара. Но! Иде нравятся мужчины посолиднее, а судя по рассказам мамы, у брата недавно появилась новая девушка. Отсюда следует, что они просто друг друга ненавидят. К этому несложно привыкнуть.

– Кстати, не хотела по телефону говорить, но… Угадай, с кем я сегодня в торговом центре столкнулась? – наводит интригу подруга, энергично хлопая ресницами. – Ладно, угадайка сейчас не к месту. С твоей свекровью.

Не подготовленная к таким новостям, я давлюсь водой, пытаясь прикрыть рот руками. Мокрый стол, упавшая на пол вилка, заинтересованные взгляды окружающих. Новость произвела фурор.

– Предупреждать надо. Надеюсь, ты ей ничего про меня не рассказывала?

Я уверена в своей подруге, но, когда дело касается мамы Никиты, от людей можно ожидать чего угодно.

– О чем именно я не должна была ей говорить? – голос Иды меняется. – Слушай, ты же ее знаешь. От тети Регины невозможно ничего скрыть. Она до безумия хитрая, но такая лапочка. Люблю ее.

– Так! Что именно ты ей рассказала?

Свекровь и правда очень милая женщина. Жена военного. Она могла быть строгой и требовательной, но в то же время самой доброй и понимающей. А еще она умела разговорить людей. После десяти минут нашего знакомства она уже знала обо мне все. Я сама трещала не замолкая, а когда наконец-то замолчала, то услышала ее слова, обращенные к сыну: «Обидишь ее – я достану отцовский ремень».

За короткий срок нашей с Черновым семейной жизни Регина Борисовна стала мне не просто свекровью, она стала второй мамой. Мне было сложно после случившегося не отвечать на ее звонки, но по-другому я не могла. Уверена, она меня поняла.

– Пообещай, что злиться на меня не будешь. Поклянись.

– Игнатова, не тяни. Рассказывай!

– Буду считать, что ты пообещала, – продолжает раздражать меня подруга. – Короче, начали мы с того, что у меня идеальный маникюр и он ей очень понравился, а закончили тем, что ты собираешься идти в суд. Мирусь, я знаю, что это не мое дело и мне нельзя было и рта открывать, но тетя Регина так ловко умеет зубы заговаривать. Не знаю, как у нее это получается.

Иду винить нельзя. У Регины Борисовны и правда есть такой талант. Кристина жаловалась всегда, что ничего не получается скрыть от матери. Как бы подруга ни пыталась, женщина была в курсе всего, что делала ее единственная дочь.

Факт того, что свекровь теперь знает о моих планах на развод, меня никак не расстроил. Хоть я и не планировала кричать об этом во всеуслышание, все равно ведь понимала, что рано или поздно все вскроется. Зато теперь стало понятно, зачем женщина захотела со мной встретиться. Ей надо убедиться, что Игнатова не обманула ее.

– Злишься на меня? – напоминает о себе Ида, пряча глаза. – Хочешь, в наказание я съем твой калорийный батончик? Ты точно улыбнешься, когда на мне юбка треснет.

– Ну, на это я бы с удовольствием посмотрела, – подтруниваю над подругой, и, чего скрывать, мне нравится испуг на ее лице. – Регина Борисовна написала мне сегодня. Хочет встретиться.

– Да что ты? Ого-о! А ты чего? – перебарщивает с удивлением подруга.

– Ты в курсе, да? Она тебе говорила?

– Тетка пыталась телефон отвернуть, но я видела, что она тебе пишет, – сдается Игнатова, уже спокойно доедая свой салат. – И что ты думаешь? Поедешь к ней?

– Скорее всего, – отвечаю я, сама удивляясь своему ответу. – Она всегда была добра ко мне. И она не отвечает за поступки своего сына.

Ида понимающе кивает головой.

– Хочешь, я с тобой поеду? Так соскучилась по ее пирожкам с яблоками.

– Ты на диете. Не забыла?

– Тетя Регина внушила мне, что в ее пирогах ноль калорий. А я ей верю, – парирует она в ответ, мечтательно вздыхая. – Так, тебе нужна поддержка или нет?

– Сама справлюсь. Спасибо.

Я, недолго думая, достаю свой телефон и быстро набираю сообщение: «Добрый день. Через два часа вам будет удобно?» Ответ приходит почти сразу, и когда я его вижу, то понимаю, насколько идеальна эта женщина. «Конечно, милая. Приезжай. Я одна».

7.

– Ты даже представить себе не можешь, как я рада тебе, дорогая, – искренне улыбается свекровь, разливая жасминовый чай по кружкам. – Знаю, я не тот человек, которого бы ты хотела видеть, но я очень по тебе соскучилась.

– И я тоже, Регина Борисовна, – улыбаюсь в ответ, делая глоток фирменного чая свекрови. – А еще вы именно та, с которой я всегда буду счастлива увидеться. Ничего не изменилось в этом плане. Правда.

– Спасибо, Мирочка. Именно этих слов я ждала от тебя. Как ты? – женщина осматривает меня с ног до головы. – Твоя подружка проболталась, что ты решила съехать от родителей. Если что-то нужно, ты всегда, в любое время можешь ко мне обратиться. Ты ведь знаешь об этом?

Картинка из прошлого всплывает перед глазами. Подобный день, тот же диван, на котором мы, развалившись, планируем мою свадьбу с Никитой. Регина Борисовна больше всех помогала мне с подготовкой. Именно ей я звонила, когда не могла выбрать из кучи предложений один-единственный идеальный дизайн торта. Она отпаивала меня ромашковым чаем, когда мы переживали, что не успеем уложиться в срок. Свекровь не вмешивалась в наши дела. Она просто была рядом и поддерживала. Если подружки смеялись, в шутку подкалывая, что я просто собственница, которая хочет побыстрее окольцевать Чернова, то Регина Борисовна стала моей опорой в те волнительные и сумасшедшие дни.

– Уже все сделано. Мама помогла собрать вещи, а Олег – перевезти их.

Женщина кивает.

– Очень хорошо, что они тебе помогли. Как там мама? Наверное, она удивилась, когда ты сообщила, что собираешься съехать?

– Если и удивилась, то вида не подала. Не первый раз ведь провожала, – пытаюсь выдавить смешок, но получается какой-то истеричный скулеж. – Все хорошо у них. А вот Ида жаловалась, что вы опять провернули с ней один из ваших приемов и заставили разболтать все, что она знает.

– Ой, сложнее куриное яйцо расколоть, чем вашу с Кристиной подружку. Мне и стараться не пришлось, чтобы она все выболтала. Надеюсь, ты ее не отчитала за это. Знаешь же, что она не со зла.

– Знаю, – киваю в ответ. – Кстати, она тоже хотела заскочить к вам в гости.

– Правильно сделала, что не взяла ее. Мне нравится эта вертихвостка, но сейчас я хотела встретиться лично с тобой.

Вот догадывалась же, что меня не просто на чай пригласили, но все равно напряглась.

– Регина Борисовна, если вы хотите сказать, что Никита…

– Подожди, Мира, – перебивает женщина, кладя руку на мое плечо. – Не горячись. Если ты думаешь, что я буду сейчас отдуваться за своего сына, то ты ошибаешься. Он твой муж, и только он должен ползать перед тобой на коленях, держа доказательства в зубах.

– Тогда зачем вы позвали меня?

– Разве для этого мне нужен повод?

И перед тем как я собираюсь ответить, свекровь продолжает:

– Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Мира, ты мне как дочь. Поверь, мне больно знать, что тебя кто-то обидел. Мне больно смотреть на своего сына. Клянусь, если бы у меня была возможность оторвать языки тем, кто с вами так поступил, я бы не раздумывая побежала искать перчатки.

Не думая, я обнимаю женщину, носом утыкаясь в ее плечо, чувствуя, как она обнимает в ответ. Даже после всего, что произошло между мной и ее сыном, я продолжаю чувствовать ее поддержку. Интересно, как она будет относиться ко мне после развода?

– Спасибо вам. А Никита ведь не знает, что я здесь?

– Конечно нет. Как он не подпускает меня к своим делам, я так же не позволяю ему вмешиваться в мои. Ты можешь быть спокойна. Сын не нагрянет сюда.

И мне этот факт приносит облегчение.

– Как Кристина?

Когда вспоминаю веселую и беззаботную подругу, в горле появляется ком.

– Эта фурия забыла дорогу к матери, – прыскает она. – Как ни позвоню, то трубку не берет, то спит, то на работе и ей нельзя отвлекаться.

– Она устроилась на работу?

– Представляешь? Мой избалованный ребенок теперь работает. Если бы Никита сам мне не сказал, что устроил сестру в компанию в качестве своей секретарши, то я бы не поверила.

Свекровь отстраняется и внимательно смотрит на меня.

Кристина всегда мечтала работать с братом, но Никита говорил, что пригласит ее только тогда, когда решит обанкротить компанию. Мне всегда нравилось наблюдать за их отношениями. Я завидовала, смотря на то, как брат заботится о сестре. Как поддерживает ее, но в то же время может и отчитать. Крис обожала брата, любила дразнить его и всегда считала его героем. Наверное, сейчас она меня ненавидит.

– Я рада за нее, – честно признаюсь. – Уверена, у нее все получится.

Регина Борисовна вспоминает про то, что в духовке стоит шарлотка, и почти бегом несется на кухню, оставляя меня допивать чай. Так странно находиться одной в этой комнате. Еще недавно здесь собиралась куча людей и от шума тряслись стены. Свекровь любит находиться в обществе, и, по рассказам Кристины, ее мама всегда с радостью встречала ее друзей. Судя по всему, сейчас это прекратилось. Когда смотрю на кресло, в котором всегда сидит Никита, в груди больно колет.

Наше с ним место.

Черт.

– Мира, – слышу голос свекрови и оборачиваюсь. – Если ты не против, то я хочу попросить тебя остаться хотя бы одну ночь. Очень надеюсь, что у тебя нет никаких планов и мы сможем…

– Хорошо, – слова сами вырываются, прежде чем я начинаю думать. – Кристина не обидится, если я переночую в ее комнате?

Мама Никиты понимающе кивает.

– Это она пусть в своей квартире командует, а в моем доме только я решаю, кто и где будет спать.

Пока женщина возвращается к своим делам, я достаю телефон и набираю номер брата, чтобы предупредить его о том, что домой сегодня не вернусь.

– У Игнатовой своей останешься?

Брат радоваться должен, что у него появился свободный вечер, а он, судя по голосу, наоборот, переживать начал.

– Нет. Ида ускакала на свидание. Я у Регины Борисовны. Подышу свежим воздухом, поплаваю в бассейне. В общем, сегодня меня не жди.

– У кого? Мира, ты на солнце перегрелась, что ли? Ты что там делаешь?

– Чай пью, Олег. Все нормально, можешь не волноваться за меня.

– Хочу напомнить тебе, что ее сын…

– Не надо мне ничего напоминать, – ледяным тоном шиплю на брата, сильнее сжимая пальцами телефон. – Провалами в памяти не страдаю. Домой приеду завтра. Пока.

Сбрасываю вызов и, поставив мобильный на беззвучный режим, убираю его обратно в сумку. Если брат считает, что я головой не думаю, то он ошибается. Я все понимаю. Но, находясь здесь, – я чувствую спокойствие. Разве это не самое важное?

Следующий час мы с мамой Никиты проводим на кухне, сидя за кухонным столом, и я слушаю ее рассказ о том, как она познакомилась со своим мужем. Чтобы отогнать от себя ненужные воспоминания, решаю освежиться в бассейне, благо от моих вещей никто не избавился. Проходя мимо своей сумки, собираюсь на всякий случай захватить с собой телефон, зная, что Ида захочет поделиться впечатлениями от свидания. На экране высвечивается пятнадцать пропущенных от брата и несколько СМС. И когда я начинаю читать первое из них, входная дверь с диким грохотом открывается.

– Ты решила подать на развод? – ледяным голосом рычит Чернов, заставляя меня замереть на месте. – Говори, Мира! Это правда?

Он издевается, что ли?

Какого черта он так со мной разговаривает?