Текст книги "Шоу нашей жизни"

Все дорожки ведут в ад

– Нет, ты представляешь, первые выходные окупили бюджет почти в полтора раза!

Марк почти не дышал от восторга. Эрик придерживался несколько иного мнения.

– Не знаю, чему ты так удивляешься – бюджет был, мягко говоря, очень скромным.

– Да брось, старик, ты же и сам, наверное, не ожидал подобного успеха! Космические эпопеи вышли из моды лет пятнадцать назад, а тут раз – и выстрел в самое оно! В следующий раз слушайся папочку, я тебе плохого не посоветую.

– Ты это о чем?

– А помнишь, как ты не хотел браться за эту роль? Помнишь, что ты мне говорил?

Эрик вздохнул:

– Помню. Я и сейчас не в восторге от того, что моя рожа засветилась в этом балагане, но раз уж такое дело, то ладно, я как-нибудь переживу. Бизнес есть бизнес.

– Как думаешь, может, нам все-таки поехать вместе на последнюю премьеру?

– Ты про южное полушарие? Нет, я же сказал, что не поеду.

– Эрик, порой ты меня просто бесишь.

– Знаю, это взаимно.

Но Марк уже ухватился зубами, и отпускать явно не собирался.

– Ты сыграл главную роль, отдал столько сил и потратил три месяца на съемки. Подумай хорошо, это же и твой труд тоже. Кое-кто из критиков уже упомянул о том, что ты тянешь на себе весь фильм, а значит, тебе нужно позаботиться о том, чтобы картина имела еще больший успех.

– Можно подумать, что последняя премьера сделает нам кассу.

– Нет, но она подбросит еще горячих снимочков, а это нам сейчас очень нужно.

– Горячих снимочков было уже очень много. И роликов, и интервьюшек, и обложечек – всего, чего только фанатские душеньки желали. Всего-всего.

– Вот и подумай сам, разве тебе не жаль весь этот труд? Просто слетай туда-сюда, на это уйдет пара суток, не больше. Если будешь пошустрее, то вообще одни сутки.

Эрик тяжело вздохнул. Еще сутки – это много. Ему хотелось поскорее расправиться со всей этой суетой и поехать к жене и сыну, тем более, если она так открыто сказала, что будет ждать его. Но Марк уже начинал давить, и это было плохим признаком. К тому же, во всем, что касалось профессии, с менеджером лучше было не спорить – он всегда безошибочно угадывал правильные действия и давал подсказки.

Марку удалось продать свадебные снимки только двум журналам. Оно и понятно, поскольку авторитетные издания предпочитают заказывать фотосессии сами. Публиковать на страницах то, что уже подготовлено и сделано по чужим вкусам, никто из видных представителей прессы не собирался, а потому им пришлось ограничиться единственным выпуском журнала второй ступени. Впрочем, Эрику было все равно.

Однако за этим поднялась реакция, которая стала для Эрика настоящим сюрпризом. Марк, со своей стороны, ничему не удивлялся – он ожидал, что все так и будет. Снимки разошлись по интернету – вначале зернистыми перефотками со смартфонов, а затем и полновесными сканами. Оригинальные фото со свадьбы угасшего секс-символа почему-то взбудоражили публику. Ностальгия? Любопытство? Экзотика? Кто знает…

Передовые таблоиды, позабыв о том, что сами отказывали Марку, стали звонить и стыдить его за то, что он не удосужился предложить снимки именно им. Создавалось впечатление, будто они так часто захлопывали перед людьми двери, что уже и не помнили, кому, когда и что именно говорили. По законам бизнеса Марк должен был обещать редакторам развернутую статью и пару самых замечательных фотографий, которые он приберег специально для них. К слову сказать, так и было на самом деле – он действительно не стал отдавать лучшие снимки в первую очередь. Эрик только наблюдал за своим менеджером и дивился его гениальности.

Еще через неделю, уже в конце февраля, Марк позвонил ему и сказал, чтобы он срочно собрал Нору, одел ее во что-то подобающее случаю и усадил в машину.

– Подобающее какому случаю? – уточнил Эрик, лениво разглядывая новенькое кофейное пятно на белой скатерти.

– Никакому, идиот… ладно, не злись, я просто малость взбудоражен.

Как можно быть «малость взбудораженным» Эрик не понимал.

– И?

– У вас сегодня интервью.

– О таких вещах предупреждают заранее!

– О свадьбах тоже предупреждают заранее. Делают анонс за полгода, потом переносят дату свадьбы еще на полгода, потом разыгрывают спектакль с расставанием и дают еще отсрочку в несколько месяцев, а к моменту бракосочетания все уже полностью готовы. Мы поступили иначе. С нами теперь тоже иначе.

– Черт бы тебя побрал, Марк, я даже не знаю, что говорить!

– Да брось, придумаешь что-нибудь. Я только вчера хотел заехать к тебе с легендой, но, видишь, не успел.

– Некоторые женятся и обходятся без интервью.

– Они женятся для себя, а ты женился для публики, так что теперь работай на публику и не трепи мне нервы.

Эрик грохнул трубку об столешницу (это была такая традиция), запахнул халат и вышел через заднюю дверь.

Нора так и не запаслась подобающей одеждой, а потому они решили проблему по-старому – приехали практически в одном и том же. Вышли из машины в почти одинаковых спортивных куртках, едва причесанные и домашние. Марк встретил их хмурым лицом и осуждающим взглядом, но Эрик только дружелюбно улыбнулся в ответ. Конечно, в фойе пятизвездочного отеля, где они собирались давать интервью, гости в таком виде появлялись не очень часто, но Эрик знал, как нужно обыграть неправильные костюмы. Еще дома он предупредил Нору, чтобы она держалась позади него и говорила как можно меньше – отвечала только на прямые вопросы, если получится. На это Нора ответила, что она была бы рада вообще ничего не говорить.

Репортер ждал их в полутемном углу, сидя в мягком кресле и разглядывая никотиновый пластырь на собственном предплечье. Услышав их шаги, сразу же поднялся, попутно опуская рукав рубашки и пытаясь застегнуть манжет.

– Не стесняйтесь, я сам частенько ими обхожусь, – добродушно солгал Эрик. – Весьма удобная штука.

– Я только на них и сижу в последнее время, – вздохнул паренек.

Прислали стажера? Или просто новенького? Во всяком случае, никакой угрозы в Эрике и его новоявленной жене не почувствовали, и это было прекрасно. Одурачить зеленого журналиста было проще. Конечно, у этих деток уже были острые зубки, но им недоставало опыта, и они не знали многих тонкостей, которыми пользовались старые репортеры. К примеру, они не могли уловить и истолковать мелкие нервозные жесты, выдававшие ложь или фальшь.

– Хорошо, можно приступать, – дождавшись, пока все рассядутся и успокоятся, дал отмашку Марк.

– Вы уж простите, что мы в таком виде, – делая вид, что ему действительно неловко, улыбнулся Эрик. – Просто все это так неожиданно, мы даже не успели толком позавтракать.

Парнишка явно смутился и даже покраснел.

– Прошу прощения, я думал, что вас предупредят заранее. Мы ведь договаривались с вашим менеджером еще три дня назад…

Эрик бросил на Марка преувеличенно удивленный взгляд, а Нора очень к месту прыснула в ладошку. Немая сцена была вполне забавной и соответствовала планам Эрика.

– Во всяком случае, я узнал о нашей встрече только час назад. Сами понимаете, не было времени собираться, просто выбежали из дому, в чем были.

– Да все в порядке, – поднимая руки и усиленно мотая головой, заверил их паренек. – Так даже лучше. Такая теплая естественная атмосфера. Ну, ладно, с чего мне начать?

– А с чего угодно, – все еще продолжая играть роль доброго дядюшки, подсказал ему Эрик. – Нам скрывать все равно нечего.

– О, ясно. Ну, тогда вот. Вот уже пять лет мы не видели никаких громких картин с вашим участием, и все новости, в которых фигурировало ваше имя, носили не совсем привлекательный характер. Что же случилось сейчас – к выходу готовится новый фильм, а сами вы представляете миру свою молодую жену? Сможете объяснить такие перемены?

Эрик беззаботно растянулся в улыбке, показывая все еще идеальные (и полностью свои настоящие до последнего коренного) зубы.

– Я познакомился с Норой, и она направила меня в нужное русло. Научила есть здоровую пищу, заставила отказаться от алкоголя и перейти на никотиновые пластыри.

Нора опустила голову и закусила губу, чтобы не расхохотаться. Когда они встретились, Эрик вообще не курил – он бросил за полгода до знакомства с ней. Зато он успешно продолжал выпивать спиртные напитки любого качества и закусывать таблетками всех расцветок.

– Так значит, вы изменились не только внешне?

– О, да, я чувствую себя совершенно другим человеком.

– А можно вопрос вашей супруге?

– Конечно, если она не против.

Парнишка заправил прядь сальных волос за ухо и вскинул ресницы – совсем как девка. Наверное, этому экземпляру лет двадцать, и Нора ему понравилась.

– Да, разумеется, – скромно согласилась она, ободряюще глядя на репортера.

– Можете рассказать, как вы познакомились с Эриком, и какое он на вас произвел впечатление? Он ведь тогда, насколько я понимаю, был не в лучшей форме.

Скотина. Эрик сжал зубы, чтобы не ругнуться или не плюнуть на наглеца. И знает же, кому какие вопросы задавать!

Он осторожно взял Нору за руку и как можно мягче сжал ее тонкие пальцы.

– Это случилось в банке, – медленно проговорила она, безотрывно глядя в голубые глаза паренька и, кажется, немного его смущая. – Я ведь не из этой страны. Мне пришлось решать кое-какие вопросы с финансами – перевод счетов и все этом духе. Это было сложно. Эрик оказался рядом и даже помог мне. Оператор, с которым я имела дело, узнала его, и это обеспечило нам некоторое преимущество. А потом он просто пригласил меня на чашечку кофе.

Пошлая история – как раз то, что любят читатели таких вот журнальчиков. Нет, конечно, парнишка представлял вполне солидное издание, но в любом случае, черпать инфу из печатных вариантов уже не популярно – все, кому нужна истина, копают глубже, используя клавиатуру своих компов или смартфонов. Нора могла позволить себе такую ложь, и Эрик даже удивился тому, как быстро она смогла сочинить такую складную легенду, почти на пятьдесят процентов состоявшую из правды. Хотя, их собственная и реальная история была даже более пошлой.

– Просто пригласил на чашечку кофе, и вы согласились? – изумился ребенок.

– Да, а что тут такого? Это была простая благодарность.

– А вы сразу узнали в нем кинозвезду?

– Я не смотрю кино.

Эта последняя фраза ощутимо ударила по аналитическому уму парнишки, и он на какое-то время погрузился в молчание, которое никак нельзя было назвать задумчивым – он просто хлопал своими чертовыми ресницами и таращился на нее как на восьмое чудо света.

– То есть, вы совсем не смотрите кино?

– Да, – просто ответила Нора, и Эрику показалось, что он даже почувствовал, как ей было хорошо. Она умела кусаться, когда ей было очень нужно. – Я узнала о его славе чуть позже, когда мы сидели в кафе и какой-то мужчина с камерой стал нас фотографировать.

Эрик и Марк мысленно аплодировали. Это было не то чтобы блестяще, но для первого раза совсем неплохо.

Дальше разговор пошел о делах насущных, и Нора с удовольствием ушла в тень. Она не вслушивалась в их беседу, но оставалась на связи – пару раз она помогла Эрику подобрать нужное слово.

Цирк с интервью закончился уже через двадцать минут, и они оставили позади немного растерянного и даже уставшего ребенка с диктофоном, а сами отправились в ближайшую закусочную, чтобы выпить, наконец, свой утренний кофе.

– Беру свои слова обратно, – сделав большой глоток из своего стакана, признался Марк. – Нора, ты нам очень помогла. Я не думал, что ты так быстро справишься.

– Мне же не пять лет, – скромно, но зловредно заметила она.

– Держись так и впредь, и все будет замечательно.

– И сколько еще будет вот таких допросов?

– Не знаю, – неопределенно пожал плечами Марк. – К премьере их станет больше. Примерно за пару месяцев – это уже в мае – вам, может быть, придется вместе съездить куда-нибудь, сфотографироваться и все такое… может, и на телевидение вместе попадете.

– Телевидение? – переспросила Нора. Вид у нее был даже угрожающий.

– Да, – невозмутимо подтвердил Марк. – Всего на пять минут, что тут такого. Мы должны обыграть все как можно лучше, выжать из этой ситуации все, что нам полагается. Знаю, я обещал тебе, что такого не будет, но ведь ты и сама понимаешь – удача улыбается нам, мы не можем сейчас все пропустить. В конце концов, все затевалось ради такой вот шумихи.

Нора кивнула, но желание пить кофе у нее все же пропало.

Чем дальше, тем больше. Того гляди еще и в кино заставят мелькнуть эпизодом.

Потом стали поступать звонки от «друзей», которых у Эрика было несколько десятков. Все они в один голос завывали, что он должен был их предупредить, на что он отвечал, что не раз приглашал их в гости, и они сами виноваты, что не заметили присутствия прекрасной дамы. Он был не вполне справедлив к ним, потому как заглядывать в пристройку никому не пришло бы в голову, а в самом доме следов присутствия Норы не наблюдалось. Однако факт был упрямым и, самое главное, правдивым – она действительно жила на территории его собственности уже несколько месяцев, но почти никто об этом не знал. Неделя растянулась во все свои семь бесконечных дней, и каждый час кто-то звонил, чтобы поздравить или подколоть. Вскоре Эрик наплевал на всех и просто выдернул шнур из аппарата, а потом отключил сотовый.

Наступившая тишина была прекрасной.

Длилось все это блаженство до самых выходных, а утром в воскресенье покой нарушился нетерпеливым звонком с парадного входа. Звонить с такой настойчивостью могла только Роза – его первая жена. На сей раз, он был трезвым как стеклышко, и открывать ворота ему пришлось собственноручно.

– Привет, солнышко, – шаркая по дорожке домашними тапочками и горделиво сверкая своей растянутой майкой, улыбнулся Эрик.

– Что с твоим телефоном? – с порога накинулась на него экс-супруга. – Я звонила тебе битый час!

– Ну все же нормально – я дома, я готов принять нашего сына, никуда за мной ехать не надо, – сказал он, явно при этом иронизируя и сводя весь миротворческий эффект своих слов к нулю.

Парис вылупился из-за спины матери – за его собственной спиной покоился рюкзак, из которого петлями торчали провода разных цветов. Наверное, приволок с собой игровую установку или как это там называется.

– Проходи в дом. – Эрик махнул рукой, указывая на главную дверь, и снова вернулся к бывшей жене, которая отчего-то не спешила уходить. – Что еще?

Роза выпрямилась и коротко кивнула в сторону, хотя в том направлении никого не было.

– А та девчонка и есть твоя жена, да? – изо всех сил пытаясь сохранить царственно-надменный вид, спросила она.

– Да, Нора молоденькая, – словно бы не к месту, но одновременно очень метко ответил он.

– И сколько ей?

– Узнаешь там же, где прочла о том, что я теперь женат.

– Она ничего. Простовата, но тебе в самый раз.

О, да, постороннему и представить было сложно, насколько непростой женщиной была Нора.

– Мы друг другу подходим, – кивнул он.

Роза поправила свои дорогие очки и натянуто улыбнулась:

– Ты бы хоть предупредил. Я бы прислала тебе подарок на свадьбу.

– Спасибо за добрые намерения, – вернув ей улыбку, поблагодарил он. – У нас была очень скромная церемония. Нора не любит шумиху.

– Оно и видно. Шатается с тобой по всяким интервью.

В ту пору, когда она была его женой, Эрик был на пике своей популярности, и ему не требовалась чья-то помощь для привлечения внимания. Марк считал, что брак с Розой даже подорвал его славу, поскольку лишил большинство поклонниц надежды на успех – пусть призрачной, но все же надежды. Поэтому тогда ее было выгодно прятать от посторонних глаз, и Эрик везде разъезжал один, усиленно создавая иллюзию свободы и беззаботности. Фанатки наблюдали за ним и получали возможность судачить, шепчась: «Не очень-то он ее и любит, судя по тому, что никуда с собой не берет». Во многом именно поэтому их семья дала трещину уже через пару лет после того, как они поставили подписи на скрепляющей бумаге.

С Норой работали совсем другие механизмы, но об этом Эрик говорить не собирался.

– Я рад, что ты все еще интересуешься моими делами, – только и сказал он, испытывая горячее желание поскорее выпроводить ее.

Поняла ли она его желания или просто почувствовала, непонятно, но ушла Роза почти сразу же после этих слов. Парис ждал его в маленькой гостиной – как Эрик и думал, он уже подключил имевшуюся в доме специально для его визитов приставку. Теперь он раскладывал вокруг себя диски, сидя на полу и расковыривая свой увесистый рюкзак. Он даже не обернулся, когда его отец и хозяин дома вошел в комнату и сел рядышком на персидском коврике.

– Так теперь вы поженились? – явно зная правильный ответ, спросил Парис, перебирая стопку разных игр. На лицевых корочках дисков красовались полуголые девицы с тесаками, и рейтинг у картинок был явно зашкаленный, так что Эрик даже удивился тому факту, что все это добро продали его несовершеннолетнему сыну.

– Да, – емко и коротко ответил он.

– Я рад за тебя. Честно. Она клевая.

– Спасибо.

– Ты должен переселить ее сюда.

– И почему же это?

Парис вытер нос манжетой рубашки и шмыгнул.

– Потому что если бы у меня была такая же жена, я бы ее непременно поселил вместе с собой.

Аргумент был не очень веским, но вполне понятным.

– И что значит «такая»? – поинтересовался Эрик. – Если тебе нравятся такие вот девушки, – он ткнул пальцем в очередную секс-бомбу с дробовиком в одной и чем-то вроде мачете в другой руке – то Нора явно не из их числа.

– Я знаю. Просто она клевая.

В выходных с Парисом не было ничего особенного. Эрик никогда не знал, как правильнее подступиться к сыну, и поэтому разграничивал день на несколько секторов. В первой половине – примерно до часу – он позволял ребенку заниматься своими видеоиграми. Во второй половине он сажал недовольного Париса в машину и увозил в город, чтобы покормить где-нибудь в приличном месте. Это был мучительный и неудобный процесс, который выжимал из него все соки. Он понятия не имел о том, что за разговоры водятся между отцами и сыновьями, но совместное молчание тоже не доставляло ему радости. В результате они вяло перебрасывались ничего не значащими фразами вроде: «Кажется, на прошлой неделе эта вывеска была зеленой, а теперь она салатовая. Как быстро все меняется». Еще хуже было от того, что Парис получал от этих дней столько же или даже еще меньше радости.

Эмиль – новый стилист, которого выбрал для Норы умудренный жизнью Марк, работал быстро, но тихо. Эрик не знал, что и как сделает этот новый специалист, но наведываться в пристройку и наводить справки о маскировочной деятельности своей жены, у него просто не было времени. Приходилось ограничиваться редкими звонками по интеркому, который совсем недавно провели прицельно во все комнаты, в которых проводила свои однообразные будни Нора. На все его вопросы она отвечала, что все прекрасно и замечательно, и нет никаких причин для беспокойства. Однако что-то в ее голосе подсказывало Эрику, что не все так безоблачно и красиво, но после многочисленных и умалишающих процедур, обязательных перед премьерным марш-броском у него просто не было сил уточнять и выбивать правду. И вообще, откуда он мог догадаться, что ее не все устраивает? С каких пор он читал людей по интонациям? Несмотря на то, что они были женаты уже несколько месяцев, а «сожительствовали» и того дольше, Эрик все еще не мог похвастаться отличным знанием всех тонкостей общения с Норой.

Дата основной премьеры неумолимо приближалась, календарь худел и бледнел, а сам Эрик уже успел забыть, когда в последний раз спал восемь часов в сутки. Нора не знала, что восполнять недостаток нормального отдыха ему приходилось при помощи ядреных препаратов, и, по правде говоря, тогда ей было все равно.

Их встреча на красной дорожке надолго запомнилась удачливым фотографам и любителям с хорошими мобильными камерами.

Вечер премьеры был ясным и очень комфортным со стратегической точки зрения. Никаких осадков, норовящих окрасить в крапинку вечерние платья и белые пиджаки. Никакого ветра, поднимающего подолы и задирающего накидки. Теплый вязкий воздух, ленивые тени от блестящего освещения. Эрик приехал так, как и полагалось – в числе главных звезд. Нору он не видел с самого позавчерашнего дня, а сейчас и вовсе забыл о том, что у него есть жена. Впрочем, неделю назад он разругался с Марком в пух и прах, стараясь отвоевать для нее проход сквозь строй одновременно с главными лицами – ему хотелось самому провести ее по дорожке. Он говорил, что так будет лучше – публика умилится и растает от такого зрелища, а легенда об успешном браке закрепится окончательно. Однако менеджер заявил, что у них для этого есть кое-что получше. Эрику надлежало пройтись по дороже, попозировать, пару раз оскалиться в камеры, а потом остановиться у ступенек и ждать свою супругу. Нора должна была пройти в последней партии – среди родственников и прочих гостей. Таковы порядки, что тут скажешь. По разработанному Марком сценарию Эрик должен был сбежать по ступенькам вниз и подхватить свою жену у самого фундамента здания.

Слепящие вспышки навевали воспоминания о сороковых-пятидесятых – все блестело, сверкало и переливалось красным, а блики придавали дороже какую-то сверхромантичность. Машины сменялись одна другой – каждой давалось не больше трех минут на то, чтобы выгрузить родственников и гостей. Поредевшая толпа репортеров продолжала стоять здесь чисто из приличия, а некоторые энтузиасты щелкали затворами только из простого азарта. Эрик стоял как вкопанный, проклиная ноющие колени и многочисленные недоумевающие взгляды, в ответ на которые приходилось тупо улыбаться и пожимать плечами как кокетливая школьница.

Машина Норы появилась пятой. Дверь отворил какой-то парень в черном, на дорожку опустилась маленькая нога в жемчужного цвета туфельке. Почему-то он ее узнал по одной щиколотке. Затем из-за двери выглянула темноволосая голова, а паренек галантно подал ей руку и вывел на стартовую прямую. Нора встала у начала дорожки и слегка покачнулась. С ее появлением фотоаппараты воскресли и заработали в привычном темпе. Ее узнали.

Один черт знает, предупредил ли ее Эмиль о том, что с ней произойдет на дорожке. Сказал ли о том, что будет так ярко и шумно, и что земля на миг дрогнет под каблуками – Эрик знал, что каждый раз, покидая машину, даже самая матерая актриса рискует упасть навзничь от таких вот шуток гравитации.

Это был первый трогательный момент за всю их недолгую совместную жизнь, когда он поступил как герой дешевых романчиков – он сорвался с места и помчался по встречной полосе, обходя острые локотки в перчатках, шелковые костюмы и избегая встреч с длинными шлейфами. И почему прочие гости наряжаются вычурнее самих виновников торжества? Нора успела сделать несколько шагов, но ее машина еще не отъехала, когда он оказался рядом с ней. Когда он уже протянул ей руку, она действительно на миг потеряла равновесие – от волнения и слишком интенсивного внимания. Получилось глупо, но он подхватил ее под локти, а потом в один шаг приблизился и прижал к себе, на что Нора ответила благодарным взглядом снизу вверх. Эрик был готов поклясться, что даже слышал восторженный визг Марка. Он помог ей вновь обрести твердость на сей бренной земле, а потом они вдвоем в обнимку двинулись в сторону мраморных ступенек. Выглядели они замечательно – насколько можно было судить по опубликованным на следующее утро фотографиям.

Единственное, что не понравилось никому – это платье Норы. Оно было белым, шелковым и облегающим, и в нем она выглядела вдвое полнее, чем любая из других девушек, приглашенных на премьеру. Великовозрастные фанатки, не стесняясь, злорадно тыкали в нее пальцами, а Эрик закрывал ее собой и обнимал за плечи. Во время показа Нора держалась очень тихо, да и на экран почти не смотрела. На выходе, когда все уже расходились, их поймал тот же паренек, которому они давали интервью еще несколько недель назад.

– Ну, вот, теперь и вы узнали, как выглядят кинофильмы, правда? – нагло глядя прямо на нее, улыбнулся он.

Обиженные люди часто уподобляются животным. Болезненный укол по самолюбию во время интервью, которого почти никто не видел, вылился в попытку прилюдно размазать по ковровому покрытию и без того ослабшую женщину. Нора была слишком растерянной и сбитой с толку всей этой суетой и мишурой, так что с ответом нашлась не сразу – парнишка успел посмаковать этот момент еще секунды три, прежде чем она легко усмехнулась:

– Чего не сделаешь ради любви, – сказала она, проходя мимо.

Уже в машине Эрик опустился на пол, наплевав на дорогой костюм. Он снял с ее ступней туфли и провел ладонью по ногам – от самых щиколоток до коленей. Нора смотрела на него сверху. Ее глаза улыбались.

– Мы уволим Эмиля, – пообещал ей он. – Вкус у него ни к черту.

В ответ она склонилась к нему и поцеловала в лоб. Жест получился почти материнским, и со стороны, скорее всего, все выглядело очень невинно, но Эрик, которому довелось ощутить прикосновение мягких губ, понял, что они только что обменялись самыми интимными прикосновениями за всю историю их странных отношений.

Новая алая дорожка с необычно длинным ворсом (каблуки туфель утопали в мягком покрытии) встретила Эрика всеми привычными атрибутами. На сей раз, он был совсем один, и ему было неоткуда ждать поддержки. Марк обещал, что все это в последний выход, и только поэтому Эрик еще как-то держался. Впереди маячила свобода.

Он шел, приветственно демонстрируя внутреннюю сторону ладоней и выставляя напоказ ровный ряд зубов. Нора больше не готовилась встретиться с ним. Все должно было быть чинно и церемонно – как и полагалось.