Текст книги "Свадебный венец"

Глава 9

– Леди… Леди… просыпайтесь, – тихий голос разрывает вязкое марево ночных кошмаров, и я медленно открываю глаза.

Надо мной нависает тонкая женская фигура, хрупкая рука настойчиво тормошит за плечо. Я недоуменно хлопаю глазами, еще не до конца проснувшись. Спутанности сознания нет, я как-то быстро припоминаю вчерашний вечер и что было после – надела венец, перенеслась незнамо куда, оказалась среди загадочный “нелюдей”, вышла снова замуж и стала подозреваемой в шпионаже. Кажется, ничего не забыла…

– Доброе утро, леди, – выпрямляется женщина. – Вас ждут…

Осторожно принимаю сидячее положение, чувствуя, как бегут колючие мурашки по онемевшим конечностям, и тру ладонями лицо, прогоняя остатки сна.

– Кто ждет? – удивленно переспрашиваю.

Неужели спозаранку новообретенный муж и его прихвостень приготовили пыточные инструменты и ждут, не дождутся своей жертвы? Тихо хмыкаю про себя, быстро откидывая бредовую мысль. Вряд ли меня будут прям уж так пытать, иначе бы вчера приступили, пока я напуганная и ошеломленная была. Скорее всего, постараются снова разговорить. А если предполагается беседа, то что ж я договорится не смогу? Может, и не смогу, но попытаться-то можно? Бывшего супруга мне иногда удавалось болтовней убедить о смягчении приговора, и с нелюдями этими попробовать стоит.

– Э-э-э… Его светлость… – запинается девушка, удивленная моим незнанием.

Ее ярко-зеленые глаза светятся искренним всепоглощающим недоумением.

– А? – уже открываю рот, чтобы уточнить, кто там светлость, но сразу же захлопываю обратно. Моя собеседница и так ошеломлена моим неведением, а этот вопрос, скорее всего, усугубит ситуацию. По ее реакции понятно, что все знают этого самого “светлость”. – Хорошо…

Поднимаюсь с кровати, несколько раз сгибаю-разгибаю руки, разгоняя застоявшуюся кровь, и чувствую, что организм напоминает о других своих потребностях, которые срочно необходимо утолить.

– Я вам платье принесла, – указывает на сверток на столе незнакомка.

Шкура на окне отвернута, и комнату заливает тусклый утренний свет, а еще наполняет ее свежим воздухом, в котором дивно переплетаются ароматы опавшей листвы, чуть горьковатый запах поспевающих грецких орехов и едва различимые нотки дыма от потухших костров.

Я осматриваю свою футболку и джинсы, и перевожу взгляд на свою собеседницу. Она одета в грубое коричневое платье, подпоясанное шнурком, из-за ворота выглядывает край сероватой нижней сорочки.

– Вы не подумайте, – поспешно начинает оправдываться девушка. – Все чистое, почти новое, я только раз надевала… Просто, его светлость приказали принести вам нормальную одежду… – торопливо добавляет она, делая ударение на предпоследнем слове.

Молча пожимаю плечами, решив ко всему относиться философски. Мой наряд и правда смотрится странно, к тому же после сна ощущается несвежим и мятым. Почему бы не сменить тогда его на чистое?

– А где можно привести себя в порядок? – тихо спрашиваю, оглядываясь вокруг и не замечая заветной дверцы. Не во всех замках были уборные, в некоторых и горшками пользовались, в других туалетная комната была одна на весь этаж….

– Таз, мыло и кувшин с водой я вам принесла, – девушка снова кидает взгляд на стол, где громоздятся упомянутые предметы. – А ночная ваза под кроватью, – смущается она.

Я тоже смущаюсь, с детства на таком не сидела… Даже подумать стыдно, как я это делать буду, но выхода же нет… Я прошу девушку выйти, заверяя, что и во время одевания мне тоже помощь не нужна, и мягко, но настойчиво выпроваживаю ее за порог.

– Я вас тут подожду, чтобы провести к его светлости, – пищит она, я согласно киваю и захлопываю дверь, а, подумав, еще и на крючок закрываю… Так спокойнее.

В комнате прохладно, но ощущение несвежего тела меня терзает больше чем холод. Справившись с деликатными делами, быстро умываюсь над тазом, торопливо протираю тело намыленным носовым платком, который нашла в кармане брюк, и ополаскиваюсь остатками воды из кувшина. Затем в спешке натягиваю нижнюю сорочку из грубого полотна, а сверху коричневое платье, похожее как две капли воды на то, которое было на незнакомке. От шнурка, которым я должна подпоясаться, отрываю небольшой кусочек и связываю спутанные волосы на затылке.  Ужасно не хватает расчески, но о ней, видимо, забыли, и приходится хотя бы так создать видимость опрятности.

– Я готова, – распахиваю двери.

И хоть сердце стучит, как отбойным молоток, а душа затаилась в пятках, я стараюсь держать спину прямо и твердо смотреть в глаза, решив бояться реальной опасности, а нее ее ожидания.

– Как тебя зовут? – спрашиваю свою провожатую, когда мы уже отходим от комнаты на приличное расстояние.

Каждый новый шаг заставляет морщиться от неприятных ощущений. Все-таки босой я не привыкла ходить, да и пол за ночь не стал теплее. Кроме расчески мне и обувь забыли выделить – то ли действительно не подумали о ней, то ли специально, как вид своеобразных пыток или напоминание о своем незавидном положении.

– Нисса, миледи, – отвечает девушка. – А я разве не представилась?

Отрицательно мотаю головой, припоминая, что уже слышала это имя.

– Я тут живу. Но не подумайте, я приличная! – смущается она. – Просто моя мама работает на кухне, папа служит в гарнизоне, а я вот горничная… – зачем-то рассказывает. – Не такая, как те, что в казармах… Его светлость бы не позволил к вам приблизиться другим…

Какие не такие “горничные” в казармах до меня доходит не сразу, а когда доходит, то и смущение Ниссы становится понятным, так же, как и ее краткое поспешное резюме. Только что-то не вяжется у меня общая картина. Я всегда считала, что служить господам великая честь для простолюдинов. Без рекомендаций, просто так с улицы, насколько мне известно, никого не брали на работу, тем более ко всяким “светлостям” и “лордам”. Были даже целые династии слуг, передающие свою должность потомкам… Что тут не так?

– Я и не думаю, – успокаиваю девушку, и остаток пути мы преодолеваем молча.

Я помню, что решила понапрасну себя не изводить, но чем ближе мы оказываемся к залу, где по видимому, меня ожидают, тем сильнее разгорается в душе неуверенность и волнение. Приходится каждый раз напоминать себе, держать спину прямо и смотреть, не таясь. Если я могла весь последний месяц играть перед мужем покорность и любовь, усыпляя его бдительность, то разве не смогу сыграть уверенность? Нужно просто представить себя актрисой… Была же я в студенческой команде КВН… Это, конечно, не то же самое, но какой-никакой опыт.

Еще на самом верху лестницы я замечаю восседающих за столом Маркуса и Кола, которые, несмотря на накрытый завтрак, не притрагиваются к еде, дожидаясь меня. В животе громко урчит. Только сейчас понимаю, насколько голодна. Волнение и тревога совершенно не способствовали хорошему аппетиту, а вчера, тем более, было не до еды.

– Доброе утро, – здороваюсь с мужчинами, подойдя к столу вплотную.

Без понятия, какие правила этикета тут царят, да и не до них сейчас. А вот вежливой быть нужно, даже если у тебя подкашиваются колени, и сердце в груди превратилось в испуганный дрожащий комок.

– Доброго, – широко улыбается Кол, сверкая белоснежными зубами, но я смотрю на Маркуса, стараясь в его взгляде прочесть, что мне уготовила судьба в его обличье.

Он холодно кивает и указывает на место по правую руку от себя. Лицо моего мужа – непроницаемая холодная маска, но глаза… глаза – жидкий огонь, раскаленная лава. И я откуда-то знаю, что он едва сдерживает бушующие в себе эмоции.

– Я хочу услышать твою историю еще раз. Подробно. С самого начала, – отрывисто говорит он.

– С самого начала? С рождения? – зачем-то уточняю.

– Нет, – играет желваками муж. – С венца. Откуда он, как к тебе попал, и зачем ты его на голову напялила?

Он начинает злиться, и по привычке у меня потеют от страха ладони, а в горле появляется горечь. Но у Маркуса на меня гораздо меньше рычагов давления, нежели было у бывшего супруга, и чувствую я себя намного уверенней. Что моя жизнь? Она и так могла закончиться пять месяцев назад в частной клинике… И, что такое боль, мне тоже прекрасно известно…

Рассказывать стараюсь сухо, кратко и по существу. Больше зашуганную мышку им не увидеть, даже если внутри я себя ощущаю именно так. А пока говорю, в зале появляется Жар и зачем-то передает Маркусу мою одежду, которую я оставила на кровати в комнате. Мои щеки густо краснеют. Как хорошо, что я белье решила оставить на себе, и теперь мужчины скрупулезно и внимательно рассматривают только футболку и джинсы.

– Какая странная и необычайно мягкая ткань! – не удержавшись, восклицает Кол, проводя рукой по моей трикотажной футболке. И посмотри, какие яркие  краски! Какое растение их дает? – тут же поворачивается ко мне мужчина, восхищенно блестя глазами.

– Я.. я не уверена, что растение… – стараюсь припомнить, из чего делают краски для одежды. – Они синтетические, наверное… химические… – слегка запинаюсь.

Как жаль, что школьный курс химии прошел мимо меня. Как правило, сидя на этих уроках, я запоем поглощала припрятанные под партой художественные книги, не особо вслушиваясь в то, что рассказывал учитель.

– Маркус, она явно не из Ньелокара, – делает очевидный вывод блондин.

– Вижу, – цедит сквозь зубы муж, буравя меня нечитаемым взглядом.

Но я вместо испуга неожиданно ощущаю, как невыносимо начинает крутить в носу. На глазах выступают слезы, и я громко и невежливо чихаю, едва успев прикрыться ладонью. Мое хождение босиком явно не прошло даром, как и ночевка в холодной комнате.

Глава 10

– Извините, – тихо произношу и снова чихаю. В носу начинает хлюпать.

Маркус еще больше хмурится, осматривает видимую из-за стола часть моего тела, заглядывает под столешницу, резко выпрямляется и поворачивается к блондину.

– Она босая! – оглашает очевидный факт.

Кол тоже заглядывает под столешницу, я поспешно кутаю ледяные ноги в подол платья.

– Почему она босая. Почему у моей жены нет обуви? – рычит Маркус, так, что кажется, вздрагивают стены. Рядом вытягивается в струнку Жар, спотыкается Нисса, несущая поднос с теплым хлебом, с нескрываемым любопытством выглядывает из-за дверей кухни  замотанная в платок круглощекая повариха. – Я же четко дал указания – снабдить всем необходимым. Или кто-то из вас полагает, что быть обутой это не необходимость?

Все опускают взгляд, даже я.

Вот чего-чего, а такого разноса явно не ожидалось. Нет, я не тешу себя мыслью, что это сочувствие проснулось в моем супруге. Скорее всего дело в невыполненном приказе, или в том, что не уважили его жену, отнеслись наплевательски к обязанностям, и соответственно кинули пятно на авторитет его светлости. Но какая разница! Главное – меня обуют, а что послужило для этого стимулом – наплевать.

– Нисса! Ты еще тут? Марш за обувью! И чулки не забудь! – гаркает напоследок Маркус, и, испуганная служанка, поспешно поставив свою ношу на стол, выбегает из зала. Я громко шмыгаю носом. Платочка у меня нет, тот, что был, я развесила на подоконнике в комнате, чтобы просыхал после водных процедур.

– Марк, ну чего ты кипятишься, – хмыкает Кол. – Ну, пробежалась девчонка по холодному полу… И что с того? Не спала же она на нем?

Вскидываю на этого утешителя полный гнева взгляд. Попробовал бы он побыть на моем месте. Пальцев на ногах, например, я уже не чувствую.

– Ты забываешь, что она человек. А вам еще в дорогу. Пораскинь мозгами! Как ты будешь везти сгорающую в лихорадке девушку? Подумал? Вот больше и не задавай глупых вопросов, – продолжает злиться муж, в гневе расхаживая туда-сюда по залу.

– Куда меня везти? – испуганно восклицаю.

Перед глазами тут же представляется мрачная темница, сырые казематы, грубые стражники, не брезгующие позабавиться с заключенными молодыми девушками… Душу ледяными клещами охватывает страх.

Маркус поворачивается ко мне, недоуменно моргает, словно совсем забыл о моем присутствии, и снова садится за стол.

– В мой родовой замок. Не можешь же ты тут жить, – словно само собой разумеющееся, говорит муж.

– Тут, это где? – немного успокаиваюсь.

Родовой замок и темница несравнимые понятия. К тому же, а вдруг там с удобствами будет получше, вконец осмелев, мечтаю я.

– Мы сейчас в приграничной крепости Савад. Основные бои идут в нескольких милях отсюда, но это вовсе не значит, что линия фронта не подойдет ближе. Люди хитрые и изворотливые.

– И плодятся, как мыши, – поддакивает Кол.

Я вспыхиваю от гнева.

– Я тоже человек, и то, что вы говорите не правда! – становится обидно за свою расу.

– Да неужели? – поджимает губы муж.

Его лицо снова каменеет, превращаясь в ледяную маску.

– Кол тебя отвезет. Сначала телепортом до Лара, а потом верхом до Сильбавера, – быстро меняет неприятную тему Маркус, а затем кидает блондину, – Последи, чтоб ее приняли. Представь, как следует, как положено по статусу. Убедишься, что все в порядке, и на своих двух обратно!

– Будет сделано, – кивает Кол.

А я зависаю. В смысле – на своих двух? Он что пешком собирается преодолеть расстояние, которое мы телепортом и верхом? Почему-то именно этот факт удивляет больше, чем наличие самих телепортов.

– А теперь мне уже можно спросить? – осторожно интересуюсь и опять громко чихаю.

Рядом, словно из ниоткуда, возникает круглолицая кухарка и водружает передо мной на стол кубок с какой-то красной жидкостью.

– Пейте, леди, – говорит она. – Это подогретое вино с пряностями, оно должно помочь.

В животе громко урчит, озвученные новости вытеснили мысли о голоде, но как только моего обоняния коснулся тонкий аромат напитка, желудок сам напомнил о себе.

– И кашу берите, она со сливочным маслом, – пододвигает она ко мне одну из металлических тарелок, наполненных скользкой серой массой, напоминающей овсянку.

– Ешь! – приказывает муж, пока я скептически оглядываю предложенное блюдо. Не думаю, чтоб именно для меня приготовили столь неаппетитное на вид кушанье, тем более что мужчины тоже берут тарелки с аналогичным наполнением и невозмутимо принимаются за еду.

Зато это должно быть питательно и полезно, говорю себе и отправляю первую ложку каши в рот.

– Ты спросить хотела? – на секунду отрывается от трапезы муж.

– Ум? – вытягиваю изо рта ложку и, не удержавшись, набираю еще каши. На удивление блюдо оказывается потрясающе вкусным. Даже не ожидала, что овсянка может так понравиться. Лишь проглотив добавку, наконец, задаю первый вопрос.

– Кто вы такие?

Мужчины переглядываются, Кол отчего-то прячет улыбку, а Маркус наклоняется ближе ко мне и ловит мой взгляд своими необычными глазами.

– Мы драконы, дорогая жена…

Сердце екает в груди, каша поднимается из желудка обратно в пищевод, я поспешно хватаю бокал с вином и залпом его ополовиниваю. Он сказал – драконы?

Глава 11

– Живые? – не удержавшись, переспрашиваю.

Признаюсь честно, я была готова почти ко всему, от вампиров и до демонов, от оборотней и до эльфов, но точно не к этому. Вот как-то не соединяется у меня в голове образ здоровенных крылатых ящеров и людской ипостаси.

– Пока что да, – фыркает Кол, забавляясь моей реакцией.

Шутник… Опускаю глаза и принимаюсь изучать поверхность глинтвейна. Красная жидкость идет рябью, рука от шока до сих пор подрагивает… Драконы… Стоит ли их боятся? Насколько опасны эти существа, насколько их моральные принципы, законы, убеждения близки к человеческим? Может ли быть такое, что они ни в грош не ставят людскую жизнь? Я вот не единожды была свидетелем, как нелестно они отзывались о моей расе.

– И что же меня ждет? – поднимаю голову и нахожу взглядом глаза Маркуса. – Какова роль вашей жены? Почему мне нет дороги назад? – вываливаю сразу кучу вопросов, которые так и вертятся на языке.

Маркус не спешит отвечать. Он откидывается на спинку кресла, и задумчиво осматривает меня с головы до ног. В зал бесшумно проскальзывает Нисса со свертком в руках.

– Вот, миледи, возьмите, – протягивает она мне свою ношу. – Вам помочь?

Я беру замотанные в тряпицу башмаки и осторожно разворачиваю упаковку. Они совсем новые, еще пахнут кожей и мастикой для обуви. В халявы затолкана пара таких же новых вязаных чулок. Провожу ладонью по ним, опасаясь ощутить, как колются шерстяные нитки. Но материал под моими пальцами кажется необычайно мягким и теплым.

– Нет, Нисса, – улыбаюсь девушке. – Я сама справлюсь.

Хоть некоторые знания средневековых обычаев мне подсказывают, что в то время господа одевались только с помощью личных слуг, но пока это для меня слишком непривычно и неловко, словно я маленький ребенок, а не взрослая личность.

Девушка, присев в книксене, исчезает за дверью, которая ведет на кухню. А я тут же начинаю одеваться. Кол деликатно отворачивается, Маркус же напротив, принимается с интересом изучать мои лодыжки и икры. Чулки, к слову, оказываются не высокими, как у нас привыкли, а  длиной всего лишь до колена, для закрепления вместо резинки симпатичная ленточка, которую я кокетливо завязываю бантиком.

Чувствуя, как понемногу начинают отогреваться заледеневшие пальцы, даже прикрываю глаза от удовольствия и тихо вздыхаю.

– Км… твой вопрос, Сабина, – откашливается Маркус. – Начну с последнего, если ты не возражаешь…

Я киваю, затягиваю потуже шнурок на ботинке, и готовлюсь внимательно слушать.

– Ты для своего мира перестала существовать, как только переступила черту.

– Для своего мира? – повторяю я, как волнистый попугайчик.

Понятно, я осознавала, что оказалась в каком-то параллельном мире, параллельной вселенной, а не в прошлом, раз тут война между людьми, драконами, оборотнями, и есть телепорты. Только вот слышать эти слова в голос, а не у себя в голове, оказывается слишком ошеломляюще. – Как это перестала?

Горло сдавливает от эмоций, эти слова звучат слишком страшно, слишком пугающе.

– Тебя забыли, словно не было никогда… – добивает меня ответом муж. – Там ты стерлась с плотна вселенной, а тут появилась, будто родилась в нашем мире, в Мизелье.

– Меня никто не помнит? Совсем? – мой голос звучит хрипло и сдавленно. Я опускаю глаза на свои сцепленные до побелевших костяшек, руки.

– Никто, – кивает муж. – И обратно ты не попадешь, никак.

– Даже если снова надену венец? – отчаянно хватаюсь за последнюю надежду.

– Даже если снова наденешь, – кивает муж. – Он сделал свое дело, перенес тебя ко мне, связав нас узами брака. Перемещение между мирами всего лишь побочный эффект основного действия.

– Зачем было делать такую страшную штуку, зачем было отправлять ее в наш мир? – шепчу пересохшими губами. Досадная случайность сломала мою жизнь, только-только начавшуюся, да и самому Маркусу принесла проблемы.

Честно говоря, мне немножко жалко его, мы ведь вдвоем жертвы обстоятельств. Жил себе дракон, воевал потихоньку, весьма успешно, надо сказать, воевал. И тут жена – получите, распишитесь. Только он-то в своем мире, а я… а я нет…

– Делалась эта, как ты выразилась, “штука” не во благо… Но это слишком долгая история, а у нас мало времени, – отмахивается от моего вопроса Маркус, и продолжает дальше рассказывать. – Тебя сейчас Кол доставит в мой замок, тут, как ты понимаешь, жить невозможно. Крепость Савад фортификационное сооружение, здесь не место женщинам, тем более моей жене.

– А что я там буду делать? – становится мучительно страшно. Вот привезут меня в какой-то замок, кинут там на произвол судьбы.

– Ты моя жена, – пожимает плечами Маркус. – Делай что хочешь. Мне не интересны ваши бабские занятия. Чем-то же другие жены занимаются, приносят пользу… Ты же должна, несмотря на человеческую расу, хоть в чем-то сгодиться.

Внутренне закипаю. Пользу приносят? Понятно.… Сгодиться должна… Угу…

– Как меня теперь зовут? – поднимаюсь со своего места и вздергиваю подбородок. – Мне важно знать, кто вы в этом мире, и кто я теперь… Чтобы сгодиться, – не удержавшись, едко добавляю.

– Я Маркус Изанора, герцог Вейланд, младший брат короля, Сильвестра Бенедикта Вейланда, – скрипнув зубами, недовольно цедит супруг. Задел таки его мой сарказм. – А ты теперь герцогиня Сабина Вейланд.

Герцогиня? Брат короля? От шока, едва не оседаю на пол… Так вот почему светлость, а я-то, идиотка, мимо ушей пропустила. Я не смогу быть как его… герцогиней… просто не смогу…

Глава 12

А пока я рассеянно хлопаю глазами, переваривая свалившуюся на меня информацию, его, как оказывается, светлость, невозмутимо встает из-за стола, бросает нам с Колом короткое “поторопитесь” и широким шагом куда-то выходит.

– Мар, стой, – окликает его блондин, и, резко вскочив со своего места, исчезает вслед за моим высокотитулованным мужем.

Я остаюсь одна. Глинтвейн в кубке уже остыл, но я все равно его допиваю, чтобы согреться и немного успокоить нервы. А затем облокачиваюсь о столешницу и обхватываю голову руками. Вот это я влипла…

И так, подведем итоги – я в другом мире, замужем за драконом, этот дракон герцог и по совместительству брат короля, и, как вишенка на торте, война с людьми. Мой муж не питает ко мне ничего, кроме брезгливого равнодушия, я же, не без оснований между прочим, его серьезно опасаюсь. Из груди вырывается истеричный смешок. Прекрасное начало новой жизни, ничего не скажешь.

– Но, ведь могло быть и хуже, – шепчет рассудительный внутренний голос. – Подумай, ведь намного лучше холодное безразличие, чем болезненная одержимость. И сейчас можно, конечно, впасть в депрессию, отказаться от еды, предаваться мечтам и воспоминаниям о прошлой жизни, за исключением тех, в которых присутствует бывший супруг. А можно взять себя в руки, и постараться наладить нормальную жизнь. Сдаться и зачахнуть от тоски всегда успеется. Как подсказывает опыт – из любой ситуации есть выход, просто иногда требуется время, чтобы его увидеть.

– Миледи, – осторожно трогает меня за плечо незаметно подошедшая Нисса. – С вами все в порядке? Может, лекаря позвать?

Поднимаю слезящиеся глаза и тру ладонями щеки, чтобы привести себя в чувства.

– Нет, Нисса, благодарю, – качаю головой.

В висках слабыми волнами начинает пульсировать легкая боль.

– Думаю, вам стоит пройти к себе и немного отдохнуть перед поездкой, – советует обеспокоенная девушка, помогая мне подняться. – Его светлость и лорд Дейрл не скоро вернуться, они на совещании сейчас.

Рассеянно киваю, понимая, что отдохнуть мне точно не помешает, и, не сопротивляясь, следую за служанкой.

Комната встречает меня теплом и запахом сгоревших углей. Изумленно оглядываюсь по сторонам и замечаю две небольшие жаровни  – одну возле кровати, а вторую у противоположной стены.

– Это его светлость приказал принести, – замечает мое удивление Нисса. – Когда увидел, что вы хуже переносите холод, чем мы.

Слегка киваю, выражая благодарность, и опускаюсь на кровать.

Драконы действительно одевались намного легче, чем я, и не испытывали никакого дискомфорта при этом. Меня же постоянно бил озноб. Казалось, что сырость каменных стен пробирается под кожу, прямо до самых костей, заставляя все время ежиться от неприятных ощущений.

– Я вас разбужу, когда придет время, – обещает служанка, помогая стянуть ботинки, и, как маленькую, укрывает меня одеялом.

Тепло от жаровни окутывает меня словно кокон, я чувствую, как понемногу тяжелеют налитые свинцом веки, а мысли начинают путаться. Впервые в этом мире меня настигает ощущение уюта и покоя, и я сладко засыпаю. А когда меня через несколько часов будит Нисса, то чувствую себя не только отдохнувшей и умиротворенной, а еще и полностью здоровой. От насморка не остается и следа, а головную боль, словно рукой снимает.

Быстро умываюсь, чтобы освежить заспанное лицо, и снова топаю за Ниссой, взявшей на себя роль моего неизменного поводыря.

К моему глубокому удивлению, мы поворачиваем не в сторону ступеней, ведущих на первый этаж донжона, а в противоположную, и по крутой лестнице поднимаемся на третий этаж.

– Его светлость приказал провести вас в кабинет, – объясняет по дороге служанка, не дожидаясь очередных моих вопросов.

Мы останавливаемся перед узкой дубовой дверью. И девушка присев в книксене, торопливо вещает.

– Вам сюда. А мне, с вашего позволения, нужно бежать. Мать просила на кухне помочь, – оправдывается она.

Я коротко киваю, и, когда шаги поспешно удаляющейся Ниссы, стихают, заношу руку для стука. Но, услышав громкие голоса, замираю, тем более, что мне отчетливо кажется, что один из собеседников назвал мое имя.

– Мне сейчас не до нее, – без труда узнаю голос Маркуса. Кто такая "она", догадываюсь тоже сразу.

– И что ты будешь делать? – второй голос без сомнения принадлежит Колу.

Невольно навостряю уши. Ответ мужа  меня и саму безмерно интересует.

– Ничего. Пускай сидит в глуши, – безразлично произносит супруг. – Может, когда все закончится, наведаюсь пару раз. Детей-то нужно как-то сделать, – решает он, а я вспыхиваю от обиды.

Вот значит как? Пару раз его светлость соизволит наведаться, дабы плодится и размножаться, и с меня, убогой, хватит. А меня вообще спросили, хочу ли я плодиться?

– И ты вот так ее кинешь? – удивляется его собеседник.

– А ты предлагаешь ее представить двору? – искренне изумляется супруг. – Ее? Человеческую замухрышку, которая даже волосы привести в порядок не может?

Задыхаюсь от гнева, щеки краснеют еще больше, и я прикладываю к ним прохладные ладони. Какой же он надменный и напыщенный! Что значит, не могу? А что, мне кто-то удосужился хотя бы зеркальце и расческу дать?

Мужчины замолкают.

– Что с Сильвестром? – спустя несколько секунд интересуется блондин.

Кто такой Сильвестр? Это имя уже мелькало в разговоре, вспомнить бы когда…

Слушаю дальше, в надежде еще узнать что-то полезное. Как показала практика, иногда это бывает весьма кстати. И наплевать на правила приличия, я лишь плотнее прижимаю ухо к двери.

– Дела плохи, – вещает муж. – Эта гадость уже полностью уничтожила его внутренние органы. Держится только благодаря лекарям. Дают не больше нескольких месяцев.

– Тогда нам нужно поспешить.

– Вот и поспешим. Как будешь возвращаться обратно, разведай, что там у этих вероломных шакалов. Говорят, им оборотни катапульты продали. Если так, то нужно готовиться к облоге.

Медленно выпрямляюсь, чувствуя, как внутри разгорается стыд и холодная ярость. Только лишь чудом обуздываю эмоции и делаю бесстрастное лицо. Ну, его светлость дракон, я покажу вам человеческую замухрышку!