Текст книги "Миссия сдвига на Фа#"

– Так, сделаем вот что! Одевайте из моего гардероба всё, что хоть как-то можно надеть или просто завернитесь в висящий в ванной халат, и мы проследуем на ресепшн, – предложил Константин. – Просто, мне другой ключ от вашего номера не дадут. А вас, будем надеяться, запомнили в лицо. Ну что, пойдём?

– Нет. Вы что, хотите, чтобы надо мной весь отель смеялся? Давайте не будем… – она прикусила губу и попыталась напрячь больную голову, но в голове царил белый шум. Функция мысли была явно утрачена.

– А вы, правда, Гагарин, Костя? – после долгого молчания вдруг спросила Анна.

– Конечно, нет! Снопов я. Константин Дмитриевич Снопов. У нас сегодня с вами встреча назначена, если Штольц меня не обманул.

– Александр Викторович?

– Ну да, он самый. Это я тот страшный ревизор, которого вы ждёте.

При этих словах, Анна ещё больше раскрыла невидящие глаза и замерла.

– Господи, за кого же вы теперь будете меня принимать? – пролепетала она, сгорая со стыда. – Это же надо, а?! Ну, амиго, твою мать! Проститутку из меня делать?! Прибью, собаку!

– Ну, вот вы и сами, Анна Сергеевна, озвучили мысль покорителей дикого Запада!

– Да обалдел он, что ли, идиот, такие фортели вытворять!

– Да-а, не знаю как на счёт Творца, но вытворенец он тот ещё! Уж можете мне поверить, Анечка! Считайте, что сегодня нам крупно повезло. Мы легко отделались от присутствия этого «дорогого мальчика», добежав до своей Канадской границы. Так что, перестаньте переживать! Вы – Терешкова. Я – Гагарин. На том и порешим. Давайте, впредь, не думать друг о друге дурного… И перестаньте дрожать, я… Я не смотрю на вас! – проговорил Снопов, отворачиваясь от незнакомки. – Да и если смотрю, – что толку? Сами знаете – в глазах всё расплывается! Сидим, как два голых филина на свету! Один хрен, – ни вы, ни я ничего не видим дальше вытянутой руки, только пар. Угу?

– Угу! – отозвалась Анна.

– Костя, вы только не торопите меня, хорошо? Я ещё не совсем здесь. Боюсь, как бы вместо похода на ресепшн, не пришлось бы мне на карачках ползти к унитазу.

В комнате воцарилось молчание.

Они сидели, прислонившись спиной к спине. Такая взаимная опора вполне устраивала обоих.

– Ань, а скажи, ты тоже двуликой была, словно мы слились воедино, в одно существо? – первым нарушил тишину Константин.

– Была. Двуединой. По-другому и не скажешь. Что это было, Костя?

– Что, что… Не что, а кто?! Это амиго, дон Хулиан, учитель Хауна Матуса. Его проделки!

– Дон Хулиан? Хм, странно, мне это имя ни о чём не говорит. А ведь там, во сне, у меня была полная уверенность, что я его давно знаю, и тебя знаю, только откуда? – Анна соединила свои руки с руками Константина, как в старой квартире, в которой оказалась по воле загадочного индейца. Костя, машинально, сжал её ладони. Энергия пошла по позвоночному столбу, накрыла голову тёплым капюшоном, снимая спазм с глаз. Зрение восстановилось. Вернулось цветовосприятие. Шум в ушах исчез.

Через полчаса Снопов позвонил на ресепшн и сообщил, что к нему обратилась хозяйка номера 525 с просьбой заказать второй электронный ключ от её номера. Анна выхватила трубку из его рук и добавила:

– Я извиняюсь! У меня сквозняком захлопнуло дверь. Помогите, пожалуйста!

Они не успели положить трубку, когда за дверью уже возник, вызванный в номер Константина метрдотель. В руках он сжимал новую карточку-ключ для мадам из 525го. Вместе с одетой в халат и тапочки, на босу ногу, Анной провожатый проследовал по коридору до двери её номера и, справившись о желаниях мадам, испарился.

«Вот это сервис! Видать, мы для них дорогие гости! – подумал наблюдавший за действиями прислуги Константин. – Хм, а она чертовски привлекательная женщина! И чего я сплоховал? Старею!»

Переговоры. Здравствуй, Прага!

Сидя на переговорах в составе делегации «Ойлэнерго», Константин старался не смотреть в сторону Поспишиловой.

«Надо же так вляпаться! – думал он. – Ну, какая может быть у меня в её адрес, теперь, после случившегося, отстранённая объективность? Хорош ревизор! А что, если позвонить Штольцу и всё рассказать? Мол, имел с чешской стороной полёты во сне и наяву. Так ведь он сразу слово «имел» по-своему истолкует».

В голове у Снопова всё ещё теплилась тающая с быстротой апрельского снега надежда на Сашкин первоапрельский розыгрыш. Потому, он время от времени бросал короткие прямые взгляды на Анну.

Чем черт не шутит? Может, всё же, она дрогнет, даст слабину в исполнении морочащей его роли? Но лицо, закованной в строгий деловой костюм, мадам Поспишиловой выглядело, скорее расстроенным и ужасно усталым, нежели собранным или игривым. Она тоже не смотрела на него. Наоборот, по всякому маломальскому поводу, Анна отворачивала голову в противоположную сторону.

«Да, худо ей придётся, если мужу кто из персонала отеля или из чешских сотрудников, разместившихся в «Истамбул Плаза» стуканёт! Илья Пастухов говорил мне, что Вацлав Поспишил скор на расправу. А, если в номерах стоят камеры, то Аньке точно не позавидуешь!

Кто поверит в сказки о Силе Карлоса Кастанеды при зафиксированном видеоматериале? Стоп. А что я всё о ней?.. Я же, получается, тоже в этом замешен. Поехал голых девок по номерам таскать! Да-а, бедная Иришка! Будем надеяться, что Штольц – могила. Иначе…»

В памяти Снопова всё чаще всплывали слова жены – выхваченные цитаты из фильма «Бриллиантовая рука»: «Значит, Анна Сергеевна… в девять, ровно в девять!.. Я видела твоё спецзадание! Эх, Семён Семёныч!»

«Про что это я? – спохватился потерявший начало мысли Константин. – Ах, да! Про камеры. Так они, сто процентов, стоят в переговорке, где мы сидим. Молодец Поспишилова! – Старый подпольщик. Наш человек! Сразу просекла фишку, и ни разу на меня даже не взглянула. Надо сдвинуть брови и недовольно оттопырить губу. Вот так, по горилло-генеральски: «У! У! Мать вашу!» Пожалуй, сойдёт. Вон их финансовый, Сметана, как сразу напрягся. Аж, пот его прошиб. Вся лысина засияла».

Сколько не юлила чешская сторона, уклоняясь от прямо поставленного вопроса о внесении требуемых средств, для отделки отстоящих от моря отелей, всё же, ей пришлось дать прямой ответ. Уставший от дипломатии Сметана вскипел и выложил в одной фразе всю правду-матку:

– Да поймите же вы! Мы имеем информацию, что добыча на Интинском и Богородском месторождениях может быть приостановлена из-за выездной проверки комиссии по вопросам экологии Государственной Думы. Где тогда мы, бедные посредники, оставшись в одиночестве как финансовая сторона, сможем найти средства для оплаты штрафов по срокам поставки нефтепродуктов, прописанных в контрактах с администрациями городов Чехии и Словакии? И, второе, даже если мы их и найдём, то кто будет осуществлять дальнейшее финансирование совместного строительства такого количества отелей, если само «Ойлэнерго» будет не в состоянии платить?

Снопов решил вмешаться в спор двух финансовых директоров и дать чешской стороне ясный и аргументированный ответ.

– Господа, хвала господу, что вы наконец-то высказали напрямик суть проблемы. Возможной, – я подчёркиваю, – только возможной, на наш взгляд, проблемы. Я подозреваю, что, именно, из-за неё вы предоставили нам, скажем так, не совсем верные данные о лифтах, имеющихся в наличии на складах чешской «Электросилы». По нашим сведениям, вами, господа, в спешном порядке именно в марте месяце, а сегодня, если мне не изменяет память только 1 апреля, были заключены договора с новыми контрагентами на поставку этих самых лифтовых кабин. Значит, вы решили перестраховаться и продать ту технику, которая не понадобится вам, в том случае, если вы останетесь, как вы говорите, одни. Хорошо. Как видите, теперь, всё сходится. Получается очевидное – в марте месяце вам стало известно о возможной неплатёжеспособности нашей стороны, по какой-то, известной одним вам, причине. Ну, а если всё будет по-другому? Как бывало уже не раз. Срач на буровых окажется в пределах нормы. Буча уляжется в заложенные в контрактах допустимые сроки. Или, если мы и выйдем за временные рамки, то совсем не с такими огромными финансовыми потерями, которые вы нарисовали в своём воображении. Мы что, Иржи, первый раз за столом переговоров сидим или первый раз нефть вам решили поставлять? Но нет, многоуважаемый господин Сметана помнит, как мы встречались ещё в те времена, когда говорили друг другу «товарищ». Значит, «кредит доверия» – для нас всех пустые слова?!

Сделав многозначительную паузу, Снопов продолжил: – Или вы нам просто опять говорите не всё, что знаете? Может кто-то пробашлял выездную комиссию на буровые, и этот кто-то прекрасно знает дальнейший сценарий событий? А почему он делится с вами, господа-товарищи, этой информацией? – Да потому, что уверен в том, что сменит Штольца, став основным учредителем «Ойлэнерго. Всеми доступными ему средствами, он стремится отобрать бизнес у Александра Викторовича. И вы ему в этом помогаете! Зачем? А затем, мои дорогие, что он, полтора года назад, вывел деньги со счетов «Ойлэнерго» и отдал их вам на развитие новых технологий. Я правду говорю, Анна Сергеевна? – при этих словах Снопов резко повернулся к Анне и строго посмотрел ей в глаза. Та, опешив, с минуту, заворожено смотрела на Константина, затем покраснела, и отвернулась.

– Что и требовалось доказать! – многозначительно произнёс Снопов. Передайте вашему вору-инвестору, что земля у него под ногами будет гореть и в прямом, и в переносном смысле, если он со своим двоюродным братцем-депутатом не откажется от задуманного. Ведь это его родственничек возглавляет проверку, верно? Но они ошибаются, проводя аналогии с известными событиями десятилетней давности. Им не дадут отобрать бизнес у Штольца.

Александра Викторовича давно знают в высшем эшелоне как профессионала, взвалившего на себя добычу нефти на малорентабельных месторождениях – с одной стороны, и как надёжного единомышленника – с другой. Смею вас заверить, что на самом верху сидят далеко не глупые люди, которые прекрасно понимают, что нельзя ломать работающий как часы механизм, исправно приносящий доход в казну там, где его может не быть вовсе. И тем более, делать это ради прихоти депутата, имеющего двойное дно со стороны гражданства. Ведь, не секрет, что ни «Газпромнефть», ни «Лукойл» не проявили интереса к проблемным месторождениям, не видя в них лакомого куска. До Штольца эти участки нефтедобычи вообще считались убыточными. Словом, вы как, господа, – с нефтедобывающим муравьём или со стрекозлом, возомнившим себя Юпитером?! Будем ждать с опустевшими за лето нефтехранилищами, когда зима станет у порога, и начнёт «катить в глаза»?! Вы этого добиваетесь?

Константин решительно смерил взглядом обливающегося потом Сметану.

– Я вижу, возражений нет, и вы осознаёте, в какое замёрзшее г… вас везёт та лошадь, на которую вы поставили. Переметнуться от Сашки Штольца легко. А вот вернуться к нему, – вам, вряд ли, удастся. А кому вы нужны, кроме него? Компании «РОСНЕФТЬ» или «ЛУКОЙЛу»? Нет! Они подписывают договора на государственном уровне и в посредниках не нуждаются. Так-то! Лично мне сейчас вся драма видна как на ладони. Эта сво… бывший начальник охраны Штольца и, некогда, мой ставленник и «друг», вложил в ваши новые технологии свои бабки. И хорошие бабки! Мне таких и за всю жизнь не заработать! Не пойму, зачем он при таких деньгах к Штольцу на работу нанимался? Не иначе, как уже тогда на его бизнес заглядывался.

Прошло какое-то время, положительной динамики не наблюдается. Он понимает, что возможен крах его вложений. Но, в то же время, его гложет мысль: «А что, если курочка, всё-таки снесёт золотое яичко, а он, уже, окажется не при делах?» И в этой ситуации ваш инвестор находит простой выход – вывести деньги со счетов «Ойлэнерго» на старую подставную чешскую фирму-банкрот, имеющую точно такое же название, что и ныне действующая, где учредителями значатся он и господин Поспишил. Поступившие средства, я так подозреваю, он все забирает себе, напоминая Поспишилу о долге, а сам начинает морочить Штольцу голову песнями о наглых чехах и словаках, готовясь к войне с ним. Зачем отдавать деньги, если можно устранить кредитора и самому занять его место? Вот такая неприглядная картинка получается, господа-товарищи. Так что, – делайте свой выбор! Только на вашем месте, глядя на действия такого горе-инвестора, я бы и на одном поле с ним … не сел, не то, что совместный бизнес начинал. Старая истина гласит: предавший одних… Сами знаете. «Эта редиска, этот нехороший человек, предаст вас при первой опасности». Только на сей раз, он уже не Штольца, а вас оставит без последней копейки.

Когда все расходились, Иржи Сметана подошёл к Снопову.

– Костя, вот скажи мне, какого чёрта тебя не было все эти полтора года, пока этот урод, а можешь не сомневаться, что для меня он – урод, плёл сети и завлекал в них нашего Генерального и вашего нового исполнительного. Почему надо обязательно ждать петуха в заднице?

– Так вышло, Иржи. Просто я думал, что вы и без меня читали Маяковского и давно знаете, что такое «хорошо», и что такое «плохо». Зачем я вам, старым партнёрам, – пятое колесо в телеге?

– Чудак ты, на букву «м», а не колесо! Тут дело всей жизни чуть не обрушилось, а ты?! Скажи Штольцу, ещё раз кого вместо тебя пришлёт, я точно этого гонца в Карловых Варах на вечное лечение оставлю в фундаменте строящегося отеля. Зачем искушать судьбу?

Успокоившись, Иржи спросил:

– А, насчёт, эшелона власти правда? Он даст по рукам этому шакалу, маскирующемуся под единомышленника?

– Газеты читать надо, товарищ Иржи, а не гадать на кофейной гуще! – подражая Иосифу Виссарионовичу, спокойно ответил Снопов. – В них о двойном гражданстве всё чёрным по белому написано.

Распрощавшись со Сметаной, Константин обернулся на опустевшую переговорную. Анна Поспишилова что-то дописывала на странице толстого еженедельника.

– Всего доброго, Анна Сергеевна! – проговорил Снопов, застыв в дверях.

– Подождите, Константин Дмитриевич! Присядьте на секундочку. Я набросала для вас тут небольшой план наших дальнейших совместных действий и хотела бы всё это с вами обсудить.

Она оторвалась от писанины, и бросила на Костю взгляд полный растерянности и тоски.

– А пойдёмте куда-нибудь на свежий воздух, пообедаем! – предложил Константин, понимая, что женщина явно что-то хочет ему сообщить без свидетелей.

Проходя в коридоре мимо переводчицы, Снопов сделал несколько распоряжений и сказал, чтобы его не ждали.

– Доберусь сам, не маленький.

Они сидели на веранде маленького ресторана. Вокруг отцветала мимоза, напитав воздух своим удивительным терпким ароматом. Два отключенных мобильника покоились на стуле, стоящем у парапета журчащего фонтана.

– Я хотела с тобой поговорить, Костя. Скажи, на переговорах ты специально обратился именно ко мне, понимая, что чтобы ты не сказал, – я всё равно покраснею под твоим взглядом, а окружающие будут и вправду думать, что я что-то знаю о коварных планах мужа и этих братьев-акробатов.

– Именно так. Я совершенно не был уверен, что ты что-либо знаешь. Мне была важна твоя реакция. И ты меня не выдала. А могла бы возмутиться, сказать – мол, ведать не ведаю. Но ты промолчала. За что тебе огромное человеческое спасибо.

– Я прошу тебя, впредь, никогда этого не делать!

Анна прикусила дрожащую губу.

– Не смей использовать меня в рабочих целях. В своих собственных – пожалуйста. Где бы ты ни был, я всегда приду тебе на помощь. Ты прекрасно знаешь, что наши мозги пока не в состоянии понять того, что знают наши эфирные тела. А они – и твоё, и моё тело – вчера стали именно нашими. Мы же, как близнецы! Неужели ты этого не осознаёшь?

На душе у Снопова стало муторно. Он чувствовал запоздалое раскаяние, но, с другой стороны, прекрасно понимал, что без этого выпада в адрес Анны итог переговоров мог быть совсем иным. Простое доброе человеческое начало боролось в нём с агрессивным деловым.

– Что же нам делать, Анечка? Я полтора года не занимался делами. Жил ровной деревенской жизнью. Все ходы были расписаны наперёд. Пас в полях овчарок и овец, рубил дрова, таскал воду из колодца, топил печь. И вспоминал свою жизнь. Перепросмотр. Ты же читала Кастанеду?

– Анна кивнула.

– И в какой-то прекрасный зимний день я уснул и оказался сидящим на скамейке в летнем парке города Владимира, где ко мне подсели два существа. Одно назвало себя – Нагвалем Хулианом, а другое – Нагвалем Алексеевым-Станиславским. И завертелось! Тот, кто назвался Хулианом, и есть индеец, который привёл тебя ко мне в сновидение этой ночью. И ещё… Когда я вчера был на экскурсии в храме Святой Софии, потому что у нас, как нельзя кстати, возле Айя-Софии заглохла машина, ко мне подошёл греческий батюшка. Уж откуда он взялся в мечети-музее – а в храме, сейчас, музей, ты же знаешь, – не ведаю! Но в момент нашей встречи он назвал меня Мануилом и прикоснулся рукою к моему солнечному сплетению…

Чего мне только не привиделось после этой встречи! Вся жизнь этого самого Мануила Первого развернулась передо мной в обратной последовательности. И была в этой жизни одна удивительная девушка – двоюродная сестра, дочь Исаака – дядьки будущего басилевса. Звали её Ольгой. Вместе с Мануилом они так же, как мы с тобой этой ночью, занимались техникой полётов во сне. Полёты в сторону Солнца, в сторону Урана и Малой медведицы. Единственное отличие от нас заключается в том, что они не сливались при этом в единое существо.

Последнее, что мне сказал грек, это были его слова о тебе. Знаешь, я как под гипнозом был. Его голос слышу, а передо мной всё картинки идут, идут. Я так и не увидел, куда батюшка делся. Очнулся – стою один в северной части, экскурсия уже давно в южную галерею ушла… Так вот, стою, и только эхо звучит в ушах: «Сегодня ты встретишь Ольгу!»

И вот, сегодня ночью, ты пришла ко мне в сон, а поутру, мы проснулись в одной постели. Да-а! Хорошо ещё, что ты ко мне в номер угодила, а не я к тебе. Не то б играть мне главную роль в фильме «Голый пистолет»!

Константин улыбнулся, потом глубоко вздохнул и продолжил: – Ты спрашиваешь, что я о тебе думаю? Осознаю я или нет? Теперь ты знаешь тоже, что и я. Может мы и впрямь какие-то звёздные близнецы? Две половинки одного существа. Но не с точки зрения продления рода человеческого, мужа и жены, а именно как две части одного космического целого. Ты была в прошлой и остаёшься в этой жизни моей Ведущей, как тебя назвал этот грек. Если, конечно, всё, сказанное им, правда… А, насчёт, переговоров, ты права. Своё свинство признаю.

– Сметана хочет тебя пригласить в Прагу. Пожалуйста, не отказывайся! Если в номере, даже не в твоём, а в моём, стояли камеры, то мне будет очень трудно что-либо объяснить Вацлаву. Муж не поймёт моего внезапного исчезновения и возвращения утром в номер в чужом халате и тапочках. Ну что я ему скажу?

– Скажи прямо, что решила меня использовать в своих целях. Мол, учились в одной школе. Первая любовь и всё такое. Ты же русская? Замуж уже в 90-х за него вышла, что б из немытой России уехать?

– Я смотрю, ты времени даром не терял. Всё обо мне разузнал? – с горечью произнесла Анна, укоризненно посмотрев на Константина.

– Ты напрасно думаешь, что я что-либо искал против тебя. Я понимаю твой осуждающий тон, но я старался как можно меньше привлекать к тебе внимание нашим взаимным с тобою общением. Раз я расспрашивал Иржи, а не тебя, то и ежу понятно для всех остальных, что я с тобой далеко не в дружественных отношениях и тебе не доверяю. Мысль о камерах мне пришла в голову, также как тебе. Мне нужна была хоть какая-то зацепка из твоего прошлого. Сметана, кстати, к тебе очень благоволит. Вот Вацлава твоего недолюбливает, но это и понятно. Он же финансовый директор, а за его спиною кидняковые схемы мутят. Так вот, я всё-таки предлагаю тебе именно этот вариант защиты.

Как мужик, Вацлав конечно взбесится. Но судя по его методам работы… Он, же на короткой ноге с моим отщепенцем Пастуховым! И, возможно, сам его на мысль об исключении Штольца из бизнеса и натолкнул, после очередного конфликта с Александром Викторовичем. Так вот, сдаётся мне, что он подобными методами не гнушается, и, по-своему, будет очень даже рад компромату на меня, как на Сашкиного представителя. Из всех разумных объяснений – мне представляется это как наиболее подходящее.

– А может, сказать ему, что ты мой двоюродный брат?

– Ага, а поутру кузен с кузиной проснулись в одной кровати, в чём мать родила. Но ведь трах-тибидоха между нами не было, а в номере у меня – одна кровать. Где же ещё спать двум подвыпившим родственникам? Хорошо, пойдём дальше. Момент попадания тебя в мой номер тоже камеры не зафиксировали – невозможно по определению. Фискалы скажут – хитрый русский, что-то включал и тормозил картинку. Пусть так. Если они не заострят внимания на твоей одежде и не писали сам разговор, а только картинку – всё очень даже прокатит. Ну что ж. Так и говори, мол, по отцовской прапрабабке Ольге мы с тобой – Комнины. Мой прадед – её брат – Ману… нет-нет Михаил. Сойдёт?

– А есть другие варианты?

– Есть. Только если писали и звук. Скажешь, что я напоил тебя , видимо, выполняя задание Штольца, и, в бессознательном состоянии, дабы скомпрометировать, принёс в свой номер.

– А что, мне последний вариант больше всех нравится! Я, пожалуй, на нём остановлюсь. Скажу, что ты – 007. Технику блокируешь, электронные ключи от номера вскрываешь. Что припёрся, мол, ко мне ночью в номер, загипнотизировал и утащил к себе, дабы потом, на переговорах, заткнуть мне рот. Слушай, классно получается! А что? Долг платежом красен. Ты меня использовал? – Теперь я буду прикрываться тобой. Точно! По рукам? По-моему, самый правдоподобный сценарий.

– А ты чего вдруг погрустнела? Вроде развеселилась, и сразу осеклась?

– Всё конечно хорошо, – Анна вздохнула, – только при таком раскладе тебе к нам в Чехию лучше не соваться. Муж – старый мафиози. А Влтава – речка чёрная и глубокая.

– Ну, кто не рискует, тот не пьёт шампанского! Классный, скажу тебе, напиток – «Дом Периньон» 1995 года! Я думаю, что не станет твой муженёк меня сразу хоронить. Скорее, постарается использовать в своих целях. Мне Илья Пастухов рассказывал, что Вацлав – старый спец. А такие люди не психуют. Так что, – не паникуй! Ты же в своём роде первая женщина-космонавт, Терешкова! А космонавтам бояться не положено. Полетели в Чехию!

В открытое окно, с улицы, лился малиновый перезвон колоколов Вышеграда. Перекрывая его нарастающей мелодией танго из кинофильма «Правдивая ложь», в номере Снопова звонил мобильник. Константин, фыркая и обтираясь полотенцем, выскочил из ванной, и, прыгая на одной, обутой в тапок, ноге, подскакал к телефону.

– Слушай, Костя! Объясни мне, нахрена ты попёрся в Прагу?! – Штольц явно был вне себя.

– Сань, ты же сам сказал, чтобы я после Турции полетел и проверил отгрузки лифтов.

– Так я когда говорил? – Когда ты, ё, террорист хренов, сам знаешь, чего не наворочал! Нет, я за это тебя не осуждаю. Ты всё провернул гениально быстро. Задачу выполнил. Но вот скажи, что ж ты на рожон дальше прёшь, а? Голова у тебя есть на плечах? Я что, ещё и на твоих похоронах побывать должен? Тебе Витьки Ермака мало? Сиди в номере, и пока мои хлопцы за тобой не приедут, никуда, понял? И включи компьютер. Я по скайпу тебе кое-что хочу сказать. Впрочем, нет, не годится. Ты же у нас птица вольная. Сам отели выбираешь. Натребесишь там языком себе на голову. Вот что. Давай через скайп, но только сообщениями. Понял?

– Хорошо.

«Небольшая головомойка после бани. Ну, а чего ты ждал? Заслужил – получай! Значит, Штольц в курсе дела о моих «ночных похождениях». Конечно. Наивно думать, что в отеле, куда я приехал по его поручению меня никто не вёл. Получается, очень даже присматривали. Вот ребята обалдели от нашей утренней зарядки с Поспишиловой! Наверняка сразу доложили наверх. А Сашка молчал, молчал до тех пор, пока не потерял меня. Он, поди, сразу смекнул, что Анино неглиже со мной ему на руку. А за меня, похоже, он и впрямь испугался. Ну что ж, будем и дальше косить под 007. Только где моя 008? Как там у неё, тоже разбор полётов, или муж не в курсе? Будем надеяться на лучшее».

Сказать по правде, Снопов и сам не знал своего плана поездки в Прагу. Отгрузку лифтов мог вполне проконтролировать сам Сметана, окончательно вставший на сторону Штольца. Но во время разговора с Поспишиловой, Константин осознал, что ответственен перед собой за её жизнь. И потому, на всякий пожарный, решил быть не где-то в спокойном далёко, а рядом. Тем более, что поводов для встречи с Поспишилом у него было хоть отбавляй из-за старой задолженности «Электросилы» перед «Ойлэнерго». Конечно, он рассчитывал на помощь Штольца и понимал, что тот не бросит друга в беде, если она всё-таки случится. Потому, он обрадовался звонку Александра, несмотря на неприятный осадок от сознания слежки.

«Что он сказал про Витьку, просто притянул одно к другому, или у него есть информация, что Ермаков умер не своей смертью? Если так, возможно братаны уже давно вынашивали планы на Сашкин бизнес, а с приходом Поспишила на должность директора «Электросилы» они сразу же перешли к решительным действиям. Убрали Ермакова – как, пока не знаю, но довольно профессионально. Раньше Витька никогда на здоровье не жаловался, а тут угодил из-за приступа сердца в ДТП, и умер, не приходя в сознание. А пока братцы работали, – я, как на грех, в сторону отошёл. Да, бедный Сашка! На Аньку ему, понятно, – тьфу и растереть. Другое дело я. Наверное, себе места не находит».

Телефон зазвонил снова:

– Спускайся в холл с вещами. Мои орлы уже внизу. Будешь жить в нашем отеле. Это не обсуждается! И смотри, надумал куда идти – на завод, в ресторан, хоть лебедей кормить с Поспишиловой, – иди, но с ребятами, ДонКихот хренов! Поверь, что так будет гораздо лучше и для тебя, и для Иринки. Себя не бережёшь, – жену пожалей, да и меня грешного. Остальные, я имею в виду проблемы чешской стороны, меня не интересуют. Ну, ты понял. Ладно, раз ты уже всё равно там, постарайся разузнать дальнейшие намерения «Поспишил и Ко». Я хочу помочь Сметане и поменять директора Электросилы. Мне эти крысы уже вот где! Действуй!