Текст книги "Игры с дьяволом"

Глава одиннадцатая

Росс опять засмеялся и посмотрел на Кейн, пытаясь понять, шутит ли она или говорит серьезно.

– Ты имеешь в виду себя?

– Скажем так, пока это буду я, но вообще-то Хэйден. Я знаю, что Эмма является твоей наследницей, но Хэйден твой внук, и твой единственный шанс сохранить это место. Я обещаю тебе, что у тебя никогда не будет проблем с властями и ничего на твоей земле не изменится.

Росс подумал обо всех сотрудниках ФБР, которые бегают по его земле, играя в кошки-мышки. Он понял, что Кайл до сих пор не подозревает, что женщина, которая сидит сейчас напротив него и есть кошка. И в игре с такой хитрой кошкой мышка вряд ли выиграет.

– Как насчет того, чтобы там не происходило ничего, кроме возделывания земель и доения коров, если я соглашусь на твое предложение?

Росс пожал крупную руку, протянутую к нему.

– По рукам, партнер, – сказала Кейн. Очевидно, ей не были нужны какие-либо бумаги и печати. Она извинилась, встала из-за стола и прошла к телефону. Росс сидел в одиночестве, пил вторую чашку кофе, пытаясь понять, с кем она так долго разговаривает.

– Давай, сразу поедем в банк, – просто сказала она, когда закончила говорить.

Росс не стал задавать вопросов, и просто пошел с ней по улице. Он заметил, что работники банка слегка насторожились, когда увидели его, видимо, не желая выдавать ему очередной заем.

– Росс, почему бы тебе не попросить их включить компьютер и не сказать, что ты хочешь снять деньги?

Он смотрел, как менеджер выходит из офиса и подходит к кассиру, очевидно, опасаясь проблем.

– Джоди, ты не могла бы дать мне доступ к моему счету?

– Как дела, Росс? – Менеджер широко раскинул руки и улыбнулся. – Сколько ты хочешь снять?

Росс вопросительно посмотрел на Кейн.

– Столько, сколько тебе нужно, чтобы улучшить состояние счета и купить необходимое количество корма. – Сказала Кейн, отвечая на его молчаливый вопрос. – И наличными.

Цифра, которую Росс назвал кассирше, очевидно, удивила менеджера, который оттолкнул девушку в сторону.

– Ты же знаешь, что это невозможно, Росс. Как насчет того, чтобы подождать до весны, когда ты продашь что-то из своих запасов? Тогда мы посмотрим, что можем сделать.

Кейн подошла к менеджеру.

– Мне кажется, мистер Верде попросил Вас выдать ему денег, так что делайте то, что нужно.

Менеджер усмехался, пока открывал счет Верде. Он выглядел так, будто ему хотелось сбить всю спесь с лица этой женщины.

– Как я уже сказал, Росс, может, подождем до весны?

– Посмотри на монитор, Фред, – приказала Кейн.

– Меня зовут Херб.

– Посмотри, на чертов монитор.

Чтобы сложить все деньги Росса, потребовалось два конверта, и десять минут, чтобы вывести их со счета, после того, как менеджер увидел новый счет Верде.

– Стоит ли мне интересоваться, откуда ты знаешь номер моего счета? – Росс погладил карман, где лежало его вновь обретенное состояние.

Кейн подошла к нему и шепнула на ухо.

– Не говори никому, но я просто хороший старомодный гангстер.

Росс засмеялся и ощутил подлинное восхищение перед этой высокой мошенницей, с которой его дочь разделила столько лет. И это чувство происходило не из того, что она помогла ему без всяких условий, что абсолютно отличалось от той помощи, которую предлагало государство. Все еще посмеиваясь, он спросил:

– Означает ли это, что я только что заключил сделку с дьяволом?

– Росс, ты обо мне многого не знаешь, но я никогда не сделаю тебе ничего плохого. У нас с Эммой ничего не получилось, но она мать моего сына, а это значит, что ты часть моей семьи. Я даю тебе эти деньги, и это в моих интересах и в интересах Хэйдена, и я ничего от тебя не жду. Ну, а ты можешь нам прислать немного этого знаменитого сыра, о котором мне рассказал Хэйден. В дополнение к деньгам, тебе стоит признать, что во мне есть нечто от дьявола. Но это делает жизнь интересней.

Он похлопал ее по спине, и они продолжили свой путь в приятной тишине. Кэрол наверняка бросит его за то, что он взял деньги, но, по крайней мере, он сможет спать спокойно, зная, что он не стал разрушать чью-то жизнь, чтобы решить свои проблемы.

Владелец магазина, где продавался корм, очень удивился, когда Росс протянул ему сумму, которой хватило не только на то, чтобы заплатить долги и купить еще корма, но и на то, чтобы оставить ему задаток. Росс смотрел, как он облизнул пальцы и начал считать деньги.

– Как насчет доставки сегодня вечером?

– Отлично, Рой. Мы как раз успеем вернуться и поможем ребятам разгрузить машину. – Он пожал руку старика, помахал Кейн через окно, и вышел к своему грузовику.

Когда они возвращались, Кейн разглядывала пейзаж так, будто задумалась о чем-то, но когда им оставалось около десяти миль до фермы, она попросила Росса остановиться.

– Тебе плохо или что?

– Или что. – Она уставилась на зеркало заднего вида и стала ждать, что будет делать седан, который уже замедлил за ними ход. Этот идиот никак не мог припарковаться, не вызывая подозрений, поэтому он проехал мимо них на скорости улитки, как будто искал место, где можно было съехать на обочину.

Кейн положила руку на рукав Росса и просто наблюдала за машиной, улыбаясь. Здесь негде было спрятаться.

– Пусть они проедут вперед.

– Ты знаешь, кто они, не так ли?

Кейн посмотрела на него и приняла решение. Она включила тот же прибор, который использовала, когда разговаривала с Хэйденом, и издала глубокий вздох.

– Росс, ты задал мне вопрос в закусочной, и я хочу на него ответить до того, как мы доберемся до этих шутов, которые разъезжают здесь в самых подозрительных машинах, какие только можно было найти.

– Ты не обязана это делать, но если скажешь, обещаю, что ни одно слово не просочится за пределы этого грузовика.

– Я знаю это, Росс, но все равно спасибо за эти слова. Для государства я владелец бара, но в качестве хобби я еще кое-чем занимаюсь.

– В качестве хобби?

– Мне нравится это так называть, но я же не сказала, что это не прибыльно. Понимаешь, Росс, когда ты идешь в магазин и покупаешь бутылку виски или пачку сигарет, там наверху всегда приклеена акцизная марка. Она собирает кучу денег для государства, но для среднего владельца магазина она только помеха.

– Если он не знаком с тобой.

Кейн засмеялась.

– Да, точно, если он не знаком со мной. Я занимаюсь торговлей, которая не проходит через все эти надоедливые инстанции. Он зарабатывает деньги, и я зарабатываю деньги, но агент Кайл и его начальство злятся не по-детски.

– И никаких наркотиков или проституции?

– Продажа наркотиков в моей организации или торговля людьми – быстрый путь к крупным чекам из больницы или к инвалидности, если нарушение серьезное. Моя семья никогда не занималась наркотиками. Не пойми меня неправильно. Те, кто занимаются наркоторговлей, снимают огромные барыши, но это очень плохо для тех, кого затягивает наркомания. В моем бизнесе риск не такой большой, но мне приходиться иметь дело с людьми, которые хотят меня уничтожить. Думаю, если у них это получится, они начнут просить больше, чем, если бы покупали у легальных продавцов.

Росс тихо присвистнул и покрепче схватился за руль:

– И это все?

– То, что я тебе рассказала за пять минут, Кайл пытается заставить меня рассказать на пленку уже больше восьми лет, Росс. Это вряд ли звучит как что-то ужасное, но для федералов это так. Я не пытаюсь себя обелить. Твоя дочь все эти годы жила с преступницей, но я не убиваю невинных людей направо и налево.

Росс подумал о том, что сделает Кейн, если она узнает, что Кэрол и Эмма принимают участие в планах Кайла.

– Значит ли это, что тебя можно до этого довести?

– А это, мой друг, уже совсем другой разговор. На сегодня хватит, не так ли?

– Я действительно хочу услышать ответ на этот вопрос.

– Как насчет того, что я отвечу так: Кайл здесь. Машина, которая только что проехала, доказывает это, но я не знаю, как он попал сюда и кто его пригласил. Это не мое дело. Мое дело – проводить время с моим сыном, потому что он попросил меня об этом, и помогать тебе. И вообще, я уеду через несколько дней, и вряд ли я буду покидать это место в наручниках. И когда, я уеду, тебе не придется доставать свой единственный, хороший костюм, чтобы прийти на мои похороны.

– Откуда ты знаешь, что у меня только один хороший костюм?

– Угадала.

Росс засмеялся, потом стал серьезным и посмотрел на Кейн.

– Ты помнишь, что ты сказала о том, что у стен есть уши?

– Да, не волнуйся, Росс. Я знаю, что я делаю. Можно, задам вопрос? – Он отвернулся, чтобы посмотреть, не возвращается ли седан. – Почему ты говоришь мне все это? Ты же должен понимать, что если Кайл узнает, он прихлопнет тебя обвинением в содействии так быстро, что ты не успеешь и почесаться. Я знаю, как дорога тебе твоя земля, а он может отобрать ее у тебя.

– Потому что, этот парень мне не нравится. Мне все равно, что он может. Я просто не хочу, чтобы ты уехала, увезла Хэйдена и никогда больше не возвращалась. Мы столько в жизни упустили по своей же глупости, и я не хочу снова и снова повторять эти ошибки. Я хочу общаться с моим внуком и с тобой.

– Спасибо за эти слова. Не волнуйся. Мы с Хэйденом вернемся. Кто знает, может он не захочет заниматься семейным бизнесом, а решит стать фермером.

– Конечно, а коровы как раз будут совершать свой вечерний полет над амбаром, когда мы вернемся домой. Этот мальчик идеализирует тебя, и выглядит он в точности как ты.

– Из всех людей в моей жизни он принес мне больше всего счастья. Больше, чем я заслуживаю.

Росс припарковался перед амбаром и выключил зажигание, пытаясь собраться с силами, чтобы задать еще один вопрос. Желание задать его перевесило все остальное.

– Ты хоть когда-нибудь скучаешь по Эмме?

– А это имеет значение? Я хочу сказать, я не из тех женщин, которые будут плакать из-за того, что они не могут иметь. Я слишком взрослая, чтобы желать того, чего я действительно хочу, поэтому я просто пытаюсь жить с тем, что у меня есть. Этого достаточно. – Кейн похлопала его по плечу. – Спасибо за отличный день. Мне было хорошо. Позови меня, когда привезут корм, и я помогу тебе его разгрузить.

Росс смотрел, как она идет к коттеджу. Ты умеешь избегать прямых ответов, когда хочешь, но то, что ты сказала, говорит о том, что ты все еще скучаешь по моей дочери. Что касается тебя, Эмма, я надеюсь, что ты извлечешь из всего этого максимальную выгоду. Когда он увидел Кэрол, он перестал улыбаться. Из-за ее хмурого лица ему захотелось провести остаток дня с Кейн.

– Ну что ж, стоит надеяться, что мне повезет сегодня, и я переживу этот день, – сказал он рулю, все еще не выходя из машины.

Глава двенадцатая

– Где Хэйден? – Меррик и двое парней из охраны играли в покер, когда Кейн вошла в комнату, и, судя по размеру пачки денег перед единственной женщиной, Меррик отлично с этим справлялась.

– Он снова пошел прогуляться с Эммой. Не беспокойся. Мук пошел с ним.

– Он давно ушел?

Меррик отдала деньги остальным, оставив себе только начальную сумму. Было рискованно по-настоящему играть в азартные игры, когда вокруг столько оборудования федералов.

– Они вышли примерно пятнадцать минут назад, может, ты хочешь, что бы я сбегала и вернула их.

– Да, хочу, но со мной вместе. Сначала я переоденусь.

Через некоторое время они вышли на улицу, единственный звук, который их окружал – их шаги по щебеночному покрытию дороги перед домом. Они пошли в сторону, противоположную дороге в город. Кейн искала линию, где заканчивается земля Росса и начинается другая. Она нарушила молчание, когда они прошли мимо последнего столба в заборе, сдерживая обещание не заниматься своими делами на земле Росса, которое она дала ему.

– Ты что-нибудь слышала от Брайса?

– С тех пор, как мы были в аэропорту в Новом Орлеане – нет. – Меррик оглянулась, надеясь, что никто не подслушивает этот потенциально опасный разговор.

– Может быть, я позвоню ему сегодня и доведу дело с семьей Бракато до конца. Джованни силой принуждает наших поставщиков к более выгодным условиям, и, с его нечестными преимуществами, он начинает вредить нам.

– Нечестными преимуществами? – переспросила Меррик.

– Его ангел-хранитель, милая. – Кейн подмигнула Меррик, повернув на следующем перекрестке, следуя за линией нового забора. – Когда вернемся в коттедж, я позвоню и скажу Брайсу, чтобы продолжал отправлять грузы и посмотрел, что будет дальше. Я надеюсь, что большие объемы удержат наших ребят от дезертирства.

Меррик молчала, пытаясь расшифровать то, что услышала. Судя по тому, как она себя ощущала, они пробежали уже четыре мили, и она удивлялась, откуда у Кейн столько энергии.

Когда они пробежали мимо дыры в заборе, Кейн посмотрела направо, на соседский дом, который стоял намного ближе к дороге, чем дом Верде. Внезапно она остановилась, но ее дыхание стало быстрее. Она побледнела и остановилась на дороге, как будто ее остановил невидимый кулак.

– Ты в порядке? – Меррик подошла ближе и положила руку на ее грудь.

– Да, давай обратно.

Меррик гордилась своей физической формой, но когда они добежали до дороги перед фермой Росса, она чуть ли не падала. Кейн двигалась так, будто она убегала от чего-то, что ее напугало.

Эмма рассказывала что-то Хэйдену, но внезапно замолчала, и смотрела, как бежит ее бывшая, пока она не привалилась к стене амбара, и ее не вырвало. Это было так странно, что Эмма с Хэйденом сразу побежали к ней, чтобы узнать, что случилось.

– Мама? Мам, что с тобой происходит? – Хэйден напугался, он никогда не видел маму в таком состоянии.

– Просто дай мне минуту. – Кейн прислонилась к амбару и посмотрела на свои ноги, пытаясь обработать информацию, которая с бешеной скоростью крутилась в ее голове. Когда она увидела Эмму, руки ее задрожали. Ей еще никогда раньше не хотелось схватить кого-либо за шею и душить до самой смерти.

– Милая, я могу что-нибудь сделать? – Эмма забыла о том, сколько прошло лет и о том, какие обстоятельства их разлучили, обняв ее за спину, чтобы успокоить. Она сразу почувствовала, как напряглись мускулы Кейн, и как она схватилась за стену.

– Мне нужна только одна минута. – Кейн медленно затолкала свои эмоции обратно и глубоко вздохнула. – Просто слишком много упражнений для одного дня. – После этого короткого объяснения она улыбнулась Хэйдену и ушла, чтобы умыться.

– Ты уверена, что я ничего не могу для тебя сделать? – повторила Эмма. – Может, принести что-нибудь?

Заботливый голос Эммы остановил Кейн на углу амбара, и она опять прислонилась к нему так, будто очень устала.

– Думаю, что теперь ты ничего не можешь сделать, Эмма. Вообще ничего.

Не понимая, что происходит, Хэйден направил свой гнев на свою биологическую мать. Кейн была в порядке, когда он видел ее в последний раз.

– Что ты с ней сделала? – Хэйден, нахмурившись, посмотрел на Эмму. Никогда еще, она не выглядела такой побежденной, и то, что она не вырвалась из объятий Эммы, значит, что с ней случилось что-то серьезное.

Хэйдену было всего семь, когда Эмма ушла, но он был достаточно взрослым, чтобы понять, как это повлияло на Кейн. Он проводил с ней много времени и знал, как важен для нее, но этого ей не хватало. Что-то в ней изменилось, и Хэйдену потребовалось время, чтобы понять, что она одинока, и он не мог ничего сделать, чтобы заполнить пустоту, которая образовалась, когда его мать их бросила.

– Хэйден, я была с тобой весь день. Уверена, что с Кейн все будет в порядке после того, как она примет душ и немного отдохнет. – Эмма осталась стоять на месте, а Хэйден пошел за Кейн, подозрительно оглядываясь на нее.

Она повернулась к Меррик, зная, что та ей ничего не скажет, но все равно решила попробовать задать вопрос:

– Что случилось? – Эмме пришлось признать, что Меррик выглядит так же озадаченно, как и она сама.

– Она просто устала. Волноваться не о чем.

Эмма пыталась побороть чувство полной паники, которое говорило ей, что что-то было не так. Она знала, что Кейн скорее застрелится, чем проявит уязвимость на публике.

– Я дам ей и Хэйдену пару мину, а потом приду и помогу вам с ужином.

– Послушай, Эмма, может, сегодня не стоит? – Меррик увидела протест, который Эмма была готова высказать, и попыталась обосновать свою позицию. – Как насчет того, чтобы мы уговорили Хэйдена поужинать с тобой и с твоими родителями? Тогда я смогу позаботиться о Кейн. – Меррик посмотрела на женщину и попробовала еще одну уловку, чтобы уговорить Эмму. – Если она заболеет, нам придется уехать раньше, а я знаю, что тебе этого не хочется. Я уверена, что утром ей будет лучше. Просто позволь мне позаботиться о ней.

Я уверена, что ты используешь любую возможность, чтобы позаботиться о Кейн. Эта мысль выстрелила в сердце Эммы ревностью и злобой, но взяла себя в руки, напомнив себе, что это она бросила Кейн, а не наоборот. Кейн дала ей столько возможностей передумать, и сдалась только, когда Эмма отказалась верить ей и настояла на своем уходе. С кем бы Кейн теперь ни проводила время – в постели или вне нее, это не касалось Эммы.

Четыре года назад в доме Кэйси в Новом Орлеане

Кейн отправила охрану за дверь, ей хотелось провести тихий вечер с Эммой. Воспоминания о том, что Дэнни Бакстер пытался сделать с Эммой, держали их вместе в последующие ночи. Кейн уже устала держать ее, пытаясь успокоить, а Эмма была истощена из-за постоянных слез.

Но в это утро что-то изменилось. Эмма отправила Кейн на работу и обещала, что позвонит ей, если ей что-то понадобится. Она сказала, что пытается выбросить Дэнни из головы.

Дэнни был двоюродным братом Кейн со стороны семьи Бакстер, который уговорил ее отца взять его на работу за год до того, как Далтон был убит. К сожалению, юный невысокий рыжий молодой человек был слишком агрессивен и ни Далтон, ни Кейн, не могли доверять ему настолько, чтобы поручать ответственные задания или делиться информацией об их делах и партнерах.

Сначала Дэнни принял эту позицию низшего в клане, так как его родственные отношения с Кейн никак не могли позволить ему занять более важное место в бизнесе. Но с каждым проходящим годом он все больше и больше негодовал из-за своего статуса, и всю свою ненависть он сконцентрировал на Кейн.

Он винил ее в том, что она не допускает его к главному занятию семьи, и всегда был рад пожаловаться тому, кто согласился бы его выслушать. Эта неудавшаяся попытка изнасилования имела целью показать всем, какой слабой станет Кейн, и он надеялся, что она сойдет с ума, когда увидит Эмму сломленной и истерзанной.

В его планах не входило стать главой семьи. При всей его тупости, даже он понимал, что это невозможно. Он просто хотел, чтобы главным стал кто-то другой, тот, кто позволит ему доказать, что он сможет увеличить их доходы за счет владельцев магазинов, с которыми работала Кейн. Для него все они были просто жалкими овцами, которые будут подчиняться его воле.

Потребовалось несколько месяцев, чтобы кости срослись и прошли синяки, но она оставила его в живых. Единственным наказанием стало полное отлучение от семьи.

– Милая, где ты? – Позвала Кейн из коридора, копаясь в стопке писем на маленьком столике у двери. Когда Эмма не ответила, Кейн направилась ее искать и наткнулась на собранный багаж.

По количеству сумок можно было предсказать долгое отсутствие. Кейн выронила конверты, когда заметила Эмму, сидящую на диване в комнате и вытирающую слезы платком.

– Ты куда-то едешь?

Эмма вздрогнула.

– Я еду домой.

Она опять посмотрела на сумки, а потом на Эмму. Она расстегнула куртку и сняла ее, понимая, что разговор предстоит долгий.

– Я думала, что здесь твой дом.

– Я еду домой, к моим родителям, Кейн. – Эмма остановилась и вытерла слезы руками. – Я не вернусь, и я очень прошу тебя не отговаривать меня.

– Я знаю, что ты боишься, милая, но нельзя просто так сдаваться и убегать. Дэнни никогда больше не причинит тебе зла, и я клянусь своей жизнью, что буду оберегать тебя и Хэйдена.

– Теперь этого недостаточно, Кейн. Я не хочу растить ребенка в такой атмосфере. Неужели ты не можешь этого понять? – Эмма посмотрела на свои колени.

– Эмма, ты же знаешь, что я люблю тебя?

– Я знаю, милая. Дело не в том, что я сомневаюсь в твоих чувствах или в твоей верности. Я просто не могу больше это выносить. Я очень люблю тебя, но жестокость и люди, которыми ты себя окружаешь, просто убивают меня. Я не могу остаться.

Кейн откинулась на стуле, и какое-то время смотрела в потолок, не произнося ни слова. Женщина, которой она доверилась, которой раскрыла свое истинное лицо, ударила ее исподтишка, и Кейн пыталась понять, откуда у Эммы взялось это иррациональное желание бросить все.

C тех пор, как Кейн стала главой семьи, она ничего не боялась, потому что полностью контролировала свою жизнь. Если ее что-то и пугало, то это необходимость верить в кого-то, и Эмма была большой частью этого страха. Из-за того, что делала сейчас Эмма, она почувствовала, что ее слепая вера подвергается проверке.

– Почему ты так решила? Я знаю, что ты все еще расстроена, но я больше не подпущу никого к тебе близко. Ты должна доверить мне заботу о тебе и о Хэйдене.

Эмма посмотрела в окно и увидела, как Хэйден пытается обогнать человека намного больших размеров, чем он сам, держа мяч так, как его научила Кейн. Ему хотелось поиграть, и он обещал ей, что не испачкается, так что она позволила ему пойти на улицу. Она была рада, что в этом святилище безопасности, которое создала Кейн, телохранитель мальчика, Мук, мог просто наслаждаться игрой в футбол с семилетним мальчиком, которого он уже полюбил. Эмма думала о том, что ее сыну нет никакого дела до разговора, который так сильно изменит его жизнь.

Она глубоко вздохнула и посмотрела на Кейн.

– Ты не можешь быть везде, любимая, и я не могу рисковать, только молясь о том, что ты о нас позаботишься. Я знаю, что это сложно, и, кажется, что я не даю тебе шансов, но постарайся понять меня. Я никогда не думала о том, чтобы спрятать от тебя Хэйдена. Ты можешь видеться с ним, когда захочешь. Правда, на первые пару месяцев тебе лучше поехать с нами, пока он не привыкнет.

Кейн засмеялась, решив, что Эмма шутит. Она посмотрела в окно, увидела, как одет Хэйден, а потом перевела взгляд на сумки. Увидев его сумку рядом с остальными, она поняла, что Эмма не шутит.

– Ты хочешь уехать – уезжай. Но не думай, что ты можешь забрать Хэйдена. Этого никогда не случится.

– Кейн, он мой сын. – Эмма была готова умолять на коленях, если понадобится.

– Эмма, ты дала мне обещание, и я могу освободить тебя от него, но Хэйден останется здесь со мной. Или ты забыла, с кем имеешь дело?

Эмма закрыла глаза и снова увидела кровь на руках Кейн.

– Нет, этого я никогда не забуду.

Она просто смотрела, как Кейн берет телефон и вызывает машину. Водитель взял ее сумки и вышел, оставив сумки Хэйдена на месте, чтобы няня отнесла их обратно в его комнату.

– Это твое окончательное решение? Еще не слишком поздно отнести твои вещи обратно наверх.

Эмма встала и подошла ближе к Кейн, остановившись, когда она подняла руку.

– Я задала тебе вопрос.

– Я не могу остаться.

Ничего больше не сказав, Кейн ушла в свой кабинет. Дверь захлопнулась, и это был звук конца.

Когда Эмма пошла к дверям, ведущим во двор, один из охранников преградил ей путь и покачал головой. Она поняла, что ей не дадут попрощаться с сыном. Она повернулась к закрытой двери кабинета и заплакала по тому, что она теряет.

Из-за прочной двери в кабинет, Эмма не видела, какую роскошь позволила себе Кейн, в одиночестве оплакивая всю свою боль.

Когда Эмма ушла, она не боялась мести Кейн, но четыре года без сына были достаточным наказанием. Теперь она спрашивала, следовало ли ей уходить. Кейн была всегда добра к ней. Но если бы она не провела черту тогда, когда Кейн убила Дэнни за то, что он только пытался сделать, где бы она провела эту черту? Цена за то, чтобы делить постель с гангстером, была слишком высока, а ей нужно было думать не только о себе.

Больше всего ее огорчала та легкость, с которой Кейн смотрела ей в глаза и говорила, что оставила Дэнни в живых. Та ночь и слова «Просто избавьтесь от него» врезались в ее память. Они были больше, чем обычная ложь между супругами, они говорили о самой сути человека, которого она любила. Спокойный тон приказа Кейн заставил Эмму посмотреть правде в глаза. Ее партнерша, очевидно, была знакома с таким уровнем жестокости и ее бесстрастность говорила о том, что она спокойно живет с этим. Эмма могла предположить, что Кейн научилась этой жестокости от Далтона, раз они были так близки.

Она никогда не видела Далтона Кэйси, но Кейн идолизировала своего отца, так же, как Хэйден – Кейн. Из-за того, что так, очевидно, проходило в каждом поколении, эта семья всегда будет следовать своим порочным традициям.

Эмма нашла в себе силы уйти, несмотря на то, что она все еще любила Кейн. Она не была религиозным фанатиком, как ее мать, но некоторые уроки Кэрол ей хорошо запомнились и принесли свои плоды. Эмма верила в добро и зло, а Кейн верила в то, что мир подчиняется ей, а если кто-то ей мешает, она может его устранить.

Дэнни Бакстер нарушил последнее правило и осмелился дотронуться до женщины Кейн. По крайней мере, так чувствовала Эмма, когда ее спасли, а потом отправили наверх, как ребенка. Ее мнение не имело значения, потому что оскорбление, нанесенное Кейн, значило больше, чем ее чувства.

Она не могла больше оставаться с человеком, который относился к ней, как к вещи. Она только надеялась, что для Хэйдена она не слишком опоздала.