Текст книги "Дремеры. Тени Альвиона"

Глава 4

Рассвет выдался зябким, и, чтобы согреться, я ускорила шаг, догоняя Кинна и дремер, которые направлялись к тележке с едой. Я шла и скользила рассеянным взглядом по разноцветным домам, стоявшим на улице вдоль щита. Их вид уже приелся, а от недосыпа казалось, будто я двигаюсь под водой, – всё вокруг было так же замедленно и размыто.

Вчера мы допоздна просидели в музыкальной гостиной, отвечая на вопросы о жизни в Зенноне и расспрашивая об Альвионе. Вконец охрипнув, я умолкла и позволила Кинну описать нашу школу. Глядя на то, как жадно наши новые знакомые внимают даже незначительным мелочам, я вдруг почувствовала, что в уголках глаз защипало. Девять лет… Девять лет, проведенных в изоляции от остального мира… Как же они до сих пор не сошли здесь с ума?

Возможно, именно эти мысли и породили ночью очередной кошмар: лабиринт тесных коридоров, откуда я тщетно пыталась найти выход, а потом – снова Хейрон, который настиг меня со словами «Ты моя!». Проснувшись в испарине, я долго не могла прийти в себя, пока не умылась.

При свете дня дурной сон истаял и стерся, но в глубине души засквозил противный холодок: неужели кошмары теперь будут являться каждую ночь?..

Из размышлений меня выдернул недовольный голос Ферна:

– Глерр на это не купится! «Пришли проведать»… Что за бред, даже мелкие поймут, что это полная чушь.

– Ну а ты что предлагаешь?

Ферн провел свободной рукой по растрепанным волосам; в другой он нес пустой деревянный ящик, который надо было вернуть на тележку с едой.

– Надо придумать какое-нибудь дело, которое бы не вызвало подозрений…

Скользнув по нам взглядом, юноша уставился на мою оборванную куртку.

– Склад… Ключ от склада – скажем, мы пришли за ним.

Нейт внимательно осмотрел нас с Кинном.

– А это дельная мысль, тем более что попасть на склад нам не помешает. Значит, решено.

К этому времени мы добрались до восточной части Квартала, где раньше, судя по каменным обломкам, был еще один мост через канал. Теперь над водой протянулись деревянные мостки, а посреди въезда блестела металлическая тележка, за которой, исчезая в мутной поверхности щита, тянулось несколько тросов, тоже металлических. На тележке были составлены пустые ящики, а рядом на постаментах с фонарями высились ящики с провизией. Не успела я спросить, кто их туда переставил, как Нейт заметил:

– Так, Глерр здесь уже побывал. Надо оставить немного для Сая.

Ферн небрежно забросил ящик на тележку, отчего остальные сдвинулись.

– Ты правда думаешь, что Сай сюда припрется? Ты же их видел – когда они в последний раз нормальную еду ели? Лучше сами заберем, раз уж у нас прибавление.

Нейт хотел возразить, но в эту минуту Кинн шагнул к тележке и, нахмурившись, провел ладонью по металлическому борту.

– Вы говорили про отсек, где он?

– Снизу, ближе к тросам.

Кинн опустился на колени и, наклонившись, ощупал руками дно, а потом поднял голову и с досадой произнес:

– Как я и думал, арганит… Это плохо.

– Почему? – спросил Нейт.

Поймав взгляд Кинна, я согласно кивнула. Да, арганит – это известная проблема. А Кинн, поднявшись, пояснил:

– Металл, как и дерево, хорошо сопрягается с большинством камней, но в отличие от дерева некоторые металлы способны скрывать их силу. Арганит именно такой – из-за него я не вижу, что здесь за камни. Мне нужен прямой доступ.

Нейт расстегнул взятую на этот случай сумку с инструментами, достал отвертку и занялся тележкой. Я же тихонько спросила у Кьяры:

– А зачем ящики сгружают с тележки?

Она перевела взгляд с юношей на меня.

– Здесь так заведено на случай, если кто-то опоздает: приходящий первым выгружает все ящики, чтобы их не забрали обратно.

– А почему они на постаментах?

Вместо Кьяры ответил подошедший к нам Ферн:

– Чтоб мыши не добрались. С крысами мы в свое время разобрались, а мышей оставили котам на закуску.

– Котам? – Я вдруг вспомнила того зверя, который нас едва не расцарапал, и сказала: – С одним, ободранным, мы повстречались. Еле от него сбежали.

– Вилли Вислоухий, опасный тип, – усмехнулся Ферн.

Я удивленно вскинула брови:

– Ты знаешь по именам всех местных котов?

Зеленые глаза юноши задержались на мне чуть дольше, чем следовало, и мое дыхание на секунду перехватило. Я поспешила отвести взгляд, а Ферн как ни в чем не бывало проговорил:

– Вилли все тут знают. Он был жалким заморышем, уродцем. Мы думали, не выживет, но его выходили. Он отожрался на мышах, залоснился, стал вполне себе нормальным котом. А потом его кто-то прибил, едва не насмерть.

Мы с Кьярой одновременно воскликнули:

– Кто?

Ферн пожал плечами, глядя на Нейта с Кинном, которые с хмурым видом что-то обсуждали.

– Говорят, это был отступник. Хотя тогда в Квартале не было ни одного… – Его лицо на миг застыло. – Но с тех самых пор Вилли ненавидит людей и держится от нас подальше. Не могу его в этом винить.

Тут, перебив юношу, с глухим резонирующим стуком упала отвертка.

– Да что ж такое!.. – прошипел Нейт.

– Чего ты там возишься? – спросил у него Ферн.

Нейт поднял голову – в темно-карих глазах горело раздражение:

– Они что-то сделали – теперь не получается открыть.

А Кинн добавил:

– Скорее всего, закрепили винты… Вы говорите, вскрывали отсек? Они, наверное, заметили и решили перестраховаться. Если б только тележка была деревянной… – он вздохнул.

– Она и была. Сначала, – сказал Ферн.

– Тогда почему?..

– Потому что мы перерубили оглобли тех деревянных телег, на которых стояли клетки для изгнанных. Надеялись, дураки, что больше никого не станут отправлять в Квартал. – Он фыркнул и покачал головой. – В клетках и вправду перестали привозить. Стали заталкивать прямо так. А здесь появилось это металлическое чудище.

Кинн встретился со мной взглядом, и мне стало ясно, что мы думаем об одном и том же. Я осторожно спросила:

– А телеги там, на площади… это те самые?..

Нейт, нахмурившись, переспросил:

– На площади?.. А, позавчера! По правде говоря, я не обратил на них внимания – не до того было. Мы их уже столько лет не видели… Но ты права, это они.

На лице его вспыхнуло озарение, но он не успел ничего добавить, поскольку металлические тросы вдруг натянулись и тележка, заскрипев, резко тронулась с места. Нейт с Кинном едва успели откатиться в разные стороны. Когда тележка скрылась за щитом, а они встали и отряхнулись, дремер проговорил:

– Нам эти клетки были так ненавистны, что мы их вместе с телегами затолкали подальше, а про камни и не подумали. Потом, конечно, спохватились, но клетки пропали – видимо, тогда-то Сай и прибрал их к рукам. Нужно как-то к ним подобраться.

Ферн покачал головой:

– Сай не идиот. Если он снова застукает нас на… как он там сказал?.. «своей территории», у него появятся вопросы. И уж тем более если он решит, что нам зачем-то понадобились его клетки. Так что мой совет – сначала попробовать разобраться с этим, – он кивнул в сторону скрывшейся тележки, – вдруг повезет. Хотя, – юноша улыбнулся, но глаза его при этом оставались холодными, – раз мы вообще здесь оказались, удача явно не на нашей стороне.

Днем мы отправились в Оранжерею, и я остро пожалела, что мы не взяли с собой воды: солнце припекало, от нагретого лассника поднимался жар. К тому же за домами, вдали от канала, ветер почти не ощущался.

Размякнув от зноя, все молчали.

Нейт с Ферном шли впереди, друг за другом, и даже со спины было заметно, что чем дальше, тем мрачнее они оба становились, словно над их головами сгущались невидимые тучи.

Кинн и я обменялись взглядами с Кьярой, но она только пожала плечами.

Оранжерея оказалась огромным особняком в западной части Квартала. За арганитовой оградой высился четырехэтажный дом, небесно-лазурный цвет которого неприятно напомнил мне миниатюрную девушку с площади. Перед зданием зеленела высокая трава, росли давно утратившие свою форму кусты и деревья, в ветвях которых щебетали птицы, а на крыше под лучами солнца сверкала стеклянная оранжерея.

Нейт с тяжким вздохом дернул калитку в главных воротах, она подалась, и мы прошли по подъездной дорожке к дому. Вблизи стало видно, что фасад был украшен морским орнаментом из белой лепнины: морскими звездами, ракушками и неморами. Но время подпортило эту красоту: стены покрывала сеть мелких трещин, краска кое-где выцвела, а местами облупилась.

Нейт не стал стучать или звонить в звонок, а просто открыл дверь и впустил нас внутрь. Мы оказались в просторном холле, выложенном бледно-голубой плиткой, с застоявшимся запахом плесени и отсыревшей ткани. Никто не вышел нам навстречу, но наших спутников, похоже, это не смутило – они сразу направились к широкой лестнице, ведущей на верхние этажи. Шаги гулко отдавались в общем безмолвии, и я, чувствуя себя неуютно, постаралась держаться поближе к Кинну.

Когда мы подошли к лестнице, я обратила внимание, что дубовые перила даже в плачевном состоянии поражают искусной резьбой – здесь прослеживался всё тот же морской орнамент, что и снаружи, а кованые балясины извивались подобно водорослям. Вот только сине-зеленый ковер, покрывающий ступени, при каждом шаге издавал неприятный запах.

Вдруг на самом верху лестничного пролета кто-то промелькнул. Послышался скрип двери. Ферн пробормотал негромко:

– Да неужели…

С каждой ступенькой его движения становились более резкими, порывистыми, тогда как тяжело шагающий Нейт, казалось, окончательно ушел в себя. От напряжения, явно исходящего от обоих, мое сердце заколотилось.

Наконец мы поднялись на четвертый этаж. Ферн без лишних церемоний распахнул резные двери, выкрашенные белой с золотом краской, и первым прошел в светлую гостиную, отделанную в изумрудно-зеленых тонах.

– Ну что, Глерр, давно не виделись!

С ближайшего к нам дивана поднялся юноша – увидев его, я изумленно заморгала.

У него были темные вьющиеся волосы до плеч и очень светлая кожа, сквозь которую просвечивали вены. На тонко очерченном лице выделялись поразительные синие глаза, а фигуру отличала изящная худоба. Он был одет в белую рубашку с кружевными манжетами и воротником, вышедшую из моды, наверное, еще во времена моего дедушки. Из-под черных свободных брюк, прихваченных атласным поясом, выглядывали босые ступни.

Больше всего Глерр походил на экзотический цветок: посади его посреди оранжереи, он пришелся бы там к месту.

Меня настолько ошеломила его внешность, что я не заметила, как из соседнего кресла поднялась девушка с длинными золотистыми волосами, собранными у висков. Ее белое платье с кружевом идеально гармонировало с рубашкой Глерра. Но если он напомнил мне цветок, то она – куклу: таким бесстрастным было ее красивое личико.

Юноша, видимо, был старше нас с Кинном года на два, а девушка – наоборот, младше.

Сделав несколько шагов, Глерр с живым любопытством оглядел нас и улыбнулся – правда, его улыбке не хватило тепла.

– Приветствую! – сказал он, в голосе слышалось легкое придыхание. – Нейт. Ферн. – Глерр перевел взгляд с одного на другого, но не стал пожимать им руки. – Какими судьбами?

Он продолжал улыбаться, но у меня возникло стойкое ощущение, что он был рад не больше своей златовласой подруги, которая остановилась чуть позади и молча нас рассматривала.

Ферн шагнул вперед.

– Вам привет от Сая.

Улыбка Глерра мгновенно померкла, а синие глаза обеспокоенно устремились за наши спины, к двери.

– Сай… Он вернулся с вами?

– Во-первых, никуда мы не возвращаемся, это всего лишь дружеский визит. А во-вторых, у нас с Саем случилась небольшая размолвка.

Глерр заметно расслабился, а Ферн с наслаждением протянул:

– Но он о вас не забыл.

Синие глаза хозяина сузились, и Нейт поспешил вклиниться в разговор:

– Саю ни до кого нет дела, не переживай. Мы пришли узнать, как вы тут, и взять ключ от склада. Новичкам нужна одежда и обувь.

Глерр отвернулся от Ферна и, оглядев меня, Кинна и Кьяру, тихонько выдохнул:

– О да, несомненно…

Почему-то даже брезгливый взгляд Риссы не задел меня так, как это едва слышное замечание. Именно в эту минуту Ферн обратился к златовласой девушке:

– Не хочешь поздороваться, Лютик?

На ее бесстрастном лице впервые появились эмоции: она нахмурила брови и поджала губы.

– Не зови меня так, пожалуйста.

Голос у нее был тонкий и капризный. Ферн спросил в притворном удивлении:

– Как же мне тебя еще звать, Лютик?

– Для тебя я Люци́лла.

– А для Нейта? Может, он будет звать тебя Лютик? А, Лютик?

Вдруг за спинкой дальнего дивана кто-то захихикал. Глаза девушки потемнели от злости, она повернулась назад и сжала изящные руки в кулачки.

– Донни, паршивец, это ты? Значит, не ушел? Сколько раз тебе говорили, не подслушивай!

– Лю, успокойся. Он не стоит твоего внимания, – Глерр положил руку на плечо Люциллы, и ее лицо тут же разгладилось.

– Лю? – Голос Ферна заискрился от смеха, но прежде чем он успел что-либо добавить, вмешался Нейт:

– Донни, если ты тут, вылезай, позови остальных.

Из-за золотисто-зеленого дивана, шмыгая носом, вылез светловолосый парнишка лет десяти с оттопыренными ушами и озорными блестящими глазами. Нимало не смущаясь, что его застали за подслушиванием, он подошел к нам, обогнув Люциллу по широкой дуге. Пока мальчик смотрел на нас во все глаза, я вдруг почувствовала тяжелое молчание Кинна и Кьяры и с трудом сглотнула.

Он еще совсем ребенок.

Мы слышали о том, что дремер отправляют в Квартал с десяти лет, но одно дело слышать об этом, а другое – видеть.

Улыбнувшись, Донни шагнул к Ферну и преданно заглянул ему в глаза, отчего тот сморщился и нехотя взъерошил парнишке волосы.

– Рад, что ты тут освоился, малец.

– А то…

– Давай дуй, зови Тишу, Мара и Тáйли.

– Я мигом!

Донни послал нам белозубую улыбку и с громким топотом скрылся за дверями, ведущими налево.

В гостиной воцарилось неловкое молчание. Нейт представил нас и объяснил, что татуировка Кинна была поставлена незаконно. Глерр вскинул брови, но расспрашивать ни о чем не стал, зато пристально посмотрел на нас, будто подмечая малейшие детали. Особенно долго он разглядывал меня и Кьяру. Наконец с объяснениями было покончено, и Нейт сказал:

– Глерр, может, пока мы здесь, ты покажешь новеньким, что у вас тут интересного?

Юноша оторвал от меня свой взгляд и проговорил:

– Я мог бы показать свои работы, но не уверен, что их оценят по достоинству.

Кинн переспросил:

– Работы?

Глерр снисходительно улыбнулся.

– Картины. Я художник. Орена щедро благословила меня своим даром, но, увы, здесь нет настоящих ценителей. Все хотят что-то попроще, попонятнее, поприземленнее. Оранжерею, например.

Кьяре внимание Глерра, видимо, тоже не понравилось, и она чуть прохладным тоном произнесла:

– Я бы с удовольствием посмотрела на оранжерею.

Люцилла презрительно хмыкнула, но, когда Кьяра глянула на нее, вновь безжизненно застыла. В этот момент распахнулись двери, и в гостиную ворвался Донни.

– Привел!

Вслед за ним ввалился долговязый подросток, года на два младше нас с Кинном. Его темные волосы разлохматились, а рубашка и штаны, все в каких-то маслянистых пятнах, болтались как на вешалке. Из его кармана что-то со звяканьем выпало – неуклюже подобрав вещицу, он окинул нас смущенным взглядом и торопливо подошел к Глерру. Люцилла при виде него сморщила нос и отвернулась. Парнишка сделал вид, что этого не заметил, но кончики его ушей покраснели.

– Мáрнон! – представил его Глерр.

Тот вздрогнул и глухо сказал:

– Просто Мар.

– Мар-кошмар, – довольно отчетливо прошептал Донни.

Подросток нахмурился и попытался ткнуть мальчишку в бок, но тот ловко увернулся.

В гостиную, робея, зашла невысокая курносая девушка с темными блестящими волосами до плеч и карими оленьими глазами. Увидев нас, она на несколько секунд замерла – взгляд ее метнулся от Нейта к Ферну, а затем задержался на мне, и девушка, как показалось, вздрогнула. И только потом, словно очнувшись, она обернулась и позвала:

– Тиша!

Из-за двери выглянула худенькая светловолосая девчушка помладше. Посмотрев на нас большими испуганными глазами, она приоткрыла рот, шагнула назад и уже развернулась, чтобы уйти, как тут к ней подбежал Донни.

– Тиша, заходи! Они нас не тронут!

В том, как парнишка пытался ободрить девочку старше себя, было что-то трогательное и одновременно грустное. Наконец Тиша сдалась и, держась за руку Донни, прошла в гостиную, где сразу же спряталась за спиной долговязого Мара. Кареглазая девушка, которая представилась как Тайли, встала по правую руку от Глерра и оглядела всю нашу компанию, но, заметив, что я тоже смотрю на нее, смутилась и опустила голову.

Когда мы все познакомились, Нейт спросил Глерра:

– Так что, может, все-таки покажешь свои работы? А заодно и карту?

Синеглазый юноша обвел нас задумчивым взглядом, ненадолго задержав его на Кьяре. Я замерла и чуть ли не физически ощутила, как напрягся рядом Кинн. А Глерр прохладно улыбнулся и ответил:

– Хорошо. Возможно, вам известно, что живопись любит тишину. Я возьму с собой только троих, желательно тех, кому близок дух искусства. Остальные могут изучить оранжерею.

Нейт поспешно сказал:

– Я пойду с тобой и, наверное, Кинн? Вира?

Кинн согласно кивнул, но прежде чем я успела ответить, раздался голос Ферна:

– Мне цветочки неинтересны, лучше посмотрю на твои картинки, Глерр.

Тонкое лицо юноши на миг исказила досада, но всё же он безмятежно отозвался:

– Как пожелаешь.

Никого не дожидаясь, он развернулся и, мягко ступая босыми ногами по паркету, направился к еще одному выходу из комнаты. Люцилла по пятам следовала за ним. Ферн, хлопнув Донни по плечу, широким шагом двинулся туда же. Тиша, выступив из-за Мара, вскинула на меня испуганные глаза и потянула его за рукав. Неловко потоптавшись на месте, подросток пробормотал что-то вроде прощания, и они ушли.

Поймав взгляд Кинна, я ободряюще ему улыбнулась, но в ответ он лишь коротко кивнул, и мое сердце заныло. Как он отреагирует, когда увидит карту, которую его отец нарисовал перед самой смертью?..

Нейт положил Кинну руку на плечо, что-то тихо сказал, и они вышли вместе.

В гостиной, помимо меня, остались только Кьяра, Тайли и Донни. Мальчишка дернул себя за оттопыренное ухо и, улыбаясь во весь рот, указал на нас с Кьярой:

– А вы обе хмуритесь одинаково. Это так занятно!

Оглянувшись на девушку, я заметила сходное недоумение в ее взгляде.

– Вы… вы посмотрите оранжерею? – робко спросила Тайли.

Когда мы ответили согласием, она вдруг смутилась и проговорила:

– Только там у меня всё разбросано… Давайте я пойду вперед, а Донни вас проводит.

Несмотря на заверения, что беспорядок нас не волнует, она всё же убежала первой. Донни снисходительно заметил:

– Тайли всегда такая – переживает из-за того, кто что подумает.

От лестничной площадки мы прошли по коридору, увешанному гобеленами, а потом – по другой, узкой, лестнице наверх. Всё это время Донни щебетал, как довольный воробушек, и было сложно представить, что ему тоже пришлось пройти через ужасы Квартала.

– Я здесь всего два месяца и поначалу не мог никого запомнить. И знаете, что сделал? – Донни по очереди заглянул нам в лица и с гордостью выдохнул: – Придумал рифмы. «Мар опять замарался!», «Люцилла лютики не любит», «У Тайли тайны», «Тише Тиши только мыши». Как вам?

Кьяра улыбнулась.

– А про Глерра что?

Донни шмыгнул носом и насупился.

– Про Глерра не буду, а то он меня без еды оставит.

– То есть как? – спросили мы с Кьярой одновременно.

– Ну, вот так. С голоду-то я не помру, но он знает, что я яблоки ужасно люблю. И сыр тоже. А за провинности – никакой еды. И не поспоришь. Глерр же тут самый главный.

Губы у меня сжались сами собой. Это за какую же провинность можно лишить ребенка и без того скудной пищи?

На самом верху узкой лестницы Донни вдруг обернулся и с горящими от любопытства глазами спросил:

– А вы в кого обращаетесь? – От неожиданности я споткнулась, больно ударившись ногой о край ступеньки. Мальчишка, ничего не заметив, продолжил: – Я вот в обычную дворнягу – наверно, потому что у соседей пес жил, всю жизнь у меня перед глазами маячил. Ну, я так думаю… А вы в кого?

Я бросила на Кьяру встревоженный взгляд: и что на это ответить? А она совершенно спокойно проговорила:

– В немор.

Донни так и замер с открытым ртом.

– Что, правда? – наконец выдавил он из себя. Кьяра пожала плечами и, пряча улыбку, прошла мимо восхищенного мальчика. Честно говоря, я тоже пришла в восторг – от того, как ловко ей удалось уйти от ответа.

Мы ступили на широкую, залитую светом террасу, и у стеклянных дверей оранжереи Донни вдруг повернулся к нам и умоляюще спросил:

– Сможете дальше сами? Всё равно в кустах ничего не понимаю. Вам Тайли, если надо, их покажет. А я ужас как хочу послушать Ферна с Глерром, – его глаза озорно заблестели.

Кьяра с улыбкой отпустила его. Воскликнув: «Класс!», парнишка в мгновение ока испарился с террасы.

Отворив пыльную дверь оранжереи, мы вошли внутрь. Словно волной, нас окатило ароматами растений и теплым запахом влажной земли – и мы замерли, осматриваясь вокруг. Вдоль стеклянных стен, где в специальных пазах были укреплены люминарии, по всему периметру шла широкая грядка, засаженная пряными травами, а в центре вытянулась клумба с пышными кустами роз и россыпью разнообразных цветов. Где-то впереди тихо струилась вода.

Было видно, что расположение посадок тщательно продумано, однако оранжерее явно не хватало ухода: тут и там торчали сухие необрезанные ветки и в изобилии росли сорняки. То ли из-за неприглядного впечатления, то ли из-за духоты, но мне захотелось поскорее уйти отсюда.

Мы медленно двинулись по дорожке, выложенной разноцветными плитками – заметив характерные прожилки, я поняла, что это устойчивый к влаге морриан: его использовали для отделки искусственных прудов и бассейнов в богатых домах. Кьяра нахмурилась и что-то пробормотала себе под нос, но я расслышала только концовку фразы:

– …чем они занимаются.

Только я хотела спросить, о чем это она, как из-за поворота, скрытая разросшимся кустом вернейских роз, на нас едва не налетела Тайли. Девушка испуганно ойкнула и оступилась, а из лейки, которую она держала в руках, вода выплеснулась прямо на подол Кьяре.

– П-простите… – расстроилась Тайли.

Кьяра отряхнула мантию.

– Ничего страшного.

– Я не слышала, как вы зашли… Простите, я…

Девушка так смутилась, что еще немного – и заплакала бы. Чтобы отвлечь ее, я сказала:

– Это потрясающая оранжерея! Просто невероятно: даже вернейские розы есть, а ведь они довольно прихотливы.

Вцепившись в лейку, девушка бросила на Кьяру неуверенный взгляд, потом посмотрела на меня и, опустив глаза, ответила:

– Спасибо. Мы стараемся. Но всё тут сохранилось только благодаря Ли́лле.

– Лилле? А она сейчас не с вами? Она с Саем? – спросила я, подумав о миниатюрной девушке с сиплым голосом, чье имя мы не узнали. Почему-то мне было трудно представить ее в роли садовницы.

Вздрогнув, Тайли тяжело вздохнула и тихо проговорила:

– Лиллы больше нет.

Мы с Кьярой переглянулись, и она мягко сказала:

– Нам очень жаль. А что с ней случилось? Тайли, ты можешь рассказать?

Та огляделась, убедилась, что мы одни, и кивнула:

– Давайте присядем, здесь есть скамейка.

Она провела нас по дорожке вглубь оранжереи. Дальняя стена шла полукругом, огибая журчавший фонтан – прекрасную двухъярусную чашу из белого с тонкими серыми прожилками отполированного морриана. На его вершине застыли два белоснежных голубя, из клювов которых лилась вода. Это было удивительно! Наверное, бывший владелец особняка невероятно любил оранжерею и вложил в нее немало средств, раз за столько лет фонтан не забился и не испортился.

Напротив фонтана стояла небольшая изогнутая скамейка, над которой нависали ветви еще не зацветших вернейских роз. Я и Кьяра, поколебавшись, сели, а Тайли, поставив лейку на цветные плиты, вполоборота встала у фонтана и положила руки на край.

– Лилла была истинной нуммийкой, она обожала возиться с растениями, с цветами. Вечно была перепачкана землей. Любила животных, даже крыс жалела, когда мы их изводили. Лиллу отправили в Квартал всего за месяц до меня, а к моему появлению она уже занималась этой оранжереей. Хотя нам тогда было-то по десять лет. Говорят, первым делом после обратного перевоплощения она бросилась поливать какие-то засохшие цветы… Сперва никто не верил, что оранжерею можно оживить, – она же столько лет была заброшена. Но Лилла ничего не желала слушать. Видели бы вы, как неутомимо она искала растения, которые можно было выходить! Да еще гоняла ради них по всему Кварталу Ферна с Нейтом…

– Гоняла Ферна? – с недоверием, словно ослышавшись, переспросила Кьяра. – И что, он ее слушался?

Тайли слегка улыбнулась.

– Ферн поначалу изводил ее дурацкими шуточками, а Нейт… просто помогал. Думаю, они поддержали эту идею, потому что делать-то было особо и нечего. А Лилла была одержима оранжереей, и это вдохновило всех нас, объединило, ведь появилась хоть какая-то цель. А потом, когда стало ясно, что Лилла и правда разбирается в садоводстве, и у нас распустились первые цветы… Мы поняли, что даже в Квартале Теней найдется место для…

Тайли сбилась, подыскивая нужные слова, а я вспомнила, как Псы слушали мою игру на фортепиано, и неожиданно для себя самой сказала:

– Красоты.

Девушка подняла ко мне удивленное лицо, затем медленно кивнула.

– Да, наверное. Красоты.

Какое-то время она молча смотрела перед собой, словно потерявшись в воспоминаниях, потом продолжила:

– Когда Лилле исполнилось пятнадцать, Ферн предложил ей встречаться…

– И она согласилась?

Кьяра тут же сжала губы и нахмурилась, словно жалея о своем вопросе.

Я тоже недоумевала: было сложно представить более странную парочку: хмурый, злой Ферн – и девушка, обожающая цветы.

Тайли, словно прочитав мои мысли, негромко произнесла:

– Рядом с ней он был другим…

Она задумчиво провела кончиками пальцев по кромке белой чаши.

– А потом, где-то через полгода, она с ним порвала. – Тайли уставилась в одну точку, закусив губу. – Скандал был грандиозный… В тот день, когда Лилла его бросила, Ферн поднялся сюда, в оранжерею, чтобы еще раз поговорить с ней. Но она была не одна. Они с Нейтом обнимались.

Я почувствовала, как поерзала на скамейке Кьяра.

– Для Ферна это был огромный удар. Он решил, что она всё это время встречалась с Нейтом за его спиной. Он разругался с ними и ушел. И до сегодняшнего дня не возвращался.

Оглянувшись на нас, Тайли вцепилась в край фонтана.

– Лилла потом мне всё рассказала. На самом деле никаких тайных встреч с Нейтом у нее не было, но Ферн ничего не хотел слышать.

Девушка тихонько покачала головой и продолжила:

– И Нейт, и Лилла, конечно, переживали из-за Ферна, из-за того, что он остался один, но вместе они выглядели счастливыми. Лилла – так та светилась, как люминарий. Но спустя еще полгода… – Тайли замолчала и несколько секунд смотрела, как льется в фонтане вода. – Спустя полгода Лиллы не стало.

Мы с Кьярой обменялись взглядами, и я осторожно спросила:

– Что произошло?

Тайли опустила голову.

– Ее поглотили Тени.

– Но… Как?

Девушка отвернулась и едва слышно проговорила:

– Она позволила Теням себя поглотить.

– Что? Почему?

Не оборачиваясь, Тайли помотала головой и, внезапно всхлипнув, потерла глаза.

– Простите… С тех пор прошел почти год, но всё как будто вчера… Мы не знаем, никто не знает почему… Когда она не вернулась утром, мы тут же начали ее искать. Нейт вспомнил о любимом месте Лиллы – сквере, где она часто бывала. И там… мы нашли ее одежду, а в ней – записку: «Прости». И больше ничего.

В оранжерее наступила тишина, прерываемая лишь журчанием фонтана и тихими всхлипываниями Тайли. Наконец девушка проговорила:

– Мы не знали, что делать, и в итоге похоронили Лиллу… то, что осталось… прямо здесь, в оранжерее. Ей бы это понравилось, ведь она так любила это место…

– А Нейт?.. – спросила Кьяра приглушенным голосом.

– Нейт после похорон просто исчез. Мы испугались, думали, он… решит последовать за Лиллой. Но Глерр нашел его в каком-то доме на востоке Квартала. Похоже, Нейт не выходил оттуда больше месяца. Он отказался возвращаться в Оранжерею.

Тайли прошептала: «Простите», – и, зачерпнув воды из фонтана, умыла лицо. Только после этого она, шмыгнув носом, продолжила:

– Сперва мы ждали, надеялись, что Нейт вернется… что они оба вернутся, но потом стало ясно, что нет. И тогда Сай тоже ушел, забрав с собой Риссу, Дэла, Лио – в общем, почти всех старших ребят. Сказал, что ему здесь скучно. А мы остались с Глерром. – Помолчав, девушка вскинула на нас покрасневшие глаза: – Но скажите, Нейт с Ферном – как оказалось, что они снова общаются? Мы думали, что больше никогда не увидим их вместе.

Пожав плечами, я взглянула на Кьяру. Та часто заморгала, нервным движением поправила на коленях ровную мантию и наконец сказала:

– Если я правильно поняла, они объединились месяц назад, после того как спасли меня.

– Правда? – не сдержала я своего удивления.

Кьяра кивнула.

– Когда меня… Когда я попала в Квартал, следом отправили отступника. Я не знала… Я не успела отойти от щита далеко, услышала, что появился кто-то еще, и пошла навстречу – подумала, что… – она прикусила губу и резко мотнула головой, – не важно. Я поняла, кто он, только когда разглядела его татуировку. А он, вместо того чтобы убежать от меня подальше, наоборот, бросился ко мне.

Тайли ахнула, прижав руку к груди, а у меня внутри всё оледенело. Мне отчетливо вспомнился собственный кошмар, и голова на миг закружилась.

Кьяра продолжила:

– Мне удалось сбежать, но меня чуть не поглотили Тени. Уже потом я узнала, что Ферн обычно следит в это время за щитом и встречает всех дремер, но в тот раз он пропустил момент, когда я появилась, и заметил только отступника и как тот куда-то вдруг побежал. К тому времени, как Ферн выбрался на улицу, мы уже скрылись за поворотом. – Она опустила взгляд на колени. – Я спряталась в какой-то арке, за кучей хлама. Так бы и сгинула, если бы не Нейт. Он нашел меня и вывел к Ферну. – Кьяра замолчала, словно собираясь с мыслями, потом сказала: – Они спасли меня. Пока Нейт отвлекал Теней на себя, Ферн помог мне принять теневую форму.

Тайли подала голос:

– А почему ты не пришла к нам в Оранжерею?

На щеках Кьяры показался легкий румянец.

– Я… не захотела. Нейт предлагал, но… Я не знала, чего от вас ждать, и спросила, могу ли… могу ли остаться с ним. – Она покраснела еще больше и торопливо продолжила: – Как оказалось, Ферн всё слышал и тут же объявил, что тоже остается.

– Почему?

Кьяра замялась:

– Уже и не помню, что он Нейту наговорил…

– Ну а Нейт что? – шепотом спросила Тайли.

– Ничего. Просто разрешил Ферну остаться. Я тогда не поняла, о чем это они и что между ними было…

Она резко встала, отчего мы с Тайли вздрогнули.

– Спасибо, что всё рассказала, Тайли. Не станем тебя больше задерживать.