Текст книги "Ангел-хранитель"

– Как у нас, в Верховье, – вымолвил он наконец. – Ближе к марту небо там такое же, ярко-голубое, и солнце палит, как летом, но мороз коварный – как только тулуп скинешь, он тут же и прихватит тебя.

– Нравится? – самодовольно произнес художник. – Я бывал у вас на Дону. Хороши места, хоть самому там жить. Пейзажи – загляденье, и люди приветливые, с широкой душой. Теперь, к сожалению, путешествовать мне стало тяжело. Эту картину я по памяти писал.

– Надо же! – восхитился Артемьев. – А как точно написано, будто с натуры.

Митяй почувствовал необычайную легкость, как в детстве. Он увидел себя там, на этом пейзаже, между сугробами, в валенках и отцовском тулупе. Мать часто посылала его за водой или еще за чем-нибудь по хозяйству. На улице стужа, мороз щиплет нос и щеки, от яркого снега глаза слепит, а в доме тепло и пахнет пшенной кашей. Придешь домой с морозца – и за стол. Молоко и хлеб, горячая каша или картошка из печи, и кажется, что ничего вкуснее этой еды нет. Сидишь в тепле на лавке и смотришь, как на улице играет метелица. Пальцы к стеклу прижимаешь, чтобы оно оттаяло и лучше стало видно, что на улице делается.

Лицо Артемьева просветлело, он даже улыбнулся. Его вдруг так потянуло в родную деревню, что тяга эта оказалась сильнее любой тоски, не дававшей ему покоя в последнее время.

– Забирай, – великодушно произнес художник. – Дарю.

– Мне?! – изумился Митяй. – Это же такая красота!

– Вот и бери себе красоту. Только, чур, уговор! Ты выбрасываешь дурь из башки и берешься за ум. Поезжай в деревню, семьей обзаводись и наслаждайся жизнью. А я к тебе, даст бог, приеду на пейзажи. Будет у кого остановиться.

– Но как же…

– Поезжай, братец. В городе ты совсем пропадешь, от тоски зачахнешь, а деревня тебе силы вернет.

Артемьев покидал дом Кустодиевых со смешанными чувствами. В душе его появилась надежда на лучшее, в ней словно забрезжил свет, обещавший вернуть его к жизни. Но тут же появился и стыд. Он, молодой, здоровый, живет в мирное время – и раскис, как нежная барышня! Бориса постигла тяжелая болезнь, но он все равно продолжает жить и работать. Этот поразительно энергичный человек оставался веселым, будучи прикованным к инвалидному креслу. Его мучили боли, а он посещал театры и путешествовал по стране. Неудивительно, что его полотна такие яркие, они буквально пропитаны оптимизмом и заряжают жизненной силой.

– Хватит ныть! – сказал себе Митяй. – Надо действовать. Наплевать на все – и работать! Прав художник, не ценим мы то, что имеем. Этак и бога можно прогневить.

«Как хорошо слушать умных людей, как хорошо, что есть такие люди, как Борис Кустодиев», – думал Митяй. Он сидел на лавке в своем доме, в Верховье. Под окном во дворе играл с дощечками трехлетний мальчуган – его сын Алешка, на стене висела картина – пейзаж: зимнее утро. Та самая, которую подарил ему Борис.

Дмитрий Артемьев, как он и обещал художнику, вернулся в свою родную деревню. После смерти матери их дом стоял заколоченным, сад был запущен, в зарослях бурьяна. Митяй работы не боялся, он поправил дом, привел в порядок двор, обжился, оттаял душой и женился на деревенской девке Варваре.

Сердечная рана зажила, не оставив и следа. Митяй даже забыл лицо Нины, лишь иногда по весне, когда все вокруг расцветало и в воздухе разносился, кружа голову, сладкий аромат черемухи, он иногда вспоминал волнующее чувство прежней безумной любви. Оно было таким далеким, что казалось, будто его и вовсе не было и все это – Нина, несостоявшаяся свадьба, боль, разочарование, – ему пригрезилось.

Теперь, находясь рядом с любимой женой и сыном, Митяй не понимал: как он мог не желать жить дальше?

2009 г.

Вечер закрыл небо над городом темными тучами, оставив между ними узкие щели, чтобы через них смогли просочиться цветные полосы закатных лучей. Арина распахнула окно лоджии и посмотрела вниз, надеясь увидеть знакомый силуэт серебристого автомобиля, но его там не было. Денис не объявлялся уже больше недели, он исчез по-английски, не сказав ни слова. Расстались они, как обычно, и у Арины тогда и мысли не возникло, что эта встреча окажется последней. Сейчас она почти не верила, что Денис приедет, но все же продолжала надеяться. «Почему мне так не везет?!» – хотела закричать она в темноту двора, будто двор мог ей ответить. К горлу подкатила горечь, на глазах выступили слезы и скатились по щекам, оставив влажные дорожки. Арина сжала в ладошке мобильный телефон, с которым она не расставалась ни на минуту. Она ждала от Дениса звонка, хотя знала – он не позвонит. Сама набирала его номер и каждый раз слышала одно и то же: «Абонент временно недоступен».

Арина защелкала кнопками телефона и открыла папку с фотографиями, среди которых была одна – самая дорогая: с экрана на нее смотрел Денис. Она его сняла украдкой, когда он не видел. Иначе он отказывался, отшучивался, мол, он не красавчик, чтобы фотографироваться. Как Арина его ни уговаривала, Денис не соглашался ни в какую.

– Позвони мне, – прошептала Арина. Крупная слеза упала на экран, сделав его изображение мутным. Ей показалось это очень символичным: Денис плачет вместе с ней, ее же слезами. Арина сочла это добрым знаком – она вообще верила в приметы, бо€льшую часть которых придумывала сама.

У нее всегда было так: судьба над ней словно издевалась. Подарит вспышку счастья, подразнит перспективами, поманит – и тут же отворачивается. Арина размечталась, представила себе головокружительный роман с Денисом, который обязательно перерос бы в серьезные отношения. В ее возрасте некоторые по второму разу замуж выходят, а у нее до сих пор не было полноценного романа, все как-то мимолетно и не по-настоящему. Вроде она не уродина и не дура – институт закончила, – а поклонниками ей никак не удается обзавестись. Мама говорит, что она слишком разборчивая, принца ждет. Какой уж тут принц! Был бы кто-нибудь хороший, не глупый, воспитанный, добрый, ну и любил бы ее, конечно. Разве она очень многого хочет? Ребят неплохих вокруг хватает, да все они либо заняты уже, либо на нее и не глядят вовсе – им тоже, оказывается, принцессу подавай или куклу Барби – с длинными ногами и платиновыми локонами, а что там у нее вместо мозгов – неважно. Арину всегда воспитывали в том духе, что внешность – не главное. Ум, скромность, отзывчивость – вот основные достоинства, по которым оценивают и за которые любят. Она всегда была тихой доброй девочкой, готовой прийти на помощь. Арину любили… мамины подруги и пенсионеры из их двора. Мальчишкам нравились девчонки бойкие и яркие.

Была в их девятиэтажке такая – Ирка. Своенравная, капризная, никогда ничего для других не делала, но ходили за ней ребята толпами и еще дрались между собой. Ирка с двенадцати лет таскала косметику у старшей сестры и одевалась, как взрослая. Стрелки до висков подведет черным карандашом, губы напомадит, нанесет румяна на скулы – в целом жуть, но пацаны на такую дерзкую красоту западали. Юбки Ирка носила короче некуда, они едва стыд прикрывали – так говорили в совете пенсионеров. «Ты, Аринушка, не гляди на нее – Ирка девка непутевая, даром что мать – манекенщица», – внушалось Арине. В совете пенсионеров Ирку считали пропащей, потому что та была из неблагополучной семьи. При матери-манекенщице другой семьи и быть не может! Иркина мама в силу ее возраста давно уже не работала в Доме моды, но старожилы помнили, что она когда-то дефилировала по подиуму, и считали это занятие неприличным. Ирка пошла в мать – такая же высокая и стройная. Арина сначала к Ирке относилась с сочувствием. «Непутевая», – повторяла она высказывания членов совета. Потом – с завистью: уж очень все складно было у «непутевой»: в компании она – заводила, все хотят с ней дружить, Ирка – словно королева со свитой, а у нее, такой правильной и хорошей, всего одна подруга, такая же тихоня, как и она сама. Арина до дрожи в острых коленках хотела походить на Ирку. Пусть ее считают безнадежно пропащей, непутевой, какой угодно, лишь бы получить то, что имеет Ира! Хоть ненадолго, на совсем крохотный промежуток времени, взойти на престол и царствовать.

Арина как-то прочла в одной книжке, что нужно представлять себя в желанном образе, чтобы стать такой, какой ты хочешь. Она стала воображать себя Иркой, дерзкой и красивой, мысленно произносила ее фразы, тайком от строгих маминых глаз неумело наносила макияж. Она уже почти стала другой, почувствовала, как меняется внутренне, и ждала, что вот-вот произойдет перевоплощение из зажатой нескладной девчонки в привлекательную девушку. Но увы: она подходила к зеркалу и понимала: ничего не изменилось, она – прежняя, средненькая, ничем не примечательная пай-девочка. Угловатое веснушчатое лицо с бледно-розовой полосочкой губ и глазами цвета неба в пасмурную погоду. Мешковатое платье в мелкую клетку ничуть не украшало ее фигуру, называемую мальчиками – «не на что смотреть». Такие платья продавались на каждом рынке, и их носило полшколы. Арине никогда не покупали дорогих красивых вещей. Во-первых, это было непрактично, потому что она еще росла, а во-вторых, на это не было денег. Получая очередную обновку с рынка, Арина думала, что когда-нибудь, став самостоятельной, она будет носить только то, что ей нравится. В мечтах Арина видела себя элегантной, уверенной в себе дамой, у прекрасных ног которой лежит весь мир.

Как ей реализовать желаемое, Арина представляла себе весьма смутно, знала только, что для начала необходимо получить образование. В каком институте обучают на успешных дам, было непонятно. В то время, когда она оканчивала школу, в моде были актрисы, экономисты и юристы. Юриспруденция и экономика казались ей до икоты скучными, а в театральный был слишком большой конкурс, и – как она себя реально оценила – у нее отсутствовал хоть мало-мальский талант. Пометавшись между педагогическим, куда ей настоятельно рекомендовала пойти мама, и медицинским, как ее науськивал пенсионный совет: «Будешь нас, старых, лечить», Арина в итоге оказалась в институте культуры. Ирка в восемнадцать лет вышла замуж за состоятельного бизнесмена, чем окончательно опровергла миф о собственной безнадежности и вызвала у Арины еще бо€льшее желание подражать ей. «Тоже бы мне замуж выйти!» – мечтала она. Но институт культуры – не то место, где водятся женихи, там вообще учились одни барышни.

Она уже смирилась с тем, что останется одна, или, если ей совсем станет невмоготу, выйдет за любого. Махнула рукой на свою внешность – зачем прихорашиваться, если по жизни у нее такая невезуха и все равно никто в ее сторону не взглянет. И тут появился Денис – тот, о ком она всегда мечтала! Поэтому просто взять и распрощаться со своей мечтой насовсем Арина не могла. Сейчас ей, как никогда прежде, требовалась моральная поддержка. У кого ее искать? У мамы – исключено. Она не то что не поймет, не станет и слушать, оборвет дочь на полуслове и посоветует ей выбросить дурь из головы. Ей не объяснишь, что Денис – тот единственный, ее шанс и судьба. Они с мамой из разных поколений, воспитанные в разные эпохи, и потому – словно с разных планет. На следующий день после знакомства с Денисом Арина все же не удержалась и рассказала о нем маме.

– Он такой восхитительный! Высокий, галантный, безумно красивый, благородный, умный, внимательный, добрый… – Глаза Арины сияли, и сама она была счастлива, витая в своих розовых мечтах.

– Ясно. Принц на белом коне, – скептически резюмировала мать. – Сколько можно верить в сказки? Это только в кино успешный красавец подбирает на улице просто одетую девицу и превращает ее в королеву. В жизни богатый всегда выбирает богатую, а нам, бедным, можно рассчитывать только на такую же голытьбу. Если не возьмешься за ум, останешься одна.

Задушевной подруги, такой, которой можно рассказать обо всех своих переживаниях, у Арины не было, а переживаний у нее скопилась уйма. Арина попыталась вести дневник, обзавелась для этого красивой общей тетрадью, но, открыв ее, поняла, что не знает, с чего начать, и тетрадь так и осталась нетронутой.

Арина верила в сны и гадания, в последнее время особенно. Одна девушка на их курсе как-то рассказывала, что ходила к гадалке, чьи предсказания сбылись в точности. Арина тогда записала адрес гадалки, но не пошла – денег не было. С той поры прошло немало времени, но адрес у нее сохранился. Она поискала его в записной книжке – так и есть: улица Полярников, 19, квартира 84. Есения. Тут же – телефон.

Она не очень надеялась услышать ответ, подумав, что салон давно закрылся или переехал.

– Слушаю. – Голос был тихий, слегка приглушенный. Есения еще не представилась, но Арина не сомневалась: ей ответила гадалка – они говорят именно такими голосами.

Арина немного огорчилась тем, что на прием к Есении оказалась большая очередь и ей назначили только на конец недели. Заветного дня она ждала с нетерпением, словно визит к гадалке должен был чудесным образом разрешить все проблемы.

– Красное покрывает черное, черви к червам, трефы к пикам. Сейчас, моя яхонтовая, все расскажу, как жизнь сложится, судьба кружевом сплетется.

Арина завороженно смотрела, как в длинных пальцах гадалки мелькают карты. Услышанная от Есении ее собственная история недавней неудачи в любви заставляла Арину верить ей.

– Ты не в ладах с близким человеком. Сама понимаешь, что тебе добра желают, а перечишь и злишься. Это, должно быть, женщина в возрасте, светлоглазая, русоволосая. – Есения положила на стол червовую даму. Арина вздрогнула: так и есть – это мама, в последнее время они с ней постоянно ссорятся. И как после этого не верить в гадание?!

– Это не я все знаю, а карты. Они многое видели и никогда не ошибаются и не врут, – словно прочитав ее мысли, заверила Арину Есения. Она откинула с лица пышный курчавый локон и пронзила ее взглядом блестящих черных глаз. Пламя свечи плясало на сквозняке, многократно отражаясь в зеркалах. Арина едва не вскрикнула: неожиданно ее ног коснулось что-то мягкое.

– Не пугайся, это Колдун, – пояснила гадалка.

Вальяжный черный котище грациозно прошелся под столом, прыгнул на колени к Есении и, не обращая внимания на занятость хозяйки, стал тереться о ее плечо.

– Недавно в твоей жизни появился коварный человек. Он выдает себя не за того, кто он есть на самом деле. Душа у него черная, он тебе принесет боль и разочарование. Ты возложишь на него большие надежды и будешь очень переживать, когда они рухнут. Впереди у тебя черная полоса, отчаяние и слезы. Но надо переждать, пока тучи не разойдутся и выглянет солнце.

– Но как же?! – пролепетала Арина. – Денис не может причинить мне зла, он не такой! У него, наверное, сейчас какие-то неприятности, но они пройдут, и мы снова будем вместе. – Она говорила, держа в дрожащих ладошках мобильный телефон с фотографией любимого на экране. Арина пришла сюда, чтобы услышать, что все у них с Денисом будет хорошо, он обязательно вернется и они поженятся, а вместо слов утешения гадалка сказала ей обратное.

Арина в отчаянии затараторила, ее голос дрожал и сбивался. Она рассказала все: как они познакомились с Денисом, как ходили в ресторан и в кино и как она потом вынесла из музея картину… Есения внимательно слушала, она знала, что клиентке прежде всего надо выговориться. И чем больше она расскажет, тем легче будет составить предсказание.

Как только Арина появилась на пороге, гадалка сразу опытным глазом определила, с чем та пришла. У девушки беда личного характера, скорее всего, разочарование в любви. Есения не ошиблась, так и вышло: мужчина ее поматросил и бросил. В ее салон постоянно приходят барышни с одними и теми же проблемами. Разве что у Арины все обстояло гораздо хуже.

– Это не твой человек, – произнесла Есения, взглянув на снимок объекта грез клиентки. – Нет любви, ты ее сама придумала. Ты ему не нужна, не жди его и забудь о нем. Все твои беды – из-за картины. Она притягивает одну неприятность за другой, и они будут расти, как снежный ком. Склоки дома, неудача в личной жизни – и это только начало. Если картина не вернется на свое место, тебя ждут огромные проблемы, тебе не будет покоя ни днем, ни ночью. Она будет терзать твою совесть и полностью завладеет твоими мыслями, проникнет в твои сны и станет постоянным кошмаром. Думай, как исправить ситуацию. Пока время на твоей стороне, но его осталось не так уж много.

Салон предсказательницы был обычной квартирой в доме-новостройке конца восьмидесятых годов прошлого века: пятый этаж, замызганный лифт, домофон с продавленными кнопками – ничего выдающегося и экзотического, внутри – типовая планировка курятника. Но все равно, Арину охватила тревога. Она покидала салон Есении с бешено колотившимся от волнения сердцем, пальцы ее дрожали, касаясь перил. Арина спускалась пешком, торопливо перелетая через ступени, ей стало невыносимо душно, хотелось скорее оказаться на воздухе и бежать прочь от этого неспокойного места и пугающих предсказаний гадалки.

В голове ее стучали страшным заклинанием слова: «Все из-за картины». Конечно же! Как она сама не догадалась! Некоторые картины, как иконы, обладают собственной энергетикой. Мастер, работая над своим произведением, вкладывал в него душу. «У каждой души есть ангел-хранитель», – вспомнила Арина лекцию по теологии. Чем светлее и чище душа, тем сильнее у нее ангел. Художник был очень сильным духом человеком, а значит, и ангел у него сильный. И теперь этот ангел живет в его картинах. Он их бережет, а на того, кто на них посягает, накликает несчастья. Нельзя было брать это полотно! Его место – в музее, и там оно должно было оставаться.

«Что же теперь будет?!» – с ужасом думала Арина. Она шла по улице, не разбирая дороги. Домой ей идти не хотелось. Дома – тоска, и еще мама – с ее поджатыми губами. Накануне они опять поругались, и мама теперь с ней не разговаривает. В тот момент девушка решила, что это даже к лучшему – ей не придется выслушивать очередные нравоучения. Но молчание оказалось намного хуже.

– Эй, осторожно! С дороги! – услышала она чей-то высокий, до визгливости, голос. Подросток на мопеде летел по тротуару. Сворачивать ему было некуда, справа стояли припаркованные автомобили, слева были колдобины. Арина не успела отскочить в сторону и получила сильный удар в поясницу. Она не устояла на ногах и приземлилась на асфальт, ободрав колени и локоть. Подросток растерянно затоптался в сторонке, соскочив с мопеда. Увидев, что девушка жива, он осмелел.

– Смотреть надо, куда идешь, дура! – прокричал он, вскочил на своего «железного коня» и поспешил исчезнуть.

Арина скрючилась от боли. Ссадины сильно кровоточили. В глазах ее заблестели слезы и покатились по щекам. Она утерла их пыльной ладошкой.

Прохожие шли мимо, делая вид, что не замечают ее. Некоторые брезгливо косились на заплаканную замарашку, и только один человек проявил к Арине участие.

– Идти можешь? Давай помогу, – протянул он ей руку.

Арина подняла глаза и отпрянула: перед ней стояло одетое в лохмотья существо неопределенного пола и возраста. Оно было очень грязным и источало неприятный запах.

– Спасибо. Я сама.

– Ничего, бывает. До свадьбы заживет, – продолжал утешитель. – Вот, приложи подорожник. Еще водкой надо бы раны промыть. – Он протянул ей пузырек с какой-то сомнительного цвета жидкостью.

– Не надо.

– Ну, как хочешь, – обиженно сказало существо и удалилось.

Немного успокоившись, Арина попыталась встать. Раны саднили, поясница болела, и ей самой было так плохо, что она чуть не разрыдалась. Она поискала глазами сумку, но ее нигде не было. А в ней – деньги, проездной на метро, паспорт, ключи от квартиры… Хорошо хоть телефон уцелел. Она его носила в кармане, чтобы не пропустить звонок от любимого. Как теперь ей добираться домой, в другой конец города, без денег и в таком виде?! Звонить и просить помощи? Вот только у кого? Кроме мамы, обратиться ей не к кому. Ах, если бы Денис позвонил… Что скажет мама, когда узнает о потере ключей! Придется менять замки, а у них и так денег нет. Деньги! В сумке было ползарплаты! Арина вновь опустилась на асфальт и заплакала.

* * *

Тихое утро начала апреля. Мокрая от росы трава в кружевах паутины, голые кусты смородины. Статные рябины, сутулые ели и глянцевая синева озера. Озирая сельский пейзаж, Андрюша умиротворенно улыбался – гармонию он обожал. Он вышел во двор в свитере, отчего быстро почувствовал озноб. Прозрачный холод ранней весны, солнце, пробивающееся сквозь низкие облака, и разгульный северо-западный ветер. Постояв еще немного, наслаждаясь красотой и свежестью природы, Андрюша вернулся в дом. Он был горожанином и всю жизнь провел в Петербурге, среди серых камней дворов-колодцев, асфальта и автомобильных выхлопов. Его работа системного администратора никак не располагала к пребыванию на воздухе. Несмотря на это, хрупкая душа Андрюши стремилась к единению с природой. В семье, где он рос, никогда не было дачи, и в отличие от своих сверстников, которых трясло от одного упоминания о необходимости поездки за город, он об этом мечтал. И только в двадцать четыре года Андрей Ядов смог приобрести небольшой милый домик с участком.

В свою дачу он влюбился с первого взгляда и ухаживал за ней, как за дорогой сердцу подругой. Отстраивал, ремонтировал, подкрашивал… За два года она преобразилась до неузнаваемости: двор стал конфеткой, домик – игрушечкой. Андрюша ласково называл его пряничным. Маленький, аккуратненький, с резными ставнями, ярко-морковной черепицей крыши, с котом-флюгером на мачте, дом напоминал декорацию к сказке. Внутри обстановка умиляла своим домашним уютом: занавески в горошек, коврики из цветных лоскутов, вязаные салфетки – все выглядело так, словно здесь хозяйничала женская рука. Но Андрюша не был женат, постоянной подруги он тоже не имел, мама наведывалась к нему на дачу примерно раз в полгода, тетка – и того реже. Он занимался домом самостоятельно и единолично, ревниво не допуская чьего-либо вмешательства. Кисти винограда на скатерти вышивал, конечно, не он сам – этого он делать не умел, – все предметы интерьера он покупал, старательно подыскивая такие, чтобы они сочетались друг с другом и отвечали его тонкому вкусу эстета. Он тяготел к стилю «квартира моей бабушки» и обставлял свое жилье в соответствии с ним. Было в этих грелках для чайника, полотенцах, прихватках что-то родное, душевное, напоминавшее детство.

– Цапыч, солнышко, проголодался? Сейчас я тебя покормлю, – обратился он к огромному рыжему коту. Тот лениво выполз из своего гнезда – обшитой плюшем поролоновой корзины-лежанки. Андрюша открыл дверцы шкафчика-пенала и окинул взглядом полки.

– Сегодня у тебя птичий день, – сообщил он, доставая сухой корм с индейкой.

Наполнил мисочки – одну молоком, другую шариками корма – и поставил их перед питомцем.

– Кушай, золотце, – любовно погладил он кота по лоснящейся спинке. Цапыч возражать не стал – он снисходительно позволял хозяину прикасаться к себе. Подошел к мискам и оскорбленно отвернул мордочку: опять одно и то же! Посидев немного, изображая всем своим видом немой укор, кот все же решил сделать хозяину одолжение и отхлебнул молока.

– Вот и хорошо, вот и молодец, – похвалил его Андрюша, наливая себе чай.

Он состряпал яичницу, нарезал салат и устроился завтракать. На столе напротив его тарелки уже сидел Цапыч. Он слизывал повисшие на его усах капли молока и гипнотизировал взглядом хозяйскую еду.

– Ты это не ешь, заинька, это вегетарианское, – объяснил Андрюша, но кот не отставал.

Не дождавшись приглашения – разделить трапезу с хозяином, Цапыч подошел ближе и сунул нос в тарелку.

– Лучше я тебе сметанки дам, – засуетился Андрюша в ответ на презрительное кошачье фырканье. – На, рыбонька! Сметанка свежая, вчера брал.

Котов Андрюша любил. Цапыч у него появился два года тому назад, сразу после приобретения дачи. Вопреки моде Андрюша не стал покупать котенка, придирчиво перебирая породы. Ему всегда нравились коренастые британцы: плюшевые, с плоскими мордочками и мощными лапками. Глядя на них, он думал, что заведет себе именно такого. Но подвернулся Цапыч – худющий грязный котенок, и Андрюша не раздумывая взял его. Цапыч был истинным помоечным котом – именно там его и подобрали, что с виду – бандитская рыжая мордочка, несмотря на юный возраст, успевшая обзавестись боевой царапиной, что повадками – он бесцеремонно лазал, где ему вздумается, в грош не ставя запреты хозяина. Андрюша откормил своего питомца до гигантских размеров, и кот стал отдаленно походить на его любимого британца. Цапыч заматерел, он стал вальяжным и еще более нахальным. Шубка его залоснилась, став блестящей и шелковистой, ореховые глазки щурились спросонья, когда его острые уши улавливали звон посуды, которую Андрей ставил на стол. Разомлев на солнце, Цапыч приходил в благодушное настроение и мурлыкал, радуя Андрюшино сердце. Хозяин осторожно чесал коту шейку, и тот мурлыкал еще громче. Эти звуки умиротворяли Ядова и были для него самой лучшей музыкой.

Ядов был мизантропом. Он не доверял людям и считал, что коты гораздо лучше двуногих разумных существ. Впрочем, последних он едва ли считал разумными. Люди – хитрые, жадные, циничные. Запросто предают друг друга, лгут, сплетничают, лицемерят. Другое дело – животные! Все их поступки – настоящие, чувства – искренние. Цапыч – своенравный, независимый, беспокойный и непредсказуемый, он бывает и сердитым и тогда недовольно машет хвостом и выпускает когти. Может укусить, перегрызть провод, топтаться по клавиатуре, заиграть карандаш и разбросать вещи. Звать его бессмысленно, он приходит только, когда ему самому вздумается. Никогда не слушается и делает лишь то, что хочет, не смотрит преданно в глаза и не «служит». Но он хозяина своего любит – своей, кошачьей, любовью, которая не требует подтверждения ни словами, ни поступками. Ее можно принять такой, какая она есть, не пытаясь переделать ее пушистого носителя.

Себя Андрюша считал лучше многих людей. Он не идеал, конечно, он знал о своих недостатках, но их у него было меньше, чем у других. Ядову нельзя было отказать в объективности: он был умен, интересен, обаятелен, не лишен хороших манер, умел быть милым и внимательным. То, что Андрюшу часто не замечали в коллективе, вовсе не означало, что он лишен достоинств, которые привлекают людей. Он просто не нуждался в популярности.

* * *

– Какое необычное у тебя имя – Есения, – сказал Андрюша, задумчиво ковыряя вилкой в салате. Он испытывал неловкость: со своей спутницей он был знаком давно, но увидел ее всего полчаса назад. Среднего роста, удивительно тонкая, почти прозрачная; темно-каштановые волосы с выкрашенными в багряный цвет отдельными прядями, оливковая кожа, чувственные губы нежного розового цвета и черные угли глаз с адской искоркой на дне.

– Цыганское, – пояснила девушка, лукаво улыбаясь.

– Ты цыганка?! – удивился Андрюша.

Внешне Есения очень походила на цыганку, но в его сознании укоренилось представление о людях этой национальности, как о кочевниках, или и того хуже – бомжах, которые уж никак не могли выглядеть настолько потрясающе.

– Самая настоящая.

– А чем ты занимаешься?

– Гадаю.

– Как это? – Андрюша почувствовал, что он глупеет на глазах. И, что совершенно некстати, на прекрасных глазах Есении.

– На картах. Пророчу судьбу, говорю, что было, что будет, чем сердце успокоится, – рассмеялась она.

На лице Ядова появилась идиотская улыбка. Эта девушка – просто прелесть! Такая милая, и не поймешь, шутит она или нет. И при этом она так обворожительно смеется! Карты, предсказания… Она, наверное, его разыгрывает. Работает в офисе, секретарем или каким-нибудь менеджером, набирает тексты на компьютере, составляет отчеты, общается с клиентами – словом, выполняет самую обычную работу.

– Я вот тоже гороскоп читаю иногда, – произнес Андрюша для поддержания беседы.

– Гороскоп – штука обобщенная и составляется наобум, без всякой привязки к действительности. Ежедневные астропрогнозы разнообразием не отличаются – каждый день одно и то же: день удачный для поездок и путешествий, обратите внимание на здоровье и не ссорьтесь с близкими. Универсальный текст – любому подойдет. Совсем другое дело – гадание! «Читаешь» клиента сразу – по внешнему виду, по взгляду, выражению его лица, походке. О прошлом он тебе расскажет сам, настоящее – видно из его настроения, а будущее предсказать несложно, поняв, как он собирается действовать.

– Неужели… – Он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово, но так ничего не придумал.

– Я не шарлатанка, – улыбнулась Есения. – Я никого не обманываю, обещая людям чудесным образом решить все их проблемы. Я помогаю им разобраться в ситуации, оценивая ее незашоренным глазом. Люди отчего-то не решаются обратиться к психоаналитикам, а вот к гадалке пойти – пожалуйста! Я по специальности – психолог, им же, по сути, и работаю.

– Почему же ты не работаешь обычным психологом? Магической атрибутики не хватает?

– Денег, – грустно улыбнулась девушка. – Для достойной оплаты необходимы имя и солидный опыт, иначе можно рассчитывать лишь на место в государственном учреждении вроде школы или поликлиники.

Андрюша был очарован. Есения ему нравилась не только своей внешностью, она была умна, проницательна и откровенна: не пыталась выглядеть лучше, чем она есть, и не кокетничала с ним глупым образом, чем окончательно его покорила. Но, помимо этого, было в ней и еще нечто, заметное отнюдь не каждому. Андрюша называл это духовной сущностью, тем, что было куда важнее внешности. И еще она любила котов, а это говорило о многом. Кошачьи, по его мнению, – это не просто отряд представителей фауны, выделенный зоологами, а некая особая каста в животном мире. Грациозные, с мягкой поступью и независимым характером существа. Не зря их называют духами, спустившимися на землю. Есть в них что-то мистическое, отчего, глядя на них, всегда умиляешься, а то и выпадаешь из времени, попадая под гипноз их завораживающих глаз. Любить кошек может не каждый – не все умеют принимать их такими, какие они есть, с их непростым нравом. Есения не только любила кошек, но и чувствовала их.

С Есенией он познакомился через Интернет, на одном из кошачьих форумов. У нее был роскошный черный кот по кличке Колдун, которого Андрюша видел на фотографиях.

Уже на втором их свидании Есения сказала:

– Хочешь познакомиться с моим Колдушей? Приглашаю тебя к себе, – предложила девушка.

«Да она и правда ясновидящая – мысли читает!» – поразился Андрюша. Только что он подумал, что неплохо бы познакомиться с ее котом поближе. И с его хозяйкой, разумеется, тоже.

* * *

Чем дальше, тем сильнее глодало Арину дурное предчувствие: скоро в ее жизни произойдут крупные неприятности. «Они будут расти, как снежный ком. Склоки дома, неудача в личной жизни – и это только начало», – не давали ей покоя слова Есении. На этот раз к предчувствию присоединялся и голос разума, настойчиво твердивший, что исчезновение полотна не останется незамеченным. Требовалось действовать, пока есть возможность сделать хоть что-то, чтобы облегчить свою участь. Вот только что? На этот вопрос вряд ли даст ответ гадание. Ни одни карты не укажут ей верный путь. У самой Арины голова шла кругом и от отчаяния наступал полный ступор. Нужен был человек – умный и рассудительный, который взглянет на проблему со стороны и все разложит по полочкам. Арина в очередной раз мысленно перебрала всех своих знакомых, перелистала телефонные книжки, но того, к кому она решилась бы обратиться за советом, не нашла. Был и еще один аспект. Ее ситуация – весьма щекотливая, о такой всякому не расскажешь, требуется, чтобы разговор остался конфиденциальным. Она и так сболтнула лишнее на приеме у гадалки. Самый лучший вариант, когда можно довериться родителям – у них достаточный жизненный опыт, чтобы выбрать верное решение, и они желают своим детям только добра, а значит, не сделают ничего, что им навредило бы. Но у нее не тот случай: они с мамой – существа с разных планет. Рассудительные друг или подруга отсутствовали, либо они имелись, но не настолько близкие, чтобы им доверять.