Текст книги "Бар «Де Бовуар»"

– Не учи меня жить, Петрова, – рассердился Саша. – Те бабки я братьям отослал.

– А братья не могли подождать? – вскинула брови Светка.

– Ты обалдела, что ли? – заорал Саша. – Да братья меня порвут, если я им не буду отправлять их долю вовремя. Это тебе не Кочержевский, тут твои хлопанья глазками не помогут. Все, хватит базарить, марш работать. Заплачу аренду, когда смогу. А приедет этот старый мудак еще раз, ты с ним поболтаешь, он на тебя хорошо реагирует, – он внезапно снова сменил тон на умильный.

Светка повернулась и пошла в зал, кипя от негодования. «Поболтаю с ним, конечно. Нашел козла отпущения». Она упала на стул, намереваясь попросить Геру налить ей выпить, у него всегда была припрятана бутылка-другая коньяка или виски.

– Да! – рявкнула она в трубку. – Слушаю вас!

– Ммм… я не вовремя? – нерешительно спросил ее мужской голос.

– Кто говорит? – Светка торопливо накарябала на оборотной стороне чека: «Налей чего-нибудь, плиз», – и придвинула Гере, делая умоляющие глаза. Гера, ухмыляясь, покачал головой и показал глазами на камеру, установленную над баром.

– Это Леша, – голос в трубке продолжил после паузы, – Алекс Верт. Я выступал в клубе в пятницу. Узнала?

Светку прошиб пот.

– Да, привет, – торопливо заговорила она, спрыгивая со стула. – Узнала, конечно.

– Отлично, – усмехнулся Алекс. – Как дела?

– У меня? Нормально, – растерялась Светка. – Спасибо. Ты хочешь поговорить с Сашей?

– Вообще-то, я надеялся поговорить с тобой, – сообщил Алекс. – Саша тогда сказал, что ты хорошо в документах разбираешься, можешь мне помочь?

– Конечно, – Светка крепче сжала трубку. – С чем тебе помочь?

– Я сейчас подаю документы на визу и другие бумаги оформляю. Честно говоря, ничего не понимаю, сейчас все стало в электронном виде, для меня темный лес, – Алекс издал смешок. – Может, ты уделишь мне пару часов, чтобы разобраться? С меня кофе.

– Когда?

– Да лучше бы прямо сейчас…

– Ну, вот и все, – Светка убрала ноутбук в рюкзак. – Теперь все в порядке.

– Ты просто моя спасительница, – улыбнулся Алекс. – Еще кофе?

– Нет-нет, спасибо, – Светка жадно ловила взглядом движения его тела, блеск медовых глаз, жест, которым Алекс небрежно откинул волосы с лица. «Прекрати пялиться, как ненормальная», – одернула она себя.

– Как тебе Питер? – спросила она, лишь бы не молчать.

– Прекрасно. Давно не был, соскучился по городу. Постоянно в разъездах по Европе: Белград, Будапешт, Италия, сейчас в Праге живу.

– Там, наверное, очень красиво.

– Красиво, конечно, но Питер для меня – особое место. Тут энергетика невероятная. А ты в Европе была?

– Ну… в Турции, Болгарии. В Финке, конечно, еще в Таллин с подругой ездила. Но я мечтаю путешествовать, были бы деньги, уехала бы в Штаты, возможно, насовсем, – призналась Светка.

– Так у тебя еще все впереди, – Алекс взглянул на телефон. – Ты как сейчас, обратно на работу?

– Нет, я уже освободилась, – Светка упросила Сашу отпустить ее на пару часов. «Напишу ему, что домой понадобилось срочно».

– У меня идея, – Алекс наклонился к ней. – Как ты смотришь на то, чтобы погулять?

– Где погулять?

– Да где угодно. По центру. Покажешь мне разные новые места, что-нибудь интересное, необычное. Ты наверняка здесь все знаешь, – он смотрел ей в глаза, улыбаясь.

«Боже, и куда я его поведу? – лихорадочно думала Светка. – И чем его удивить? Не в Эрмитаж же тащиться с ним».

– Пойдем, – решительно ответила она, вскидывая рюкзак на плечо. – Есть одно классное место, неподалеку от моего дома…

Запищал будильник, Светка, перекатившись на другой бок, отключила звук. «Вот бы никогда не вставать теперь». Она лежала, крепко зажмурившись, ощущая свое пробуждающееся тело. «Что-то новое, что-то прекрасное теперь во мне». Она не хотела подниматься, перебирая в голове, смакуя воспоминания о прошедших дне и ночи…

– Здесь, конечно, красиво, но холодно, – Алекс поежился и отошел от парапета крыши.

– В белые ночи тут замечательно, – торопливо заговорила Светка. – Мы с подругой, она в этом доме живет, иногда выбираемся и сидим на крыше.

– Что-то я замерз, – Алекс подул на пальцы. – Может, пойдем, выпьем чего-нибудь горячительного? Есть поблизости бары?

– Есть, конечно.

– Подожди, обопрись на мою руку, – Алекс пролез в чердачное окно и протянул ей руки. – Ну вот, – он улыбнулся, Светка покраснела, неловко выкарабкиваясь через узкий проем на чердак. Прикосновение к теплой руке Алекса жгло ей пальцы.

Она повела было его в кафе, где они с Дэном ели бургеры, но Алекс покачал головой и указал на винный бар напротив. В баре было тепло, Светка моментально согрелась, свет от уличных фонарей мягко расслаивался в затененных витринных окнах, бликовал в высоком бокале с золотистым вином, который Алекс заказал для нее. Она уже точно не помнила, о чем они говорили, вино согрело желудок и немного ударило в голову, и они уже болтали взахлеб, как старые друзья, смеялись, Алекс рассказывал о жизни в Европе, Светка вспоминала забавные случаи, связанные с работой. Он поддакивал ей, улыбался, сочувственно кивнул, когда Светка упомянула больную бабушку. Она растворилась в ласковом внимании Алекса, и даже ни разу не вытащила телефон, мельком подумав только, что Саша, должно быть, уже звонил несколько раз, и Нафиса, возможно, и мама.

– Извините, мы закрываемся через пятнадцать минут, – официантка незаметно подошла к ним. – Принести вам счет?

– Да, конечно, – Алекс положил купюры на тарелку с чеком и протянул Светке руку. – Все хорошее когда-нибудь заканчивается, – улыбнулся он, подавая ей куртку.

– Ага, – с сожалением протянула Светка.

Они стояли на улице.

– Ну что, – нарушила молчание Светка. – Спасибо, что пригласил, было здорово.

– Это тебе спасибо, – прежде чем она успела сообразить, Алекс притянул ее к себе и поцеловал.

Светка до боли зажмурилась: «Это точно происходит со мной?» Щетина на его подбородке царапала ей кожу.

– Ты, кажется, рядом живешь? – он отстранился, Светка, не открывая глаз, отчаянно кивнула. – Пойдем к тебе? Ты не против?

«В комнате бардак, у Маси не убрано, не брила ноги три дня», – пронеслось в ее голове.

– Я живу в коммуналке, – выпалила она. – Но ты не пугайся, у меня отдельная комната.

– Ничего страшного, я же местный, знаю, что такое коммуналка, – засмеялся Алекс.

Она, как могла быстро, впихнула его в свою комнату, подальше от соседей, квартирного беспорядка, нищеты и вони, закрыла дверь на замок, включила крошечный ночник, лоток Маси запихнула под кровать, отправив туда и самого кота. Светка пожалела, что на ней нет красивого белья, она вспотела, не накрашена и выглядит не лучшим образом.

– Не суетись, иди сюда, – Алекс похлопал рукой по покрывалу, приглашая ее сесть. Он, не спеша, расстегнул пуговицы на ее кофте, проник руками под майку, расстегнул джинсы. Светкино тело сладко заныло: «Если он дотронется до меня там, я умру», – она никогда не чувствовала такого сильного возбуждения, от которого низ ее живота налился тяжестью и окаменел. Она надела на него презерватив, встала на колени, Алекс вошел в нее и, опустив руку, принялся медленно, нежно массировать ей клитор. Светка охнула и, кончив, бессильно уткнулась головой в подушку.

– Ты такая быстрая, – сквозь звон в голове она услышала тихий смешок Алекса. – Я тоже хочу.

Они лежали на покрывале, восстанавливая сбившееся дыхание, она гладила его по лицу, по груди, трогала губами кожу на предплечьях, пытаясь не заснуть изо всех сил, уже совершенно изможденная, ошарашенная, счастливая. Алекс ушел под утро: «Спасибо за чудесный вечер». «Тебе спасибо», – Светка не желала расцеплять обнимающие его руки. Боже, как хорошо, она и не подозревала, что может быть так хорошо. Как ей повезло, что она встретила Алекса, она радовалась за себя, и уже жалела всех женщин, которые никогда не испытывали этого чувства – ошеломляющего телесного наслаждения.

Светка ненавидела родителей за то, что они развелись. Всегда была мама, строгая и насупленная в школе. Дома она обычно мягчела, но не забывала командовать домочадцами и покрикивать на них. Всегда был папа – добрый, немного рассеянный, он приносил ей игрушки, подолгу гулял с ней в выходные. Возвращаясь домой, они неизменно заходили в магазин и покупали кучу сладостей, которые Светка тут же уничтожала на ближайшей скамейке. «А маме мы не скажем, о’кей?» – подмигивал папа, разворачивая шоколадку. И была бабушка – надежный тыл, альфа и омега семьи, на которой была готовка, стирка, уборка и прочие домашние хлопоты. Предприятие, на котором работал папа, закрыли, он долго сидел без работы, из-за чего они с мамой регулярно ссорились за закрытыми дверями, но даже сквозь стенку Светка слышала звуки их перепалок. Бабушка недовольно бурчала себе под нос: «Мужчина должен содержать семью», «Надя надрывается в школе целыми днями, а ему хоть бы хны» и тому подобное, но Светка не придавала этому значения, озабоченная девчачьими делами и школьными проблемами. Наконец, по протекции старого знакомого, папа устроился в крупную компанию, занимающуюся обработкой и экспортом древесины. Его работа предполагала частые командировки в Сибирь, он подолгу отсутствовал дома, зато приезжал с целыми мешками кедровых орехов и вяленой рыбы. «Омуль! Муксун! – восклицал он, развязывая пакеты и тут же принимаясь чистить пахучую рыбу. – Мама, попробуйте, вкус нежнейший, во рту тает!» «У меня, Олег, зубы уже не те, чтобы рыбу твою жевать», – ворчала бабушка. «А я вам сейчас самый мягкий кусочек дам, – смеялся отец. – Надь, свари картошечки, у нас еще укропчик, кажется, оставался». «Слушай, я только пришла, у меня сил ни на что нет, – раздражалась мать. – Завтра педсовет еще. На ужин макароны с мясом». «Ладно, сам сварю, – сникал отец. – Светка, налетай на рыбу». Он выходил на кухню, мать раздевалась, ложилась на кровать и отворачивалась к стенке: «Давайте потише, у меня голова болит, газету подстелите на стол, ошметки от вашей рыбы по всей комнате разлетаются».

Позже повзрослевшая Светка, вычитав в женском журнале фразу «над отношениями надо работать», недоумевала, почему мама почти всегда демонстрировала равнодушие, усталость, иногда откровенную неприязнь к отцу, но не любовь, принятие, поддержку? «Она никогда не работала над отношениями, – сделала вывод Светка, – поэтому папа ее бросил». В душе вскипала злость: он и ее тоже бросил, а она безусловно, безоговорочно его любила.

Командировки становились все чаще, Светка к этому привыкла, хотя, конечно, скучала по отцу. Начинались весенние каникулы, Светка возбужденно делилась с мамой и бабушкой своими планами: родители Чук собирались съездить на пару дней в Москву, и Катька попросила их взять с собой Светку.

– Да все будет нормально, – горячо убеждала она мать. – Утром приедем на поезде, потом оставим вещи и поедем в центр. Будет экскурсия по Красной площади, потом в Парк Горького…

– Не знаю, удобно ли это, родителей Кати так напрягать? – поморщилась мама. – Чья это вообще идея – тебя взять?

– Маам, пожалуйста, пожалуйста, – заканючила Света.

– Ладно, я позвоню Инессе, обсудим, посмотрим.

– Ну, пожалуйста, что здесь на каникулах делать? Кстати, вы с папой обещали, что мы в Выборг съездим, а когда папа приедет? Скоро?

Мама с бабушкой переглянулись.

– Я не знаю, – разлепила губы мать.

– В смысле?

– В прямом, – она отвернулась. – Он не приедет. В ближайшее время – точно.

– Почему?

– Потому.

– Мама, почему? Что случилось? Договаривай! – потребовала Светка, разом похолодев.

Мать молчала, барабаня пальцами по столу.

– Мам!

– Потому что он теперь будет жить в Красноярске. Такие вот дела, Светлана.

По истечении следующих двадцати минут, которые ушли на объяснения, поскольку слова из мамы приходилось буквально тянуть клещами, Светкин мир рухнул. Отношения у родителей давно были натянутыми, они постоянно ругались. Частые папины отлучки тоже не способствовали укреплению семьи, мама возмущалась, что ей приходится тянуть весь дом на себе, хотя хозяйством преимущественно занималась бабушка. Папа, ее дорогой папа, выхлопотал себе на работе перевод в Красноярск.

– Почему он сам мне ничего не сказал? – кричала Светка.

– Не ори, мы не одни в этой квартире, – морщилась мама. – Не хотели тебя так сразу расстраивать, папа хотел позже приехать и поговорить с тобой, все объяснить…

– Да сбежал он, жену бросил, ребенка бросил и сбежал, – прошипела бабушка.

– Мама, прекрати! – оборвала Светкина мать. – Я тебе тысячу раз говорила, Олегу негде жить в Питере, поэтому он переезжает. Мы с ним все обсудили. Или что, ты хотела, чтобы он здесь остался? В твоей со Светкой комнате жил, а мы все втроем в нашей?

– Ай! – бабушка досадливо махнула рукой. – Говорить тут не о чем.

– Вы должны были мне раньше рассказать, – напустилась Светка на мать и бабушку.

– Пожалуйста, не надо, у меня и так голова идет кругом, – застонала мать. – Света, дочка, все. Твой папа уехал. Он больше не будет жить здесь. Мы разошлись, сейчас будем оформлять развод. Мне больше нечего тебе сказать. – Она открыла шкаф и показала пустые вешалки. – Вещи свои он все забрал.

– Пиздец! Вы… – Светка выбежала из комнаты.

– Не выражайся так! Что ты себе позволяешь? – беспомощно крикнула мать ей вслед.

Светка, плача, побежала к Чук. Они сидели на кухне, неумело затягиваясь родительскими сигаретами, Светка вывалила Катьке всю историю.

– Жесть просто, ужас, – ахала Чук. – И что теперь делать?

– Я не знаю, – Светка размазывала слезы по щекам. – Как он мог вот так?

– И что, ты не будешь с ним общаться? – помолчав, спросила Чук.

– Не буду, – отрезала Светка. – Никогда. Это предательство. И с ней тоже не буду.

– Слушай, Свет, – неуверенно начала Катька. – Раз такое дело, сама понимаешь, может, тебе не ехать с нами в Москву…

Убитая горем Светка не стала возражать. Все каникулы она провела, уставясь в телевизор или в экран компьютера. Она упивалась злостью на отца – за то, что ушел, на мать – за то, что допустила его уход, на бабушку – за молчание. «Если бы…» – думала она, но дальше этого «если бы» мысли ее не шли. Родители разводятся, это их взрослые дела, а ей всего тринадцать, и что, в конце концов, она, Светка, могла сделать, чтобы этого не случилось? Но в глубине души она была уверена: будь отец сейчас в Питере, она смогла бы повлиять на него, найти нужные слова, поплакать, уговорить папу никуда не уезжать. Родители бы помирились, наверное, или пусть не мирятся вообще, главное, чтобы папа всегда был рядом.

Через пару дней вечером мать зашла к ней, сжимая в руке телефон:

– Папа. Хочет тебе что-то сказать.

– Нет! – Светка отшатнулась.

– Светлана, перестань, поговори с отцом.

– Не буду с ним разговаривать. Никогда. – Светка легла и накрыла голову подушкой.

– Да успокойся, что ты, как маленькая, – мать настойчиво совала ей мобильник.

– Отстань! Отвалите все от меня! – заорала Света.

Мать укоризненно посмотрела на нее и присела на кровать.

– Да, Олег, ты слышал… Она не хочет с тобой разговаривать. А чего ты, собственно, хотел, не понимаю… Да… До свидания.

– Света, – она потрясла ее за ногу. – Перестань, слышишь, перестань вести себя, как ребенок…

– На себя посмотри, – буркнула Светка из-под подушки.

– А ну, прекрати грубить! – вспыхнула мать. – Ты как с матерью разговариваешь? Приди в себя! Чем я заслужила такое отношение?

– Тем, что выгнала папу!

– Я его не выгоняла! Он сам ушел! Дочка, такое бывает, люди не могут жить вместе и разводятся. Не надо меня обвинять. Все наладится. Как-нибудь, – вздохнула она.

– Я не буду с ним разговаривать. Ни за что, – непреклонно сообщила Светка.

Мать ушла, всем своим видом выражая недовольство Светкиным поведением, но Светка чувствовала, что мама в глубине души с ней согласна и одобряет ее отношение к происходящему. Она тоже обижена на отца и не может смириться с их разрывом, как бы ни демонстрировала холодное безразличие. Закончились каникулы, и Светка понуро плелась в школу, на переменах она разглядывала одноклассников и думала со злобной завистью: «Чему вы радуетесь? У вас-то родители не развелись. Пока». Хотя среди ее приятелей хватало тех, кто вырос в неполной семье. Папа не раз пытался поговорить с ней через мать, у Светки не было своего телефона, но она неуклонно отворачивалась и шипела: «Передай ему, я не буду с ним разговаривать. Пусть не звонит».

Родители Чук, жалея Светку, забрали ее к себе на дачу на все лето. Там она ожила, у Чук было куча друзей, живших по соседству, и вместе они бесконечно колесили на великах по окрестностям, купались в близлежащем карьере, строили шалаш из обрезков досок и фанеры, бегали на станцию за колой и семечками. А через несколько месяцев папа возник на пороге ее комнаты в зимнем пальто и огромной меховой шапке, с кучей дурацких пакетов в руках:

– Светочка…

– Ты рыбу, что ли, опять привез, – Светка пыталась выдавить из себя взрослую надменную усмешку, но предательские слезы скапливались в уголках глаз и уже бежали по носу.

– Ага, рыбу, – растерянно улыбался папа такой родной, почти забытой улыбкой.

Они пошли в салон связи, где Светка выбрала себе телефон. «Я буду сам тебе звонить, хорошо? И ты мне звони. Тебе что-то еще нужно?» Они прошлись по магазинам, поели мороженого на фудкорте.

– И что, ты теперь там все время будешь жить? – Светка ковыряла ложкой в креманке, не глядя на отца.

– Да, там работа. Ты знаешь, в Красноярске очень красиво, – оживился папа. – Какая природа, леса, а воздух какой! А зимой! Мороз настоящий, снега вот такой слой, я себя прямо другим человеком чувствую, после этих питерских дождей и слякоти. Было бы здорово, если бы ты ко мне приехала как-нибудь… Приедешь?

– Нет. Не знаю.

– Ну, как знаешь, – отец вздохнул. – Но ты подумай. Как-нибудь потом, соберешься и приедешь.

Но это «потом» так никогда и не наступило. Отец исправно звонил и писал ей, присылал фотографии с охоты и рыбалки, внезапно он сделался заядлым походником и с гордостью делился со Светкой снимками природных достопримечательностей. Она не всегда отвечала ему, но ждала, когда отец приедет в Питер. Это случалось раза два-три в год. Он водил ее в ресторан, где Светка объедалась суши или пиццей. «Мы, Петровы, любим поесть, это факт», – смеялся отец. «И выпить», – отбривала семнадцатилетняя Светка, заказывая второй бокал вина. «Только маме не говори, о’кей?». Новая папина жена работала завотделением краевой больницы, и сам он тоже, очевидно, неплохо зарабатывал. Став совершеннолетней, Светка получала от отца на Новый Год и день рождения переводы на приличную сумму, которую с удовольствием тратила на новую одежду и развлечения, а как-то раз полученных денег хватило на горящую путевку в Болгарию.

Через несколько лет после своего отъезда отец прислал сообщение: «У тебя родился брат! Богдан Олегович Петров, вес 3750, рост 53». «Ну охуеть теперь», – подумала Светка, которой эти цифры ни о чем не говорили. Она вглядывалась в фотографию крошечного человечка с зажмуренными глазами и слипшимися волосиками на красном лбу. Брат… Это все было так странно и так печально. Притаившаяся, но никуда не пропавшая обида на папу время от времени вспыхивала в ней с новой силой, и тогда Светка избегала встреч с отцом, и без того очень редких: «У меня очень много дел, сейчас сессия». Она ожидала, что отец будет переживать из-за ее нежелания видеться с ним. Пусть мстительно, зато справедливо, считала она, пусть испытает хотя бы отголосок той боли, которую испытывала она.

В дверь постучали, и Светка открыла глаза.

– Да? – крикнула она.

– Светочка, не спишь? Я зайду? – спросила Нафиса за дверью.

Светка судорожно вскочила, кое-как заправила кровать и открыла дверь.

– Доброе утро, заходите. Что-то с бабушкой? – нервно спросила она.

– Галина Васильевна отдыхает сейчас. Я поговорить с тобой хочу.

– Конечно, присаживайтесь, – засуетилась Светка, перекладывая одежду, комком лежащую на стуле, на кровать.

Нафиса осторожно присела на краешек стула, сцепив руки на выпуклом животе.

– Светочка, мне рожать скоро, срок в конце мая ставят. Вы с мамой уже решили, кто будет за бабушкой смотреть?

Светка мысленно чертыхнулась: в угаре рабочих проблем и любовных переживаний она совершенно забыла обсудить с мамой вопрос ухода за бабушкой.

– Нет еще, пока не решили, – медленно ответила она. – Но вы еще сможете какое-то время поработать?

– Уже ходить совсем тяжело, спина болит сильно, – пожаловалась Нафиса, потирая поясницу. – Я вот о чем поговорить хочу. Мужа моего племянница из Ташкента приехала, Фируза, здесь ее муж на стройке работает. Мы ей патент оформили, в кафе устроили к Фарходу, это родственник мой, она там убирает вечером поздно, и то не каждый день. Пусть она к вам приходит заместо меня, будет за Галиной Васильевной смотреть.

– Ну, не знаю… А она сможет? – с сомнением спросила Светка.

– Сможет, – заверила Нафиса. – Она в Ташкенте за больным отцом несколько лет ходила, он так вообще лежачий был, все умеет: и уколы ставить, и массаж делать. Что нужно, я ей все расскажу.

– А сколько ей платить? – занервничала Светка.

Нафиса вздохнула.

– Проездной ей нужен, они в другом районе живут. Да и время такое, Светочка, сама понимаешь, все подорожало сильно: и продукты, и квартира…

– Нелегалка? – с подозрением спросила мать.

– Да какая нелегалка, – с раздражением ответила Света, – все документы у нее есть, опыт…

– Ох, не нравится мне все это, – завелась мать.

– Мама, у нас что, есть выбор? – Светка нажала на «отбой» и подошла к двери Сашиного кабинета.

– Петрович, ты чего в дверь скребешься, – Саша печатал что-то в телефоне. – Заходи, я тебя не съем.

– Саша, можно с тобой поговорить?

– Говори, – он отложил телефон и уставился на нее.

– Саша, прибавь мне, пожалуйста, зарплату, – Светка нервно сжимала и разжимала кулаки.

– Ну и что у тебя случилось? – вздохнул Саша.

– Бабушке нужна новая сиделка, придется ей больше платить. Я готова взять на себя дополнительные обязанности, честно, мне очень нужны деньги, – она с мольбой смотрела на начальника.

– Света, я тебя очень ценю, но сейчас об этом не может быть и речи, – развел руками Саша. – Ты же знаешь, нас со всех сторон обложили: Кочержевский прессует, поставщики, налоги, братья все время наезжают, музыка им, видите ли, не нравится. По зарплате у нас и так постоянно задержки. С деньгами сейчас не ахти, все время в минус уходим. Надо подождать, пока ситуация выправится.

Светка молчала.

– Может, осенью. Или в следующем году. Если тебе прям срочно что-то нужно, могу выделить десятку, больше нет, – он потянулся к нижнему ящику стола, где скрывался сейф.

– Нет, спасибо, не надо. Я поняла, – она повернулась к двери.

– В «РусФудс» позвони, – крикнул ей в спину Саша. – Они опять звонили, я трубку не взял. Если по поводу задолженности, скажи, что на следующей неделе оплатим.

– Мы им то же самое на прошлой неделе говорили, – процедила Светка.

– Ну, скажи, что бухгалтер – идиотка, платеж не туда отправила, соври что-нибудь. Давай, ты знаешь, что делать. Они должны нам отгрузить в понедельник, – Саша углубился в телефон.

Светка вышла на крыльцо, достала сигареты и мобильник. В сотый раз она прокрутила переписку с Алексом – прошло больше недели с его последнего сообщения. Дрожащими от волнения пальцами Светка набрала ему: «Привет! Как с документами, все получилось?» Пришел ответ: «Да, все супер. Огромное тебе спасибо!» Она написала: «Обращайся в любое время)». Алекс прислал подмигивающий смайлик. Светка не могла придумать, что бы еще такого ему написать, и убрала телефон в карман. Ну, к чему все эти мерзкие условности, с досадой думала она, почему она не может просто позвонить ему и сказать: «давай встретимся, погуляем, выпьем, трахни меня, у нас был такой хороший секс, давай повторим». Он сочтет ее легкодоступной, она уже не сможет заинтриговать его. Ей стало обидно: «Почему все так сложно? Почему всегда я должна бегать за парнями, выискивать повод, создавать условия для встречи? Это они должны хотеть меня, бегать за мной».

Светка истово верила, что успех в любом деле – следствие упорной, часто долгой и не всегда приятной работы. Она не собиралась сдаваться, смиряться с мыслью, что у нее с Алексом был секс всего на одну ночь и теперь она стала ему неинтересна. «Нам же было хорошо вместе. Даже без секса – мы так здорово поговорили, и он был в восторге от крыши. И в постели… у меня был оргазм… это не просто так…» – бессвязно думала она. Она снова достала телефон и открыла страницу Алекса. На ней висело обновление: «Друзья мои! Завтра вечером играю для вас в легендарном баре «Де Бовуар», далее шла ссылка на страницу мероприятия.

– Ирма, привет, это Света, – торопливо заговорила она в трубку. – Внесешь меня в списки на завтра? Да, день рождения «Де Бовуара». Я буду одна.

Утром ее разбудил телефонный звонок. Не открывая глаз, Светка нащупала мобильник на тумбочке.

– Але?

– Добрый день, я могу услышать Александра?

– Добрый день, а кто его спрашивает? – Светка подавила зевок.

– Это Людмила из агентства недвижимости «Кэпитал Эстейт». Александр дал мне визитку, там указаны два номера, по первому никто не отвечает.

«Естественно, не отвечает», – Светка хмыкнула, посмотрев на часы: было 10.30 утра, Саша принципиально не брал трубку раньше двенадцати и почти никогда не перезванивал. «Кому нужно, дозвонится, – обычно говорил он Светке. – А вообще, пусть лучше тебе звонят».

– Меня зовут Светлана, я его личный помощник. Вы можете сообщить информацию мне, я его увижу и все ему передам.

– Замечательно, спасибо, – обрадовалась женщина. – Передайте, пожалуйста, что я звонила по поводу дома, мы проверили документы, все в порядке, можно выходить на сделку в ближайшие дни.

– По поводу дома?

– Да, он был на просмотре в субботу. Продавец готов предоставить скидку, раз покупка будет за наличные. Я говорила Александру – это лучшее предложение: расположение прекрасное, всего пятнадцать минут до города, озеро рядом, лес, инфраструктура вся есть, для семьи с ребенком самое то.

– Да, конечно, – машинально ответила Светка.

– Тогда жду от Александра звонка, всего доброго, – в трубке раздались гудки.

Ноги замерзли, она подоткнула одеяло и легла обратно. Светка пыталась осознать случившееся, но в голове проносились обрывки разговора, никак не складывающие в связную мысль. «По поводу дома», «предоставить скидку», «покупка будет за наличные». Светка приказала себе сосредоточиться. Саша покупает дом за городом? Почему она не в курсе? Откуда у него деньги? «Неужели решил продать квартиру», – подумала Светка. Саша купил ее почти за бесценок у каких-то алкашей, сделал дорогостоящий ремонт, которым страшно гордился. «Тут такая конура была, ремонт не делался лет пятьдесят, сантехника вся текла, стали обои обдирать, а под ними чуть ли не дореволюционные газеты, клянусь тебе. Смотри, Петрович, какой вид, – Саша распахнул шторы: прямо под окнами искрилась на солнце Фонтанка. – Там Аничков, а там, за домами, школа моя родимая. Да, ради такого вида и стоит жить в Питере». Саша ни за что не решился бы ее продавать, да и она непременно бы об этом узнала, «это небыстрое и хлопотное дело», – размышляла Светка. «Сделка за наличные». «Значит, все эти разговоры о зарплате, нервотрепка, изворачивания, бесконечные отговорки поставщикам, объяснения с Кочержевским – все это было ложью». Она вспомнила про пухлые конверты, которые регулярно забирала у Ромчика, и стало еще тошнотворнее. «Вот где моя прибавка. “Света, я тебя очень ценю, но сейчас нет никакой возможности”, – все это обман». Скоро ей надо будет вставать, одеваться и ехать на работу. Принимать звонки, отвечать на письма, бегать по городу, выслушивать чьи-то жалобы, объясняться – и врать, врать, врать. Во имя Саши и его успеха. Она повернулась на другой бок и закрыла глаза: «Я не буду больше в этом участвовать. Никогда».

Она продремала до вечера, вставая только за тем, чтобы сходить в ванную и поесть. Светка отключила рабочий телефон, но Саша уже успел позвонить ей раз пять на личный и оставил сообщение: «Ты где шляешься? Перезвони». Она запретила себе думать о работе, Саше, о том, как он поступил с ней: «Не сейчас. Не сегодня. Я должна быть свежей и отдохнувшей». Светка отчетливо представляла, как все будет: она подойдет к Алексу сразу после сета, легкое смущение, улыбка: «Я и не знала, что ты сегодня здесь играешь, я пришла на вечеринку». Прозвучит, наверное, неубедительно, Алекс, конечно, подумает, что она заранее узнала, где он играет, и пришла только ради него, но Светка решила, что ей плевать. Она пригласит его куда-нибудь выпить: «Я знаю отличный бар неподалеку, там тихо, не то, что здесь», а дальше – разговоры, вино, они поедут к ней и… Она улыбнулась своим воспоминаниям о прошлой ночи с Алексом.

«Все будет хорошо. Все получится», – твердила, как мантру, Светка, одеваясь. Сердце колотилось от волнения. Она вывалила из шкафа весь свой гардероб, забраковав и джинсы, и платья, втиснулась в узкую кожаную юбку и блузку с глубоким вырезом. На колготках виднелась стрелка, другие оказались с дыркой, Светка, чертыхаясь, побежала в магазин за новой парой, а потом еще раз – за вином и фруктами, вдруг они сразу поедут к ней домой. Запихнув одежду обратно и прибравшись, она тщательно накрасилась и вызвала такси: нельзя, чтобы прическа растрепалась или сапоги испачкались, она должна предстать перед Алексом красивой и ухоженной. Памятуя о том, что на вечеринки не стоит приходить к началу, Светка благоразумно опоздала. Бар уже был забит посетителями, она с трудом пристроила пуховик поверх кучи чужой одежды на вешалку у входа и постояла, осматриваясь. До этого она была в «Де Бовуаре» пару раз, и бар не произвел на нее особого впечатления, но сейчас атмосфера захватывала: громкая музыка, золотое конфетти на полу и столах, украшенная замысловатыми переливающими гирляндами барная стойка, официантки с подносами разноцветных шотов и бокалов с шампанским. «Клево как», – восхищенно подумала Светка. На небольшой сцене в глубине зала приплясывала с микрофоном в руках высоченная, невероятно ярко накрашенная девица в усыпанном стразами мини-платье. Светка уставилась на нее во все глаза, сообразив, что это травести-дива в образе. За диджейским пультом стоял Алекс. Белая футболка подчеркивала его загар, он был еще красивее, чем она помнила, красивее, чем на фотографиях в соцсетях. «Надо немного выпить, чтобы был блеск в глазах», – вспомнила она совет с женского форума по обольщению мужчин и заказала бармену виски с колой.

– Так, а сейчас ваша любимая Таня Люкс проведет долгожданный конкурс, – заговорила ведущая, когда музыка смолкла. – На кону у нас потрясающие призы: сертификаты на посещение бара «Де Бовуар». Главный приз – сертификат на сумму десять тысяч рублей! И получит его тот, у кого самый большой… да-да, сладкий, не спеши раздеваться, я вижу, ты очень хочешь приз, но сначала нужно ответить на несколько простых вопросов…