Текст книги "Магия вернётся в понедельник"

8. Мия

Я стояла перед большими двустворчатыми дверями главного входа в столичный Комитет по делам магии и никак не могла решиться открыть их. Сегодня я переступила новый порог в своей жизни. Первого июня, в день защиты детей, я начала новую жизнь. Технически – ещё не начала, конечно. А если не решусь войти, то и не начну. С этой мыслью я собрала всю свою волю в кулак и распахнула двери. За ними раскрывался большой светлый холл, с деревьями в огромных кадках, стоящих по углам. В центре расположилась белая круглая стойка информации и регистрации. Я прошла к ней уверенным шагом и, как только девушка, сидящая за ней, обратила на меня внимание, выпалила:

– Здравствуйте. Как я могу попасть в отдел по несанкционированному применению магии? – я отрепетировала эту фразу до зубовного скрежета.

Девушка смерила меня холодным взглядом и поинтересовалась:

– Назовите полное имя и цель визита.

– Жрановская Мия Сергеевна. Цель – трудоустройство.

– По вопросам трудоустройства в отдел кадров. – девушка тут же потеряла ко мне интерес.

– Мне сказали подойти сразу в отдел. – я сжала руки в кулаки. Волнение подкатилось к горлу.

– Кто сказал?

– Просо Николай Иванович.

Девушка посмотрела на меня взглядом, от которого по затылку пробежала изморозь и подняла трубку стационарного телефона.

– Николай Иванович, к вам пришла Жрановская Мия Сергеевна. Утверждает, что вы её ждёте.

Через минуту девушка положила трубку и подняла её снова, набрав другой номер. На меня она больше не смотрела и вела себя так, будто рядом никого нет. Я пригляделась к ней, стараясь запомнить лицо. На всякий случай. Спустя ещё несколько минут ко мне подошла женщина в чёрной униформе, сухо поздоровалась и повела по длинным коридорам в другое крыло здания. Сначала коридоры были белыми, как в холле, потом сменились на мятные. Пройдя по нескольким переходам, мы поднялись на лифте на седьмой этаж, прошли через полукруглый коридор с нежно-голубыми стенами и уткнулись в дверь с надписью «Не входить».

– Вам сюда. – сказала мне женщина, чуть смущённо улыбнулась и ушла в обратном направлении. Я осталась стоять перед дверью, охваченная новой порцией сомнений.

В голове снова всплыл вчерашний разговор с родителями.

– Ты с ума сошла! Ты сошла с ума! Ты сошла с ума! – причитала мама, сидя за кухонным столом с пустой кастрюлей в руках.

– Ладно Федька, но ты то! – добавил отец.

– А что Федька? Ему можно, а мне нельзя что ли? – привычно взбунтовалась я.

– Федя всегда себе на уме был. Всю жизнь каждое дело поперёк делал. А ты? – отец схватился за голову. – Ну что за девушка! Вечно тянется за братом, хоть бы раз родителей послушала.

– Федя мужчина! А ты-то куда? Там же опасно! – воскликнула мама.

– Началооось! – я закатила глаза.

– А что началось? Ну что началось-то? – продолжила наступать мама.

Папа сел за стол напротив мамы и закрыл лицо рукой.

– Да то и началось! Ну он мужчина, а я женщина, что с того? Я тоже могу за себя постоять! И тоже хочу хоть в чём-то помогать.

– Кому? Кому ты собралась помогать, бегая за преступниками? – папа посмотрел на меня. – Там и без тебя разберутся. Ну куда тебя вечно тянет? Где самое пекло, там и ты…

– Вы помните Марго? Сестру Маши Лобановой?

– Которая приходила за Машенькой к нам домой? Помним, конечно. – мама чуть сбавила обороты.

– Недавно её сын погиб. От неконтролируемого выброса магии.

– А ты-то тут причём? – уже почти спокойно, с тоской в глазах, спросил папа.

– Притом, что кто-то должен. Должен помочь. Вот таким, как они – потерянным людям с магической бомбой внутри.

– Ты молода ещё. В тебе говорит юношеский максимализм. – папа вздохнул.

Я села за стол между родителями. Цепи на джинсах брякнули о табурет.

– Делай как знаешь. – Вздохнула мама. – Всё равно ведь не послушаешь. Феденька знает?

– Знает. Обещал помочь.

– Дети, дети. Что же вы с нами делаете? – мама, наконец, поставила кастрюлю на стол.

– Прямо сейчас я напою вас чаем с малиной, а завтра пойду в Комитет. – сказала я с улыбкой.

Родители тревожно переглянулись, но перечить не стали. Федя был прав – его разговор с родителями на эту тему длился намного дольше и сопровождался битьём посуды. Меня, можно сказать, отпустили на работу в Комитет без потерь.

Я прислушалась. За тёмной дверью стояла тишина. Тогда я сделала несколько глубоких вдохов и, одновременно с резким выдохом, открыла дверь с надписью «Не входить». На меня уставились несколько лиц. Очень разных, но любопытных.

– Мне нужен Николай Иванович. – громко сказала я.

– Он там. – круглощёкий мужчина мотнул головой в сторону ещё одной двери.

Я поблагодарила и, под любопытно-оценивающие взгляды предполагаемых будущих коллег, вошла в кабинет начальника отдела по несанкционированному использованию магии.

Николай Иванович Просо сидел за столом и хмуро читал бумаги из папки на столе. Недопитый кофе стоял рядом с его правой рукой, периодически съезжая на пару сантиметров ближе к краю, когда начальник перелистывал страницы. Я остановилась перед столом. Сумка съехала с плеча и с глухим шлепком упала на столешницу. Николай Иванович поднял глаза от бумаг.

– Извините. – сказала я и почувствовала, как щёки заливаются краской.

– Мия? – Николай Иванович улыбнулся. – Садись.

Я села за стол перед ним и повесила сумку на спинку.

– Ты принесла документы?

– Да. – я зарылась в сумку, после недолгого копошения, достала объёмную папку, торопливо передала её начальнику.

– Образование, медсправка, расписка, характеристика, инн. – Николай Иванович перелистал документы, после чего посмотрел на меня внимательными голубыми глазами.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы помочь. – я сама удивилась твёрдости, с которой сказала это.

– Ты представляешь с чем тебе придётся сталкиваться?

– Да. Федя объяснил.

– Он сказал, что ты упёртая и всегда добиваешься своих целей.

Я ответила вопросительным взглядом.

– Я возьму тебя на работу под личную ответственность Фёдора. Сейчас он далеко, но, наверное, это и к лучшему. Первое время займёшься бумажной работой.

Я молча кивнула.

– Ты же родная сестра Фёдора?

– Да.

– Значит ты тоже?

– Да. Это проблема?

– Нет. Это хорошо. Но не распространяйся об этом. Сотрудники догадываются, но доподлинно не знают. Будет лучше, если всё останется так же.

– Хорошо. Есть какие-то особенности коллектива и работы, о которых мне стоит знать? – эту фразу я тоже отрепетировала дома.

Николай Иванович задумался.

– Наверное, будет лучше, если в коллектив ты вольёшься сама. Насчёт работы – узнаешь обо всём по мере погружения. Сейчас иди знакомься, осваивайся. Стол тебе покажут.

– Я вас отвлекла?

– Нет. Сегодня будет важное заседание. Теперь иди.

Я встала, поймала начавший падать стул, сняла с него сумку и вышла в кабинет отдела. Три пары любопытных глаз впились в меня.

– Я Мия. – я неуверенно улыбнулась.

– Я Светлана. – ответила эффектная блондинка. – Это Виктор и Григорий. – она показала на своих коллег.

– Очень приятно.

– А ты работать к нам? – спросил Григорий.

– Да. Куда мне можно плюхнуться?

– Давай туда. – Виктор показал на стол возле окна.

– Спасибо. – я прошла к пустому столу, уселась за него и сразу выдвинула все ящики по очереди. В верхнем нашлись скрепки, две погрызенные ручки и обломок карандаша. Не раздумывая ни минуты, я отправила их в корзину. В среднем ящике лежали носки. Мужские, ношенные. Они лежали комком и пованивали. Я застыла в нерешительности.

– Так вот откуда воняло. – хихикнул Григорий, заглянувший через моё плечо.

– Ффуу! -сморщилась Светлана.

– Интересно, это носки Никиты Павловича или Жрановского? – спросил Виктор.

– У Жрановского свой стол есть. – Светлана отвернулась.

– От него всего можно ожидать. – пробурчал Виктор.

Я прыснула. Кажется, я начала понимать, почему Николай Иванович сказал, что отсутствие Фёдора скорее плюс для меня. А когда успокоилась, открыла нижний ящик. В кабинете наступила тишина. Брови Григория скользнули вверх, Светлана нервно хихикнула, а Виктор присвистнул.

– Делааа. – протянул Гриша.

Из кабинета вышел Николай Иванович, открыл было рот, но увидев наши лица, молча подошёл, перегнулся через стол и заглянул в ящик. На несколько секунд все затаили дыхание.

– Выкиньте этот беспредел к чёртовой матери. – процедил начальник и выпрямился. – Я пошёл на заседание. Не скучайте. – он развернулся и ушёл беззвучным шагом.

– Я это трогать не буду. – сказала я, отъезжая от стола вместе со стулом.

Светлана и Виктор переглянулись. На помощь пришёл Григорий. Он выудил из кармана латексные перчатки, надел их, придвинул корзину для мусора поближе и начал выуживать из ящика его содержимое. С каждым новым предметом выражения наших лиц менялись от омерзения, к удивлению и нездоровому любопытству. Когда из самой глубины ящика Гриша достал потрёпанный томик «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, мы хором засмеялись с такой громкостью, что я стала ждать не нагрянет ли кто-то из соседнего отдела.

– Многогранная личность этот ваш Никита Павлович. – сказала я сквозь слёзы, когда смех, наконец, утих.

– Чувствуется, большую часть его граней мы узнали только сегодня. – ответила Светлана, поправляя макияж.

– Если это не очередная шутка Жрановского, конечно. – вставил Виктор.

– Это даже для Фёдора слишком. – ответила ему Светлана. – Ну что, чаю за знакомство?

– Давайте. – ответили мы хором.

Гриша вытащил носки из ящика, кинул их в корзину, потом отправил за ними вслед перчатки.

– Никита Павлович ушёл на пенсию год назад. – пояснила Света. Мы и не знали, что он в столе хранит.

– И хорошо, что не знали. – хрюкнул в кружку Виктор.

– Может это не его? – предположил Гриша. – Вещдоки не сдал.

– А в ящик зачем спрятал? – спросил Виктор.

– Ну не знаю. Может, вовремя не сдал, а потом забыл?

– Как ТАКОЕ можно было забыть? – снова прыснула я.

– Он же пенсионер. Проблемы с памятью.

– От такого разве что проблемы с давлением могут быть. – ответила я.

– Мия, а где ты раньше работала? – сменил тему Виктор.

– В театре.

Все уставились на меня со смесью недоверия и восхищения во взглядах.

– Актриса? – спросила Света.

– Нееее. Декорации рисовала. И помогала с гримом.

– Круто! – сказал Виктор.

Светлана помрачнела, а Григорий спрятал улыбку за кружкой.

– А почему уволилась оттуда? – спросил он.

– Надоело. – честно ответила я.

Чаепитие плавно перетекло в обед, который закончился возвращением с заседания злющего Николая Ивановича. Он вошёл в кухню и с размаха плюхнулся на стул, который жалобно заскрипел под ним. Светлана вскочила, плавными движениями налила начальнику чаю.

– Спасибо, Света. – сказал он. – Сегодня без происшествий?

– Пока без. – ответил Гриша.

– Мирный всё-таки сумел провести своего свидетеля по официальным каналам. Теперь у нас есть доказательства того, что Павел Миляев был обучен магии.

– И что теперь? – спросил Виктор.

– Дело уже подняли. Придётся перестраивать линию доказательств, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

– А у нас есть вновь открывшиеся обстоятельства, кроме тех, что нарыл Мирный? – спросил Гриша.

– К счастью, есть. В момент гибели Павла Миляева, он был не один. С ним была его подруга – Дарья Волковская. Недавно она попала под следствие в связи с неконтролируемым выбросом магии.

– То есть она тоже маг? – это спросила Света.

– Да. И по всей вероятности, необученный.

– Жрановский поехал туда? – спросил Виктор.

– Да. Он следит за Волковской и шлёт дурные вести.

Мы навострили уши. Я нахмурилась – мне Федя никаких дурных вестей не рассказывал.

– Во-первых, Фёдора насторожило совпадение в делах Миляева и Волковской. В деле Миляева фигурирует наезд на пострадавших серебристого внедорожника. После гибели Павла внедорожник не нашли, но, откровенно говоря, и не искали. Наезд был признан случайностью, которая спровоцировала магический выброс. Но в деле Волковской так же присутствует наезд серебристого внедорожника. Свидетель, как и сама Волковская, утверждает, что автомобиль переехал бы девушку, если бы не магия. Волковская не пострадала. Свидетель оказался бывшим сотрудником Комитета и быстро среагировал, выведя Дарью из-под ударной волны.

– Получается Миляев мог погибнуть не от собственной отдачи, а из-за действий Волковской? – спросил Гриша.

– Да. Именно на этом мы и будем строить новую линию необходимости отмены запрета на магию. Но в деле появилась сложность.

– Какая? – спросила я.

Все обернулись на меня, как будто забыли о моём присутствии.

– Вчера в кафе Волковской было совершено убийство при помощи магии. Фёдор разбирается в деле. Если Волковская окажется обученной волшебницей, наше дело провалится.

– Кто ещё, кроме Мирного, против отмены запрета? – спросил Виктор после недолгого молчания.

– Отдел международного сотрудничества, отдел внутренней безопасности пол на пол, из других направлений по чуть-чуть. В целом, чуть больше трети. Новые сведения, найденные Мирным, посеяли сомнения. – Николай Петрович помолчал. – Мы должны изучить все стороны этого дела. Будет сложнее, чем я думал. Придётся прочесать всю родословную Волковской, и получить полные сведения о её жизни после гибели Миляева.

– Что она сама рассказала Фёдору о произошедшем? – спросил Гриша.

– Ничего. – начальник посмотрел на наши удивлённые лица и уточнил. – Девушка провела неделю в тюрьме, скорее всего, до сих пор не поняла почему её отпустили, поэтому явно побаивается контактов с Комитетскими. Фёдор занимается этим.

– А сейчас внедорожник нашли? – задала вопрос Света.

– Нет. Как сквозь землю провалился.

– Это странно. – Светлана задумчиво крутила в руках чашку.

– Странно, конечно, но может быть и совпадением. – ответил Виктор.

– Согласен. – положил конец начинающемуся спору Николай Иванович.

– А как с договором на запрет входа в кафе? Фёдору удалось договориться с хозяйкой? – спросил Гриша.

– А вот тут новости интересные. В кафе существует некий магический барьер, принцип работы которого Фёдору пока не удалось разгадать. – Николай Иванович похлопал по столу и заключил:

– Будем работать. Мия, сейчас тебе дадим дела за последнюю неделю – приведи их в порядок. Гриша, покажи, как надо их заполнять. Света и Витю… Виктор, дуйте в библиотеку. Мне нужны труды графов Миляева и Волковского.

Кухня моментально опустела. Гриша притащил из кабинета начальника стопку папок, потом принёс ещё одну в качестве образца. Сел рядом со мной и стал подробно объяснять, как заполнять дела. Я старалась не разглядывать фотографии пострадавших, но мои глаза невольно цеплялись за них. Большинство волшебников на них были страшными, изувеченными, разорванными или даже мумифицированными. Но некоторые были совершенно невредимыми.

– Почему так? – спросила я.

– Что?

– Почему одни изувечены, а другие нет?

– Разные способы магического выброса, разная сила, разные эмоции, разные внешние обстоятельства. Тех, что похожи на мумии, сожгло отдачей от магии. Другие пострадали от взрыва при выходе отдачи в воздух.

– А невредимые?

– Это те, кто сжёг отдачей других, но не рассчитал силу.

Я поёжилась.

– Привыкай. – Григорий посмотрел на меня с сочувствием. – Такие происшествия становятся почти ежедневными.

– Жаль их. – вздохнула я.

В пять часов вечера Николай Иванович вышел из своего кабинета и попросил меня задержаться. Гриша сконфуженно попрощался, и мы остались с начальником вдвоём. Он накинул на кабинет заглушающее заклинание, а я внутренне напряглась. Ещё никто, кроме брата и родителей не колдовал в моём присутствии.

– Никому об этом не говори. – сказал Николай Иванович.

– Федя знает?

– Конечно. Теперь расскажи мне что конкретно из магических искусств ты изучала и на каком уровне остановилась.

– Основы магии – четвёртый уровень, защита неполный третий, воздействия на седьмом-восьмом уровне, заклятия на втором. Взаимодействие не изучала.

– Неплохо. Федя тебя поднатаскал, он-то пришёл к нам с намного худшими данными.

– Да. – я покраснела. – У него не будет проблем из-за этого?

– Нет, но говорить об этом не стоит. – начальник устало потёр глаза. – С сегодняшнего дня ты в штате, завтра я подам прошение на твоё обучение. Теперь можешь идти.

– Спасибо.

– Не за что. – покачал головой Николай Иванович.

Я вышла из кабинета и зависла. Меня привели со стороны главного входа, но из этого крыла должен был быть отдельный выход. Никаких указателей в коридоре не оказалось. Вид из окна тоже не дал никаких подсказок. Парковка перед зданием Комитета пустела, а я стояла перед окном в нерешительности.

Попросить помощи у начальника или попытаться найти выход самостоятельно? Я повернулась к окну спиной и пошла по коридору в поисках лифта. Поплутав по закоулкам, в которых уже выключили свет, я всё-таки ухитрилась его найти. К счастью, он исправно привёз меня на первый этаж, на котором меня ожидал новый виток этого приключения. Здесь свет горел и даже встречались сотрудники Комитета, но спрашивать у них дорогу я не стала – из чистого азарта найти выход самостоятельно.

Спустя пятнадцать минут я сдалась, но людей в этой части здания уже не было. Пришлось брать волю в кулак и идти дальше. Выход нашёлся после следующего поворота. На проходной меня подозрительно осмотрели, но задерживать не стали. Свобода!

Тёплый летний ветерок донёс аромат поздней сирени. Я, не торопясь, пошла по тротуару, вдыхая полной грудью пьянящий воздух новой жизни. Той самой, о которой я мечтала и которой боялась одновременно.

9. Дарья

Кофе давно остыл, бутерброд покачивался в моей руке – опасно кренился овощной начинкой. Яйцо медленно сползало с бутерброда, пока я смотрела в окно невидящим взглядом. Я не видела официанта Лёшу, который уже третий раз подходил к столику, но так и не решался заменить кофе на свежий, не видела ястреба, нарезающего круги над гладкой, дымчато-серой, под стать предгрозовому небу, озёрной плоскости. Я не замечала и снующего под окнами инспектора Жрановского, который с задумчивым видом ходил вокруг кафе.

Шлёп! – яйцо, всё-таки не удержалось на поверхности бутерброда и шлёпнулось на стол, выведя меня из прострации. Я беспомощно посмотрела на него, потом на свой надкушенный бутерброд, начала было оглядываться в поисках официанта, но Алексей уже подошёл. Он мимолётно улыбнулся, забрал из моей руки бутерброд, положил его на тарелку, собрал яйцо со стола, поставил на тарелку чашку с холодным кофе и удалился, забрав с собой скатерть. Спустя несколько минут он подошёл с чистой скатертью и дымящейся чашкой с кофе. На мою благодарность он кивнул и молча отошёл к барной стойке.

Как это могло произойти? – в стотысячный раз я задавала себе этот вопрос, но никак не могла найти ответа. Всю ночь я пыталась убедить себя в том, что Николай умер своей смертью, что у него могли быть проблемы со здоровьем, о которых я не знала, но внутренний голос убеждал меня в обратном. Ему было тридцать четыре года. Тридцать четыре! Он вошёл в архив абсолютно здоровым, а вышел оттуда через две минуты с пепельно-серым лицом и слипшимися губами. Через тридцать секунд он уже лежал на полу мёртвым. Ни одна болезнь не действует так быстро.

Тогда, может, его отравили? – спрашивала я себя. Возможно, но кто и зачем? А, главное, какой яд действует так? Только бы не магия. Лишь бы не магия – беззвучно шептала я, пока не уснула. Утром, за завтраком, меня посетила ещё одна пугающая мысль – всё кафе, включая посетителей, слышало, как мы поссорились накануне вечером. Все сотрудники заведения знают, что я начала проверку из-за сомнений в деятельности Николая. Все знают, что у меня был мотив для убийства. А ещё все знают, что я волшебница.

Странно, что меня ещё не задержали. – подумала я, и, окинув взглядом улицу, наконец заметила инспектора Жрановского. Желудок подпрыгнул. Фёдор посмотрел прямо на меня, улыбнулся и помахал рукой в приветственно-манящем жесте. Ну уж нет. – решила я, глядя на свои трясущиеся руки и манжет, на котором ещё утром была пуговица. Я отсюда не выйду.

Пока я боролась с собой, в кафе ворвалась Марина Дмитриевна. Она, как каравелла, проплыла мимо пустующих столиков и опустилась на стул передо мной.

– Пей свой кофе, пока не остыл, Дашенька. Я тебе принесла домашних эклеров, попробуй. Вот эти (она показала на лимонно-жёлтые) особенно вкусные, на мой взгляд.

– Я быстро поднесла чашку к губам, чтобы главбух не заметила тремор рук.

– Кушай, кушай, милая. Тебе нужны силы и хорошее настроение. Вот же, сволочь этот Николя, прости меня, но так нагадить напоследок! – Марина Дмитриевна говорила своим переливчатым, как горный ручей, голосом, утихомиривала мои тревоги. – Попробуй ещё шоколадных эклеров, Дашенька. Да на тебе лица нет! Совсем довели тебя эти нелюди, а ты не слушай их, ешь эклеры, они с кофе очень вкусно сочетаются. Потом в архив пойдём, посмотрим, что там Николя наворотить успел. Да что же этот Комитетский служащий, всё трётся под нашими окнами?

– Я проследила за её взглядом и снова увидела Фёдора, который помахал мне теперь уже двумя руками.

– Обычно они даже близко к заведению не подходят, а этот всё бродит и вынюхивает вокруг который день.

– Интересно, а почему он не заходит? Неужели договорённость сорокалетней давности не противоречит его служебным обязанностям? – спросила я вслух.

– Об этом у Пашеньки в комнате поищи записи. Он их у себя в сейфе держал, бедный парень. Я только знаю, что не могут комитетские сюда зайти, даже если очень захотят. А уж почему и как – только Миляевы и знали. Да ты не расстраивайся, милая, от того, что вы с Николя поругались, к тебе убийство не привяжешь. Все же мы знаем, что тебя в архиве не было, все сотрудники подтвердят это.

– Спасибо, Марина Дмитриевна. Что бы я без вас делала! – искренне поблагодарила я женщину.

– Сидела бы с остывшим кофе до вечера, и нервничала. – Марина Дмитриевна по-отечески улыбнулась мне, но, заметив Фёдора в окне, фыркнула. – Если бы не специфика его деятельности, я бы присмотрелась к нему. Уж больно настойчиво он твоё внимание привлекает.

Я хихикнула.

– Нет уж. Пусть лучше снаружи руками машет.

Марина Дмитриевна ответила смешком.

– Глупая ты, Дашенька, не в обиду сказано. Пригляделась бы.

– Нет, Спасибо. Я, лучше, сначала с делами кафе разберусь, да со своими проблемами. Потом уже подумаю, если силы останутся.

Женщина только покачала головой.

После кофе мы поднялись и молча, лишь нервно переглядываясь, зашли в архив. Внешне, в нём ничего не изменилось. Только, едва уловимо, пахло травой и чем-то неприятным. Подсознательно запах ощущался как мышиный, но был он таким слабым, что сказать однозначно у меня бы не получилось.

Я прошла вдоль стеллажа, стоящего у правой стены, подошла к столу, на котором мы раскладывали папки и провела кончиками пальцев по оставшимся на столе бумагам. Запах, как будто, стал сильнее. Марина Дмитриевна задумчиво разглядывала папки на левом стеллаже.

– Что он здесь делал? – задала я первый вопрос, который возник у меня вчера.

– Трудно сказать, Дашенька, может хотел что-то спрятать, а может и наоборот – подсунуть какие-то бумаги. Николя расслабился – привык, что за ним никто не следит, вот и занервничал, когда мы проверку затеяли.

– Вы давно его подозревали?

– Полгода как. – Марина Дмитриевна достала папку с договорами за прошлый год. – Когда по документам явные накладки появились.

– Вы не пытались с ним поговорить?

– Пыталась, да он же гордый был – только смеялся надо мной.

– А со мной?

– И с вами пыталась. – главный бухгалтер посмотрела на меня внимательно.

– А что я вам отвечала? – мне стало любопытно, как выглядела моя зацикленность памяти со стороны.

– По-разному. То просила подойти с этим вопросом позже, то кивала, но ничего не отвечала. Иногда просила дождаться Павла. – Марина Дмитриевна замолчала, продолжив на меня смотреть. – Что с тобой было, Дарья? – спросила она после паузы.

– Не знаю. – ответила я через минуту раздумий. – Какое-то помутнение рассудка на фоне стресса. Врач сказал, что такое бывает.

– Поберегла бы ты себя, Дашенька. – вздохнула Марина Дмитриевна.

– Теперь уже поздно. – невесело улыбнулась я. – Придётся разбираться, какие дела тут творил Николай и что его привело к такой странной смерти.

Мы замолчали, погрузились в чтение папок. Запах, еле уловимый в начале, стал немного сильнее.

– Вы чувствуете запах? – спросила я.

– Немного. Наверное, где-то завелись мыши. Странно.

– Почему странно? Кафе же.

– Я работаю тут уже двенадцать лет, милая, и никогда здесь не было мышей. – Марина Дмитриевна поморщилась и открыла входную дверь.

В пять часов вечера, мы попрощались. Архив я закрыла, а ключ, во избежание повторения происшествия, забрала с собой. До этого все ключи от административных помещений хранились у бармена. После лёгкого ужина, я вышла на улицу. Гроза, собиравшаяся утром, давно пролилась и высохла. Вечернее солнце приятно грело, а воздух пах летом – немножко сыростью с озера, немножко травой и цветами.

– Ну наконец-то! – из-за деревьев вышел инспектор Жрановский, в сопровождении рыжего уличного кота гигантских размеров.

– Ты решил завести друга в нашем маленьком городе?

– Нет. Этот котяра сожрал треть моей шаурмы и теперь не хочет от меня отставать. – Фёдор угрожающе махнул рукой на кота, но тот никак не отреагировал.

Я не выдержала и фыркнула.

– Не смешно. – пробурчал Фёдор. – Привет, кстати.

– Привет. – я пошла в сторону города.

– Я уже думал, что ты так и будешь в своём кафе отсиживаться, пока срок давности убийства не выйдет.

– Срок давности чего? – я отшатнулась от инспектора.

– Убили твоего заместителя, Волковская. – буднично ответил Фёдор. – Изощрённо так, я уже давно с такими преступлениями не сталкивался.

– В смысле? – я прикинула расстояние до кафе, но потом оценила спортивную подготовку Жрановского и поняла, что добежать не успею.

– Кто-то его проклял. И мне очень интересно узнать кто и зачем это сделал. – Фёдор беззаботно улыбнулся и подмигнул мне.

– Не поверишь, но я бы тоже очень хотела знать кто это сделал. – я поёжилась.

– Ты уж извини, но твоя кандидатура пока что самая убедительная для следствия.

Я посмотрела на Фёдора в упор.

– Ты меня арестуешь?

– Пока нет. Только умоляю, не надо прятаться в кафе. Без тебя я не смогу разобраться что же там на самом деле произошло.

Мы кружили по длинным, извилистым улицам.

– Если тебе интересно, то я его не убивала.

– Интересно, но на слово поверить не могу, ты уж прости. Даже если я поверю – система потребует доказательств.

– Ты уверен, что это было убийство? – я обхватила себя руками за плечи.

– К сожалению, уверен. Кто-то наложил на него проклятье.

– Я не обучалась магии.

– Я знаю. Но проверю. В принципе, только это тебя и спасло от немедленного задержания.

– А как ты будешь это проверять?

– Секрет фирмы. – Фёдор свернул в проулок и вывел нас к парку. – Для начала расскажи максимально подробно – что между вам произошло, почему вы поссорились, кто до этого бывал в архиве и кто имеет туда доступ. Я бы, конечно, хотел сам осмотреть место преступления, но ты не хочешь меня пускать.

– Обойдёшься. В смысле – в кафе не пущу. Откуда ты знаешь про ссору?

Фёдор только улыбнулся в ответ.

– Ладно, расскажу, что произошло, а то надумаешь невесть чего.

– Валяй. – Фёдор уселся на ту же скамейку, что и в прошлый раз. Кот нахально улёгся у него на ногах.

– Наш главбух, Марина Дмитриевна, полгода назад начала подозревать Николая в присваивании средств заведения. Она уговорила меня начать проверку деятельности Николая за последние два года. Мы уже нарыли кучу несоответствий в документации. В общем – я собиралась его уволить. Но предварительно стоило стрясти с него неустойку.

– Николай почуял, что пахнет жареным и устроил скандал?

– Откуда ты знаешь?

– Поговорил с частью персонала и несколькими гостями.

– Шустрый какой. Я думала, что ты весь день возле кафе отирался.

– Одно другому не помеха.

Я закатила глаза и продолжила:

– Утром Николай пришёл на работу при полном параде и с портфелем, как будто собирался гостей приветствовать. Поздоровался, выпил кофе, пошёл в свой кабинет, но по пути зачем-то заглянул в архив.

– Сколько он там был?

– Две минуты, не больше. Я пошла за ним – хотела поговорить, но он вышел из архива с серым лицом и слипшимися губами. Вместо кабинета отправился в зал, где и упал.

– В тот момент, когда Николай вошёл в архив ты была в общем зале?

– Да.

– Вы разговаривали утром?

– Нет. Только поздоровались.

– Ты не знаешь, случайно, был ли Николай магом?

– Нет. То есть не знаю. Никогда не интересовалась.

– Почему вы не проводили проверку раньше?

– Ты читал мою медкарту?

– Читал, но хочу услышать от тебя.

– Я не знала, что кафе действительно моё. Я думала, что Павел где-то здесь. Рядом. Что кафе моё только по документам, а все вопросы решает он.

– Слушай, Даш, а почему Павел вообще переписал кафе на тебя?

Повисла долгая пауза. Кот, мурлыча, развалился на одной коленке Фёдора и одной моей. Я машинально почесала его за ушком и вспомнила про Марика.

– Даш?

– Боюсь, что я не могу достоверно ответить на этот вопрос. – я посмотрела на Фёдора извиняющимся взглядом.

– Как это?

– У меня в голове многое перемешалось за последние два года. Одно я знаю точно – за Пашкой следили.

– Он не говорил кто?

– Нет. Я не помню. Понимаешь, часть моих воспоминаний перемешалась с какими-то фантазиями. Память восстановилась после последней аварии, но иногда всё ещё путаюсь.

– Ты имеешь ввиду выброс магии, за который тебя посадили?

– Да. Магия исцелила мою память, но иногда я путаю что было на самом деле, а что выдумал мой мозг. Врач сказал, что это защитная реакция сознания, на стрессовую ситуацию и скоро всё восстановится окончательно.

– Постарайся вспомнить. Это важно. – Фёдор посмотрел на меня серьёзно, но отвлёкся на пушистый хвост кота и возмутился.

– Нет, ну что за наглость! Я ему отдал треть своей шаурмы, а головой он лёг на тебя!

– Ну ты ему ещё счёт за шаурму предъяви. – хихикнула я.

Солнце начало медленно клониться к закату, окрасило небо в тёплый свет. Ветра не было, только птицы неугомонно чирикали в зарослях позади нас. Невольно я засмотрелась на листья, зелень которых всё ещё сочилась свежестью, доступной лишь в самом начале лета. Глаза скользнули ниже, выхватили среди людей, идущих по дальней аллее, знакомый силуэт.

Я вскочила со скамейки, отчего кот недовольно мяукнул и грохнулся в траву.

– Прости. – произнесла я машинально, продолжая вглядываться сквозь листву.

– Кто там? – насторожился Фёдор.

– Никто. Я сейчас. – сказала я и быстрым шагом устремилась по аллее, которая, должна была соединиться с параллельной. Фёдор не отставал от меня, а рыжий котяра, не отставал от нас.

Через несколько минут ходьбы, я поняла, что выбрала не то направление, и сейчас отхожу всё дальше и дальше от места пересечения дорожек парка. Решение появилось практически мгновенно – я, не задумавшись ни на секунду, ломанулась в кусты. Фёдор с чертыханиями рванул за мной. Среди деревьев уже сгустились тени, под ноги попадались корни. Я бежала наперерез, пока не упёрлась в густые заросли сирени. Фёдор остановился рядом со мной. Кот, шмыгнул под кустами и исчез.