Текст книги "Сердцеедка для мажора"

Эпилог

К Андрею я переехала неделю назад, но коробки с моими вещами привезли только вчера вечером. Трижды перерыв содержимое, я поняла, что забыли собрать вещи из комода, включая нижнее белье, а ходить без трусов по дому, где бродит ненасытный кошак, чревато.

Андрею настолько не нравится мысль, что скоро я пойду в универ, что мне кажется, он намеренно фарширует меня своими головастиками.

С этими мыслями, открывая дверь в спальню, где, полулежа на кровати, Аристов, нацепив очки, работал на ноуте, я вдруг отчетливо представила, как он точно так же занимается делами, а рядом с ним сидит его маленькая копия, прижимаясь к папочке.

До этого момента я сомневалась, что нам нужно торопиться с детьми. Я ведь учусь еще, но сейчас вдруг так явно представила себе возню Мажора с сынишкой, и мне захотелось этого безумно.

Длинные ресницы Андрея взмахивают, когда его взгляд перемещается от экрана ко мне, и у меня снова щекочущие ощущения по спине, потому что он с утра ее всю расцеловал, задевая кончиками ресниц кожу.

– Ты вчера порвал мои последние трусы! – отвечаю на вопросительный взгляд Андрея.

Андрей отставил ноут, разглядывая меня в одном полотенце, и, протянув руку к прикроватной тумбе, извлек из ящика те самые трусики, которые я засунула ему в карман на дне его рождения в прошлом году.

– Подарки, конечно, не возвращают, но могу дать тебе на один день! – расплылась моська Мажора в соблазнительной улыбке.

– Зачем ты их тут хранил? – прищурила я глаза, заподозрив, что у такого педанта как Андрей ничего не может валяться без необходимости.

– Мечтал о тебе, неприлично! – замурчал мой котик. – Целый год, Малявка!

О том, что с той ночи на даче у Андрея не было других женщин, я узнала случайно. На днях к нему заявилась какая-то девица, заявив, что ждет от него ребенка. В квартиру он ее не пустил, но я была в гостиной и слышала каждое слово.

В первые минуты их разговора я думала, что проваливаюсь в ад, но одной фразой Аристов вернул меня на седьмое небо: «В моей постели уже год только моя любимая женщина, так что советую тебе обратиться к настоящему отцу». Я слышала, как закрылась дверь и Аристов звонил на пост охраны, ругая их, что пускают кого попало, и своему юристу, чтобы разобрался с девицей.

В тот день мои сомнения, что Андрей будет искать секс на стороне, у меня окончательно исчезли. Папа оказался прав – влюбленный мужчина самый верный мужчина. Главное, самой не разрушить его чувства упреками и подозрениями на пустом месте. Теперь я поняла, почему Мажор так говорил про отношения в семье, не потому что боялся, что я буду жаловаться своим, а потому что это неминуемо внесет разлад между нами. Мне ведь тоже не понравится, если Ленточка и родители Андрея будут приходить и учить меня, как нужно обращаться с Андреем.

Он во многом оказался прав, возможно, все это приходит постепенно, но Аристову меньше чем за год удалось донести до меня все, что он считал нужным. И пусть он мне проиграл, говоря, что любит меня безусловно, но и я ему проиграла. Ведь какой бы сильной ни была любовь, ее так просто можно растоптать, если превратить жизнь своей половинки в ежедневный кошмар с контролем звонков, времени возвращения домой, обидами и придирками по любому поводу.

Аристов как всегда благородно признает свое поражение и с удовольствием наказывает меня за то, что поставила его на колени, но на самом деле мы оба знаем, что победили. Сами себя. И это так круто, когда ты осознаешь, что стала не лучше «вон той девушки», а стала лучше себя прежней.

– Ты моя идеальная половинка, Вики, – часто говорит Андрей, прикладывая свою татуху к моей.

Аристов нечасто бывает романтичным и, даже даря мне охапки цветов, отпускает шуточки типа:

– Чем круче букет, тем ниже поцелуи!

Но я и не хочу, чтобы он был другим. Я люблю моего плохого Мажора. С того самого дня, как он ворвался в мою жизнь ярким ураганом. Только теперь я люблю этого красавчика не только за дерзкую улыбку и красивые глаза, а за то, какой он на самом деле удивительный и неповторимый человек. Сильный, умный, надежный.

Мне ужасно жаль эти два потерянных года без него, но, возможно, именно это и заставляет нас так трепетно относиться к друг другу, к нашей любви.

В день нашей свадьбы я нервничала с самого утра. Мои страхи, почувствовав трещины сомнений, повылезали, заполняя душу. И я уже едва не рыдала, не зная, как успокоиться и взять себя в руки.

Голова кружилась до тошноты и звон в ушах стоял не от щебечущих рядом девчонок, а от подскочившего пульса. Неужели он выбрал меня? Список его поклонниц составит конкуренцию «желтым страницам» по объему, а он выбрал меня? Глупую малявку?

– Вика, ты в порядке? – спросила Стефи, укачивая на руках сына, а я опять представила себе Андрея, гуляющего с нашим сыном.

Внезапная мысль, что я, возможно, беременна, странно, но погасила во мне и нервозность, и тошноту.

– Я… не знаю… я так боюсь его разочаровать, – призналась я подруге тихо.

– Тогда просто оставайся собой, – улыбнулась Стефи, – Аристов безнадежно влюблен в свою Малявку. Поверь, я его знаю всю жизнь, и если мне Аристов делал предложение потому, что обещал когда-то, то на тебе он женится потому, что любит и не хочет отпускать. И другая ему ему не нужна. Неужели ты думаешь, что Аристов, с пеленок выбирающий для себя все самое лучшее, в жены возьмет не ту, что хочет? Он же самый зловредный эгоист! Если выбрал Вику, значит, ты для него самая лучшая в мире!

Так просто Стефи вернула мне уверенность в себе, немного еще помучив мой мозг логическими заключениями, ушла кормить своего богатыря.

Но окончательно мои нервы перестали меня дергать до дрожащих рук, когда я увидела Андрея, ждущего меня под аркой для регистрации. Такой красивый! С неизменной улыбкой и, конечно же, в безупречно сидящем на нем костюме, он обернулся, глядя на меня, и я поняла, что предсвадебный мандраж меня отпускает с каждым шагом.

Пока нам зачитывали речь, Андрей смотрел мне в глаза, словно обещая каждое слово, что произносил регистратор. Я знаю, что чуть позже Аристов обязательно зажжет эту вечеринку, но в данный момент он серьезен и точно не выкинет никакой глупости типа «А можно еще подумать?».

Андрей умеет быть разным, но никогда не дурачится там, где это неуместно. И я такая глупая, что сомневалась снова в нем, и такая счастливая, что вижу в его глазах сейчас любовь и восхищение.

– Малявка? – обеспокоенно зовет меня Андрей.

А? Что? Я все прослушала! Заволновавшись, я все перепутала и полезла целовать Андрея под всеобщий хохот и аплодисменты.

В глазах Андрея искрится смех, и до меня доходит, что нужно было просто сказать «да»!

– Люблю тебя, моя Малявка, – шепчет мне в губы Андрей, выпуская из объятий, – ответь дяде и пойдем танцевать!

Наша свадьба могла запросто конкурировать с Днем Независимости в Штатах. У нас было все: от площадок с приглашенными артистами до светового шоу, где свою лепту внесли друзья Андрея на парапланах. Грандиозный салют над морем и файер-шоу танцующих итальянских мачо.

На огромной вилле Аристовых все заставлено цветами, увешано шелковыми лентами, и представить себе свадьбу грандиознее нашей невозможно. Тут даже живая музыка нервирует Тоху, ждущего свой звёздный час за диджейским пультом.

– Потанцуешь со мной, Малявка? – промурчал любимый голос, и по мне привычно поползли ладони Мажора.

По шелку платья со спины, по бокам и, опустившись на живот, остановились, вычерчивая на нем рисунки.

Длинные ресницы Андрея скользнули по щеке, и тут же его колючая моська коснулась шеи одновременно с обжигающими поцелуями.

Андрей немного прихрамывал, но музыка его не предала, она, как и прежде, подчиняется его движениям. Я не знаю больше никого, кто так может двигаться даже на собранной по кускам ноге.

– Малявка, хочу тебе кое-что показать, – взяв меня за руку, Андрей повел меня на побережье, но остановился, не доходя до воды и вглядываясь вдаль.

– Вот волчара! – рыкнул Андрей, закрывая мне глаза ладонью.

Но я уже успела увидеть Мирона с голым задом, разгуливающего на яхте Аристовых. И подозреваю, что Ленточка тоже торт не будет.

– Ты хотел прокатить меня на яхте? – спрашиваю у Мажора.

– Нет, пойдем.

Андрей провел меня вглубь виллы и, остановившись у бассейна, скинул с себя всю одежду, кроме боксеров. Плюхнувшись в воду, он вынырнул, и меня бросило в жар от его взгляда.

– Хочу повторить нашу первую ночь, Bimba, – объяснил мне Аристов, с чего его понесло в бассейн в разгар праздника, – потом вернемся к гостям, Малявка, а сейчас не дай умереть мне от жажды!

Роняя меня на кровать, хрипел Андрей, и действительно, как в первую ночь, ему словно крышу снесло. До хриплых рыков срывая голос, он нетерпеливо рвал шнуровку платья, жадно вдыхая аромат «Черного пиона» с моей кожи.

Не знаю, что за игры разума, но, повторив ту ночь, мы с Андреем как будто вернулись на два года назад и исправили ошибку, принесшую много боли. Два года страданий захлопнулись в железном сундуке воспоминаний, ключ от которого мы навсегда потеряли в омывающем берег море.

Но, конечно, Мажор не удержался от того, чтобы повторить все до мелочей. И снова произнес те слова:

– Можно, я останусь в тебе навсегда?

Я уже говорила ему, что он поселился в моем сердце навсегда с первого взгляда, но готова повторять это слово бесконечно.

– Ты навсегда во мне, Мажор. Вот здесь, – показываю ему свою татуировку, которая всегда это и отражала. В моем сердце. Навсегда!

Бонус

Моя ревнивая жена достала меня и на работе. Третий день по ее прихоти я провожу собеседования на должность моего личного помощника, потому что, видите ли, у Кристины с красным дипломом РУДН, опытом работы в банковской сфере и очень амбициозными планами карьерного роста слишком большая грудь!

Конечно, делая предложение Малявке, я знал, что ее страхи не исчезнут как по мановению волшебной палочки, но если бы я себе женщину по размеру груди выбирал, Вики бы маячила в конце очереди!

– Андрей Максимович, к вам на собеседование, – раздался голос секретаря в селекторе, застав меня вертящимся у стеллажа рядом с дверью.

Распахивая дверь, чтобы не хромать к столу, я никак не ожидал, что кандидатка тоже схватится за ручку с обратной стороны.

– Прохо… – запнулся я на полуслове, глядя, как хрупкое создание летит на пол, приземлившись на колени и проехав ладонями по паркету.

Услуги секс-рабыни я не заказывал, но, глядя на эту картинку, так и хочется накинуть на нее кожаный ошейник и приказать ползти.

Задравшаяся задница кверху, обнажившиеся полоски кружева чулок на стройных длинных ножках, и у меня привстал. Охренеть. Уверен, если задрать юбку еще выше, я увижу круглые булки, упакованные в соблазнительное кружево.

Подхватив под локоть, помогаю недотепе подняться и, скрывая свое возбуждение, хромаю к столу.

– Извините… – лопочет девица, одергивая короткую юбку.

– Сколько языков знаете? – сажая на нос очки, начинаю сразу с основных вопросов.

– В совершенстве владею… только одним, – порадовала младшего двусмысленной фразой, прозвучавшей соблазнительным голоском, нахалка.

– Ваше резюме, – недовольно бормочу я и наблюдаю, как она копается в бездонной сумке минуты три.

– Кажется, я его забыла, – округлив глаза блюдцами, хлопает ресницами горе-кандидат.

С этой минуты собеседование, естественно, закончено. Таким несобранным сотрудникам в моем банке не место! Только зря время на нее трачу!

– Всего доброго, – киваю ей на дверь, на что девица заливается краской и нервно теребит пуговку на своей блузке.

От волнения ее сиськи все больше натягивают ткань, и пуговка, вроде как случайно, покидает петельку.

– Ох! – делает вид девушка, что совсем этого не хотела.

Сузив глаза, пытаюсь не поддаваться на ее уловки, но куда там, мой взгляд уже шарит в открывшемся декольте, ощупывая округлую троечку.

Еще не решив, выкинуть ее из кабинета или позволить продемонстрировать способности ее языка, встаю и подхожу к ее креслу.

– На это место конкурс в полсотни человек, на что ты готова, чтобы получить его? – опираясь на край стола задом, ухмыляюсь, видя, как она распахивает глаза, уставившись на мой стояк, натянувший ткань брюк.

Слава главного потаскуна Москвы еще долго будет меня преследовать, так что нечего так удивленно моргать, детка! Смущенно кусая губы, кандидатка словно сомневалась, что интим поможет ей устроиться на эту должность. И правильно делает, не поможет.

Протягиваю руку к ее губам и освобождаю розовую плоть из плена, сжимая нижнюю губу пальцами, тащусь от ее мягкости. И не успеваю убрать руку, как влажный рот ловит мои пальцы, втягивая в себя, и начинает ублажать их так, что я сам рвано выдыхаю и, не сдерживаясь, погружаю оба пальца до самого основания.

Развратница издает сладкие стоны, посасывая и порхая кончиком языка по толкающимся в ее рот пальцам, и меня накрывает от этого взрывами икр на затылке.

– Член мой тоже будешь так сосать? – на низких хрипах продолжаю интервью с раскрепощенной кандидаткой, продолжая трахать ее рот, словно это поможет мне кончить.

Девушка плавно опускает ресницы и снова распахивает их, глядя на меня снизу вверх затуманенным взглядом. Конечно, будешь! Куда ты денешься!

Тонкие ладошки опускаются на подбирающего ключи к ширинке младшего, поглаживая и сжимая, а я едва сдерживаюсь от того, чтобы повалить ее на пол, возвращая ей ту позу, в которой она сюда завалилась.

Освобождаю свою конечность из теплой влажности ее порочного рта, расстегивая ремень и ширинку. Смышленая кандидатка плавно сползает с кресла, становясь на колени, и, подцепив резинку боксеров, с вожделением смотрит на приветствующего ее младшего, выскочившего как из игрушка из коробки, Jack-in-the-Box.

– Смотри на меня, – рычу я, убирая пряди ее волос, упавшие ей на лицо.

Обожаю этот момент, когда кончик розового язычка только касается налившейся головки. Словно от удара током тело прошивают миллионы горячих импульсов от первого прикосновения.

– О, да! Вот так, маленькая шлюшка! – хрипло подбадриваю девушку, вталкивая младшего еще глубже.

Глаза красотки жмурятся, но мне похер, если ей не нравится, как я ее называю. В этом кабинете я царь и бог!

Старательно демонстрируя мне свои языковые знания, походу, языка гейши, несчастная безработная издает мозговыносящий стон, от которого мне сразу же хочется затрахать ее до скатывающегося по спине пота, до стертых голосовых связок развратной сучки.

Перехватываю инициативу, запуская пальцы в ее тщательно уложенную прическу, и начинаю трахать ее рот как одуревший.

Хочу в этих глазах сегодня увидеть все оттенки серого! Длинные ресницы вздрагивают, и ее коготки впиваются мне в бедра, когда я загоняю младшего по самые яйца. Блядь, мы только начали, а у младшего уже заряд десятибалльный.

– Юбку сними и на диван, ко мне задницей, – отпускаю жадно вдыхающую кислород гейшу.

Давно забыл, как выглядит приватная потаскуха в стрипбаре на Таганке, но эта точно мне расскажет, где ее научили так бесстыдно покачивать бедрами, снимая юбку.

Поглаживаю обеспокоенного перерывом младшего и чувствую, как все больше тяжелеет его башка, вместе со мной наслаждающаяся видом гейши.

Эта сучка знает, что красива, ставлю годовую выручку банка, что она слышит об этом минимум пару раз в день! Длинные ноги в тонком черном нейлоне на ярком контрасте с ее белой кожей выше кружева чулок.

Примеряю ладонь к идеальному прогибу поясницы, заставляя отклячить задницу еще больше, и стаскиваю с нее трусики, намеренно медленно, вынуждая ее изнывать в ожидании. И смачно шлепаю ее по попке, оставляя розовый отпечаток своей ладони. Сощуренный взгляд, шипящий стон и у меня сводит зубы от трещащей по швам эрекции.

– Ноги шире! – командую я, пытаясь держать позиции альфа-самца, утыкаясь тугой башкой младшего в ее блестящие от влаги лепестки.

Моя секс-рабыня беспрекословно подчиняется, кончиком языка облизывая свои припухшие губы, и я несдержанно врезаюсь до упора, сгребая ее волосы в кулак. Выхожу из нее полностью и погружаюсь, повторяя это снова и снова, не пытаясь сдерживаться.

Громкий всхлип отдается тугой волной горячей крови в члене, какая же она горячая и влажная! Оттягиваю ее голову назад и наращиваю темп до стонов, от которых у меня закладывает уши.

– Развратная дрянь! – хриплю ей в ухо, наклонившись к плечу и впиваясь зубами в покрытую мурашками кожу. Хочу, чтобы на ней остались мои отметины!

Снова отстраняюсь, опуская взгляд вниз, и глядя, как младший таранит розовую плоть, ритмично вбиваюсь в сопровождении умопомрачительного влажного звука.

– Мажор-потаскун! – летит мне в ответ, и я зверею, швыряя ее на диван и навалившись сверху.

– Кончай, стерва! – рычу на нее, сдавливая ладонью ее тонкую шею, и начинаю вдалбливаться так, что самому становится больно в бешено пульсирующих и сжимающихся стенках.

Малявку выгибает дугой подо мной, но я не могу перестать долбиться в нее как одержимый.

– Еще, Андрей! – срывается с ее губ за полсекунды, как упругое тело подо мной сотрясает дрожь.

Желание поцеловать Вику невыносимо, и я прижимаюсь к ней губами, извергаясь в продолжающей душить младшего влажной пульсации.

Тяжело дыша, закрываю глаза и падаю сверху, оставляя младшего любоваться своей работой внутри ее тела.

– Ты уволена, – еще не восстановив дыхание, сообщаю довольной Малявке.

– Ты не можешь меня уволить! – хохочет Вика. – Сто собеседований у тебя, и ни разу ты меня не принял на работу!

Вообще-то собеседования и есть ее работа. И наш дом, и наш сын. На все остальное я ей просто не дам времени! Надо срочно мутить второго, пока моя Малявка не намылилась обратно в свой универ, а то потом и карьеру захочет.

Не хочу ее ни с кем делить, даже наш сын, недавно выучивший слово «мое», напрягает меня, когда захватывает все внимание мамы и без остановки повторяет «мое» хватая все подряд своими цепкими пальчиками.

Так и хочется сказать, что все, что находится в доме, включая маму Вику, и он сам вместе со своими какашками в памперсах – МОЕ!

Вики моя и всегда была только моей!

– Где Платон? – отвлекаю Вику болтовней, потому что не хочу, чтобы она уходила.

Мне так не хватает ее тепла и нежности, с тех пор как в нашем доме мажор нового поколения еще хлеще чем я, считающий, что весь мир вокруг создан специально для него. И сколько раз его ни относи в кроватку, он один хрен несется к нам, и только рискни закрыть двери! Хана тебе и всем соседям! Уверен на миллиард процентов, что это Борзовские стайные повадки!

– К себе забрали твои. Мне пора, – завертелась Малявка в кольце моих рук, которые я намеренно сжал еще крепче.

– Куда это ты в таком виде собралась? – сузив глаза, требую ответа.

– Ты такой ревнивый! – пыхтит Малявка, пытаясь вывернуться. – На фотосессию! Пусти!

Я только понадеялся, что ее первый канал благополучно затух, и вроде ей нравилось заниматься вторым – для угорелых мамаш, таких же, как она, но что нахрен за фотосессия?

Не знаю, кто из нас ревнивее, но подозреваю, что оба хороши, запулить бы ей поскорее второго!

Проводив мою гейшу, первым делом набрал папе, собираясь попросить не привозить сегодня плута домой. Требовал внука – пусть нянчит!

– Вы с женой поговорить не успеваете, что ли? – ехидно поинтересовался у меня отец. – Она же сказала, что вы сами сегодня сюда приедете.

Очень даже успеваем! Сегодня вот выяснили ее компетенции во владении языком! А неделю назад было выявлено негативное влияние «Пупсика» на психику моей Малявки, потому что она явилась ко мне в одном плаще.

Я не планировал ехать за город посреди недели, но раз Вика мне не сказала, значит, что-то опять придумала. Надеюсь, как в прошлый раз, отправит всех родственников глазеть на нашумевших балерунов из Минска, и мы пойдем звенеть цепями и шлепать ей по заднице в комнату, ключ от которой всегда на моей шее.

Ближе к вечеру меня уже распирало от предвкушения, так что и в выходные я решил гульнуть, как в старые добрые, позвав на дачу пацанов с их занозами.

– Что делает моя принцесса? – всегда первый вопрос, который я задаю Мирону.

Своего сына я люблю до опупения, но к этой маленькой красавице у меня особенно нежные чувства. Она такая лапочка, что я уподобляюсь семейству волков, умиленно пуская слюни, сюсюкаясь с крохотной племянницей.

– Принцесса спит, холоп игрушки собирает, – тяжко вздохнул Мирон.

– Надо на выхи замутить пенную вечеринку девчонкам. Ты как?

– Я за! – обрадовался Койот. – Лягушатник можно к моим, там еще не все лавочки бестолковками подровняли!

Потратил на планирование мероприятие часа два! Диву даюсь, как раньше вечеринка начиналась сразу после фразы «Погнали куражить»? Вообще ни о чем не думали, как что будет, с кем, где… просто отрывались и все.

«Ждем тебя», – прилетела фотка Вики и Платона на фоне камина в доме моих родителей. Вспомнила, зараза, что не сказала мне! Отлуплю обязательно! И покусаю! Хочу, чтобы носила мои отметины, чтобы ни на одну фотосессию не взяли!

«Купи Вике цветы», – прилетело сообщение и от мамы, а следом и от папы: «И маме от меня». Эксплуататоры фиговы! Ничего, что из всех вышеперечисленных я один впахиваю как папа Карло?

Так и приволокся уставший и злой, зато весь в цветах, в дом к моим родителям. И тут мою усталость как рукой сняло, несмотря на то, что Платон привычно уже скакал на моей голове, у меня внутри разлился заряд литиевых батареек «энерджайзер» в количестве ста штук.

Снимки с фотосессии Малявки длинной гирляндой на нитке пересекали гостиную. Но моей красавицы жены нет ни на одном, все черно-белые фото с маленькой горошиной мне уже знакомы, совсем недавно я шалел, разглядывая моего плута на них, но эти свежие, на них сегодняшняя дата.

– Малявка, скажи мне, что мы заделали дочку! – притягиваю к себе любовь всей моей жизни.

– Еще не знаю, Мажор, но переделать уже не получится, – угорает надо мной Вики, и в ее глазах столько любви, что меня накрывает вместе с сидящим на шее Платоном.

А я люблю ее бесконечно. Так, что чувствую, как распирает сердце от перегруза до невообразимой эйфории только от одной мысли, что у нас все получилось. Несмотря на ее страхи и сомнения – и мои.

Мои старики с пониманием сваливают, прихватив с собой Платона, хоть он уже миллион раз видел, как целуются его родители, но сегодня это затяжной прыжок. Эти чувства невозможно описать и нет необходимости говорить о них вслух. Мы просто купаемся в них, стоя в гостиной под черно-белой гирляндой с неоспоримыми доказательствами нашей любви.

И пусть в нашей жизни будет так же, то черная полоса, то белая, в одном я уверен на все сто. Эту женщину никогда и никому не удастся вытеснить из моего сердца даже на одну десятую миллиметра. Даже та, что родится у нас через семь с половиной месяцев, займет в нем свою отдельную нишу.

Люблю тебя, Малявка, ни за что и за все одновременно.