Текст книги "Мое проклятие"

– Надеюсь, ты накрепко запомнишь, кому обязана своим спасением? Или все еще не веришь в то, о чем я рассказывала?

– Верю, – кивнула. А что еще можно было ответить?

– То-то же, – самодовольно усмехнулась Фиса. – Всегда и во всем меня слушайся, Кэти. Никто тебе больше не поможет. Не хотела до этого говорить и пугать раньше времени, но теперь, так и быть, скажу. Чтобы раз и навсегда убедилась, кто твоя единственная спасительница. – Она дождалась вопросительно-заинтересованного взгляда и продолжила: – Знаешь, зачем саэр Дорст следом за тобой из зала вышел?

Дорст? Это не тот ли навязчивый блондин, что поймал меня возле двери и тряс как тряпичную куклу, пытаясь что-то втолковать? Больше некому. Почему мужчина решил вмешаться, до сих пор не поняла. На доброго самаритянина он похож не был, и заботило его явно не спасение многострадальной жизни бывшей воспитанницы рода Эктар. Это и без Фисиных откровений ясно. Но послушать ее не мешает.

Я отрицательно мотнула головой.

– Наидой своей хотел сделать – выпалила Альфииса и уставилась на меня во все глаза в ожидании ответной реакции.

– Наидой? – судя по всему, мое искреннее удивление собеседнице очень понравилось. – Зачем этому саэру понадобилась отверженная родом умирающая девушка? Да еще и отдавшая невинность и чистоту другому.

– Вот! – торжествующе подняла палец вверх Фиса. – Сама бы ни за что не поверила в такое, если бы случайно не услышала разговор отца с саэром Вотеном Дорстом.

Ох, что-то мне с трудом верится в подобные случайности.

– Это произошло через месяц после твоего возвращения из обители, – снова подсев поближе и понизив голос до таинственного полушепота, начала рассказывать Альфииса. – Отец по делам уехал, сказал не ждать раньше вечера, вот я и воспользовалась случаем, чтоб в его кабинет пробраться. Не думай, никаких тайн не собиралась выведывать и в бумагах копаться не хотела, – замахала она руками, предупреждая вопросы, которые я и не намеревалась задавать. Какая разница, зачем доченька в апартаменты папы в его отсутствие залезла? – Просто накануне подарки от саэра Крэаза роду Эктар доставили. Сиятельный не поскупился, столько драгоценных украшений прислал. Кольца, браслеты, ожерелья, диадемы, фибулы… Всего не перечесть. Но самой восхитительной была большая парюра из бриллиантов и изумрудов. Пятнадцать предметов, представляешь? Бесценный дар! И все под цвет моих глаз. Именно ее я надену в день свадьбы.

Девушка мечтательно закатила глаза. А я подумала, что нет, не представляю. Пятнадцать ювелирных изделий на одном человеке сразу? Елка новогодняя получается, а не невеста. Осталось только гирлянды поверх пустить.

– Отец только показал ее и убрал тут же, даже примерить не дал, – Альфииса надула губы, как маленькая девочка, которую лишили сладкого. – Вот я и решила рассмотреть парюру получше. Знала точно, в сокровищницу шкатулку отнести пока не успели, оставили в маленькой комнате, смежной с кабинетом. В сам-то кабинет никто, кроме нас с братом, без разрешения отца войти не может, вот он и не беспокоился об ее сохранности.

Собеседница перевела дух, придвинулась практически вплотную и стала взволнованно нашептывать:

– Так вот. Стою я в этой комнатке, перебираю украшения, любуюсь и вдруг слышу шаги и голоса в кабинете. – Фиса крепко вцепилась мне в руку, видимо, заново переживая то мгновение и свой испуг. – Что было делать? Отец точно наказал бы, если бы узнал о своеволии. Я затаилась, надеясь, что не заметят. Так беседу невольно и подслушала, хоть не хотела вовсе.

Ну, что невольно – это точно, а вот что не хотела – сомневаюсь. Скорее всего, безумно обрадовалась возможности чужими тайнами обогатиться. Они никогда лишними не бывают. Тем более в таком серпентарии. И в то, что такой отъявленный интриган, как Эктар, не удосужился перед разговором все комнаты осмотреть, поверить никак не могу. Наверняка знал, что доченька поблизости затаилась, и если не шуганул, значит, на то резоны свои имелись.

– Кэти, что ты знаешь о Вотене Дорсте? – дернули меня за рукав, отвлекая от размышлений.

Что знаю? Да ничего. Так и ответила Альфиисе.

– Ты в этой своей обители совсем от жизни отстала, – досадливо фыркнула в мою сторону добрая родственница. – Все объяснять приходится. Дорст пять лет назад возглавил род и сразу же стал искать невесту. Долго найти не мог. Да и то верно, кто за такого дочь отдаст? Род самый что ни на есть захудалый, бедный. Мой отец сжалился над ним и отдал одну из младших дочерей нашего рода. – Фиса вдруг весело захихикала. – На невесту без слез взглянуть нельзя было: страшна, глупа, да и приданого – три медяшки. Но этот убогий и такой жене радовался безумно. Где он деньги на наиду раздобыл – особая история. Кажется, продал все что можно. Но, так или иначе, получил, что хотел, и несколько лет жил спокойно, а полгода назад его наида погибла от несчастного случая. Представляешь? Дорст пытался новую купить, да куда там. Наид сейчас мало, и они очень дороги. А по брачному соглашению, если по истечении шести месяцев после смерти наиды он не введет в дом другую, то должен и жену вернуть, и род свой под управление Эктаров без всяких условий отдать. Ловко отец договор составил, правда?

Ловко, чего уж говорить. Пожалел беднягу, называется.

– Сама понимаешь, в каком отчаянии Вотен находился. На все готов был согласиться. Вот отец и предложил ему, там, в кабинете… – Фиса вдруг опасливо огляделась, взяла под руку и прошипела прямо в ухо: – Тебя.

Меня?! И сиятельному, и этому Дорсту, а может, и еще кому-нибудь? Да я прямо незаменимая какая-то. Незаменимая разменная монета.

– Ну да, – торопливо отреагировала на мое молчаливое недоверие начинающая сплетница, – отец сказал, что поможет взять тебя безо всякого выкупа. И даже готов предоставить защиту и покровительство, если Вотен сделает все так, как ему, саэру Эктару, нужно. А Дорст в благодарность должен… – Альфииса замялась, словно не решаясь продолжать дальше.

– Что? – теперь уже я в нетерпении потянула ее за рукав.

– Должен делиться тобой всякий раз, как отец того пожелает, – выпалила Фиса.

Судя по тому ужасу, что звучал в голосе, для нее самой желание Ритана выглядело чудовищным и совершенно неприемлемым.

– Теперь понимаешь, от чего я тебя избавила, Кэти? От участи худшей, чем смерть.

– Понимаю и всегда буду благодарна, сестрица, – поддакнула торопливо, раздумывая над тем, зачем все-таки Эктар позволил девушке подслушать свой разговор с блондином.

В том, что все происходило под его контролем, что мужчина прекрасно знал о «лишних ушах» в соседней комнате, даже не сомневалась. Просчитать дочуркино желание полюбоваться чудесной парюрой, объявить во всеуслышание об отъезде, а потом внезапно вернуться – для такого любителя многоходовых комбинаций, как Ритан, несложно.

«Сестрицу» явно покоробило подобное обращение, но она сдержалась, никак не отреагировав на мою фамильярность, потом важно надулась и, явно подражая кому-то, барственно-снисходительно изрекла:

– То-то же!

Я закусила губу, пытаясь скрыть улыбку.

– Кстати, Кэти, а как ты себя чувствуешь? Удивительно: на ноги смогла встать, в сад выйти. Сидишь тут, улыбаешься. Не ожидала.

Все-таки заметила, значит, мою усмешку.

– Устала я лежать, Альфииса, – пожаловалась доверительно, – весь вчерашний день в кровати провела. Сегодня с помощью Мори до скамейки добралась. Еле-еле дошла.

Вот. И правды не сказала, и врать особо не пришлось. Пусть дальше сама додумывает.

– Так и должно быть, – с видом знатока просветила меня Фиса. – Мощь Эктаров велика, но с Крэазами нам не сравниться. Род, кровно связанный с императорским все-таки. Сиятельные! – в словах девушки невероятным образом смешались зависть и гордость тем, что скоро станет неотъемлемой частью этого самого рода. – Сразу вобрать в себя такой поток силы, что обрушился на тебя после быстрого формирования полной связи, трудно. И опасно. Недаром моя помолвка по договору растянута на целых шесть месяцев. За это время одна подпитка медленно заменится другой. Да и то не полностью. Связующая нить с Эктарами, пусть тоненькая, все равно останется, будет поддерживать. У тебя же вон как резко все произошло и без дополнительной страховки передающего рода. А ведь столько силы. Столько силы! – повторила Альфииса восхищенно-мечтательно. – Ты прямо пылала вся, горела черным пламенем. Думала, сгоришь дотла. Нет, выжила. В саду с утра гуляешь, хотя должна сейчас от боли в постели корчиться. Может, нашу Кателлину подменили, нару вместо нее подсунули? – Родственница, довольная своей шуткой, жизнерадостно расхохоталась.

Потупилась, буркнула что-то невнятное про заступничество Лиос, которой я не переставая горячо молилась весь последний день. Фиса засмеялась еще громче, но тут заметила выбежавшую из дверей встревоженную Мори, и веселье ее как рукой смахнуло.

– Сирра Альфииса, сирра Кателлина, саэр Ритан велел передать, что ждет вас обеих у себя в кабинете.

Несколько секунд колебалась, прикидывая, должна ли послушно бежать к Эктару по первому зову, ведь я вроде как теперь Крэаз. Потом решила не перечить. Вдруг он имеет какие-то права как отец будущей жены моего так называемого хозяина.

У меня есть хозяин! До сих пор до конца поверить не могу в этот бред. О том, чтобы принять и смириться, даже речи не идет. Тут хотя бы осознать все полностью для начала надо. Информация! Полцарства, нет, все царство целиком за подробную информацию. Пора брать «языка», не иначе.

– Кэти, – поторопила меня уже поднявшаяся со скамейки Фиса.

Еще немного помедлила. Вдруг сиятельный неожиданно явится и спасет свое движимое имущество. Но рыцарское чутье Савард явно не имел и выручать попавшую в беду деву не торопился. Вздохнула и отправилась вслед за Альфиисой в паучье логово, по пути размышляя, что я знаю о планах Эктара. Ну или считаю, что знаю, – с этим интриганом ни в чем нельзя быть уверенной. И какие выводы из имеющихся сведений можно сделать.

Итак, соглядатаи Ритана доносят, что его заклятый враг Арвит задумал подлянку и представит на выборах наиды такую девушку, от которой сиятельный просто не сможет отказаться. Для Эктара подобное развитие событий категорически нежелательно. Он забирает из обители Кателлину и начинает готовить ее к отбору.

Глава не дурак и понимает, что в открытой борьбе у Катэль против Эоноры шансов нет. Но он знает какую-то тайну, связанную с воспитанницей. Это позволяет Ритану надеяться, что, попробовав девушку, сиятельный на ней же и остановится. Папаша подключает к игре доченьку. На что-то намекает, дает подслушать какие-то свои разговоры или часть их и добивается того, чтобы Фиса действовала так, как ему нужно. Дополнительно наверняка обрабатывает Кэти: опаивает или запугивает, а может, и то, и другое сразу. Наконец вынуждает-таки несчастную Катель добровольно лечь под сиятельного.

Что дальше? А дальше два варианта.

Сиятельный берет девчонку наидой. Идеально. То, что требовалось.

Увлеченный прелестями искусительницы Эоноры или томимый вполне обоснованными подозрениями Савард срывается с крючка. Плохо, но не смертельно. На этот случай заранее подготовлен отходной маневр. Безродная, бесправная «собственность» достанется бесплатно «ручному» блондину, а в итоге – самому Эктару. Зачем, пока неясно. Из мести? Похоти? Или из-за того, что скрыто в Кэти, и о чем она, очевидно, даже представления не имела?

Можно гадать о мотивах поведения Ритана сколько угодно. Принципиальное значение имеют только факты, а вот их-то как раз у меня и нет.

– Сирра Кателлина Крэаз… Не сиятельная, конечно, но тоже неплохо звучит. Правда, малышка?

Я так глубоко задумалась, что не успела заметить, как мы пришли. И сейчас, услышав насмешливый негромкий голос, резко вскинула голову, чтобы встретиться с пристальным, по-змеиному холодным взглядом.

От вкрадчиво-тягучих интонаций по телу прошел озноб, к горлу тяжелым комом подступила тошнота. Сглотнула, судорожно вцепившись задрожавшими пальцами в ткань платья, не в силах оторваться от внимательных мутновато-зеленых глаз.

Их пронзительная ледяная пустота вызывала ужас, отвращение, желание втянуть голову в плечи, сделаться маленькой и незаметной. С трудом подавила нарастающее смятение, порыв развернуться и убежать. Что со мной происходит?

Я вижу Ритана третий раз в жизни. Причем первые два имела сомнительную честь созерцать главу рода Эктар с приличного расстояния. Почему же настолько боюсь этого урода? Почти неконтролируемо. До болезненной трясучки. Больше, чем Крэаза, хотя именно тот сейчас реально распоряжается моей судьбой.

Осознание пришло как удар молнии: это не мои чувства.

Катэль дрожала сейчас от страха, как осиновый лист. У нее обрывалось сердце, и кровь стыла в жилах при звуках глубокого, по-хозяйски уверенного голоса. Она обливалась холодным потом и не смела вздохнуть под тяжелым, выворачивающим наизнанку взором. Тело помнило, как надо реагировать на присутствие опекуна, и корчилось от смертельного ужаса. Инстинкты откликались и вопили: «Беги»! Что же делал с девочкой этот упырь, если ощущения так прочно запечатлелись даже не на физическом – на более глубоком уровне и остались со мной, когда душа Кэти уже ушла?

Попыталась взять себя в руки и отделить эмоции Кателлины от своих. Я не Катэль, ему так просто меня не запугать.

– Альфииса, мать ждет, чтобы сопроводить тебя на встречу с женихом. Поторопись!

Фиса покорно кивнула и, не говоря ни слова, выскочила за дверь, а у меня внутри снова стала нарастать тревога. Можно сколько угодно успокаиваться мыслями о том, что это чужие чувства, но, когда остаешься наедине с гадко, похотливо ухмыляющимся мужчиной, поневоле начинаешь впадать в панику.

Опустила глаза, пытаясь скрыть замешательство.

– Кэти, Кэти, так жалко отдавать тебя другому, моя маленькая вкусная мышка.

«Вкусная мышка» – надо же было такое придумать! Сразу ощущаешь себя мелкой, ничтожной зверушкой, которой в любом случае суждено оказаться в когтях самодовольного хищника. Главное, этого не избежать, даже рыпаться не стоит.

Вообще начинает закрадываться нехорошее подозрение, что «это ж-ж-ж… – неспроста». Сначала Крэаз, теперь Эктар. Как сговорились. Сладкая… Вкусная… Сплошные гастрономические сравнения. Может, они вампиры здесь все – простые или энергетические какие-нибудь – и чувствуют особый «привкус» жертвы?

Даже если и так. Сиятельный ведь говорил не о Кэти, а обо мне. Со мной провел ночь, меня целовал. Или Катэль он тоже поцеловать-распробовать успел до того, как я оказалась в той злополучной кровати? И девушка, и мужчина были раздеты, положение занимали весьма недвусмысленное. Не в шахматы же они друг на друге играли до моего появления в теле Кателлины? Ладно, считаем, что шустрый жених Фисы «приложился» к обеим, и каждая из нас ему по вкусу пришлась. По неведомой пока причине. Но папаша невесты здесь каким боком? Неужели тоже?!

Взглянула на саэра и обмерла под его глубоким, уже не мутным, а переливающимся изумрудной зеленью взглядом. Почувствовала, как тот почти осязаемо касается моего лица, скул, рта, подбородка, липкой змеей скользит по груди, животу, ногам. От одного только предположения, что этот человек мог дотрагиваться до Кэти, стало невыносимо мерзко. И когда Ритан, в мгновение ока преодолев разделяющее нас расстояние, погладил по щеке, дернулась как от удара.

Глава рода Эктар криво усмехнулся.

– Все еще боишься, мышка?

Если бы «мышка» по-прежнему оставалась в своем теле, точно умерла бы от страха на месте. А вот меня начинала накрывать холодная ярость. И это было плохо. Если Фисин родитель заметит такие нехарактерные для Катэль эмоции, беды не миновать. Сжала зубы и снова уставилась в пол.

Твердые прохладные пальцы задели уголок губ, помедлили, а потом, сминая, надавливая до боли, с силой провели по ним.

– Ты очень аппетитная, мышка, – хрипло выдохнуло чудовище. Вот ведь… гурман на мою голову выискался. – Почти как Адельвен, твоя мать. В вас обеих есть это. Я не получил ее и сам отпустил тебя. Знал, что делаю все как должно, что зятек уже не откажется, если хотя бы раз попробует, и все-таки почти обрадовался, когда Савард заинтересовался Эонорой. Поторопился, послал Дорста. Так не хотелось отдавать в чужие руки.

Угу. «Корову свою не продам никому – такая скотина нужна самому!»

Эктар убрал ладонь, помедлил и вдруг, резко развернув спиной к себе, жестко вцепился в предплечья.

– Знаю, моя малышка не разочарует опекуна и будет выполнять все, что прикажут. Верно? – угрожающе-ласково прошипел в самое ухо. – Помни, я всегда и везде смогу достать и наказать за неповиновение. То, что ты теперь стала наидой Саварда и частью его рода, ничего не меняет. А чтобы окончательно усвоила это и накрепко запомнила, сам буду заниматься с тобой. Все время, что осталось до того, как вас с Альфиисой введут в дом Крэаза.

Слушала Ритана и понимала: он так запугал и задавил робкую Кэти, настолько подчинил себе ее душу, что будь она сейчас на этом месте, даже не помыслила бы о бунте. Что же этот паук все-таки с ней делал? И не было ли ночное посещение спальни сиятельного последней отчаянной попыткой несчастной девушки сбежать из-под власти опекуна? Избавиться если не от его влияния, то хотя бы от его прикосновений и, не дай бог, поцелуев?

Несмотря на все усилия взять себя в руки, успокоиться, меня начало трясти так, как будто через тело пропустили ток. Ужас, отвращение, возмущение, исступленное бешенство – отголоски эмоций Кателлины и мои собственные чувства смешались, огнем зажгли кровь, превратились в бушующий ураган, грозивший вот-вот вырваться из-под контроля.

Не знаю, что случилось бы дальше, если бы сгустившееся вокруг нас напряжение не вспорол резкий, полный еле сдерживаемого гнева голос:

– Что здесь происходит?

Глава 6

Мне даже не надо было смотреть на дверь, я и так знала, кто только что вошел в кабинет. Поэтому осталась стоять, не меняя позы, с опущенной головой и сжатыми в кулаки руками. А вот Эктар медленно отстранился, нарочито спокойно разгладил смятую его ладонями ткань на рукавах платья, неторопливо развернулся и склонил голову в почтительном приветствии.

– Сиятельный саэр!

Крэаз проигнорировал обращение, стремительно приблизился и повторил, чеканя каждое слово:

– Что. Здесь. Происходит.

Замерла в ожидании ответа. Самой вдруг стало интересно, что же жучара ушлый скажет? Как извернется?

– Ничего, что требовало бы немедленного вмешательства. Обычная беседа опекуна с его воспитанницей, – ровный голос Ритана звучал диссонансом раздраженному рыку Саварда. – Я объяснял Кэти, что ей предстоит сделать и чему обучиться в отведенное до свадьбы время.

– Кателлина – бывшая воспитанница Эктаров, как вы совершенно точно изволили отметить на церемонии отбора, – хмыкнул сиятельный. Он неожиданно успокоился и теперь, насмешливо прищурившись, разглядывал собеседника. – Кэти вошла в другой род и больше не имеет к этому дому никакого отношения. Кроме того, она оглашенная наида, чья принадлежность господину засвидетельствована и не вызывает сомнений. Поэтому спрашиваю еще раз: что вы делаете наедине с моей наидой? Почему я случайно узнаю, что саэр Эктар взял на себя смелость потребовать к себе наиду рода Крэаз, и вынужден, вместо того чтобы наслаждаться беседой с сиррой Альфиисой, идти сюда и выяснять, правда ли это?

Савард прошел к письменному столу, опустился в кресло хозяина, скрестив руки на груди и небрежно положив ногу на ногу. Покосилась на него, надеясь, что внимание мужчины полностью обращено на Ритана, и тут же осознала ошибку, заметив ироничный блеск серых глаз. Несколько секунд мы не отрываясь смотрели друг на друга, потом сиятельный улыбнулся едва заметно уголками губ и перевел вопросительный взгляд на будущего тестя.

– Прошу прощения, саэр Крэаз, если позволил себе лишнее. – Опекун отступил в сторону и даже руки заложил за спину, демонстрируя, что никоим образом на меня не претендует. – Поверьте, я всего лишь рассказывал вашей наиде о тех занятиях, что ждут ее в ближайшие полгода. Возможно, я поторопился…

– Безусловно, поторопились, – холодно перебил Савард, не удосужившись дослушать до конца. – У меня нет намерения оставлять Кэти здесь. Мы сегодня покидаем дом рода Эктар. Вместе.

– Но это против всех правил и законов. – Кажется, впервые за эти дни я имела удовольствие видеть обескураженного Ритана.

– В чем же вы усмотрели нарушение? – подобрался сиятельный, взгляд его стал колючим и острым.

– «Невесту и будущую наиду до свадьбы надлежит обучать и наставлять в родах их. Лишь после брачного обряда и окончательного завершения привязки пристало им вместе, рука об руку, вступить в дом мужа и хозяина своего». Так гласит «Книга уложений и правил».

Цитирование сборника местных законов явно придало Фисиному папаше уверенности, он даже позволил себе легкую улыбку.

– Я знаю, о чем говорится в «Книге», – Савард по-прежнему оставался невозмутимым, – и собираюсь строго придерживаться всех требований. Кателлину Крэ-аз, – он так и произнес это по слогам, – будут «обучать и наставлять в роде ее», как предписано. Не беспокойтесь, саэр Эктар. Кроме того, согласно существующим нормам с момента, как между нами сформировалась полная связь, моя наида получила право жить там же, где живет и ее господин. Но если вы настаиваете, любезный саэр, на соблюдении всех деталей церемонии, готов пойти навстречу отцу невесты. В день бракосочетания Катэль покинет дом рода Крэаз, чтобы через несколько часов торжественно вернуться «рука об руку» с сиррой Альфиисой. – В конце речи сиятельный уже не считал нужным скрывать сквозившую в голосе издевку.

Ритан поморщился, но предпринял еще одну попытку.

– Моей дочери будет бесконечно жаль расставаться с Кэти. Она так привязалась к девочке. Да и воспитательница для Кателлины уже найдена. Может, все же…

– Исключено! – решительный короткий ответ свел на нет все усилия Эктара. – Я сам смогу подобрать наставницу собственной наиде. Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?

Два взгляда схлестнулись на несколько коротких мгновений. Черное пламя и изумрудное сияние. Эктар сдался первым. Не выдержал, отвел глаза в сторону.

– Мы отбываем после обеда. Уверен, к тому времени Кателлина будет готова.

– К чему такая спешка?

Сиятельный пожал плечами.

– Я хотел бы сегодня вечером провести ритуал взыскания истины на родовом артефакте Крэазов.

Ритан заметно вздрогнул и побледнел.

– Зачем? – хрипло выдохнул он, а во мне стало крепнуть убеждение, что с этим ритуалом все очень и очень непросто.

– У вас имеются какие-то возражения, саэр? – Савард подался вперед, внимательно следя за реакцией Эктара.

– Никаких возражений, – выдавил улыбку Фисин папенька. – Если Катэль дала добровольное согласие, – бывший опекун с надеждой посмотрел на меня, но я опустила взгляд, и он, безнадежно махнув рукой, продолжил, – то вы в своем праве. Но девочку жалко!

И лицемерно вздохнул.

– Сочувствую, – сухо кивнул Крэаз, – но я должен быть уверен в своих людях, тем более в наиде. А Кателлина и вчера ночью, и днем вела себя несколько… необычно. Не находите?

Ритан промолчал. Да и что он мог ответить? Даже я догадывалась, что поведение робкой воспитанницы рода Эктар в последние сутки действительно вызывало многочисленные вопросы и рождало немалые подозрения.

– Если мы друг друга поняли, – решительно поднялся с кресла сиятельный, – разрешите нам с Кателлиной вас покинуть. Ее за дверью ждет служанка, ну а мне пора наведаться к дорогой невесте.

Через несколько часов я, растерянная, немного дезориентированная, сидела в Фисиной гостиной, нервно покусывая губы, и ждала, когда за мной придут. С одной стороны, было бесконечно радостно, что скоро окажусь далеко от пугавшего до дрожи Эктара, что расстаюсь с людьми, хорошо знавшими прежнюю Катэль.

С другой…

Как встретит меня новый дом? Какие опасности и неприятности поджидают там? И наконец, черт возьми, кто же все-таки такие наиды и какое место они занимают в жизни саэров?! Каков круг их обязанностей помимо откровенно постельных? О ритуале взыскания истины сейчас старалась не думать. Просто не могла.

Остались позади суматошные метания служанок, слезы и причитания Мори, поспешные сборы, торопливый обед, вкуса которого я так и не почувствовала. Все растворилось в пелене лихорадочного возбуждения и смятенного ожидания очередного крутого поворота в судьбе. В памяти сохранилось лишь несколько ярких вспышек, стоп-кадров из размытого круговорота скоропалительных сборов.

Вот мэтр Циольф нарочито громко и монотонно роняет слова о том, что мне для окончательного выздоровления и полного возвращения как голоса, так и памяти нужно пить вот это лекарство из маленького синего флакончика, смазывать виски вот этой мазью из зеленой баночки и полоскать горло вот этим отваром из высокой красной бутылочки. Внимательно слушаю, запоминаю. И вдруг мужчина, воровато оглянувшись и убедившись, что на нас никто не обращает внимания, суетливо пихает мне в руки крошечный черный пузырек.

– Постарайтесь улучить момент и выпить, когда за вами придут, чтобы отвести на ритуал, – на грани слышимости втолковывает он. – Обязательно. Все сразу. Одним глотком.

Потом быстро отступает, учтиво кланяется и равнодушно, безучастно произносит:

– До свидания, сирра Кателлина. Счастья и благополучия вашему новому дому.

И, отвернувшись, уходит.

Вот Мори, давясь рыданиями, все смотрит и смотрит на меня, не в силах оторваться и отпустить руку, которую я, прощаясь, ей протянула. Знаю, что поступила разумно, когда не стала просить у Саварда разрешения забрать ее с собой. Если кто и может разоблачить, заметить несоответствие в поведении, манере речи, воспоминаниях, то в первую очередь именно кормилица Катэль, помнящая ее с детства.

«Это было единственно верное решение», – убеждаю себя, глядя в полные отчаяния и непролитых слез глаза.

Но к горлу подступает горячий твердый ком, царапая невыносимо острыми гранями, и я, презрев церемонии и условности, бросаюсь женщине на шею, бормоча:

– Не надо, нянюшка, не плачь! Помнишь мое обещание? Устроюсь, обживусь немного и буду молить саэра Крэаза, чтобы позволил тебе приехать. Он не откажет в такой малости.

И сама сейчас истово верю в то, что говорю.

А Мори все кивает и кивает, ласково перебирая мои волосы дрожащей рукой.

Вот Фиса, изобразив натянутую улыбку, церемонно цедит:

– Удачи, Кэти, – и добавляет, помедлив, – жаль, что уезжаешь так скоро и будешь там жить одна. Без меня тяжело придется, даже совет дать некому. С другой стороны, появится время не спеша, постепенно подготовить все к появлению новой хозяйки. Ни на минуту не забывай о своем долге. О том, что нужно говорить Саварду, как себя с ним вести.

– Сделаю, что смогу.

Не стоит, наверное, отвечать так резко и сухо. Но мое терпение уже на пределе.

– А ты изменилась, Катэль, – обиженно поджимает губы родственница.

И я срываюсь:

– Когда будешь умирать и, потеряв всякую надежду, лишь чудом вернешься в последнее мгновение жизни, уверена, ты тоже изменишься, Альфииса.

Девушка вздрагивает, но потом высокомерно задирает подбородок и удаляется, не сказав больше ни единого слова.

– Прощай, Фиса, – шепчу вслед, искренне надеясь, что мое пожелание сбудется и жизнь никогда не сведет больше с рыжеволосой невестой сиятельного саэра Саварда Крэаза…

Из воспоминаний меня выдернул звук четких уверенных шагов в коридоре. Ну вот и все. Решительно поднялась и направилась к выходу. Дверь отворилась, когда я уже стояла практически на пороге. Двое молодых мужчин в черном, высокие, широкоплечие, с военной выправкой, внимательно оглядели меня и посторонились, пропуская вперед.

Не успела наша группа пройти половины коридора, как на пути, словно соткавшись из воздуха, возник Эктар, шагнул наперерез, загораживая дорогу.

– Уважаемые саэры, – высокомерно изрек бывший опекун, – мне хотелось бы сказать несколько напутственных слов воспитаннице, – не дождавшись ответа, посмотрел на каменные лица сопровождающих и уточнил, – в вашем присутствии, разумеется.

Саэры переглянулись и, что-то для себя решив, синхронно сделали несколько шагов назад. Ритан молниеносно сдвинулся так, чтобы его спина заслонила меня от мужчин. Не размениваясь на экивоки с недомолвками, прошипел:

– Кэти, Циольф передал тебе зелье Финмора?

– Что? – не сразу поняла, о чем речь.

– Черный сосуд. Маленький, – нетерпеливо рыкнул Эктар. Но тут же остановился, сжав челюсти, и уже гораздо тише добавил: – Так он у тебя?

– Да, – вспомнила мэтра, настойчиво навязывающего мне пузырек с загадочным содержимым.

– Хорошо, – успокоенный вздох. – Не забудь выпить, иначе не пройдешь ритуал взыскания истины. Тогда нам обоим несдобровать.

Ритан отступил, собираясь уйти, но в последний момент, быстро схватив за рукав, притянул к себе и выдохнул:

– Оставайся послушной девочкой, маленькая мышка!

Сопровождающие дернулись, собираясь вмешаться, но Эктар, казалось, мгновенно утратил ко мне всякий интерес. Коротко кивнул мужчинам и исчез за одной из дверей.

Потом был стремительный марш-бросок по бесконечной череде длинных переходов и лестниц, когда меня постоянно торопили, заставляя почти бежать. Большой мрачный зал с высокими сводами, светящимися стенами и без единого окна. Савард, стоявший в центре наливающейся черным огнем огромной пентаграммы. Его сильные теплые руки, властно прижавшие к широкой груди. Какой-то нарастающий рев, заполнивший все вокруг и постепенно поглотивший остальные звуки. Мгновенное пронзительное головокружение и тошнота. Быстрое прикосновение горячих губ к виску. И наконец мягкое:

– Добро пожаловать домой, Кателлина Крэаз!

Чуть изогнувшись в плотном кольце крепких рук, огляделась.

Такой же зал, как в доме Эктара, только, кажется, еще больше, мрачнее. Стен не было видно. Потолка, который терялся где-то в густой, тяжелой темноте над головой, тоже.

– Тебе ведь хочется, чтобы мой дом стал и твоим, Катэль?

Вкрадчивый шепот заставил повернуться. Вгляделась в мерцание серых глаз, на дне которых где-то там, очень глубоко, билось укрощенное черное пламя, и с убежденностью, которой совершенно не чувствовала, кивнула. Я сама еще не была уверена, хочу ли называть это место своим домом, только сиятельному знать о подобных сомнениях все же не стоило.

– Ну если так, – Савард внезапно резко разжал руки и, отступив на несколько шагов, сложил их на груди, – уверен, ты немедленно передашь господину и главе рода то, что получила от целителя Эктара. Добровольно, с радостью и готовностью. Не так ли, Кателлина?

Серые глаза стремительно темнели, а недавно еще спокойное пламя тянулось и рвалось из глубины, смоляными протуберанцами выплескиваясь на поверхность.