Текст книги "Жена по ошибке"

– Сколько?

– Что сколько? – теперь уже изумилась я.

– Сколько ты стоишь?

Что?!

– Как вы…

Нет, с такими вежливо нельзя. Не поймут.

– У тебя денег точно не хватит, не стоит даже прицениваться, – хмыкнула насмешливо, а про себя пробурчала: – Придурок.

– А вдруг хватит? – возразил бородач, совершенно не задетый тем, что ему только что отказали. – Кто твой хозяин, а? Если один из моих приятелей, мы с ним точно сторгуемся.

Взгляд маленьких тусклых глазок скользнул по моим рукам, опустился к запястьям, и мужчина вдруг подозрительно, нехорошо так прищурился.

– Где твои браслеты, девка? – рыкнул он, обдавая меня запахом перегара и чеснока. Убойное сочетание. – Отвечай!

И угрожающе качнулся вперед.

Я отпрыгнула, уворачиваясь от его руки, опрометью выскочила наружу, мигом задвинула засов и отбежала подальше. В дверь стукнули раз, другой, что-то с грохотом упало, и наступила тишина. Подозрительная, зловещая даже. Но бородач не спешил выскакивать во двор и ловить меня, и я, выждав еще несколько минут, устало привалилась к стене, восстанавливая дыхание.

Странный двор с телегой. Сумасшедший мужик чуть ли не в кафтане. И в довершение ко всему не ловит мобильник. Кто-нибудь мне скажет, наконец, что здесь происходит?

Естественно, никто не спешил что-либо объяснять. Во дворе по-прежнему было безлюдно и тихо, ворота – надежно заперты, а в сплошном заборе не наблюдалось ни щелей, ни оторванных досок. Еще раз встречаться с неадекватным типом в антикварной одежде категорически не хотелось, даже если выяснится, что через его склад все-таки можно пройти в театр, так что оставался последний вариант и одна-единственная незапертая дверь. Та, через которую я сюда попала.

Мысль о повторном путешествии по узкому, беспросветно длинному тоннелю не радовала. Но если выбирать между бородатым хамом и упертым бывшим, я предпочту Егора. От него хоть знаешь, чего ожидать, да и отбиться проще, пусть не сразу и с неизбежными моральными потерями. К тому же есть вероятность, что он уже ушел, времени-то прошло немало.

Ободренная этими соображениями, я решительно потянула на себя покрытую пятнами ржавчины массивную ручку и… застыла на пороге, категорически отказываясь верить увиденному.

Коридора не было. Вот просто не было, и все. Вместо него за дверью обнаружилось еще одно помещение – на этот раз небольшое и совершенно безлюдное, если не считать стола, колченогого стула возле него и охапки бесформенного тряпья в углу.

Я медленно, как во сне, отступила.

Аккуратно закрыла дверь.

Огляделась.

Снова открыла…

Ничего не изменилось. Комната. Стол. Стул. Тряпье. И никакого прохода.

Изумление, непонимание, оторопь, испуг, медленно перерастающий в ужас. Я словно оцепенела – стояла на пороге, не в силах сдвинуться с места. Мысли стали вязкими, в голове нарастал невнятный тягучий гул, в горле застрял комок. Я все сглатывала его, сглатывала… и никак не могла проглотить.

От накатывающей паники спас звук.

Невнятный глухой стон неожиданно пронесся по помещению, отразился от стен и растаял где-то под потолком. Потом куча тряпья в углу шевельнулась, двинулась и покатилась к центру комнаты, оказавшись при ближайшем рассмотрении парнишкой лет тринадцати, связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту.

Если бы передо мной был взрослый мужчина, я бы еще подумала, подходить или нет. Но там, на грязном полу, лежал мальчишка, почти ребенок, и он явно нуждался в помощи. Это вывело меня из оцепенения, вытеснив на время все остальные мысли. Я бросилась вперед, вытащила грязную тряпку у него изо рта и…

– Там на столе нож, – отплевываясь, тут же подсказал мальчик. – Быстрее.

Быстрее не получилось. Сначала вообще показалось, что это металлический трос, а не пеньковая веревка, и мне ее никогда не перепилить. Но потом я сообразила, что надо просто приложить больше усилий, и дело пошло на лад. Первым делом я освободила мальчишке руки, а с путами на ногах он справился уже сам. И, надо сказать, гораздо лучше меня.

– Спасибо, подруга, выручила.

Парнишка отбросил в сторону куски веревки и гибким слитным движением поднялся с пола. Я не успела заметить, как это произошло. Миг, и он уже стоит, улыбаясь мне широченной, почти неотразимой улыбкой, которую не портили даже многочисленные кровоподтеки на лице. Рыжий, вихрастый, конопатый с аккуратным, чуть вздернутым носом. В невысоких мягких сапогах и рваной пропыленной одежде.

– Если понадобится помощь, приходи к Гусю или просто в Гнезде спроси Лиса. Лис – это я, – представился он. – Там меня каждый призрак знает. Ты, кстати, чья?

Гусь, гнездо, лис, до этого – кабан. У них тут что, зоопарк?

Опять странный вопрос. Впрочем, после исчезнувшего коридора меня уже трудно было чем-то смутить. Поэтому я не стала ни спорить, ни возмущаться, просто ответила:

– Ничья.

Сердце сжалось от осознания, что это может оказаться самой что ни на есть настоящей правдой. И эта правда не понравится ни мне, ни окружающим.

– Ну, не хочешь говорить, не надо, – легко согласился мальчишка. – Хм… И браслетов на руках не видно. Магией скрыла? Прячешься от хозяина? Зря, все равно найдут. Ладно, не мое это дело. Если понадоблюсь, знаешь, где искать.

И он шагнул к выходу.

– Постой! – Мой окрик настиг Лиса уже на пороге. – Как отсюда выйти?

– Так же, как пришла, – обернувшись, пожал он плечами.

– Не получается. Я пришла сюда по коридору, который раньше был на месте этой комнаты.

Мои слова произвели на нового знакомого потрясающее впечатление. Нет, он не удивился, не рассмеялся и не обозвал ненормальной – подобрался, ощутимо напрягся, а потом оглядел меня с ног до головы. Цепко и внимательно, будто только что заметил.

– Ты ведь не скрываешь браслеты, верно? – произнес наконец.

– У меня их вообще нет, – призналась, выдавив улыбку.

– Откуда ты? – новый резкий вопрос. – Где живешь?

– В Москве.

Недоумение в настороженно поблескивающих зеленых глазах.

– В России, – предприняла я новую попытку.

Недоумение не исчезло, лишь усилилось.

– На Земле, – закончила я и замерла, отчаянно надеясь на чудо.

Незнакомый двор, ряженый мужик, комната вместо коридора, непонимание в глазах Лиса – все это кусочками мозаики складывалось в жуткую, почти невероятную, но тем не менее вполне реальную картину. В глубине души я уже догадывалась, хоть и отчаянно не желала это принимать: я не в Москве и, скорее всего, не в России. Но может быть, еще на Земле?

Господи, пусть будет так!

Чуда не произошло.

– Иномирянка, – озвучил приговор мальчишка и хмыкнул почти сочувственно: – Ну, подруга, ты и попала…

Он хотел добавить что-то еще, но тут болтавшийся у него на шее небольшой продолговатый камешек неожиданно дернулся, а потом поменял цвет, из серого став темно-бордовым. Лис тут же насторожился и вскинул голову, словно к чему-то прислушиваясь.

– Давно ты здесь? – бросил отрывисто.

– Примерно полчаса.

– Плохо дело.

Лис скривился, посмотрел на камень, который продолжал менять цвет и был теперь красновато-коричневым. Снова перевел взгляд на меня. Он явно колебался, и я замерла, не отрывая от него глаз, чувствуя, что сейчас, в этот самый момент, решается моя судьба.

Наконец мальчишка тряхнул головой.

– Хочешь жить? – выпалил быстро.

Странный вопрос. Кто ж не хочет?

– Конечно!

– Иди за мной, делай, что скажу, и не задавай лишних вопросов. Может, уцелеешь. Поняла?

– Да.

– Тогда давай двигайся. Надо спешить!

Последние слова Лис выкрикнул уже на бегу. Больше он не оборачивался, предоставив мне самой выбирать: следовать за ним в неизвестность или остаться и встретить эту самую неизвестность прямо здесь, на месте. Естественно, я предпочла первое.

Мы пересекли двор, приблизились к забору, и паренек, достав из чудом уцелевшего кармана уголь, начертил на одной из досок фигуру, отдаленно похожую на скандинавскую руну, а потом приложил к центру рисунка надетое на указательный палец правой руки кольцо. Простой тонкий ободок, по виду – медный. Руна тут же вспыхнула и исчезла на глазах, а доски плавно раздвинулись, освобождая сквозной проход.

Вот же… Этот тощий голенастый кузнечик ко всем своим достоинствам еще и маг?

Пока я, на мгновение зависнув, таращилась на это чудо, мальчишка успел проскользнуть в образовавшийся проем и теперь нетерпеливо приплясывал с другой стороны.

– Ты там заснула? Давай руку.

Я протянула ладонь. Лис схватил ее, но тут же с невнятным возгласом отбросил, резко отшатываясь назад.

– Эй, ты что, больна? Это заразно? Проказа? Проклятье? Вроде не похоже. Что это вообще за дрянь?

– Где?

– Вот.

Я проследила за его взглядом и не смогла сдержать нервный смешок. Лис с отвращением рассматривал мои ногти, вернее, новомодный стильный маникюр в технике «жидкий металл».

Ну да, мы-то к подобному привыкли, а для постороннего, если задуматься, все эти напыления, пятна и подтеки выглядят неестественно.

– Не обращай внимания, это просто нейл-арт.

– Что?

– Покрытие такое специальное с рисунком, – пояснила я, – для красоты. У нас так принято.

– Точно не заразно?

– Ни капельки.

– Тогда ладно.

Парнишка все еще косился подозрительно, но уже не шарахался и выбраться все же помог. Только буркнул напоследок:

– Странный у тебя мир.

– Не страннее вашего, – вернула я сомнительный комплимент и добавила: – Меня, кстати, Никой зовут.

Мальчишка сдержанно кивнул, подтверждая, что услышал и принял к сведению.

За забором простиралось поле, густо поросшее бурьяном. Даже не поле – пустырь с редкими чахлыми деревьями, заброшенный и замусоренный кучами всякого хлама.

– Туда. – Лис махнул рукой, указывая на другой конец пустыря. Потом в очередной раз покосился на свой амулет, который стал уже кроваво-красным, и подтолкнул меня в спину, снова поторапливая. – Пошли.

И мы пошли. Вернее, побежали.

– Ты куда-нибудь еще заходила? Тебя на складе видели? – сыпались на бегу быстрые вопросы.

– Да. Я в соседнюю дверь заглядывала. – В отличие от Лиса я уже запыхалась и отвечала коротко и рвано. – Там мужчина был. Огромный такой. С бородой.

– А… Малыш Бикс.

Малыш?! Ничего себе малыш. Размером с небольшую гору.

– Говорила с ним?

– Угу. Спросила, можно ли там пройти. Он решил, что я предлагаю себя за деньги. Спрашивал цену, имя хозяина. Заметил, что браслетов нет. Я успела выскочить и задвинуть засов, – отрапортовала, не снижая темпа.

– Паршиво. Значит, запомнил и обязательно сообщит инквизам.

– Кому сообщит?

– Не важно. Главное, описать сможет. Хотя… Для него девка и есть девка. Было бы куда засунуть, внешность его вообще не волнует.

– Он не особенно торопился меня догонять, – сообщила я последнюю подробность. – Даже не пытался дверь открыть.

– А зачем открывать, если магия все равно выйти не позволит? Он же связанный. Страж склада.

«Страж склада» прозвучало почти как «раб лампы». Непривычно и немного дико. Но уточнять я не стала, не до этого было.

Мы добежали до конца пустыря, продрались через колючие кусты, свернули и очутились в узком переулке с одним-единственным домом – деревянным, обшарпанным, с наглухо заколоченными окнами – и несколькими толстенными, раскидистыми деревьями за ним.

– Теперь сюда.

Лис обогнул ветхое строение, добежал до третьего ствола.

Еще одна руна, вспышка – и дерево заскрипело, открывая узкую щель, куда мальчишка мгновенно нырнул, приказав:

– За мной!

Легко сказать, а вот сделать… Я, конечно, не толстая, но и не такая костлявая, как Лис, да и старше его. Этот лаз явно рассчитан на тощего подростка, а не на девушку, пусть и худенькую, но все-таки с формами.

Несколько неудачных попыток протиснуться, изощренные ругательства, раздраженное шипение из дерева, и Лис наконец не выдержал.

– Инквизиторы вот-вот будут здесь. Или ты залезаешь, или я прямо сейчас запечатываю схрон и оставляю тебя ищейкам. Прости, но мне встречаться с ними нельзя.

Злость. Жгучая злость – на себя, на судьбу, на непонятных, но уже заранее мерзких инквизиторов, на этого, с позволения сказать, Кролика, который сидел в своей безопасной норе и упрекал несчастного Винни-Пуха не пойми в чем, – ярким пламенем вспыхнула в груди, испепеляя растерянность и страх.

Да что же это такое? Я пролезу! Обязательно. Лис смог, и у меня получится.

В ту же секунду словно лопнула невидимая, до предела натянутая струна. Перед глазами поплыло, и я, даже не поняв как, провалилась в расщелину, которая моментально захлопнулась за моей спиной.

Глава 4

Внутри дерева густо пахло прелью, землей и земляникой, а еще там было тесно и очень темно – если бы мой спутник стоял чуть дальше, я бы даже разглядеть его не сумела.

Мы замерли, почти прижавшись друг к другу. Лицо Лиса смутно виднелось в окружающей нас черноте – искаженное, с выпученными глазами и почему-то мертвенно-бледное. Даже веснушки, и те будто выцвели.

Неужели он так испугался неизвестных, что идут по нашему следу?

– Т-ты… – произнес мальчишка, заикаясь.

И умолк.

– Что я? – переспросила, подтягивая рукава и поправляя ворот.

Всем хороши «боховские» вещи, кроме одного: иногда – причем в самый неподходящий момент – вдруг кажется, что ты вот-вот их потеряешь. Вот и сейчас мое любимое платье, так некстати ставшее большим и ужасно неудобным, так и норовило сползти с плеч.

– Ты не предупредила… – снова начал Лис, но тут камень на его шее тревожно полыхнул алым, и мальчик, поперхнувшись словами, сжал губы, а затем приник глазом к крохотному, едва заметному отверстию в стволе дерева.

В воздухе повисла тишина, такая абсолютная, что было слышно, как стучат наши сердца.

Удар…

Второй…

Третий…

А потом я почувствовала холод. И даже, похоже, увидела его. Стылый, колючий, какой-то потусторонний, он серым туманом проник внутрь, окружил нас, просочился под кожу. Леденя кровь, сбивая дыхание. Словно там, снаружи, лето внезапно сменилось лютой зимой.

Я обхватила себя за плечи, пытаясь согреться.

– Замерзла? – сверкнул глазами Лис.

В отличие от меня он, казалось, не замечал никакого дискомфорта.

– Д-да, – клацнула я зубами.

– Поисковая магия инквизов, чтоб их Улх побрал, – нахмурившись, шепотом пояснил мальчишка. – Постарайся закрыться, не пускай ее в себя, иначе тебя мгновенно вычислят. Ну и меня заодно. Хотя… бесполезно все. Этот схрон старый Крыс лично зачаровывал, на совесть сделал. Сутки потом пластом лежал, восстанавливался. Сколько раз ищейки рядом шастали – так ничего и не заметили. Но таких, как ты, они нутром чуют, тут даже чары Крыса не помогут. Эх, знал бы, какой у тебя дар, не тащил бы сюда, на складе бросил. Сама влипнешь и меня выдашь. Да что уж теперь. Поздно…

Он досадливо хмыкнул и снова вернулся к своей «наблюдательной» щели, а я…

Я мало что поняла из слов Лиса, кроме одного: холод – способ нас обнаружить. На парня он не действует, а вот на меня, по непонятной причине, очень даже. И если я не перестану мерзнуть, нас очень быстро найдут. И сама попадусь, и мальчишку подведу. А раз так, надо сопротивляться.

Злости больше не было, страха, как ни странно, тоже. Вместо них пришла упрямая сосредоточенность, и раньше помогавшая мне в трудной ситуации.

Ну уж нет, не дождетесь! Так легко я не сдамся.

Глубоко вдохнула, выдохнула.

Еще раз. И еще…

Мне тепло, очень тепло… И вообще все это происходит не со мной. На самом деле я на пляже – лежу на горячем песке под палящим солнцем, загораю, а не торчу здесь, в непонятном дереве непонятно какого мира.

Не знаю, что помогло – самовнушение или то, что мне до сих пор до конца не верилось в свое «попадание», но я и правда перестала дрожать. Промозглый туман лениво, неохотно, но все же отпустил меня. Отступил и, помедлив, призрачной змеей выполз из дерева.

Лис оторопело заморгал, но сказать ничего не успел. Снаружи послышались шум и топот ног, а потом низкий, чуть хрипловатый голос произнес:

– Нашли? Где она?

В этом голосе были угроза и лед. Тот самый холод, что недавно сковывал меня по рукам и ногам, высасывал силы, вымораживая тело и душу. Лишь огромным усилием воли удалось не задрожать вновь.

– Нет, светлейший лорд, – послышался торопливый ответ. – След… Мы его потеряли.

– Я дал вам нить, ищите, – снова все тот же требовательный голос.

От него хотелось бежать подальше, забиться в дальний угол и в то же время так и подмывало взглянуть на его обладателя. Такие вот противоречивые желания. Я даже шею невольно вытянула, хотя что можно отсюда разглядеть? Второго «глазка» здесь нет.

Лис покосился на меня, усмехнулся и, словно догадавшись о моем желании, беззвучно сдвинулся в сторону. Дополнительного приглашения не потребовалось – я тут же скользнула на освободившееся место и приникла к отверстию.

Инквизитор находился в нескольких шагах от схрона.

Высокий, широкоплечий, самоуверенно-надменный, он стоял, заложив руки за спину, и густой серый туман плащом окутывал его плечи.

Красивый? Безусловно. Но самое главное – смертельно опасный. Именно для меня. Я чувствовала это отчетливо и ясно – всей кожей, каждой каплей крови.

Мужчина медленно повернулся, задержал взгляд на дереве. На миг показалось, что он смотрит прямо на меня…

«А глаза-то у него какие, – мелькнула глупая, совершенно не уместная мысль. – Синие-синие… Никогда таких не видела».

Время растянулось как резина, застыло, а потом снова понеслось вскачь, когда синеглазый инквизитор обернулся на чей-то оклик и отошел. И я вдруг поняла, что все эти секунды просто не дышала.

Лис легонько толкнул меня в бок, оттесняя от «глазка». Я подвинулась и замерла, прижавшись лбом к шершавой поверхности. Так и стояла, пока сосед не шевельнулся, сообщив радостным шепотом:

– Все. Ушли.

Для надежности мы подождали еще немного, но снаружи было тихо и пусто. Камень на груди моего спасителя вновь стал серым, безжизненно-тусклым, и вскоре парень скомандовал:

– Выходим.

Начертил нужную руну, выбрался первым и цепко схватил меня за руку, буквально выдергивая из схрона. А потом как куклу развернул к себе.

И откуда только сила взялась? Я все-таки крупнее его и тяжелее.

– Как тебе это удалось? – рявкнул он мне в лицо.

– Что удалось? – Я поморщилась и передернула плечами, слишком уж сильно впивались мне в кожу его пальцы. – Да не держи ты так. Больно.

– Как ты сумела сбросить поисковую петлю? И сбить со следа магию инквиза? Это ведь невозможно.

– Как, как… Спроси что-нибудь полегче. Не знала, что это невозможно, потому, наверное, и смогла.

– Нет, постой, я все-таки хочу разобраться. Что ты сделала, чтобы освободиться? – не унимался мальчишка. – Или это тайна? Часть твоей магии? Кстати, почему ты не рассказала о своем даре?

– О чем?

– О том, что ты метаморф.

– Кто? – Я в полном недоумении вытаращилась на Лиса, не на шутку разозленного, между прочим.

Нет, я, конечно, знала, кто такие метаморфы. Теоретически.

Помнится, в «Людях Икс» мелькал такой персонаж – Мистик, страшноватая дамочка, покрытая синей чешуей. Вот она как раз умела копировать не только внешность любого человека, но и его голос, походку, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки и даже элементы одежды. В общем, была супермутантом. Но какое это имеет отношение ко мне? Где метаморфы, а где я?

Видимо, Лис по моему лицу догадался, что я абсолютно ничего не понимаю, потому что вместо ответа снова схватил меня за руку и потянул к водоему – то ли маленькому пруду, то ли большой луже, – блестевшему шагах в двадцати от нас. Подтащил к спокойной, на удивление чистой воде, наклонился и ткнул вниз пальцем.

– Смотри.

Я посмотрела. Ошарашенно моргнула. Зажмурилась.

Опять открыла глаза и уставилась на свое отражение.

Ничего не изменилось.

Из воды на меня смотрел… Лис. Вернее, два Лиса. Лис – справа, Лис – слева. И никакой Вероники. Два совершенно одинаковых мальчишки. Только один – в рваных штанах и рубашке, а другой – в длинном до пят, не по росту большом платье. Моем платье.

Эх… А одежду-то я копировать не умею, не тот апгрейд.

Нервно хихикнула и тут же крепко сжала зубы, гася подступающую истерику. Ну, подумаешь, метаморф, эка невидаль. Самый что ни на есть закономерный финал после коридора, превратившегося в комнату, светящихся рун на заборах, волшебных самораздвигающихся деревьев и синеглазых инквизиторов с ручными туманными змеями-ищейками. Чешуей не покрылась – уже хорошо.

Так что берем себя в руки и думаем… Думаем! Истерить будем потом, в более подходящем для этого, а главное, безопасном месте.

– Ты что, не знала? – тихо произнес Лис.

Перехватил мои ладони, погладил их, разгибая судорожно скрюченные пальцы. Оказывается, все это время я так сильно стискивала кулаки, что на коже остались кровавые отметины. Надо же, а я и не заметила. И боли не почувствовала.

– Нет, – качнула головой, – даже не подозревала. В нашем мире нет магии.

– Такого не бывает.

Я пожала плечами. Спорить точно не стану. Сейчас не до этого, важнее понять, чем мне грозит новая подлянка от судьбы.

– Это ведь плохо, да? Лис, ну что ты молчишь?

Паренек вздохнул.

– В нашем мире магов мало, их уважают и ценят, – отозвался он наконец и отвел взгляд. – Они неплохо устраиваются, да и зарабатывают прилично. Все, даже женщины. Если покровитель не против, разумеется.

Даже женщины… Очень интересная оговорка. Показательная такая.

– А метаморфы? Что с ними?

– Их магия считается не просто запретной – смертельно опасной. Ее носителей выявляют и уничтожают.

– И делают это инквизиторы. – Я не спрашивала – утверждала.

– Да, это их право и прямая обязанность. А еще они ищут иномирян. У них нюх на межмировые порталы. Светлейшие чувствуют, когда и где открываются пространственные переходы, пускают по следу поисковые чары и начинают охоту.

– А иномирян у вас тоже убивают? Или… возвращают назад, туда, откуда они пришли?

Надежда вспыхнула и тут же погасла.

– Куда возвращать-то? Порталы случайно появляются, всегда в разных местах, и тут же схлопываются. В какие миры они ведут – не ясно. Так что пришельцев просто забирают и увозят. Но живыми после встречи с инквизами их никто еще не видел.

Вот так. Оказывается, тот синеглазый – мой потенциальный палач. Причем дважды.

Вспомнила сизый туман, зыбкой мантией колыхавшийся за спиной мужчины, и не могла не спросить:

– А почему их называют светлейшими? У них вроде темная магия. Или они все из себя такие белые и пушистые? В смысле, чистые и светлые?

– Да какие они светлые? – презрительно отмахнулся мальчишка. – Гады самые настоящие. Надменные и равнодушные убийцы. А светлейшие… Ну, это просто титул. Дань памяти и уважения к их предкам. Они ж все из драгхов.

Кто такие драгхи, я не знала, но интересоваться уже не было сил. Я ощущала себя сдувшимся шариком, из которого только что выпустили весь воздух. Наверное, у любой выносливости и терпения есть предел. Моя чаша, похоже, переполнилась.

Хотя нет, последний вопрос все же остался.

– Что теперь со мной будет, Лис?

– Ты женщина. Иномирянка. Метаморф. Без поддержки рода или клана, без связей, денег, титула, положения, – безжалостно перечислил парень. – Я бы сказал, что у тебя нет ни единой возможности выжить. Все равно поймают, не сегодня, так завтра. Но ты сумела сбросить удавку и обмануть инквизитора. До тебя это не удавалось никому. А значит, шанс все же есть.

Он остановился, и я поторопила:

– Если…

Всегда ведь имеется пресловутое «если», и я уверена, мой случай – не исключение.

И Лис не обманул ожиданий.

– Если заинтересуешь Ворона, убедишь, что сможешь быть ему полезной, и заключишь с ним договор о найме и покровительстве. Он единственный, кто способен защитить тебя, обучить и спрятать так надежно, что ни один инквизитор не найдет.

Так… В дополнение к Лису, Гусю и Крысу теперь еще и Ворон нарисовался.

Судя по тому, с каким уважением говорит о нем мальчишка, он и есть самый главный в этом экзотическом зоопарке. Местный криминальный авторитет и хозяин того самого Гнезда, где Лис предлагал его искать. И явно пострашнее шкафоподобного Малыша. Опаснее – так уж точно.

Я никогда не имела ничего общего с уголовниками, старалась обходить их стороной и всегда уважала принятые в обществе правила и запреты. Но что делать, если на Атросе я автоматически, с первой минуты оказалась по другую сторону закона, в одной компании с преступниками, и только они способны помочь мне выжить?

Сдаться без боя? Нет уж. Если так все сложилось, буду договариваться с бандитами. Другого выхода у меня нет. Складывать руки и героически гибнуть я точно не собиралась – мы еще посмотрим кто кого.

Лис в моем благоразумии, похоже, не сомневался.

– Сейчас мне лучше пойти одному, – не дожидаясь согласия, начал инструктировать он. – Если Ворон решит, что ты ему не нужна… Нет, инквизам не сдаст. Сам убьет. Хотя… – добавил, помедлив, – может и с ищейками договориться, если сочтет, что ему это выгодно. В общем, посиди пока в схроне. Там вода есть и хлеб, я покажу где. Вот отхожее место не предусмотрено, уж извини. Внешность не меняй, законники ищут девку, так что парню легче с патрулями разминуться. Да и браслета у тебя нет – сразу вопросы появятся. Если все нормально будет, приду, как стемнеет, и одежду принесу. Если нет… – Мальчишка снова замялся. – Не обещаю, что не скажу Ворону, где тебя оставил. Сама понимаешь. Но время потяну. Так что ближе к утру уходи. Дольше не жди.

Вот так. Без успокаивающего вранья и фальшивых обещаний. Коротко, ясно и откровенно. С каждой минутой Лис нравился мне все больше.

– Я не смогу выйти из схрона.

– Хм… Урваз знаешь? Ну, знак Раскола?

– Нет, – мотнула я головой и пояснила на всякий случай: – Я вообще в магии не разбираюсь.

Парень поморщился, задумался на минуту. Кивнул.

– Я сам нарисую все, что нужно. И оставлю кольцо. Как знак активируется, видела? Хорошо. Кольцо положишь вон под той корягой. Запомнила? Тогда все. Беги в схрон.

Через несколько минут, показав углубление, в котором лежала фляга с водой и тряпица с куском хлеба, Лис начертил руну и ушел. Словно растворился в тени кустов.

Дерево закрылось, и я осталась одна. Наедине с собственными мыслями, страхами, ожиданиями и надеждами.

Придет ли Лис? И если вернется, не приведет ли с собой убийц? Да, он в любом случае обещал дать мне возможность уйти. Но получится ли у него? Вдруг Ворон будет слишком настойчив и убедителен? Или мальчишка сам попадется законникам, и те выпытают у него правду?

Есть не хотелось, пить я старалась по глотку и как можно реже. В основном сидела на земле, вернее, на толстом слое древесной трухи, обхватив колени руками, и ждала. Ночи. Лиса. Или тех, кто явится вместо него.

Несколько раз воздух внутри ощутимо леденел. А однажды мне почудилось, что вижу тонкое туманное щупальце, осторожно прорастающее сквозь кору. Видимо, инквизитор никак не мог успокоиться и продолжал меня искать. Тогда я быстро «закутывалась» в кокон из теплых мыслей и воспоминаний, и все заканчивалось.

Минуты текли, складываясь в часы. И каждое мгновение казалось мне вечностью. Время тянулось не просто медленно – невыносимо, изнуряюще, нескончаемо. Но снаружи, сколько я ни заглядывала в смотровое отверстие, ничего не менялось.

Постепенно сгустились сумерки.

Теперь я почти не отходила от «глазка». Ночь выдалась лунная, было хорошо видно, как ползут по траве тени от деревьев и серебрится краешек пруда.

Лис, где же ты? Неужели так и не придешь?

Когда черный силуэт возник словно ниоткуда, на миг загородив обзор, сердце дрогнуло, подскочило к самому горлу, а потом застучало как бешеное, гулко и взволнованно, при звуке знакомого голоса:

– Ника, это я. Открывай.

Не задумываясь, приложила кольцо к руне. С первой минуты нашего знакомства Лис не дал мне ни единого повода усомниться в себе. Ну а если сейчас все-таки обманул и привел с собой кого-то, что ж… В схроне все равно долго не продержаться, меня так или иначе выкурят отсюда.

Но парень оказался один.

– Ты как? – выпалил он, внимательно изучая меня. – Ищейки не возвращались?

– Туманная змея пыталась заползти, людей не было, – отчиталась я, не скрывая счастливой улыбки. И призналась, не в силах сдерживаться: – Я так рада видеть тебя, Лис.

– Как ты назвала поисковую магию? Змеей? А ведь и правда похоже, – хохотнул мальчишка. И уже серьезно добавил: – Я тоже рад, что не пришлось выбирать. Ты мне нравишься, Ника.

– Значит, ваш главный…

– Да, готов встретиться. Дальше все зависит от тебя. Так что переодевайся скорее, Ворон ждать не любит.

Он протянул мне сверток, который держал в руках, и отвернулся.

Штаны, мягкая хлопковая рубашка, плащ с капюшоном, полусапожки, даже носки – все темное, незаметное, удобное и по размеру.

– Свои принес. Не беспокойся, чистые, – прокомментировал Лис.

Мои вещи он собрал и тщательно упаковал в тот же тканевый сверток.

– Идем.

Я пристроилась рядом, стараясь не отставать. Не исключено, что меня ведут прямехонько в ловушку, но выбора по-прежнему нет.

– Ты – мой брат-близнец, Калат, приехал вчера из Врелей. Деревня эта далеко отсюда, почти у Улха под хвостом. Города не знаешь, – сообщили мне уже на ходу. – Но это на всякий случай, а так – молчи. Говорить я буду. И капюшон накинь. Ниже, чтобы лицо закрыть.

– Если я твой брат, то должна… должен имя знать. Не Лисом же тебя родители нарекли?

На миг повисла пауза.

– Вилф, – покосившись на меня, неохотно признался парень. – Но это только для тебя и патрулей. В Гнезде не смей так меня называть, понятно? Все, хватит болтать. – И больше не проронил ни слова.

Улицы незнакомого города в чужом мире разительно отличались от всех, прежде мной виденных. Будто в сказку попала или перенеслась на несколько веков назад. Булыжные мостовые, подсвеченные луной палисадники, невысокие дома с черепичными крышами, аккуратные, но довольно скромные – судя по всему, богатые кварталы мы обходили стороной. Покой, тишина и пустота. Если не считать бродячих собак, сверкающих глазами из темных подворотен, одиноких прохожих, как и мы, тенями скользящих вдоль стен, и патрулей. Законников мы встречали на протяжении всего пути, но ни одного инквизитора среди них, на мое счастье, не оказалось.

Первый раз при виде четырех мужчин, молчаливо заступивших нам дорогу, я так растерялась, что невольно попятилась. В груди стал разливаться знакомый жар, опять закружилась голова, пальцы сжались в кулаки, а руки, удлиняясь, поползли из рукавов плаща.

– Ника, – прошипел Лис, не разжимая губ, – чтоб тебя Улх пожрал. Ты что творишь?! В пыточную к инквизам захотела?

Его голос, рука, с силой стиснувшая мою ладонь – до боли и синяков, помогли прийти в себя. Жар отступил, и, когда патрульные подошли, я снова была Калатом – копией Лиса и его деревенским недотепой-братом.

Остальных патрульных миновали без проблем.

Улочки постепенно становились уже, дома – строже и мрачней, исчезли уютные палисадники и разноцветные ставни, зато все чаще попадались люди, внезапно, как тени, возникая перед нами и так же бесшумно исчезая в темноте.