Текст книги "Муза Диониса"

Глава 10

Их разделял всего лишь стол, они беспрепятственно разглядывали друг друга. Вернее, смотрел на нее Миловидов, а Анна упорно не поднимала глаз, делая вид, что читает документы. Но она кожей ощущала его взгляд на себе, и он мешал ей сосредоточиться. Мысли разбредались в разные стороны, как пьяные друзья, и она не могла поймать ту фразу, с которой следует начать очередной допрос. Давно с ней не происходило ничего подобного. И она злилась на саму себя, что только усугубляло ситуацию.

Наконец она решительно подняла голову и встретилась с его наглым взглядом. По крайней мере, Анна идентифицировала его именно таким образом.

– И снова хочу обратиться к вам с предложением, Владимир Эдуардович, добровольно рассказать все о вашей афере с фондами на острове Кипр.

– Мне гораздо приятней слышать ваш голос, гражданин старший следователь, – широко улыбаясь, ответил он.

– Вы его еще наслушаетесь, вдосталь, – пообещала Анна. – Я собрала всю необходимую документацию. Даже кипрская полиция кое-что интересное прислала. Так как?

– Ваш голос меня чарует. Слушаю с большим вниманием. – Миловидов вальяжно откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

Призвать его к порядку? – как-то без всяких эмоций подумала Анна. – Черт с ним, пусть сидит, как хочет. Пусть хоть разденется до трусов, если ему так угодно.

– Вы бывали на Кипре? – вдруг услышала она вопрос Миловидова.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Я так и думал, что не были. А я обожаю Кипр. Прошлым летом ездил туда чуть ли не на каждые выходные. Арендовал джип и катался по всему острову. Мне нравилось жить в машине, я даже не снимал номер в отеле. Припаркуешься в каком-нибудь пустынном месте, поставишь палаточку – и наслаждаешься своим пребыванием на земле. Вот вы когда-нибудь наслаждались своим пребыванием на земле? Чувствовали ли великое счастье только от одного своего присутствия на ней?

– Это к делу не относится.

– А мне кажется, что как раз в первую очередь и относится. Вы даже не представляете, как…

– Хватит! – вдруг закричала Анна и стукнула по столу кулаком.

Этот эмоциональный всплеск был одинаково неожиданен и для следователя, и для подследственного. Несколько мгновений они изумленно смотрели друг на друга. Затем Миловидов понимающе усмехнулся.

– Я вам очень сочувствую, – произнес он. – Нервы не выдержали. А у кого выдержат, когда вдруг понимаешь, что жизнь не удалась?.. Налить воды?

Анна отрицательно покачала головой. Если она не возьмет себя в руки, это плохо для нее кончится. Она целиком потеряет контроль над собой.

– Вот что, я вам запрещаю вести разговоры, не имеющие отношения непосредственно к вашим аферам.

– Вы не имеете права мне это запрещать. Я еще не осужден. И могу говорить все, что пожелаю.

– Ну, ладно, ваше право. Говорите, что хотите. А теперь ознакомьтесь вот с этими заявлениями. – Анна мысленно торжествовала. Ей все же удалось уговорить Маслова и еще двоих потерпевших написать заявления о том, что у них были мошенническим путем украдены деньги. Миловидовым. Стоило ей это огромных усилий. Но при этом она понимала, что если бы не содействие Маслова, у нее бы ничего не вышло, никто бы и слова не сказал.

Анна внимательно наблюдала за лицом Миловидова, читающего заявления. На миг ей показалось, что оно стало озабоченным, но если такое и было, то всего мгновение.

– Какой ужасный стиль, вы не находите? Терпеть не могу людей, лишенных литературного таланта. Я, кстати, в молодости всерьез хотел стать писателем.

– По имеющимся у нас точным данным все деньги на счетах фондов исчезли. Там практически не осталось ничего. И куда все делось?

– Понятие не имею.

– Имеете. Потому что согласно документам, эти деньги снимали вы. Кипрская полиция это подтвердила. Так что, мы хорошо поработали, лучше, чем вы думаете. И знаем больше, чем вам бы хотелось. Итак, куда вы переправили деньги?

– Что вам до этих жалких денег? Каждый должен думать о своих деньгах, – внезапно он улыбнулся. – Внимательно ли вы читали договоры, которые были подписаны господами, чьи деньги были вложены в эти фонды?

– Внимательно, – ответила Анна, чувствуя подвох.

– Тогда вам должно быть известно, что во всех договорах был один пункт: в нем говорилось, что деньги передаются мне в доверительное управление. И я имею право снимать их без разрешения владельца для вложения в различные прибыльные предприятия.

Анна достала один из таких договоров и стала его перечитывать. Да, такой пункт действительно был. Разиня, почему она не обратила на него внимания?! Теперь прищучить его будет гораздо трудней.

– И в какие прибыльные предприятия вы вложили эти средства? Почему до сего дня никто из ваших клиентов ничего про них не слышал? Вы не находите это немного странным?

– Разве только совсем немного, – со своей неподражаемой улыбкой Миловидов нагло уставился на нее.

– Если, как вы говорите, деньги вложили в прибыльные предприяти, то у вас должны быть документы об этих операциях. Но я нигде их не обнаружила.

– А вы поищите…

– Так они есть или их нет?

– А не скажу, это было бы слишком скучно. Попробуйте найти.

– Это неумная игра.

– А игра существует не для того, чтобы тешить ум, а для того, чтобы обострять все чувства. А если хотите потешить ум, решайте задачки по математике. В свое время я это тоже любил. У меня по математике всегда была пятерка.

– Да вы просто образцовый ученик. Уж не с золотой ли медалью закончили школу?

– Именно с золотой.

– Странно, что вам до сих пор не поставили памятник.

– Вы имеете в виду на могиле?

– На центральной площади, перед зданием правительства, где вы бы указывали всем путь. И молодожены будут класть к вашему подножью цветы.

– А у вас есть чувство юмора. Значит, вы не совсем безнадежны.

– Мне так лестна ваша высокая оценка, – Анна вдруг поймала себя на том, что ей приятна его похвала. Только этого еще не хватало! – Я должна вас предупредить, что намерена провести обыск в вашей квартире с целью поиска тех самых документов.

– Могу сказать, где находится лучший кофе. Уверен, такой вы еще не пили.

– И не буду пить. А теперь вам придется возвратиться в камеру. Не надоело там сидеть?

– Не стану лукавить, немного надоело. Но я абсолютно уверен, что это временное мое пристанище.

– А я в этом не уверена. – Анна нажала кнопку звонка. – Уведите, – приказала она появившемуся конвоиру.

Глава 11

Субботний день выдался на редкость жарким. И они с мужем решили отправиться на дачу. Ездили они туда редко, так как не очень ее любили.

Когда несколько лет назад прокуратуре и милиции выделили земельные участки, то они тоже решили взять. Начали обустраиваться и вскоре ясно поняли, что ни на что грандиозного у них просто нет денег. Все оказалось невероятно дорого. Поэтому они были вынуждены ограничиться возведением совсем маленького тесного домика. Зато вскоре их окружили красивые коттеджи. В том числе, и ее непосредственных коллег. Анна хорошо представляла, какова зарплата у каждого из них и потому легко могла вычислить примерный размер мздоимства тех, с кем она работала рядом. Сперва ей было страшно и противно от этой ничем не прикрытой вакханалии коррупции, но затем она подумала, что не стоит из-за этого расстраиваться. В конце концов, ничего нового ей не открылось, зато она сама со своим сарайчиком абсолютна чиста, все, что она здесь имеет, сделано на исключительно честно заработанные деньги.

Анна сидела в шезлонге и смотрела перед собой. Муж слегка разминался на грядке, потому что ее обработкой это было трудно назвать. И ей вдруг стало ужасно скучно. В городе в такую жару невозможно находиться, а тут вроде бы получше, но так не интересно! Что они станут делать целый день? Да, ничего, просто ходить из одного угла в другой. Разговаривать не о чем – все давно переговорено, а снова и снова повторять прежние темы на такой жаре нет желания. Ну а ночью их ждет традиционный субботний секс. Здесь тоже все известно в деталях. Так пройдет весь день, пустой и ненужный, как дырявое ведро. И сколько их еще будет – на даче, дома, в других местах…

Анна попыталась чем-нибудь заняться, но работы на даче было совсем немного. Так как здесь они бывали не часто, то и посеяно на участке было мало. А потому не так-то просто было придумать себе какое-нибудь дело, которое бы поглотило все внимание.

Она снова уселась на шезлонге, решив позагорать. А потому разделась до купальника. Муж тоже последовал ее примеру. Как ни странно, но она не так уж часто имела возможность наблюдать его в таком виде. Вместе душ они давно перестали принимать, а в кровать ложились, когда темно, так что многого тоже не увидишь. И теперь она с каким-то странным интересом рассматривала его.

И поймала себя на том, что это зрелище было ей не слишком приятно. Еще лет пять назад у него была фигура, как у юноши. И не удивительно – он занимался спортом, бегал, ходил в бассейн. Но года два назад вдруг резко все бросил. И почти сразу же поплыл; разросся живот, шея и грудь стали каким-то дряблыми. И не удивительно, что он ее не возбуждает, что секс с ним стал для нее лишь обязанностью, а не потребностью.

Ей вновь стало скучно. Причем, скука обступила ее так плотно, что Анна не знала, куда себя деть. Она и не представляла, какая это страшная вещь – скука; когда она заберется в душу – выть хочется.

– Толя, скажи, а тебе не скучно? – спросила она сидящего рядом мужа. Он грелся на солнце и от удовольствия даже закрыл глаза. И чем-то напоминал старого кота. Только не хватает, чтобы он замурлыкал.

Муж ради такого непривычного вопроса даже открыл глаза. Впрочем, ненадолго, так как, взглянув на нее, он снова их закрыл.

– Наоборот, мы замечательно отдыхаем. Так спокойно, так хорошо. Здесь солнце совсем другое, чем в городе. Там не знаешь, куда от него спрятаться, а здесь так приятно подставлять под нее тело. Напрасно мы так редко посещаем дачу. Это ты не желаешь сюда ездить. Но сидеть летом в городе – это извращение.

Ему не скучно, его все это устраивает. И меня устраивало еще недавно. А сейчас от этой идиллии почему-то хочется выть. А если спалить дачу и посмотреть, как она будет гореть? Весь поселок сбежится на пожар! Еще бы! Они же испугаются, что огонь перекинется к ним на участки и спалит их ворованные поместья. А, может, так и поступить?

Анна изумлено огляделась вокруг, посмотрела на стоящие неподалеку дома. Никогда ничего подобного даже близко не приходило ей в голову. У нее явно едет от жары крыша. Иначе чем еще объяснишь появление таких ужасных мыслей?

Но Анна знала, что дело вовсе не в жаре. Жара пройдет, а мысли все равно останутся. Что-то в ней надломилось в последнее время. Допросы Миловидова, оргия на квартире сына, случайным свидетелем которой она стала, странным образом повлияла на ее психику. Такая прочная, словно глыба, она вдруг стала быстро куда-то перемещаться. И это вызывало у Анны самую настоящую панику. Вот если бы муж мог бы ей помочь, как-то успокоить…

Анна вновь повернулась в его сторону: тот дремал, свесив голову вниз. И даже тихонько похрапывал. Ее охватило негодование; она тут мучается, а он пребывает в дачной нирване. Пусть-ка и ему будет не так уж сладко.

Она решительно затрясла его за плечо. Анатолий испуганно открыл глаза.

– Что-то случилось?

– А что могло случиться? Все замечательно.

– Тогда зачем ты меня разбудила? Мне снилось что-то хорошее.

– Стало скучно. Ты спишь, а я одна, даже словом не с кем перемолвиться.

– И ты бы поспала. Это так здорово – вздремнуть на шезлонге под солнцем.

Ну и диалог, подумала Анна. В самом деле, он прав, нет никакой разницы – что говорить, что молчать.

– Мы и так много спим.

– Да где ж много, нам с тобой к девяти каждый божий день на работу. Я каждый раз просыпаюсь с мыслью: вот бы еще поспать с часочек.

– Раньше ты вскакивал как спортсмен и бежал на службу!

– Много чего было раньше. Ты не забыла, что в следующем году мне исполнится пятьдесят?

– Для мужчины – это самый расцвет.

– Оно вроде и расцвет, но и одновременно закат. Посплю-ка я еще немножко, только теперь в домике. А то сгорю. Прямо тропики какие-то.

Анна проводила его взглядом. С мужем – что говорить, что не говорить, разницы никакой. Она даже не заметила, как он стал таким бесчувственным. А раз так, больше попыток она делать не станет. После них только хуже становиться.

Это был день сплошных мучений, как она сама его назвала. Муж спал в домике, она же то сидела в шезлонге, то бродила, как неприкаянная по участку. И все время смотрела на часы – когда же все это закончится. Конечно, можно было вернуться в город, но что изменится оттого, что она окажется в квартире? Абсолютно ничего.

Наконец с небес неслышно спустился вечер. Анатолий, выспавшийся и довольный, вышел из дома.

– Ну и поспал же я, – радостно сообщил он. – Есть хочу, ты ничего не сварганила?

– Нет. Но сейчас быстро сделаю.

– Сделай уж. Разопьем бутылочку вина.

Анна жарила курицу, но при этом смотрела на нее с отвращением. Хотя она за день ела крайней мало, но никакого аппетита у нее не было. Ей абсолютно ничего не хотелось.

У Анатолия было чудесное настроение, он с огромным аппетитом поглощал все, что она ему давала, пил вино в таком количестве, что бутылка опустела буквально за несколько минут. Он что-то говорил ей, она же отвечала на автомате. Все, что происходило тут, ей было совершенно не интересно.

– Ну что, баиньки? – проговорил муж после завершения трапезы.

Анна кивнула головой.

– Я только уберу посуду.

Анатолий лежал на ней и пыхтел, как паровоз, от страсти. Она-то надеялась, что хотя бы выпитая бутылка вина как-то изменит его поведение, придаст его поведению какую-то импровизацию. Но все было как обычно: ни одного нового движения, жеста. Как он не понимает, что так нельзя? – думала Анна. – Бесконечное повторение убивает все, что оказывается у него на пути. И неужели ему совсем не хочется ощутить хотя бы слабый аромат новизны?..

Удовлетворив желание, муж скатился с ее тела и лег рядом. Через пять минут он заснет, можно даже не смотреть на часы.

Когда через пять минут послышался его храм, Анна осторожно, чтобы не разбудить супруга, встала с кровати и, как была, голая, вышла из дома. Подстелив юбку, села на крыльцо. Их дача была на краю поселка, а потому шансы, что кто-то увидит старшего следователя в таком непривычном виде, были минимальны. Но это сейчас ее волновало в последнюю очередь.

Анна стала смотреть в небо. Звезд высыпало очень много, и зрелище мерцающего небосвода заворожило ее. Какие-то новые чувства и мысли на этом сияющем фоне вызревали в ней. И сейчас она не препятствовала их росту, они не так, как обычно, пугали ее. Даже наоборот, возбуждали в ней, пусть неясные, но новые надежды.

– Будь, как будет, – прошептала Анна.

Она встала и пошла спать, чувствуя, как давившая на нее весь день тяжесть, стала немного ослабевать.

Глава 12

Анна с волнением подходила к дому, где жил Миловидов. Ее не оставляло ощущение, что ее ждут какие-то удивительные открытия. Не может же он проживать в обычной квартире, в такой, в какой живут все. Для него одна только подобная мысль должна казаться несносной.

Мысли были глупые – и она это сознавала – но что же она может сделать, если они к ней все время приходят? В последнее время у нее глупые мысли идут просто косяками, как рыба на нерест. Сначала Анна отбивалась от них, как могла, но с какого-то момента незаметно для себя почти перестала им сопротивляться. Ей уже было даже все равно. Что же она может сделать, если у нее в жизни наступил какой-то иной период, к которому она оказалась не готова?

Дом был новый, она помнила, что когда его строили, то много писали и о баснословных ценах, по которым распродаются здесь квадратные метры, и о роскошных апартаментах, которые ждут их обитателей. Вместе с бригадой для проведения обыска и понятыми, Анна вошла в квартиру. И хотя она старалась не показывать своего восхищения, внутри она была им вся переполнена.

Впрочем, она видела по лицам своих коллег, что и ими владеют схожие чувства. Это была не квартира, а законченное произведение искусства. По ней можно было ходить как по музею. Поражали сами архитектурные формы, они все изгибались, словно танцовщицы, образуя совершенно непривычное, но невероятно притягательное пространство. Невольно Анна подумала о том, как особенно тяжело и тягостно человеку, которого вырвали из такой высокохудожественной и богатой среды и поместили в убогое и вонючее помещение тюремной камеры.

Квартиры была огромная, из двух этажей, и обыск должен был затянуться надолго. Тем более, у Анны не было четкого представления, что она хочет конкретно найти, а поэтому придется конфисковать, а значит, описывать много документов и вещей.

Она ходила по квартире, и в ее воображении невольно возникал ее хозяин. Она пыталась представить Миловидова в этих роскошных интерьерах в свободном халате, чьи полы разлетались при каждом его шаге. Она отворила дверь и оказалась в спальне. От дохнувшего на нее могучего аромата роскоши она даже на какое-то мгновение обомлела. В этой комнате можно проводить целые дни, отсюда просто не хочется уходить.

Анна смотрела на огромную кровать под балдахином и думала о том, сколько же женщин перебывало тут. И, наверное, многие из них были счастливы или, по крайней мере, довольны, имея такого шикарного любовника, встречаясь с ним в столь замечательной обстановке.

– Я вижу, вам тут очень нравится, – внезапно услышала она рядом с собой чей-то голос.

Она резко и даже испуганно обернулась и обнаружила, что за ее спиной стоит Райкова.

– Что вы тут делаете? – недовольно спросила Анна.

Райкова не сразу удостоила ее ответа, несколько мгновений она насмешливо смотрела на нее. И у Анны возникло ощущение, что она читает ее мысли и чувства.

– Я тут живу. Если хотите точнее, то Володя, когда его арестовали, попросил меня пожить здесь и присмотреть за квартирой. Это незаконно?

– Квартира не конфискована и не была опечатана. Так что вы, живя здесь, закон не нарушили.

– Слава богу, а я то думала, что меня за незаконное проживание арестуют.

– Арестовывают за преступления, – довольно резко произнесла Анна.

– Был бы человек, а преступление всегда найдется.

– Вы считаете, что Миловидов арестован неправильно?

Но казалось, что Райкова даже не слышала вопроса, по крайней мере, она никак не отреагировала на него. Вместо этого она подошла к кровати и повернулась к Анне.

– А хотите полежать на этой кровати? – внезапно предложила Анна.

– Что?! – даже не поняла в первую секунду Анна.

– Хотите полежать на этой кровати, – повторила Райкова.

– Вы отдаете себе отчет в своих словах?

– Чего ж не отдавать? Я видела ваше лицо. Оно было таким красноречивым, что прочесть ваши мысли не представляло ни малейшего труда.

Анна с ужасом почувствовала, что краснеет.

– Знаете, я попрошу вас занять место в гостиной, рядом с понятыми.

– Да бросьте вы играть свою роль. Вы делаете это жутко бездарно. – Райкова внезапно запрыгнула на кровать и удобно разлеглась на ней. – Вы напрасно думаете, что мы тут занимались любовью, это было довольно редко. Он предпочитал самые необычные места. И даже не квартиры. Для него это было бы слишком скучно. Хотите, расскажу?

Анна молчала, не в силах ни сказать ни слова, ни сделать движения.

– Хотите. А что в этом такого? Все это хотят услышать. Он любит заниматься любовью в самых необычных местах. Например, в гостях. Мы сидим за столом, вдруг он мне делает знак. Он встает и уходит, я через минуту иду вслед за ним. Нахожу его в ванной или на балконе, он мгновенно снимает с меня всю лишнюю одежду и овладевает мною. И он абсолютно прав, такого оргазма я на этой кровати никогда не получала.

– Зачем вы мне это рассказываете? – Анна была вся пунцовой.

– Вы же хотите, как можно больше знать о нем. Кто вам еще поведает такие детали? А в каких только еще местах мы этим не занимались. Например, на юбилее нашего славного губернатора. Туда сбежался весь местный бомонд. А знаете, куда он меня потащил? В гардероб. Мы укрылись за стойкой, и там он мною овладел. А потом как ни в чем не бывало мы присоединились к остальной публике.

Анна как будто ударило током. Ведь она сама была на этом юбилеи. Но ни Миловидова, ни его подругу не видела. Правда, находилась она там недолго, почти сразу же почувствовала себя лишней на этом празднике жизни, как себе она тогда сказала. И удалилась. И хорошо помнит, как прошествовала мимо гардероба. Может быть, как раз в тот момент они и находились там…

– Я не желаю ничего подобного слушать, – непослушными губами, а от того, не очень отчетливо произнесла она.

– Еще как хотите! – уверенно возразила Райкова. – Я просто балдею от его члена, он у него всегда наготове. Он может заниматься любовью сколько угодно. Поверьте, у меня было немало мужчин, но ни один из них ему и в подметки не годится. Такой потенции нет ни у кого. Такую мужскую силу имели разве что древние боги на Олимпе.

«Дионис», – мысленно произнесла Анна.

– А вы представляете, каково ему сейчас без баб? А, впрочем, вам этого, в самом деле, не понять, – вдруг махнула рукой Райкова. – Сразу заметно, что по вашим жилам течет рыбья кровь. – Внезапно она вскочила с кровати и подбежала к Анне. – Выпустите его, вы же можете. Ну что вам стоит?!

– Он обвиняется в серьезных преступлениях. И, боюсь, что мы о многих из них еще даже не знаем.

– Да причем тут преступления?! – закричала Райкова. – Я вам столько времени совсем о другом толкую.

– И о чем же?

– Без него все меркнет, я места себе не нахожу. До него я была почти такой же, как вы, – скучной, вялой, думала, что у меня все здорово, есть муж, сын – и ничего больше не надо. А когда я встретила Володю, то поняла, что до сих пор и не жила. То ли была мертвой, то ли спящей – разница не велика. И когда я это осознала, то бросила и мужа и сына. Потому что рядом с ними я больше существовать не могла. И ничуть не жалею.

– Вам не жалко сына?

– Нет, он не пропадет. У него есть все, что нужно. Нет, вы ничего не понимаете, да эта совсем другая жизнь. В ней все по иному. И оценивать все надо по другим критериям. Это для вас он совершал преступление, а для него – это образ жизни. Без этих своих дел он был бы совсем иной, он бы лишился половины своего очарования.

– Он нарушил закон и должен нести за это ответственность.

– Да какое имеет значение ваш закон, что он значит, кому он нужен?! А вы не думаете, что есть люди, которые выше закона?!

– Это очень плохо, когда появляются такие люди.

– Это для таких, как вы, плохо. – Райкова отошла от Анны и села на кровать. – Я-то думала, что в вас хоть что-то осталось от женщины, а вы всего лишь – сухой законник.

– Я попрошу вас спуститься вниз. А еще лучше – вообще уйти из квартиры. Мы ее опечатаем.

Райкова резко поднялась и вышла из спальни. Анна дождалась, когда затихнут ее шаги, и последовала след за ней. Она чувствовала, как дрожат у нее ноги.