Текст книги "Принцесса ветра и мести"

Одна из подвыпивших феек попыталась повиснуть у принца на шее, но Дориан без зазрения совести ее отпихнул, едва не расплескав добытый алкоголь.

Мой живот болел так, что казалось, кишки завязались в узел. Дышала я прерывисто и с подвыванием, а когда принц склонился над нашим столом, стало только хуже.

Райли протиснулся мимо, двойняшки тут же уселись рядом с ним, синхронно склонив головы на его плечи.

– Мы что-то пропустили? – обращаясь ко всем сразу, но глядя только на меня, поинтересовался Дориан.

Зеваки уже начали разбредаться по своим местам. В кабаке вновь воцарился пьяный галдеж и заиграла бодрая музыка.

Снова наполнив свой бокал, осушила его залпом. Хоть сестры и подняли мне настроение нелепыми историями, но те словно полоснули ножом в самую душу.

«Безответно влюблен в принцессу. Одурачила Неблагого Короля».

– Евнух, значит?

Я еле сдержала рвущийся наружу смешок, закусив щеку изнутри. Филипп не стал утруждать себя манерами и снова покатился со смеху, а Викки ущипнула себя за переносчицу, изо всех сил стараясь не ухмыляться.

– Прости, что? – с недоумением переспросил Дориан.

Садясь рядом, принц странно покосился на мое вино и даже понюхал его, скорее всего, проверяя, не подсыпали ли мне дурманящего яда.

– Эти милые дамы, – я махнула рукой в сторону двойняшек, – поведали мне одну очень занимательную историю о вашей бывшей любовнице, точнее о том, как вы ее бессердечно спровадили посреди ночи. Как она выглядела? Случаем, не блондинка? – Я вновь небрежно оттянула белокурую прядь, заглянув прямо во вспыхнувшее румянцем лицо принца.

– Райли! – рявкнул Дориан и попытался встать, но я придержала его за плечо. – Твой бескостный язык до добра не доведет, братец.

Я придвинула к нему кружку эля с высокой пенкой, и Дориан бесцеремонно хлебнул, словно стараясь затушить вспыхнувший внутри пожар.

– Ой, лучше бы ты с ней возлег, – отмахнулся Райли. – Лишил девушку удовольствия, а она в отместку пусть и словесно, но лишила тебя мужского достоинства.

Закуски на обжаренном хлебе полетели в его лицо, в этот раз я не стала сдерживать принца, а наоборот, подала ему пару булочек с анчоусами.

Двойняшки низко взвизгнув, бросились врассыпную. Одна маленькая блестящая рыбка все же угодила в косу Виолетты. Я скривилась, представив, как мерзко будут пахнуть ее волосы.

Вечер затянулся до глубокой ночи. Мы непринужденно болтали и смеялись. Алкоголь сделал краски ярче, затуманив все мои невзгоды. Я даже пару раз танцевала с Филиппом и несколькими незнакомцами странный танец – аровеллу. Партнер подхватывал тебя под локоть и весело кружил, через пару таких кругов передавал тебя следующему танцующему, а потом все вместе водили хоровод вокруг вспотевших музыкантов.

Когда мы покинули «Звенящее ухо», я уже слегка пошатывалась и отчаянно цеплялась за руку Дориана. Его щеки раскраснелись, а разноцветные глаза блестели от алкоголя.

Центральная улица Вильсбурга опустела, кое-где горели не задернутые шторами окна домов и витрины ночных магазинов. Брусчатка потемнела. Пока мы весело проводили время в кабаке, Благой Двор окропил мелкий летний дождь. Запах свежести и мокрой земли перебил аромат акаций и цветущего каштана. Я полной грудью втянула прохладный ночной воздух, позволяя ему привести себя в чувство.

Полная луна освещала наш путь к цитадели дыхания. Райли и его спутницы шли на пару шагов впереди и весело что-то напевали, а Викки и Филипп продолжали спор о вредности жирных яств на ночь, начатый еще за столом в кабаке.

Широкая улыбка озарила мое лицо, когда я подняла его к звездам. Именно сейчас я поняла, что по-настоящему счастлива. После всех пережитых печалей у меня наконец-то появились друзья, семья и место в мире. Больше я не чувствовала себя чужой и неправильной, а потому одинокой.

Дориан наблюдал за мной с ласковой улыбкой. Заметив это, я развернулась и, к своему огромному удивлению, робко поцеловала его в щеку. Феец напрягся, но лишь на секунду, а потом еще сильнее прижал меня к себе, и мы в обнимку поплелись следом за Райли.

Распрощались мы неподалеку от замка. Пожелав всем спокойной ночи, а лично мне не опаздывать на утреннюю тренировку, Викки исчезла в лепестках цветов. Филипп дружески похлопал принца по плечу, показал неприличный жест брату, поклонился мне и тоже растворился в Лимбо, обвитый виноградной лозой. Райли и двойняшки устало помахали нам и, покачиваясь, пешком устремились к главным воротам. Похоже, кавалер был слишком пьян, и они не рискнули полагаться на магию.

– Вдох, зефирка.

На моих губах вновь заиграла улыбка. В первые месяцы пребывания при Благом Дворе Дориан наградил меня этим милым прозвищем в честь моих любимых сладостей, но использовал его, лишь когда мы оставались наедине.

Принц прижал меня к груди так, что макушка удобно легла ему под подбородок. Щекой я ощущала гулкие удары сердца. Сильные, бойкие и надежные, совсем как сам Дориан. Тепло заструилось по моему телу, и нас поглотил огонь.

К перемещению на близкие расстояния я уже привыкла, больше оно не кружило мне голову, не путало мысли и не вызывало спазмы в желудке. Но сейчас в объятиях принца я будто вновь нырнула в святящееся межмировое пространство.

Плющ пощекотал спину, когда порыв ветра непрошено ускользнул от меня, растрепав листья растений на балкончике.

– Впусти меня, – тихо произнес Дориан, зарывшись лицом в мои волосы. Руки принца все еще нежно поглаживали мою поясницу.

Это была негласная просьба распахнуть пред ним разум. Будучи легарементом, принц умел проникать в чужие мысли, воспоминания или показывать свои. Редкий, связующий сознания магический дар достался ему от матери – огненной фейки, выросшей рядом с Каньоном Боли при Дворе Дикой Охоты. Загадочное место, пронизанное темной магией существ из мира Левии, подарило ей ментальный талант. Но как именно Сивилла получила свой дар и передала его сыну, принц так и не выяснил.

– Что ты хочешь узнать?

– О чем ты думала, когда поцеловала меня, – выдохнул Дориан, слегка отстранившись, чтобы заглянуть мне в глаза.

Мой затылок аккуратно погладила невидимая ладонь. Сосредоточившись на духовном тепле и ментальной ниточке, протянутой от сознания принца ко мне, я расслабилась и позволила своим мыслям прозвучать в его голове.

«О том, как легко было бы тебя полюбить».

Дориан мучительно застонал, но с места не сдвинулся. Его разум продолжал удерживать мой, и я позволила прочувствовать кусочек счастья, от которого щемило мое сердце рядом с ним.

«О том, что встреть я тебя раньше, все могло сложиться иначе, но…»

Рукой я провела дорожку от высокой скулы к подбородку принца, задержавшись возле приоткрытых губ. Под пальцами чувствовалась полыхающая от моих касаний кожа.

Дориан – огонь. Необузданное пламя, которому достаточно лишь искры, чтобы сжечь дотла целый мир.

Однажды я поинтересовалась, почему он больше расположен к магии огня, почему так редко использует благой дар древа. И Дориан показал мне свою биологическую мать, позволил увидеть ее глазами пятилетнего мальчишки. Сивилла была умна, красива и утонченна, а главное, она бесконечно любила своих детей, чего нельзя сказать об отце принца. Как и мать, Дориан обладал эмоциональной, страстной натурой и нуждался в соответствующей отдаче. Костер не мог разгореться, пока его не подожжешь.

И я подожгла.

Приподнявшись на цыпочках, я с небывалым рвением поцеловала Дориана. Его губы раскрылись, жаркие и податливые. Глухо застонав, он подтолкнул меня к стене балкончика. Ребристый камень впился в позвоночник. Одной рукой принц оперся о стену над моей головой, а в кулаке другой скомкал тонкую ткань платья в районе бедер.

Огонь страсти разрастался у меня в груди, в животе, в лоне. Я желала, нет, до смерти нуждалась в его касаниях и любви. Я отчаянно хотела полюбить Дориана. Склеить этими чувствами раздробленные куски сердца, восстановить, словно лечебным бальзамом, измученную душу, удовлетворить изголодавшееся тело.

Мои руки скользнули в черные локоны принца и потянули за волосы на затылке, я упивалась дрожью Дориана, его вздохами и прерывистым дыханием. Он был словно наркотик. Единственное, что отвлекало меня от горестных реалий, страха и тоски по брату, по ледяным рукам мужчины, когда-то точно так же прижимавшего меня к стене.

Когда Дориан подхватил меня под ягодицы, наши лица оказались на одном уровне, и я инстинктивно обвила его поясницу ногами. Тонкие лямки сползли с плеч, и, выгнувшись, я призывно оголила шею. Мужские губы накрыли чувствительную ложбинку между ключиц, заставив меня задрожать от вожделения. Жар от его касаний внезапно сменился холодом, низкие стоны Дориана, будоражившие мое нутро, уступили место утробному рыку Неблагого Короля.

Я застыла, как статуя, неподвижно окаменев в руках фейца. Происходящее вмиг показалось мне неправильным, словно у меня на носу только что разбились розовые очки.

– …Но этого не произошло, – резко закончил мою недавнюю фразу Дориан, чутко уловивший перемену в моем настроении.

Голос его охрип, а каждая нотка сочилась глубокой печалью. Он осторожно выпустил меня, все еще тяжело дыша, но все равно не отстранился.

Я смущенно вернула лямки на место и расправила смятую юбку.

– Неужели ты сдаешься так просто, Дориан? – Я уткнулась носом в широкую грудь, пряный аромат миндаля и пепла заполнил легкие.

– Никогда! Но я не желаю стать лишь средством забвения.

Принц тяжело сглотнул и, распахнув глаза, в которых до сих пор плескалась всепоглощающая страсть, всмотрелся в мое лицо. Я порывалась ответить, рассказать, насколько он мне дорог. Пообещать, что пусть Неблагой Король и пустил корни в моем теле, я найду способ вырвать их, словно сорняки. Но верила ли я в это? Даже возненавидев, глубоко в душе я все равно желала вновь окунуться в прозрачные глаза-льдинки и раствориться в обжигающем холоде трепетных рук.

Дориан легонько коснулся моих губ своими, я попыталась притянуть его ближе, продолжая сопротивляться собственным эмоциям, но принц отстранился. Магия гламура сползла с моего лица, будто занавес с картины, возвращая привычный облик.

– Тогда борись, Дориан! – Не знаю почему, но во мне взыграл гнев. – Выжги его ледяные касания с моего тела, сотри своим пылом его поцелуи, излечи любовью мое сердце, уничтожь огнем каждое воспоминание о нем!

– Если бы я только мог! – Внезапно Дориан с силой ударил кулаком по стене. На мои оголенные плечи посыпалась мелкие камешки. Я вздрогнула, никак не ожидая от принца такой реакции. – Но это не моя битва, Агни, а твоя. Только ты властна над своими чувствами, только ты выбираешь, кого любить.

Дориан выпустил меня из объятий, на прощание задержав жадный взгляд на моих распухших от поцелуя губах, и двинулся к двери. Уже стоя на пороге и придерживая входную дверь рукой, он с горечью добавил:

– Разделенная со мной постель не вернет тебе брата и не избавит от чувств к Неблагому Королю. Я не сумею заменить тебе прошлое, но могу стать маяком в будущем, чтобы, блуждая во тьме, ты всегда находила путь к свету.

Дориан ушел, а я сползла по стене на каменный пол и схватилась за голову.

Цепей сознания, сдерживающих кровь фейри, больше не существовало, я распрощалась с притворством, как только попала в Благой Двор. Поддавшись бурлящим эмоциям, магия приливной волной отозвалась в теле. Ветер засвистел у меня в волосах, а расставленные тут и там цветочные горшки взорвались. Вьюнки, эвкалипт, фикусы – все стремительно разрасталось, поглощая пространство балкона. Зеленая волна опасно надвигалась на меня, зажатую собственной силой в углу. В попытке остановить обезумевший газон я вскинула руку, но сила древа мне не поддалась. Как будто внутренняя чаша магии переполнилась и теперь желала утопить и меня.

Смутно припоминая уроки Викки, я сосредоточилась на своих чувствах, на колком ощущении внизу живота, на бушующем гневе и досаде. А потом, щелкнув пальцами, обратила зеленую лавину в россыпь пионов.

Впрочем, радость от усмирения собственной магии длилась недолго. Как только пионы коснулись земли, острая боль пронзила ключицу. Что-то рвало кожу изнутри, вызвав у меня истошный вопль. Стоило посмотреть на плечо, я отшатнулась и вновь припала к стене. Из моего тела торчал проросший стебель розы. Потянувшись к растению трясущимися пальцами, я оборвала алый цветок. Крик боли разнесся по моим покоям, липкая струйка крови потекла вниз на измятое платье.

Окровавленную розу я все еще держала в руках, когда ко мне ворвался отец и с испугом уставился на разгромленный балкон.

Глава 4. Подвластны смерти лишь живые

Противно звякнули склянки, отец усадил меня рядом с собой на идеально заправленную белыми простынями кровать лазарета. Рану от пробившегося из тела цветка он излечил еще у меня в покоях, но все равно настоял на лекарском осмотре.

Бриджет, фейка-целительница, втерла шипучую мазь в мое плечо. Я с подозрением покосилась на следующий поднесенный пузырек с мутным отваром, проигнорировала замечание отца и подскочила с кровати, едва не выбив из рук фейки остальные лекарства.

– Со мной все в порядке, правда. – В надежде убедить отца я придала лицу бесстрастное выражение.

Мой рост считался ниже среднего. В смертном мире я зачастую покупала одежду для подростков, но застывшая рядом со мной целительница казалась и вовсе крохотной. В кои-то веки я хоть над кем-то возвышалась.

– Что произошло? – Спотыкаясь на ходу, в лазарет ворвалась Викки. Лунный свет, льющийся дорожкой от широкого окна, подсветил ее веснушки и растрепанные волосы, словно она только что выбралась из постели.

Отец встал и кивком отправил целительницу в соседнюю комнату для тяжелораненых гвардейцев. Король, прокрутив окровавленную розу в руках, протянул ее Викки. Моя наставница без колебаний приняла цветок и буквально впилась в него задумчивым взглядом.

– Зверь всегда ищет путь к свободе. Даже если захлопнуть клетку, он может прорваться через прутья, – наконец протянула Викки и взмахом руки превратила розу в святящуюся бабочку. Мотылек вспорхнул и, подлетев ко мне, задрожал, и только что живое существо осыпалось на пол золотой пылью.

– Ваши занятия непродуктивны, Виктория. – Голос обеспокоенного отца сменился на властный тон Благого Короля. На золотую россыпь Маркус даже не взглянул. – Сегодня моя дочь пострадала, а завтра неправильно сконцентрированный всплеск магии способен ее убить.

Я поежилась. Отец наступал на наставницу, словно морские волны на скалы. Но, встретившись с высоко поднятой головой фейки и непоколебимым блеском в глазах, разбился об ее каменную выдержку. Даже перед своим правителем Викки не желала прогибаться.

– Магия вашей дочери напрямую связана с ее эмоциями. Одно без другого существовать не может. Пока Агнес не научится справляться с внутренними переживаниями, зверь так и останется бесконтрольным. Чтобы дрессировать животное, сначала нужно научиться правильно давать команды, ваше величество.

Маркус зло нахмурился, я и раньше замечала недовольство в его глазах, чаще всего это происходило на приеме благих лордов, но сейчас к жидкому меду добавились вкрапления страха.

– У вас неделя. До коронации моя дочь должна совладать с собой. Любое проявление слабости при правителях иных Дворов сулит нам неминуемый провал, и в первую очередь это отразится на безопасности Агнес. Принцесса, которая восходит на престол, должна его еще удержать!

Отец хлопнул ладонью по дубовой тумбочке. Ваза с белыми цветами задребезжала, и он поспешно удалился, напоследок громыхнув еще и дверью.

«Что ж, теперь хотя бы понятно, откуда у меня столь пылкий нрав», – раздраженно подумала я, уставясь на еще слегка вибрирующую вазу.

Схватив с кровати свежее полотенце, я стерла с кожи зловонное лекарство и под осуждающее шипение подруги двинулась к выходу из лазарета, где даже ночью каждый уголок сиял чистотой.

– В войне с собой нет ни победителя, ни проигравшего, Агнес. Только поле боя, окропленное собственной кровью. И тебе очень повезет, если оно не станет твоей могилой. Да и нашей тоже.

Сбитая с толку заявлением Викки, я развернулась, но фейка уже исчезла. Только легкий шелест полупрозрачных занавесок и едкий запах магии все еще хранили отголосок ее присутствия.

– Ваше высочество? – Тихий голос целительницы вывел меня из ступора. Низкорослая фейка осторожно выглянула из соседней комнаты, словно проверяя, не задержался ли здесь король. – Если я могу чем-то вам помочь…

Я отрицательно качнула головой как раз в тот момент, когда мой взор упал на блестящий медальон Бриджет, разноцветными всполохами оттеняющий свет луны. Приглянувшееся мне украшение не имело замысловатых форм, драгоценных вставок или перелива редкого металла, но тончайшая гравировка словно пленила меня. В центре овала пестрило сердце, обвитое колючей лианой. Символ, украшавший подсказку Даяны.

– Что это значит? – Вопросительно вскинув бровь, я потянулась к медальону фейки.

Она не отпрянула, позволив мне подцепить украшение пальцем и рассмотреть его внимательнее, а потом смущенно ответила:

– Подвластны смерти лишь живые.

Под моим пристальным взглядом целительница словно стала еще меньше.

Я нахмурилась, силясь прояснить загадку обетованной фавна.

– Откуда он у вас? – в лоб спросила я, стремясь отыскать хоть малейшие зацепки. Любые крупицы информации, которые могли бы вывести на след Фабиона.

Растерянно склонив голову, фейка отступила на шаг, и я нехотя выпустила медальон.

– Раньше этот кулон принадлежал моей покойной сестре. Я ношу его в память о ней.

– Что вам еще известно об этом украшении? – Мой взвинченный голос уже не скрывал волнения.

Целительница удивленно моргнула, потом еще раз, – видимо, столь внезапный интерес к семейной реликвии обескуражил ее.

– Оливия и ее супруг долгие годы мечтали о ребенке. Как вам уже известно, далеко не всем фейри выпадает шанс на продолжение рода. – Бриджет горько выдохнула и, повинуясь нахлынувшему порыву, крошечной ручкой сжала мою ладонь. – Они непрестанно молили небеса о благосклонности, и прародители заметили их горе. В день, когда сестра забеременела, она нашла на крыльце своего дома этот кулон. – Грустный взгляд лиловых глаз Бриджет опустился на грудь к сверкающему в ночи украшению. – Этот кулон своего рода знак, что любое желание имеет свою цену, – тихо добавила она.

Дрожь маленьких пальчиков передалась и мне. Я медленно сглотнула жгучее волнение перед следующим вопросом:

– Как погибла ваша сестра?

Печаль тенью скользнула по миловидному лицу целительницы, придав мягким очертаниям щек угрюмую заостренность. Ответ лежал на поверхности, но мне было необходимо услышать его, убедиться в правоте своих домыслов.

– Оливия умерла при родах. – Выпустив мою ладонь, Бриджет спрятала трясущиеся руки в карман белого передника.

Сердце пропустило один очень длинный удар. Безобидная гравировка на монете в одночасье приобрела куда более мрачный и глубокий смысл.

– Подвластны смерти лишь живые, – с трудом повторила я.

Все еще спрятанная в лифе монета на долю секунды словно зазвенела. Я прижала руку к груди, но странная вибрация уже прекратилась. Поблагодарив целительницу за честность, я побрела прочь из лазарета.

Пока я сонно петляла по длинным коридорам замка, наспех собранный пучок подпрыгивал при каждом шаге, норовя вот-вот развалиться. Мне требовалось разработать план, как снова незаметно ускользнуть от отца и выбраться к Даяне. Я занимала свою голову чем угодно, лишь бы не думать о Дориане и его мягких губах, о предстоящей коронации, о магии, раздирающей мое тело, подобно пробивающейся сквозь землю пшенице, и о нем.

Под покровом ночи светлый кирпич замка преломлял сияние звезд и блеск морских волн. По стенам гуляли причудливые серебряные полосы, словно оживляя древнее строение.

Я миновала широкий вестибюль с золотыми статуями и расписными гобеленами. Рука легла на гладкие перила из бежевого оникса. Аккуратно придерживая подол залитого кровью платья, я этаж за этажом поднималась вверх. Караульные в неизменных доспехах из плотно сплетенных между собой цепей золота и веток с шипами охраняли каждый лестничный пролет. Завидев меня, они тактично кланялись и приподнимали забрала искрящихся шлемов. Вскоре я уже утопала в пушистом ковре королевского этажа, расположенного под круглым потолком центральной башни Цитадели Дыхания.

Взгляд невольно зацепился за двухстворчатые двери покоев принца. Интересно, Дориану уже доложили о моем фиаско или завтра мне предстоит краснеть еще и пред ним? Хотя после нашего спонтанного поцелуя на пьяную голову я и так вряд ли смогла бы спокойно находиться рядом с…

Внезапно в конце коридора раздались едва различимые шаги. Воздух пронзил сладковатый аромат чар, от которого до боли сжались легкие. Плотность магии слилась с чем-то неуловимо знакомым с легкой ноткой морозного утра. Рывком вжавшись в стену, я спряталась в отведенной для статуи нише. Странная, беспричинная паника иголочками поползла по позвоночнику.

– Какого черта ты здесь делаешь? Я же просил тебя не появляться так опрометчиво. Тебя могли увидеть! – нарушил сонную тишину замка низкий тембр Благого Короля. Чтобы удивленно не вскрикнуть, я зажала рот ладонью и сползла на корточки. Юбка до предела натянулась на коленях, неприятно впиваясь швами в бедра.

Маркус вышел из яркого пространства Лимбо и порывисто двинулся к загадочной фигуре в темном одеянии, придавив ее рукой к стене. Сейчас нас разделял лишь поворот коридора и экстравагантная статуя.

После сегодняшнего инцидента с розой обращаться за помощью к благой силе не хотелось, но и оставаться незамеченной в метре от отца не получилось бы – выдать меня могли даже звук дыхания или биения сердца. На свой страх и риск я призвала ветер. Приятные струйки прохладного воздуха образовали невидимый барьер. Я приготовилась к новому приступу боли или неконтролируемой вспышке силы, но магия лишь нежно покалывала пальцы, подчиняясь мне.

– Прошу меня простить, ваше величество, но сведения срочные. Он уязвим. Александр ждет вашего одобрения.

Я не пыталась рассмотреть незнакомца, чтобы не выдать себя. Пусть сила ветра скрыла мои телесные вибрации, но она не делала меня невидимкой. Да и бьюсь об заклад, феец прятался не только за темным плащом – коридор насквозь пропитался холодом его магии. Даже голос доносчика звучал надрывно, искаженно, словно его пустили по некачественной радиоволне.

– Не здесь! – зашипел Маркус и, схватив за грудки незнакомца, поволок его в свои покои.

Лишь когда замок снова погрузился в ночную дремоту, а от интригующего фейца и Благого Короля осталось только леденящее кровь беспокойство, я позволила себе опустить воздушный заслон и на негнущихся ногах устремилась к себе.

«Он уязвим» – эти слова ударяли меня, словно пощечина, а на израненное сердце камнем легло новое предательство. Отец спелся с Александром, деспотичным правителем Двора Дикой Охоты, тираном, который раз за разом развязывал войны на землях фейри. В чем бы ни заключалась причина их союза, в одном я не сомневалась – крови прольется немало.