Текст книги "Бездна. Девушка. Мост из паутины. Книга первая"

– Наконец-то, мы тебя нашли, – Ноам был явно рад видеть не только Веру. – Когда мы вчера вернулись, ты спала, утром стучали, ты не ответила, и мы решили, что разминулись с тобой.

– Кстати, – Вера вспомнила вчерашний звонок, – это не ты звонил мне поздно вечером?

– Нет, – Ноам с любопытством смотрел на нее. – Ты не узнала голос?

Вера отрицательно покачала головой и пробормотала:

– Интересно, кто бы это мог быть!

– А ты подумай, – Дан улыбнулся, – вспомни про метод исключения в конце концов.

– Твой голос я бы узнала, – Вера задумалась, – голос Таля тоже. Кто еще?

– Напрягись. Сконцентрируйся, это очень сложная математическая задача!

– Никогда не любила математику! – опять он ее злит.

– Учитывая, что в экипаже пятеро мужчин, трое из которых отпадают, это без сомнения математика! – Дана эта ситуация явно забавляла.

– Может, это был не мужчина, а женщина с мужским голосом, – попыталась съязвить Вера. – Жизнь не математика.

– Вера! – Ноам посмотрел на нее с удивлением. – Даже я уже понял! Какая ты рассеянная.

– Я тоже поняла, – в ее голосе звучало неподдельное сомнение. – Кажется.

– Кажется! – глядя на Дана, Вера закипала. Вот опять он едва сдерживает смех.

– Смешно? – с издевкой бросила она. – Может, у меня на твоих глазах мечта сбывается, может, это судьба!

– Не может. Хочешь, чтобы я ревновал? Это многообещающее начало, – он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

– Твоя самоуверенность начинает утомлять! – Вера отметила, как фальшиво звучит равнодушие в голосе, и подумала, что раздражение, которое она испытывает, вписалось бы более органично.

– Вера, кажется, я тебе нравлюсь, – таким тоном объясняют детям сколько будет дважды два.

– Ты забываешься, что, кстати, норма для таких, как ты! – ему удалось окончательно вывести ее из себя.

– «Таких, как ты»? – с неким недоумением проговорил он.

– И тут я должна начать перечислять твои достоинства?! – Вера понимала, что рискует наговорить лишнего, но не смогла остановиться. – Я, может, и дура, но не совсем клиническая. В гостиницу, возможно, уже вернулись готовые развить эту тему.

– Вера, – он смотрел на нее с насмешкой, – не разочаровывай меня. То, что ты собиралась сказать, банально даже для очень шаблонной девушки.

– Я не об этом, – Вера осеклась, – а о том, что такие, как ты, не привыкли напрягаться.

– Мы не мешаем? – Ноам с интересом наблюдал за происходящим.

Вера, посмотрев на него и Шели, в растерянности отвернулась. Ее реакция обернулась сюрпризом для нее самой. Она всегда старалась держать себя в руках, контролировать эмоции и слова, а сейчас ее словно прорвало: «Даже в детстве я нечасто вела себя столь инфантильно. Может, на меня так действует воздух этой страны или новолуние? Глупое бабское поведение». Объективности ради ей пришлось признать, что Дан не виноват, никто не виноват в ее несдержанности, кроме нее самой. Ей было стыдно перед невольными свидетелями сцены, а главное – стыдно перед собой.

– Не мешаете, – она была почти спокойна, – этого больше не повторится.

– Жаль, – Ноам вздохнул. – Очень непривычно было видеть тебя в этой роли, такая леди превращается в итальянскую домохозяйку. Тебе идет. А какой эффект! Я возьму себе на заметку.

Вера улыбнулась. Ноам умел непринужденно разрядить обстановку, за что с первой минуты завоевал ее симпатию. Они вошли в ресторан, и он, остановившись на секунду рядом с Верой, шепнул ей на ухо: «Я умудрился пропустить самое интересное! – Посмотрел в сторону Дана и добавил с улыбкой: – Было бы странно, если бы он не был избалован, но я поставлю на тебя».

Во время обеда Ноам шутил, Дан вел себя, словно ничего не произошло, и только Вера испытывала дискомфорт, который усиленно скрывала. Шели говорила мало и смущалась всякий раз, случайно встретившись взглядом с Даном. Вера симпатизировала интеллигентной, приветливой и застенчивой девушке, чья увлеченность Даном не ускользнула от нее во время полета: всякий раз, когда его имя всплывало в обсуждениях Лии, Моран и Таля, реакция Шели моментально выдавала ее. Глубокой ночью во время отдыха в «катакомбе» Шели поделилась с Верой своими переживаниями и надеждами, рассказав, что за семь месяцев работы в компании она в третий раз распределена с ним в полет «с остановкой», но он всегда кем-то или чем-то занят. Познакомившись, девушки мгновенно почувствовали взаимную симпатию, потому Вере особенно хотелось подбодрить ее, но она нередко терялась в подобных ситуациях.

– Возможно, он не ищет ничего серьезного, – сказала она, – а по тебе сразу видно, что ты девушка не для пикапов.

– Скорее я не в его вкусе, – Шели погрустнела. – Вера, он у нас лекцию о безопасности на курсе читал. Ты бы видела, с какой готовностью все бросились отвечать на вопросы!

– У нас тоже лекцию похожий тип читал, – со смехом вспомнила Вера. – Зашел, все рты раскрыли, некоторые в прямом смысле. Они их специально подбирают, не иначе. Честно говоря, я ничего особенного не увидела, но народ мне объяснил, что я отсталая.

– Дан потом встречался недолго с Мири с нашего курса, знаешь, блондинка такая? Как она к нему прилипла…

– Прямо на курсе?

Шели подтвердила.

– Ничего себе пикапер! У таких, как у моряков, в каждом порту – девица.

– Просто у него нет серьезных отношений, вот он и…

– Понимаю. И не осуждаю. – Вера на секунду задумалась и добавила: – Скажу тебе больше, будь я мужчиной и имей такие возможности, наверное, вела бы себя точно так же. Беда в том, что в нашем заповеднике дичь сама подходит и ест с рук, и у них быстро атрофируются охотничьи инстинкты. А вот инстинкт «брать» достигает апогея. Это, Шели, жуть как скучно. Подумай, стоит ли игра свеч.

– Стоит, – Шели с уверенностью кивнула, – поверь мне.

– Ну тогда, удачи! – Вера улыбнулась. – Буду держать за тебя кулаки.

«Мужчины, – подумала она, наблюдая за тем, как Шели в очередной раз украдкой посмотрела на Дана, – не понимают своего счастья. Сломя голову бросаются на все яркое, как быки на красную тряпку». Она испытывала дискомфорт, осознавая, что в очередной поездке, на которую Шели возлагала надежды, невольно стала новым увлечением Дана. Вера отчетливо понимала, что чувство это лишено здравого смысла, так как причина несбыточных планов девушки заключалась в объекте симпатии, а не в его мимолетных пассиях. И все же, ей было неловко, после оказанного доверия, на глазах у Шели принимать его ухаживания.

– Мы были в Ханой-Хилтон, – рассказывал Ноам. – Не ходите туда, совсем не романтичное место.

– У меня нет ни малейшего желания тратить время на тюрьму. А вот тебе, – она обратилась к Дану, – сходить, думаю, стоит.

– Спасибо, мне вполне хватило одного раза. В прошлую поездку.

Когда они вышли из ресторана, до начала спектакля кукольного театра оставался почти час. Вера пригласила Ноама и Шели прогуляться с ними по парку. Через несколько минут, спохватившись, вспомнила о забытой в ресторане записной книжке и потянула Ноама за руку:

– Вернись со мной, ты быстро находишь пропажи. Не ждите нас, – она обратилась к Шели и Дану, – лучше спускайтесь к берегу. Мы вас быстро догоним, – и, не давая никому опомниться, увлекла Ноама за собой.

– Ты что делаешь? – услышала она, как только они отдалились на безопасное расстояние. Ноам смотрел на нее укоризненно. – Напрасно ты это!

– Что «это»? – Вера пожала плечами. – Мы идем искать мой еженедельник.

– Мы его обязательно найдем… в твоей сумке.

– Ты же заметил, как Дан нравится Шели, – Вера поняла, что увиливать бессмысленно. – Все заметили!

– Мне тоже нравится Дан. В следующий раз оставь нас наедине, пожалуйста!

– Не смешно! Ты прекрасно знаешь, что он не играет на твоей стороне поля.

– И что? Он не играет в одной команде с Шели, тут ничего не поделаешь.

– Что значит «что»? Она надеялась познакомиться с ним поближе, а тут я… Вот у нее появился шанс.

– Познакомиться с ним «поближе» у нее шанса нет. Поэтому я говорю, что зря ты это.

– Тогда пусть поскорее убедится, что глупо тратить на него время.

– А ты думаешь, она не поняла, наблюдая вашу «семейную» ссору? Или ты не замечаешь, как он на тебя смотрит?

– Ты преувеличиваешь, – Вера отмахнулась.

– Шели не выглядит дурой и, поверь мне, расшифровать происходящее для нее не составило труда. Ты испытывала неловкость и решила доказать, что не хотела ей мешать. В итоге поставила ее в глупую ситуацию. Как, по-твоему, она должна чувствовать себя сейчас, когда все видит и все понимает? Поверь, ей меньше всего хотелось остаться с ним наедине.

– Возможно… – Вера сконфуженно смотрела на него. – Но есть шанс, что она ему понравится и в будущем он обратит на нее внимание.

– В каком будущем? – обхватив Веру за талию, Ноам повернул ее в обратную сторону и, не отпуская, повел за собой. – В будущем у вас с ним все будет хорошо.

– Давно занимаешься предсказаниями? Каков процент попаданий? – с сарказмом уточнила она.

– Вера, – Ноам откинул прядь волос, упавшую на ее лицо, и с теплотой произнес, – ты, оказывается, такой ребенок! Ты настолько женщина-женщина, что превращаешься моментами в детский сад. Когда такая девушка, как ты, начинает вести себя подобным образом, это серьезно!

– Слава Богу, это случается крайне редко, – Вера грустно улыбнулась. – Я совсем не влюбчива и привыкла вызывать эмоции, а не испытывать их.

– Это пройдет, – он с нежностью смотрел на нее. – Не теряй времени зря, Вера. Жизнь – короткая штука, живи на полной скорости. Если по твоей вине у вас не сложится история, ты будешь жалеть. Не знаю, какой у этой истории конец, но точно знаю, что будет много хорошего.

– Почему я с тобой откровенничаю? – Вера сама себе удивлялась, она всегда была довольно закрытым человеком.

– Потому, что я очень хорошо чувствую женщин и моя симпатия неопасна. К тебе у меня с первой минуты особое отношение. Ты, как произведение искусства, а я люблю красоту.

– Ты мне льстишь, – Вера вздохнула. – Кстати, ты обещал показать эскизы своих моделей.

Ноам учился в самой известной в стране академии дизайна «Шенкар».

– Покажу. Но не пытайся сменить тему. Мы говорим о тебе.

– Обо мне мы поговорили достаточно. – Она огляделась. – Ну и куда они делись?

– Давай побыстрее их найдем. И не глупи, Вера, вы очень красивая пара.

– Мы не пара, – Вера покачала головой. – В нем полно качеств, которые я терпеть не могу: он самоуверенный, избалованный, папенькин сынок, потребитель.

– В переводе это звучит так: он уверенный в себе, из очень обеспеченной семьи, пользуется успехом у женщин. Идеальная пара для тебя. Молодой, красивый, состоятельный… Чего еще желать?

– У тебя все слишком просто.

– Все слишком просто, Вера, если не задаваться целью усложнять жизнь. Чем ты и занимаешься.

Какое-то время они шли молча. Вера обдумала услышанное и не смогла не признать, что в чем-то Ноам определенно прав. Она с удивлением обнаружила: ей нравится Дан… более того: ему удалось разбудить в ней эмоции – живые, неконтролируемые. Вера привыкла к вниманию мужчин, а также к эмоциональной невовлеченности в подобного рода переживания. Не покидая зоны собственного комфорта она, оставаясь равнодушной и неприступной, вызывала сильные чувства. В нее влюблялись всерьез и надолго, и моментами ей становилось жаль своих «жертв». Когда-то в юности Веру заботливо предупредила одна весьма странная дама, что энергетика чужих переживаний может негативно сказаться на ее жизни. Эти слова, к которым она не отнеслась всерьез, умудрились оставить неприятный осадок. Порой, наблюдая за влюбчивыми знакомыми, переживающими роман за романом, Вера чувствовала себя снежной королевой, неспособной испытывать не только любовь, но и банальную влюбленность и даже мимолетную заинтересованность. Моментами ей начинало казаться, что в этом есть некая обездоленность и природная ограниченность, превращающая ее в эмоционального инвалида. Она хотела чувствовать и вместе с тем боялась утратить привычный контроль. Вот сейчас, думала она, на нее, как снег на голову, свалился этот Дан, и она оказалась настолько не готова к моментально вспыхнувшему интересу, что, ощущая как привычная почва уходит из-под ног и подсознательно силясь удержаться на привычном клочке суши, начала вести себя нелепо. Вера улыбнулась, представив, какой эффект вызывает контраст между отстраненной и холодной девушкой и той, которую неожиданно открывает для себя несчастный, пробудивший ее интерес. Надо взять себя в руки, решила она. Теперь, когда она поняла, что он ей нравится, остается решить, что с этим делать.

– Вот, кажется, и они, – голос Ноама прервал ее мысли. – Посмотри, она напряжена, а ему хоть бы что! Я был прав, Вера.

– Я хотела, как лучше. Сейчас по-настоящему начинаю чувствовать себя виноватой.

– Ерунда, веди себя естественно. Главное, сгладить ситуацию.

– Давай поужинаем все вместе, – предложила Вера. – Да, так будет лучше всего.

– Если хочешь. И в шумном месте. Тебе, правда, не стоит проводить все время только с ним, если ты не готова к очередной порции сплетен. Посидим часок в компании, тогда это не будет так бросаться в глаза.

Вера согласно кивнула. Ей не хотелось оставаться с ним вечером наедине, она испытывала необходимость в передышке, а он, словно понимая это, становился все самоувереннее. Такими темпами, сказала себе она, новый знакомый вскоре почувствует себя хозяином положения. Этого Вера допускать не намеривалась.

Попрощавшись с Шели и Ноамом и согласовав планы на вечер, они направились к театру. Вера молчала, думая о Шели. Неужели она, искренне желая помочь, доставила ей неприятные минуты? Менее всего она хотела ранить девушку, которой искренне симпатизировала.

– Вера, не поступай так больше.

Резкость, с которой он произнес эту фразу, покоробила ее.

– Не понимаю о чем ты, – прозвучал в ответ удивленный голос, – я всего лишь забыла еженедельник.

– Не стоит так явно пытаться организовать мне рассвет. Я сам при желании справлюсь, – резкость сменилась насмешливостью, – положись на меня.

– Какой рассвет?! – Вера чувствовала, как снова закипает. – Шели не для рассветов девушка!

– В смысле не для рассветов? – опять в голосе скользит неприкрытая насмешка. – Не любит рано вставать?

– В смысле, не для рассветов со случайными знакомыми!!! Странно, что ты этого не понимаешь!

– Это какой-то мазохизм на любителя – рассветы со случайными знакомыми. Странно, что этого не понимаешь ты.

– Не понимаю, – упрямо произнесла Вера. – Если со случайными знакомыми бывают радуги, закаты, то почему не может быть рассвета?

– Действительно, почему? – он улыбнулся. – Это не математическая задача, ты справишься… Я в тебя верю.

Вера думала как бы съязвить, когда ее внимание привлекла пара молодоженов: девушка в свадебном платье выпускала белых голубей. Жених в костюме пингвина старательно улыбался. Всю эту идиллию на берегу озера снимал фотограф. Вера поморщилась.

– Какая карамель! – не удержалась она. – Так и хочется, чтобы, взлетев, голубь подпачкал ей платье. Это бы хоть как-то оживило картинку. И, говорят, это на счастье.

– Неромантичная ты девушка, – он с интересом наблюдал за эмоциями, проступившими на ее лице.

– Это не романтика! Это… знаешь, такие ужасные, пошлые картины в позолоченных лепных рамах с прудом, кувшинками, лебедями и звездами на небе? Апофеоз безвкусицы! Голуби, платья и прочие колокольчики из той же оперы. Жаль, торт с розочками незаслуженно остался за кадром.

– А для нее этот день – платье и голуби. Каждый выражает чувства, как умеет. Ты, видимо, иначе представляешь себе счастье.

– Да-а-а! О чем, о чем, а о платьях и тортах с взлетающими птицами я никогда не мечтала!

– Если я спрошу о твоих мечтах, ты ответишь, что это слишком интимный вопрос. Поэтому подожду, когда ты сама расскажешь.

– Уверен, что расскажу? – Вера устало улыбнулась.

– А ты сомневаешься? – он не отводил взгляд от ее лица. – Только честно?

– Не знаю. – Она посмотрела ему в глаза и тихо повторила: – Не знаю.

Когда представление закончилось, Вера решила, что ей необходимо прогуляться в одиночестве. Договорившись встретиться вечером, она отправилась на поиски алой блузки, по дороге приобретя серебряный чайничек и темно-синий палантин. Поиски увенчались успехом и два часа спустя Вера, довольная и усталая, вернулась в отель. До ужина оставалось полтора часа.

***

Кажется, звонит телефон. Она уменьшила напор струи и прислушалась – да, телефонный звонок. Телефон замер на несколько минут и ожил, как только она вошла в комнату. «Ничего себе, – промелькнула мысль, – как будто за мной наблюдают». В трубке звучал разбудивший ее накануне голос.

– Добрый вечер, Вера, – в голосе явно звучало смущение. – Надеюсь, на этот раз не помешал?

– Добрый вечер! Не помешали. Простите, я вас не узнаю, – Вера хотела убедиться в своей догадке.

– Орен, – теперь голос обрел лицо, – мы…

– Я вас помню, – вежливо произнесла Вера. – Спасибо, что поинтересовался моим самочувствием. Очень мило с твоей стороны.

– Я хотел извиниться за вчерашнее, – он так забавно смущается, Вера улыбнулась, – и пригласить тебя на ужин.

– Мы договорились поужинать в небольшой компании, – она подчеркнуто проигнорировала суть приглашения, – если хочешь, присоединяйся.

– Не помешаю? – он был явно разочарован.

– Да нет, обычный ужин в компании коллег, – беспечно ответила Вера.

– В таком случае с удовольствием. Надо же убедиться, что завтра мы можем на тебя рассчитывать.

– Тогда в половине девятого встречаемся в холле.

Усевшись на подоконник с чашкой чая, Вера обдумывала неожиданный поворот вечера. Орен, второй пилот на борту, произвел на нее очень приятное впечатление. Он заметно отличался от большинства летчиков, самоуверенных и преисполненных чувства собственной значимости, интеллигентностью и мягкостью. Эти качества были крайне нетипичны для людей его профессии, особенно учитывая тот факт, что летчики поступали на работу в авиакомпании после многолетней армейской службы. ВВС – элита израильской армии, молодые люди, на первых этапах выбранные из тысяч, а затем выдержавшие трехлетний курс, к концу которого доходили единицы – неудивительно, что при подобном раскладе многие из них в юном возрасте испытали нечто похожее на звездную болезнь. В стране была известна старая пословица: «лучшие – в летчики, лучшие – летчикам». Привилегированное положение и повышенное внимание женского пола почти неизбежно оставляли след: их нередко переполняли чувство важности и уверенность в собственной неотразимости. Веру веселили подобные проявления, но так как летчики действительно были мастерами своего дела, она относилась к ним с уважением, признавая, что их самомнение основывается на объективно прочном фундаменте. Будучи наслышана о «летном» высокомерии, Вера не разделяла бытующего среди стюардов мнения: большинство пилотов были приятными людьми, напускная самоуверенность которых казалась ей своеобразной мужской бравадой, достаточно безобидной и даже забавной, за ней же проступали характер, профессионализм, умение принимать незамедлительные решения в экстренных ситуациях и любовь к своему делу. Без сомнений, общение с ними давалось ей куда проще, чем со многими из своих коллег.

Отношения в компании основывались на строгой иерархии. Веру раздражало, что в когда-то государственной, а ныне частной авиакомпании, сохранилась почти армейская дисциплина и иерархический порядок, что откладывало определенный отпечаток, как на сам процесс работы, так и на отношения между людьми. Приглашение поужинать смутило ее, ведь помимо банального мужского внимания речь шла об интересе со стороны коллеги, занимающего более высокую позицию в служебной лестнице. Ей не хотелось портить с ним отношения, но и становиться объектом пересудов желания не возникало. Когда он успел заинтересоваться ею? – спрашивала она себя. Летчики были представлены стюардам в автобусе, подвозившем экипаж к самолету. Вера отметила нетипичное поведение второго пилота и, погрузившись в собственные мысли, забыла о его существовании. Когда же они прибыли во Вьетнам, она так устала и была настолько поглощена происходящим вокруг, что вообще упустила его из виду. О том, что до отлета он напомнит о себе и предположить не могла. «Что ж, – подумала Вера, – посмотрим насколько хватит твоей самоуверенности, реалист», – она улыбнулась. Вечер обещал быть нескучным.

Вошедший Ноам внимательно рассматривал открывшую дверь Веру: алая блузка из тончайшего шелка подчеркивала ее точеную фигуру, по плечам беспорядочно рассыпались длинные волосы. Пригласив гостя войти, она вернулась к зеркалу, а он, устроившись поудобней, с интересом наблюдал за ее приготовлениями. Вера, думал Ноам, относилась к типу женщин, лицо которых можно с легкостью испортить лишним взмахом кисти, настолько яркими были черты ее лица от природы: огромные глаза, черные, идеально очерченные брови, длинные густые ресницы, высокие скулы и словно нарисованные губы. Контраст с кожей оттенка слоновой кости усиливал и без того яркие краски.

– Когда раздавали яркость, ты стояла в первых рядах, – со вздохом отметил он.

– Не смеши меня, – попросила Вера. – Когда раздавали умение делать что-либо руками, я стояла в очереди за ресницами. В результате чего аккуратно нанести легкий макияж для меня – проблема.

Отложив кисточки и коробочку с тенями, она внимательно изучала результат. На светлой, словно восковой коже, с необыкновенной яркостью выделялись огромные темные глаза, подчеркнутые дымчатым макияжем. Бледность, придающая легкую драматичность, органично вписавшуюся в ее образ, импонировала Вере, и она поинтересовалась мнением Ноама.

– Не надо никаких румян, – отрезал он тоном, не терпящим возражений, – ты какая-то беззащитно-фатальная в таком варианте. Маргарита Готье и туберкулез.

– Ничего себе, – Вера обернулась, – интересные у тебя ассоциации! Умолчу о профессии дамы, но болезнь то…

– Очень аристократичная болезнь, между прочим! – бурно возразил он. – Придавала трагически-романтический ореол наполненным девушкам. На начальных стадиях уродует только простушек. А так красота – глаза лихорадочно горят, аристократичная бледность и прозрачность. Мужчины развивали бурную деятельность: начинали заботиться, вывозить на курорты…

– Да, – поморщилась Вера, – подкрашусь-ка я, пожалуй.

– Не надо! – он запротестовал. – Правда, не надо. Ты, как актриса 60-х, не порть образ.

– Н-да, это получше туберкулеза. – Вера принялась собирать волосы в узел. Когда приготовления остались позади, она повернулась к Ноаму и задумчиво произнесла: – У меня странное чувство. Как будто этот вечер особенный.

– Может быть, – он подмигнул ей, – если ты так решишь.

Она не ответила и только прислушалась, пытаясь поймать странное чувство, на секунду ворвавшееся в сознание. В нем не было радости, скорее легкая грусть и ожидание чего-то неизбежного. «Так животные чувствуют приближающееся землетрясение», – промелькнуло где-то. Внезапно ей очень захотелось домой. Неужели, что-то произойдет в полете? Чушь какая-то. Она определенно устала, а события сегодняшнего дня не способствовали восстановлению сил.

– Какая ты красивая, Вера! – Она подняла глаза и встретилась с изучающим взглядом Ноама. – Смотрю на тебя и понимаю, почему большинство мужчин предпочитают женщин.

– Прекращай льстить! В этом ты похож на остальных мужчин! – Вера улыбнулась. – Кстати, насчет мужчин, Орен ужинает с нами.

– Тот самый Орен? – Ноам присвистнул. – Ты ему не объяснила, что он опоздал?

– Опаздывают на самолет! – Она на секунду задумалась и, понизив голос, добавила наигранно-театрально: – И потом, кое-кому необходимо дать понять, что не стоит расслабляться.

– Ты мой кумир, Вера! – Ноам смотрел на нее с восхищением. – Чувствую, ему придется несладко!

В дверь постучали. Ноам успел шепнуть «Шели» и, едва та переступила порог, вышел из комнаты: «Я вернусь через минуту, – донесся его удаляющийся голос, – мои вещи в номере».

– Шели, – Вера почувствовала неловкость, – хорошо выглядишь.

– Спасибо, – Шели окинула Веру беглым взглядом, – ты тоже неплохо.

– Послушай, – Вера искала нужные слова, с помощью которых, не драматизируя произошедшее и тем самым не нагнетая обстановку, пыталась объясниться, – мне неловко из-за сложившейся ситуации. Мы случайно встретились утром…

– Все нормально, Вера, – Шели старалась казаться безразличной. – Он всегда занят очередной интрижкой, этот раз не исключение.

Вера чуть слышно засмеялась. Было что-то настолько предсказуемое, типично женское, в этих словах и все же ее неприятно удивило, что Шели не смогла взять себя в руки.

– Ну что ж, – она, улыбаясь, смотрела на Шели, – так как этот раз не исключение, ты сама понимаешь, насколько нелепо продолжать разговор на эту тему. Я рада, что мы пришли к взаимопониманию.

***

Войдя в холл, Вера с Ноамом невольно притормозили, наблюдая весьма неожиданную сцену-сюрприз: Орен и Дан в компании Шели, Моран, Ирит и Лии явно не скучали. Девушки улыбались, смеясь шуткам собеседников, и живо что-то обсуждали. На Ирит была странной модели кофта-корсет, превращающая ее фигуру в корзину с фруктами, из которой вот-вот обещает выпасть часть содержимого. Изумленная Вера не ожидала от ассоциировавшейся исключительно с униформой Ирит подобного стиля, да и поведение строгой и сдержанной в воздухе женщины удивило ее. Моран атаковала непривычно короткой юбкой, как шепнул Ноам: «Идеально подходящая для ступенек вещица, вид для стоящих внизу открывается феерический»; Лия с распущенными светлыми волосами ослепляла макияжем на расстоянии десяти метров и вызывала у Веры стойкую ассоциацию с Медузой Горгоной. Впрочем, она и без макияжа с легкостью выиграла бы кастинг на эту роль. Девушки кокетничали, словно соревнуясь друг с другом, и Вера всерьез раздумывала не дать ли задний ход, настолько дискомфортно она ощутила себя на этом зарождающемся празднике жизни. Атмосферу всеобщего веселья и флирта нарушали серьезная Шели и неизменно суетливый Таль, пытавшийся вписаться в компанию и явно не находящий своего в ней места. Девушки не относили его к категории мужских особей, мужчины относились к нему снисходительно, а он заискивающе улыбаясь, даже сейчас, в минуты отдыха, старался прислуживать этим случайным в его жизни людям, понимая, что, только ощутив себя полезным, он сможет почувствовать себя причастным. Он шел по жизни пресмыкаясь, и Вера внезапно испытала жалость к этому человеку, умудрившемуся родиться таким омерзительным и нелепым. Проследивший за взглядом Веры Ноам в очередной раз поразил ее проницательностью:

– Даже не думай жалеть его, – тихо произнес он, – это самая мерзкая категория: чувствуют себя недоделанными, оттого несчастными и поднимают самооценку, гадя окружающим. И так по кругу.

– Ты прав, – Вере не оставалось ничего, как согласиться. Помолчав, она добавила: – Как-то не хочется вторгаться в их компашку.

– Ты посмотри, как оживился наш курятник! – он с ехидством рассматривал девушек. – Куда это они вырядились, как девицы с квартала красных фонарей? Помнишь, сколь усердно нам на курсах втирали про святую обязанность поддерживать имидж компании во время командировок?

– О! Не забывается такое никогда! Выяснилось, что мы представители страны за границей, практически послы! – с пафосом проговорила Вера. – В трезвом виде они несут эту феерическую фигню! В трезвом!!!

– Наблюдая за реакцией однокурсников, мне даже страшновато стало, все сидели с такими важными лицами! – со смехом вспомнил Ноам. – Воистину безграничны возможности человеческого организма.

– Это и должен был быть вступительный экзамен вместо психологов, симуляций, языков и прочего. Для меня остается загадкой, как я умудрилась с серьезным лицом выслушать этот пугающий кретинизм? – Вера пожала плечами. – Я себя, между прочим, до сих пор уважаю за самообладание! Честно говоря, во время той лекции у меня не осталось сомнений в том, что никто не вылетит с курса экстренных ситуаций, нервы у всех в порядке.

– Давай я их сфоткаю и выложу на нашем портале под заголовком «Блюдем имидж!» – Ноам явно рвался в бой. – Курсисты должны знать к чему стремиться. Спасем наивные души!

– И потеряем работу на следующий день, хотя было бы забавно. Ты, – ее голос зазвучал серьезно, – просто обладаешь вкусом, который большинство мужчин не разделяют, и вот тебе наглядный пример.

– Большинство мужчин в состоянии отличить лебедя в курятнике, – тоном, не терпящим возражений, заметил он. – Ничего не имею против куриц, но лебедь другого сорта птица: не кудахчет, как заведенная, шея длинная, необычная птичка, красивая…

– И очень больно щипается, – с готовностью дополнила Вера. – Далеко не беззащитная птичка, несмотря на романтический ореол. Боевая романтика.

– Ну что, лебедь, – Ноам вздохнул, – пойдем подышим свежим воздухом, здесь душновато.

Вера улыбнулась и шутливо взяла его под руку. Определенно Ноам читал ее мысли. Войдя в холл и поравнявшись с компанией коллег, Ноам бросил на ходу: «Мы будем ждать вас на улице», и, тихо обсуждая что-то, они прошли к выходу. «Леди», – пожилой джентльмен поспешил, опередив швейцара, распахнуть перед ней дверь, жестом приглашая пройти. Вера тихо произнесла «спасибо» и улыбнулась.

– Ты рискуешь стать моей большой любовью! – выпалил Ноам, как только они оказались на улице. – Откуда твои манеры и осанка? Ты из какого века, Вера?

– Я ошиблась эпохой, – она согласно кивнула, – мое время – девятнадцатый век.

– Ты нокаутом разделала все эти мини – декольте. А вот и побежденный курятник, – он замолк.

Их поглотил шум голосов, и Вера невольно поморщилась, вдохнув приближение приторно-сладкого ароматного облака. «Вдобавок ко всем достоинствам они отличаются повышенной любовью к душным парфюмам и их злоупотреблению. Это химически – стратегическое оружие, не иначе!» – отметила она. Если девушки намериваются присоединиться к их компании, то через несколько минут ей не придется придумывать причину, чтобы вернуться в отель: она грохнется в обморок, погрузившись в душное облако. Таль, семенящий впереди остальных, неожиданно оказался возле Веры и произнес искусственно-удивленным тоном, глядя в сторону Орена: «Вера-аа!» – и мерзко хихикнул. Она непроизвольно сделала шаг назад. Отвратительнейший тип!

– Вера, прекрасно выглядишь! – подошедший Орен не пытался скрыть особого к ней отношения. – Теперь я, наконец-то, убедился, что ты здорова.

«Не надолго», – подумала Вера и вежливо поблагодарила.

– Мы идем в ночной клуб, присоединяйся, – Лия обратилась неопределенно не то к Вере, не то к Ноаму.

– Спасибо за приглашение, но у нас другие планы, – ответила Вера, гадая, кто это «мы».

– Ты в курсе планов или ждешь сюрпризов? – Моран с приторным голосом не желала отставать от Медузы – подруги.