Текст книги "Первый закон Шурупчика"

– Нет, конечно. Садись! – Маринка просияла, как утреннее солнышко, и принялась с аппетитом уплетать макароны.

Шурка плюхнулся на стул.

– Макароны любишь? – спросил он.

– Угу!

– А я котлеты! И компот! И хлеб! – Шурка почему-то засмеялся. – Если дома много хлеба, масло и сахар, то, считай, наелся. Я однажды съел восемь бутербродов из хлеба с сахаром…

– Восемь? А по тебе не скажешь! – ответила Маринка и, чуть не подавившись, тоже засмеялась.

– У меня генетика такая – ем и не толстею! Молодой растущий организм! Мне белок нужен для поддержания мышечной массы.

– Для мышечной массы спорт нужен, – сумничала Маринка.

– А я, между прочим, каратист! – парировал Шурка.

– Да ладно? – Маринка захихикала. – Никогда бы не подумала!

– Почему это? – возмутился Шурка. – Просто под формой мышц не видно.

– Нет, форма тут ни при чем, лицо у тебя какое-то… м-м… доброе.

– Это только когда я котлеты ем. А в бою я зверь! – Шурка одним махом проглотил полкотлеты и смешно оскалил зубы.

– Между прочим, я тоже кандидат в мастера спорта! – Маринка отставила в сторону стакан с чаем и, приподняв подбородок, заправила челку за ухо.

– Вот это да! – просиял Шурка. – Так это что получается? У тебя спортивная травма, ты скоро восстановишься и ходить сможешь?

Девочка опустила лицо, поскоблила ногтем невидимое пятнышко на столе.

– Нет. У меня неопасный спорт – шахматы!

– М-м-м… – промычал Шурка и почесал под столом колено. – У меня брат тоже шахматист, первого разряда. До КМС, правда, пока недотягивает.

– А с ногами у меня проблемы с рождения. Это из-за позвоночника. Сколько мама по врачам ни возила, всё без толку. Говорят, такое не лечится. – Марина аккуратно положила вилку на край тарелки и отодвинулась от стола. Посуда задрожала, недоеденные макаронины сиротливо сбились в кучу. – Мне пора… звонок скоро.

– Я провожу! – Шурка растерянно вскочил с места.

– А как же твои котлеты? – удивилась девочка.

– Да ну их, какие-то они пересоленные! – Шуркины брови затрепетали над переносицей, на щеках прорезались озорные ямочки. – Только компот выпью!

Маринка стрельнула васильковым взглядом из-под зеленой челки, но с места не двинулась.

Шурупчик залпом осушил два стакана, едва не подавившись курагой.

Девчонка расхохоталась.

– Я еще вот так могу! Смотри! – Шурка подвигал ушами вверх-вниз, между делом сложил два подноса и составил на них тарелки с остатками еды. – Ну как?

– Здорово! Меня научишь?

– Ага! – кивнул Шурупчик. – Только подносы пристрою. – И, звеня пустыми стаканами, метнулся к столу с грязной посудой.

Маринка остановилась у выхода из столовой и с улыбкой посмотрела ему вслед.

По дороге в класс Шурка рассказал ей про Репу.

– Хочешь, после школы мы отнесем сову в центр реабилитации животных? У них там орнитолог есть, – предложила Маринка.

– Кто-кто?

– Орнитолог! Он всё про птиц знает. Поможет твоей сове крыло вылечить.

– Ничего себе! Конечно хочу! – Шурка даже подпрыгнул. – А я и не знал, что такие центры бывают!

– Бывают. Мы там нашу Веснушку взяли. Она дворняжка и к тому же хромает, ей никак не могли хозяина найти. А мне она сразу понравилась!

Звонок прозвенел совсем некстати…

– Приходи сегодня с Репой в четыре к кинотеатру «Октябрь». Успеешь?

Шурка кивнул.

– Да смотри не опаздывай! – прощебетала Маринка и скрылась в кабинете истории.

* * *

После школы по дороге домой Шурку вдруг окликнула Лилька:

– Добрынин, подожди!

Шурка сначала даже ушам своим не поверил. Но уши всё-таки не подвели.

– Шуруп, ты что, не слышишь? – прозвенел Лилькин голос совсем близко. – Я зову, зову…

Шурупчик обернулся и встретился с ней с глазу на глаз… И этот глаз, вернее, два светло-серых глаза с темными ободками по краям радужки произвели на Шурку прямо-таки магическое действие. Его язык сразу присох к нёбу, руки задергались безвольно, как у марионетки, колени ослабли и слегка подрагивали.

– Добрынин, забыла тебе сказать, я вчера твое видео на ютьюб выложила…

– Угу… видео… – промямлил Шурка и кивнул головой.

– Мне сегодня какая-то женщина написала, что разыскивает мальчика, который помог ее дочери выбраться из воды. Я сказала ей, как тебя зовут, назвала школу и класс.

– А-а-а, видео! – Шурупчик заметно оживился.

– Еще она спрашивала, как с тобой связаться. Я сказала, что не знаю. Тебя же нет у меня в друзьях и в беседе класса тоже.

– В каких друзьях? – Шурка похлопал глазами.

– В ВК! Добрынин, ты чего моргаешь? Не зареган, что ли? У тебя страничка в Контакте есть? – Лилька поджала уголки губ, отчего на ее щеках появились морщинки, изогнутые, словно натянутая на остроконечные ямочки тетива.

– В Контакте? Есть! – очнулся наконец Шурка.

– Тогда кинь мне заявку, я тебя добавлю. – Лилька отбросила гладкие, словно отутюженные, волосы за плечо.

– Ага! – кивнул Шурка и полез в рюкзак за телефоном.

Пока он доставал мобильный, Лилька как будто испарилась.

Шурупчик повертел головой и заметил ее поодаль, на автомобильной стоянке, садящейся в большой черный джип.

Вот это да! Морошкина подошла ко мне! Сама! Неужели психология победителя сработала?

Шурка прибавил ходу и не заметил, как долетел до дома. Нужно было успеть пообедать и переодеться: Маринка просила не опаздывать.

Дома очень кстати никого не было. Наскоро подкрепившись, он перевязал коробку с Репой первой попавшейся веревкой и побежал к кинотеатру.

Маринка со Светланой Тимофеевной ждали у афишной тумбы.

– Здравствуйте, – сконфуженно поздоровался Шурка.

– Мам, ты не встречай. Саша меня проводит. Мы быстро!

– Хорошо. – Светлана Тимофеевна заговорщицки улыбнулась. – Только ты ее без присмотра не оставляй! И через дорогу – аккуратней!

– Я постараюсь! – Шурка послушно кивнул.

– Что мы, маленькие, что ли? – возмутилась Маринка и поспешила к пешеходному переходу.

Шурка последовал за ней.

– Хочешь, я покачу?

– Еще чего! Сама справлюсь! – Девчонка приподняла острый подбородок. – В няньках не нуждаюсь!

Шурупчик засеменил рядом, стараясь не отставать, что было непросто. Он крепко держал коробку, но она болталась из стороны в сторону, била его по ногам и норовила выпасть из рук.

Центр реабилитации «Бездомыш» находился в паре кварталов от «Октября». Так что добрались быстро. Правда, пришлось объезжать ступеньки и мучаться с перетаскиванием коляски через бордюры. Среда оказалась совершенно недоступной…

И вообще! Кто так строит? Ни пройти ни проехать! Это ж коляска, а не летательный аппарат! Хоть пропеллер приделывай…

Вывеску на небольшом одноэтажном здании, обшитом желтыми пластиковыми панелями, Шурка приметил не сразу. Обогнув дом с торца, Маринка толкнула металлическую калитку и нырнула во двор. Шурка вошел следом.

Во дворе по всему периметру были установлены вольеры разного размера, в которых размещались животные.

Шурка внимательно разглядывал запертых в клетках кошек и собак. Больше всего его поразили глаза брошенных питомцев. В каждом взгляде читалась какая-то история… Кто-то смотрел с надеждой, кто-то с презрением, некоторые с неприкрытой злобой, а старый седой кот с длинными закрученными, словно виноградные усики, бровями глядел совершенно равнодушно, словно и не видел Шурку вовсе.

Маринка тоже разглядывала зверушек и вдруг громко вскрикнула:

– Смотри, енот!

В крайнем вольере действительно был енот-полоскун, остроносый, лопоухий и довольно упитанный. Он встал во весь рост, схватился тонкими длинными пальчиками за перекладины и явно выпрашивал еду.

– Ух ты какой! – восхитился Шурка.

– Славный! – Маринка показала на небольшое крыльцо. – Тебе туда. Ты иди, а я здесь побуду.

Шурка поднялся по ступенькам и, осторожно открыв входную дверь, оказался в длинном больничном коридоре. Ему навстречу вышла молодая коротко стриженная женщина в белом медицинском костюме.

– Здравствуйте, – нерешительно поздоровался Шурупчик. – Мне бы орнитолога.

Репа в коробке забеспокоилась – наверное, как и Шурка, терпеть не могла больниц.

– Здравствуй! Я и есть орнитолог. А кто у тебя там? – ласково спросила женщина.

– Сова. Приблудилась вчера… У нее крыло сломано.

Шурка опустил коробку на стоящий у стены стул, размотал веревку, откинул крышку. Репа подняла вверх полные ужаса глаза. На ее шее под клювом перья ходили ходуном. Полотенце сбилось и местами было прилично продрано – видно, по дороге ей не пришлось скучать.

– Ой какая! – Женщина протянула к птице руку.

Репа оскалилась и зашипела.

– Чего это она? – Шурка не на шутку испугался.

– Ничего, ничего! Мы и не таких видали… – улыбнулась женщина и направилась к двери в конце коридора с надписью «Смотровая». – Неси ее сюда.

Шурка вошел в комнату.

– Доставай красавицу! Будешь мне помогать.

Шурупчик обернул Репу полотенцем и осторожно вынул из коробки. Женщина попробовала взять сову за лапы. Птица била крыльями и норовила укусить ее за запястье.

– Мне нужно будет ее осмотреть. Прижми спиной к себе и подхвати вот так здесь, под шеей.

Шурка повиновался. Было непросто ухватить сову за когтистые лапы и развернуть нужным образом: Репа била крыльями и вырывалась. Не сразу, но у него получилось. Почувствовав Шуркину руку на своей шее, сова успокоилась.

– Так, сейчас мы посмотрим, что у тебя…

Доктор осмотрела птице крылья, прощупала подмышки, послушала сердце фонендоскопом.

– Прямо как у нас на медосмотре! – удивился Шурка.

– Погрызем палочку? Тише, тише, вот так. Киса, киса… – приговаривала женщина, не обращая внимания на злобное шипение совы. – Теперь на рентген.

В соседнем кабинете Репу просветили со всех сторон и, рассмотрев на экране снимки, наконец отправили на перевязку. Спустя пять минут сова с перебинтованным крылом, нахохлившись, словно стог сена, сидела на кушетке.

– Ну что? – спросил Шурка и вытер рукой взмокший лоб.

– Всё хорошо! Печень, легкие, сердце – всё в норме! Немного лишнего жира: сказывается неподвижный образ жизни. Небольшое повреждение крыла. Но, думаю, без антибиотиков обойдемся. Через пару недель твоя Репа будет совершенно здорова. Главное – крыло не беспокоить и соблюдать диету. Никакого куриного филе! Кормить мышками, иногда можно побаловать креветками в панцире.

– А где же я возьму столько мышей? – испугался Шурка.

Женщина вышла из кабинета и спустя несколько минут вернулась с огромным заиндевелым брикетом.

– Вот, возьми, на первое время хватит. А это, – она достала листок из кармана халата, – рекомендации по уходу и питанию. Если боишься, что не справишься, можешь оставить ее у нас.

– Я… мы справимся! – решительно сказал Шурка и подмигнул повернувшейся к нему Репе.

* * *

Шурка проводил Маринку до дома. Жила она почти по соседству, в трех минутах ходьбы от него. Подняться к лифту не составило труда. У подъезда был установлен пандус. Осталось только придержать дверь, перекатить коляску через порог – и вот они уже на третьем этаже.

Шурупчик нажал на кнопку звонка. Из распахнутой двери повеяло свежеиспеченной сдобой. Светлана Тимофеевна встретила Шурку в прошитой солнечными нитями прихожей и пригласила на чай. Он решительно отказался приличия ради. Но, уточнив, с чем пироги, всё-таки передумал – кто ж откажется от горячих расстегаев?

Вытирая руки о цветастый фартук, из кухни выплыла бабушка Валентина Ивановна, как две капли воды похожая на Маринкину маму. Такая же улыбчивая и статная, только совсем седая.

– Мы живем втроем, – пояснила Маринка и привычным движением рук скинула с ног совершенно чистые ботинки, – если не считать Веснушку, Фукса и Лимончика.

Представленные члены семьи не заставили себя ждать и по очереди высыпали в прихожую.

Веснушка, подволакивая заднюю лапу, неуклюже переваливая белесое круглое, словно пуфик, тело, подошла к Шурке первой. Обнюхав незнакомца, она меланхолично подняла щетинистую, с огромным рыжим пятном в полморды голову и добродушно моргнула.

Кот Фукс до приветствия не опустился. Снисходительно глянул на Шурку, нервно дернул рыжим хвостом и, грациозно поигрывая рельефными мускулами, проскользнул в кухню.

Лимончик выпорхнул последним. Со скоростью истребителя пересек коридор и бесцеремонно приземлился Шурке прямо на голову, норовя попробовать на вкус его и без того горящие уши.

– Ничего себе! – выдохнул Шурка и, поставив коробку с Репой на пол, снял кроссовки. – Целый зоопарк!

– Лимончик, ко мне! – строго сказала Маринка. Попугай не раздумывая переместился к ней на плечо.

– Вот это да! Волнистый, а дрессированный! – восхитился Шурупчик.

– Молодежь! Айда на кухню, пироги стынут! – позвала за собой Светлана Тимофеевна.

Чай пили за большим круглым столом, покрытым красной клетчатой скатертью. Прозрачная занавеска на окне раздувалась и переливалась разноцветными бликами, словно огромный мыльный пузырь. Шурка уплетал ароматные расстегаи, стараясь не обращать внимания на прищуренные глаза Фукса, выглядывающие из-за едва проклюнувшейся рассады на подоконнике. Валентина Ивановна заботливо подливала Шурупчику душистый травяной настой и сетовала на проделки кота, стащившего утром со стола целую курицу. Светлана Тимофеевна, подперев ладошкой подбородок, мечтательно улыбалась. Лимончик вертелся на столе рядом с Маринкой и всё время норовил хлебнуть чая из ее кружки. Девочка отламывала кусочки от пирожка и незаметно кидала под стол. Изредка оттуда доносились прерывистые вздохи и из-под яркой ткани выглядывал подозрительно виляющий куцый хвост.

Чаепитие прервала Репа, вырвавшаяся, словно джинн, из коробки, оставленной в коридоре. Подволакивая перевязанное крыло, она впорхнула в кухню, уселась Шурупчику на плечо и недобро уставилась на Лимончика.

Ее эффектное появление произвело полный фурор.

Лимончик громко прокричал: «Караул!» – и, перевернувшись на спину, упал замертво, очень натурально поджав лапки. Валентина Ивановна, всплеснув руками, чуть было не свалилась с табуретки. Фукс вскочил, выгнул спину колесом и, ощетинившись, словно он не кот, а металлический ершик, громко зашипел. Светлана Тимофеевна взвизгнула и неловким движением опрокинула чашку с чаем на пол. Чашка ударилась о кафель и со звуком разорвавшейся гранаты разлетелась на куски. Из-под стола выскочила Веснушка и, судорожно скользя лапами по надраенному полу, рванула куда глаза глядят. Маринка громко расхохоталась. Шурупчик остолбенел.

– Как мы могли про тебя забыть? – Маринка почесала Репу за ушком.

Сова укоризненно отвернула голову и прихрюкнула.

– Ну ты и натворила делов! – пожурил птицу Шурка.

– Ничего, ничего! – засуетилась Светлана Тимофеевна и бросилась собирать осколки.

Лимончик приоткрыл один глаз и, не выходя из роли бесславно погибшего, покосился на пернатую хищницу.

– Вставай уже, артист! – захихикала Валентина Ивановна. – Мы тебя в обиду не дадим.

Попугай резво вскочил на лапки и, не полагаясь на обещания хозяев, выпорхнул из кухни.

– Пойдем ко мне, – предложила Маринка и, улыбаясь, сняла Репу с Шуркиного плеча. – Здесь и без нас разберутся…

У Маринки была небольшая, но отдельная комната с диваном и письменным столом у окна. На столе лежал ноутбук. С двух сторон от окна висели полки с книгами. На самой нижней лежала сложенная шахматная доска, а рядом – несколько золотых кубков. Шурупчик заметил, что один из них с головой лошади на каменном пьедестале, другой в форме ферзя…

– Твои? – спросил он, присвистнув.

– Ага! – кивнула Маринка и посадила Репу на заваленный книгами подоконник.

В свободном углу возвышалась шведская стенка с турником. А рядом с ней отливал глянцем плакат с изображением накачанного коротко стриженного брюнета с грустными глазами и кучей татуировок – обожаемого всеми девчонками поп-исполнителя. На его широкой груди красовался огромный автограф.

И она туда же! Странные эти девчонки. Всё им звезд подавай. Подумаешь, певец! Так даже я спою.

– Хм, твой краш, что ли? – кивнул в сторону плаката Шурка.

– Типа того… – Маринка улыбнулась и прикрыла дверь. – Хочешь, покажу тебе свои рисунки? – спросила она и, не дожидаясь ответа, полезла в ящик стола.

Вынув оттуда увесистую голубую папку, протянула ее гостю.

Шурка откинул картонную обложку и остолбенел. С листа огромными разноцветными глазами на него смотрело загадочное инопланетное существо.

– Ты сама нарисовала? – воскликнул Шурка.

– Ага, это Унургуните, жительница планеты Сигмалион. Я сама ее придумала!

Шурупчик один за другим вынимал из папки рисунки, и на его глазах рождалась новая вселенная! Невиданные существа, новые миры, удивительные звездолеты!

– Да ты просто волшебница! – Шурка аккуратно сложил листочки в папку и положил на край стола. – А я рисовать не умею…

– Каждый умеет, стоит только попробовать. Ко мне персонажи сами приходят, во сне, остается только поскорее их перенести на бумагу! Дядь Дима говорит, что из меня настоящий художник получится!

– А кто это – дядь Дима?

– Мамин брат, он мне как отец! Вот коляску новую подарил, с электроприводом, и ноутбук, а на день рождения обещал графический планшет…

– Вот бы мне такого дядь Диму, – пробормотал Шурка и погладил кончиками пальцев крышку новенького ноута. – От отца подарков не больно-то дождешься.

– Он у тебя хотя бы есть… – проронила Маринка чуть слышно и посмотрела в окно долгим невидящим взглядом.

– А у тебя его разве нет? – небрежно спросил Шурка, разбежался и, бойко подпрыгнув, повис на турнике.

– Был когда-то… Наверное… Мама про него никогда не рассказывала… Я даже лица его не помню.

Шурка встретился с Маринкой взглядом и медленно сполз на пол.

– Прости… Я не хотел тебя обидеть…

– Ты-то здесь при чем? – запоздало ответила Маринка.

У Шурки мурашки по спине пробежали…

– Зато у тебя Веснушка, Фукс и Лимончик! И мама с бабушкой такие замечательные! А у меня что? Только старший брат, и пользы от него никакой. Одни проблемы… Он меня в шахматы за два хода обыгрывает и к тому же чемпион области по боксу. Меня всё время с ним сравнивают, представляешь? А я, может, сам по себе… – Шурупчик уверенно взмахнул ногой. В комнате загорелся свет. – А еще у тебя своя комната! – Шурка плюхнулся на диван.

– Я и не жалуюсь… – улыбнулась Маринка. – На самом деле я счастливая, потому что у меня есть мечта!

– Мечта?

– Да, я хочу стать мультипликатором и создать свою студию! – Маринка подъехала к шведской стенке и, цепляясь руками за перекладины, поднялась до самой верхней.

Одна нога у девочки показалась Шурке безжизненной, словно у тряпичной куклы. Он поспешно отвел глаза в сторону.

– Ого, какая ты сильная! А у меня мечты нет…

– Как нет? – Маринка ухватилась за турник, покрутила тело из стороны в сторону и зависла на месте.

– Вот так! Конечно, хочется иногда чего-нибудь этакого… Ну хоть бы Мишку побить в спарринге или обыграть Вадьку в шахматы разок, собаку завести. Но это всё не то. Мечта должна быть одна и на всю жизнь! И такая, чтобы спать не хотелось, когда про нее думаешь… Лежишь до утра и мечтаешь, каково это…

– Может, она у тебя есть, а ты не догадываешься, что это она? Боишься себе признаться, чтобы не обнадеживаться?..

– Нет, если бы была, я б точно знал… Я бы напролом и прямо к цели!

Шурка вскочил с дивана и сделал резкий выпад вперед, поразив кулаком невидимую цель. В пламенном порыве не сразу заметил, что случайно задел коляску, и та вдруг отъехала в сторону. А Маринка как раз прицелилась и, слегка покачнувшись, отпустила руки. Вскрикнув, Шурка бросился на помощь. Маринка повалила его своим весом на пол и, приземлившись рядом, весело расхохоталась.

– Напролом, говоришь? – Девчонка вытянулась вдоль полосатого голубого мата, раскинула руки и посмотрела на глянцевую поверхность потолка.

– Ага! – улыбнулся Шурка и тоже вгляделся в отражение над головой. Там, наверху, в косых лучах света они с Маринкой, веселые и раскрасневшиеся, стояли, широко расставив ноги, и держались за руки.

– А хочешь, я тебя научу играть в шахматы? – вдруг спросила Маринка.

– Хочу! – Шурупчик вскочил на ноги.

– Тогда помоги мне подняться… – улыбнулась она.

* * *

Шурупчик так долго болтал с Маринкой, что не заметил, как стемнело. Мамин звонок напомнил ему о том, что пора бежать домой.

Проходя мимо Лилькиного дома, Шурка мельком взглянул на светящиеся желтым светом окна на седьмом этаже. Лилька стояла на балконе и болтала с кем-то по телефону. Ее силуэт можно было разглядеть в распахнутой створке окна. Шурка вздохнул и прибавил шагу.

Послезавтра одноклассники, включая Мишку, соберутся на днюхе у Лильки, а мне разве что только в окна подглядывать… Стоп! Совсем забыл! Она же просила ей заявку в друзья кинуть! Может, Лилька это нарочно сказала, чтобы меня на день рождения пригласить? А так, с глазу на глаз, стесняется?..

Шурка ускорился и едва успел домой до маминого возвращения. Не хватало еще, чтобы она его с Репой застукала. Спрятал коробку с совой на балкон, брикет с мышами завернул для конспирации в термопакет и засунул поглубже в морозилку. Тут как раз всё семейство домой вернулось.

После ужина Шурка на всякий случай написал Синицыной, чтобы она добавила его в беседу класса, а потом нашел Лильку в «ВКонтакте». А чего же не найти – триста двадцать первая в списке, за спиной море, в волосах цветок…

«Привет!» – написал он и, вместо того чтобы стереть, случайно нажал на кнопку «отправить».

Вот балбес! И что она теперь подумает? Может, не догадается, что это я? Имя, конечно, мое, но на аватарке-то Тень.

«Привет!» – прилетело в ответ с тремя улыбающимися смайликами.

Узнала! Лучше бы вместо Тени свою фотку в белом кимоно поставил.

«Не спишь?» – написал Шурка и взглянул на часы.

Пятнадцать минут десятого! Рубанок я стоеросовый! Кто ж в такую рань спать ложится?

«Видосы смотрю», – ответила Лилька.

Без смайликов. И не спрашивает ничего! Что делать-то теперь?

Шурка почесал затылок, погрыз фикусовый лист.

Набрал: «А я на балконе сижу!»

Удалил…

Да ну ее… Думай теперь… Лучше кефиру пойду выпью.

Шурупчик заглянул в холодильник, заметил не съеденный Вадькой кусок яблочного пирога. Откусил и снова положил на тарелку, покусанным концом к стенке. Достал бутылку кефира…

Не успел Шурка допить второй стакан, как телефон снова дзынькнул: «Приходи в воскресенье ко мне на день рождения, в три часа, Тупиковый переулок, дом шестьдесят шесть». И еще улыбочка! И три сердечка!

Шурупчик чуть не захлебнулся. Набрал в ответ трясущимися руками «ок» и зачем-то вставил смайлик с высунутым языком. Отправил и присел на табуретку.

– Ого, малой, растешь! – Вадька высунул голову из-за его плеча. – Ничего так девчонка! А вот ава у тебя так себе!.. Лучше бы себя в белом кимоно поставил.

– Тебе никто не говорил, что читать чужую переписку – хамство? – взвился Шурка. – Я же в твой телефон не лезу!

– А у меня от брата секретов нет, – ответил Вадька и открыл холодильник. – Обращайся, если что!

Брат достал пирог, уселся напротив, повертев надкусанный ломоть, нахмурился. Шурка посмотрел на него пристально, поерзал на табуретке.

– Ладно, живи! – улыбнулся Вадька и смачно откусил хрустящий край.

Шурупчик прихватил с тарелки отломившийся кусочек яблока и закинул в рот.

Вадька хмыкнул, поделил пирог на две части:

– Жуй!

Шурка запихнул всю свою половину за щеку и снова полез в телефон.

– Об себя не вытирай! – сурово добавил брат.

– Я не оп сепя! – профыркал Шурупчик с набитым ртом.

– Ах да, об трусы…

– Они синие, не видно. – Шурка сглотнул и наконец спросил: – Вадь, а что можно девчонке на день рождения подарить?

– Цветы по-любому… А дальше уже неважно, лучше что-нибудь мимишное.

– Ми-ми-шное? Медведя плюшевого, что ли? – Шурка закусил губу.

– Медведь – примитивно! Что-нибудь розовое… С фламинго… Или с котиком! Кружка в самый раз будет…

– А может, лучше шоколадку?

– Можно и шоколадку, а лучше печенье с предсказаниями – девочки от них в восторге. Но цветы – по-любому… Хочешь, с деньгами помогу? Я вчера на флаерах заработал.

– Да ладно?

– Слово даю… – Вадька одним махом допил кефир.

Вот дела! Что же это получается? Вадька – деньги предлагает. Лилька позвала на день рождения. Сама! Может, у меня полоса белая в жизни началась? Всё, что ни задумаю, – сбывается!

Загадал телепорт – дядя Коля тут как тут. В три минуты довез до школы! Захотел сову – здрасьте-пожалуйте, сидит себе на балконе! Мечтал к Лильке на день рождения попасть – дзынь: «Приходи в три часа!» Чудеса, да и только!

Или не чудеса вовсе? А психология победителя? Неужели я в себя поверил? И не заметил даже? А может, всё дело в компасе? И он не только показывает, кому помощь нужна, но еще и желания исполняет?

Шурка допил кефир до дна, потряс бутылку – пусто. Оглянулся – Вадьки на кухне нет. Вынул из кармана заветную коробочку. Закрыл глаза, сосредоточился…

– Хочу, чтобы стакан снова стал полным!

Открыл глаза, посмотрел на стакан… Пусто, только прозрачные потеки на стенках!

Эх, значит, не в компасе дело! Совпадение, и только!

Шурка взъерошил чуб, сменил аватарку. Пока никто не видит, достал из морозилки пару мышек, закинул в микроволновку – разморозить. Дождался сигнала и, вынув совиный ужин, отправился на балкон кормить Репу.