Текст книги "Завернувшись в тёплый плед. Осень"

Завернувшись в тёплый плед. Осень

Фотограф: Ольга Безуглая (@olga_bez_12)

Кураторы проекта: Дарья Гайдай, Ксения Забуга, Резида Златоустова, Татьяна Нырко, Сергей Пронин, Динара

Сабирова

Автор проекта: Алия Латыйпова

Авторы: Азарова Елена, Бакалина Анастасия, Гайдай Дарья, Доценко Наталья, Жолудь Анастасия, Златоустова Резида, Казакова Татьяна, Клещева Юлия, Кулакова Милана, Лаврентьева Нина, Латыйпова Алия, Мясникова Ольга, Соловьева Наталья, Тарасова Ксения, Трунова Екатерина, Филиппова Александра, Фрейя Мария, Александрова Олеся

© Елена Азарова, 2021

© Анастасия Бакалина, 2021

© Дарья Гайдай, 2021

© Наталья Доценко, 2021

© Анастасия Жолудь, 2021

© Резида Златоустова, 2021

© Татьяна Казакова, 2021

© Юлия Клещева, 2021

© Милана Кулакова, 2021

© Нина Лаврентьева, 2021

© Алия Латыйпова, 2021

© Ольга Мясникова, 2021

© Наталья Соловьева, 2021

© Ксения Тарасова, 2021

© Екатерина Трунова, 2021

© Александра Филиппова, 2021

© Мария Фрейя, 2021

© Олеся Александрова, 2021

ISBN 978-5-0055-5074-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Друзья, перед вами сборник рассказов «Завернувшись в тёплый плед. Осень». Он создан в рамках одноимённого проекта. Это уже третий наш выпуск. До него были зимние и весенние истории.

С нами писали и только-только начинающие, и уже более уверенные авторы.

Могу с уверенностью сказать: удовольствие, от творческого процесса, получили все, без исключения! Мы читали, радовались, иногда грустили, поддерживали друг друга. А ещё открывали новое в себе, вспоминали и мечтали в кругу единомышленников. Вдохновлялись и вдохновляли наших читателей, и близких.

Познакомиться с творчеством авторов можно набрав их ники в инстаграм (они прописаны в скобках латинскими буквами).

А здесь живут летние истории, как выдуманные, так и личные.

Здесь живёт лето.

Здесь живёт наше творчество.

Здесь живём мы.

Почувствуйте и вы!

Да, мы – авторы и это наши написанные истории.

Возможно, после прочтения, кто-то из вас начнёт делать то, что так любил раньше, но пока откладывал. Пусть у вас непременно получится!

А если захочется писать вместе с нами, то можете написать мне, организатору проекта, Алие @happykydryashka. Мы обязательно обсудим ближайший старт проектов.

А ещё, мы, команда кураторов проекта, хотим вам сказать:

Алия (@happykydryashka) – автор и организатор творческих проектов, арт-терапевт, автор и соавтор сборников:

«Делайте то, что любите. И делайте, как вы, без оглядки на кого-то.

Разрешите себе творчество.

Хочется танцевать? Танцуйте!

Хочется рисовать? Рисуйте!

Хочется писать? Пишите!

Когда, если не сейчас?

Делайте это в окружении людей, близких по духу. Там вы – свой среди своих.

Ваше творчество – это вы.

Любите, творите, будьте!»

Дарья (@ptaha. daha) – копирайтер, автор и соавтор сборников:

«Привет, дорогой друг! Можно, я так обращусь к тебе? Друг. Это же не просто человек. Это близкий по духу, настрою, жизненным принципам, способностью к эмпатии, чуткости, чувству и чувствованию. Это тот, кому ты готов доверять. Всецело и безоговорочно.

Этот сборник, что ты держишь в руках, рождался именно так. Из таких состояний. От желания доверять и желания делиться.

Надеюсь, что ты здесь найдешь частичку для себя.

Приглашаю тебя в наше теплое лето!»

Динара (@lit_ra) – семейный психолог, автор и соавтор:

«Сделайте неидеальность своим другом, который помогает вам развиваться и творить, а не останавливает вас своей критикой.

И замечайте, пожалуйста, как многое вам уже удаётся!»

Ксения (@aakseniya) – писатель, награждена общественной медалью Ивана Бунина за вклад в развитие русской литературы:

«Не бойтесь желать большего, чем вы себе позволяете, и делать то, что себе запрещаете. И любите. Всем сердцем даже самую черствую душу»

Резида (@rezidazlatoustova) – писатель, автор книги «Осколки Веры», соавтор сборников:

«Голод», «От сердца к сердцу», «Хранители семейных историй» и др.

Публикация в Альманахе «Новое слово».

«Живите здесь и сейчас! Пусть каждый день будет захватывающим приключением! Все грустное оставим только в наших текстах, а жизнь будет полной Счастья и Вдохновения!»

Татьяна (@nyrko_text) – копирайтер, писатель, автор и соавтор сборников:

Дорогие авторы, пишите!

Здесь и сейчас! Без оглядки на кого-то или что-то! Нет ни одного реального обстоятельства, которое может вам запретить это делать! Только вы сами.

Скажите откровенно: вам нравится? Наслаждаетесь от возможности выливать на бумагу все сокровенные мысли и идеи?

Тогда в чем проблема!?

Не обрезайте себе крылья! В жизни и так много тех, кто постарается это сделать.

Пишите! Пишите! Да прибудет с вами Муза!

Сергей (@sarcastic.guide.to.life) – автор рассказов и пьес, редактор журнала, член редколлегии веб-зина КЛКВМ-зин и журнала «Иначе»:

Марафон «Завернувшись в тёплый плед» подарил нам много прекрасных текстов и фейерверк ярких эмоций. Это был непростой забег, ведь всем участникам требовалось написать много разноплановых текстов за очень короткое время, и все наши авторы показали себя и гибкими, и креативными, и продуктивными. Спасибо им за это. Я уверен, что многие имена из этого сборника вы вскоре увидите на обложках книг и в списках всяческих премий и конкурсов. А читателям этого сборника я желаю прекрасного путешествия по нашему осеннему настроению. Спасибо и до новых встреч!

Мы, команда кураторов говорим:

– Всё у вас получится! Мы в вас верим!

Азарова Елена
(@strikuliazh)

Осенний поцелуй

К вечеру потеплело. Солнце вырвалось из-за синевато-серых туч и на радостях добавило в небосвод лазури. Восточный ветер торопливо гнал кудрявые барашки облаков в новый день. В осенний воздух ворвался сладкий аромат спелых слив. От их изобилия ветви деревьев гнулись до земли и ломались.

Запах фруктовой сладости напомнил Алене об Аннушке. Соседка любила парфюм с нотками сливы. Духи покупала французские, и это была единственная роскошь, которую себе позволяла. Алена удивлялась пристрастию прижимистой сельчанки к изысканной парфюмерии.

Соседка часто плакалась, что денег нет и, выйдя на пенсию, в сезон отправлялась с дарами природы на местный рынок. К торговле относилась как к искусству. Обзавелась своими покупателями.

Некоторые приходили к Аннушке, и сами собирали в ее саду спелую сортовую вишню, медовые груши, уносили в холщовых сумках тугие кочаны ранней капусты и мясистые помидоры.

Отдушину соседка нашла в огородничестве. Выписывала журналы, проводила опыты с растениями. Алена считала, что у нее, как говорят в Англии, зеленый палец. Все, к чему бы ни прикасалась Аннушка, цвело, росло и буйно плодоносило.

Выручку копила на черный день. Полжизни ходила в одном пальто, которое к старости потрепалось и стало тесновато в груди.

На все предложения Алены приодеться, отмахивалась двумя руками. В облезлом пальто и резиновых сапогах ездила в столицу к детям.

Долго там не задерживалась – нрава была крутого, и все, что говорилось поперек, не воспринимала. Собирала сумку, шла на переговорный пункт и звонила Алене с просьбой встретить ее на станции.

Правда, вскоре начинала скучать, и каждый день ждала у калитки почтальонку с письмом. Аннушку дети навещали редко, обычно проездом на море.

Она завела кота, но и с ним ругалась, гоняла его в сарай охотиться на мышей. Алена подкармливала вечно голодного Барсика. Ей было за него обидно. Когда заходила к Аннушке, кот ластился к ней, и Аннушке это не нравилось.

– Дармоед, чистой воды дармоед. Мыши одолелели, а он где-то пропадает, – Аннушка недовольно морщилась.

Алена улыбнулась про себя – кот давно облюбовал место у нее в пристройке.

– Да что ты с ним так строго? Ласковое слово, сама знаешь, и кошке приятно, – Алена погладила мягкую шкурку. – Не пойму я тебя, чем ты всегда недовольна, Анют?

Аннушка хмыкнула, и уставилась в окно. Молчали долго. Когда Алена поднялась, чтоб идти домой, она ее остановила. И неожиданно для себя рассказала печальную историю.

– Во всем виновата война, – она заправила за уши седые пряди, выпавшие из пучка, и забарабанила пальцами по столу. – Я гимназию окончила. 21 июня выпускной бал прогремел, Мне, юной девчонке, казалось, что все, что загадала, сбудется. На агронома выучусь, замуж за хорошего человека выйду, детишек нарожаю. Да куда там…23 июня нас бомбить начали.

Родители у меня пожилые были. Я у них одна. Надышаться не могли. Папенька часто по делам в Польшу ездил, всегда с гостинцами, с подарками возвращался. Ох, сколько у меня нарядов было! И духи… Знаешь, духи со сливовым запахом в моей юности модными были, – Аннушка встала и открыла флакон «Румбы» Лапидуса. – Очень похожи.

…Что я говорила? Ах, как быстротечно счастье. Папенька умер, а нас с мамочкой в концлагерь отправили. Выжила только я. – Аннушка беззвучно заплакала. – Кондрат Степанович взводом командовал, который лагерь освобождал. Приглянулась я ему, с собой звал.

Я в госпиталь попала с истощением, ослабла. Голову не к кому приложить было. Люди добрые помогли к дальней родственнице добраться. Есть нечего, из одежды – одно тряпье. С той поры я все экономлю.

А через несколько месяцев война закончилась. Кондрат меня нашел и привез сюда. Думала, стерпится – слюбится… Не получилось. Дети небольшие были, когда я влюбилась. Накрыло меня, что себя не помнила. И Кондрат, и дети ушли на дальний план.

Муж измены не простил, уехал к сестре, дом оставил. Я еще удар получила – друг сердечный проходимцем оказался. Ну что теперь об этом, – Аннушка поддала ногой кота. – Жизнь прошла.

Смерть свою Аннушка предчувствовала. Написала завещание, позвонила внучке и рассказала, как ее хоронить, и где на это деньги взять.

Таким же осенним днем на холодном ветру Алена попрощалась с Аннушкой навсегда. На память взяла два горошка с декабристом. Старые растения не цвели несколько лет, но выбросить рука не поднялась.

Вечером затопила камин, испекла сливовый пирог. Вкусный запах выпечки принес уют и душевное равновесие. Алена подошла к окну и в последних лучах заходящего солнца заметила несколько налитых бутонов.

Утром декабрист обрадовал ярко-розовыми шапками цветов. Осенний привет и поцелуй от Аннушки, не иначе.

Нам не дано предугадать…

– Катя, не уезжай, прошу. Да что там прошу, я умоляю. Здесь будет твой дом и семья, – Георг обнял Катю и, не отрывая взгляда огромных глаз цвета горького шоколада, быстро взял ее руку и приложил к своей груди. – Слышишь, как сердце выстукивает твое имя? Ка-тя, Ка-те-ри-на… эх душа, до чего ж ты, Катя, хороша, – он пропел строчку из шлягера и улыбнулся уголками губ.

– Георг, не начинай, пожалуйста. Мы все обсудили. Мне тоже трудно, но так будет лучше для всех, – Катя открыла окно, и в комнату ворвалась приятная прохлада тропической ночи. – Посмотри, – она указала пальцем на созвездие Большой Медведицы, перевернутое здесь на бок, – обещаю смотреть на этот ковш и думать о тебе на своем полушарии Земли. Не знаю, как я переживу разлуку, – она заплакала. – Ну, пожалуйста, пойми меня. Я не смогу ослушаться родителей. Они против того, чтобы я вышла за тебя замуж и уехала из России. Родители желают мне только добра. Они открытым текстом говорили, что страна бедная. И еще, что ты можешь меня бросить и уйти к другой. Тсс… Поверь, насчет уйти…

 
Не властны мы в самих себе
И, в молодые наши леты,
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
 

Это наша преподавательница по русской литературе часто цитировала. Я запомнила. Баратынский. Меня также может оставить мужчина на родине, если что. Но там я среди своих. А здесь? Милый, у нас был чудесный месяц. Медовый. Спасибо тебе за все. Знаю, готовился к моему приезду. Но, согласись, что у вас тяжелая экономическая ситуация. Как ты говоришь, особый период? Ты думаешь, что я не люблю тебя? Люблю, очень люблю. Помнишь, когда баб Маша нас увидела, она даже языком цокала, а потом мне говорила, что я парня лучше тебя не встречу, и смотришь ты на меня… ну, как на нее любимый муж в юности смотрел.

От набежавшего с океана ветерка деревья зашелестели, и в этом шелесте Кате послышалось: «не плачь, не плачь, не плачь». Она опять подняла голову, и увидела, летящую звездочку. Загадать желание не успела.

– Катя, дай шанс! Я уверен, что вместе мы справимся с трудностями. Я говорил с другом, он зовет меня в кулинарную школу. В турбизнесе без хорошего общепита никак, повара всегда востребованы. Ты выучишь язык, и мы найдем тебе работу. Стоп! Я даже знаю какую. Ты будешь проводить экскурсии для своих соотечественников. Рано утром мы будем ездить на океан. Тебе же понравилось плавать на восходе, когда на пляже малолюдно. Только рыбаки и чайки.

– Георг, ты что? Ты окончил институт с красным дипломом, тебя в аспирантуре оставляли. Сам мне говорил, что с детства мечтал стать как отец – строителем. Тебе было нелегко, не так ли? Жить в холодной стране, где солнце – редкий гость, где зима, по твоим же словам, бесконечна. Ты много трудился, чтобы выучить язык и отлично сдавать все зачеты. А чертежи? Сколько их ты чертил не только себе, но и всем двоечникам. И вот какая-то кулинарная школа. Ты себя слышишь? Зачем? Не надо таких жертв, любимый. Ты же уже работаешь по специальности?

– После отпуска меня переведут на новый объект. Прорабом. Будем строить дом для молодых специалистов. Проект новый, не обкатанный. Ответственность большая. На окраине города. Там по генеральному плану несколько микрорайонов возведут. Наступаем на джунгли. Мне, кстати, человек знакомый из департамента намекнул, что я там смогу квартиру получить. Если мы поженимся, то точно дадут ключи.

Небо рассекла молния и отразилась в глазах Георга. Прогремел гром, и начался ливень. Вода хлынула водопадом. Георг прикрыл жалюзи.

– Я не уверена, что тебе нужна квартира в новостройке у черта на куличках. Уезжать из старинного особняка в центре города не стоит. Да, ты не один. Но у вас и комнат много. Тем более, сестра замуж выходит и уезжает, брат в загранкомандировке. Вы тут одни с отцом остаетесь. Эльса, его подруга, к вам только на выходные приходит, как я поняла.

– Катя, я не пущу тебя, спрячу твой паспорт и выкину билет… Нет, не смогу. Я не из тех, кто держит силой, ты же знаешь. Голова раскалывается. Это от грозы, да? – он отвернулся, но она успела заметить глаза, набухшие слезами. – Давай встретимся следующим летом, и примем окончательное решение, – в гулком шуме дождя она еле разобрала его слова.

– Все решено, Георг. Душа болит, но я не хочу недомолвок. Я очень боюсь потерять родителей, друзей, свой привычный мир. Там нет тебя. Но здесь только ты. Я трушу, отчаянно трушу и, прости, у меня сейчас разорвется сердце, но я все скажу. Ты необыкновенный! Я счастлива, что на дороге жизни встретила тебя. Полюбила. Но я не могу ничего с собой поделать. Я струсила, и получается, что предала нашу любовь. Прости меня, – Катя зарыдала в унисон с запоздалым раскатом грома.

Яркие звезды тропического неба бледнели, из-за соседних домов медленно поднимался диск солнца. Через три часа самолет унесет Катю в ее привычный мир.

Александрова Олеся (@alexandrovaolesya5)

И время остановилось

С момента моего нового отсчета прошло 2,5 года. В них я была кем-то, но не уверена, что собой.

Были хирурги. Они собирали изломанное тело и уверяли, что пройдёт 2—5 месяцев, ты забудешь и побежишь.

Были реабилитологи. Они утверждали, что первые два года очень важны. Трудись, работай, (за кадром) вкладывай миллионы, ведь ты же хочешь вернуть свою прежнюю жизнь. А я хотела.

И работала на износ. И терпела боль. И даже рыдала стоя в планке гордясь своим телом со сломанным винтом в ноге, а это причиняло адскую боль. Я терпела. Мне говорили: «а как ты хотела, такая травма». А так я не хотела.

А ещё был нейрохирург. Однажды, он просто пришёл в палату и принёс бумаги. Он долго что-то объяснял.

У него удивительные глаза, добрые и живые. Ему не всё равно.

И он объяснил, что моя жизнь связана с инвалидностью.

А я ощутила, как время остановилось.

Ощутила свою тело. Каждую клеточку. Стянутую швами кожу. Ноги, собранные умелым хирургом и насаженные на титановые штифты, неимоверно болели. Боль причиняло каждое движение.

Позвоночник, буквально стянутый в одну прямую линию заново, предательски подводил и без того не податливое тело.

Жесткий металл сковывал моё тело, говоря всем своим видом, что он выполняет свою работу.

Время остановилось. Ровно с того момента я всё пытаюсь ощутить себя. Живой меня делает, лишь ежедневная боль, напоминающая о том, что я смогла.

Время остановилось. Ровно с того дня я не живу. Я существую. В ожидании реабилитации, операции, жизни.

Страшно представить, что я пережила. Но ещё страшнее, что время остановилось.

Осень

Тонкая струйка горячего пара, поднималась вырисовывая тонкие линии над чашкой ароматного кофе.

Взгляд Селин был устремлён вдаль. Она сидела в своей любимой буланжери ла Парисьен на Ру де Халес 21.

Это был обычный субботний день. Парочки, прожившие вместе не менее сорока лет, неспешно вели беседы, ели круассаны и держались за руки.

Селин с ощутимой тоской всматривалась в их милые улыбки. Тёплые объятия. И смех. Они смеялись так легко и искренно, словно вот только-только встретились.

– Почему я так не смогла? – шёпотом снова и снова задавала себе этот вопрос Селин.

Лоран был строг, уверен, чопорен и немного самонадеян. Впервые увидев, Селин в буланжери ла Парисьен морозным зимнем утром он понял, что пропал. Он подошёл к ней сразу и сказал:

– Я знаю, что Франция не славится морозной зимой, но увидев вас моё сердце оттаяло – нахально улыбнулся, рассматривая ее широко распахнутые зелёные глаза. Обрамлённые густыми чёрными ресницами.

– О месье, вы так банальны, что мне хочется бежать – ответила Селин, забирая свой кофе на вынос.

– Постойте же – Лоран настиг ее у выхода – Всего один ужин, обещаю, что больше не буду вам докучать.

А дальше, их роман закрутился с немыслимой скоростью. Весну они встречали в Туре, арендуя шале. Прогулки. Романтические ночи под иссиня-чёрным небом с игриво мерцающими звёздами.

Карьера Лорана шла в гору, он был довольно преуспевающим адвокатом в одной известной фирме. Вот-вот готовился стать партнёром.

– Такому мужчине как я, нужна такая статная женщина как ты шери-любил повторять Лоран. Селин трепетала.

Лето провели в Марселе. Свежий морской воздух, ароматное вино и сыр, много сыра.

– Однажды, мы вернёмся сюда с детьми шери-сказал Лоран, ласково прикасаясь к её губам.

Ветер трепал волосы Селин. Море шумело, напевая свою освежающую летнюю песнь.

Один звонок. Неожиданно раздавшийся где-то в начале сентября. Превратил Лорана в другого человека.

Он стал всё чаще задерживаться в офисе. Сетовал на то, что работа требует больше его участия.

А 23 сентября объявил, что им просто необходимо сделать перерыв.

– Да пойми же шери, я столько трудился, чтобы стать партнёром. Это мечта всей моей жизни. Не сейчас шери– он замешкался, неловко и быстро чмокнув Селин в лоб, скрылся из виду.

Эта осень, была поистине золотой. Погода не скупилась на щедрое и всё ещё тёплое солнце. Заливая волшебными красками прекрасные улочки Парижа.

Допивая свой кофе, Селин пыталась вспомнить их последний поцелуй. Силилась. Но память будто вычеркнула этот момент из воспоминаний.

Селин направилась для прогулки на набережную Орсэ.

Картина, что предстала её глазам, была поистине невероятной. Сена, поблёскивающая и подмигивающая осеннему солнцу. Дети, восторженно собирающие опавшие листья. И деревья.

Стоявшие облачённые в желто-красные наряды, как сказочные.

Легкий ветерок, играючи закружил листву под ногами. Создал прекрасный золотой листопад. Селин улыбнулась. И подставила лицо солнцу и этому золотому листопаду.

Как вдруг, всего один листочек. Быстро и нежно коснулся губ Селин. А затем умчался, продолжая свой осенний танец.

– Вот он, мой идеальный осенний поцелуй – зелёные глаза Селин, заискрились счастьем.

За секунду до

Агония. Полностью поглотила его тело. Джон метался по прокуренному дому. Кровь стучала в висках. Он сжимал кулаки, пока напряжение не переходило в бессилие. Элен, его прекрасная жена. Все его мысли были лишь о ней. Схватив со стола бутылку виски, сделал глоток. Напиток обжог раздражённое от крика горло и дурманящим теплом опустился ниже.

Ворот рубашки словно свинцовый ошейник сдавил шею. Джон рванул дорогую ткань, пуговицы лёгким звяканьем посыпались на пол. Легче не стало. Жилы на лбу проступили и превратились в смертоносные объемные сосуды. В груди всё клокотало. Сердце стучало с бешеной скоростью. Он снова схватил бутылку. На этот раз глоток был ощутимо долгим. Его тело оцепенело. Миг.

Его челюсть сжалась, до ужаса, до скрежета зубов, что отдавало громом в разъярённом сознании.

Он попытался кричать. Не вышло. Он осел. Лицо налилось и стало пунцовым, дыхание спёрло. Сидя на коленях, Джон пытался выдавить из себя рык. Его фиолетовые губы разжались. Потекла слюна. Дыхание было прерывистым, как у загнанного зверя. Одним рывком он вскочил на ноги и что есть силы ударил здоровенным мужским кулаком по стеклянному столу.

– Аааааааааааааааааа – его челюсть разомкнулась, давая свободу неистовому рёву.

Джон встал. Его правая рука была в клочья изрезана. Кровь. Такая тёплая и живая. Он смотрел как она струится от локтя к запястью, ощущая кожей мощь её движения. Он не чувствовал боли.

Его затрясло. Ноги вибрировали словно жили своей жизнью. Живот содрогался от рыданий. По лицу текли такие горячие слёзы. Грудь застыла, пытаясь вобрать в себя как можно больше воздуха.

Последнее, что звучало в его голове:

– Мы сделали всё что смогли, к сожалению, ваша жена скончалась. Водитель сбившей её тоже погиб.

Свинцовые веки медленно опускались, погружая во тьму. Силы покинули измученно тело.