Текст книги "Завернувшись в тёплый плед. Осень"

Выбор или приговор?

– Встали – классный руководитель залетела в класс – Что вы орёте как ошалелые, стоит на пять минут задержаться и стыда за вас не оберёшься – Сели – всё также звучит её монолог.

– А ты постой.

Алёнка сжалась. Ей снова предстоит пережить это испытание.

– Деньги на ремонт принесла? – вопрошает Нина Григорьевна.

– Нет – еле слышно мямлит Алёнка.

– Что в голове пусто, как в ведре? Совсем дэбилка да? Деньги на ремонт неделю несёт. Села.

Еле слышно Алёнка опустилась на стул, под томные взгляды одноклассников.

– Дневник на стол в конце урока и чтоб глаза мои тебя не видели – отчеканил учитель.

Наташа повернулась к Алёнке с немым вопросом в глазах. Мол не могла что ли ты эти деньги принести. Алёнка потупила взор.

На переменке все смеялись. Бегали вокруг Алёнки:

– Голова как ведро.

Алёнка стояла, опираясь на подоконник и тупо смотрела в окно. После уроков рванула домой раньше всех. Злость, переходящая в ярость, душили детскую душу. Дэбилка. Дэбилка. Эхом звучало в детской голове.

Мать пришла как всегда поздно. Застав Алёнку растрёпанную и несчастную.

– Чего надулась? – бросила мать.

– Опять требовали деньги на ремонт – огрызнулась Алёнка.

– И что? Я тебе их рисую или что? Сказала же, что в конце недели отдашь – рассвирепела мать.

Ярость, отчаяние и обида переполнили Алёнку. Разве могла она взять и рассказать, что приходится терпеть каждый раз в школе. Упрёки. Насмешки. Осуждение. Да кому это надо? Можно подумать мать будет слушать.

Алёнка ринулась в ванну. Заперлась и опустившись на пол горько плакала. Детские плечики тряслись от несправедливости и досады. Сил не хватало, чтобы глубоко вздохнуть. Слёзы солёными ручьями текли по щекам и капали на старую плитку. Нужно быть тише, чтобы мать не услышала. А как хотелось кричать.

После, ополоснув лицо Алёнка вышла. Прошла в комнату и молча села за учебники.

– И сделай лицо попроще, я весь день бегаю с одной работы на другую, а приходя домой должна ещё твои выбрыки видеть? – рявкнула мать.

К глазам Алёнки предательски подступили слёзы. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Крутилось в детской головке.

– А ты не смотри – отрезала Алёнка и ушла в себя.

Женщина на земле

Придя в этот мир, Она иная. Она – женщина. Люди с пережитком прожитых поколений, тянут за собой горечь и ужас былого. Это сравни тому, что в генах человека может быть заложено страдание.

Советское пространство подарило этому миру девочку. Прекрасную девочку. О которой можно было лишь мечтать.

В семью она пришла младшей. И по сложившимся обстоятельствам – одинокой.

Мать, трудившаяся день и ночь на заводе. Отец, без устали заливавший глаза. То ли от не сложившейся семейной жизни. То ли от собственной неустроенности. Брат, вырос и ушёл из дома.

А девочка? Жила и впитывала то, что её окружало.

Бесконечные пьяные драки и ночные побеги из дома. Кровь, размазанная по стенам и истошные вопли. Ужас происходящего.

Она, хоть и была мала. Славилась самостоятельностью. В какой-то момент и в сад она себя водила сама.

Стержень. Не ясно откуда этот ребёнок появился в этой семье. Не к месту. Не любима. Не желанна.

Мать, готовая всё отдать сыну и не путёвому мужу. Дочь, учащаяся на отлично. Следящая за домом. И убиравшая срам за несчастным алкоголиком.

Мечты. У неё были мечты. Вырваться и убежать.

Обиды. На мать. За что и почему, ведь она так старалась заслужить любовь?

И на смертном одре своей матери, будучи взрослой женщиной и имевшей дочь. Та девочка очень много плакала. Она плакала о не сбывшейся дочерней любви. О былом. А мать молчала.

Был момент, маленькая девочка внутри взрослой женщины спросила:

– Мама, ведь я же была ребёнком, я так молила оставить тебя эту жизнь. И был мужчина, горячо полюбивший тебя, он предлагал уехать. А знаешь, я хотела есть, не только хлеб с молоком. Но почему?

Умирающая женщина посмотрела на дочь со всей своей болью. И где-то там была пустота.

А девочка, ставшая женщиной, осталась без ответа.

Эта женщина разрубила многие узлы. И снова он – стержень. Она была иная. Волевая. Умная. Не однократно пересекавшая океан. Выигрывавшая гранты. И в этом вся она.

Людям она всегда казалась холодной.

Но это иллюзия.

Она растила свою дочь. Стараясь дать то, чего была лишена. Но она была лишена любви. И эта червоточина осталась яркой алой буквой внутри этой сильной женщины.

И никто не знает лучше эту прекрасную, милую и очень ранимую женщину. Она не всегда понимает и сама.

Волею судьбы у неё всё же есть дочь. А она знает, понимает и любит. Всем своим сердцем.

Третье поколение из женщин в этой семье. Новая девочка. Которая услышала боль своей матери. Которая понимает, что некая обида в душе, вызывающая злость это, прикрытие. Это тьма неистового демона внутри. Это боль.

Третье поколение женщины в этой семье не боится жить. Открыто и ярко. Не боится уходить. Не боится терять. Не боится говорить. Не боится любить свою мать.

Она женщина в этой семье. Она иная.

Бакалина Анастасия (@bakalin_a)

Осенний поцелуй от любимой доченьки

– Мам, я так не хочу отпускать лето.

Девочка расправила белый бант на косе, струящейся как теплый яблочный джем, и посмотрела на маму.

– Понимаю. Я тоже.

– Уроки, домашки, вставать ни свет, ни заря… Мам, не хочу.

– Ага. Понимаю, но надо.

– Надо… А почему не надо запускать змея, не надо играть в салочки, не надо строить песочные башни, не надо качаться на качели чтоб носочком дотягиваться до веток.

Девочка потянула черный лакированный носок и встала в балетную позицию. Ветер закружил плиссированную юбку, превратив ее в пачку. Раздались аплодисменты листьев, асфальт превратился в гладкий паркет. Пятки вместе, носки врозь.

– Перестань. Туфли новые же!

– Мам, я хочу быть балериной! Посмотри на меня.

Девочка медленно кружилась, как фарфоровая куколка в маминой шкатулке, аккуратно сложив руки над головой.

– Бесполезное занятие. Туфли сотрешь!

– Ладно.

Девочка опустила руки на поникшую пачку, плюхнулась рядом с мамой и положила голову на ее хрупкое плечо.

В мамином телефоне улыбающиеся девушки, сменялись мужчинами, те – счастливыми семьями. За ними появлялись дети, а потом снова девушки, мужчины… Казалось, от стремительных взмахов маминого пальца они вылетят из экрана, и россыпью упадут вниз.

– Мам, кто это?

– Да никто, просто люди.

– А ты их знаешь?

– Нет.

– Зачем тогда смотришь?

– Ну, просто смотрю…

– Мам, а знаешь, сегодня Ирина Васильевна меня в пример ставила. Всему классу!

– Здорово!

– Потому что я выразительно прочитала рассказ.

– Молодец!

– Рассказ Носова, про осень.

Девочка посмотрела на верхушки деревьев – их вытягивал ветер то влево, то вправо, и они превращались в балерин в пачках цвета карри. От взмахов длинных веток – резких и прекрасных – на юную зрительницу падали листья. Медовое сердечко липы коснулось бледной щеки и легло на скамейку.

– Мам, меня поцеловал листик! Вот так. Чувствуешь? – И девочка провела им по напудренной щеке.

Мама впервые улыбнулась.

– О, а давай еще раз. Я сторис сниму… «Осенний поцелуй от любимой доченьки. Сердечко. Кленовый лист».

Тени, когти и глаза

Мама чмокнула меня в лоб и выключила свет. Стало темно.

– Мам, оставь свет! Я ничего не вижу.

По стене пробежала тень.

– Малыш, глазки сейчас привыкнут. А со светом мы не спим.

Тень двинулась к комоду, ершистым комком закатилась под плинтус.

– Дверь! Не закрывай.

Что-то фыркнуло, пискнуло и еле слышно шикнуло.

– Хорошо, не закрываю. Спи, не бойся. Я на кухне.

Мягкие шаги мамы отдалялись – отдалялись и стихли. Тень заползла в приоткрытую дверцу комода и, хихикая, рылась в моих вещах.

Я натянула одеяло до самого носа. От резкого аромата нового порошка запершило горло, и я откашлялась. Шорох затих. Скрипнуло.

Мама была права, глаза привыкли к мраку, и я увидела, как блеснули крючковатые когти на лакированной дверце…

– Мама!!!

На меня уставились круглые светящиеся глаза. Они прожигали в груди дыру, так, что я теряла воздух и начала задыхаться. Хотелось позвать маму еще громче, но звуки проваливались в расширяющуюся дыру и растворялись в прохладном воздухе.

– Маааааа…

Мне хотелось убежать, но раскрыться и опустить ноги на пол было невозможно. Завораживающее свечение глаз сковало мое тело. Есть ли у меня руки, ноги – не чувствую. Взъерошенная тень выкатилась из комода и расползлась по полу.

Шлеп. Шлеп. Шлеп… Тишина. Дверь в комнату приоткрылась.

– Милая, ты звала?

– Мамочка, зайди, скорее. Скорее! Свет!

Мама со вздохом включила свет и недовольно посмотрела на меня.

– Что случилось?

– В комнате кто-то есть. Я видела! Видела когти, огромные, острые и глаза… там…

Дрожащим пальцем я показала на комод. Мама открыла дверцу и присела на корточки.

– Солнце, я поняла, кто тут поселился… Бардак! Посмотри, все вещи скомканы.

– Это он, оно…

– Ну что ж, давай его подкараулим и заставим прибрать. Я с тобой полежу. Сейчас возьму фонарик. А свет мы выключим, ну, чтобы он опять пришел…

Ветер задувал в форточку первые осенние холода, тихие капли дождя беззвучно скатывались по стеклу. Мамино тепло расслабляло. Я уткнулась носом в волны ее волос и вдыхала спокойствие и уверенность. Мама рядом! Теперь не страшно.

Под кроватью заскребло – подкоп роет, сразу подумалось. Я толкнула маму в бок. Она дышала ровно и глубоко. Устала. Уснула.

– Мааам, – шепотом, почти беззвучно выдохнула ей в ухо.

Спит. Я нащупала на одеяле фонарик. Скрежет двигался под кроватью вдоль стены. Ага, значит сейчас выйдет со стороны наших ног.

– Мааам!

Из-за кровати показалась круглая тень, она начала расти, становится все выше и выше, из нее выросли два огромных уха. Ни с того ни с сего она затряслась, глаза округлились, засветились.

Я окаменелыми пальцами пыталась отыскать кнопку на фонарике. Лохматая тень забросила когтистые лапы на кровать и стала медленно подниматься.

– Мама, вставай!

От пронзительного крика мама вздрогнула и моментально привстала.

Тень выгнулась, раздулась и попятилась.

– Мам, вот.

Я протянула фонарик, и она моментально его включила.

– О боже! – Воскликнула сонная мама.

Ощетинившись, прижав уши, на натянутых как пружина лапах, стоял черный котенок.

Котенок!

Как он попал в мою комнату, мы не знаем. Сам через форточку, или подкинул кто… Но теперь он живет у нас, зовут его – Бардак. Он так и не научился складывать вещи, зато отлично охраняет мой сон! И глаза у него, кстати, не огромные, и уши нормальные.

Бирич Виолетта (@story_by_violett)

Да я автор. И мне есть, что сегодня сказать

Как сказал М. Горький: «Книга – это великое чудо изо всех чудес, сотворенных человеком». А это значит, что писателей можно назвать волшебниками, которые силой своего воображения переносят читателей в сказочные вселенные.

И писатели действительно влияют на умы и сознание и образ жизни. Все мы знаем «ролевиков», людей которые наряжаются в любимых героев книг Толкиена, а потом согласно игровому сценарию проходят определенный квест. Все костюмы, оружие, игровой лут, делают сами, а это прокачка рукодельных и ремесленных навыков, не слабая физическая подготовка, изучение исторических сведений, для полного погружения в сказку в реальности.

И это только на благо, ведь многие, не повези им в свое время, ознакомиться с литературным произведением, так и не открыли бы в себе таланты мастеров, а возможно их жизнь была бы окрашена только в краски офисной жизни. А тут, такая гамма эмоций, буйство впечатлений и возможностей.

Вселенная Гарри Поттера дала читателям возможность погрузиться в мир магии и заклинаний. Сколько фанфиков написано фанатами, сколько сделано мастерами изделий по мотивам этой книги. А ведь, не напиши Джоан Роулинг про мальчика-волшебника и его друзей, и другие люди не открыли бы в себе писательских талантов, желая продолжить приключения любимых героев уже на своих электронных страницах.

Но настоящее волшебство можно сотворить только вместе с читателем: вы вдыхаете жизнь в персонажей, ибо пока вы читаете они живут в вашем воображении. Писатель придумал как все должно быть, а только читатель реализует этот проект, благодаря своей фантазии – приключения героев начинают свершаться с каждой прочитанной вами буквой.

Основная моя сфера деятельности не писательская, я мастерю бантики девочкам и мальчикам. Но к каждому новому посту я всегда стараюсь придумать текст. Иногда это длинные рассуждения на отвлеченные темы, иногда это история создания очередного аксессуара.

Да я автор. И мне есть, всегда, что сказать по поводу своего творения. А что случается потом, после публикации, чего же я добилась, когда написала текст? У меня появилась куча фанатов? Толпы жаждут продолжения? Бурные овации и крики «браво, аффтор пиши есчё»?. Нет. Просто некоторым Мамам захотелось увидеть эти бантики в прическах своих дочек и они делают заказ.

Автор должен правильно подать свой текст, а автор-волшебник, еще и воплотит свою фантазию в реальности, руками своих читателей. Ну или своими, как я.

Осенний поцелуй

В любом возрасте день должен начинаться с поцелуя и заканчиваться поцелуем. Родители, любимые, дети, внуки. Если кто-то непрерывно, всю жизнь, каждый день тебя целует – ты счастливый человек! Любить – это хотеть прикоснуться. Поцелуй, то же прикосновение, просто используешь самую нежную часть тела – губы.

Когда ты не имеешь тела с проявлениями нежности возникают проблемы. Приходится использовать разные нетрадиционные для людей способы.

Мои утренние ласки всегда разные: то обнимаю деревья туманами, то расцеловываю траву моросящим дождиком. А, если не высплюсь, то и страстным ливнем облобызаю с головы до пят, что и зонт не спасёт.

Нежные берёзки всегда затисканы мной до золотой листвы, неравнодушна я к ним, все летние соки из них выжму, пока обнимаю.

Легкими прикосновениями дождевых капель, приласкаю в течение дня лужицы, они мне отвечают взаимностью, оббрызгивая водяными поцелуями, неосторожных пешеходов, спешащих по своим делам.

Зверюшек и птиц лесных тоже обьятия мои с поцелуями заставляют ёжиться от ночных холодов, а я же их укутываю в новые пуховые шубки, каждого расцелую в клювики и носики, кто засыпает тут же на всю зиму, а кто-то убегает в теплые страны, что б не мучала своей любвеобильностью.

Но больше всего я люблю обнимать теплым пледом, вечером, в домашней обстановке. А поцелую кружкой с горячим чаем.

Ты ведь ждешь моих ласканий, правда? И я пришла к тебе, здравствуй, я – теперь только твоя Осень.

Звонок, которого не было

– Служба спасения. Слушаю вас

Сквозь помехи, до оператора доносится:

– Ребёнок…

Снова помехи, лай, крик, разобрать слов невозможно.

– Моя собака… тело мальчика, – всхлипывания и шумы.

– Алло, продолжайте! Мэм?! – оператор пытался безуспешно прорваться сквозь помехи. – Повторите вас не слышно!

– О, Боже мой! Тут все в крови… -сильные помехи, запись оборвалась на полуслове.

Не смотря на плотную форменную блузу, Реджину снова прошиб озноб, волоски на теле встали дыбом, струйка холодного пота медленно сползла от затылка вниз по позвоночнику, словно слизняк.

– Стив, выключи этот, грёбаный, кондиционер, – сумела выдавить из себя девушка.

– Реджи, да хватит уже слушать в сотый раз эту запись, это от неё тебя каждый раз морозит, – сказал крупный молодой мужчина, вальяжно развалившийся в кресле за соседним столом.

– Я знаю, тут что-то не то! Я чувствую это! Есть загадка в этих словах, но где, чёрт побери, где она скрывается, – Реджина бессильно сжала голову в руках, опершись о стол.

– Дело закрыто! Рейнджеры с волонтерами прошерстили весь лес в районе психбольницы и по двум берегам реки. Нет там никаких следов крови, кроме велосипедных шин и палок для скандинавской ходьбы. Мы всех собачников опросили, сама знаешь, их там тьма, никто ничего не видел. Дети несколько лет не пропадали. Сколько можно забивать голову бреднями неизвестной сумасшедшей?!

– Состояние пациентки Реджины Маккенлрой стабильное… Курс транквилизаторов и нейролептиков закончен. Как очнётся проведем тестирование, – затихающие голоса, щелчок двери.

С трудом разлепляю глаза. Боги, все двоиться, цифры настенных часов сливаются в одно зелёное пятно. Тошнит. Пытаюсь понять где я. Надо успокоится и глубоко подышать

Оооох, все тело, как чужое, занемевшее, руки и ноги покалывает иголочками до дикой боли.

Сползаю с кровати вниз, падаю. Неет, только не это, надо вставать и бежать отсюда. В коридоре, на сестринском посту никого, чья-то куртка висит на крючке, резко сдергиваю её и чувствую вибрацию в кармане. Боже, благодарю тебя за этот забытый телефон!

Долго спускаюсь, толкаю тяжелую дверь, не заперто!

Осенний ночной воздух обжигает лёгкие. Стена… влажная от ночного тумана.

Справа темный провал. Служебные ворота. Свет только у крыльца черного хода. Откуда-то слышен лай… Ох, клиника же охраняется собаками. Чёрт, надо спешить… Пока не заметила охрана. Ноги заплетаются в траве. Туман в глазах, туман вокруг.. Рывок, пока ворота не успели закрыться за машиной доставки. С трудом успеваю проскользнуть. Куртку зажало не выдрать. Главное забрать из кармана телефон. Где же сигнал, ну, давай же, лови, лови, ну пожалуйста, хоть одно деление. Снова лай собак, загорелись прожекторы на стенах, они обнаружили, что меня нет.. Ломлюсь через кусты. На чем это я поскользнулась? Свечу фонариком телефона… Кровь?! Тело ребенка, мальчик, пульса нет. Срабатывает автодозвон на 911.

– Ребёнок… (Собака, меня догнала, надо выкручиваться, ну лови же, сеть, мать твою!) Моя собака нашла тело…

Последний шанс

Перед нами брачное агентство «Каждой твари по паре». Его владелец – лепрекон-сваха (не всем везёт, в жизни, знаете ли) Самуил Мордохарьевич Анакойхер грустно взирал в окно на разыгравшуюся бурю. Мелкий осенний дождь, буквально за несколько минут перерос в режим «деревню Гадюкино смыло».

Глотнув ароматного горячего чая сдобренного медом, Самуил Мордахарьевич, решил, что сегодня можно устроить себе выходной и щедро плеснул, в исходящий паром напиток, коньячка, из любимой серебряной фляжки. Продолжая мирно сибаритсвовать, поглядывая то, на играющий в камине огонь, то на беснующиеся дождь и ветер за окном, прихлёбывая периодически из кружки, лепрекон листал свой объемный гросбух с заявками на женихов и тонюсенький альбом с заявками на невест.

– Эх, всем известно, что породистых псов, разбирают ещё щенками, – подумал вслух Самуил, – где ж я вам столько женихов наберу?

В этот момент он услышал звонок в приёмной. Сначала раздался женский голос, неразборчиво вопящий, судя по интонации, дама, что-то требовала от секретаря. Потом послышались звуки, будто что-то разбили, когда шум за дверью стал напоминать борьбу на ринге с возгласами зрителей, лепрекон внутренне сжался и удобно перехватил чайную кружку, дабы использовать ее в качестве оружия. Резкая тишина, всхлипы, робкий стук в дверь, показалось, что разрядили ситуацию.

– В-в-войдите, – выдавил хозяин, – На пороге кабинета, показался изрядно помятый, лохматый, с садинами на лице секретарь, безуспешно пытающийся расправить оторванный воротник. За его спиной возвышалась роскошная ДАМА.

– К вам вот тут пришли, шеф, я пытался сказать, что вы не принимаете, но, так сказать, поддался на уговоры мадмуазель Генриетты и не смог ей отказать, – сделав шаг в бок, секретарь дал дорогу даме, чей образ напоминал нарядный танк в чехле с цветочками на смотре у начальника гарнизона, габариты и целеустремленность у дамы явно были такими же.

– Господин Анакойхер, – начала Генриетта, шумно плюхнувшись в клиентское кресло, – я подала вам 60 по счету заявку на соискание спутника жизни, прошло 2 недели, вы мне так и не ответили, хотя я оплатила четверной тариф, объяснитесь, почему мой запрос ещё не выполнен? Я не смогла более ждать, я приехала лично, я понимаю, это мой последний шанс, поэтому прошу его мне предоставить за любое вознаграждение!

В мозгу Самуила Мордахарьевича, как у уважаемого леприкона, тут же невольно запустился счетчик в предвкушении барышей, но при осмотре с ног до головы, находящейся перед ним особы, этот счетчик начал усиленно мотать цифры в обратную сторону, да так, что сумма перевалила значение «0» и уже ушла в минус, а Самуил Мордахарьевич оказался должен сам себе, кругленькую сумму. Вариант приплатить кому-то из своего кармана, что б тот временно побыл мужем, сей роскошной представительницы прекрасного пола, был отметен еще на ее 20м обращении в агентство.

– Милая моя, – леприкон возвел очи горе от своей книги заявок. – Вы, таки, понимаете, единственное, шо я могу, а это, таки, поверьте, после пробы всех!!! способов, найти вам жениха, это жениться на вас сам, дабы исполнить условия договора «заказчик» – «исполнитель»!

В кабинете раздалась долгая звенящая тишина, нарушаемая лишь звуками попыток не разрыдаться со стороны спавшей с лица и отчаявшейся Генриетты и тихого хихиканья торжествующего леприкона, что не придется возвращать все деньги за безуспешные исполнения обязательств, а она добровольно признает невозможность их выполнения.

Раздавшийся вопрос Генриетты, поверг хозяина брачного агентства в шок:

– А что так можно было?!?

Так и женился наш Самуил Мордахарьевич, потому что лучше все деньги в семью, чем платить неустойку.