Текст книги "Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей"

Алла Краско
Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

Серия «Всё о Санкт-Петербурге» выпускается с 2003 года

Автор идеи Дмитрий Шипетин

Руководитель проекта Эдуард Сироткин

© Краско А.В., 2019

© «Центрполиграф», 2019

О чем эта книга: предисловие автора

Адрес Фонтанного дома графов Шереметевых – Санкт-Петербург, набережная реки Фонтанки, 34. Название «Фонтанный дом» возникло в середине XVIII в., так назвал свою усадьбу сам владелец, имея в виду ее местоположение. Сейчас чаще говорят – Шереметевский дворец, это одна из самых известных и привлекательных исторических достопримечательностей Санкт-Петербурга, памятник архитектуры XVIII в.

Фонтанный дом – почти ровесник Санкт-Петербурга. Если город основан в 1703 г., то датой рождения усадьбы надо считать 1712-й, когда новый город на берегах Невы стал фактически столицей Российского государства. По воле Петра I все его сподвижники, начиная с генерал-губернатора А.Д. Меншикова, должны были в короткий срок выстроить здесь свои загородные дома. Фонтанка считалась тогда границей Петербурга, а город – это Петропавловская крепость, Адмиралтейская верфь на левом берегу Невы, Петербургская сторона и Васильевский остров. Среди тех, кто получил в Городовой канцелярии «данную» на владение участком по берегу реки Безымянный Ерик (позже получившей название Фонтанки), был и фельдмаршал граф Борис Петрович Шереметев, победитель шведов под Полтавой в 1709 г., а в следующем, 1710 г., отвоевавший у шведов Ригу.

Усадьба на набережной Фонтанки принадлежала потомкам фельдмаршала на протяжении двух веков. Летом 1918 г. ее национализировали, здесь работали различные учреждения, в том числе Дом занимательной науки, Арктический институт, театр и некоторые другие. Сейчас на территории усадьбы много хозяев. Здесь находятся два музея и театр. В главном усадебном доме, сохраняющем историческое название Шереметевский дворец, работает Музей музыки, филиал Государственного музея театрального и музыкального искусства.

В южном флигеле усадебного дома в 1989 г. открылся музей Анны Ахматовой. В помещении бывшего манежа, переделанного в театральный зал еще при Шереметевых, дает свои спектакли Театр на Литейном. В Фонтанном флигеле работает Дворец учащейся молодежи. Большинство бывших хозяйственных построек превращены в жилые квартиры.

Но Фонтанный дом – это не только дворец, но целый мир, который напоминает дворянскую усадьбу, многие тысячи которых создавались в провинции и реже – в столицах, а до нашего времени дошли буквально единицы. Усадьба графов Шереметевых простирается от набережной реки Фонтанки до Литейного проспекта. Главный усадебный дом – старинное двухэтажное сооружение с мезонином и с чугунным балконом на фасаде. От проезжей части набережной Фонтанки он отгорожен одной из самых красивых решеток Петербурга. За оградой расположены парадный двор и служебные флигели, за домом – сад.

Этой усадьбе посвящено множество публикаций, в том числе книга автора этих строк[1]1
  Краско А.В. Три века городской усадьбы графов Шереметевых. СПб., 2009.


[Закрыть]. В ней, как и в большинстве других, главное внимание уделено истории Фонтанного дома как дворцово-паркового ансамбля и личностям владельцев усадьбы. В книге, которую вы держите в руках, предпринята попытка рассказать о тех людях, которые на протяжении двух веков – с начала XVIII по начало XX столетия – обеспечивали жизнь графской усадьбы. Тысячи нитей связывали владельцев с окружающими их людьми: дворовыми служителями времен крепостного права, вольнонаемными служащими в последующий период, с жильцами и учреждениями, арендовавшими при графах Шереметевых помещения на территории усадьбы. Не всегда их разделяли непреодолимые препятствия, хотя принадлежали они к разным социальным слоям.

Вид Главного дома усадьбы со стороны сада. Современное фото

В советской историографии выводы исследователей однозначны: крепостные, особенно дворовые люди, – это угнетаемая, бесправная масса. Применительно к Шереметевым взгляд исследователей этой проблемы характеризуется, например, широко известной работой К.Н. Щепетова «Крепостное право в вотчинах Шереметевых»[2]2
  Щепетов К.Н. Крепостное право в вотчинах Шереметевых. 1708–1885. М., 1947.


[Закрыть]. В ней приведен богатый фактический материал об экономическом положении помещичьих (крепостных) крестьян в разных имениях. Но оно в меньшей степени охватывает жизнь и быт дворовых главной петербургской усадьбы графов Шереметевых. Московская исследовательница Н.А. Елизарова опубликовала замечательную работу «Театры Шереметевых», в которой собран богатейший материал об этом уникальном историческом и культурном феномене русского XVIII в. Хотя в Фонтанном доме не было театрального зала, но здесь жили некоторые члены бывшей крепостной труппы, в том числе Прасковья Жемчугова, ставшая графиней Шереметевой.

Вид Главного дома усадьбы со стороны сада

Некоторый материал о жизни крепостных можно найти в книге А.Г. Яцевича «Крепостной Петербург пушкинского времени»[3]3
  Яцевич А.Г. Крепостной Петербург Пушкинского времени. Л., 1937.


[Закрыть], опубликованной в столетнюю годовщину гибели поэта. Книга посвящена быту крепостных служителей конца XVIII – первой трети XIX в., обеспечивавших жизнь столичных аристократических семейств. Андрей Григорьевич Яцевич (1887–1942, умер в блокадном Ленинграде) – искусствовед, пушкинист, член краеведческого общества «Старый Петербург» (затем – «Старый Петербург – Новый Ленинград»), много сделавший для спасения русской культуры дореволюционного времени. Книга Яцевича также основана на архивных и мемуарных источниках, но она, в силу идеологических установок того времени, выдержана в разоблачительном ключе, что вполне понятно: «Стоящее у власти дворянство поддерживало крепостной строй, всецело отвечавший его интересам…» Автор цитирует Карамзина: «Сколько людей погибло… Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах…», откуда и пошло расхожее рассуждение о новой столице России, стоящей на костях крепостных.

В 1830-х гг. население столицы насчитывало около 450 тысяч населения, из них – около 200 тысяч крестьян, большую половину которых составляли крестьяне помещичьи, в основном дворовые люди. У Яцевича есть пассаж о «подобострастной дворне», он приводит, например, отрывок из письма поэта Веневитинова о том, как его встречали дворовые люди по приезде в деревню: «Если радость написана на их лицах, то не думаю, что она жила в их сердцах…» Именно эта книга стала источником обвинения Шереметевых в нежелании отпускать своих крепостных на волю даже за выкуп, объясняя это тем, что они кичились своими рабами, особенно успешными в какой-либо деятельности, что составляло часть особого фамильного кодекса. Как правило, Яцевич опирался в своих выводах на свидетельства неких иностранцев. Прочтя главу из его книги о дворовых людях, понимаешь, откуда берутся и множатся небылицы о некоем «графе Шереметеве», который совершает абсолютно невозможные в действительности поступки по отношению к своим служителям.

При этом А.Г. Яцевич справедливо отмечает, что между барином и его крепостными служителями нередко устанавливались патриархальные отношения, говорит о некоем «счастливом меньшинстве» из верхушки крепостных, особо приближенных к барину, которому служат. Автор книги рассказывает о том, как устроена жизнь барских усадеб, о главных, «значительных», лицах в крепостной дворне.

В 1930-х гг. историк архитектуры С.В. Безсонов занимался исследованием вклада крепостных архитекторов в историю зодчества начиная с периода Средневековья. Он опубликовал результаты своих разысканий, которые и до наших дней не потеряли своей информационной ценности[4]4
  Безсонов С.В. Крепостные архитекторы. Словарь крепостных архитекторов. М., 1938.


[Закрыть]. В его книге можно найти краткие сведения о двух десятках крепостных зодчих Шереметевых, строивших в Кускове, в Фонтанном доме в Петербурге, в Останкине, в Москве.

Названные книги типичны для своего времени. В последние десятилетия историками, генеалогами, искусствоведами, музейщиками много сделано для того, чтобы картина жизни людей эпохи крепостного права предстала не столь примитивной. Появились работы о замечательных людях или даже династиях, живших и творивших в эпоху крепостного права. Библиография их очень значительна. Исследования феномена дворца-театра Останкина продолжили Л.А. Лепская и другие сотрудники Останкинского дворца-музея, который удалось спасти, открыв там в конце 1930-х гг. Музей творчества крепостных. Внесли свою лепту в изучение жизни и быта служителей Фонтанного дома сотрудники филиала Государственного музея театрального и музыкального искусства «Шереметевский дворец-музей музыки». Историк О.А. Ходякова защитила в 1995 г. кандидатскую диссертацию о материалах родового архива графов Шереметевых как ценном источнике по истории и культурной жизни России первой половины XIX в. Музыковед О.А. Великанова пишет о заслугах Шереметевых и их служащих перед русской музыкальной культурой. Большой знаток старинных музыкальных инструментов В.В. Кошелев собирает и публикует сведения о шереметевских крепостных мастерах, создававших музыкальные инструменты. Найденные материалы используются для подготовки музейных выставок, на которых перед посетителями предстают не только владельцы Фонтанного дома, но и их служители.

Два века жизни усадьбы при графах Шереметевых ушли в далекое прошлое, но сохранилось множество архивных документов, прежде всего родовой архив Шереметевых с десятками тысяч единиц хранения. В их числе, например, списки служителей 1768, 1774, 1802, 1870-х, 1914 гг., ревизские сказки, переписка владельцев со служащими, инструкции и многие другие материалы. Последний предреволюционный владелец усадьбы граф Сергей Дмитриевич Шереметев, хранитель «семейной старины», опубликовал сотни документов из родового архива сначала в журнале «Русский архив», затем несколькими сборниками под названием «Отголоски XVIII века» и «Столетние отголоски», а также серию замечательных мемуаров, в том числе книги «Домашняя старина» и «Воспоминания о службах в нашей домовой церкви». В них он упоминает десятки семей или отдельных людей, тесно связанных с Фонтанным домом – учителей, врачей, архитекторов, управителей, разных других служителей, которых он помнил и знал лично или о ком слышал из рассказов отца или Татьяны Васильевны Шлыковой.

Но за два века жизни барской усадьбы таких людей там обитало значительно больше. К сожалению, мы знаем о них до обидного мало. Их имена упоминаются в хозяйственных документах родового архива или на страницах метрических книг и исповедных ведомостей церкви Симеона и Анны на Моховой улице, в приходе которой находился Фонтанный дом. Но как они выглядели, о чем думали, как относились к трудностям жизни, кого выбирали в жены или мужья, как воспитывали детей – это и хотелось узнать, погрузившись в те источники информации, которые есть в нашем распоряжении.

Обложка книги «Воспоминания о службах в нашей домовой церкви графа С.Д. Шереметева»

Обложка книги «Столетние отголоски»

Обложка книги «Домашняя старина»

Обложка книги «Помещик и его крепостные»

Стиль жизни Фонтанного дома – как его хозяев, так и служителей – в первую очередь определялся личностью конкретного владельца, его общественным положением, размером состояния, воспитанием, а также потребностями членов его семьи, их пристрастиями и, наконец, модой своего времени. И, конечно, самим историческим моментом.

Шереметевы со времен Средневековья и до 1917 г. принадлежали к элите Российского государства как по знатности, богатству, родственным связям, так и по служебному положению и заслугам перед Отечеством. Большинство служащих в их имениях до 1861 г., в первую очередь в петербургской усадьбе, – это по преимуществу крепостные. Дворовые люди графов Шереметевых – это целые кланы, несколько поколений одной семьи. В этом смысле шереметевские дворовые ничем не отличались от тех, кто из поколения в поколение служил при Дворе русских Императоров, о чем пишет, например, генерал-лейтенант А.А. Мосолов, почти два десятка лет служивший начальником Канцелярии Министерства Императорского Двора[5]5
  Мосолов А.А. При Дворе последнего Императора. М., 1992. С. 217–218.


[Закрыть].

Фонтанный дом до 1861 г. и после отмены крепостного права – это разные стили жизни и разные взаимоотношения между владельцами усадьбы и их служащими.

Для XVIII в. в отношениях между хозяевами и их служащими действительно характерна патриархальность, велика роль традиций. После отмены крепостного права в Фонтанном доме служили «по вольному найму». Среди них были и те, кто служил при крепостном праве, или их потомки. Но были люди и другого социального статуса, не связанные прежде с Фонтанным домом, – от потомственных дворян, даже титулованных, в должности главноуправляющих до крестьян разных губерний или мещан, служивших на разных должностях. Началось «размывание» прежнего стиля отношений между хозяевами и их служащими. Происходило расслоение внутри самого сообщества служителей по их имущественному положению и, как следствие, трансформация социального статуса и их самих, и их детей и внуков. Получив свободу, они поступали в учебные заведения, становились чиновниками, врачами, юристами, переходили в другие сословия, некоторые получали права потомственных дворян. Заглядывая в прошлое, мы видим там много поучительного и неожиданного, что часто ломает принятые стереотипы.

В этой книге предпринята попытка проследить, как в течение двух веков менялась жизнь обитателей Фонтанного дома. Рассказ построен в хронологической последовательности, от владельца к владельцу усадьбы. Большая часть книги касается времени существования крепостного права (с 1712 по 1861 г.). Многие имена и события, описанные в книге, будут представлены читателю впервые.

Фонтанный дом при первых владельцах: фельдмаршал граф Борис Петрович Шереметев и его вдова графиня Анна Петровна

Первый владелец участка фельдмаршал граф Борис Петрович Шереметев (1653–1719) получил «данную» на освоение участка земли, но по занятости на театре военных действий не мог лично заниматься обустройством усадьбы. Он пробыл в Петербурге весной 1712 г. сравнительно недолго. Однако, правда, успел за это время жениться на молодой вдове Анне Петровне Нарышкиной (1677–1728), бывшей первым браком за Львом Кирилловичем Нарышкиным, дядей Петра I. После смерти первого мужа сам царь сосватал молодую вдову престарелому фельдмаршалу Шереметеву. Вскоре Борис Петрович должен был отправиться на театр военных действий, в Померанию, – Северная война продолжалась. Молодая супруга поехала вместе с ним. На протяжении семи лет их жизни Анна Петровна родила мужу пятерых детей: Петра (родился в 1713), Наталью (1714), Сергея (1715), Веру (1716) и Екатерину (1717). Последний год своей жизни фельдмаршал провел в Москве, упросив Петра I отпустить его на покой «по старости и за ранами». Он скончался в 1719 г. По желанию царя как душеприказчика умершего фельдмаршала, тело графа Б.П. Шереметева предали земле в Петербурге, в Александро-Невском монастыре.

Графиня Анна Петровна Шереметева, овдовев вторично, жила в основном в московском доме или в подмосковных усадьбах, иногда бывала и в Петербурге. По свойству с Петром I она и ее дети от обоих браков были приняты при Дворе. Графиня Анна Петровна «фельдмаршалова», как ее называли современники, в 1720-х гг. прилагала некоторые усилия по застройке участка на Фонтанке, на Московской стороне, как именовалась эта часть Петербурга в то время. Здесь находился некий дом, при котором жили крепостные служители. Из сохранившихся документов о застройке участка явствует, что их строили «по чертежу каменное и деревянное строение и для выезду к церкви Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы на Моховую улицу… сделаны были ворота…». Есть упоминание о неких постройках в документе 1727 г. При археологических исследованиях, проводившихся уже в наше время в процессе реставрационных работ, обнаружили фрагменты старых построек[6]6
  Матвеев Б.М. Фонтанный дом. История строительства и перестроек (1712–1990) // Усадьба графов Шереметевых Фонтанный дом. СПб., 2012. С. 9–89.


[Закрыть]. Но никаких капитальных строений, скорее всего, не было. Отчасти это объясняется тем, что после смерти Петра I и Екатерины I столица вновь переместилась в Москву и возвращена в Петербург лишь в 1732 г., при императрице Анне Иоанновне.

Б.П. Шереметев

В документах, хранящихся в архиве, сохранились распоряжения графини Анны Петровны, отданные служителям, в том числе петербургскому управителю. Первым управителем Фонтанного дома служил некий Иоганн-Карлус Бем. В документах шереметевского архива его имя чаще всего писалось на русский манер – Иван Петров Бем или Иван Бемов, он значится либо управителем дома графа Шереметева, либо дворецким вплоть до середины XVIII в. Происхождение этого человека, одного из первых в череде сотен и сотен служителей, точно неизвестно. Можно предположить, что его взяли в Петербург из Пебалгской мызы в Лифляндии, ее пожаловали фельдмаршалу Б.П. Шереметеву после завоевания в 1710 г. русскими войсками под его предводительством Риги. Пебалгская мыза находилась неподалеку от города Вендена (ныне – город Цесис в Латвии). Характерно, что связи между петербургскими служителями дома графов Шереметевых и служителями Пебалгской вотчины и с обывателями соседних городов Лифляндии в дальнейшем прослеживаются неоднократно.

Еще с середины XVII в. повелось так, что один раз в год православные люди должны были прийти к исповеди и причастию в свой приходский храм. Их имена записывали в особый документ (исповедную ведомость) с указанием социального положения и возраста. Ныне эти документы хранятся в государственных архивах. Двор графа Шереметева, как его называли, относился к приходу церкви Симеона и Анны на Моховой улице. Будучи православным, Иван Бем исповедовался и причащался Св. Таин в этой церкви. Исповедные ведомости этого храма находятся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб). В ведомости 1750 г. записано, что ему 67 лет, – стало быть, он родился около 1687 г. Вместе с ним к исповеди приходили его жена, Елена Максимова, 39 лет, дочь Екатерина Иванова, 14 лет, и сын Александр Иванов, 12 лет. Если наша догадка о происхождении Ивана Бема из Прибалтики верна, то он не был крепостным (как помещичьи крестьяне Центральной России), поскольку положение крестьян в прибалтийских губерниях регулировалось особым законодательством. Забегая вперед, скажем, что и при сыне фельдмаршала, и при его внуке в Фонтанном доме служили другие люди с этой же фамилией. Так, в 1774 г. в тульской вотчине графов Шереметевых служил конюшим некий Дмитрий Бемов. Но пока не удалось установить, кем именно они приходились Ивану Петровичу Бему – однофамильцами или родственниками. Это характерная черта того времени – служили кланами, в нескольких поколениях. Об этом речь пойдет ниже.

Графиня А.П. Шереметева

Графиня Анна Петровна Шереметева уделяла основное внимание подмосковным вотчинам. Ей приходилось также тратить много сил на отстаивание своих интересов при юридическом закреплении за нею пожалованных фельдмаршалу владений.

После ее смерти основные родовые владения перешли в собственность ее сына, графа Петра Борисовича Шереметева. Фельдмаршал граф Б.П. Шереметев имел детей и от первого брака с рано умершей Евдокией Алексеевной, урожденной Чириковой. Старший его сын, граф Михаил Борисович, к тому времени уже скончался, дочери были наделены приданым при выходе в замужество. В то время действовал введенный в практику Петром I закон о единонаследии, по которому владелец передавал свое имение одному наследнику по своему выбору, возлагая на него обязанность позаботиться и о других членах семьи. Естественным образом наследство получил старший сын фельдмаршала от второго брака.

Второй владелец Фонтанного дома граф Петр Борисович Шереметев и его служители

Граф Петр Борисович Шереметев (1713–1788) прожил длинную жизнь, частью в Москве, частью в Петербурге. Он достиг высокого положения в обществе: получил генеральский чин (хотя в военных кампаниях и не участвовал), придворное звание обер-камергера Двора, кавалер ордена Св. Андрея Первозванного; Екатерина II назначила его сенатором.

Граф П.Б. Шереметев считался одним из богатейших людей России. Усадьба на Фонтанке изначально не была самой старой или самой значимой из его имений. Однако его видное положение в обществе и женитьба в 1743 г. на княжне Варваре Алексеевне Черкасской стали причиной того, что он превратил Фонтанный дом в свою главную столичную резиденцию.

На годы царствования императрицы Елизаветы Петровны пришелся первый юбилей Петербурга – его 50-летие. К середине XVIII столетия новая столица уже приобрела достойный облик: перестраивались старые и возводились новые императорские резиденции, роскошные усадьбы создавали и первые вельможи государства. На берегах Фонтанки возникли Летний дворец самой Елизаветы Петровны (на его месте позже будет построен Михайловский замок), Аничкова усадьба графа Разумовского, усадьбы графа М.И. Воронцова, графа Г.И. Чернышева, князя Б.Г. Юсупова. Свое место в этом дворцово-парковом ожерелье заняла усадьба графа Петра Борисовича Шереметева. Именно хозяин и дал то название усадьбе, которое сохраняется и поныне – Фонтанный дом, по месту ее расположения. В повелениях служителям он нередко писал: «В Фонтанном моем доме…»

Граф П.Б. Шереметев

Постройкой главного усадебного дома занимались преимущественно крепостные люди графа Петра Борисовича. Основная ответственность за ход работ была возложена на Федора Аргунова, одного из членов замечательной династии крепостных архитекторов и художников[7]7
  Лансере Н.Е. Фонтанный дом (Постройка и переделки) // Записки историко-бытового отдела Государственного Русского музея. Т. 1. Л., 1928. С. 61–80. (Далее – Записки ИБО).


[Закрыть]. «Смотрение» над строительством осуществлял архитектор Савва Иванович Чевакинский[8]8
  Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 1088 (Шереметевы). Оп. 12. Д. 59. Справка о подарках, полученных архитектором С.И. Чевакинским за смотрение Фонтанного дома… 1746–1751 гг.


[Закрыть], но являлся ли он автором проекта – неизвестно.

Датой окончания основных строительных и отделочных работ можно считать осень 1750 г., когда освятили домовую церковь во имя Святой великомученицы Варвары. Она располагалась в северном крыле дома (в стороне Невского проспекта) и пользовалась особым вниманием всех последующих владельцев Фонтанного дома. Священник, дьякон и псаломщик домовой церкви назначались духовными властями, но, естественно, с согласия хозяина, который брал на себя определенные финансовые обязательства относительно обеспечения своей церкви и ее служителей. При крещении детей священнослужителей восприемниками (крестными родителями становились или графы Шереметевы, или по крайней мере управители, что подчеркивало особое отношение к служителям своей церкви. Первым или одним из первых священников был о. Алексей Семенов, в метрической книге приходской церкви 1758 г. есть запись о его смерти в возрасте 35 лет[9]9
  Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (далее – ЦГИА СПб.). Ф. 19 (Петроградская духовная консистория). Оп. 111. Д. 44. Л. 413. Метрическая книга (далее – М. к.).


[Закрыть]. Служба в православном храме ведется в сопровождении певчих. Первоначально их было не так много, преимущественно это крепостные люди Шереметевых из их вотчин в Белгородской округе. В 1753 г. упоминается, например, певчий-бас Григорий Мамонтов, исполнявший обязанности регента. Умер Мамонтов в 1795 г., прослужив у Шереметевых около полувека. В 1759 г. из Борисовки в Москву прислан бас «Григорий Федоров сын Янпольский двадцати лет»[10]10
  РГИА Ф. 1088. Оп. 6. Д. 983.


[Закрыть].

Графиня В.А. Шереметева

Графская семья разрасталась: у супругов один за другим рождались дети: Анна (1744–1768), Борис (1745–1758), Алексей (1746–1748), Мария (1747–1748), Николай (1751–1809), Варвара (1759–1824). Трое из них скончались либо в младенчестве, либо в отрочестве. Дети получили, как тогда было принято, домашнее воспитание. В документах шереметевского родового архива сохранилась недатированная записка графа Петра Борисовича служителю Чубарову об обучении детей Анны, Николая и Варвары музыке и пению.