Текст книги "Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1"

По преданию, Сулейману I принадлежат (или, по крайней мере, были переписаны им – он был прославленным каллиграфом) следующие стихотворные строки:

 
Чтобы править, – нужны воины.
Чтобы содержать их – нужно имущество.
Чтобы иметь имущество, – нужны богатые подданные.
Богатым народ можно сделать только через правильные законы.
Если выпадет хоть один принцип, – рухнет все.
 

Он сумел привлечь к управлению лучших министров – выходцев из самых просвещенных и быстро реагировавших на перемены в Старом Свете регионов – Греции и Сербии. Он сделал искусство частью повседневной жизни, а архитектуру – праздником души. Уважение к Слову Божьему – Корану, Торе, Евангелиям – было нормой.

Он долго был счастлив со своей русской женой Анастасией – Роксоланой, но не сумел уберечь от интриг и междоусобиц любимых сыновей.

Его одинокая старость была пронзительно печальна, как вечерний вопль муэдзина над стылыми водами зимнего Босфора. Не это ли подвигло Назыма Хикмета написать:

 
И с восходом зари,
И навстречу ветрам
К молитве зовет зеленобородый имам?
 

Единственный оставшийся в живых наследник – Селим – крепко пил. Сулейман вразумлял его в письмах, взывал к образу покойной матери, пару раз казнил собутыльников сына. Все тщетно. Селим пил и во хмелю грозился пойти походом на Москву…

В противовес наследнику, Сулейман усилил власть великого везира, родом из боснийских сербов, и капудан-паши – турка, книгочея и знатока астрономических таблиц, составленных Улугбеком. Оставалось – достойно умереть.

Он не вынес тягот последнего похода в Венгрию в 1566 году.

Литература

История Востока в шести томах. T. III. Восток на рубеже Средневековья и Нового времени. XVI—XVIII вв. М., 1999.

История османского государства, общества и цивилизации / Под ред. Э. Ихсаноглу. Пер. с тур. T. 1. М., 2006.

Хитцель Ф. Османская империя / Под ред. В. И. Шеремета. Пер. с франц. М., 2006.

Шеремет В.И. Становление Османской империи. XIII—XVI вв. // Новая и новейшая история. 2001. № 1.

Цунами революций

А.М. Васильев, доктор исторических наук, профессор, директор института Африки РАН, академик

17 декабря прошлого года Мухаммед Буазизи – 26-летний тунисец, безработный выпускник университета – попытался заработать на жизнь, торгуя с тележки овощами и фруктами. Полицейские отняли у него товар и вдобавок оскорбили. Попытки пожаловаться властям кончились тем, что его вышвырнули из муниципалитета. Униженный, отчаявшийся, лишенный куска хлеба, молодой человек совершил самосожжение.

В страшных муках он скончался спустя немногим более двух недель. Для мусульманина самоубийство – вообще большой грех, а такая страшная смерть взорвала тунисское общество. Тысячи, а затем десятки тысяч человек вышли на улицы, протестуя против бесчеловечного режима, угнетения, безработицы, коррупции, диктатуры президента Туниса Бен Али и его клана.

Несмотря на принятые властями жесткие меры и даже убийство нескольких демонстрантов, полиция отступила перед массами восставших. Бен Али бежал (его отказалась принять Франция, и убежище предоставила Саудовская Аравия), страна погрузилась в хаос, непрочную власть пытались удерживать бывшие сторонники президента, правда, многие из них просто спасались бегством.

Тунис считался до недавнего времени раем для туристов, стабильным государством, которое даже за независимость боролось исключительно политическими средствами. Со времен первого президента Хабиба Бургибы страна стала светской, с высоким уровнем образования, достаточно многочисленным средним классом, гендерным равноправием (многоженство официально запрещено, 20% депутатов парламента – женщины). Шариат сегодня играет незначительную роль, вся интеллигенция знает французский язык, ей близка европейская культура. В республике широко используется Интернет, свободно функционирующий здесь. Устойчивы связи с Европой и США. Экономика Туниса неплохо развивалась и была нацелена на сотрудничество с Евросоюзом. В Европе находятся до миллиона тунисцев. В страну из Старого Света прибывают несколько миллионов туристов в год.

Но вместе с тем за 23 года авторитарного правления Бен Али правительству не удалось решить главную проблему – преодолеть высокий уровень безработицы. Она затрагивает не только беднейшие слои населения, но и молодежь с высшим образованием. В последние годы безработица в Тунисе выросла из-за мирового финансово-экономического кризиса 2008—2009 годов, а также из-за ограничений на иммиграцию тунисцев в странах Европы. Возникло противоречие между завышенными ожиданиями образованной молодежи и отсутствием возможностей для их реализации. Низы не хотели жить по-старому, верхи не могли по-старому управлять. В итоге организаторами протестных акций стали образованные молодые люди, координирующие действия с помощью Интернета, социальных сетей «Фейсбук» и «Твиттер».

Политический произвол и ограничение властями свободы СМИ способствовали распространению идей исламского фундаментализма среди не только беднейших слоев, но и части среднего класса. Авторитарно-полицейский режим жестоко подавлял оппозицию, особенно мусульманских экстремистов, запрещал деятельность исламистских партий. Это, в частности, вызывало симпатии к Бен Али со стороны США и Франции, которые проявили готовность углублять с ним сотрудничество, но часть общества видела в исламистах жертв и врагов ненавистного строя.

Существенной причиной массового недовольства стала коррупция власти. Если про первого президента Туниса X. Бургибу говорили, что он ушел с поста с 30 долларами на банковском счету, то отличительной чертой правления Бен Али стал явный и откровенный расцвет коррупции и семейственности. Особую ненависть населения вызывала семья второй жены президента – клан Трабелси, который захватил самые лакомые куски в банковском секторе, сфере недвижимости, в торговле, туристическом бизнесе и в других отраслях.

Президент Бен Али утратил чувство реальности, перестал учитывать настроения населения. Достаточно было искры, чтобы гнев общества выплеснулся на улицы. Самоубийство несчастного торговца фруктами стало такой искрой.

У оппозиции пока нет общепризнанного национального лидера. Средний класс и беднейшие слои общества объединились в стремлении свергнуть режим Бен Али. Их пути могут и разойтись. Власть в Тунисе временно перешла в руки людей из окружения сбежавшего президента, которые заявили о разрыве с ним и его семьей, временно сохранял свой пост премьер-министр, но и он был вынужден подать в отставку. Продолжается период хаоса, безвластия и разгула криминала, что усугубляет экономический кризис. Демонстрации не утихают, население требует немедленной передачи власти оппозиции до новых президентских выборов. Ситуацию усугубляет наплыв десятков тысяч беженцев из Ливии, но об этом – особый разговор.

Важную роль в дальнейшем развитии событий может сыграть армия. В отличие от органов внутренних дел она формально не замарана участием в репрессиях. Не исключено, что либерально-демократические силы, ориентированные на связи с Францией и США, в какой-то мере укрепят свои позиции, особенно если западные страны окажут Тунису помощь – экономическую и медийную.

Но сохраняется вероятность и того, что исламисты, подающие себя как главных противников режима и имеющие достаточно широкую социальную базу, могут извлечь из сегодняшней нестабильности максимум выгоды.

На данном этапе предсказать, по какому из сценариев будут развиваться события, сложно. Социальные проблемы не решены. Растут цены на продовольствие и безработица. Тысячи людей бегут из охваченной хаосом страны в Европу, которая страшится наплыва нелегальных иммигрантов.

Но успех в целом мирной революции в Тунисе вдохновил на такие же действия египтян.

18 дней продолжались массовые народные волнения в Египте. Численность их участников то сокращалась до ста тысяч человек, то вырастала до миллионов. На восстание поднялись массы – от Александрии до Асьюта и от Мансуры до Синайского полуострова. Центром восстания, его средоточием, символом, знаменем стала площадь Ат-Тахрир (в переводе – Освобождение) в центре Каира. Здесь шел непрекращающийся митинг, кипели дискуссии, читались стихи и пелись песни, пять раз в день люди молились. На этой площади давали интервью, позировали перед телекамерами важнейших мировых каналов. Здесь же были разбиты палатки, в которых жили люди, поклявшиеся не покидать это место до победы, сюда подносили воду, пищу, медикаменты, одеяла. Среди митингующих ходили коптские (христианские) священники в темных одеждах и улемы-богословы из исламского университета Аль-Азхара в закрученных тюрбанах. Полиция разбежалась. Вокруг площади стояли армейские танки и бронетранспортеры, которые не вмешивались в демонстрации. Но когда начались столкновения демонстрантов с нанятыми режимом бандами хулиганов, военные постарались разъединить дерущихся.

Народная революция в Египте как бы свершилась.

После 18 дней массовых народных волнений восставшие победили. Президент Хосни Мубарак ушел в отставку.

Исчез с политической арены фактический преемник Мубарака – Омар Сулейман, руководитель разведки и служб безопасности страны, назначенный вице-президентом. Власть в Египте взял военный совет во главе с министром обороны Хусейном Тантави, который распустил парламент, отменил старую конституцию, объявил о проведении новых выборов в срок, не превышающий шести месяцев, назначил комиссию для выработки новой конституции и, соответственно, нового избирательного закона. Фактически рухнула прежняя партия власти – национально-демократическая. Арестованы несколько министров, замешанных в особо крупных актах коррупции.

Но победа народного мирного восстания не ограничилась этими видимыми результатами. Может быть, психологический результат восстания важнее его временных политических итогов. Люди преодолели страх, постоянный страх перед силой репрессивной машины государства, перед власть имущими, их охватило чувство ликования от завоеванной свободы. Восставшие считают, что после

долгого периода авторитарного режима, унижений и бессилия они вновь обрели человеческое достоинство.

Перед мощью народных выступлений появился страх у власть имущих, в том числе у генералитета, страх перед силой народного гнева, страх перед перспективой потерять свои позиции, если не будут удовлетворены народные требования.

А что осталось? Почему я говорю «как бы», оценивая результаты революции?

Все дело в том, что режим Хосни Мубарака опирался на армию и силы безопасности. Под давлением масс ушел глава военного режима, рухнул символ прежней власти, но власть осталась – может быть, временно – в руках именно военных. Антиправительственные демонстрации прекращены или, по крайней мере, стали менее масштабными. Люди выходят на демонстрации, чтобы выразить радость победы. Но есть и другие демонстранты, требующие повышения заработной платы, улучшения условий труда…

А что дальше? Что определит политическую систему Египта, его экономическую структуру, путь развития египетского общества? Какие силы реально действуют в стране и что получится из их взаимодействия или столкновения?

Отвлечемся на несколько мгновений от сегодняшних бурлящих политических страстей Египта. Вернемся на площадь Ат-Тахрир, которая сама по себе полна символики и несет отпечаток и древней, и недавней истории Египта. Она – своего рода микрокосм Египта.

В северной стороне площади расположено здание Египетского национального музея с бесчисленными и бесценными сокровищами времен фараонов (кое-кто в ходе восстания пытался его грабить, но сокровища защитили военные и сами демонстранты). Прямо напротив него, на южной стороне, здание, в котором находится учреждение с названием, трудно поддающимся переводу, Аль-Мугаммаа – многоэтажное средоточие регистрационных и справочных служб Египта, жуткая бюрократическая организация, где каждый шаг сопровождается взятками.

Рядом с Аль-Мугаммаа находится штаб-квартира Лиги арабских государств, созданной при активном участии Египта. Страна претендовала и претендует на ведущую роль в арабском мире, но, к разочарованию гордых египтян, теряет ее из-за своих экономических проблем. Она даже не попала в «двадцатку» самых весомых государств в мировой экономике, а Саудовская Аравия со своей нефтью и валютными резервами туда вошла.

Рядом со зданием Лиги арабских государств ремонтируется отель «Хилтон», первый пятизвездочный отель в Египте, построенный в 50-х годах прошлого столетия на месте казарм английских войск, которые когда-то оккупировали страну. Напротив «Хилтона», по другую сторону площади, лежат кварталы, построенные в конце XIX века по парижским образцам, сейчас обветшавшие, а когда-то бывшие самой элитной частью Каира. На одном из этих зданий три десятка лет красовалась огромная реклама «Аэрофлота», сменившаяся сейчас рекламами западных корпораций. Чуть справа от него одним крылом на площадь Ат-Тахрир выходит здание Американского университета в Каире, который традиционно считается каналом идеологического и культурного проникновения США в Египет. Но если вернуться к Национальному музею, то сразу за ним лежит район Булак. Это – средоточие старых, рассыпающихся зданий, нищеты, перенаселенности, отчаяния, злости, безнадежности. Наверное, об этом самом районе писал стихи поэт-бунтарь Ахмед Фуад Нигм: «Те одеваются по последней моде, а мы живем вдесятером в одной комнате».

Между зданием Аль-Мугаммаа и штаб-квартирой Лиги арабских государств начинается мост через Нил, и прямо перед мостом на острове возвышается статуя Саада Заглула, который возглавил египетское восстание против англичан в 1919 году. После этого Египет получил полуколониальную псевдодемократию, с игрой политических партий и с полным игнорированием интересов народа. Королевское правительство, зависимое от англичан, потеряло всякую легитимность. В стране господствовал класс землевладельцев-феодалов при нищем населении.

Такая ситуация вызвала взрыв недовольства, вылившийся в 1952 году в военный переворот – революцию, которую совершили «свободные офицеры» (всего несколько батальонов!) во главе с Гамалем Абдель Насером. С 1952 года в Египте установился военный режим. При Насере он был леворадикальным. Насер провел аграрную реформу, лишив большей части земель феодальный класс, национализировал ряд предприятий с иностранным капиталом и крупной египетской собственностью, попытался ввести рабочих в правление компаний.

В свое время Гамаль Абдель Насер взял на вооружение антизападную (антиимпериалистическую) идеологию и стал почти союзником СССР. Президент Египта нарушил западную монополию на поставки оружия на Ближний Восток, закупив советское оружие через Чехословакию, затем национализировал Суэцкий канал. В ответ на это была совершена тройственная англо-франко-израильская агрессия 1956 года, остановленная как осуждением со стороны США, так и блефом Никиты Хрущева, который намекал на возможность ядерного удара по агрессорам, никогда не собираясь применить его на деле. Всемирный банк не дал кредита на строительство высотной Асуанской плотины, которая спасла бы Египет от голода, его предоставил Советский Союз, и плотина вместе с мощной электростанцией была построена, значительно увеличив посевные площади Египта. (К слову сказать, Египет даже после Насера при Анваре Садате полностью расплатился за все советские поставки – как за строительство высотной Асуанской плотины, так и за оружие.)

Но Насер создал военно-репрессивный режим, не терпящий ни оппозиции, ни инакомыслия. Какое-то время в концлагерях были вместе и коммунисты, и «Братья-мусульмане» (о них чуть позже), их били и пытали. Затем некоторых коммунистов освободили и кооптировали в органы власти и пропаганды.

Насер проиграл войну с Израилем в 1967 году, что надломило его здоровье и позиции Египта в арабском мире. Новый президент Анвар Садат установил правую военную диктатуру, начал возвращать собственность, конфискованную у крупных предпринимателей, переметнулся на сторону США. Он начал в союзе с Сирией войну с Израилем, которая в первые дни благодаря внезапности удара и предварительной подготовке войск советскими офицерами и поставкам советского оружия и техники была успешной. К концу военных действий Египет оказался вновь на грани поражения. Война кончилась вничью, что в тех условиях означало победу Египта и Сирии и поражение Израиля. Впоследствии при посредничестве американцев он заключил мирный договор с Израилем, фактически отказавшись от поддержки дела палестинцев, но вернув в демилитаризованном виде египетскую территорию – Синайский полуостров. Садат стал проводить так называемую политику открытых дверей (инфитах). Это породило в Египте класс паразитической буржуазии, представителей которой называли «жирными котами» инфитаха, тесно связанными с госаппаратом.

Садат был убит в 1981 году мусульманскими экстремистами во время военного парада. Вице-президент Хосни Мубарак во время этого нападения чудом уцелел и стал президентом Египта. Перед своей смертью Садат пытался подавить всю оппозицию, бросив в тюрьму и коммунистов, и насеристов, и представителей коптов, и часть «Братьев-мусульман». Именно из отколовшейся от «Братьев-мусульман» группировки вышли будущие убийцы Садата.

Встав во главе государства, Хосни Мубарак освободил из тюрем большинство заключенных, среди них был и коптский патриарх. Он постарался восстановить отношения с арабскими странами, порвавшими их с Египтом после того, как тот заключил мир с Израилем. Мубарак решительно проводил борьбу с терроризмом и первое время пытался даже ограничить аппетиты «жирных котов». При этом он сохранил и, можно сказать, углубил тесные отношения с США, сотрудничество с Израилем, участвовал в первой войне Соединенных Штатов против Ирака.

Пока главная сила в стране после революции – это армия, точнее, армейское офицерство и генералитет.

Становым хребтом военного режима в Египте всегда были привилегированное офицерство и генералитет. Они не только пользовались различными социальными благами – высокой зарплатой (на фоне массовой бедности населения), хорошими жилищными условиями, поликлиниками, клубами, спортивными сооружениями, – но со времен Садата еще имели возможность заниматься бизнесом, руководить военной промышленностью, которая частично стала работать на внутренний рынок гражданской продукции. После выхода в отставку многие офицеры и генералы занимали важные посты в администрации, в правлениях частных компаний и банков. Большинство губернаторов египетских провинций – бывшие генералы.

В ходе народного восстания армия, которая пользовалась популярностью и уважением в стране, в том числе и среди масс населения, занимала нейтральную позицию, не участвуя в подавлении народных волнений. Она прошла по тонкому лезвию между преданностью режиму, его главе – Мубараку и сочувствием к народным волнениям. Сейчас армейское руководство понимает, что перемены и реформы в стране необходимы. Армия, возможно, будет отодвинута с первых ролей в политике, но останется гарантом дальнейшего развития и попытается сохранить свои привилегии.

При этом не стоит забывать, что высшее руководство армии, все без исключения, было подобрано Хосни Мубараком из людей, преданных лично ему. При продвижении по службе личная преданность ценилась выше военного профессионализма. Армия поддерживала тесные связи с Вашингтоном, получая от США каждый год военную помощь в размере 1,3 млрд долларов, за годы правления Мубарака была перевооружена в основном американцами; лишь часть оружия советского производства осталась в ее распоряжении. Среднее и высшее офицерство прошло обучение в США, а также в Англии и во Франции. Один из первых декретов нового военного руководства гласил, что прежние международные договоры, в том числе мирный договор между Египтом и Израилем, останутся действующими.

Согласятся ли генералы и офицеры на какое-либо изменение своей роли в обществе?

Вторая сила, которая будет участвовать в формировании нового политического курса и структуры страны,– это организация «Братья-мусульмане», наиболее сплоченная и массовая социально-политическая сила.

Она была создана еще в 1928 году, всегда опиралась на массы религиозно настроенного населения, для которого были чужды «игры эф-фенди», то есть либеральных правящих классов, были чужды слова «демократия», «либерализм», «свободные выборы» ит.д. Эта организация проповедовала возвращение к «истинно исламским ценностям», к следованию законам шариата. Она широко развернула сеть благотворительных учреждений – больниц, школ, приютов.

«Братья» находились в оппозиции к королевской власти. В конце 40-х годов прошлого века тогдашний премьер-министр страны пал жертвой их боевиков, а в ответ власти организовали убийство лидера «Братьев» – Хасана аль-Банны.

После короткого флирта с режимом Гамаля Абдель Насера представители «Братьев-мусульман» организовали неудачное покушение на популярного президента. Организация была запрещена, а ее активисты оказались в концлагерях вместе с коммунистами, проамериканскими либералами и другими оппозиционерами. Многие «Братья-мусульмане» были подвергнуты пыткам, некоторые казнены.

Сейид Кутб, теоретик «Братьев-мусульман», разработал в концлагере идею джихада против правителей мусульманских стран и «неверного» Запада. По его мнению, правители мусульманских стран на самом деле были агентами Запада, а не мусульманами, поэтому против них можно было восставать. Кутб был повешен в насеровской тюрьме в 1966 году. А его идеи вдохновили крайних экстремистов вроде Аймана аль-Завахири, который стал главным помощником Усамы бен Ладена в организации «Аль-Каида», а также слепого шейха Омара Абдель Рахмана, благословившего террористов на взрыв Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году. Идеи Кутба подхватили экстремисты и террористы во всем мусульманском мире.

Организация была фактически реабилитирована после прихода к власти президента Анвара Садата в 1971 году. Но, страшась ее силы, и Садат, и сменивший его президент Мубарак держали «Братьев-мусульман» на полулегальном положении. Само руководство заявляло о своем несогласии с действиями экстремистов. Но в отколовшихся от них группировках собрались люди, готовые на теракты. Именно представители одной из них организовали убийство президента Садата. Именно они участвовали в убийствах как представителей власти, так и иностранных туристов и иностранных граждан в Египте. Нападения на туристов, подрывавшие эту отрасль экономики, с которой связана работа нескольких миллионов египтян, лишили экстремистов части социальной базы. Крайних исламистов подпитывали «афганцы», участвовавшие в войне против просоветского левого режима в Афганистане и советских Вооруженных сил.

Жестокие репрессии, включая аресты по закону о чрезвычайном положении, пытки в тюрьмах и казни экстремистов ослабили мусульманские террористические организации, загнали их в подполье.

Руководство «Братьев» стало делать упор на легальную деятельность.

В качестве независимых депутатов или представителей некоторых оппозиционных партий «Братья-мусульмане» стали участвовать в парламентских выборах. На предпоследних выборах 2005 года, даже в условиях ограничений, репрессий и фальсификаций, они завоевали 88 мандатов – почти 20 % парламентских мест. Но в ходе последних выборов в ноябре—декабре прошлого года из-за массовой фальсификации, арестов и давления властей «Братья» лишились представительства в парламенте.

Руководство «Братьев-мусульман» не участвовало в первые дни в волнениях, но оно позволило своей организации молодежи выйти на улицы вместе со всем народом. Мало того, именно молодые «Братья-мусульмане», как оказалось, действовали наиболее дисциплинированно. В ходе нападения сторонников режима, в основном нанятых хулиганов и бандитов, на антиправительственные демонстрации именно «Братья» помогли разделить восставших натри части: одни стояли на баррикадах, забрасывая камнями нападавших, другие подносили эти камни, а третьи выламывали их из мостовой. Они же посылали из разных провинций на площадь Ат-Тахрир членов своей организации, обеспечив их двухдневную ротацию.

Накануне восстания исламизация жизни в Египте становилась все более массовой и глубокой. Когда автор этих строк учился в Каирском университете в 60-х годах, из десяти студенток, может быть, одна носила традиционное мусульманское платье и платок-хиджаб. Сейчас все с точностью до наоборот: в том же университете, на том же факультете одна из десяти будет в джинсах и с непокрытой головой, причем почти наверняка не мусульманка, а коптка-христиан-ка. Шариат уже стал основным источником египетского законодательства с 1982 года. «Братья-мусульмане» смогли прорваться к руководству профсоюзов адвокатов и врачей, но потом с помощью «административного ресурса» были вытеснены из этого руководства.

На площади Ат-Тахрир «Братья-мусульмане» все время говорили о своей преданности неконфессиональному характеру Египта. Сейчас они заявляют: «Мы верим в демократию и в ее правила. Мы верим в принцип, согласно которому люди являются основой и источником суверенитета и свободно выбирают своих лидеров на честных выборах при тайном голосовании».

«Братья-мусульмане» уже участвовали в первых переговорах с представителями власти. В комитет юристов по созданию новой конституции был включен и правовед, представляющий эту организацию. Хотя внутри армии деятельность «Братьев-мусульман», как и любых других религиозных организаций, запрещена, среди рядовых и офицеров всегда было и остается немало их сторонников.