Текст книги "Алтарь Отечества. Альманах. Том I"

Калина

Светлой памяти бабушки Евдокии Кузьминичны Веселовской – Солдатской вдове

 
Я тебя провожала в солдаты:
Поезд прямо на фронт уходил.
Для меня почернели закаты,
И рассвет алых зорь стал не мил.
 
 
Треугольников-писем ждала я.
Так ждала, что вернёшься домой!..
Похоронка меня отыскала,
Окрестила солдатской вдовой.
 
 
Каждый год я к тебе приходила
В скорби к братской могиле весной,
В День Победы цветы приносила
В них роняя слезу за слезой.
 
 
Целый день твоё имя шептала,
Гладя памятник нежно рукой.
Всей душой я войну проклинала,
О любви говорила с тоской.
 
 
Жизнь моя на исходе, любимый,
Ты прости, коль замкнётся мой круг.
Теперь чаще хожу я к калине,
А к тебе приезжать будет внук.
 
 
Ах, калина, калина лесная, —
Память вспыхнувшей первой любви,
Белым цветом весенним пленяя,
Огоньками под осень гори!
 
 
Много лет та калина цветёт-отцветает —
Ты её посадил перед самой войной.
Все дороги мои уже близятся к краю:
Я прошла их достойно солдатской вдовой.
 

25 января 2008. Мария Веселовская-Томаш

Спит Мамаев курган

В 1967 году я была на экскурсии в Волгограде – совсем недавно, в 1961 году, переименованный Сталинград, посетила Мамаев курган…

…Восьмидесятые годы прошлого столетия. Страна отмечала День Победы. Я прильнула к экрану телевизора: шёл репортаж о праздновании этого дня в разных городах.

…Волгоград: сразу узнала величественную скульптуру «Родина-Мать». Вдруг моё внимание привлёк фронтовик: одна штанина брюк подобрана, сложена в том месте, где должно быть колено, и приколота сзади на уровне пояса.

Он осторожно прислонил свои костыли к кургану и на него опустил руки. Голова, плечи содрогались от рыдания. Мужчина уронил голову на руки и замер. Стоя на одной ноге, долго-долго плакал, гладил землю, как головёнку малыша.

Прошло много лет, но этого фронтовика на Мамаевом кургане я не могла забыть. И в последующие годы мне довелось видеть фотографию его – видимо, кто-то оказался рядом с фотоаппаратом и запечатлел горькую, трагическую минуту в жизни воина: историческое мгновение-фотографию потом я видела, кажется, на обложке журнала «Огонёк. Снова пережила состояние, когда всколыхнулось моё сердце. Уже в 2005 году читаю газету для ветеранов войны с напечатанными стихами незнакомого поэта. Выплеснулась душа: родились вот эти строки, которые посвятила А. П. Веселовскому. Строки поэта-незнакомца взяла в качестве эпиграфа: в них мало слов, но столько драматизма! Столько невыразимой боли! Здесь всё соединилось-переплелось:

 
Тебе не больно, Земля,
Посреди тишины?
В тебя упираются два костыля
Инвалида войны…
 

Автор неизвестен

 
Спит Мамаев курган,
Тишиною объят,
И, страдая от ран,
Плачет бывший комбат.
 
 
Отложив костыли,
Он к кургану приник
И сквозь стоны земли
Слышит памяти крик…
 
 
«…Не на жизнь, а на смерть
Я бойцов посылал,
Грозный, огненный смерч
Не щадил их, сжигал…
 
 
Полегли сыновья,
Защищая свой дом.
Жив остался лишь я…
И вина ль моя в том?
Да, ребят не сберёг:
Сам подкошенный пал.
Я б прервал, если б смог,
Адский, ливневый шквал».
 
 
Замер бывший комбат,
Слёзы льются ручьём.
Он воюет опять —
Защищает свой дом…
 
 
Густо пенилась кровь,
В Волгу горько текла.
И своих, и врагов
Хоронила земля…
 
 
Сталинград… Волгоград…
Мой Царицын родной —
Здесь сыны твои спят,
Береги их покой!
 
 
И скорбит пантеон
Над могучей рекой.
Не погаснет огонь
Над священной землёй!
 
 
Спит Мамаев курган,
Тишиною объят,
И, страдая от ран,
Плачет старый солдат…
 

24 ноября 2005. Мария Веселовская-Томаш

Петр Федорович Волегов

Фотография 1941 года – единственная, присланная с фронта. Реликвия.

Пётр Фёдорович Волегов родился в селе Жилино Алтайского края в 1915 году.

В первый день Великой Отечественной войны ушёл на фронт и не вернулся. Семье сообщили: «Пропал без вести». В двадцать шесть лет сгинул с лица земли.

Столько лет прошло, а рана в душе жены не заживала: ждала и ждала мужа с фронта. Всякое бывало в те годы: вдруг на рассвете кто-то стучался в окно, спящие во сне вздрагивали, а затем в одно мгновение дом оживал от радостных вскриков, рыданий, причитаний: «Вернулся! Жив!».

Родственники семьи Волеговых тоже ждали все годы после конца войны, так и не дождавшись взбудораженного радостью рассвета…

Где упокоилась душа Петра, молодого красивого парня из далёкого алтайского села?..

Какие вьюги поют ему свои колыбельные, чтобы спал он крепким сном?..

Какие дожди скорбят над ним и плачут неизбывными слезами?..

Какие ветра доносят радостные вести от родных?..

Неизвестно.

Как неизвестны могилы миллионов бойцов…

2006. Валентина Овчинникова-Милова, племянница

Леонид Сергеевич Григорьев

Леонид накануне войны. Слышны… слышны уже шаги врага…

Эта фотография, сделанная перед началом войны, уносит Леонида Сергеевича в те далёкие, полные трагизма, дни.

Он работал тогда в цеху № 5 завода № 207 «Дирижабльстрой». Завод располагался за городом – на станции Долгопрудная. Цех, в котором трудился высокий, стройный паренёк с густой шевелюрой тёмно-каштановых волос, серыми глазами и пухлыми губами паренёк, занимал помещение и территорию Храма Вознесения Господня у Никитских Ворот, в котором в своё время венчался А. С. Пушкин.

На заводе изготавливали плоскости хвостового оперения и гондол дирижабля и испытывали их. Материалом для изготовления плоскостей служила листовая нержавеющая сталь толщиною от 0,03 мм и выше.

Кроме этого, силами цеха, который разместили в католическом костёле на Малой Грузинской улице, изготавливалась, также из нержавеющей стали, многометровая скульптура «Рабочий». Кстати, это творение украсило впоследствии советский павильон на промышленной выставке в Нью-Йорке.

Свидетель исторических событий Леонид Сергеевич сокрушается: точно не помнит, когда была открыта та выставка, не то в 1939, не то в 1940 году, – но зато память сохранила имя её автора: Николай Андреевич Андреев.

– Этот разговор я повёл вот к чему: из обрезков нержавейки на заводе я делал значки – символ воздушного флота. Значок состоял из крыльев, мотора и пропеллера. Крылья и пропеллер готовились из нержавейки, а мотор – из двухкопеечной монеты. Вот этот самый значок красуется на лацкане моего пиджака.

Смотрю внимательно на фотографию и вижу: да, значок, как значок. Но не подумаешь, что самодельный. Но ведь это настоящий символ того времени.

По прошествии многих десятилетий Леонид Сергеевич задумывался над мыслью: а правильно ли поступили в годы советской власти, разместив завод в храме, а цех – в костёле? Это большой грех, естественно, но тогда это казалось нормальным явлением. Более того, не смели возразить… Слава Богу, всё вернулось на круги своя!

На войну Леонид попал, когда ему был почти 21 год. Страшно было, но пулям он не кланялся. Защитник города-героя, города-легенды – Сталинграда. В своих стихах он неоднократно обращается к теме войны и, в частности, – битве за город на Волге.

Весной 1942 года Леонид Григорьев был призван в Красную Армию и направлен в полковую школу при 200-м отдельном зенитно-пулемётном батальоне, располагавшемся на станции «Левобережье». После её окончания он был в звании сержанта распределён в Двинский Гвардейский миномётный полк.

Через город Елец на эшелонах новобранцев направили на Брянский фронт, где шли тяжёлые бои. В 1943 году Леонид Сергеевич участвовал в битве под Сталинградом, где получил контузию и надолго оказался в Камышинском военном госпитале. К сожалению, ни одной фотографии тех грозных дней не сохранилось.

Его заслуги перед Родиной отмечены орденом Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Москвы» и «За оборону Сталинграда».

После войны Леонид Сергеевич долгие годы работал в научно-исследовательском институте радиоизмерений Госстандарта. Он не стал учёным, но про таких, как он, принято говорить: «Мастер – золотые руки». В свободное от работы время он всегда находил для себя много интересных занятий. Среди его увлечений были: поэтическое творчество, астрономия, скульптура, авиамоделизм и создание моделей судов. Занимался он и парусным спортом, оснастив своими руками яхту. Свой интерес к окружающему миру он стремился привить дочери и сыну.

Уйдя на пенсию, Леонид Сергеевич ещё больше увлёкся поэзией, а, получив возможность публиковать стихотворения в районной газете, испытал большой прилив творческих сил.

Благотворное влияние на развитие его таланта, по его собственному признанию, оказали занятия в литературном объединении Центра «Иван да Марья». Стихи Л. Григорьева вошли в ряд различных сборников, изданных при участии членов литобъединения. Он постоянный участник поэтических конкурсов, выступает со своими стихотворениями в концертных программах на сцене ДК «Маяк».

Поэт-фронтовик издал два поэтических сборника: «Только с нами память остаётся, Только память сердца не умрёт» и «Стихи» (посвящен любимой жене).

Творчество Леонида Григорьева самобытно и многогранно. Вот уже более десяти лет продолжается его сотрудничество с местной газетой «Персей», где впервые были опубликованы его стихотворения и поэмы, написанные в разные годы. Его лирические произведения такие непохожие по содержанию! Но все они отличаются необыкновенной выразительностью и образностью мышления. Немало поэтических строк в них посвящено военным воспоминаниям.

 
Священный май
Мне память теребят
Года пороховые…
Ах, где они лежат,
Ребята боевые?
 
 
Весна! Апрель признался:
За Пасхой май приходит.
Вон день как раскачался,
А ночь быстрей проходит.
 
 
Ох, майские денёчки
Мою тревожат память…
Хочу на Вас, дружочки
Войны далёкой, глянуть.
 
 
А предо мной страница
Зовёт: «Зажгите свечи»,
Там с Приднестровья Птица
Про Вас слагает речи.
 
 
Те речи непростые,
А писанные кровью,
И в них слова святые
О Вас, друзья, с любовью.
 

02 апреля 2001

Я Сталинград не забываю

 
Я строчку скромную роняю —
Она души моей полёт,
И в том смысл жизни обретаю:
Строка потом добром взойдёт.
 
 
И пусть услышит Волга строки,
Которые друзьям дарил,
Потом, пройдя сквозь бой жестокий,
Их, недошедших хоронил.
 
 
Нет ближе города другого —
Отдать врагу его нельзя:
У стен разрушенного дома
Стояли насмерть мы, друзья.
 
 
Не дрогнув, смерть в бою встречали,
Для нас земли за Волгой нет!
Огнём «Катюши» отвечали —
В огне врагу был наш ответ.
 
 
Я Сталинград не забываю.
В руинах в памяти встаёт
Волна кровавая вскипает,
И Волга вдаль её несёт.
 
 
Что ж, времена не выбирают.
И мир теперь давно не тот…
Я строчку, как слезу, роняю,
Посев мой песнею взойдёт.
 
 
Взойдёт, неся мне облегченье,
Осветит душу мне добром,
Святой Победы откровенья…
Победы совести над злом.
 

27 февраля 2002

Катюша

 
Разлетелись головы и туши,
Дрожь колотит «Фрицев» за рекой —
Это песнь свою поёт Катюша»,
Посылая немцев на покой.
 
 
В страхе немец в яму прыгать станет,
Головой зароется в сугроб.
Но и здесь его мотив достанет, —
И станцует немец прямо в гроб.
 
 
Ты лети-лети, как говорится,
На куличики, к чёрту на обед,
И в аду таким же дохлым «фрицам»
От «Катюши» передай привет!
 
 
Расскажи, как песню заводила,
Расскажи про Катины дела,
Про того, которого лупила,
Про того, чьи кости разнесла.
 
 
Все мы любим душеньку «Катюшу»,
Любо слушать, как она поёт,
Из врага вытряхивает душу,
А друзьям – отвагу придаёт.
 

Октябрь 1942

Нина Федоровна Гришина-Рыжих

Нина Гришина. Лейтенант медицинской службы. 1943 год.

Нина Фёдоровна Гришина (Рыжих) – поэтесса, писательница.

Живёт в Москве, но часто приезжает в Муром, где она родилась в праздничный день 23 февраля. Там прошли ей детство и юность.

После окончания школы работала в госпитале города Муром. Ей приходилось дежурить на аэродроме во время боевых вылетов, заниматься эвакуацией раненых лётчиков, совершать долгие поездки на санитарной машине – в пургу, холод, мороз.

Нина Фёдоровна вспоминает:

– Думаю, что девушки на войне потому и вынесли немыслимую нагрузку, что были подготовлены физически. Я в школьные годы занималась физкультурой и спортом, сдавала нормы БГТО и ПО, училась стрелять.

С 1943 года – по личной просьбе через Муромский военкомат – я была в действующей армии, в авиации дальнего действия. Служила начальником аптеки батальона 12-го Гвардейского (впоследствии Гатчинского) полка авиации дальнего действия. Участвовала в оказании помощи раненым лётчикам, занималась доставкой медикаментов, витаминов и продуктов питания для лётного состава.

Около тридцати лет эта необычайно энергичная и молодая душой женщина занимается «ветеранской» работой. Член президиума совета ветеранов авиации дальнего действия, человек удивительный, потому что никогда не сидит без дела, потому что посвятила себя поиску пропавших на фронтах войны.

В Муроме, благодаря её хлопотам, была открыта мемориальная доска на школе – скорбный список тех, кто здесь учился и работал и кто не вернулся с войны.

Она продолжает поиск погибших, чтобы увековечить их память.

Ещё одна знаменательная акция: Ни на Фёдоровна долго хлопотала, чтобы Муромской школе № 16 было присвоено имя её земляка – Героя Советского Союза Леонида ТЮРИНА, искала родственников Героя, посещала улицу и дом, разговаривала с соседями…

Нина Фёдоровна Гришина (Рыжих) – получила звание «Человек года» 2003 за доблестный труд по служению Муромскому краю. Награждена многими медалями за боевые заслуги и орденом Отечественной войны 2 степени.

В одной из подмосковных школ есть стенд, посвящённый Нине Фёдоровне.

Нина Гришина (Рыжих) – автор сборника «Я родом из Мурома», которая получила поощрительный диплом Правительства Российской Федерации, и только что вышедшей книги «Патриарх отечественной проктологии» – о профессоре, докторе медицинских наук Рыжих А. Н., о знаменитом, ныне покойном, муже Нины Фёдоровны. Примечательно, что издательство Рекламно-информационного агентства на «КМВ» этой книгой открыло серию «Жизнь замечательных врачей».

Партизанская любовь

Стоял сентябрь 1943 года. В лесу было тихо. За два с половиной года Вадим впервые ощутил прелесть Брянских лесов. Ему бесконечно дороги красивые места с лесными братьями. Природа дорога не только своей красотой, но и тем, что отвлекала, согревала, побуждала к воспоминаниям. Вадим и Мария сидели, обнявшись, на лесной поляне и молча любовались окружавшей их красотой. Они грустили о тех, кто лежал в земле, так тепло и мягко укутанной жёлто-красными листьями. Но это была светлая печаль. Молодые сердца их стучали радостно, впереди была жизнь, впереди было счастье, впереди была Победа!

Здоровье Вадима давало о себе знать. Ныли раны. Болело плечо. Одолевал затяжной кашель. Командование решило дать ему отсрочку от службы, настояло, чтобы он ехал домой. Радость предстоящей встречи с родителями окрыляла его.

Марии предстояло покинуть родные места. Как примут её родители Вадима?

И тут начались новые испытания. С трудом добрались они до Тулы, которая была проверочным пунктом. Здесь царила толчея и неразбериха. Из местных властей им никто не мог или не хотел помочь. Дело в том, что у Вадима были проездные документы. А у Марии – нет.

– Мы муж и жена, – говорил Вадим.

– Где документы, подтверждающие сказанное? – С холодом вопрошал один из тех, от кого зависело выдать пропуск или нет?

– В партизанском отряде нет ЗАГСов, – отвечал Вадим.

Марии пришлось возвращаться в свою Соловьёвку. От ближайшей станции она шла пешком. Ласковые лучи солнца, осеннее разноцветье родного края почему – то навевали грусть. Сёстры встретили Марию с радостью.

Тем временем Качалов прибыл в родной город Муром. Мать Вадима была на работе. Соседи поспешили на завод и просили идти домой.

«Тебя ждёт радость!». Она ответила: «Моей радостью может быть только сын, а его нет, он – погиб…». У порога дома её встретил муж, отец Вадима. На нём был галстук. Но не было верхней сорочки и пиджака. Он ходил взад и вперёд в носках, а новые ботинки держал в руках. Был как будто потерянный.

– Сын вернулся! – Проговорил он. Изумлённая мать зарыдала от счастья.

Вадим был назначен на медицинскую комиссию, которая признала его ограниченно годным.

Эпопея устройства на работу заслуживает особого разговора. Ему не верили в родном городе, подозревали, а здоровья тем временем не прибавлялось. Усилились кашель, головные боли. Он плохо спал. В бессонных ночах, оставаясь наедине со своими мыслями, он думал о Марии. Как же быть? Кто поможет?

Помог устроиться на работу отец одноклассника Володи Заболотского – Павел Ильич. Володя ЗАБОЛОТСКИЙ погиб в феврале 1944 года, и первым, кто пришёл разделить горе семьи Заболотских, был Вадим Качалов. Вадим был принят на работу начальником штаба ПВО завода им. Орджоникидзе, где работала мать Вадима.

В Соловьёвке у Марии родился ребёнок. Слабенький, он так и не поднял головку и через три недели умер. Мария заболела и пролежала месяц в постели. Она жила надеждой. Она верила Вадиму. Верила в их любовь. Вера помогла встать на ноги, обрести и восстановить силы и дух. Ещё шла война, и Мария, как и весь народ, терпеливо ждала победы. Вадим и его родители посылали вызов Марии, но тщетно. Нужны были документы, чтобы поехать в Муром. Справка, которую ей выдали ещё в отряде, что они с Вадимом муж и жена, вызывала у людей просто усмешку. Она поселилась отдельно на краю села. Устроилась на работу. А когда заполняла анкету для поступления в члены ВКП(б), написала – замужем. Секретарь райкома пожалел Марию и выписал ей командировку… в Муром.

Почти сорок пять лет прожили Вадим и Мария в Муроме. Бесконечно дорога каждому из них медаль «Партизану Великой Отечественной войны» первой степени.

…Спустя много лет после войны довелось Вадиму обратится к бывшему командиру соединения за жизненным советом. Не гладко шло устройство с бытом, с получением квартиры…

Хранит наш партизан, как память, внимание прославленного вожака, дважды героя Советского Союза Фёдорова. Письмо подписанное им лично.

…В моей домашней библиотеке есть небольшая книжка «Земля Брянская», издательства «Искусство», 1972 года. Автор книги Михаил Цапленко рекомендует побывать на древней Брянской земле и посетить «Мемориальный комплекс на партизанской поляне», воздвигнутый в честь павших и живых участников партизанского движения.

Этой чести по праву удостоены и наши земляки – партизаны Великой Отечественной – Вадим и Мария ИКОННИКОВЫ.

В конце мая 1989 года Вадим скончался, сказались старые раны. От горя Мария не могла говорить. Казалось, оборвалась частица её жизни. Вадим был инвалидом второй группы. Нелегко было Марии всю жизнь ухаживать за ним, но их отношения были светом для всех, кто их окружал – близких, родных, соседей, друзей. Их партизанская любовь прошла через все испытания.

Помню

 
Вновь война не даёт мне покоя,
Эпизодами входит в мой стих.
Может нынче об этом не стоит —
О погибших, а надо ль о них?
 
 
Помню город военной тревоги.
Все – на фронт. Толчея. И вокзал.
От него по казанской дороге
И меня на войну поезд мчал.
 
 
Миг прощанья. Заискрились слёзы.
Причитала напутствие мать
– Одевайся теплее в морозы
И не вздумай без шапки гулять!
 
 
Скрежет старых холодных вагонов
И гудка паровозного свист.
Помню, как на знакомом перроне
Незнакомый играл гармонист…
 
 
И помчались по рельсам колёса
Им – родные пейзажи во след.
На полях боевых, смертоносных
Земляки оставляли свой след.
 
 
Я о них, о живых – в сорок первом
Воевавших на разных фронтах,
Вспоминаю недремлющим нервом
И скорблю в девяностых годах.
 

Муром – Москва, 1991

Время неумолимо и безжалостно. В свой стремительный вихрь оно вовлекает и людей: всего неделю назад не стало Нины Фёдоровны… Остались её талантливые строки, как свидетеля войны, войны, у которой. Говорят, не женское лицо…

Январь 2010

Девушки сороковых

 
Милые девушки в серых шинелях —
Их нежные руки в боях загрубели…
И серебром ваши косы, подруги,
Украсили рано военные вьюги.
 
 
Вас годы суровые сороковые
Обули в обмотки – ботинки мужские
И горем хрусталь ваших глаз затянуло
То грозное двадцать второе июня…
 
 
А вашим глазам бы – тепло излучать,
А вашим рукам бы – любимых ласкать, —
Но вместо кудрей держат пальцы девчонок
Злой вестник смертей – скорбный прах похоронок.
 
 
В холодной и тесной землянке вам снятся
Неспетые песни и школьные вальсы,
Красивые платья, балы выпускные…
Навек в вашей памяти сороковые!
 

1987. Валентина Колесникова (Крым, Украина)

Дмитрий Тимофеевич Калинин

Вспоминая защитников Родины

Дмитрий Тимофеевич Калинин родился в 1918 году. Как и многие его сверстники, он испытал все тяготы послереволюционного времени, страшную нужду и голод. Нетрудно представить, сколько усилий и настойчивости пришлось ему приложить, чтобы поступить в Ивановский мединститут.

Жизнь постепенно налаживалась. Студент Дмитрий Калинин строил планы на будущее. Уверенность в своих знаниях и необыкновенное трудолюбие служили основанием для того, чтобы эти планы сбылись. Всё перечеркнула война.

Вместе со своими однокурсниками Дмитрий ушёл на фронт. 23 февраля 1942 года он принял присягу, а с июня того же года стал старшим врачом полка. На его плечи легла большая ответственность. Можно считать большой удачей, что рядом с ним в одном медсанбате оказался известный хирург Николай АМОСОВ. Всю жизнь Дмитрий Тимофеевич гордился знакомством с этим замечательным человеком.

Нам трудно представить себе, сколько боли и страданий пришлось увидеть и испытать любому участнику войны, особенно врачу. Недаром, спустя годы, в стихах Калинина часто присутствует суровый лик войны.

 
Я помню всё в былых сраженьях —
Шрапнельный смерч и смерть солдат,
Морозный снег при наступленьях,
Залитый кровью маскхалат.
 
 
Всё повидал на белом свете —
Снарядный рёв и едкий дым.
Я был в армейском лазарете
Лечебным богом фронтовым.
 
 
С тех пор мне снятся вдовьи беды,
В дыму коричневый рейхстаг,
И тот счастливый день Победы,
И над Берлином алый стяг.
 

Военный хирург Дмитрий Тимофеевич Калинин дошёл до Берлина в звании майора медицинской службы. Памятью о «роковых сороковых» являются боевые награды – ордена Красной Звезды и Великой Отечественной войны, медали «За взятие Берлина», «За взятие Варшавы», «За боевые заслуги» и многие другие.

Прослужив в Германии ещё десять лет, Д. Т. Калинин вернулся в Россию, а в 1967 году вместе с семьёй приехал в наш город Мытищи Московской области. Он полюбил этот город, который стал для него второй малой родиной. Здесь он долгое время работал в центральной районной больнице врачом-дерматологом, здесь же познакомился с литературным объединением имени Дм. Кедрина, начал писать стихи. В них он вспоминает фронтовых друзей, «рисует» картины природы.

 
Вновь весна не за горами:
Стаял с крыш лежалый снег.
Вот и речка за холмами
Набирает быстрый бег.
 
 
Тучи мчатся вереницей,
Словно в небе журавли.
Мне б за ними вольной птицей
Улететь на край земли.
 
 
А в лесу на всех осинах
Разыгрался птичий спор,
Ручейки звенят в лощинах —
Тоже рвутся в общий хор.
 
 
Глухари поют на зорьке,
Пляшет звёздный хоровод.
Я стою один на горке
И дивлюсь на небосвод.
 
 
Вот и талая дорога
Обнажила санный путь…
Только зимняя тревога
Лихорадит часто грудь.
 

Чуткая отзывчивая душа поэта воспринимает пробуждающуюся от зимнего сна природу с лёгкой грустью. «Зимняя тревога»… Не отголосок ли давно прошедшей войны? В 2006 году исполнилось десять лет с того дня, как ушёл из жизни семидесяти восьмилетний ветеран Великой Отечественной войны. Но, благодаря его делам и стихам, мы помним о нём.

Татьяна Собещанская