Текст книги "Творчество и потенциал. Выпуск 2"

Сергей Попов

Врач-стоматолог по образованию. Занимается литературной деятельностью около двадцати лет. Опубликовал более сорока книг. Постоянно публикуется на медицинских форумах: «Мир Врача» и «Доктор на работе».

Участвовал в Большом литературном он-лайн-проекте Интернационального Союза писателей (2020, 2021). Награждён дипломом за участие в сборнике «Самому себе не лгите», посвящённом 200-летию со дня рождения Ф. М. Достоевского (2021). Награждён дипломом и кубком лауреата 1 степени в номинации «Роман» на Всероссийской литературной премии им. Н. С. Лескова, посвящённой 190-летию со дня рождения Н. С. Лескова (2021). Литературная премия «800 лет Великому князю Александру Невскому» за роман «Врачебная трагедия» (2021).

Уже на протяжении последних трёх дней Юрий Иванович чувствовал, что в его организме происходит что-то неладное. Ему временами становилось трудно дышать, бросало в пот и во всём теле появилась какая-то усталость, не проходящая даже после отдыха. Утром, собираясь на работу, Юрия Ивановича так качнуло у кровати, что жена, находившаяся рядом, подхватила его и сумела удержать от падения.

Измерили температуру, но её не было, давление нормальное, пульс отличный. Супруга не хотела пускать мужа в больницу, но он пообещал ей, что проведёт небольшую планёрку с врачами и постарается вернуться пораньше домой. Но в больнице начмеду стало ещё хуже. Навалилась такая усталость, что у Юрия Ивановича появилась только одна мысль – побыстрее лечь и отключиться от всех забот.

Заведующий терапией сразу заметил изменения в поведении своего друга. Он настоятельно посоветовал ему сделать компьютерное исследование, так, на всякий случай. Юрий Иванович не хотел, чтобы его лишний раз облучали, если у него нет температуры, нет кашля, да и вообще он чувствует себя вполне нормально, только есть небольшая слабость во всём теле, но это скоро всё пройдёт. «Наверное, переработал», – горько пошутил он.

Пришлось вмешаться главному врачу. Он только взглянул на своего заместителя и сразу же распорядился, чтобы того немедленно направили на исследование и взяли тест на наличие коронавируса в организме. Экспресс-анализ показал положительный результат – Юрий Иванович заболел.

Ещё серьёзнее оказались результаты компьютерной томографии. Констатировали, что у коллеги поражено более пятидесяти процентов лёгких и он нуждается в срочном лечении. Клинически нельзя было даже предположить, что начмед серьёзно болен.

В родном реанимационном отделении срочно освободили койку в отдельной палате, откуда переселили в другие палаты больных, и приготовились к лечению доктора. Вызвали из дома жену и предупредили её, что состояние мужа очень тяжёлое и, как он ещё мог держаться на ногах, им до сих пор не ясно. Таких больных обычно привозили в больницу на носилках, а тут сам пришёл на своих двоих, да к тому же не хотел ложиться в стационар.

Стали лечить Юрия Ивановича по его же методикам, достали все возможные и невозможные лекарства, но к вечеру состояние начмеда резко ухудшилось. Он стал задыхаться и появилась небольшая температура, навалившаяся на тело слабость не давала ему даже сесть на кровати. Жене разрешили остаться в палате, чтобы она была всегда рядом. Ирина, глядя на мужа, видела, что состояние его крайне тяжёлое. Ещё утром он мог встать с кровати, зато к вечеру отяжелел и даже не делал попыток приподняться с постели.

Собравшийся консилиум вместе с главным врачом решали, стоит ли подключать Юрия Ивановича к искусственной вентиляции лёгких. Мнения были различными. Одни коллеги считали, что эта процедура приведёт к ухудшению общего состояния, о чём ещё сам Юрий Иванович говорил на конференции, а другие настаивали, что она только спасёт начмеда. Спорили долго, но сошлись на том, что, пока не сделают повторное компьютерное исследование, ничего предпринимать не будут.

Ночь прошла очень плохо. Жена иногда давала мужу подышать через кислородную подушку, чтобы облегчить дыхание. Временами Юрий Иванович впадал в забытьё, даже спал, но это длилось недолго, потом снова мучился, и было видно, что ему с трудом дышится, но решили, что на постоянную вентиляцию лёгких его подключат лишь после повторной томографии.

Повторное исследование только подтвердило опасение медиков. Было поражено уже более восьмидесяти процентов лёгких, никакой положительной динамики не наблюдалось. Пробовали делать ингаляции со спиртом, но они мало что давали в улучшении общего состояния. После продолжительного консилиума решили интубировать больного и держать его на искусственном дыхании.

«Неужели всё, – думал в забытьи Юрий Иванович, – сколько же я спасал по своим методикам больных, а как коснулось лично меня, ничего не помогает».

Он понимал, что вся эта суета вокруг него не случайна. Пригласили одного опытного реаниматолога из другой больницы, свои врачи боялись, что сделают что-то не так. Одно дело интубировать чужих больных, а другое дело лечить своего заведующего, который собственно всему их и научил. Опасались, что обязательно сыграет тот фактор, что с врачами всегда что-то не так случается. И пойдёт не так.

«Что это вокруг меня все суетятся, бегают, – размышлял начмед, – неужели всё так плохо? А умирать совсем не хочется, ведь мало пожил… как там дети, как там без меня жена будет жить?» – были последние мысли Юрия Ивановича.

Ему ввели в вену укол, временно отключили и стали интубировать. Подвели кислородную трубку к больному, за него теперь дышал аппарат, но стали появляться проблемы с сердцем. Через подключичный катетер вливали все лекарства, которые только были в распоряжении врачей, но состояние оставалось крайне тяжёлым.

Юрий Иванович в это время нёсся по огненной спирали куда-то в бесконечность, его окружали какие-то цветные огни, непрерывной чередой летящие перед глазами, завихряясь и пропадая в неизвестности. Появилось что-то наподобие большого огромного туннеля, с мерцающим далёким светом. Стали отчётливо слышны отрывки слов, сливающиеся в непрерывный гул. «Мы его теряем, – вдруг отчётливо услышал он, – что делать? – закричал кто-то рядом, – ну сделайте что-нибудь», – послышался женский голос.

Вдруг всё это прекратилось. Вокруг была сплошная тьма. «Всё, – послышался голос, – сердце не заводится. Умер. Констатируйте смерть. Может, что-то можно сделать, – появился ещё один голос, – нет, бесполезно, сутки мы уже его реанимируем. Уже две остановки сердца было. Боюсь, что его мозг полностью уже разрушен. Напишите точное время смерти».

Где-то в глубине больницы послышался жуткий женский вой, переходящий в безудержный плач, постепенно смолкающий. Всё было кончено. Свершилась ещё одна врачебная трагедия.

Станислав Рожков

Родился 10 июля 1975 года в г. Норильске Красноярского края.

Высшее медицинское образование. Врач-реаниматолог. Женат, трое детей. Хобби: парусный спорт, охота. Издано три книги: «Мистика детерминизма», «Китайское проклятье», «Гадюшник».

Жизнь прекрасна!

«Я снова у моря, где чайки в небе и моих глазах. И здесь я такой, какой есть, устремлённый к солнечному свету, когда мечты парят в воздухе, ведь магия жизни повсюду»[1]1
  «Пришёл я снова к морю. – Колин Вирнкомб (Black).


[Закрыть], – слова английской песни из Ливерпуля, лечебным бальзамом ложились на душу. Одиночество, о котором пел музыкант, не та причина, чтобы грустить. – «It's a wonderful life»[2]2
  «It's a wonderful life» – жизнь прекрасна (англ.).


[Закрыть]. – Да, жизнь прекрасна! – Узкая полоска прибрежной гальки скрывалась в тени, пока солнце не показалось из-за вершины. И когда луч света, коснувшись водной поверхности, взорвался фантастическим фейерверком, то огненные сполохи заплясали у его ног. Старик не спеша брёл по кромке воды. Аквамариновая гладь была спокойна. А накануне прошёл шторм, изменив привычную картину. Сдвинутая в бугры галька была сплошь покрыта скользкими водорослями. За ночь муть осела, и в кристальной линзе уреза воды хорошо просматривались разноцветные камешки, которые приятно щекотали ступни. Солёная влага освежала ноги. Осторожно ступая, старик с опаской поглядывал на скалу, боясь получить травму от изредка падающих камней. Так и тысячу лет назад, столкнувшись с подобной границей (воды и суши), человечество воспринимало её как мистическую среду, воздействующую на организм. Влажный аэрокислородный коктейль, настоянный на можжевельнике, пахнул йодом. Возможно, выброшенные водоросли и создавали этот неповторимый аромат. – «Таласа», – прошептали старческие губы. Что-то неповторимо чарующее в этом звуке напоминало о Греции. Мысль унеслась вдаль, в тёплые края. Летом на яхте, взятой в чартер зятем младшей из дочек, он две недели провёл среди островов Ионического моря. Острова, воспетые Гомером, одни из самых красивейших островов Греции. В эпоху наполеоновских войн, глава русско-турецкого флота адмирал Ф. Ушаков воевал там, начав с освобождения Кефалонии – крупнейшего в архипелаге острова, лежащего южнее Лефкады. Кстати, содействовал в создании конституции для местных аборигенов-островитян. – И это тогда, когда в Российской Империи процветало крепостное право. – Весьма не дурно, да? – А мы, погрузив продукты на яхту, пошли на юг. Первая остановка в Фискардо – небольшом городке на севере Кефалонии, названного так в честь знаменитого разбойника и авантюриста Роберта Жискара. Здесь же этот глава норманнов и скончался во время своего очередного рейда на восток. Старинная архитектура приморского городка хорошо сохранилась. Удобная марина с массой судов. С трудом нашли место, пришвартовавшись напротив одного из многочисленных ресторанчиков своими столами, выходящими прямо на пирс, к яхтам. Помог седовласый англичанин соседней яхты, который всё лето жил на ней, переходя из одного порта Адриатики в другой. – Вот бы так нам, старикам… – Вэйзмир[3]3
  Вэйзмир – Боже мой (идиш).


[Закрыть]. – Я таки да, себе думаю. – Надо же иногда немного еврейского счастья. – Фискардо – единственный населённый пункт, не пострадавший от страшного землетрясения 1953 года. Другим островам не так повезло. Прекрасная природа, которая преображается к празднику Богородицы. Удивительно поведение змей, ползущих по старым камням к церкви. Жители собирают их в прозрачные ящики и помещают на престол церкви, а после праздника выпускают. В гавани многочисленные кафе заполнены туристами. Бокал красного вина и средиземноморский салат с оливками, – что ещё человеку надо. – Большая бутылка «Рестины» за 4,5 евро. – Сопоставимые с родиной цены. Удивило, что сидевшие невдалеке священники, а может монахи, оживлённо общаясь, охотно употребляли местное вино. – Невольно приходило сравнение со своими иереями, которым, видимо, это нельзя. – А жаль. – Нельзя же клиру «отдалятся» от паствы. – Невдалеке виднелся остров, на котором незадачливые женихи Пенелопы поджидали Телемаха. Рядом Итака, легендарная родина его отца – Одиссея. – Берег в ослепительно белой гальке слепит глаза. Узкая полоска пляжа уходит вдаль, где мы удобно расположились под деревьями оливковой рощи. – Лакомимся фруктами и свежими соками, приготовленными на глазах. – Вокруг отзывчивые и приветливые лица. Так и хочется задержаться, но обговорённый заранее график поджимает. Впереди по курсу город Сами со всемирно известной пещерой Мелиссани. Входим в длинную и ёмкую бухту, которая заканчивается красивой мариной, с чистой голубой водой. – Различного класса яхты и масса галдящих туристов, на пирсе в лотках, свежая рыба. Обилие пресной воды и вечной зелени на холмах. – И это всё в одном месте. – Непостижимо! – Рядом швартуется катамаран. Вроде знакомая чем-то речь, прислушиваюсь и ловлю себя на мысли, что понимаю смысл сказанного. – Немудрено, братья-болгары. – Через сутки уходим, поставив грот со стакселем. Ветер зюйд-вест. Нас ждут восхитительные якорные стоянки на островах. По ходу небольшой островок Каламос. Травим якорь. После землетрясения (1953 г.) город покинули жители из-за отсутствия питьевой воды. Мёртвый город. Сохранилась лишь церковь да развалины, и ещё множество коз, которые одни бродят по острову. – Говорят, что они полгода обходятся без воды. – Сказки. – Утром трава и кустарник в обильной росе, так что влаги хватает. – Почему-то эту стоянку выбирают англичане. Кристально чистая вода бухты нежит тело так, что не хочется вылезать из моря, но моя очередь готовить пищу. – Вечером в кокпите на юте балуемся пивком и любуемся средиземноморским закатом. Как очаровательны перистые облака в свете уходящего солнца! На море мелкая зыбь от ветра и звучит серебряная музыка вант, словно поют сирены, и не хочется никуда уходить. На душе покой и умиротворение, теперь понимаю, почему греки никуда не торопятся. – Утром после завтрака не торопясь спускаемся к югу, посетив очередной островок. Великолепный девственный пляж. Яркая зелень кустов склонилась к воде, словно любуясь собою. Выходим на берег, но, Боже, опять козы, которые внезапно появляются из-за кустов. Особо колоритно выглядит чёрный козёл, сатанинскими глазами уставившись на яхту. – Под парусами идём на Закинф (Закинтос) – самый южный из островов архипелага. На пляже Навагио среди белоснежного песка, где откладывают яйца черепахи, ржавеет выброшенный морем корабль. Туристы на отполированных камнях и бортах судна оставляют свои имена. – Не стоит нарушать обычай, и мы тоже расписываемся. – Кстати, попасть на пляж можно только морем, и многочисленные судёнышки с завидным постоянством вываливают на берег очередную партию туристов. Преобладает молодёжь, которая, резвясь, милуется и целуется у всех на глазах. – Вот и здесь, по ходу, сидевшая на валунах парочка тоже целуется, не обращая на него внимания. – Он улыбнулся, вспомнив древнее изречение: если повезёт, то будешь счастливым, а если нет – философом. – В этом Сократ прав, хотя, явно надеясь на удачу, взял в жены на тридцать лет младше. – Этот апологет софизма полагал, что в мире всё относительно и «человек есть мера всех вещей». – Немного странно, если молодая жена была настолько сварливой, что имя Ксантиппа стало нарицательным. – Согласно античной традиции вследствие убыли мужчин в войнах у Сократа были две жены, которые вечно воевали друг с другом, но в перерывах объединялись против него. – Выходит, не слишком повезло шалуну. – Все проблемы – из-за баб. – Хотя человечество явно выиграло, получив такого философа. – А возраст, увы, имеет значение. – Старик бросил взгляд в сторону парочки. – Эх, молодость, молодость… – Ведь он раньше поступал также. Катал на мотоцикле и водил в кино. – Разница в четырнадцать с лишним лет казалась нормой. – Тогда! – И как восхитительно она была молода. – Не устоял. Да-а! А ведь молодость – это не только озорство в глазах и яркий румянец на щеках. – Это особое отношение к жизни. – Жажда всего неизведанного и ожидание чуда. Лёгкое отношение ко всему, что тебя окружает, и отсутствие страха на фоне непонятной уверенности, что можно всё исправить. – Что это не так – понимаешь потом. – И с возрастом люди стараются избегать ситуаций, о которых можно затем пожалеть. – А тогда звонкий смех завораживал, подталкивая к сближению. – Ненароком услышал, как мать нашёптывала ей: «Ты зачем привязалась к старику? Ну и что, если «хорош» в постели?! Так сколько таких ещё в жизни будет!» – Вот оно как! – Выходит, так матери напутствуют своих девиц. – Весьма интересная информация. – И юные проказницы пользуются моментом. – В страну пришла сексуальная революция. – Стало нормой вести распущенную половую жизнь, а тех, кто так не считает, обзывают ханжами. – Резвится молодёжь, совершая ошибки, а когда приходит время вступать в брак, то она уже многое знает. – Ведь в любви нет запретов. – Естественно, это сказывается на отношениях. Рушатся семьи, страдают дети. – Так в чём же причина? – Простая физиология или заграничная мода на сексуальные выкрутасы? – А может, причина женской неверности кроется в самой сущности женщины? – Ведь интенсивность женского оргазма на порядок выше мужского. – И большинство из них ну не могут не изменять. – Кого угодно им в мужья дай, всё равно не будут хранить верность. – Как в песне Высоцкого: «Эх, раз, ещё раз, ещё много, много раз!» – Но заметьте, это тянется с библейских времён. – Выходит, всё повторяется в этом мире. – Но как подметил верно Омар Хайям: «Встречал он верных и неверных женщин, но – не видел ни одной, чтобы изменила только раз». – Это же сколько лет назад было сказано? – А девчонки, как и прежде, охотно идут на контакт. – Любовь? – улыбнулся старик. – Есть мнение, что это редкое явление. – Поэты хором твердят, что время убивает чувства. – Возможно, если мерить любовь гормонами, которые с возрастом убывают. – А может, нет, кто разберёт? – Вот куда ушла его молодость и прыть? – Жену любил, но ревновал, и были веские к тому сомнения. – Адюльтер – штука весьма непредсказуемая и является следствием чего угодно. – Взять хотя бы разницу в годах. – И ведь никто никому ничего не должен. – Всё по любви и согласию должно быть. – А женщина, с которой не соскучишься, никогда не даст тебе состариться. – Но, пожалуй, ничто так не ломает нас, как предательство близких и дорогих людей. – В голове возникают вопросы, почему нас предали, за что с нами так обошлись люди, которых мы любим. – К сожалению, а может к счастью, точного ответа нет. – Конечно, следовало всё бросить и уйти. Но не ушёл. – Сзади взвизгнула собака. Старик обернулся, небольшой его кокер-спаниель, отчаянно мотал головой. – «Спокойно, Чарли, не крутись», – забормотал он, освобождая кудрявое ухо от висевшего на нём краба. – Что, испугался, дружок? – То-то. – Всему виной наше любопытство. – Сколько себя помнил, он любил собак и при случае держал их. – По крайней мере, они не предают. – Старик опустился на валун, лаская собаку. Невдалеке, в бухте ныряли лысухи, пробуждая воспоминания о волнующем миге охоты. – Да, как это было прекрасно! Сжимая ружьё, он стоял на точке. – В поле смеркалось, и на светлом ещё небосклоне начали проявляться первые звёзды, озорно подмигивающие охотникам. Изогнутая шеренга стрелков молча томилась в цепи, ожидая вечернего перелёта. На фоне густого подлеска люди были практически не видны. А в поле, на ночную кормёжку налетая, стремительно планировали утки. Делая горку над вершинами деревьев и круто снижаясь, они, словно истребители, парами и тройками проносились над головами стрелков. Особо стремительно перемещались чирки. Нарастающий свист крыльев накрывал охотника внезапно, и тот не успевал прицелиться, а чирок уже исчезал вдали. Напрасно затем он крутил головой, стараясь заметить птицу загодя, ведь дальше могло и не повезти. Вечерний перелёт короток, и сумерки наступают быстро, а взятая при этом добыча напрямую зависит от хорошего зрения и удачной стрельбы. – Хотя есть исключение – хорошая собака. Тогда он держал «гордона», и тот натаскал ему кучу подранков и сбитых уток. – Так и в нашей жизни: кто успел – тот на коне. А многим достаётся только свист пролетающей удачи. – Каждому своё. – Раньше волновало всё, а теперь жену конечно жалко. Так страшно умереть. – Судьба? – Возможно. – Хотя творим её мы сами. – Внушила, что не проживёт и дня, чуть дольше, чем мать её. Тем самым запрограммировав себя. – А зря. – На секции – здоровая фактура. – Ещё могла пожить и нянчить внуков. – Да, жизнь прошла, и тяжесть лет давила плечи. Сейчас он рассуждал с собой: «Сын наркоман, тянувший деньги у отца, живёт в своей (другой) реальности. Ему не до него. Всё тащит вон, и доза – мерило всего!» – Но видит Бог, ему не жалко денег. Надежда умерла. Нет кровного в родстве единства. – Пропал геном, на нём заканчивается род. – А дочки? – Вьют гнёзда для себя, им не до отца, ведь мать-то умерла. – А может, нет, с чего ты взял? – Возможно, тот самый случай, когда любят издали? – И расстояние создаёт иллюзию, что всё нормально. – Но нам, старикам, так не хватает общения с детьми. – Отсутствует непосредственное взаимодействие и душевное участие, а редкие звонки на дни рождения и новый год совсем не то, – они без теплоты. – Да и про них забывают иногда. – Обидно? – Да! – Ведь из-за них он и не стал рушить семью. – Детям нужен отец! – В этом он был твёрдо убеждён. – По крайности, не так, как было у него. В свидетельстве о рождении, в графе отец – прочерк. – Да, в дни его молодости бывало и так. – Поэтому прощаю детям всё – желая счастья. – Наверное, нам, старикам, следует перестать себя винить, а только радоваться за них, что те здоровы и счастливы. – Что поделать, если ты не стал для них тем, чем должен быть по Божьему велению. – «Любите отца своего». -Не обращать внимания? – Но кто утешит в старости? – Вот в чём вопрос! – Да, милые. Нет у вас отца, придуманного вами. Слабо любить и принять его, каков он есть, а не свои фантазии? – Взрослого, а тем более пожилого человека не переделать. – И нам напрасно стоит ждать, что дети будут жить той жизнью, которую хотят родители. – Ведь счастье-то для всех нас не одинаково, и желания должны, да и будут, разными. – А как прекрасны они были в детстве, когда ещё «пушистые и белые», но затем… Зачем этот ненужный бунт с родителями и чаще с отцом? – Отчего? – Не знаю! – Но точно знаю, что идеальных людей нет, как среди детей, так и родителей. – А плохих родителей в принципе не бывает – не существует. Родители – это те, кто даёт жизнь. В этом вся суть! Ну а если в отношениях не так… Тогда следует принять всё, как есть, и смириться. – Дети выросли, у них свои заботы, семьи, и на родителей нет времени. – Стоит ли на этом зацикливаться? – Ведь в природе постоянный контакт (взрослых) детей с родителями довольно редкое явление. Всё дело в ритме, который разный. – Пускай это будет на их совести. – Главное, чтобы не осталось сожаления, что не успели сделать что-то хорошее». – Он вспомнил, как мать сетовала, что когда умрёт, то он (сын) о многом пожалеет. – И в действительности, это было так. – Мы в долгу перед родителями. – А дети – это дети, и даже не друзья. – Дружить можно только с равными себе, а они не могут ими быть. – Они всё равно дети до старости, и мы отдаляемся от них, а они от нас. – Наверное, это нормально. – У молодых свои приоритеты, и это надо ясно понимать. – Прав Бакунин: ребёнок априори обязан только тем, что мать с отцом дали тело, а дальше забота социума и государства, и ребёнок не является собственностью родителей. – Но когда старшее поколение даёт им жизнь, то это мало ценится, по крайней мере до тех пор, пока они (родители) живы. – А ведь пройдёт время, и вдруг начинаешь вспоминать тепло забытых рук и бабушкину любовь. – И отдавать свою любовь тоже надо уметь. – Он вспомнил, как ребёнком старался обмануть её, проползая под ковриком мимо. – Бабушка, сидя у двери, плела очередной узор из старых тряпок. Домотканый коврик бугрился и перемещался возле её ног. Наверно, это было смешно, но Прасковья (красивые всё же были в старину имена!), принимая игру, как бы не замечала… Да, с любовью можно с лихвой заменить многое. Даже если жизнь повернулась так, что человек остался совершенно один. – К сожалению, многие из нас не понимают, что чем раньше мы научимся быть наедине с собой, тем лучше. Ведь одиночество – это когда мы будем слышать только свой голос, а не голоса многочисленных родственников и друзей, а лишь свой голос, который и даст ответы на все вопросы. – Уж он-то, как никто другой, знает, что нам нужно. – Вот это и есть настоящая свобода! – Это пьянящее чувство свободы от всего, что раньше нас окружало, от долга, обязанностей, и работы. – От всего! – «Лебезить не нужно, трусить, торопиться» (Иосиф Бродский). Возможно, останутся только книги, которые собирал всю жизнь. Вот тебе старик и общение. Кстати, весьма не плохое. – «Сколько на свете вещей, без которых могу обойтись!» – восклицал Сократ. – И это действительно так. – А бывшую «каторгу» не назовёшь работой. – Где радость творчества и бытия? – Ушло. – Всё суета. – Хотя бывали искорки удачи. – Чтобы прокормить себя, он брался за всякое, сменив немало профессий. И кем он только не работал: таскал рогожные мешки с рисом по 80 кг, «лопатил» уголь в кочегарке, шоферил на стройках БАМа. Он вспомнил, как подвозил беременную женщину с прииска, которая корчилась от болей в животе. Все машины у небольшой артели были в разгоне, и тут подвернулся он. Работая на дорожно-строительных работах, перегонял тогда новый самосвал. Её с трудом подняли в кабину, и муж примостился на баулах жены. Всю дорогу та стонала, пронзительно вскрикивая на ухабах, хотя он и старался ехать осторожно, но следовало торопиться. Под несмолкающие крики роженицы и всхлипываний спутника они поднялись на перевал, с которого виднелось внизу селение. И тут женщина начала орать, что ребёнок «лезет» наружу. Супруг отрешённо мотал головой на предложение принять роды. Спасло то, что она рожала невпервой. Ребёнок, совершив очередной поворот в родовых путях, мягко скользнул в руки шофёра, прикрытые тканью из баула. Перерезав пуповину и связав на концах узлы, он погнал машину вниз. Мужик, прижавшись к жене, мычал, держа завёрнутое в тряпки дитя. Медики были на месте, включившись в свои обязанности. Одиноко постояв у машины и поняв, что сейчас он никому не нужен, уехал. И, пока гнал самосвал, возвышенное чувство удовлетворения не покидало его. Человек пришёл в Мир, и он был рад, что в этом имел какое-то отношение. – Удачи тебе, малыш. – Он больше не встречал их, но почему-то был твёрдо уверен, что там всё хорошо. – Когда подошло время служить, его определили во внутренние войска. ФСИН[4]4
  ФСИН – Федеральная служба исполнения наказаний.


[Закрыть] по-современному. Основной контингент колонии усиленного режима составляли заключённые с большими сроками, где доминировали статьи за изнасилование и убийства. Поначалу это его удивляло, но потом разобрался. Как у всех малочисленных народов, главная проблема – воспроизводство. И всему виной ранние браки, если подобное вообще можно назвать браком. Здесь молодёжь рано сходилась и жила вместе, но, когда малолетняя «супруга» не беременела в течение года, её отправляли домой. Родители, естественно, писали заявление, и своенравного зятька подсаживали на нары. – Хотя в этом вряд ли была польза. Положительным подобный опыт вряд ли назовёшь. – В любом лагере своя строгая иерархия и свои места под солнцем. За них между сидельцами идёт настоящая война. Ведь всем хочется больше пожрать и меньше работать. – Вспомнил, как сопровождал капитана оперчасти. Когда в бараке остались одни дежурные, кум[5]5
  Кум – начальник оперативной части исправительной колонии.


[Закрыть] с контролёром приступил к работе. Обнаруженный вскоре алкоголь показал результативность поиска. – «Хорошая оперативная работа», – красовался офицер. Но поразительная способность сыска была проста – специальный фонд лагеря подкармливал «стукачей». В местах не столь отдалённых стучали многие, ведь сама система плодила их, вселяя надежду на условно досрочное освобождение. Хрестоматийный плакат «На свободу – с чистой совестью» следовало бы дополнить словами о падшей душе, хотя это мало кого волновало. – Дежурные по отряду неприязненно молчали, да и что могли сделать они – факт нахождения браги в баллонах огнетушителей явился и для них полной неожиданностью. Конечно «пахан» ко дню рождения всё восстановит, но за изъятую «дурь» как бы не пришлось отвечать. – «Вот сука», – матерились они, когда оперативник, отягощённый добычей, поспешал в дежурку. Конфискованные продукты были весомой добавкой к столу оперативника, и заключённые за это ненавидели его. Даже придумали кликуху – сало. – «Сучьи» войны между чёрной мастью (преступный элемент) и другими, кто не придерживался их порядков, остались там – на материке, а здесь в республике был другой расклад. – Тува занимала ведущее место в стране по количеству убийств на сто тысяч населения. Молодёжь поголовно носила ножи, и отсутствие антиалкогольного фермента, любой спиртосодержащий продукт делал их буйными. – И если сравнивать, то дикие «фефелы» Бразилии нервно курят в сторонке. – Для малых народов необходим сухой закон. – Жёсткий! – Ведь мужчины бросают пить только по одной существенной причине: когда алкоголь начинает угрожать здоровью. А так, ни слёзы родителей, и даже сползание в нищету, – ничего не действует. – Уж в этом-то он убедился сам, глядя на своего «сыночка». Результат явно плохого воспитания. – Необходимо вкладываться в детей с любовью и теплотой, а не повседневной каторжной работой. – Увы, но на это, как всегда, не хватает времени. Откуда здесь взяться теплу и любви? – Поэтому они и не любят тебя и не изъявляют большого желания общаться. И в этом только твоя вина. – Да, это следует признать, и смириться. – Хотя повторюсь: смирение – это

не про неудачников, а про то, что надо спокойно принимать вещи, которые априори изменить нельзя. – И реагировать спокойно. – Но нам же всем хочется, чтобы род продолжился. Что ты не просто умрёшь, а пронесёшь свои гены внутрь веков. – А это проблематично, когда сын алкаш или наркоман. – И то, что люди меняются, – это иллюзия: может меняться всё что угодно, но люди остаются прежними. – Добрыми и злыми, слабыми и нет. Наверное, ему (сыну) трудно отказаться. И следует пожалеть его. – Нет у него твёрдого стержня, который даёт только подростковый коллектив, а не родители. – В интернате, где он учился, «слабаков» не любили и нередко били. На северах в то время старшеклассников собирали в одном месте, часто за сотни километров от дома, куда они могли попасть раз в год, да и то в лучшем случае. Школьники находились на попечении государства, хотя родители что-то доплачивали. Четыреста с лишним детей, и из них половина детдомовцы, которых прессовали здесь с первого класса. Это был крутой замес. Постоянные разборки и драки между собой, но стоило хоть одного обидеть со стороны, все сбивались в стаю. И тогда обидчику доставалось «по полной». В городке их боялись и старались не связываться. – Он с теплотой вспоминал те дни. – «Всё лучшее – детям!» – не затёртая фраза, а реальное бытие юности. Интернат для многих был больше чем родной дом. Одинаковая форма и полукадетское воспитание прививали детям чувство локтя товарищества и братской любви, вне зависимости от национальной принадлежности. Это были времена, когда инородцев не было, а были братья. Свою индивидуальность каждый оттачивал в различных кружках по интересам и спорту. Когда в боксе ему сломали нос, перешёл на спортивную гимнастику. Работал по первому разряду. – Учился хорошо и занимал призовые места на олимпиаде. – Воспитатели (таких сейчас нет) были на высоте, и «отстающих» среди детей не было. Ведь твёрдый распорядок дня цементировал. После обеда все возвращались в классы для выполнения домашнего задания, и воспитатели проверяли и помогали им. В субботу – баня, а в воскресенье – кино. И всё лето в пионерских лагерях. Конечно, инициация внутри коллектива была жёсткая. Ведь порой дети бывают жестокими. Старшеклассники устраивали среди детворы бои, приучая тех, что не всё в этой жизни «сахарно». – А сами, насмотревшись фильмов об индейцах, метали топоры. Надо быть мужиком, даже если тебе 15, а в голову летит топор, то не следует бежать, а просто убрать голову, чтобы снаряд вскользь, слегка коснулся спины. Это впечатляло! – Хорошее питание, которое могла дать не каждая семья. – А на выпускной весь класс водили в магазин, где одевали. Интернат за ценой не стоял. Ну и как не любить подобное! – По приезде домой он застал мать, стоящей в горной речушке, на промывке породы в кустарном промприборе[6]6
  Промприбор – шлюзовой прибор с отсадочной технологией добычи золота.


[Закрыть]. Она ловко орудовала тяпкой, удаляя крупные камни из «Кулибины». Помогал очередной «муж», катая тачки с породой по дощатому настилу. В то время у людей были старательские билеты, и государство платило за грамм по шестнадцать рублей. Вроде не много, но водка и колбаса в магазинах стоили дёшево. – И контингент прииска отрывался, когда получал зарплату, горланя на улице: «Гуляй «рванина» от рубля и выше». – А на работу выходили на третий день. Администрация на прогулы закрывала глаза, но спиртное в магазинах становилось табу, которое смягчалось только при форс-мажорных обстоятельствах – свадьба и похороны. Население спивалось, ведь в следующую «получку» всё повторялось, и молодёжь старалась убежать. – Ушёл и он таскать нивелир и рейки маркшейдера. При разведке месторождений нужна маркшейдерская съёмка. С её помощью находят и отмечают на карте расположение скважин и участков. Затем в содружестве с геологом составляют чертежи с учётом всех параметров рельефа поверхности и мест скоплений разведанных месторождений. – Он с интересом тогда крутил в руках буссоль[7]7
  Буссоль – геодезический инструмент, специальный вид компаса.


[Закрыть], заглядывая любопытно в трубу нивелира. О такой специальности не мечтал, ведь для этого нужно было знать многое: математику, физику, химию, геологию и черчение. – Маркшейдер обладает знаниями в нескольких сферах. – Сможет ли он? – Да для него это казалось неинтересно. – Пришла пора зарабатывать деньги на пропитание. Хотя и здесь не стоило торопиться. – Никогда и никуда. – Ведь человечеству по душе лениться, и он не станет торопиться. Всё равно успеет на то, что запрограммировано судьбой. И она (судьба) закинула после армии на стройку века, в небольшой разъезд Транссиба, с которого тот и получил название БАМ. Трудился на отсыпке грунта для строительства железнодорожной магистрали в самосвале ЗИЛ-585. – Водители их очень любили. В начале семидесятых не было более комфортной машины. Весьма простые и надёжные, с первыми пневматическими тормозами, они не требовали услуг автосервиса, ведь ремонт делался буквально «на коленке». Шофёр мог сам ликвидировать почти любую неисправность. И большие стройки страны не обходились без этих машин. Тёплых боксов не было, и те стояли на морозе. Зимой, чтобы завести это чудо, приходилось разводить «костёр» под задним мостом и поддоном двигателя. Зато, когда двигатель работал, в кабине становилось тепло, потому что моторный отсек автомобиля не имел должной изоляции от пространства кабины. В морозные времена некоторые специально пробивали окна в перегородке мотоотсека для доступа тёплого воздуха из-под капота. В народе эту машину прозвали пятьсот весёлым. Из-за отсутствия усилителя руля все неровности дороги передавались на баранку, и поэтому, чтобы сберечь пальцы, держать его следовало неполным хватом. В пути частенько встречались развалины бараков бывшего БАМлага. – Раньше здесь заключённые строили в тайге дорогу. – Да, это тяжёлая и драматичная история нашей страны. – Как они, несчастные, приспосабливались к этой непростой окружающей среде, сложно понять, но, что многие гибли, – несомненно. В январе 1942 года часть уже уложенных ими путей до Тынды была разобрана и отправлена на нужды обороны, так необходимой в стратегическом плане рокадной дороги Саратов – Сталинград (Волжской рокады). Целесообразность строительства БАМа многим была непонятной, а по громадным вложениям, просто убыточной. Понимание пришло с годами, ведь магистраль строилась на перспективу. Сейчас масштабы БАМа поражают воображение. Длина основного пути, который находится в вечной мерзлоте, составляет 4287 километров. Смещение реалий разных лет и события из разных времён сгруппированы здесь вместе. Они (зэки) начинали, а мы закончили. Никто из них, да и из нас, не знал и не знает, сколько у каждого времени на этой земной дороге, но надо идти, пусть ковыляя. Идти дальше, невзирая ни на что. – Как у этого музыканта, что жизнь прекрасна. Снисходительность и умение принимать неизбежное – ключевые черты человека с возрастом. Он старается дистанцироваться от любых конфликтов. И ему хочется, чтобы дети тоже принимали верные решения и вели себя подобающе, но не стоит их принуждать. Взрослый ребёнок – это отдельная личность, с которой необходимо считаться и уважать его интересы. Жизнь – лучший учитель. Но как научить брата и сестёр дружить, приходить на помощь друг другу, сопереживать и радоваться, что у других всё отлично? Удивительно, но, прожив долгую жизнь, в конце понимаешь – любовь к близким надо регулировать, не причиняя своими чувствами дискомфорт другим. Конечно, главный страх пожилого человека – быть обузой для родственников. И поэтому любить надо в первую очередь себя родимого, а в старости оставаться одному. – Прав Омар Хайям: «Комфортнее провести время в одиночестве, чем в окружении людей». – Надо учиться радоваться жизни без них и ждать смерти. Ведь старость – подготовка к ней. Бороться с ней бессмысленно – она необратима! А тем более бояться. – Нет, друзья, наверно даже следует любить её, ведь время скоротечно, а это наше время. – И здесь не стоит забывать, что ждёт нас завтра. И относиться к этому спокойно, без суеты. – Да, у каждого свой срок, но надо надеяться, что это произойдёт легко и быстро. И попытаться улыбнуться в ответ врагу рода человеческого. – Наше будущее – не большое. – Но оно, как говорят евреи, таки есть. – Конечно, если Бог даст дожить до старости. А это уже счастье. И это счастье – у нас в голове. И чем дольше мы живём, тем больше понимаем, как хорошо просто жить. И находить радость в мелочах, тогда вся оставшаяся жизнь непременно станет светлой. – Вспомните: «Кто прожил жизнь, тот не спешит, он ценит миг и наблюдает, как спит ребёнок, молится старик, как снег идёт и как снежинка тает». -А как насчёт агрессивного социума, скажете Вы? Да никак! Людей надо прощать, ведь они вряд ли изменятся, как бы нам этого ни хотелось. И даже мечты об этой возможной трансформации могут сломать жизнь. Радуйтесь тому, что есть, и благодарите Бога, ведь и этого могло не быть. Не всем Бог дарит старость, а если подобное случилось, мы должны принимать данное с благодарностью. Ведь каждый день – это подарок Божий. К сожалению, мы не можем контролировать то, что происходит вокруг нас. Жизнь настолько непредсказуема, и то, что хорошо сегодня, вряд ли таким будет завтра. – Важно не опускать руки. – Кто-то сказал, что смерть приходит, когда умирает радость бытия и появляется тоска. – Нет, мне кажется не так. – Вот на Востоке спокойный взгляд на старость и на смерть. – Человек рождается для смерти и умирает для жизни. – Переход человека в мир иной не делает его одиноким. – Смерть – это не конец. – Смерть – начало, что в нас не умирает, которое и начинает жизнь в другой реальности – «посмертной». -Многие религии говорят об этом. – И за это следует любить её! – Ведь искупительная жертва Христа сделала людей неотделимыми от Бога, и мы сольёмся, растворимся в Нём. – Мы приходим в этот мир одни и уйдём одни, в конечном счёте, что у нас есть – это настоящий момент и ничего ни до, ни после. Жизнь идёт и единственно, что важно, – это прожить настоящий момент, не оскотиниться и не оскверниться. Конечно, мы не святые, и у каждого свой ворох грехов. Как говорили старейшие, грехов столько, словно это песок морской. И нас мучает вопрос: захочет ли Бог простить грехи, которые мы совершили? – Да или нет? – Абсолютной уверенности нет. – Тревожит мысль: спасутся все, кроме тебя. – Возможно, ты и был спасён в прошлом, когда крестили. – Ведь Святая купель очищает грехи людей. – Но вот сегодня, сейчас? – Вот в чём вопрос! – Так редко ходил в церковь и мало молился, сквернословил и пускался во все тяжкие. – Короче, жил в грехе, и тебя ждёт тьма вечная. – «Мы не знаем, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). – Но Иисус обращается к нам, людям: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам» (Мф. 7:7). – А старость придёт к каждому, и каждый получит своё! – Поэтому спешите делать добро. – Весёлый смех и оживление на пляже прервали воспоминания – появилась группа отдыхающих. – Пора уходить. – Он здесь лишний. – Старик со вздохом встал: пора, пора в своё родное одиночество. Не стоит огорчаться. Ведь жизнь прекрасна!»