Текст книги "На отшибе сгущается тьма"

Глава 8
На отшибе. Иллая

Я сидела за рабочим столом, на котором стояло три монитора, и смотрела на стену, приспособленную для заметок по нашему расследованию. На ней висела огромная карта, на которой мы делали пометки, а рядом – приклеенные скотчем вырезки из газет и все, что смогли найти.

Первое время после побега я думала исчезнуть, начать жизнь сначала. Но разве возможно изменить свою судьбу? Изменить себя? Нет, было слишком поздно. Да и смысл наших жизней был в ином. Мы должны были хотя бы попытаться сделать мир лучше, помочь тем, кто нуждался в нас. Пусть другие проходят мимо, молчат, закрывают глаза и отворачиваются. Но для нас это было невыносимо.

Мы переезжали девять раз. Меняли наши имена, привычки, внешность. Но внутри оставались теми, кто мы есть. Вначале мы бежали, думая, что меня будут искать и преследовать. Но никто не искал. План сработал. А мы все никак не могли остановиться.

Зато мы смогли найти источник дохода. Нет, это не убийства. Всего лишь кое-какая работа в интернете. Поиск и перепродажа данных – а это в наши дни стоит дороже жизни, – настройки или сбои в безопасности и многое другое. Опыт находить то, что спрятано, у меня уже был, осталось отыскать каналы и надежные источники, и мы могли не думать о том, где брать деньги. Сеть – это бездонный источник дохода и знаний. Книги я, конечно, все еще люблю больше. Но это для удовольствия. А обладание техническими знаниями, умением общаться и договариваться, искать выходы там, где их никто не ищет, это уже про деньги. И плюс свобода передвижения. Интернет дал нам свободу.

Я посмотрела в окно, за которым блестела лазурь небольшого озера. Мы сняли дом в пригороде Фисбурга, туристического городка на юге Шестого округа. Сейчас был сезон отпусков, и уютные домики в лесистой местности вокруг этого волшебного озера наводнили отдыхающие.

Но так было лучше. Мы давно поняли, что прятаться стоит в людных местах, там, где твое присутствие не вызовет интереса.

Нам стоило бы остановиться в Пятом округе, но это было слишком опасно. А от Фисбурга до Бромвиля всего пара часов езды.

Я знаю, что мне не стоило писать Алену. Я должна была отпустить его. Но… продолжала наблюдать за ним, искать информацию. Знала, что он ушел из полиции и что построил дом на участке Марта. А еще он стал жить вместе с Агнес. И это было больно. Мне казалось, что я не рождена для отношений и чувств. Я ведь никогда и никого не любила. Не считая сестры, но это другое. Почему тогда мысли постоянно возвращались к нему. Я вспоминала наше знакомство, наш ужин, то, как он приобнял меня на смотровой площадке, закрывая от ветра, его властные губы на своих. И внутри растекалась пышущая жаром лава. Да, в то же время я знала, кто мы есть и что нам не суждено быть вместе. И от этого становилось еще мучительнее.

Я встала, пытаясь отогнать навязчивые мысли, и подошла к стене.

– Кто же ты? Кто? И почему они?

Я должна была думать об охоте. Охоте всей нашей жизни. Но мысли вновь возвращались к Алену. Он не мог поверить в то, что я убила Скара. Я бы этого не сделала. Никогда. Моего возмездия заслужило только зло, только нелюди, которые калечат детей. Но зачем кто-то пытается меня подставить? Или что хочет этим сказать? Исковеркать все, что я делала?

Я вновь отошла к окну и посмотрела на играющих на берегу детей.

Он должен знать, что это не я. Должен.

* * *

Ален вернулся в участок и вновь включил ноутбук. Почему Максим Корота сменил номер? И не тогда, два года назад, а полгода назад? Что изменилось? Иллая вышла на него?

Он ввел имя детектива в поисковике и замер, когда перед ним появился заголовок с сайта местной газеты города Рома в Третьем округе.

«НАПАДЕНИЕ НА ДЕТЕКТИВА В ОТСТАВКЕ»

Расмус тут же открыл статью и прочитал скудные три абзаца. Около шести месяцев назад в дом Максима Короты кто-то вломился. Его забили до смерти в собственной кухне. На фотографии в статье был дом детектива, опоясанный полицейской лентой, как ремнем, и серьезные сотрудники в форме.

Ален поискал еще информацию в интернете, но ее было совсем мало. Тогда он вошел в электронную базу и ввел имя. Благо ему сразу настроили доступы ко всем базам и системам.

– Вот же черт, – сказал Ален и открыл ссылку на дело.

Дело вел Шон Месс, начальник полицейского участка Рома, с которым Ален был уже знаком еще с дела Линды Смит. В карточке дела бегло просмотрел отчеты и фотографии. Убийцу так и не поймали. Причина смерти – кровоизлияние в мозг. Многочисленные гематомы по всему телу. На снимках было видно, что на теле Максима не было живого места. Из дома пропали все деньги, кредитки, телефон и пистолет, который был зарегистрирован на Максима. В крови обнаружено 0,5 промилле алкоголя. С учетом, что Корота любил пиво, это вполне возможно. На руках и ногах синяки от веревки, на теле обнаружили след от электрошокера.

«Кто-то вырубил его током, потом связал и избил до смерти. И все это ради мелкой наживы в доме пенсионера? Не верю. И зачем избивать, если можно было и так забрать все, что было. Он же был обездвижен и привязан. Это была или месть, или что-то похуже».

Ален нашел номер участка Рома и позвонил. Но никто не взял трубку.

«Конечно, чего я ожидал, они по ночам не работают. Дай бог, если патруль дежурит, и то не факт».

Ален нашел номер дежурного.

– Дежурный полицейского участка города Ром Джон Спулман слушает.

– Добрый вечер. Это детектив Ален Расмус из Центрального полицейского управления Пятого округа.

– Что у вас случилось, сэр?

– Я хочу поговорить о деле Максима Короты. Как мне услышать вашего шефа?

– Позвоните завтра, а скорее сегодня, но в рабочее время, – усмехнулся дежурный.

– А вы не дадите мне его домашний телефон?

– Увы, сэр. Я не могу вас идентифицировать по голосу. И личные телефоны мы не раздаем. Тем более в такое время.

– Ясно, – ответил Ален и повесил трубку.

Он прошелся крупными ладонями по ежику волос, в которых уже появлялись седые волоски, и посмотрел на экран, где показывало начало третьего ночи. Ален закрыл ноутбук и поехал домой. Он опять заставил Агнес ждать себя. Опять. Когда-то он хотел, чтобы его ждали дома, чтобы было к кому торопиться после работы. И вот это время настало, а он все так же торчит в управлении, совершенно забывая про ту жизнь, что мчится за этими толстыми стенами.

К радости Алена, Агнес уже спала. Он быстро принял душ и тихо лег рядом с ней. Она была такая красивая, уютная и родная. Это была Агнес, его друг и его напарник. Будущая мать его ребенка. Но была ли она для него возлюбленной, чувства к которой были штормом, смывающим все вокруг? Нет. Но нужен ли ему тот шторм или тихая гавань куда надежнее?

Утром на брифинге Ален рассказал все, что узнал, в том числе и про убийство детектива Короты. Ему казалось, что все это было связано, он буквально чувствовал эту леску, которая тянулась от одного дела к другому.

– Но его убили совершенно иным способом и полгода назад. Не было же никакой записки, сшитых губ и других маркеров, – сказала Ида.

– Но он был связан с Иллаей, – ответил ей Расмус.

– Да мало ли кто с ней был связан, – встрял Чак. – Старика убили в его доме, обокрали. При чем тут Якоб Скар?

Ален сжал пальцы в кулак и посмотрел на Брэйва.

– Его забили до смерти. Зачем?

– Да кто их знает. Может, шпана какая не подрассчитала сил. Может, он их на чем-то ловил, не дал пивасик украсть из магазина. Да сколько таких случаев.

– Сколько? – тут же кинул Расмус.

– Да много, – развел руки Чак.

– Например?

– Я что тебе, база, что ли? Залезь и посмотри.

– Я-то залезу, не переживай. Но уверен, что не будет ни одного совпадения в Роме.

Чак скрестил руки на груди и расползся на стуле.

– В послании из дома Скара, – начал Ален, подойдя к доске, – наш убийца говорит, что он отрубил голову и вырвал жабры. Голова – это явно Скар, он был начальником полиции. Но что, если жабры – это еще одна жертва. Что, если это Максим Корота?

– Почему он жабры?

– Может, из-за того, что помогал Иллае?

– Это не доказано, – вставила Ида.

– Допустим, что он все же помогал ей. Как жабры помогают рыбе дышать, он помогал ей совершать убийства?

– Но он не помогал ей убивать.

– Да, фактически нет, но формально.

– Хватит, – прервал их препирательства Хас. – Почему уныние?

– Ну я бы назвал Короту унылым. По крайней мере, два года назад.

– Это только догадки, Расмус. Отработай эту версию, – сказал Хас. – Но пока мы будем придерживаться мнения, что у нас нет серии. Слишком разные убийства и в разных округах. Единственная связь со Стоун тоньше волоска.

– Хорошо. – Ален кивнул и вернулся за стол.

Подвижки в деле были слабые, но Том обнаружил не только перерезанные шнуры у камер, но и стертую запись.

– Это очень странно, – сказал Том. – Кто-то выключил камеры и стер запись за весь день вплоть до десяти часов сорока одной минуты. Это все сделали через аппаратуру в доме Якоба. А потом кто-то перерезал шнуры камер. Зачем, если они и так были отключены?

– Не понимаю, – сказал Чак.

– Наш убийца попал в дом Якоба, – вновь начал Том, – нашел техническую комнату, стер запись за этот день, выключил камеры, разбил ноутбук, чтобы не было возможности восстановить, так как запись перенаправлялась на него.

– И?

– Тогда зачем он пошел и после этого перерезал шнуры у внешних камер?

– Может, он это сделал перед тем, как стереть запись и отключить камеры?

– Нет. Тогда бы не было команды отключить камеры. Он бы стер запись, и все. То есть до команды выключения камеры работали. Понимаешь? Значит, и провода были целы, шел сигнал.

– Чушь какая-то, – напряженно сказал Чак.

– Вот и я так думаю. Зачем после выключения тратить время на провода? Запись и так не шла.

– Может, решил перестраховаться? – предположила Ида, на что Том только пожал плечами.

– И восстановить записи никак? – спросил Хас.

– Нет. Если бы такая возможность была, мы бы их уже смотрели.

– А коммутаторы?

– Испорчены. Я их разобрал – они залиты газировкой.

– Одна из соседок Скара говорила, что несколько дней назад в их районе крутилась толпа подростков, – сказал Роберт.

– Она их описала?

– Нет, просто упомянула вскользь.

– Роберт, допроси еще раз соседей. И попробуй добыть описание этих подростков, когда и что они делали.

– У меня еще не все, – добавил Том. – Кто-то заходил в систему видеонаблюдения уже после отключения камер. В двенадцать семнадцать ночи.

– Есть предположения зачем? – серьезно спросил Хас.

– Может, что-то искал? Но я не знаю.

– То есть время убийства в промежутке с десяти вечера до двух ночи. В десять сорок одну кто-то стирает запись и отключает камеры. А потом в двенадцать семнадцать вновь заходит в систему видеонаблюдения? – Ален пытался разложить все по полочками.

– Да.

– Что тогда он делал все это время в доме Якоба? И зачем вновь вернулся к камерам?

– Он мог что-то искать, поэтому и перерезал шнуры камер, – оживился Чак.

– Флешку, – сказал Хас. – Ему нужна была флешка.

– Но на теле не было никаких повреждений. Зачем обыскивать огромный дом в поисках флешки, если можно выпытать все у Якоба? – Ален пытался увидеть всю картину целиком, но пока это было слишком сложно.

– Он знал, что Скар крепкий орешек, прямо как Брюс Уиллис, и ничего ему не скажет.

– Откуда он мог это знать? – вновь спросил Ален.

– Мы опять возвращаемся к версии, что это был кто-то знакомый, – вставила Ида и хрустнула шеей.

– Нам нужно найти то, что было на той флешке, – добавил Хас. – Чак, это твой приоритет. А теперь за работу. Вечером собираемся, и у нас уже должна быть предварительная версия преступления и желательно догадки по убийце.

Ален пошел за свой стол, оживил ноутбук, достал телефон и позвонил в Ром.

– Полицейский участок, Нэнси слушает.

– Нэнси, это детектив Ален Расмус из Центрального полицейского управления Пятого округа.

– О-о-о, детектив Расмус. Вы вновь забрели в наш городок? А я сегодня принесла плюшек.

– Не совсем так. Я в Бромвиле, но мне нужно пообщаться с Мессом.

– Как жаль. Я столько напекла, что могла и ваших ребят из управления накормить.

– Они были бы очень рады, но ехать за плюшками далековато, – мягко ответил Ален. – Вы можете меня соединить с Шоном?

– Конечно, конечно, сейчас переключу.

– Начальник участка Шон Месс, слушаю.

– Добрый день, это детектив Расмус, я был у вас два года назад по поводу дела Роттеров.

– Помню, помню, детектив. Я думал, вы закрыли его.

– Я звоню не по нему. Меня интересует смерть Максима Короты.

– Ох, это очень печально. Давно в нашем городке не случалось ничего столь ужасного.

– Я посмотрел данные в базе, но все же хотел обсудить их. Вы же вели дело?

– Вел и веду по сей день. Дело не закрыто.

– Подозреваемые есть?

– Нет. Я думаю, это сделал кто-то неместный, может, из банд соседних крупных городов.

– Почему вы так решили?

– Максим был не самым милым стариком, но сделать с ним такое… Вы же видели фотографии, детектив Расмус? Уму непостижимо. Его забили каким-то металлическим прутом. Это бесчеловечно.

– Тогда откуда выводы об убийстве при ограблении? Так указано в вашем отчете.

– Украли все ценные вещи, которые можно было унести без привлечения внимания.

– Это могли сделать намеренно, чтобы сбить со следа.

– Могли, но у меня нет оснований считать иначе. Какой мотив?

– Это и хотелось бы узнать. Но если придерживаться вашей версии, что это были члены какой-то банды, то почему они выбрали именно дом Короты? Я уверен, в Роме есть дома посолиднее.

– Есть, конечно. Но его дом стоит в самом конце тупиковой улицы на окраине города, нет ни сигнализации, ни забора, как у богатых домов. Прохожие там бывают редко. Плюс они могли видеть, что там живет старик и не окажет сильного сопротивления.

– Соседи ничего не видели и не слышали?

– Ничего, но там и соседи такие.

– Какие?

– Они предпочтут не высовываться, даже если что-то услышат. Рядом с ним живет семья иммигрантов.

Ален услышал, как Шон включил кофеварку.

– Ясно. И копам они тоже не очень доверяют.

– Вот-вот.

– А вы не обнаружили ничего странного? Может, кто-то видел машину или посторонних?

– Нет. Камер на той улице нет, но мы проверили на соседней и не увидели ни фургонов, ни машин без номеров или с затонированными стеклами. Да и никто не видел никаких подозрительных людей.

– То есть кто-то вошел в дом и забил Короту до смерти, но никто ничего не слышал и не видел?

– Говорят, он всегда очень громко смотрел телевизор – футбол и другие спортивные передачи. Звук телевизора был слышен даже на улице. Днем он врубал громкость на всю, а сам уходил в сад за домом или в гараж. На него даже поступали жалобы, но что мы могли сделать. Глуховатый детектив на пенсии. В тот день все было как всегда. Звук телевизора и больше ничего.

– Как вы узнали, что он убит?

– В диспетчерскую поступил звонок. Звонила девушка, но не представилась. Голос был взволнованный, я бы даже сказал, напуганный. Она сказала, что слышала крики, и назвала адрес Короты. Отправили патруль и нашли его тело.

– Вы же сказали, что соседи ничего не слышали и не видели. Тогда кто звонил?

– Не знаем. И этот звонок, он был очень странным.

– Почему?

– Мы его отследили, совершен из автомата автостанции города Новый Кром Восьмого округа. Как кто-то из Восьмого округа мог узнать, что в доме Максима Короты что-то произошло? Но это был тупик, понять, кто звонил, мы так и не смогли. Но когда ребята прибыли к Короте, в доме уже никого не было, а Максим был мертв.

– У вас есть объяснения этого звонка?

– Никаких. Может, кто-то сделал какую-то переадресацию. Я ни черта не понимаю в этих технологиях. Или звонили через интернет, а там, знаешь, сеть, и непонятно, куда она приведет.

– Не думаю, – цокнул Ален.

– У меня нет других объяснений. – Кофемашина перестала гудеть, и послышался скрип кресла.

– Отпечатки, ДНК, хоть что-то нашли? – тут же спросил Ален, понимая, что Месс уже собирался с ним прощаться.

– Все есть в отчетах. Абсолютно все.

– То есть ничего.

– Да, – тяжело вздохнул Шон.

– И вы не находили никакой записки или послания?

– Нет, – насторожился Месс. – Иначе это было бы в деле. Я люблю порядок, особенно в работе. А почему это дело интересует Центральное управление?

– Спасибо, Шон. Если будет что-то новое по этому делу, вы могли бы позвонить мне?

– Нет проблем. Но все же почему вас заинтересовала смерть Короты? Вы считаете, что это связано с тем самым делом?

– Нет. Но я считаю, что это были не бандиты.

– Иллая Стоун? Она, по-вашему, выжила и пришла за ним?

– Я уверен, что это не она. Даже если выжила.

– Я буду начеку, детектив Расмус. И вам советую.

– Спасибо, Шон.

Весь день Ален подробно изучал дело Максима Короты и сопоставлял его с почерком Иллаи и убийством Якоба. Он посмотрел карту Восьмого округа и через спутник нашел автовокзал Нового Крона. Но как это могло помочь ему найти убийцу? Уже почти неделю они занимались делом Скара, но у них все еще не было ни подозреваемых, ни мотива, ни улик.

К вечеру Том принес Роберту список машин для проверки. Было видно, что Том в полном аврале, он не выпускал из руки энергетик, а его глаза покраснели от лопнувших капилляров, и он начинал походить на вампира из дешевого ужастика. Окинув его взглядом, Ален отказался от идеи попросить Тома проверить записи с камер автовокзала Нового Крона в поисках Иллаи. Но он взял новый блокнот, который ему выдал Маркус, открыл его в самом конце и сделал пометки:

Убийство Максимы Короты – 23 января

Звонок из Нового Крона. Кто?

Первая записка (на свадьбе) – 12 июля

(Бромвиль)

Убийство Якоба Скара – 27 июля

(Бромвиль)

Вторая записка – 31 июля

(Бромвиль)

Расмус открыл навигатор и построил маршрут из Нового Крона до Бромвиля. Показывало, что дорога на машине займет почти сутки.

«Далеко. Потратить сутки, чтобы сказать мне, что это не она…» – прикинул Ален и мотнул головой. Он прикусил нижнюю губу, лишь бы не позволять себе думать, что она это сделала, так как до сих пор думала о нем.

К вечеру Ален, как и другие члены команды, получил отчеты по игле, нити и ножу. Он открыл файлы. Игла утолщенная, соответствует игле, которая используется для кожи и меха. Нить использована утолщенная, но не идентичная той, что была в деле Линды Смит. По игле эксперты вывод сделать не смогли. Относительно орудия убийства также был сделан вывод, что нож не соответствовал тому, которым убили Смит.

Ален выдохнул. Сегодня он решил уйти домой раньше, Агнес писала ему, что чувствовала себя не очень, и он не мог постоянно пренебрегать ею.

В десять вечера он припарковался около дома, принял душ, пока Агнес накрывала на стол и звонила Марту, чтобы он тоже пришел. На кухне стоял восхитительный запах стейков и розмарина, когда Ален подошел и обнял Агнес, нарезавшую желтый перец в салат.

– Хватит тут крутиться. Ужин я мог бы и сам приготовить.

– Ага, но я не готова ждать полуночи, сам знаешь, что случается в это время с прекрасными принцессами.

– И что же, расскажи, – улыбнулся Ален и поцеловал Агнес в щеку.

– Они превращаются в разъяренных голодных чудовищ, – засмеялась Агнес.

Март пришел к ним с бутылкой домашнего вина и устроился за столом. Ален разложил приборы, и все сели ужинать.

– Как мой внук поживает? – спросил, жуя, Март.

– Не спит по ночам, весь в вашего сына.

– Ну и дела, – ответил он и посмотрел на Алена. – Наверное, хочет, чтобы рядом с ним был отец.

– Наверное, как и все дети, – сказал Ален и стал резкими движениями резать мясо.

После ужина он и отец вышли на веранду.

– Когда ты вернешься? – спросил Март.

– Когда мы поймаем убийцу, – сухо ответил Ален.

– Ты сам-то себе веришь?

Ален посмотрел на отца.

– Ты скоро будешь отцом и должен начинать думать не только о себе и своих желаниях, Ален.

– Да? Что-то я не помню, чтобы ты думал обо мне, когда я был маленьким и когда тебя сутками не бывало дома. Разве тебе было до меня?

– И я об этом жалею каждую минуту. Каждую. Я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки.

– Почему она ушла? – спросил вдруг Ален. Он еще ни разу не задавал этот вопрос отцу. Он все ждал, что спросит об этом маму. Но прошли десятки лет, и он не знал, сможет ли задать этот вопрос ей.

– Ей было со мной плохо. Я был никудышный муж.

– Это я могу понять. Но почему она не забрала меня с собой? Почему оставила своего сына с никудышным мужем? Получается, я тоже был никудышным сыном. Так? – Ален сцепил руки на груди и отвернулся, уставившись на спящий сад и дом отца.

– Что ты такое городишь? Конечно, нет.

– Тогда почему? Она не любила меня?

– О боже, сын. Она любила тебя больше всего на свете.

– Тогда я не понимаю ее поступка и, наверное, никогда не смогу понять.

– Она… Каролина… сделала это ради тебя.

– Ради меня? – звонко рассмеялся Ален. – Нет, скорее ради себя.

– Это не так. Она бы хотела забрать тебя…

– И что же ей помешало?

– Я.

– Ты…

– Да. Я не позволил ей забрать тебя. Я убедил ее и себя, что для тебя будет лучше остаться со мной.

– А меня ты спросить не хотел?

– Нет. Ты не знал всего, ты был мал и не понимал, что для тебя лучше.

– А ты понимал? – зарычал Ален. – Я всю жизнь мучился вопросом: почему меня бросила родная мать? Почему однажды я проснулся, а ее не стало в моей жизни? Что я сделал не так, чем заслужил это?

– Я знаю. Это я, я допустил эту ошибку. Как и множество других. Я бы хотел все исправить. Но прошлое как ветер, его не остановить, не повернуть в нужную нам сторону, не переубедить вернуться.

Ален взглянул на отца и пошел в дом.

На следующий день детективы получили отчеты по отпечаткам. На столе в кабинете, на разбитом ноутбуке и на стакане были отпечатки только Якоба. А вот на бутылках и других поверхностях нашлись и другие, и почти все они были распознаны. В основном отпечатки принадлежали сотрудникам управления, знакомым и друзьям Скара из различных структур, которые бывали у него в гостях, горничной, убиравшей дом пять дней в неделю, и дочери Мари. Только три пары отпечатков остались без владельца. Ну и конечно, имелись смазанные, неполные и нечеткие отпечатки, по которым было невозможно ничего установить.

Анализы волокон ковра, который забрали из кабинета Якоба, пока тоже не дал конкретики, но зато на нем был найден чужой волос. Оставался открытым только вопрос – чей он.

В обед Ален вышел за кофе, но не успел перейти улицу, как раздался звонок.

– Да, Хас?

– Нашли новый труп, выезжаем.