Текст книги "Сладкая месть"

– Не будь идиотом! – выпалила Эмили. – Я сумею сбежать из любой комнаты в этом доме. – Она горделиво выпрямилась, ярость пожаром разливалась по ее жилам. – Вот увидите. Блэйд собирается просить моей руки, а я намерена выйти за него замуж.

– Ты ему не нужна, девочка. Во всяком случае, не в качестве жены. Разве не ясно? – Чарлз раздраженно покачал головой. – Не собирается он завтра просить твоей руки. Он намерен шантажировать отца.

– Он сделает мне предложение по всем правилам, черт подери! – парировала Эмили звонким от напряжения голосом. – Я его знаю!

Бродерик тяжко вздохнул:

– Нет, Эмили, ты его не знаешь. Его никто не знает. Ты не слышала, что говорят о Блэйде в клубах. Он окутан тайной. И чертовски влиятелен. Утверждают, что он прижал к ногтю даже таких людей, как Канонбери и Пеппингтон. Единственное, в чем все уверены, – это то, что он очень богат и очень опасен.

– Не говори ей таких вещей, отец, – пробормотал Девлин. – Он станет для нее еще привлекательнее. Ты ведь знаешь ее романтическое воображение…

– Послушай меня, Эм, когда дело касается финансов, ты же разумная девочка, – примирительно сказал Бродерик. – Надеюсь, ты сохранишь самообладание и теперь. Это не какая-то идиотская романтическая выдумка. Это реальность. На карту поставлено твое будущее. Блэйд играет в старую игру, хотя, должен заметить, люди его положения обычно в нее не играют. Обычно какой-нибудь разорившийся мерзавец предлагает прекратить свои ухаживания за дочерью, если домашние выложат ему за это кругленькую сумму.

– Единственная разница, – заметил Чарлз, – что Блэйд не разорен.

– Убеждена, вы ошибаетесь, – процедила Эмили сквозь зубы. – Граф сделает предложение по всем правилам, и я собираюсь его принять, даже если ты не дашь своего согласия, папа. Вам меня не остановить.

Бродерик потер виски:

– Вспомни ту историю, дорогая. Не хочешь же ты опять пройти через унижение и отчаяние. Ты тогда вся истаяла от страданий.

– Теперь все совсем по-другому! – закричала Эмили. – Граф женится на мне.

– Да все то же самое, черт подери! – рявкнул в ответ Бродерик. – И Блэйд никогда на тебе не женится. Но к тому времени, когда ты это поймешь, семья будет совсем… – Он внезапно умолк.

– Вы будете совсем что, папа? – Но вдруг Эмили осенило. Когда дело касалось финансовых материй, романтические чувства редко застилали ей разум. Ее глаза широко раскрылись… – А, кажется, я начинаю понимать всю глубину угрозы графа. Он очень умен, не правда ли?

– Ну ладно, Эм, не мучай себя пустяками, – быстро проговорил Чарлз. – Предоставь отцу все уладить. – Он обменялся обеспокоенным взглядом с мрачно насупившимся Девлином.

– Вас ведь не моя репутация беспокоит, верно? – медленно произнесла Эмили. – В конце концов, вы это уже однажды пережили. Нет, настоящая опасность в том, что Блэйд действительно может увезти меня на какое-то время. Пожалуй, даже на несколько месяцев. Или даже на год-другой. А без моих финансовых способностей очень скоро за карточным столом вы потеряете и Сент-Клер-Холл, и все остальное.

– Да чтоб мне провалиться! Дело совсем в другом, Эмили. Я же беспокоюсь о тебе, девочка. Ты моя единственная дочь. Разве мне хочется увидеть, как ты погубишь себя во второй раз? – Бродерик не сводил с нее глаз.

Эмили скрестила на груди руки и удовлетворенно кивнула:

– Нет, в самом деле, очень умно. Бьюсь об заклад, что, если я перестану латать ваше состояние, вы трое не сумеете сохранить ни этот дом, ни ваших дорогих лошадей… Не пройдет и года!

– Неправда! – рявкнул Чарлз. – Мы беспокоимся о тебе. Твоя репутация и счастье – вот что важно.

– Благодарю вас, – сухо отозвалась Эмили. – Как любезно с вашей стороны.

– Ну вот что, Эм!.. – яростно начал Девлин.

– А знаете, – задумчиво пробормотала Эмили, – что самое интересное: как граф догадался, насколько важна моя роль в вашем финансовом положении, папа?

– Чертовски хороший вопрос! – воскликнул Бродерик, наливая себе в бокал еще кларета. – Что вовсе не означает, будто твой брат не прав, – быстро добавил он. – Я тревожусь за тебя, дочка. Очень тревожусь.

– И мы тоже, – заверил ее Чарлз. – Деньги тут вовсе ни при чем.

– Рада это слышать. Так приятно знать, что твоя семья заботится о тебе. – Эмили встала и вышла из комнаты.

Бродерик плеснул в свой бокал остатки вина. Он и его сыновья погрузились в мрачное молчание.

Эмили отправилась прямиком в свое святилище – библиотеку. Там она села за большой письменный стол красного дерева, обратив невидящий взор в окно. Долгое время она не шевелилась. Потом открыла ящик и извлекла из него красивую шкатулку, где хранила аккуратно сложенные письма Саймона.

Пора очнуться от сентиментального дурмана! Ее отец прав в одном: на карту поставлено ее будущее. Настало время серьезно все обдумать.

В самом деле, пора призвать свой острый ум, который никогда не подводил ее в финансовых вопросах, чтобы найти выход из тупика, в котором она оказалась. Эмили открыла первое письмо. Она читала его бессчетное количество раз и выучила наизусть.

«Дорогая мисс Фарингдон!

Я взял на себя смелость познакомиться с Вами, послав это письмо, так как не мог не обратить внимания на общность наших духовных интересов. Я узнал, что Вас заинтересовали романтические поэмы, опубликованные последнее время книгоиздателем по фамилии Паунд. Мистер Паунд был весьма любезен и предоставил мне Ваш адрес…»

Вот уже час Эмили перечитывала знакомые строки и вникала в те смыслы, что прятались между строк. Что ж, выводы можно было сделать вполне определенные.

Во-первых, ее семейство не ошиблось: Саймон завязал отношения с дочерью Фарингдона с единственной целью – использовать ее для осуществления мести отцу. Вся последовательность событий, которые она считала поразительной улыбкой фортуны, теперь предстала перед ней во всей своей ужасающей логике.

Но, перечитав письма Саймона, Эмили сделала и второй вывод. Человек, писавший эти тонкие, умные письма, просто не мог быть монстром, каким его представил отец.

И третьим неоспоримым выводом было то, что она все равно продолжала любить этого загадочного золотоглазого восточного дракона.

Все ее предки слыли завзятыми игроками, напомнила себе Эмили. Что ж, пришел черед и ей рискнуть ради спасения будущего счастья.

Придвинув к себе лист бумаги, она взяла перо и написала коротенькую записку:

«Досточтимый сэр!

Я должна немедленно увидеться с Вами. Прошу Вас оказать любезность тайно встретиться со мной в том месте, где мы впервые обсуждали особенности рифмы к слову «молча»… Прошу Вас проявить благоразумие и осторожность и никому ничего не говорить. На карту поставлено многое.

С уважением Друг».

Эмили, озабоченно насупившись, сложила листок и позвонила в колокольчик, позвать посыльного. Она надеялась, что записка составлена достаточно неопределенно, на случай, если ее сообщение окажется перехваченным. При организации тайных свиданий следует соблюдать большую осмотрительность.

Саймон ждал ее у пруда. Завидев его гнедого, спокойно пасущегося около вяза, Эмили вздохнула с облегчением.

Дракон шагнул к ней из-за деревьев, золотистые глаза пристально смотрели на нее. Эмили внутренне собралась.

– Как видите, я получил вашу записку, мисс Фарингдон. – Граф помог ей спешиться.

– Благодарю вас, милорд. – Эмили говорила подчеркнуто официальным, совершенно лишенным эмоций голосом. Тепло его рук жгло ее сквозь ткань амазонки. Едва ее ноги коснулись земли, она немедленно отступила от Саймона и, резко повернувшись, направилась к ручью. – Я не отниму у вас много времени. Становится уже поздно.

– Да. – Он следовал за ней, его черные высокие сапоги бесшумно ступали по мягкому ковру прелой листвы, устилавшему землю.

Эмили чинно присела на валун, где Саймон впервые поцеловал ее, и отважилась бросить на него быстрый взгляд из-под полей шляпки. Он не улыбался. Поставив одну ногу на валун, он просто стоял, опершись о колено, и ждал.

Этот человек умеет ждать, подумала Эмили. Он двадцать три года ждал часа своей мести.

– Я говорила с отцом и братьями. Выяснились некоторые подробности, – медленно начала Эмили.

– В самом деле? Она смотрела на ручей.

– Я хочу, чтобы вы поняли, милорд: мне полностью известны причины, побудившие вас столь необычным образом приступить к отмщению. На вашем месте я бы попыталась сделать что-нибудь столь же радикальное. Мы с вами некоторым образом похожи.

– Ваш отец был весьма разговорчив, как я вижу.

– Он объяснил, что произошло двадцать три года назад. Как моя семья заполучила Сент-Клер-Холл. И как трагически ушел из жизни ваш отец. Вы имеете право на месть.

– Вы все понимаете, дорогая моя.

Она подумала, не издевается ли он над ней…

Но понять это по его невозмутимому тону было невозможно. Эмили перевела дыхание и продолжила, ибо отступать уже не имело смысла:

– Я понимаю, вы не собирались просить моей руки. Вы планировали пригрозить моему отцу, что сбежите со мной и несколько месяцев продержите в качестве вашей любовницы, если он не вернет вам Сент-Клер-Холл. Несомненно, все это время вы подогревали бы мои чувства, обещая жениться.

– Всего несколько месяцев?

Эмили кивнула:

– Вполне достаточно, чтобы привести мою семью к полному финансовому краху и вынудить их отдать вам великолепный дом. Без моего контроля над капиталом и своевременного покрытия издержек, чем занималась раньше моя мама, катастрофа не заставит себя ждать. Особенно если вы устроите так, что они увлекутся необычно крупной игрой. А едва заполучив Сент-Клер-Холл, вы, без сомнения, с позором отослали бы меня домой.

– Прямо макиавеллиевский план.

– Просто блестящий. – Эмили по справедливости воздавала должное изобретательности графа.

– Благодарю вас, – мягко произнес Саймон. – Но теперь, когда вы разгадали мой замысел, сей план, я полагаю, сорвался?

– Нет, он еще сработает. Вам лишь необходимо мое содействие. И вы прекрасно знаете, что можете на него рассчитывать, милорд.

– Вы хотите сказать, что готовы сбежать со мной и жить какое-то время в качестве моей любовницы? – Он подобрал с земли прутик и вертел его в руках.

Эмили стиснула руки.

– Да. Даже если у меня не оставалось бы иного выбора. Вы же знаете, я испытываю к вам очень глубокое чувство, милорд. Но все же я бы предпочла выйти за вас замуж. Я хотела бы жить с вами всю оставшуюся жизнь, а не жалкие несколько месяцев.

– Понятно.

– Я знаю, что женитьба не входила в ваши первоначальные планы, но мне хотелось бы рассмотреть некоторые стороны этой проблемы, которые могли от вас ускользнуть.

Несколько секунд Саймон ничего не отвечал. А потом прутик хрустнул в его пальцах.

– Какие же?

Она не смотрела на него.

– Я понимаю, что я вам не ровня. У меня нет ни внешности, ни положения, достойных внимания, и вряд ли вы можете питать теплые чувства к кому-нибудь из Фарингдонов. Ну и конечно, моя запятнанная репутация… Но кажется, у меня найдется несколько доводов в свою защиту.

– Мисс Фарингдон, вы не перестаете меня удивлять. С нетерпением жду продолжения.

– Я не шучу, милорд. Во-первых, я хотела бы подчеркнуть, что, женившись на мне, вы достигнете цели своего отмщения точно так же, как если бы просто убежали со мной. Вы поставите мою семью в экономическую зависимость. Получать доступ к моим финансовым способностям они смогут, только обращаясь к вам за разрешением. Разве это не подходящий способ мести?

– Любопытная мысль.

– Фарингдоны будут болтаться на ниточках финансовых проблем в ваших руках.

Саймон, казалось, задумался.

– Верно.

Эмили в волнении закусила губу.

– Учтите еще, пожалуйста, и другое, милорд. Я полагаю, вскоре вы обнаружите, что я стану прекрасной женой. Видите ли, я вас понимаю. Я чувствую, что очень хорошо узнала вас из ваших писем. У нас много общего в интеллектуальном плане, и мы достигнем такого взаимопонимания в беседах, которое большинству супружеских пар просто недоступно.

– В общем, вы хотите сказать, что не заставите меня скучать за обедом.

– Я уверена, у нас найдется много общих интересов и тем для разговоров на долгие годы. Несомненно, дружба подобного рода должна быть привлекательной для личности вашего масштаба.

– Вы предлагаете продолжать наши взаимоотношения на том высоком уровне, который отличал их вначале? Вы видите наш союз как интеллектуальную связь людей со схожим складом ума?

– Вот-вот, – подхватила Эмили. Проявленный им интерес воодушевил ее. – Милорд, теперь я вполне понимаю, что вы меня не любите. Зная это, я понимаю также, что вы не станете приветствовать никаких проявлений нежных чувств с моей стороны, и, уверяю вас, я ни в коей мере не потребую их от вас.

– Мисс Фарингдон, вы меня просто поражаете.

– А вы надо мной просто издеваетесь, – уязвленно ответила она.

– Нисколько. Просто я удивлен, почему вы решили, что я не стану приветствовать никакого проявления нежных чувств с вашей стороны…

Она смотрела на свои стиснутые руки, лицо ее горело.

– Подробный анализ событий последней ночи в библиотеке, милорд…

– И что же вы думаете об этой ночи?

Она подавила легкий вздох.

– Тогда я подумала, что вы отказались от моего предложения вступить в незаконную любовную связь из благородства и приверженности нормам морали. Я сочла, что вы прекратили свои любовные ласки, потому что не могли позволить себе воспользоваться слабостью женщины, которая вам небезразлична, даже если у нее и не все безупречно в прошлом.

– Другими словами, вы сочли, что я вел себя как истинный джентльмен?

Она быстро кивнула.

– Да. Теперь-то я понимаю: вы отвергли мое совершенно бесстыдное предложение, потому что не любите меня.

– Ясно.

– И поскольку вы не собирались на самом деле жениться, а бежать со мной вряд ли пришлось бы – ведь мой отец наверняка уступил бы вашим требованиям – не было необходимости изображать страсть, которой вы не испытываете. Фактически, учитывая все обстоятельства, вы действительно вели себя как джентльмен… – Она помедлила. – То есть как мог бы вести себя джентльмен, замысливший отмщение. Я считаю вас необыкновенно благородным и великодушным человеком, Блэйд.

– Теперь вы мне льстите.

– Позвольте закончить, милорд. Я еще раз перечислю преимущества вашей женитьбы на мне. Вы достигнете своей цели – сполна отомстите семье Фарингдонов. Вы получите жену, которая даст вам общение на высоком духовном уровне. Вы получите гарантию, что я не буду досаждать вам своими необузданными романтическими чувствами. И еще одно…

– Я уже почти потрясен своей большой удачей, но умоляю, продолжайте.

Эмили поглядела на него снизу вверх. Она рассчитывала, что последний пункт окажется неоспоримым.

– Но это же очевидно, милорд. Вы получите все преимущества моих финансовых способностей.

Глаза Саймона сверкнули.

– Действительно, любопытная мысль.

– Подумайте, милорд, – серьезно продолжила Эмили. – Конечно, вы сказочно богаты, но осмелюсь напомнить вам, что даже самое крупное состояние может сдуться. Несколько необдуманных решений по вложениям капитала, череда невезений в игорном зале, заминка с фондами в банке – и все развалится.

– Но, имея вас под рукой, я могу быть уверенным в своем будущем. Я правильно вас понял?

Эмили вновь обрела надежду. Она почувствовала, что сделка, кажется, близка к удачному завершению.

– Именно так, милорд. Меня вполне можно приравнять к богатой наследнице. Мои финансовые таланты послужат для вас своего рода экономической страховкой, чем они и были в последние годы для семьи Фарингдонов.

– Другими словами, дорогая, вы хотите убедить меня, что женитьба на вас будет для меня чем-то вроде особенно удачного вложения капитала?

Впервые с того момента, как было грубо прервано ее чаепитие, Эмили позволила себе расслабиться. Она ослепительно улыбнулась:

– Именно так, милорд. Женитьба на мне станет, без сомнения, наилучшим вложением капитала. Когда-либо сделанным вами… – Она вдруг замолчала. Ее улыбка угасла. – Конечно, нельзя забывать о моем прошлом… Я понимаю, это весомый аргумент не в мою пользу. Но может, если я останусь в деревне и не вернусь в свет, никто не вспомнит о нем?

– Мисс Фарингдон, уверяю вас, меньше всего меня волнует ваша репутация.

– Вы считаете, нам удастся утаить скандал? – спросила она.

– Я обещаю, мисс Фарингдон, если мы обвенчаемся, скандал испарится, рассыплется…

Глава 6

– Жениться? Будь я проклят, граф, вы, должно быть, шутите?! Что за дьявольскую игру вы затеяли на этот раз? – Бродерик Фарингдон, отгороженный от посетителя массивным письменным столом красного дерева, уставился на него с раскрытым от изумления ртом. – Мы с вами оба понимаем, что граф никогда не женится на девчонке с сомнительным прошлым.

– Считаю себя обязанным предупредить вас о необходимости тщательно подбирать выражения, когда речь идет о моей невесте. То, что вы отец Эмили, не помешает мне вызвать вас на дуэль. Не скрою, это доставило бы мне большое удовольствие. – Саймон прошел к столику с бренди и налил себе бокал янтарной жидкости.

Он понимал, что этот слишком фамильярный жест еще больше взбесит растерянного и злого Бродерика Фарингдона.

– Вызвать меня на дуэль? Вызвать меня? Черт возьми, Блэйд, не могу поверить услышанному. Бессмыслица. Что за этим кроется, черт вас возьми? Я же знаю все ваши планы. Вы намеревались шантажом заставить меня отдать вам Сент-Клер-Холл, угрожая сделать Эмили своей любовницей.

– Откуда у вас такая мысль? Мои намерения вполне честны, уверяю вас.

– Черта с два честны! Я наслышан о вас, сэр. Вы ничего не делаете просто так… Тут что-то нечисто! С чего вам захотелось жениться на моей дочери?

Саймон, отхлебывая бренди, изучал пейзаж за окном.

– Мои соображения вас не касаются. Будем считать, что мы с Эмили прекрасно подходим друг другу.

– Если вы задумали обидеть девочку, клянусь, вы за это поплатитесь.

– Рад слышать, что вы питаете к ней хоть какие-то отцовские чувства. Но не стоит опасаться. Я не собираюсь бить свою будущую жену. – Саймон взглянул через плечо куда-то в сторону книжных полок. – Если она не будет причинять мне излишних огорчений, разумеется, – добавил он несколько громче.

– Надеетесь, я дам ей в приданое Сент-Клер-Холл? Вы на это рассчитываете? – требовательно спросил Бродерик. – Если так, советую еще подумать.

– Да, вы отдадите мне Сент-Клер-Холл, Фарингдон. Я собираюсь забрать у вас и дочь, и дом.

– Черта с два! И как же вы предполагаете заставить меня отдать вам мой дом и мою дочь?

– Я собираюсь прельстить вас возможностью – в качестве награды, разумеется, – время от времени видеться с Эмили. Мы с вами оба понимаем, что ради ничтожного шанса поддерживать с ней связь вы охотно выполните мои условия. В противном случае я просто запрещу ей любые встречи с вами – а как муж я смогу это сделать. И вы знаете, что тогда случится. Сент-Клер-Холл пойдет с молотка уже через три месяца. Ну, максимум через шесть.

– Я способен сам заниматься собственным домом. И я сам вел дела, пока она не подросла! – рявкнул Бродерик.

– Да, вы вели дела. Сначала мне это показалось удивительным. Первое, что я предпринял, вернувшись в Лондон, – выяснил, как вам удалось хоть что-то удержать, пока не проявился замечательный талант Эмили. Так уж вышло, что мой поверенный знаком с вашим. Однажды вечером за парой бокалов кларета Давенпорт все ему разъяснил.

– Вы посмели сунуть нос в дела нашей семьи.

– Ответ оказался прост, – невозмутимо продолжил Саймон, побалтывая бренди в бокале. – Вам все-таки потребовалось несколько лет, чтобы спустить состояние моего отца, конечно, благодаря сдерживающему влиянию супруги. Да и сыновья ваши в то время были еще совсем юными и не успели пойти по стопам почтенного родителя.

– Ваш отец потерял свое состояние в честной игре, черт вас побери. После того как я выиграл, оно перестало быть его состоянием. Оно стало моим.

– Не уверен, что игра велась честно.

Бродерик побагровел от злобы:

– Вы обвиняете меня в шулерстве, сэр?

– Успокойтесь, Фарингдон. Я не обвиняю вас. Я ничего не могу доказать – через столько лет. Просто у меня к вам имеются некоторые вопросы. Мой отец слыл блестящим игроком и до того случая никогда не заходил в игре слишком далеко. Поневоле задумаешься.

– Черт вас возьми!

Саймон еле заметно улыбнулся, уловив нотку бессильной ярости в голосе противника, и продолжил:

– Состояние Блэйда тоже не было бесконечным. Но тут вам опять повезло. На сей раз преставилась тетушка Эмили со стороны матери, не так ли? Почтенная женщина отошла в мир иной очень своевременно, оставив Эмили приличную сумму. Но тетушка допустила ошибку, назначив вас опекуном бедной девочки. К тому времени как Эмили исполнилось шестнадцать, вы уже покончили с ее наследством. И положение дел какое-то время было просто отчаянным, не правда ли?

– Негодяй! По-вашему, я промотал состояние собственной дочери?!

– Так оно и есть.

– Я потратил наследство Эмили на нее же и на этот дом, который является ее домом! – прохрипел Фарингдон.

– А также на вашу жизнь в Лондоне, на превосходных лошадей, роскошную одежду и карточные долги, которых вы понаделали порядочно. Итак, не успела смешная девчушка превратиться в юную леди, как деньги кончились. Сомневаюсь, чтобы вы сумели наскрести достаточную сумму на светский сезон в Лондоне, даже если бы и собирались. Но разумеется, вы и не пытались, ведь к тому времени она уже проявила свой замечательный талант. Как видите, Давенпорт оказался весьма откровенен.

– Какой смысл было устраивать сезон? С ее внешностью она вряд ли привлекла бы много внимания на ярмарке невест.

– А вы, конечно, не захотели сделать ее более весомыми с помощью увесистой мошны в качестве приданого, не так ли?

– Ну знаете… на следующий год умерла ее мать. Семья пребывала в трауре. Какие тут сезоны! А потом паршивка взяла и сбежала с этим негодяем Эшбруком. Нельзя же было после этого вывозить ее в свет. – Из-под насупленных бровей Фарингдон метнул на мстителя полный злобы взгляд. – Она погибла для общества. Я понятно выразился? Совершенно погибла.

– Как посмотреть… – Саймон отставил пустой бокал. – Так вот, я хочу, чтобы вы с сыновьями ко дню свадьбы освободили Сент-Клер-Холл от своего присутствия. Пожалуй, мы определим срок… где-то на первую неделю апреля.

Бродерик поперхнулся.

– Но это же меньше, чем через шесть недель.

– Не вижу причин для отсрочки, финансовые вопросы мы уладили. И я не думаю, что Эмили предпочтет длительную официальную помолвку. Я намерен провести медовый месяц здесь, в Сент-Клер-Холле, и к этому времени вам с сыновьями следует съехать. Слуги могут остаться. Эмили к ним очень привязалась, и они, кажется, неплохо вышколены.

– Еще нужно составить соглашение о распоряжении имуществом, – в отчаянии сопротивлялся Бродерик.

Саймон мрачно улыбнулся:

– Никаких соглашений как таковых не будет. Вы должны положиться на мое обещание заботиться о вашей дочери.

– Я никак не поверю, что все это не сон. – Бродерик походил на рыбу, выброшенную на сушу. Он жадно хватал ртом воздух, и его лицо окрасилось в совершенно неестественные тона. – Вы не можете жениться на ней после того скандала. Подумайте о своем титуле, граф.

Саймон сжал губы:

– Я вас предупредил, Фарингдон, и ни слова более. Я не шучу. Что ж, на этом будем считать переговоры законченными.

– Нет! Я собираюсь серьезно поговорить с Эмили. Она умница, пусть даже и подвержена порой глупым романтическим фантазиям. Я обязан убедить ее, что ничего хорошего от вас ждать нельзя.

– Конечно, попытайтесь, но вам вряд ли удастся изменить ее мнение, – уверенно произнес Саймон. – Посмотрите правде в глаза. Ваша единственная надежда когда-нибудь снова увидеть Эмили – согласиться на мои условия.

– Чтоб мне провалиться! Эмили – моя дочь! Я заставлю ее прислушаться к доводам разума.

– Вы вольны поступать на свое усмотрение. Почему бы нам не спросить Эмили, собирается ли она разделить ваше мнение? – Саймон шагнул к книжному шкафу, нащупал потайной рычаг и потянул его.

Книжный шкаф бесшумно скользнул в сторону, и Эмили, явно только что прижимавшая ухо к двери, подслушивая с той стороны, рухнула прямо в ноги Саймона.

– Черт подери! – пробормотала она.

– Боже милостивый, что такое? – Бродерик в изумлении уставился сначала на проход в стене, а потом на дочь.

Эмили сидела на полу, пытаясь одновременно погасить свечу, которую держала в руке, одернуть юбки и поправить очки. Она пристально поглядела снизу вверх на Саймона, возвышавшегося над ней:

– Как вы узнали, что я там, милорд?

– Можете отнести мое сверхъестественное знание на счет того, что между нами действительно существует контакт высшего порядка, дорогая моя. В метафизической игре такие вещи, как ментальная связь, являются, несомненно, вполне обыденными. Нам следует к этому привыкать.

– Ах, ну да, – улыбнулась довольная Эмили.

Саймон протянул руку, помогая девушке подняться, и легко поставил ее на ноги. Он улыбнулся ее сияющим глазам и подумал, стоит ли добавлять, что о присутствии плутовки за шкафом было не так уж трудно догадаться. Он уже достаточно хорошо знал ее, чтобы понять: его невеста не устоит перед возможностью подслушать столь важный для нее разговор. Особенно когда для этого имелся такой удобный потайной ход.

Эмили философски вздохнула, стряхивая пыль с муслинового платья персикового цвета.

– Прощай, мое достоинство. Но по крайней мере дело сделано, правда? – Она с надеждой подняла взор на Саймона. – Мы помолвлены?

– Несомненно, дорогая моя, – заверил ее Саймон. – У меня много недостатков, что вы, конечно, довольно скоро заметите, но я не глуп. И ни в коем случае не упустил бы шанса сделать самое выгодное вложение средств в моей жизни.

Две недели спустя холодным туманным утром Саймон сидел в библиотеке своего дома на Гросвенорсквер и читал письмо от Эмили. В послании, как обычно, живо описывались последние дискуссии литературного общества – похоже, они снова были целиком посвящены Байрону. Имелся в письме и обширный абзац, где рассказывалось о новых дописанных к «Таинственной леди» строфах, и еще несколько отдельных замечаний о погоде.

Закончив чтение, Саймон ощутил некоторое разочарование. Было очевидно: Эмили доблестно боролась, дабы не поддаться искушению допустить в своем послании нечто такое, что могло быть истолковано как проявление необузданной страсти.

Саймон бережно сложил письмо и сидел, задумчиво глядя на огонь в камине. Потом он протянул руку к чудесно расписанному китайскому чайнику, стоявшему на столике рядом, и налил себе «Лапсанга» в тонкую чашку, украшенную золотисто-зеленым драконом. Поднося ее к губам, он на мгновение помедлил, разглядывая фигурку мифического существа. Эмили его самого назвала драконом… И когда она это говорила, ее глаза светились и восхищением, и страстью, и нежным обожанием.

Саймон обвел взглядом комнату. Когда она увидит этот лондонский дом, несомненно, сочтет его подходящим для пещеры огнедышащего зверя.

Весь дом был выполнен в богатых экзотических тонах – ярко-красных, темно-зеленых, полуночно-черных и сверкающе-золотых, которые он полюбил, живя на Востоке.

Роскошная библиотека тоже полна напоминаний о чужедальних землях, где ему довелось побывать. Богатый восточный ковер служил подходящим фоном для черных лакированных шкатулок с росписью на сказочные мотивы. Резная кушетка и кресла тикового дерева покрыты красным бархатом и обрамлены золотыми кистями…

Массивный письменный стол, причудливо инкрустированный, – произведение выдающегося мастера. Его сделали на заказ в Кантоне. Курильницы из Индии, наполняющие комнату ароматом специальной смеси, составленной в Бомбее по личным указаниям Саймона. Возле каминной решетки – достаточно большие, чтобы служить и постелью, подушки, расшитые шелком.

И повсюду драконы – искусно выполненные фигурки свирепых мифических существ восточного фольклора.

Черные, зеленые, красные, золотые драконы, и каждый украшен россыпью драгоценных камней. По всей библиотеке, куда бы ни устремлялся взор, стояли эти фантастические звери с изумрудными и рубиновыми глазами, золотой чешуей, ониксовыми клыками и топазово-шипастыми хвостами.

Саймон чувствовал, что эти фигурки понравятся Эмили…

Откинув голову на алую спинку кресла, он вдыхал горьковатый аромат чая и размышлял о предстоящей свадьбе. Он так и не знал, когда именно пришло к нему решение жениться на Эмили Фарингдон. В его первоначальные планы несколько месяцев назад ничего подобного не входило. Но жизнь, как он понял с годами, имеет обыкновение менять человеческие планы.

Он уже начал мысленно сочинять ответ на письмо Эмили, когда его на редкость безобразный дворецкий объявил о визите леди Араминты Мерриуэдер. Саймон поднялся навстречу энергичной женщине лет пятидесяти. Гостья влетела в комнату, оставляя за собой шлейф дорогих духов.

Леди Мерриуэдер была, как всегда, одета по последнему слову моды. В этот день она облачилась в бледно-голубое платье из тонкой шерсти с длинными, плотно облегающими рукавами и изящными воланами. Ее рост, необычный для женщины, придавал ей царственный вид. Прелестная маленькая шляпка, чуть сдвинутая набок, сидела на самом верху ее начинающих седеть локонов. Ее глаза были того же золотистого цвета, что и у Саймона. Красивое патрицианское лицо горело любопытством и нетерпением.

– Саймон! Едва я успела вернуться в город, как услышала новость о твоей помолвке. С Фарингдон – ни больше ни меньше! Я, разумеется, тут же примчалась. Не могу поверить. Просто поразительно. И хоть бы намекнул. Ты мне должен все об этом рассказать, мой мальчик.

– Тетушка Араминта. – Саймон поцеловал ей руку и предложил присесть поближе к камину. – Я рад, что ты заглянула ко мне. Вообще-то я собирался навестить тебя завтра.

– До завтра я бы не выдержала, – заверила его Араминта. – Так вот, я желаю знать из первых уст, что происходит. Как ты умудрился обручиться с этой Фарингдон?

Саймон слабо улыбнулся:

– Я и сам не вполне понимаю, как все вышло. Мисс Фарингдон чрезвычайно необычное создание.

В глазах Араминты появилось недоверчивое выражение.

– Но ты же слишком умен, чтобы попасться на крючок какой-нибудь энергичной особы.

– В самом деле?

– Конечно. Саймон, не разыгрывай передо мной комедию. Не сомневаюсь: ты что-то замыслил. Ты всегда все просчитываешь. Клянусь, о твоем хитроумии слагают легенды… Но мне-то ты, конечно, доверишься?

Улыбка тронула губы Саймона.

– Ты единственный человек в Англии, кому я полностью доверяю, тетя Араминта. Ты ведь знаешь.

– В таком случае мне ни к чему давать тебе обет молчания. Выкладывай, ты же заранее разработал какой-то грандиозный план, призванный сокрушить шайку вертопрахов Фарингдонов?

– В первоначальный план внесены некоторые изменения, – признал Саймон. – Но главное, я верну Сент-Клер-Холл.