Текст книги "Ловушка для графа"

ГЛАВА 8

Выйдя на улицу, Джеймс приглушенно спросил:

– Нед, что тебя сюда принесло?

– Полученная информация, т сурово отрезал Ротвелл. – У меня нет желания обсуждать это здесь, но завтра утром будь добр пожаловать ко мне в библиотеку и объяснить, если сможешь, какого дьявола ты осмелился сопровождать Лидию и мисс Мак-Друмин в подобный дом.

– Я тут ни при чем, – Джеймс искоса взглянул на Лидию.

– Ротвелл, что за информацию ты получил? – простодушно спросил Томас. – Такая безобидная вечеринка и столько шуму! К твоему сведению, мы с Джеймсом только что прибыли.

– Вижу.

Взгляд, который Ротвелл бросил на обеих девушек, не предвещал ничего хорошего. Лидия совсем сникла, тогда Мэгги набралась храбрости и как можно спокойнее произнесла:

– Сэр, Лидия не виновата. Это моя затея.

– Я это отлично понял, – от ледяного тона Ротвелла в жилах стыла кровь. – Однако и этот вод-рос мы не станем обсуждать на улице. Мой экипаж стоит вон там.

Лидия посмотрела на Мэгги и пробормотала с несчастным видом:

– Нед, мы приехали с Оливером. Он ждет нас у арки и, если не будет знать, что ты забрал нас домой, немного подождет, а потом поднимет тревогу.

– Без сомнения, – согласно кивнул Нед. – Думаю, нам лучше воспользоваться его услугами, так будет быстрее. Кроме того, мне надо кое-что ему сказать.

– Ротвелл, раз тебе не нужна карета, – вмешался лорд Томас, – одолжи ее нам, если не возражаешь, конечно.

– Берите, я не против.

– Спасибо, Нед, – поблагодарил Джеймс. – Ты еще хочешь видеть меня завтра?

Выражение лица Ротвелла слегка смягчилось.

– Поскольку, как я понял, ты явился сюда, чтобы забрать девушек, можешь не приезжать. На оборот, Джеймс, я тебе очень признателен.

– Ерунда. Хорошо, что ты даешь нам карету – не придется идти пешком или тратиться на лодочника.

Молодые люди ушли. Лидия принялась снимать маску, бормоча под нос:

– Вряд ли, Нед, ты и есть тот сюрприз, который обещал Томас. Интересно, что он все-таки задумал?

– Не снимай маску, – приказал Ротвелл. – Сколько людей знает о твоем посещении маскарада?

– Н-никто, – запинаясь, ответила Лидия. – По крайней мере, я не открывала лицо и ни с кем не общалась. Но, возможно, кто-нибудь и узнал.

– Будем надеяться, что нет, – хмуро заметил Ротвелл.

Они почти подошли к арке, когда Мэгги вспомнила, что ждет Оливера.

– Ротвелл, надеюсь, вы не будете винить своего лодочника?

– Конечно, буду, – отрезал он.

– Но, Нед, ты не должен, – горячо заговорила Лидия. – Я едва уговорила его отвезти нас. Накажи меня, если хочешь, но не Оливера.

– Я его предупреждал. Он должен выполнять только мои приказы.

– Должна вас заверить, – негромко сказала Мэгги, – что все равно попыталась бы попасть на этот маскарад. Если бы Оливер отказался нас отвезти, пришлось бы взять экипаж, а это намного опаснее.

Ротвелл промолчал. Мэгги поняла: заступничество еще более сгустило тучи над ее головой. Но ничуть не жалела о сказанном – нельзя, чтобы страдал невинный человек.

Хотя от Эссекс-стрит до дома Ротвелла было недалеко, граф нанял еще одного гребца, чтобы быстрее преодолеть сильное встречное течение. В лодке все, наконец, сняли маски, но из-за присутствия постороннего человека никто не проронил ни слова. Мэгги радовалась небольшой передышке, надеясь, что свежий воздух и умиротворяющий плеск воды немного остудят гнев Ротвелла. Возможно, именно так и было бы, но вот река сделала плавный поворот и, откуда ни возьмись, раздался хор мужских голосов, распевающих серенаду под аккомпанемент струнных инструментов.

– Что за чертовщина? – воскликнул Ротвелл.

– О, должно быть, это и есть сюрприз Томаса! – Лидия растерянно переглянулась с Мэгги. – На верное, он нанял их, чтобы они спели для меня серенаду. Конечно, Нед, это тебе не по нраву, но согласись, это очень романтично!

Мэгги могла поклясться, что услышала рычание Ротвелла, но он не сказал ни слова о поющих молодых людях, медленно проплывавших мимо дома, где, по замыслу Томаса, у окна должна была сидеть Лидия.

Как только они причалили, Ротвелл расплатился с наемным гребцом и повернулся к Оливеру:

– Я поговорю с тобой завтра утром, а пока отправляйся спать.

Граф молча открыл калитку и жестом пропустил девушек вперед. Лидия замешкалась на ступеньках, желая дослушать серенаду, но Мэгги схватила ее за руку и потащила за собой.

Едва они очутились внутри дома, как Лидия принялась горячо благодарить брата за снисходительность к Оливеру, но он взглядом заставил ее замолчать. Лидия оглянулась – к ним спешили Филдз и Фредерик, чтобы забрать шляпу, маску и перчатки графа.

– Лидия, ты можешь отправляться спать, я поговорю с тобой завтра.

– Но…

– Не возражай!

– Хорошо, – Лидия послушно направилась к лестнице. Пройдя несколько шагов, остановилась и через плечо взглянула на Мэгги.

– Пойдем в мою спальню, нам нужно о многом поговорить.

Мэгги охотно пошла бы за подругой, но ничуть не удивилась, когда граф схватил ее за локоть.

– Мисс Мак-Друмин еще не идет наверх, – твердо произнес он. – Так что, Лидия, отправляйся прямо в кровать. Мисс Мак-Друмин, зайдите в библиотеку.

Лидия открыла рот, но потом передумала что-либо говорить и медленно пошла по лестнице в свою комнату, а Мэгги ничего не оставалось, как войти в библиотеку.

Ротвелл не проронил ни слова, пока не отпустил руку Мэгги и не закрыл дверь библиотеки. Затем, не предлагая девушке сесть, разразился гневной тирадой. Слова лились единым потоком, и не было никакой возможности прервать его речь и вставить словечко в свое оправдание. Хотя гнев Ротвелла разительно отличался от гнева ее отца, Мэгги поняла: и в этом случае лучше всего набраться терпения и молча дожидаться момента, когда можно будет попросить прощения и уйти. Но неожиданно для себя почувствовала, что ледяной поток обвинений вызывает непрошенные слезы. Она с трудом преодолела желание расплакаться на глазах у Ротвелла и, собравшись с духом, отважно взглянула ему в глаза. Когда он замолчал, сверля ее стальным взглядом, Мэгги с дрожью в голосе пролепетала:

– Я очень сожалею, что так рассердила вас. Можно мне уйти?

Обычно отец, выпустив пар, милостиво отпускал дочь восвояси, она надеялась, что так будет и с Ротвеллом. Но не тут-то было!

– Разве вам нечего сказать в свое оправдание? —сурово спросил он.

– Я уже извинилась, сэр, – хрипло выдавила девушка. – Не знаю, что еще могу сказать.

– Это не извинение, мисс Мак-Друмин, – тон был вкрадчивым, и это испугало еще больше, чем гнев. – Большую часть своей жизни я прожил с женщиной, считающей откровенность чем-то излишним и привыкшей говорить совсем не то, что думает. Мне часами приходилось сидеть на заседаниях Парламента и выслушивать речи, заставляющие слушателя понимать – выступающий говорит одно, а подразумевает другое.

– Я не понимаю вас, – искренне сказала Мэгги. – Я действительно извинилась!

– Не так, как мне хотелось бы. Вы всего лишь выразили сожаление, что рассердили меня, вот и все! Неужели вы не понимаете – этого недостаточно! – Видя, что девушка обдумывает его слова, мягко продолжил: Возможно, вы захотите объяснить, что побудило вас взять мою сестру на бал якобитов. Вы хотя бы сожалеете об этом или для достижений вашей цели все средства хороши?

Мэгги вздрогнула от подобного обвинения и, стараясь сохранять спокойствие, произнесла:

– Сэр, я совсем не хотела доставить Лидии неприятности. Она моя подруга, и если бы не необходимость…

Ротвелл схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

– Как вы смеете превыше всего ставить свои интересы! Что вы за женщина, если, не задумываясь, поставили под угрозу репутацию невинной молодой девушки, чтобы осуществить какие-то свои цели! Неужели этот маскарад и ваше присутствие на нем стоили погубленной репутации Лидии, которая проявляла по отношению к вам только доброту и великодушие?

– Мы… все время оставались в масках, – Мэгги запиналась, отчаянно борясь со слезами. – Я бы никогда не допустила…

– Не желаю знать, что вы допустили бы или не допустили, – Ротвелл еще крепче сжал ее плечи. – Возможно, вскоре откроется, что Джеймс вовсе не случайно встретился с вами в зале суда и ваше пребывание в моем доме – часть изощренного якобитского заговора! Черт бы вас побрал, мадам! – он опять встряхнул Мэгги за плечи. – Что вы за злодейка!

Глаза девушки налились слезами. После его пальцев, конечно же, останутся синяки, но Мэгги не делала попытки вырваться. Вся энергия уходила в желание усмирить гнев графа.

– Я… не злодейка, уверяю вас. Я не хотела брать с собой Лидию, но вы лишили меня возможности пойти куда-либо самой, и Лидия предложила свою помощь. Возможно, и был способ не допустить, чтобы она пошла вместе со мной, но я не сумела ничего придумать, – все это время Мэгги смотрела только в жилет Ротвелла, но он молчал так долго, что ей пришлось поднять голову и взглянуть в лицо. Проницательный взгляд заставил ее отвести глаза.

Ротвелл отпустил Мэгги и проникновенно произнес, растягивая слова:

– Фактически вы опять твердите, что репутация моей сестры для вас менее важна, чем встреча с якобитами?

– Нет, вовсе нет! – вскричала Мэгги. – Если бы я не считала, что мне совершенно необходимо встретиться с…

– Вот-вот, – сказал Ротвелл, когда она растерянно замолчала, едва не выдав самого главного. – Если вы хотите меня обмануть, то научитесь сначала думать, а потом говорить, поскольку я не глупец, как вы уже могли заметить. Значит, не смогли найти способ уберечь Лидию от этой поездки? Но если бы вы как следует все обдумали, прежде чем начинать действовать, то нашли бы сотню возможностей. Начнем с того, что для встречи с вашими друзьями можно было бы дождаться более благоприятных обстоятельств. Или рассказали бы мне всю правду. Ведь вы уже не отрицаете своего участия в заговоре якобитов?

Слезы Мэгги разом высохли, колени задрожали. До нее наконец дошло, что разговор принимает серьезный оборот. Ротвелл слишком умен и проницателен; кажется, он что-то подозревает, и ей некого винить, кроме себя самой.

Мэгги решила повернуть разговор в другую сторону, даже если это повлечет за собой еще одну гневную тираду.

Сэр, я не могу сказать вам всей правды, и если вы хотите от меня отделаться, не понимаю, почему привезли сюда. Вы могли бы просто-напросто оставить меня у моих друзей.

– О, ваши друзья! – ядовито произнес Ротвелл. – Скорее всего, они отказались бы вас приютить. Смею заверить, в маске или без маски, но я был узнан многими, а теперь попробуйте сказать, глядя мне в глаза, что ваши так называемые друзья, захотят предоставить вам кров, зная вашу связь со мной. Если вы в это верите, то это либо от величайшей глупости, либо вы самая отъявленная лгунья. Вы эгоистичная, безрассудная и глупая, мисс Мак-Друмин. А ваши друзья, должно быть, еще глупее, раз позволяют такой, как вы, принимать участие в тайных делах, где недопустимы опрометчивые поступки и излишняя болтливость. А теперь отправляйтесь спать, пока я совсем не вышел из себя. Вы заслуживаете хорошей взбучки, моя девочка.

Мэгги резко повернулась и бросилась к дверям, не желая, чтобы он понял, что все-таки довел ее до слез. Она уже коснулась дверной ручки, но замерла на месте, услышав ледяной голос:

– Прежде чем вы снова задумаете убежать, знайте: я приказал своим слугам не пускать вас за порог этого дома без моего на то разрешения.

Заливаясь слезами, Мэгги бежала по лестницам и коридорам, не заботясь, что ее могут увидеть. В комнате все напряжение последних дней вылилось в настоящие потоки слез. Она бросилась на кровать и плакала, не переставая, не утешаясь ни мыслью, что ей удалось сохранить свою тайну, ни тем, что все-таки довольно легко отделалась. Выплакавшись, еще долго не могла уснуть.

ГЛАВА 9

Ротвеллу тоже не спалось в ту ночь. И не только из-за стоявшего перед глазами бледного, как мел, лица мисс Мак-Друмин, выслушивающей его отповедь. Ему ведь так и не удалось узнать, что же девушка скрывает, и он горячо надеялся, что в разговоре с ней не допустил досадного промаха.

Кроме всего прочего, его мучила совесть, поскольку впервые в жизни поставил личные интересы выше долга. Ведь он так и не сказал Райдеру, что знал, а точнее, подозревал, где будет проходить маскарад, и не привел за собой целую свору правительственных агентов, которые стали бы шнырять среди гостей, вынюхивая, кто есть кто. А вполне мог это сделать, не подозревая, что Лидия может оказаться в подобном месте.

Однако подозрения насчет мисс Мак-Друмин, которая вполне могла отправиться на Эссекс-стрит, сыграли свою роль. Когда Райдеру прямо в театр доставили срочное сообщение о собрании якобитов под видом маскарада в одном из довольно известных домов Лондона, он не стал сообщать генеральному поверенному, что в его доме уже несколько дней живет ярая якобитка, которая так и рвется встретиться со своими друзьями на Эссекс-стрит.

Воспользовавшись тем, что Райдер отправился в свой кабинет за какими-то бумагами, заехал к нему домой на Вич-стрит и, зная о пристрастии друга к карнавалам, попросил у слуги маску и домино и прямиком отправился к дому леди Примроуз.

Он прекрасно понимал: рано или поздно Райдер обо всем узнает и успокаивал себя, что постарается выведать информацию у мисс Мак-Друмин и предоставит ее генеральному поверенному. Он объяснит Райдеру, что намеренно скрывал от него молодую шотландку, боясь спугнуть, и беспрестанно следил за ней, дожидаясь момента, когда она приведет его прямиком к принцу. И все же опасался, что Райдер не удовлетворится объяснениями и начнет допытываться, почему Ротвелл, забыв о долге перед правительством и королем, приютил у себя якобитку.

Ротвелл снова и снова задавал себе один и тот же вопрос, почему не оставил мисс Мак-Друмин на Эссекс-стрит, и неожиданно понял: эта мысль даже не пришла ему в голову. По мере того как тянулась бессонная ночь, он пытался убедить себя, что заинтересован в ней лишь как в источнике информации.

Наконец все же удалось уснуть. Но проснулся Ротвелл рано, посетил утреннюю службу в часовне, позавтракал в одиночестве, затем отправился в библиотеку заняться текущими делами. Его сводная сестра не из тех, кто рано встает, и раньше одиннадцати ее ждать незачем. Кроме того, Ротвелл не спешил приблизить неприятную сцену выяснения отношений и еще не решил, как наказать Лидию.

Незадолго до одиннадцати Ротвелл услышал, как все три леди отправились в церковь, и вспомнил, что забыл распорядиться насчет отлучек мисс Мак-Друмин в часовню.

Оставалось только надеяться, что девушка не улизнет из-под носа его мачехи. Решив разобраться с Лидией, как только та вернется из церкви, с головой погрузился в работу, но пятнадцать минут спустя Филдз доложил о приходе сэра Дадли Райдера, который тут же и вошел в библиотеку в очень плохом настроении.

Ротвелл встал, поздоровался с другом за руку и указал на кресло возле камина, а сам опять уселся за письменный стол. Райдер отказался от вина, подождал, пока уйдет Филдз, и только потом сказал: – Нед, он здесь, в Лондоне.

– Чарльз?

– Да. Проклятый негодяй обследовал вчера укрепления Лондона и, говорят, обронил фразу, что главные ворота можно взорвать одной петардой. А сегодня утром имел наглость посетить церковь, чтобы быть официально признанным англиканской церковью! Это он-то, у кого брат – католический кардинал! Это было бы смешно, не будь все так ужасно.

– Поправь парик, — Ротвелл лихорадочно обдумывал дальнейшие действия. – Я не могу разговаривать с человеком, который выглядит сумасшедшим. Где он сейчас?

– Господи, если бы я знал! Неужели ты думаешь, что сейчас же не заковал бы его в кандалы?! – Райдер послушно поправил парик. – Чарльз готовится захватить трон и считает нас не более опасными, чем стая гусей. Он нас дразнит, а я ничего не могу с этим поделать. Ты помнишь сообщение, которое принесли вчера в театр? Так вот, говорят, он танцевал на этом проклятом маскараде, ничуть не заботясь, что подвергает себя опасности.

Ротвелл а бросило в жар. Если принц действительно был там, то многое в поведении мисс Мак-Друмин становилось понятным, но теперь, как никогда, понятна и опасность, грозившая Лидии из-за маскарада. К счастью, он прекрасно умел скрывать свои чувства и с нарочитой небрежностью поинтересовался:

– Неужели Чарли из тех, кто обожает наряжаться арлекином или кем-то еще? Никогда бы не подумал. Ты действительно уверен, что он там присутствовал?

Райдер мрачно кивнул и устало вытянул ноги, подавив зевок.

– Hani осведомитель – я тебе о нем говорил, – как только узнал о маскараде у якобитов, сразу догадался, что там будет Чарльз. Но не знал, где именно устраивается бал, а когда обнаружил, что в доме леди Примроуз, без промедления ринулся туда, чтобы самому убедиться в своей правоте. Увидел Чарльза и сразу же послал за нами, но, увы, было слишком поздно. Мои люди застали только виконтессу и несколько задержавшихся гостей. Все прикинулись невинными как младенцы, но леди Примроуз очень нервничала – один из моих парней даже подумал, что ее хватит удар. Как бы то ни было, улик уже не было, и вряд ли кто-то из гостей дал бы против нее показания.

– Даже твой человек?

Райдер поморщился от досады.

– Я же говорил, что не знаю его в лицо. Он вполне мог быть среди тех припозднившихся гостей, но мне от этого мало проку. Так что не знаю, согласился бы он давать показания. Ты не считаешь, что это один из них?

– Судя по получаемой информации, так оно и есть. Обычный слуга не может знать таких подробностей.

– Наши мнения совпадают. Но пока ему не известно местопребывание Чарльза. Мы наблюдаем за Эссекс-стрит, и уверены – принца там нет.

Ротвелл впился в лицо Райдера внимательным взглядом, пытаясь понять, не утаивает ли тот какие-нибудь сведения. Похоже, Райдер еще не слышал, что его друг был на Эссекс-стрит, но, возможно, узнал о Лидии. Впрочем, Райдер питает к ней нежные чувства и, конечно, не станет устраивать гонения. Лицо генерального поверенного выражало крайнюю усталость, и он не выглядел как человек, что-то скрывающий от друга.

– Ты хотя бы поспал немного? – участливо спросил Ротвелл.

– Три часа на ужасно неудобном диване в кабинете. Я послал своих людей прочесать улицы, но сомневаюсь, что они его найдут. У этого выскочки больше нор, чем у самого пропащего ежа, – Райдер зевнул, – Может, пойдем где-нибудь пообедаем? Не хочу идти домой, не могу просто сидеть и ждать, и хотя валюсь с ног от усталости, вряд ли смогу уснуть.

– Может, лучше останешься и пообедаешь с нами? – Ротвелл решил, что лучше всего не выпускать Райдера из виду и держать подальше от Вич-стрит. Хотя бы на то время, пока обдумает свое дальнейшее поведение. – По воскресеньям моя мачеха любит обедать пораньше, часа в два. Тебя это устроит? – Когда Райдер утвердительно кивнул, он встал из-за стола и принес колоду карт. – А пока можем сыграть в пикет.

Райдер сумел сосредоточиться на игре, а вот Ротвеллу это никак не удавалось, и он играл из рук вон плохо. Теперь было ясно: он обвинял мисс Мак-Друмин не в том, в чем следовало. Все оказалось гораздо серьезнее. Захотелось разыскать ее и вытрясти всю душу. Однако понимал: руганью ничего не добьется – она еще больше замкнется. Ротвелл начал серьезно сомневаться, что узнает от девушки важную информацию, – если она была в курсе, что Чарльз Стюарт будет на маскараде, значит, умеет держать язык за зубами, несмотря на привычку говорить не подумав. Надо же! Ни он, ни Лидия даже не подозревали, что на маскараде присутствует принц Чарли! Ротвелл не сомневался: его болтливая сестричка не знала об этом, она никогда бы не смогла удержать в себе подобную новость. Он также не мог представить, что Лидия видела красавчика принца и до сих пор никому об этом не проговорилась. Да, он никогда не простит мисс Мак-Друмин, что та взяла с собой Лидию. Конечно, вполне вероятно, Лидия сама навязалась ей в спутницы. Ротвелл знал, какой она может быть настырной. В таком случае, мисс Мак-Друмин можно только посочувствовать, но, так или иначе, она в ответе за посещение Лидией бала якобитов.

С огромным трудом Ротвелл отогнал тревожные мысли и решил сосредоточиться на игре, но в эту минуту отворилась дверь и в библиотеку заглянула Лидия. Одетая в шелковое платье с цветочным узором, девушка имела одновременно виноватый и соблазнительный вид. Ротвеллу потребовалось время, чтобы вспомнить: он сам велел ей явиться для серьезного разговора.

– О! – вырвалось у девушки, когда она увидела Райдера. Она поприветствовала гостя и продолжила: – Нед, я ожидала увидеть тебя одного. Райдер вскочил и поклонился девушке, а Ротвелл сказал:

– Дорогая, мы сможем поговорить позже. Райдер останется у нас на обед.

– Замечательно, – Лидия обмахивалась веером. – Осмелюсь сказать: раз вы осчастливили нас своим присутствием, сэр, мне срочно нужно подняться наверх, чтобы привести себя в порядок, – с этими словами она удалилась.

Ротвелл опять попытался сосредоточиться на игре, но мысли по-прежнему были далеко, и он проиграл. Когда дворецкий объявил, что обед готов, Ротвелл воспринял известие с огромным облегчением и даже радостью, поскольку так и не решил, как поступить с мисс Мак-Друмин и сестрой и стоит ли признаться Райдеру во всем прямо сегодня или подождать до лучших времен.

Мисс Мак-Друмин, Лидия и мачеха ждали мужчин в главной гостиной. Ротвелл представил друга гостье из Шотландии и по его взгляду понял – тот сразу же узнал фамилию. Но Райдер не стал проявлять излишнее любопытство, только сказал, что счастлив познакомиться. Мисс Мак-Друмин держалась великолепно, только побледнела, узнав, что перед ней генеральный поверенный. Но, похоже, кроме Ротвелла, этого никто не заметил, а если и заметили, то, скорее всего, приписали застенчивости. Тем не менее Ротвелл отлично понимал: до объяснений с Райдером осталось совсем мало времени, ведь теперь его друг знает, кто находится у него в доме.

Во время обеда велась непринужденная беседа, но Ротвелл отметил необычную молчаливость мисс Мак-Друмин. Она вступала в разговор, лишь когда обращались непосредственно к ней, и почти не отрывала глаз от тарелки. Бледно-голубое шелковое платье простого, на первый взгляд, покроя, но сшитое по фигуре, выгодно подчеркивало тонкую талию и нежную грудь. Но, по мнению Ротвелла, цвет не слишком подходил девушке. Зеленая шаль, в которой он увидел ее впервые, была гораздо больше к лицу. Бледно-голубой цвет не гармонировал с глазами, они теряли зеленоватый отблеск и казались желтыми, почти как у кошки. Девушка все еще была очень бледна, но щеки порозовели, когда она поймала на себе взгляд Ротвелла и тут же опустила глаза. Интересно, догадывается ли она, что ему есть что еще сказать ей? Как хорошо, что Райдер полностью занят Лидией, иначе он непременно заметил бы, что с молодой шотландкой что-то не так.

А Лидия, похоже, всерьез решила вскружить голову бедному Дадли; кажется, это чрезвычайно радовало леди Ротвелл, поскольку она весь обед пребывала в приподнятом настроении и всего лишь один раз упомянула, что не мешало бы и Джеймсу получить какой-нибудь из отцовских титулов, а то все досталось Ротвеллу. Райдер, привыкший к подобным замечаниям, уклонился от обсуждения этой темы и перевел разговор в другое русло. В общем, к огромному удовлетворению Ротвелла, обед прошел в более приятной атмосфере, чем он ожидал.

Когда Лидия лукаво предложила сэру Дадли пройтись с нею и мисс Мак-Друмин по парку, Ротвелл поспешно сказал:

– Мне нужно обсудить с мисс Мак-Друмин нечто важное, дорогая, но, не сомневаюсь, Райдер с большим удовольствием прогуляется с тобой.

Он заметил, что Райдер слегка опешил, но тут на выручку поспешила леди Ротвелл:

– Неужели ты позволишь своей сестре гулять с холостым джентльменом в общественном месте?

– Уверяю вас, мадам, Райдеру можно доверять, но если вас так беспокоит репутация Лидии, он будет рад вашему обществу, или Лидия может взять с собой, горничную, – он понимал: не нужно давать Лидии шанса сболтнуть что-нибудь лишнее насчет вчерашнего вечера. Ротвелл решил сам поговорить об этом с Райдером, когда тот вернется с прогулки, и приказал одному из лакеев; – Позови горничную леди Лидии и принеси для леди теплую накидку, – потом повернулся к мисс Мак-Друмин: – Бели вы закончили с обедом, идемте в библиотеку.

– Конечно, сэр, – девушка грациозно поднялась из-за стола.

Увидев, что Лидия наблюдает за ним с видимой тревогой, решая, стоит ли оставлять подругу на растерзание, Ротвелл выдавил улыбку.

– Полагаю, дорогая, ты ни на шаг не отпустишь от себя Тильду, и твоя мама будет уверена, что Райдер не допустит никаких вольностей… даже на словах!

– Безусловно, он ничего подобного не допустит, – Лидия кисло улыбнулась брату, и Эдвард по ее лицу понял: она больше не переживает за подругу.

Ротвелл насмешливо улыбнулся Райдеру и со словами «Только после вас, мисс Мак-Друмин» удалился.

Мэгги шла, высоко подняв голову и, казалось, ничуть не боялась предстоящего разговора. Ротвелл все же подозревал, что девушка нервничает, и это, на его взгляд, естественно, поскольку теперь знал наверняка: ей есть что скрывать. Однако после вчерашнего разговора сделал для себя соответствующие выводы и сегодня решил постараться не дать волю гневу, а наоборот, разговаривать как можно мягче. Узнав от Райдера о присутствии на маскараде Чарльза Стюарта, он ужасно разозлился и начал еще больше винить во всем мисс Мак-Друмин. До сих пор ему некогда было организовать ее отъезд, но теперь это нужно сделать как можно быстрее. Почему-то мысль об отъезде девушки вовсе не радовала, но Ротвелл не мог размышлять над этим, поскольку они уже вошли в библиотеку.

Пока он собирался с мыслями, Мэгги первая начала разговор:

– Мне следовало бы знать, сэр, что среди ваших друзей есть генеральный поверенный. Могу ли я предположить, что вы ничего ему обо мне не сказали, судя по его сердечной манере?

– Не сказал, хотя он узнал вашу фамилию.

– Что еще вы расскажете?

– Пока не решил, – Ротвелл не ожидал, что девушка начнет задавать вопросы, полагая, что, как и прошлым вечером, она будет молчать, предоставив ему вести беседу. Вопросы заставили его еще острее почувствовать свою вину перед Райдером. Возникло чувство, словно он защищается, и это совсем не нравилось.

Мэгги глубоко вздохнула и отвернулась.

– Что произойдет, если сэр Дадли узнает о посещении Лидией якобитского маскарада?

Ротвеллу показалось, что девушка произнесла это с неким подтекстом. Забыв о намерении сохранять хладнокровие, он резко схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Как вы смеете пытаться меня шантажировать! – прорычал он. – Разве недостаточно, что ваши действия вынуждают меня отослать Лидию в родовое поместье ради ее безопасности? Как вы смеете дразнить меня тем, что сами вовлекли ее в эту авантюру! Сначала сбили с пути истинного, а теперь собираетесь рассказать об этом властям? О Господи, никогда не думал, что вы можете так низко пасть!

– Клянусь, я не собиралась этого делать! – Мэгги побледнела еще больше, плечи напряглись. – Нет… никогда! – голос прервался, глаза наполнились слезами.

– Не думайте, что можете разжалобить меня, – Ротвелл все же отпустил плечи девушки, злясь на себя, что так быстро потерял контроль над собой. Почему ей так легко удается привести его в ярость? Что за сила скрыта в этой женщине?

Мэгги подавила слезы.

– Должно быть, вы считаете меня презренным существом, если обвиняете в столь страшных вещах.

Ротвелл внимательно смотрел ей в лицо. Похоже, своими словами он действительно причинил ей боль.

– Я не презираю вас, от ярости не осталось и следа. – Если я неправильно вас понял, прошу меня извинить. В свое оправдание могу только сказать, что ваш вопрос действительно можно понять двояко.

– Возможно, – согласилась Мэгги, – но уверяю, я только беспокоюсь, что сэр Дадли может случайно узнать о присутствии Лидии на балу якобитов. Я никогда бы не предала ее ради собственной выгоды.

– Но вы уже это сделали, – Ротвелл твердо намеревался заставить девушку понять, что она натворила. – Ваше предательство поставило под угрозу дальнейшую судьбу Лидии и, конечно же, вы действовали исключительно в своих интересах, – надеясь выудить признание, он придал голосу необычайную мягкость.

Однако Мэгги, как и многие другие до нее, уже научилась не доверять подобной мягкости. В широко раскрытых глазах читалось лишь беспокойство.

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила она.

Не спуская с девушки проницательного взгляда, Ротвелл задал прямой вопрос:

– С какой целью вы ходили на маскарад?

– Я… уже говорила – увидеться с леди Примроуз.

– Полагаю, чтобы заверить, что вы находитесь в полной безопасности?

Мэгги закусила губу.

Эдвард взял девушку за подбородок, чтобы она не смогла отвернуться от его взгляда.

– Вы ходили туда, чтобы встретиться с кем-то еще, гораздо более важным, чем леди Примроуз?

В ее глазах промелькнул страх, она опять побледнела, но не пыталась отвести взгляд. Облизнув пересохшие губы, сказала:

– Я не понимаю, о ком вы говорите…

– Лгунья.

Щеки Мэгги зарделись, в глазах зажегся огонь. Она открыла рот, чтобы опровергнуть обвинение, но тут же закрыла. Затем, глядя ему в глаза, твердо произнесла:

– Прошу прощения, сэр, вы вправе меня так называть, но я связана клятвой и больше ничего не скажу.

В душе Ротвелла шевельнулось нечто вроде уважения к подобной стойкости. Он отпустил подбородок Мэгги.

– Облегчу вашу задачу. Я знаю, как, впрочем, и сэр Дадли, что на маскараде был Чарльз Стюарт, желавший обеспечить поддержку давно проигранному делу, – последние слова он произнес с особым нажимом, ожидая, что она начнет возражать.

Но возражений не последовало. Мэгги слегка нахмурилась:

– Их всех арестуют?

Ротвелл немного подумал, прежде чем ответить:

– Не хочу опять неправильно истолковать ваш вопрос, поэтому уточняю: вы спрашиваете, были ли проведены аресты или собираются ли арестовать вас?

Мэгги удивленно подняла брови.

– О, сэр, я полагаю, для меня самая большая угроза исходит от вас. И считаю, вы достаточно могущественны, чтобы защитить Лидию и Джеймса, если против них будут выдвинуты обвинения. Сейчас меня больше всего волнует судьба присутствовавших на маскараде – леди Примроуз и ее гостей.

– Аресты вообще не были произведены, но не думайте, моя власть не так велика, чтобы защитить любого, кого обвинят в государственной измене. Здесь не будет играть роль, кто изменник и кем он мне приходится. Я ничего не смогу сделать. Более того, многим не понравились мои выступления в защиту некоего шотландца, участника восстания. В конце концов его отпустили, но кое-кто затаил злобу и при случае сразу же припомнит мне связи с якобитами.