Текст книги "Брачная ночь с графом"

Глава 8

И только взвесив, произносишь слово.

У. Шекспир. Отелло, акт III, сцена 3

– Доброй ночи! – крикнула Кэтрин и помахала Пенни, усаживавшейся в карету.

– Это последняя из наших гостей? – спросила леди Лиола, стоявшая рядом с племянницей на ступеньках перед парадным входом.

– Из наших – да, – ответила Кэтрин, взглянув на противоположную сторону улицы. – А кое-кто из гостей дяди Куиллсбери еще здесь. Я вижу три кареты, ожидающие хозяев. Но, может быть, там есть еще и те, которые не видно отсюда из-за кустарника.

– Наверняка герцог уже скоро будет готов ко сну и погонит их всех прочь, – проворчала тетушка. – И вообще, не будем за него волноваться. Давай вернемся в дом, и ты расскажешь мне о своей беседе с печально известным графом Грейхоком. Знаешь, я ведь только сегодня утром узнала, что он вернулся в Лондон. Но я понятия не имею, как долго он уже здесь. Разумеется, я отправила ему приглашение, хотя никак не предполагала, что он ответит согласием. Более того, он ответил немедленно – прислал записку, представляешь?

«Вероятно, потому, что изголодался по вкусной еде», – мысленно улыбнувшись, подумала девушка. А тетя, немного помолчав, добавила:

– И я решила посадить его рядом с тобой.

– Но почему вы так решили? – полюбопытствовала Кэтрин.

– Ну… так было легче всего избежать нарушения всей моей системы размещения гостей, – ответила леди Лиола. Снова помолчав, она заявила: – Но сейчас я думаю, что, возможно, ошиблась. Наверное, не следовало сажать его рядом с тобой.

– Почему вы так считаете? – спросила Кэтрин, хотя была уверена, что знала ответ на этот вопрос; она видела, как леди Литтлхевен склонилась к уху тетушки и довольно долго что-то ей говорила.

Тетя пристально посмотрела на нее своими проницательными зелеными глазами. Потом тих спросила:

– Так вы с графом и в самом деле обменялись тарелками?

Кэтрин поставила бы все свои карманные деньги на то, что тете про них насплетничала вдовствующая графиня Литтлхевен. Тем не менее она спросила:

– Кто вам об этом доложил? Леди Литтлхевен или миссис Хеншо?

– Обе, – последовал ответ.

«О господи»! – мысленно воскликнула девушка. Что ж, теперь ей придется признаться в столь вопиющем нарушении приличий.

– Простите меня, тетя, – пробормотала она. – Я знаю, что не должна была этого делать. А в свое оправдание могу сказать только одно: я предложила лорду Грейхоку свою тарелку, совершенно не подумав о последствиях.

– Это очевидно, дорогая. Я сделала все возможное, чтобы хоть как-то… сгладить твой промах. Сказала, что ты, наверное, заметила скол на фарфоре графа, поэтому не могла позволить ему есть с поврежденной тарелки. Звучит вполне правдоподобно, не так ли?

Кэтрин невольно рассмеялась.

– Тетя, как вам удалось стать такой находчивой?

– С возрастом, дорогая. В жизни мне много с чем доводилось столкнуться. Только вот ума не приложу, с какой стати ты это сделала… Действительно, зачем тебе это понадобилось?

Тетя Кэтрин была не только находчивой, но еще и любопытной. Но как же отвечать на ее вопросы о лорде Грейхоке? Ведь она и так уже дважды за этот вечер подверглась строгому допросу со стороны Мелбы, Маделин и Пенни, а также и других леди, оставшихся на кофе. К тому же в гостиной дамы непрестанно говорили про графа, и все гадали, что же за причины вынудили его вернуться в столицу после столь долгого отсутствия. И большинство дам были уверены: лорд Грейхок приехал в Лондон, чтобы подыскать себе новую графиню. К счастью, Кэтрин и в гостиной удавалось успешно уклоняться от расспросов о графе, но от леди Лиолы не так-то легко было отделаться.

– Дело в том, что он уже съел свою порцию, но все еще казалася голодным, – ответила девушка, решив, что лучше всего говорить правду.

Тетушка уставилась на нее в изумлении.

– Казался голодным? Дорогая, какая нелепость! Как такое может быть?

– Тетушка Ли, мне очень жаль, но что сделано, то сделано. Теперь мне остается только умолять вас простить меня.

– Да-да, разумеется. Но сейчас дело не в этом. – Тетя протянула руку и ласково погладила Кэтрин по щеке. – Видишь ли, хорошо зная леди Литтлхевен… В общем, боюсь, что этот инцидент появится в бульварных газетах. И герцог станет спрашивать меня, почему твое имя упоминается в светской хронике, но не в связи с помолвкой.

Казалось, тетушка Ли очень расстроилась, и теперь Кэтрин ужасно сожалела о своей дурацкой выходке за ужином. Но как же объяснить свой нелепый и странный поступок?

Собравшись с духом, девушка проговорила:

– Мне просто придется сказать дяде Куиллсбери, что сплетни – неизбежная часть поисков подходящего мужчины для вступления в брак, вот и все.

– Такой ответ не удовлетворит герцога, дорогая. А теперь давай все-таки вернемся в дом. У меня уже мерзнут ноги.

– Тетушка, можно я постою здесь еще немного? Я знаю, сейчас холодновато, – но посмотрите, какая большая и яркая сегодня луна. К тому же на небе – ни облачка. Обещаю, что не задержусь слишком долго.

Тетя Ли не стала смотреть на небо. Зато долго и пристально вглядывалась в лицо Кэтрин. После чего произнесла:

– Что-то подсказывает мне, что ты хочешь постоять здесь, чтобы немного помечтать под луной о лорде Грейхоке. Я права?

– Он не похож ни на одного из знакомых мне джентльменов, – тихо сказала девушка, не опасаясь ни осуждения, ни насмешек.

– О, это о многом говорит, дорогая, – заметила тетушка. – Ведь ты вращаешься в свете уже более двух лет и знакома почти со всеми достойными внимания холостяками. А также со многими итальянскими графами, посещавшими Лондон. Знаешь, должна признаться: усаживая графа Грейхока рядом с тобой, я даже не предполагала, что он окажется первым джентльменом, которому удастся пробить твердую раковину, в которой ты прячешься.

Кэтрин не знала, что на это ответить. Но разве она прячется в твердой раковине? Да, в прошлом она отвергала всех джентльменов, проявлявших к ней интерес, но больше уже не сможет так поступать. Ведь она обещала герцогу, что выберет себе мужа до конца этого сезона.

– И не предполагала, что ты сумеешь снискать расположение этого мужчины, – продолжала тетушка.

Что ж, Кэтрин готова была признать, что граф действительно очень ее заинтересовал. И девушка в очередной раз подумала: «А не добавить ли его к списку кандидатов – даже несмотря на то, что он любит танцевать?»

– Граф очень красивый мужчина, – заметила она.

– Да, верно, – кивнула тетя.

– А как хорошо вы его знаете?

– Мы прежде встречались, конечно же, но я его… в общем-то, не знаю.

– Но вы ведь слышали сплетни о нем, после того как он покинул Лондон? – допытывалась Кэтрин.

– Разумеется, дорогая. Мы все их слышали, и все прекрасно его понимали. – Леди Ли помолчала. – Что ж, хорошо, оставайся здесь и помечтай, пофантазируй. Надеюсь, реальный граф Грейхок будет соответствовать тому образу, который нарисовало твое воображение сегодняшним вечером. Не задерживайся слишком долго.

– Спасибо, тетушка. Не буду.

Когда тетя вошла в дом, Кэтрин поплотнее запахнула бархатную шаль у горла и немного прошлась по выложенной камнем дорожке, покинув ярко освещенное фонарем пространство у входа. Она была рада одиночеству и прохладному свежему воздуху. И, конечно же, ей хотелось немного поразмышлять о графе и о тех мгновениях, когда руки их неожиданного соприкоснулись.

К счастью, миссис Хеншо и леди Литтлхевен ничего не сказали ей по поводу нарушения этикета и продолжали спокойно беседовать до тех пор, пока дядя Куиллсбери не подал знак, что ужин окончен.

После этого все джентльмены удалились с герцогом в библиотеку, чтобы выпить бренди и обсудить последние деловые и политические новости. А дамы вслед за Кэтрин и ее тетей перешли в гостиную, чтобы угоститься кофе, вином и последними светскими сплетнями. Главной же темой для всех леди был граф Грейхок.

И, конечно же, Кэтрин тотчас окружили подруги, чтобы расспросить о ее разговоре за ужином с красавцем графом. Но она заявила, что лорд Грейхок большую часть времени беседовал с леди Литтлхевен и миссис Хеншо. Потом Пенни и Маделин приперли миссис Хеншо к стенке, но и на сей раз ничего не узнали – эта дама говорила в основном о себе, а вовсе не о графе.

Что же касается Кэтрин, то она испытывала весьма противоречивые чувства, когда общалась с этим джентльменом. Хотя она почти ничего о нем не знала, ей почему-то казалось, что она знает его очень хорошо. При этом он вызывал у нее необычную смесь эмоций и ощущений – каким-то образом ему удалось ошеломить ее, очаровать и смутить. Более того, он заставил ее смеяться, а также… Ох, ей никак не удавалось забыть о тех волнующих и головокружительных чувствах, которые захлестнули ее, когда их руки соприкоснулись. Да ей и не хотелось о них забывать.

Кроме того, Кэтрин охватил незнакомый ей доселе страх, от которого она никак не могла избавиться. А может, граф и в самом деле испытывал те же восхитительные чувства, которые переполняли ее? Ей казалось, что испытывал, но это вовсе не означало, что он действительно чувствовал то же, что и она.

Тут парадная дверь отворилась, и Кэтрин оглянулась. В следующее мгновение сердце ее замерло, а затем учащенно забилось – так случалось всегда с тех самых пор, как она впервые увидела лорда Грейхока. Он вышел из дома, надевая плащ на ходу. Глядя на него издали, девушка подумала: «Какой же он высокий, какой красивый и мужественный…»

Граф не видел ее, так как она стояла в отдалении, посреди погруженной в полумрак дорожки. Надев шляпу, лорд Грейхок начал спускаться по ступенькам, потом замедлил шаг и, остановившись, внезапно снял шляпу, которую только что надел. После чего пристально взглянул на девушку. И в тот же миг Кэтрин ощутила странное покалывание в грудях и жар в низу живота. Когда же граф размашистым шагом направился к ней, сердце ее заколотилось еще быстрее.

Глава 9

Так и быть, попытаю счастья в третий раз.

Я верю в нечет и всегда ставлю на нечетные числа – говорят, счастье их любит.

У. Шекспир. Виндзорские насмешницы, акт V, сцена 1

– Мисс Райт, с вами все в порядке? – спросил лорд Грейхок.

– Да, разумеется, – ответила она, непроизвольно сжимая пальцы на рукояти трости. – А почему вы спросили?

– Должно быть, потому, что уже далеко за полночь, а вы здесь, стоите одна, снаружи… – Он остановился перед ней и сделал вид, будто осматривается. – Вы что, и в самом деле одна? – Граф взглянул на нее с улыбкой.

– Теперь уже нет. – Кэтрин тоже улыбнулась. – Вы ведь здесь, не так ли? Знаете, сегодня такая прекрасная ночь, и мне захотелось полюбоваться небом, прежде чем отправиться спать.

Граф затолкал перчатки в карман плаща и проговорил:

– Вам следовало бы одеться потеплее, ведь сегодня довольно прохладная ночь.

Кэтрин взглянула на свою черную бархатную шаль, которую придерживала у горла затянутой в перчатку рукой. На ней было тонкое платье, а ее изящные туфельки не были предназначены для прогулок вне дома. Она, конечно же, уже замерзла, но ей не хотелось признаться в этом графу.

– Да, милорд, действительно холодновато, но не слишком. Кроме того, я не собиралась оставаться здесь надолго. Тетушка Ли только что вернулась в дом, и я чувствовала себя в полной безопасности, находясь совсем недалеко от своей парадной двери. Кроме того, я не сомневаюсь: если бы на меня напал какой-нибудь случайно зашедший сюда злоумышленник, кучера нескольких карет, все еще остающихся у дома, услышали бы мои крики и бросились бы мне на помощь. – Решив подразнить графа, девушка посмотрела на него с подозрением и добавила: – Так что, милорд, если вы имели намерение приставать ко мне, то лучше вам отказаться от этой идеи.

Лорд Грейхок рассмеялся.

– Вам не потребуется звать на помощь дремлющих кучеров, мисс Райт. Обо мне многое говорят, но я вовсе не дурак. И я не сомневаюсь, что вы сумели бы поставить меня на место, попытайся я заставить вас сделать что-либо против вашей воли.

– Во всяком случае, я постаралась бы.

Он подступил к ней на шаг ближе.

– Тогда, может быть, мне следует испытать вашу стойкость и мужество, мисс Райт?

Кэтрин снова улыбнулась.

– Я не могу, как ни прискорбно, сравниться с вами в остроумии или в искусстве спора, милорд.

– В том, что вы только что сказали, мисс Райт, нет ни капли правды. Но в любом случае, независимо от предмета нашей дискуссии, вы достойный оппонент. – Теперь голос графа звучал чуть хрипловато и был полон интригующей теплоты.

И тут Кэтрин снова подумала о той незримой связи, которая то и дело возникала между ними. Но чувствовал ли граф эту связь?

– Выходит, наши пути пересеклись в третий раз за этот вечер, – пробормотала она.

Он утвердительно кивнул.

– Думаю, что так. Возможно, есть что-то в старинной примете, которая гласит: «На третий раз повезет».

Девушка пожала плечами.

– Для вас – может быть. Но боюсь, мое везение столь же эфемерно, как явление чуда.

– Я думал то же самое, пока не увидел вас, стоящую здесь, прямо передо мной.

– Полагаю, совсем не трудно увидеть кого-либо трижды за вечер на скромном званом ужине, милорд.

– На скромном? Неужели вы считаете, что ужин на тридцать гостей – такой уж скромный?

Кэтрин тихонько рассмеялась.

– Видите ли, милорд, герцоги имеют обыкновение даже самые незначительные дела устраивать с размахом. А вам не понравилось? Обычно джентльмены не покидают библиотеку дяди Куиллсбери так рано.

Тут граф оторвал взгляд от ее лица и уставился в ночное небо. У Кэтрин возникло чувство, что он вспоминал о чем-то важном для него, поэтому она молчала. Но он вдруг снова посмотрел ей в глаза и тихо произнес:

– Было время, когда я поглощал спиртное в огромных количествах. Теперь эти дни позади. И знаете, я обнаружил, что сплю намного лучше, если воздерживаюсь от излишнего употребления бренди. Так что я счел за лучшее удалиться.

Кэтрин была приятно удивлена тем обстоятельством, что граф позволил ей заглянуть в его прошлое.

– Со мной происходит то же самое, – призналась она. – Стоит мне выпить больше одного бокала шампанского за вечер – и у меня начинает болеть голова, а потом я очень плохо сплю.

– А знаете, так происходит потому, что все эти пузырьки, которые вы выпиваете, направляются прямо вам в мозг и начинают там лопаться.

Кэтрин с сомнением покачала головой.

– И вы даже не улыбнулись?.. Но ведь это совершенно антинаучно… и в высшей степени возмутительно. Впрочем, вы сами об этом знаете. И вам не заставить меня поверить, будто это правда. Так что и не пытайтесь.

Граф коротко рассмеялся.

– Хорошо, договорились. Что ж, тогда давайте сменим тему и поговорим о чем-нибудь более серьезном. Мне кажется, вы о чем-то грустили, когда я увидел вас возле танцевальной площадки сегодня вечером. О чем вы думали?

Губы девушки округлились в беззвучном «ох», после чего она сказала:

– Грустила?.. Не уверена, что так и было.

– Зато я уверен.

– Что ж, вы ошиблись. Я не подвержена состояниям подобного рода.

– Тогда расскажите мне, о чем вы думали.

Рассказать ему, о чем она думала? Ни за что в жизни! Не могла же она сказать ему, что у нее имеется целый список предполагаемых мужей и что она разглядывала танцующих джентльменов, пытаясь определить, кому из них нравится такое времяпрепровождение, а кому нет.

– Нет, я вам ничего не скажу, – ответила она и тихо рассмеялась. – Но вы не отстанете, не так ли?

– Да, конечно. Ведь это ничем не грозит.

– Вам – возможно.

– А вам, мисс Райт?

– Ох, милорд, это сугубо личный вопрос, – с улыбкой ответила девушка. – И неужели после всего, что мы говорили раньше насчет расспросов о личном, вы без зазрения совести спрашиваете меня, о чем я думаю? Скажите, вы не испытываете сомнений, задавая мне подобные вопросы?

– Ни малейших, – заявил граф. – Иначе как я узнаю то, что мне хотелось бы знать? А я хочу узнать вас получше, мисс Райт.

– Хорошо, милорд, – кивнула Кэтрин, внезапно осмелев. Вскинув подбородок, добавила: – Что ж, откровенность на откровенность, как говорится. Но если я отвечу на ваш личный вопрос, то вам придется ответить на мой. Согласны?

Сказав это, Кэтрин тотчас же почувствовала перемену в настроении графа. Тень сомнения промелькнула на его красивом лице – он явно колебался. Но почему? Ведь сам он был так настойчив в желании разузнать о ней побольше… Она думала, что граф с радостью ухватится за любую возможность расспросить ее, а он… Как странно…

Тут он пристально посмотрел ей в глаза и проговорил:

– Мне трудно на это согласиться, мисс Райт.

Кэтрин пожала плечами.

– Дело ваше, милорд. Решайте, согласны вы или нет. Вы же говорили, что хотите узнать обо мне побольше… – добавила она с улыбкой.

Граф так долго медлил с ответом, и Кэтрин уже не сомневалась: он решил отступиться. Но тут он вдруг спросил:

– Значит, это все-таки вызов?

– Если вы именно так на это смотрите, то да, наверное. Но я считаю, что это просто способ узнать друг о друге немного больше.

– В самом деле? – Он нахмурился. – Я не очень-то готов к откровенности, мисс Райт.

Она подавила короткий смешок.

– Это очевидно, милорд. И мне понятна ваша нерешительность. – Однако Кэтрин не собиралась сдавать позиции. – Итак, выбор за вами. Но если вы откажетесь отвечать, то и я не буду.

Лорд Грейхок ненадолго задумался, потом едва заметно кивнул.

– В таком случае, мисс Райт… Что ж, задавайте свой вопрос.

Девушка взглянула на него с удивлением.

– Вы пожелали уступить первенство мне? Как настоящий джентльмен, не так ли? И вы не боитесь, что я откажусь выполнять свою часть соглашения?

Кэтрин молча ждала ответа. А граф, казалось, прожигал ее взглядом своих проницательных глаз. Молчание затягивалось, и Кэтрин уже была готова отказаться от соглашения, но тут он тихо проговорил:

– Меня совсем не волнует, сдержите вы свое обещание или нет. Меня больше тревожит другое… Я не уверен, что смогу откровенно ответить на ваш вопрос.

Глава 10

Сядь здесь, со мной… Тебя я зацелую.

У. Шекспир. Венера и Адонис

И в тот же миг Кэтрин поняла, что разговор их становится очень и очень серьезным. А ведь она до сих пор не знала, о чем спрашивать. Хотя… Она вдруг поняла, какой задаст вопрос.

– Итак, милорд, я начинаю. Скажите, почему вас называют «чудовищем»?

Граф недоуменно вскинул брови.

– Чудовищем? Хм… это для меня новость. Я ничего об этом не знал.

Кэтрин в растерянности молчала. Признание графа поразило ее. Она-то полагала, что он знал о сплетнях, ходивших в свете после смерти его жены.

Порыв свежего ветра прижал к ее щеке выбившуюся прядь, и Кэтрин вдруг осознала, что уже не мерзнет – оказывается, ей стало теплее рядом с графом. Она отпустила шаль, которую удерживала у горла, и заправила за ухо непослушную прядь.

– Видите ли, милорд, ходят слухи, что вы разрушили почти все в своем доме в ту ночь, когда умерли ваша жена и ребенок. Это правда?

Глаза графа оставались спокойными, но она поняла, что ее вопрос взволновал его – потому что он судорожно сглотнул. И сейчас она не сомневалась, что он уже жалел о заключенном с ней соглашении. Ей вдруг захотелось сказать ему, чтобы он не отвечал, чтобы забыл о соглашении. И все же она промолчала.

– Но ведь это уже второй ваш вопрос, мисс Райт, – произнес он наконец тихим голосом.

Она кивнула.

– Да, второй. Потому что вы не смогли ответить на первый.

Он молча опустил взгляд на свою шляпу, которую вертел в руках. Снова сглотнув, сказал:

– Что ж, вы правы. Поэтому отвечаю на ваш второй вопрос… Да, это правда.

Кэтрин тихо вздохнула. Она-то ожидала, что он станет опровергать все эти рассказы о нем.

– Теперь моя очередь, – сказал граф. – Скажите, мисс Райт, вы когда-нибудь пробовали танцевать?

Она облизала губы, внезапно почувствовав, что они пересохли.

– Ну, на этот вопрос очень легко ответить, милорд. Нет.

– Не хотите ли попытаться?

– Но это уже два ваших вопроса.

– Вы тоже задали два, – напомнил граф.

Да, действительно. Не его вина, что он не знал, как его прозвали в свете.

– Нет, милорд, не хотела бы. А впрочем… Наверное, все-таки хотела бы. Но разве не очевидно, что я не могу танцевать?

В его глазах вдруг появилось странное выражение, которого она не видела прежде. А затем он подступил к ней почти вплотную и тихо сказал:

– Я уверен, что сумею научить вас.

– Сумеете?.. – пробормотала Кэтрин. Он что, насмехался над ней? Может, он и впрямь чудовище? Разве он не понимал, как больно ей говорить о своем увечье? О боже, она ведь ни шагу не может сделать без трости…

Холодная дрожь пробежала по ее телу, и она снова поплотнее закуталась в шаль, зажав ее рукой у горла.

– Нет, милорд. – Опершись на трость, Кэтрин на шаг отступила от графа. – Вы не имеете права даже предполагать, что сможете это сделать.

– Может быть, не кадриль, но я мог бы научить вас танцевать вальс. Медленный. Я держал бы вас крепко, но вполне пристойно и осторожно направлял бы вас.

– Я сказала «нет». А теперь извините меня. Уже поздно. Я должна вернуться в дом.

Лорд Грейхок взял ее за руку повыше локтя, когда она попыталась пройти мимо него, и удержал.

– Поверьте, я знаю, что смогу научить вас, мисс Райт. Прямо здесь, прямо сейчас. Если, конечно, вы позволите…

Девушка попыталась вырваться, но граф сжал ее руку еще крепче, давая понять, что она никуда не уйдет, пока он ее не отпустит.

Тяжело вздохнув, Кэтрин прошептала:

– Нет, милорд, я не могу…

Граф протянул ей вторую руку и проговорил:

– Доверьтесь мне, мисс Райт.

– Довериться?.. – переспросила она с дрожью в голосе.

– И отдайте мне трость, – добавил он.

Его упорство и дерзость поразили Кэтрин. И она внимательно посмотрела на него. Лунный свет высвечивал мужественные черты его лица. А глаза его… Ах, какие чудесные глаза… Но почему же он решил, что сможет научить ее танцевать? И зачем ему это?

Девушка снова попыталась вырваться.

– Милорд, отпустите меня, – прошептала она. – Вы поступаете жестоко без всякой причины. Вы же знаете, что я не могу танцевать.

– Я этого не знаю. И раз вы даже не пробовали, то тоже не знаете наверняка. Вам предстоит сделать выбор, мисс Райт. Или вы отдаете мне трость, или я поцелую вас.

Кэтрин замерла, глядя на графа с недоверием. Поцеловаться с этим мужчиной? О боже!..

– Но мы ведь практически не знаем друг друга, – пролепетала девушка.

– Мне вы не кажетесь незнакомкой, – возразил граф. – У меня такое чувство, будто я давно уже вас знаю.

Довольно долго они молча смотрели друг другу в глаза. «Как странно… – думала Кэтрин. – Мне он тоже не кажется чужим…»

– Вы не сделаете этого, – сказала она.

Лорд Грейхок склонился к ее лицу.

– Конечно, сделаю, мисс Райт. Ведь мне весь вечер хотелось поцеловать вас.

Он хотел поцеловать ее? Кэтрин еще крепче сжала в руке трость. У нее перехватило горло, и она не могла вымолвить ни слова.

– Вы предпочитаете, чтобы я поцеловал вас? Или откажетесь от своей трости? – спросил граф.

Кэтрин по-прежнему молчала, пытаясь осмыслить его слова. И тут вдруг ее охватила дрожь, и она остро ощутила близость этого мужчины. Хотя он, наверное, и так все знал. Ведь еще в зале, когда они впервые взглянули друг на друга, между ними возникло какое-то необъяснимое, взаимное притяжение…

Тихо вздохнув, Кэтрин наконец сказала:

– Я не боюсь поцелуя, милорд.

– Значит, вас уже целовали прежде?

Она с вызовом вскинула подбородок.

– Нет, но мысль об этом меня не пугает. Я всегда полагала, что однажды меня поцелуют. – Но она никогда не ожидала, что будет танцевать.

– Боитесь танцевать, но не боитесь поцеловаться с мужчиной, которого называют «чудовищем»? Это делает вас в высшей степени интригующей, мисс Райт.

Тут граф склонился к ней, и Кэтрин подумала: «Сейчас он меня поцелует». По телу девушки прокатилась дрожь ужаса – и предвкушения. Но граф почему-то медлил. А потом тихо произнес:

– Как же я могу отклонить столь соблазнительное приглашение?

Кэтрин почувствовала стеснение в груди, и ей вдруг показалось, что она сейчас впервые в жизни упадет в обморок. Колени у нее подгибались, а по телу волна за волной пробегала дрожь. Но чего же он ждал? Собирался он ее поцеловать или нет?

И хотела ли она, чтобы он это сделал? Ах, она этого не знала. Знала только одно: ей еще никогда не встречался джентльмен, который бы так будоражил ее чувства, как лорд Грейхок.

Судорожно сглотнув, девушка пробормотала:

– Это вовсе не приглашение.

Его губы находились так близко от ее губ, что ей казалось, будто она уже чувствует их прикосновение.

А граф вдруг снова заговорил:

– Нет, это именно приглашение. Вы меня соблазняете, и я ничего не имею против. Только я еще не решил, отдаете ли вы себе отчет в том, что делаете.

Тут лорд Грейхок отшвырнул в сторону свою шляпу, а затем, обхватив девушку за талию обеими руками, чуть приподнял ее и прижался губами к ее губам.

Кэтрин тихо застонала и закрыла глаза. Ощущения были необычные… и чрезвычайно сильные. А потом ей вдруг показалось, что время словно остановилось… И еще казалось, что в объятиях графа она чувствовала себя более защищенной и более сильной. Как будто сила его рук передавалась ей. А поцелуй его становился все более страстным, и Кэтрин чувствовала, что восхитительные ощущения, зародившиеся в низу живота, растекаются по всему телу, наполняя его жаром и страстью. В какой-то момент она расслабилась и всецело сосредоточилась на чудесных ощущениях, совершенно новых для нее.

Внезапно поцелуй графа прервался, однако он тут же поцеловал ее в щеку, затем – в уголок рта, после чего снова прильнул к ее губам. Но теперь уже поцелуй его был не столько страстным, сколько нежным и ласковым, почти благоговейным. И он все длился, длился и длился, разрушая все ее прежние представления о поцелуях. Все ее домыслы, мечты и пожелания не шли ни в какое сравнение с реальным поцелуем реального мужчины. Теперь уже Кэтрин казалось, что она ждала этого поцелуя всю свою жизнь.

Тут лорд Грейхок снова чуть отстранился и, заглянув ей в глаза, спросил:

– Ну, что скажете о вашем первом поцелуе?

Кэтрин облизала губы и пробормотала:

– Я ожидала, что он будет покороче. И думала, что он будет похож на то, как обычно целовал меня папа – в лоб или в щеку.

Граф тихо рассмеялся, затем сказал:

– Мисс Райт, поцелуй джентльмена с леди не может быть столь же целомудренным, как поцелуй отца с дочерью.

– Думаю, теперь я это понимаю. Хм… удивительно… Почему же я никогда не позволяла никому из желавших поцеловать меня джентльменов сделать это? Несомненно, я упустила массу возможностей испытать все те восхитительные чувства, которые пробудил во мне поцелуй.

Граф печально улыбнулся.

– Не такого ответа я ожидал от вас. Не думайте, что любой мужчина сможет вызвать у вас тот же отклик, что и я.

Девушка с любопытством смотрела на собеседника, наблюдая за причудливой игрой теней на его лице в лунном свете.

– Почему же? – спросила она.

– Я просто хотел сказать, что каждый мужчина целует по-разному.

– Откуда вы это знаете?

Его губы дрогнули в усмешке. Кэтрин тоже усмехнулась, решив, что он раздумывал, как ответить на ее вопрос. Чтобы поторопить его, она игриво добавила:

– И многих мужчин вам довелось целовать?

Граф рассмеялся. Это был веселый и совершенно естественный смех – очень приятный.

– Мисс Райт, мне никогда не приходилось целовать мужчин. Но поскольку не найдется двух женщин, которые целовались бы одинаково, то я возьму на себя смелость предположить, что в отношении мужчин можно сказать то же самое.

– И многих женщин вы целовали, милорд?

– Вполне достаточно, – улыбнулся граф.

Кэтрин заглянула в его золотисто-карие глаза, всего несколько минут назад заставившие ее забыться, и тихо произнесла:

– Мне нравится, как вы целуетесь.

– Рад слышать. А мне понравились ваши поцелуи. Чрезвычайно. Возможно, нам следует повторить.

– О, это было бы замечательно, но опасно. Ведь мы стоим прямо перед домом, под открытым небом.

– Мне не раз приходилось совершать рискованные поступки, и поэтому я собираюсь вновь испытать судьбу и снова поцеловать вас.

Кэтрин потупилась и пробормотала:

– Думаю, мне бы это тоже понравилось, милорд.

Несколько секунд спустя губы их снова слились в поцелуе. И теперь уже Кэтрин, знавшая, чего ожидать, выронила трость и обвила руками шею графа, привлекая его все ближе и побуждая целовать ее с жаром и страстью. Когда же язык его скользнул меж ее губ, девушка вздрогнула и замерла на мгновение, а затем тихо застонала – дрожь изысканного удовольствия словно пронзила ее. Кэтрин никогда еще не испытывала ничего столь восхитительного. Находиться в объятиях лорда Грейхока и целоваться с ним – это казалось волшебной сказкой.

Набравшись смелости, она последовала его примеру, и теперь уже ее язык скользнул между губами графа. Он, как и она до этого, тихо застонал, и этот стон приободрил ее, побудив отвечать на его поцелуи с той же страстью.

Кэтрин понимала, что лорд Грейхок соблазняет ее, но это нисколько не беспокоило девушку – она упивалась каждым мгновением этого волшебного действа и откликалась на каждый стон графа и на каждое движение его губ и языка. А он целовал ее вновь и вновь, и она с радостью отвечала на его поцелуи.

– Я правильно… это делаю? – пробормотала она, задыхаясь.

– Превосходно, – ответил он, осыпая поцелуями ее лицо и шею.

Ей было трудно дышать, но она все же ухитрилась вымолвить:

– Вы… вы испытываете те же чувства, что и я?

– О да, – прошептал он со стоном. – И, скорее всего, намного более сильные.

В какой-то момент Кэтрин почувствовала, что в низу ее живота зарождается желание… чего-то большего. И теперь-то она наконец поняла смысл всех тех любовных поэм и стихов, которые когда-либо читала. Конечно же, все они были написаны под влиянием тех чувств, которые она сейчас испытывала в объятиях лорда Грейхока. И ей казалось, что она могла бы бесконечно целоваться с ним.

– Кто-то идет, – внезапно прошептал он, отстраняясь.

Но Кэтрин ничего не слышала – лишь свое собственное шумное дыхание. Граф же быстро поставил ее на ноги и отступил в сторону. Она посмотрела вниз и вдруг осознала, что стоит не опираясь на трость. В тот же миг колени ее подогнулись, и она, опустившись на землю, тихо ахнула.

Поспешно наклонившись, граф подхватил ее одной рукой под колени, а другой обнял за плечи. Она же обняла его за шею, и он поднял ее с влажной земли.

– Вы не ушиблись? – спросил он, внимательно оглядывая ее.

– Нет-нет, я в порядке, – ответила Кэтрин, борясь с желанием прижаться к нему покрепче.

– А что с вами случилось?

– Я не смогла устоять. У меня ведь не было трости…

Тут Кэтрин услышала мужские голоса – джентльмены весело о чем-то беседовали, а потом внезапно умолкли. А граф вздрогнул – и замер. Заглянув в его лицо, она заметила, что он помрачнел. Девушка повернула голову и увидела герцога, дядю Уилларда и еще трех джентльменов, стоявших в дверном проеме и с удивлением взиравших на нее и на лорда Грейхока.