Текст книги "Ночь пламени"

– Извини, – виновато сказал я. – Просто в лесах тебя представить проще, чем в бальном зале замка, – улыбнулся я.

Губы Лимирей тронула слабая улыбка, и она указала на флакон, который я до сих пор сжимал в руке.

– Да-да, мамочка, сейчас я приму лекарство, – примирительно сказал я.

Лимирей в ответ обнажила клыки – настолько красноречиво, что я предпочел выпить все зелье залпом.

– Кстати, а почему я раньше у тебя клыков не замечал? – задумчиво спросил я у Лимирей, придирчиво ее оглядывая. – Немаленькие же…

Лимирей взялась за перо и принялась писать.

«Время от времени мне их стачивал Николас. Потом я сама стала это делать. Но они все равно возвращаются к первоначальной длине. Когда отправляюсь на работу, то оставляю их. Все равно людей нет, и случайная улыбка никого не смутит. В этот раз сточить еще не успела, а ты, наверное, не обратил внимания».

– Вот оно как, – удивленно сказал я. – Всем бы такие зубы, – с усмешкой произнес я. – Но тогда у лекарей было бы намного меньше работы.

Некоторое время мы молчали. Я вернул лист бумаги Лимирей и закусил губу, раздумывая над следующим вопросом. Снова вспомнилось все то, что Габриэль рассказывал мне о замке Картак.

– А разве в твой замок можно попасть? Габриэль говорил, что там вокруг одни болота, – заметил я.

Лимирей забрала листок и начала писать снова.

«Я вернулась туда только через десять лет. Он был разграблен. Разбойники и контрабандисты посчитали его неплохим пристанищем. Может, он и разрушен, но это – моя память. Я попросила духов никого туда не пускать. Они заболотили местность и создали непроходимые чащи, оставив для меня лишь несколько тропинок. Иногда они просят плату за свою работу. Я им ни в чем не отказываю».

– Так вот откуда слухи о гиблом месте, – изумленно выдохнул я. – А с духами, я так понимаю, договориться больше никто не пробовал?

Лимирей пожала плечами: «Может, и пробовал, но я об этом не знаю». Ее жест получился очень уверенным, будто говорил еще: «Все равно ничего у них не получилось бы».

Я усмехнулся. В чем-то я был с Лимирей согласен. С духами мог договориться только тот, кто хорошо умел их чувствовать. И кто их никогда не обманывал. Они честолюбивы, гневаются из-за предательств и неоправданных ожиданий и на контакт после подобного уже не идут. А за свои услуги просят не так много.

Невольно я вспомнил случай, когда двое домовых в обмен на информацию для расследования попросили нас навести порядок в таверне, где они жили. Пришлось вооружиться ведром и тряпками, но в итоге именно они помогли мне раскрыть дело. А непутевого хозяина они так и не пустили внутрь: обиделись. Я тогда еще удивился: что двое домовых забыли в одном, пусть и огромном, доме? Обычно они старались держаться своего угла. Как оказалось, второй домовой был погорельцем и неплохо поладил с тем духом, который уже жил в таверне.

Духи моей стихии не только принимали дары в благодарность за магию, которую они давали, но и награждали за то, что я всегда уделял им много внимания. С людьми у меня общение не очень задавалось – я всегда старался соблюдать с ними дистанцию.

– Тогда место и правда безопасное, – согласился я. – Захочешь – не пройдешь. Только если пролетишь.

Лимирей иронично усмехнулась.

– Что, и не пролетишь? – недоверчиво спросил я. – Дух воздуха просторы охраняет?

Лимирей замотала головой, пряча улыбку, и быстро написала на листке:

«Там живет один мой хороший друг».

Я искоса взглянул на нее: что-то непохоже, чтобы она с кем-то близко общалась. Да и кто там может жить, если к замку практически невозможно подобраться?

«Ты ему понравишься», —

прочитал я следующую записку.

– Я не девица на выданье, чтобы кому-то нравиться, – буркнул я, а Лимирей отвернулась и прикрыла рот рукой, чтобы скрыть свой смех.

Мне вдруг вспомнилось далекое детство. Тогда она вот так же надо мной смеялась, а я обижался и то пытался ее закопать в снегу, то скидывал в воду.

Я прищурился, налетел на Лимирей и опрокинул ее в снег. Теперь она выглядела куда более возмущенной, но на ее лице все еще играла улыбка, такая искренняя и заразительная, что я и сам улыбнулся. Вдруг я понял, что все это время ей не хватало именно такого друга, который не стал бы приставать с расспросами, лезть в душу, а просто выслушал бы, покачал головой и потащил бы куда-нибудь поднимать настроение.

Лимирей быстро сообразила, что я собираюсь сделать, и метнулась в сторону, пытаясь высвободиться из моей хватки. Я улыбнулся и показал ей язык; мощь земли позволяла мне быть равным ей в физической силе. Кажется, Лимирей смирилась со своим поражением.

– Сдаешься? – со смешком спросил я ее.

Лимирей задумалась и мотнула головой. Хитро прищурившись, она вдруг подалась вперед и коснулась губами моей щеки. Я растерялся. Что она хотела этим сказать?.. Я почувствовал, как к щекам прилила кровь, а сердце забилось сильнее. Пока я разбирался в своих ощущениях, Лимирей ударила меня в грудь коленями и заставила отпустить ее.

– Ах ты ж! – возмутился я, но предпринять уже ничего не успел: слишком поздно сообразил, что это был отвлекающий маневр. Быстрое движение – и вот уже я сам с криком упал в снег, а Лимирей с беззвучным смехом меня закапывала.

– Ладно-ладно, сдаюсь! – сказал я со смешком, почувствовав, как снег попал за шиворот. – Ты победила… Опять.

Лимирей склонила голову набок. Лишь убедившись в моей полной капитуляции, она отпустила меня и принялась отряхиваться от снега. Блики костра отразились на ее черных волосах рыжими всплесками. Я даже не сразу понял, что просто стою и любуюсь ею.

Перехватив взгляд Лимирей, я поспешно отвернулся и начал стряхивать снег с себя.

– Так мы отправляемся на рассвете? – спросил я, решив оставить вопросы о друзьях Лимирей на потом.

Она кивнула.

– Вот так просто? – озадаченно спросил я. – Даже протестовать не будешь?

Лимирей покачала головой и пожала плечами. Нет, это был не жест смирения, а скорее что-то в духе: «Ты же все равно не отвяжешься». Я усмехнулся.

– Тем более ты сама сказала, куда идешь. И, поверь, я из тех, кто попытался бы договориться с духами, – заверил я.

Лимирей фыркнула и указала на спальник.

– Спасибо, я уже выспался. Лучше сама поспи, а я подежурю.

Лимирей на мгновение задумалась, но согласилась. Она подхватила все свои сумки и нырнула под ветки ели.

От всех новостей у меня голова шла кругом. Следовало попытаться собрать из этого целостную мозаику. В такие моменты мне помогали записи, но вести их на морозе я не смог бы.

Интересно, а Лимирей не мерзнет? Чувствует ли она так же, как и люди? И что вообще способно убить вампиров, если они такие сильные?

По крайней мере, одно я знал точно: душевно они переживают не меньше людей. И то, что я заставил ее улыбнуться, уже было достижением.

И все-таки, о каком друге она говорила?

Обида сменилась любопытством. Я даже не представлял, каким должен быть человек, чтобы он смог заинтересовать Лимирей. Тогда, вспоминая все, что мы творили, будучи детьми, я даже не понимал, как мы остались живы после всех этих приключений. Чего только стоил прыжок с обрыва во время разлива реки…

И все же у меня было еще очень много вопросов.

«Когда они с Николасом стали работать на короля?»

«Каким образом он на них вышел?»

И самый главный: «Кому потребовалось убивать королевского алхимика?»

Я задумался и вспомнил, что Юстас говорил о каких-то редких зельях, которые делали Николас и Лим. Может, дело в этом?

Нет, определенно наш разговор с Лимирей еще не закончен.

А еще я бы многое отдал, чтобы узнать о вампирах чуть больше. Уверен, где-нибудь в королевских архивах информация об этом точно найдется.

Я подбросил хворост в угасающий огонь. Теперь я сидел у костра один: волки куда-то ушли. Если честно, мне без них стало намного спокойнее. Я не всегда понимал, что на уме у обычных собак, а тут – настоящие волки!

Шорох веток под лежанкой отвлек меня от костра. Я присмотрелся, и понял: не показалось. Предчувствуя неладное, я устремился туда. Лимирей металась в спальнике, беззвучно кричала, но глаза ее были закрыты. Руками она хваталась за ветки, раздирая пальцы в кровь, и даже не замечала этого.

– Лимирей! – негромко позвал я ее.

Она меня не услышала, продолжая метаться в кошмаре. Тогда я взял ее за плечи и встряхнул. Это помогло – Лимирей открыла глаза. В них отразился страх, если не сказать ужас.

– Все в порядке, мы в лесу, направляемся к твоему другу в замок Картак, – напомнил я ей.

Лимирей села и уткнулась лицом мне в плечо. Она тихо, беззвучно плакала, а я молча гладил ее по волосам. Она, как и я, не любила лишних слов в такие моменты. Как-то у нас повелось, что утешали друг друга мы всегда в тишине. Поэтому я просто дал ей возможность выплакаться, а когда она немного успокоилась, негромко спросил, баюкая в объятиях:

– Что тебе приснилось?

Лимирей указала пальцем на костер.

– Ты горела?

Она покачала головой. Я сжал ее крепче, поняв, что в своем кошмаре она снова вернулась в ту ночь, когда погиб Николас.

– Рассвет скоро, – тихо заметил я. – Предлагаю поесть и собираться в дорогу. Ты голодная?.. – Я осекся. Ну да, нашел, кому это говорить. Когда-нибудь я привыкну к тому, кем она является…

Лимирей отстранилась и слабо улыбнулась, покачав головой. Ну что ж, сытый хищник – относительно безобидный хищник.

– Ладно, тогда я что-нибудь перекушу, и – в путь.

Я выбрался из-под ели, следом вышла Лимирей и взяла меня за руку, как когда-то очень давно, когда она не хотела оставаться одна.

– Ты от меня больше так просто не отделаешься, – хмыкнул я, но тем не менее сжал ее руку, показывая, что все в порядке и я рядом.

Костер к тому времени уже почти догорел. Мы бросили в него последние ветки хвороста, и я положил над огнем кусок мяса, чтобы хоть немного его подогреть, а сам в это время перекусил своими домашними припасами.

– Слушай, готовить уже некогда, – заметил я, указав на рассветное серое небо. – День и так короткий, а идти далеко. Может, ты и видишь в темноте, но я во мраке ничего не вижу.

Лимирей вернулась к лежанке и вынесла оттуда обе свои сумки. Затем она достала одну банку и протянула ее мне. Я уже хотел забрать ее, но Лимирей не сразу отпустила ее. Я поднял взгляд на Лим. Она показала два пальца и строго на меня взглянула.

– Понял, злоупотреблять не буду, – пообещал я. – Две капли – так две капли.

Зелья – штука опасная. Чуть переборщишь с ними – и можно у лекаря оказаться.

Только после этого она отдала мне баночку.

– А что это? – поинтересовался я у Лимирей, понюхав этот отвар.

Она нарисовала на снегу кота, а затем указала на свои глаза.

– Ты сама его сварила?

Она кивнула. Не то чтобы «Кошачий глаз» было редким зельем, которое позволяло видеть в темноте, но позволить его себе мог не каждый. Полагаю, его дороговизна была связана с ингредиентами, которые было весьма сложно добыть. Для Собирателей в зимние ночи подобное зелье было настоящей находкой (как и для шпионов), хотя большинство работало с праздника стихии Воздуха и до праздника стихии Земли – иначе говоря, со дня равноденствия Березня и до дня равноденствия Вересня.

– Спасибо, – сказал я, убирая пузырек. – Так ты все-таки видишь в темноте?

Лимирей покачала головой и достала второй такой же пузырек. Я усмехнулся: «Запасливая какая!»

Пока я завтракал куском жареного мяса с хлебом, Лимирей задумчиво поглядывала на объеденного волками оленя и вертела в руках нож Собирателя.

– Это плохая идея, – произнес я, угадывая ее мысли. – Во-первых, туша заморожена. Во-вторых, чтобы все это добро поджарить или закоптить, потребуется время.

Лимирей взглянула на меня и с сожалением убрала нож, соглашаясь со мной.

– Да и зачем тебе мясо оленя?

Я получил от Лимирей легкий подзатыльник и сердитый взгляд, но не понял за что, и вопросительно на нее взглянул. Она указала на еду, затем на меня.

– А-а… спасибо, – несколько смущенно произнес я и отвернулся. – Я ценю твою заботу, но пока мне хватит того, что у меня есть. Нечего нагружать нас лишним весом. Да и какую-нибудь дичь всегда можно поймать.

Лимирей осмотрела меня недоверчивым взглядом и склонила голову набок. Я закатил глаза.

– Ну да, я не охотник, но припасов у меня хватит. Сева мне все собрал, а он в таких вопросах не менее щепетилен. Я же был занят твоими поисками.

Лимирей удивленно подняла брови.

– Габриэль помог мне тебя найти, – нехотя объяснил я. – Твой волос остался на подушке у меня в спальне. Личная вещь, ноготь или волос, – магу подойдет все, чтобы духи откликнулись на его просьбу. Габриэль – маг огня. Будь он магом земли или воздуха, то проблем не возникло бы, но огонь – стихия куда более опасная, а зимой и вовсе не стабильная. Мы развели костер, Габриэль связал портал. Я прыгнул, и меня выбросило к другому костру, близкому к тебе, – поведал я. – Всю ночь я шел, чтобы успеть тебя застать. С рассветом ты наверняка отправилась бы в дорогу, и все мои шансы найти тебя стали бы равны дырке от бублика. В общем, пойдем уже. А потом ты мне расскажешь все, что имеет отношение к нашему делу. Тайная Канцелярия не просто так наведалась. Кто-то убил королевского алхимика. И этот кто-то все спланировал заранее, – заметил я. – Я не знаю, что происходит, но ветер несет запах пепла.

Лимирей смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Кажется, она только сейчас начала осознавать опасность, в которой находилась, и сообразила, что Николаса убили отнюдь не по ее вине. Более того, они даже не знали, кто такая Лимирей, и это спасло ей жизнь. Если бы знали, то действовали бы по-другому.

Лимирей быстро сделала шаг ко мне и обняла. Впрочем, она тут же отстранилась.

Мы потушили костер, припорошив его снегом, а затем покинули полянку.

– Ну, веди, Дух крови, – подначил ее я, припомнив данную лесными сущностями кличку. – Я дороги не знаю.

Лимирей одарила меня чуть прищуренным взглядом, как бы всем своим видом показывая, что припомнит мне это, и первой двинулась в дорогу к замку Картак. Или, как выяснилось, к руинам замка де Дюпон.

Глава 6. Истории, рассказанные у костра

Мы с Лимирей медленно, но верно продвигались к замку. Кажется, шел пятый день нашей дороги. Выносливость этой девушки меня просто поражала. Она могла идти по засыпанным снегом тропам часами и точно знала, куда ступить, а где находятся глубокие сугробы, реагировала на каждый шорох в лесу, заранее знала, когда стоило найти укрытие от метели, и что-то постоянно собирала по дороге, складывая в свою алхимическую сумку.

Не забывала она и обо мне. Я не привык к таким долгим походам, поэтому выбивался из сил быстро. Я чувствовал себя крайне неловко: по сути ведь я ее задерживал в пути, а ответы на все интересующие меня вопросы уже получил и… Все-таки упрямо шел рядом с ней, хотя давно мог повернуть обратно и вернуться в деревню Айтон. Наверняка там расследование идет полным ходом, если дело еще не закрыто… Но я хотел узнать Лимирей еще лучше, еще ближе. За это путешествие она открылась для меня с совершенно новой стороны, но и этого мне было мало. Замок Картак мог мне рассказать еще что-нибудь о подруге детства, которую я по-настоящему узнавал только сейчас.

Признаться, я думал, что обида и злость на Лимирей не позволят мне с ней снова сблизиться, но в какой-то момент я снова почувствовал себя беззаботным подростком и заново проникся симпатией к Лимирей. Еще подкупала ее непохожесть на тех девушек, с которыми я прежде встречался и имел дела по работе. Она от меня ничего не требовала и терпеливо делала остановки, когда видела, что я совсем выбился из сил. Не кидалась с обвинениями, что я – мужчина и должен быть в нашем походе добытчиком. Напротив, она добывала все сама, и ее это нисколько не утруждало.

Впервые, наверное, за долгое время я почувствовал себя на своем месте. Наверное, так ощущают присутствие родственной души…

А после всего, что узнал о Лимирей, я откровенно не понимал, кому потребовалось убивать Николаса. Никаких версий, кроме мстительного конкурента, мне в голову так и не пришло.

В дороге мы почти не разговаривали. Беседы у нас обычно завязывались только во время привалов или ужинов у костра. Наше общение было несколько странным, потому что говорил только я, а Лимирей молча писала ответы на бумаге. В предыдущую ночь она даже встревожилась, достаточно ли у нее в запасе листов.

Выглядела Лимирей плохо. Под глазами залегли синие круги, взгляд потускнел. Она старалась бодрствовать как можно больше времени, что тоже не шло ей на пользу. А все из-за того, что ее мучили кошмары. Иногда после них она подолгу плакала, а иногда просто сидела смотрела невидящим взглядом на огонь.

Сегодня она выглядела намного бодрее и даже шла быстрее обычного. Такая перемена показалась мне подозрительной. Не может уставший человек или вампир быть таким энергичным после нескольких бессонных ночей.

– Долго нам еще до замка? – спросил я.

Лимирей, не оборачиваясь, показала два пальца.

Ну что ж, по сравнению с пройденным путем два дня – это и правда не очень много. Я огляделся, пытаясь понять, где мы находимся. Перед глазами раскинулся сплошной лес. Сейчас нас окружали красные стволы сосен, а где-то в овраге протекала подо льдом река.

Преодолеть трудности в пути мне помогали теплые воспоминания наших бесед у костра. Каждый разговор открывал для меня Лимирей и Николаса с совершенно новой стороны. А также я получил ответы на терзавшие меня вопросы.

В первую нашу ночевку я спросил ее:

– А как король вообще вышел на вас? В столице же полно алхимиков. Он мог указать на любого… Я не хочу сказать, что у тебя или Николаса нет таланта, но как?

В ответ она достала из своей алхимической сумки и показала мне увесистый фолиант в черном кожаном переплете со стершимися позолоченными буквами на корешке. Она бережно открыла его на одной из заложенных страниц и указала на рецепт зелья. «Обман смерти». Я слышал это название от агентов Тайной Канцелярии. У него был небольшой список ингредиентов, но особенность приготовления этого зелья была в том, что оно варилось на крови вампира и долгое время настаивалось на холоде.

Я недоверчиво взглянул на Лимирей. Она только кивнула и многозначительно провела пальцем по своей руке, показывая, чья кровь шла на создание зелья.

– И как ты себя чувствуешь после такого? – спросил я. – Судя по записям, тут нужна приличная порция крови.

Лимирей задумалась. Жестов для объяснения ей не хватало, и она принялась писать.

«Немного кружится голова и жажда крови усиливается».

– А что ты чувствуешь при жажде крови?

Этот вопрос мучил меня с того самого момента, когда я узнал, кто такая Лимирей.

Она забрала листок и написала ниже.

«Дышать нечем. Каждую клетку будто жжет. Хочется, чтобы это все закончилось. Я почти ничего не соображаю при жажде крови. Вместе с болью приходит голод. Если он очень сильный, то во мне просыпается хищник. Я не всегда могу контролировать эту часть себя. Я даже могу убить. Но чаще хочется спать. Во сне забываешься. Уходит боль. Не снятся сны».

Я прочитал дважды, пытаясь представить себе эти ощущения. Все выглядело пугающе – врагу не пожелаешь.

– Кошмар какой, – пробормотал я. – И как ты с этим справляешься?..

Лимирей улыбнулась, но писать ничего не стала.

– А магия крови? Стихийные маги говорят, что только вы знаете все ее тайны, – задумчиво проговорил я.

Магии крови, насколько мне известно, не нужны были магические потоки и благословение духов. Воля и желание мага – вот основа этого колдовства. Но и плата была соответственной – собственная кровь мага. А порой на воплощение заклятий ее требовалось настолько много, что нехватка крови в организме могла оказаться смертельной. В общем, ввиду вреда для здоровья магов ее запретили.

Лимирей лишь пожала плечами, пока я вспоминал все немногие известные мне факты о магии крови, а затем отвернулась в сторону. Вопросы, которые я задавал, похоже, ей не нравились, но неудовольствия она пока не выказывала. О магии крови, судя по неопределенным жестам, Лимирей ничего не знала.

– Я просто хочу узнать о тебе побольше. Вдруг ты знаешь, как открыть ворота в старые развалины вампирских городов? – усмехнулся я, за что удостоился сердитого взгляда Лимирей.

Я отвлекся от беседы и задумчиво взглянул на старинный фолиант с рецептами и списками зелий. В их состав входили подводные кристаллы, чешуя давно вымерших нав и яв, пыльца исчезнувших фей, яд вампира, когти дракона…. Многие упомянутые народы попросту перестали существовать или скрылись от нас.

Некоторые рецепты были обведены. Например, «Чешуя дракона» или «Драконье пламя». Я решил почитать про эффект каждого, который попадался мне на глаза. Так я выяснил, что «Обман смерти» может спасти от верной гибели – за исключением тех случаев, когда выпивший зелье лишается головы.

«Травы убирают все побочные эффекты от употребления крови вампира, оставляя лишь способность к регенерации. Принявший зелье сможет почувствовать себя настоящим вампиром: пережить удар мечом в сердце или смертельное отравление, а также не испытать болевого шока, пока его кости восстанавливаются от множественных переломов», —

утверждал автор фолианта.

«Чешуя дракона» позволяет без лат противостоять ударам меча. Лезвие не касается плоти, а сталкивается с невидимой преградой. При свете эта защита похожа на переливающиеся чешуйки. Ожидаемо, что и в состав этого зелья входит чешуя дракона.

«Не спасает от попыток удушения», —

предупреждал автор.

Я усмехнулся: «Интересно, он проводил на ком-то эксперименты?»

Еще одно интересное зелье на крови вампира называлось «Без магии». Настаивалось оно тоже в холоде, как и «Обман смерти», но с другими травами. Оно могло стать настоящим кошмаром для мага, потому что попросту отнимало все способности к колдовству.

«Смазывать стрелы зельем малоэффективно: их маг может отвести в сторону. Лучше подлить его в питье. На крайний случай можно втереться к магу в доверие и порезать его отравленным кинжалом и наблюдать за его потугами колдовать. Но мое мнение таково: магов нужно убивать быстро».

Какой интересный автор писал эту книгу…

Я пробежался взглядом еще по парочке рецептов и закрыл старинный талмуд.

– Получается, вы с Николасом сварили зелье, которое до вас никто не делал? – спросил я Лим.

Она кивнула.

– И благодаря нему вас нашла Тайная Канцелярия?

Лимирей снова кивнула.

– А вопросов у них не было? Вроде тех, откуда вы взяли кровь вампира…

Лимирей покачала головой и быстро набросала на листке несколько строк.

«Мы продали его за тысячу золотых. Николас смог закрыть все свои долги, и даже нам осталось немного денег. А потом к нам пришли. Мы тоже испугались, что нас нашли из-за рецепта, но их интересовали свойства зелья. Все-таки… —

далее шло несколько зачеркнутых строк. –

Они спросили: «Сможете ли вы повторить его?» Мы ответили: «Да». Сначала по королевскому заказу готовили только это, а потом список расширился. В основном целебные зелья, но чуть позже появились заказы и на другие».

– Невероятно, – пробормотал я. – Я даже не буду спрашивать, почему вы не переехали в столицу или в замок.

Я знал: Лимирей ни за что не согласилась бы жить там, в окружении многих людей.

На второй вечер настала очередь Лимирей задавать мне вопросы. Она оставила меня разводить костер, а сама отправилась куда-то в лес. Пока я занимался сбором хвороста и разжиганием огня, она вернулась с двумя тушками зайцев. Причем обе были обескровлены. О способе умерщвления дичи я спрашивать не стал, а просто принялся ее разделывать.

Лимирей не стала мне мешать готовить мясо и похлебку, а села рядом и написала для меня кучу вопросов. Но отдала она их мне только после того, как я поел и выпил зелье, восстанавливающее кровь. Я чувствовал себя уже намного лучше с той ночи, когда она укусила меня, поэтому даже сомневался в том, что мне еще нужно его принимать. Однако за этим Лимирей следила строго.

«Что с тобой было, когда я ушла?

Как ты попал в Академию магии?

Почему ее не закончил?

Как стал работать в полиции?

Почему оказался в нашей деревне?»

Это была только часть списка, который предъявила мне Лимирей.

– Если честно, я до сих пор на тебя злюсь из-за того ухода. Понимаю, но все равно злюсь.

Я выдохнул. Так, надо взять себя в руки. Воспоминания, полные непонимания, обиды и горечи, до сих пор жгли меня изнутри. Так обычно болит застарелая рана или сросшийся перелом в зимние холода.

– Сначала я думал найти вас, а потом понял, что понятия не имею даже о том, в какую сторону вы ушли. Королевство большое, да и к походам я не был приучен. Сводные братья и сестры тут же почувствовали вседозволенность, как ты ушла. Тебя они боялись, – усмехнулся я. – Ты никогда не терпела подлостей – сразу тумаки раздавала. В общем, как только ты ушла, они стали отыгрываться на мне по полной. Моя жизнь становилась невыносимее с каждым днем. Иногда прилетали духи и раскидывали их в разные стороны. Они защищали меня, а названых братьев и сестер это раздражало. Они не понимали, как кому-то могут духи благоволить, и решили меня проучить.

Я ненадолго замолчал, а затем продолжил свой рассказ:

– Не знаю, что ими двигало: зависть или ненависть ко мне. Я как был чужим в этой семье, так и остался. В тот день я отправился на озеро. То самое, где мы с тобой гарпунами рыбу ловили. Они проследили за мной. Знаешь, я уже ко многим вещам привык. Меня и обзывали, и метали камни из-за угла, и в грязи валяли, и с моста сбрасывали в воду… В этот раз им показалось забавным утащить меня вглубь леса и подвесить за руки к дереву, чтобы посмотреть, каким я буду к завтрашнему утру.

Меня передернуло от воспоминаний об этом случае.

– В общем, я сопротивлялся как мог. Кусался, отбивался ногами, отвешивал тумаков… В отчаянии я попросил духов мне помочь. Что произошло дальше, я так и не понял. Меня пронзило болью, и я потерял сознание. Очнулся ближе к вечеру. К дереву меня так и не привязали, но я хорошо запомнил открывшуюся мне тогда картину. Киана пронзили толстые ветви дерева, а Лиссу поглотил ствол. От нее остались торчать снаружи только нога и кисть руки. По отсутствовавшему большому пальцу на руке я ее и опознал.

Я снова ненадолго умолк, возвращаясь к пережитому в юности кошмару. Я испугался. Я ведь сразу понял, что это моих рук дело, и сбежал. Родители… Ну да, «родители», – криво усмехнулся я, – ни за что мне этого не простили бы и наверняка сделали бы все, чтобы упечь меня за решетку. Я не стал возвращаться в деревню, а просто сбежал. Но через какое-то время меня нашли. Поисковой группой были полицейские во главе с магом. Они уже знали об инциденте. Я был уверен, что сидеть мне теперь в тюрьме за двойное убийство, пусть и по неосторожности, но все сложилось намного лучше. Маг мне объяснил, что подобное резкое пробуждение сил бывает. Я рассказал, что случилось. Провели подробное расследование. Сама понимаешь, пока оно шло, я не рискнул вернуться домой. Маг на время взял меня к себе, а позже дал заключение, что меня стоит научить владеть своими силами, чтобы впредь подобного больше не повторялось. С его легкой руки я был отправлен в Магический город. Там этот случай внимательно рассмотрели, а позже приняли решение о том, что я должен учиться у них управлять своей силой, чтобы такого больше не повторилось. Инцидент замяли, и, когда давали мне рекомендацию в полицию, нигде о нем сказано не было.

Я сжал губы. Удивительно, что после всего пережитого я остался еще в здравом уме.

– С поступления в Академию магов началась лучшая часть моей жизни. После всего пережитого я стал еще больше сторониться людей, но нашел общий язык с обитавшими там духами стихий. Оказалось, магия работает не просто так, а от единения с духами. Они служат проводниками магического дара, но маг должен благодарить их за то, что они позволяют ему пользоваться колдовскими потоками. Во время праздников стихий маги проводят особые ритуалы, подстраиваясь под сменяющиеся потоки цикла года, очищают себя от старой энергии и принимают новую. Мои особые отношения с духами заметили не только однокурсники. Я общался со всеми сразу, а не только с духами своей стихии земли, – даже с домовыми, которые следили за порядком в Академии и готовили. Это было забавно.

Я поделился с Лимирей и парой университетских историй. Так, я поведал об одном выскочке с факультета стихии огня. Он был действительно очень сильным магом, и даже до выпускного Распределения все пророчили ему карьеру боевого мага. Ко мне же он цеплялся, потому что ему не нравились мои множественные контакты с духами, в том числе и его стихии. Как я позже выяснил, его попросту раздражало то, что к нему духи огня относились настороженно, а ко мне – как к своему. Но после всего пережитого от братьев и сестер я твердо решил, что больше не позволю метать камни в свой огород, и бросил ему вызов. В обеденном зале у всех на глазах мы заключили пари: сплести самое мощное заклинание своей стихии. Условия были просты: маг огня сплетает самое мощное атакующее, а я – защитное. Если его заклятие пробьет мою защиту – победа за ним, а я оставшиеся полгода до окончания первого курса выполняю его прихоти. Не сумеет – больше он меня не трогает. Надо ли говорить, что маг огня был уверен в своей победе?

Самой сложной частью этого пари было раздобыть заклинание самого мощного щита. В этом мне помогли духи земли, обратившись от моего имени к одному из учеников, который и специализировался на защите. С заклинанием я разбирался очень долго, но в конце концов понял, как его сплести. Это был первый и последний раз, когда я сумел сделать нечто подобное.

Пари я выиграл. Благосклонные духи земли дали больше силы, чем было нужно, а плату я подготовил для них заранее. А вот самонадеянный маг огня едва не сгорел, вложив всю свою силу в свое атакующее заклинание. Тушили его все свидетели. Влетело нам, конечно, потом от преподавателей за подобную самодеятельность, но больше маг огня меня не трогал. А на остальных особо придирчивых я натравливал духов их стихий, чтоб не зазнавались.

А еще я упомянул, как после окончания первого курса мы устроили большую гулянку. Я к тому времени уже освоился в Академии, а моей близостью к духам некоторые даже открыто пользовались. Я не возражал. На той вечеринке я впервые поцеловался. И впервые понял, что такое плотская любовь. До сих пор вспоминать стыдно. Впрочем, Лимирей этого знать не стоит.

Я замолчал, чтобы перевести дух, вспоминая о своем первом неудачном любовном опыте.

После близости я почему-то решил, что это и есть любовь. Сам проявил инициативу и предложил Мелиссе встречаться. Она была очень рада такому вниманию и даже осталась на летние каникулы в Академии ради меня. Мы проводили много времени вместе, пока не начался второй курс. Мелисса начала оглядываться на другие парочки и очень обижалась, что я ей не делаю таких же подарков, какие молодые люди делают ее подружкам. Меня это сильно задевало. Во-первых, у многих из этих молодых людей были родители, а про аристократов и говорить нечего. Во-вторых, я не был готов тратить всю полученную стипендию на Мелиссу. Упреки сыпались все чаще, а затем Мелисса и вовсе заявила, что у нее появился другой молодой человек, и похвасталась дорогим подарком от него. Это был удар ниже пояса. Я разорвал с ней все отношения, а на совместных занятиях делал вид, что вовсе Мелиссу не знаю. Замкнулся в себе и некоторое время общался только с духами. Изредка с сокурсниками. С девушками предпочитал общаться больше сухо и по делу. В общем, практически весь второй курс я уделял огромное внимание учебе.