Текст книги "Высшая магия и ее последствия для Империи"

Империя была величественна и сильна. Сотню лет назад Император захотел, используя высшую магию, стать бессмертным и править вечно. Это привело к уничтожению столицы Империи, миллионов ее жителей и образованию в центре страны Пустошей. Цель не была достигнута.

***

Женщина средних лет со светлыми волосами до плеч выглянула из окна башни замка– с юга у стен города расположились бесчисленные войска. Солдаты медленно катили осадные орудия, маги создавали охранные волшебные щиты и купола, вдалеке располагались желтые шатры, на горизонте пылали дома и фермы предместий города.

В комнате с женщиной находился тучный пожилой мужчина, две молодые девушки, у окна в кроватке спал годовалый ребенок.

Женщина, посмотрела с любовью на малыша и, повернувшись к одной из девушек, произнесла:

– Милая, ты знаешь, что делать.

Печально улыбнувшись, женщина со светлыми волосами достала небольшой нож с рубином на рукоятке и быстро, чтобы ее не успели остановить, перерезала себе горло, кровь полилась на дорогое, но уже изрядно потрепанное, платье и попала на окружающих. За окнами резко начало темнеть небо.

Глава 1. Кужель.

В громадном темном зале приемов замка Кужель за длинным столом в высоком как трон кресле сидел глава семейства лорд Агерд Саден-Ферро, высокий мужчина, с длинными седыми слегка вьющимися волосами и черной бородой. Его темные глаза сверкали от гнева, а голос гулко разносился по залу, усиливаясь эхом. Супруга лорда – леди Авеин, статная женщина со светлыми волосами до плеч, немного моложе мужа, стояла рядом и смотрела на огонь в камине, пламя которого могло осветить только небольшую часть зала. От каждого слова лорда огонь вспыхивал сильнее как живой и иногда менял цвет. Их дочь Деа сидела за столом по другую сторону от отца, опустив голову и положив руки на колени, ее длинные светлые волосы, как у матери, полностью закрывали лицо. На столе лежал конверт из золоченой бумаги со сломанной печатью, само письмо, цвета весенней травы, находилось в руках у лорда Агерда, тот был взбешен и его крики были обращены к супруге, но было очевидно, что причиной их послужила дочь.

– Как ты могла это допустить! Ты понимаешь, что это значит!

И Авеин, и Деа молчали.

Агерд сжимал злополучное письмо в руках, было очевидно, что он хочет его разорвать, но не решается.

Мужчины. Они всегда винят в неприятностях, связанных с их детьми, своих жен. Авеин не стала слушать дальше крики супруга и перебила его ледяным голосом:

– Я сейчас свяжусь с Верховным Магистром Академии, и мы узнаем, что произошло. Она демонстративно спокойно взяла из рук мужа письмо и пошла через весь зал, в его темную противоположную часть. Агерд откинулся на спинку кресла и, желая сгладить последствия своего поведения, обратившись к дочери уже спокойным нежным голосом, произнес:

– Деа, милая, оставь нас с матерью. Ты же знаешь как дорога мне.

Девушка, не поднимая головы, неслышно направилась к выходу из зала, ее длинное светло– розовое платье струилось по зеленому мраморному полу, она была тонкая и невесомая на фоне массивных восьмиугольных колонн, возносящихся к потолку.

У противоположной стены в человеческий рост стояло великолепно сохранившееся зеркало Самуга в золотой оправе, инкрустированной рубинами. Одно из самых больших зеркал в Империи. Авеин сорвала с зеркала красное бархатное покрывало, бросив его на пол. В правой части стекла на уровне груди прикоснулась к стеклу – зеркало засветилось голубым. Агерд встал с кресла, подошел к жене и стал рядом, выпрямившись и постаравшись придать своему лицу спокойное выражение. Через несколько минут, в зеркале появилась женщина лет пятидесяти, еще весьма симпатичная, и старательно, судя по количеству косметики, борющаяся за свою красоту.

– Доброго вечера, Диан. Извиняюсь, что тревожу так поздно. Можно ли поговорить с Верховным Магистром, – при этом Авеин очаровательно улыбнулась.

Женщина, очевидно, хорошо знала леди Авеин, поэтому в ответ также улыбнулась ей и слегка кокетливо лорду Агерду и, поправив темный локон, ответила:

– Подождите немного леди Авеин.

Зеркало вновь озарилось голубым цветом, и практически немедленно за стеклом появился мужчина лет восьмидесяти с большой красной бородой и нескрываемым весельем в глазах.

– Я Вас слушаю, леди Авеин… Лорд Агерд.

Агерд поднял выше голову и молчал, леди Авеин продолжая улыбаться, но уже более для того, чтобы следовать этикету, произнесла:

– Верховный магистр, у нас тут произошло недоразумение, Академия нам прислала уведомление, мы все понимаем, что произошла какая-то ошибка, просто хотели Вам сообщить об этом, – при этом дежурная улыбка сошла с лица леди Авеин, она замолчала и пристально посмотрела на Верховного Магистра.

– Авеин, я слишком стар и занят, чтобы выдерживать все паузы и вести беседу долго. Не думаю, что это ошибка. Академией меняется направление обучения одного из потомков сильных магических семей в исключительных случаях. Решение Академии окончательно. Академия долгие годы не сталкивалась с такой удачей. Я уже давно ждал тебя… Вы оба, по виду готовы испепелить меня взглядом, – при этом Магистр сделал ударение на слове «испепелить» и весело рассмеялся.

– Верховный Магистр, я Вас прошу, пожалуйста, пусть будут только стихии. Сейчас не то время, ей не нужно это, нам не нужно это, – при этом голос Авеин неожиданно сорвался.

– Дорогая, ты одна из моих лучших учениц, и все понимаешь. Императорский бал через три недели, там лично и поговорим, не самое приятное место, но самое уместное в этом случае. До встречи, дорогая… Агерд…

Зеркало вновь засветилось только голубым светом. Лорд Агерд и леди Авеин остались в тишине, разговор ни к чему не привел, решать проблему необходимо было лично.

Когда магическое зеркало погасло, освещаемые лишь далеким светом камина, они как дети взялись за руки и пошли в свои покои. У них еще было три недели, чтобы обсудить и подумать, как выйти из сложившейся ситуации…

Леди Авеин и лорд Агерд проснулись еще на рассвете перед предстоящей долгой поездкой. Три недели пролетели как один день в заботах о громадной провинции Кужель, управлять которой было сложно.

Кужель находился к югу от столицы Империи, их разделяли пустоши Макумы, через порт которой, переплыв Мертвое море, можно было попасть в Северное море, воды которого омывали далеко выдающийся в него полуостров, на котором располагалась столица Империи – Линг. Дорога в столицу была не близкой, сутки надо было ехать по окраинам Мертвых земель до порта Макумы и потом сутки на корабле через Мертвое море в Императорский залив Северного моря.

Путь в столицу имелся и по суше, но был гораздо более продолжителен, надо было огибать Лес Ошо по Поясному тракту, пересечь провинцию Белмин и двигаться по Деревянному тракту по болотам Заряна.

Авеин проверила, все ли необходимое было упаковано и погружено для долгой поездки, готовым надо быть было ко всему.

Лорд Агерд сильно волновался из-за поездки семьи в Линг, его волнение выдавали лишь сильно сдвинутые брови, но сам он не был дипломатом, в политике и интригах он был не силен. Столица требовала осторожного общения, кроме того, долгое отсутствие его в провинции было недопустимым, назревали проблемы в Кужеле, и как их разрешить он не знал.

Лорд Агерд по праву наследования возглавлял совет управления провинцией, состоящий из него и трех пре-лордов рангом ниже, каждый из которых имел свои земли. Подчинялся он только Императору, единоличному правителю громадной и все еще сильной Империи.

Император всегда играл в многоходовую игру, иначе бы трон не смог удержать сотни лет в своих руках управление громадной Империей. Семейство Сазерт из Севана получили такое же обязывающее приглашение и везли свою дочь Радель в столицу. Император хотел вернуть полный контроль над землями к югу от Макумы через союз, другой вопрос – Кужель или Севан. Обе провинции богаты, если Кужель был лоялен к политике Линга, и союз в с ним обеспечил бы только пополнение казны, то влияние на Севан престола было не большим, хорошо, что налоги платили исправно. Поэтому Агерд обсудив с супругой, решил, что опасность не велика, Севан больше интересен был императорской семье, это большой флот, который Севан отказывался со времен битвы с акуанами предоставлять для военных действий, да и говорили, что дочь Сазертов очень хороша собой.

Родители не выводили Деа в свет, решив, что так будет лучше для дочери, видимо, у Императора были свои планы. Также Агерду хотелось понять, что задумал Верховный Магистр, и зачем была такая принципиальность с Деа. Авеин должна была пообщаться с Верховным Магистром об обучении дочери – старый интриган ничего не делал просто так. Магия Жизни высшего уровня не была популярна в Империи, все сталкивались с последствиями ее применения уже сотню лет. И зная супругу, он понимал, что она не преминет пообщаться с представителями Севана о планах Императора. Не было спокойствия даже так далеко от столицы…

Лорд Агерд, его супруга Авеин и их два сына Джерем и Ивэн были сильными стихийными магами. Стихийная магия сильная и очень удобная для войн, торговли и в целом для главенства в Империи. Лорд и сыновья обладали стихийной Магией Огня, супруга – Магией Воздуха.

Их дочь Деа уже два года обучалась в Академии магии Линга. На третий год Академия, обучив адептов базовой магии каждого вида, определяла их по трем основным факультетам: Магии Стихий (Вода, Воздух, Огонь), Магии Разума, Магии Жизни. И уже последующий год адепты обучались согласно своим магическим направлениям. У всех не было сомнений, что Деа должна была быть волшебницей одной из стихийных магий.

А теперь перед родителями Деа стояли две серьезные проблемы, связанные с их дочерью: с Верховным Магистром они попытались обсудить первую, но вторая обоих так пугала, что они не решались даже ее обсуждать между собой. Второй проблемой, как ни странно, был летний императорский бал, который проходил в конце второго месяца лета в столице, в императорском дворце. Время проведения было удобно для всех: Империя еще не начинала уборку урожая, Линг радовал горожан и гостей настоящим теплом, а не воссозданной магами Стихий хорошей погодой, кроме того, это было время, когда заканчивались каникулы у адептов Академии, и надо было возвращаться в столицу. Зная нелюбовь Агерда к такого рода мероприятиям, Авеин собиралась поехать с Ивэн и Деа. Она пропускала данные балы давно, но на этот раз приглашение явиться с дочерью граничило с приказом, и она догадывалась почему, и очень боялась, что ее подозрения окажутся правдой.

За Ивэна лорд Агерд не волновался, тот был всегда готов ко всему. Его выходки бесили лорда, и он был готов женить его уже на любой нестрашной дуре – Авеин так хотелось симпатичных внуков. Ивэн и Джерем были очень похожи на отца: высокие, темноглазые, бородатые. Однако, насколько братья были схожи внешне, настолько они и отличались: спокойный и рассудительный Джерем и наглый и безрассудный Ивэн.

В столицу Джерем и его супруга Марин не ехали, Марин была беременна, да и Джерем, как и отец, чувствовал на таких приемах себя не в своей тарелке. Агерд знал, что остаются они с радостью. Джерему предстояло в будущем быть опорой семьи провинции, его союз с Марин гарантировал благосклонность вольного Суоде, а значит и торговые взаимоотношения, им вместе предстояло решить ряд неотложных проблем.

Сборы у семьи заняли много времени. Когда Авеин вышла, попрощавшись с мужем, на широкую гранитную террасу замка, солнце стояло в зените, его лучи играли на шести позолоченных фигурах богов, стоящих на темно-зеленых колоннах, расположенных по краям террасы.

Внизу у ступеней стоял Ивэн, в черных кожаных штанах и жилете и улыбался ей наглой белозубой улыбкой, сложившаяся ситуация его явно радовала, ему было непомерно скучно в Кужеле, хотя он понимал, что его активность лорд собирался в полной мере использовать как в столице, так и в Суоде.

Пока Авеин спускалась по ступеням, ее неслышно догнала Деа и взяла за руку.

– Мама, мы на месяц раньше приедем в столицу, я у рада, что мы проведем вместе это время. Почему мы вообще решили ехать на летний бал, всегда же пропускали его?

– Девочка моя, ты стала взрослой, тебе пора знакомиться с самыми влиятельными людьми в Империи, там будет достаточно интересно, доверять нельзя никому из них, но соперника всегда надо знать хорошо. И еще, мы с отцом приготовили тебе подарок.

– Какой подарок?

Деа заулыбалась, хотя подарки не любила.

– По приезду в Линг покажу.

– Очень странно, ну какой? Ждать два дня, вот это испытание.

– Ладно тебе, милая.

Авеин, шутя, отмахнулась от дочери. Они вместе подошли к крытому экипажу. Ивэн, продолжая улыбаться, открыл перед ними дверь экипажа и помог сесть, попытавшись при этом в шутку цапнуть зубами ухо сестры, после чего залез в экипаж сам и сел напротив матери и сестры, развалившись на сиденье, обитом красным бархатом.

Экипаж тронулся по мощеной дороге мимо внутренних зданий замка, домов и хозяйственных строений к воротам внешней стены. Джерем и Марин, обнявшись, свободными руками махали им вслед, а душе радуясь, что не они находятся в экипаже. Оба столицу не любили, а у Марин и вовсе были причины ненавидеть Линг.

Деа провожала взглядом родные стены замка из серо-зеленого камня, роскошную террасу, золотые статуи богов на колоннах и три башни, возвышающиеся над замковой стеной. Ивэн не проявляя заинтересованности в прощании с Кужелем, уже завалился спать.

Экипажем управлял по совместительству кучер и охранник Славо, немолодой мужчина с длинными рыжими усами, копной длинных вьющихся волос, ниспадающих на лицо так, что выражения лица видно не было и никогда нельзя было понять, о чем он думает, чувствует или собирается сделать.

Два фиолетовых ящера, высунув раздвоенные желтые языки, на двух задних чрезвычайно развитых ногах весело катили за собой экипаж, Славо держал поводья большими мускулистыми руками. Даже несмотря на то, что они огибали Пустоши, лошади в последнее время в этом пути были нежелательны, такую поездку они не выдерживали, да и твари пустоши, частенько теперь выползали на тракт, чтобы полакомиться именно лошадями. Поэтому ящеры для такой поездки были предпочтительней, несмотря на то что они могли иногда и откусить конечность или даже голову. Ими управляли только наездники, обладающие базовыми навыками Магии Разума, ибо сами ящеры без магического воздействия явно не желали никого никуда везти. Если что-то случалось с погонщиком ящеров, как правило, животных убивали, они сложно приспосабливались к другим хозяевам.

Славо был рожден в семье, в жилах которой не текла магическая кровь, а это было редким исключением. Когда он был еще совсем маленьким, у него выявили базовые способности к Магии Разума. И их ожидаемо развили, ведь волшебники вырождались. Каждое поколение рождалось слабее предыдущего, и вот наступило время, что великих не стало или, они не хотели идти к величию.

Лорд Кужеля позаботился о надлежащей боевой подготовке Славо в боевых академиях Велина. И теперь Славо добросовестно и верно служил лордам Кужеля, охраняя представителей семейства, ухаживал и управлял ящерами, перевозившими членов семьи Саден-Ферро. Соответственно, Славо было доверено сопровождать в дальних и опасных поездках семью лорда.

Так, из Кужеля до порта Макумы нужно было делать большой крюк к востоку, чтобы обогнуть Пустоши, так как те только условно были безжизненны. Несмотря на то, что вода текущих по их территории рек, питающая Мертвое море, была не пригодна для питья, на самих землях жили мерзкие твари, которые питались всем, что было съедобно или друг другом.

В землях, где природный баланс был сотню лет назад непоправимо нарушен магами, им удавалось выживать и даже в какой-то степени процветать.

Иногда охотники притаскивали разрубленные тела существ Пустошей во двор замка. Деа не разрешали подходить близко, но было очевидно, что это какие-то насекомые. Чаще всего попадались в длинные желтые многоножки с большими челюстями и множеством суставчатых лап. Один раз Деа видела, как солдаты притащили огромного волосатого красного паука, лапы у того, кроме двух задних, были отрублены, говорили, что паук на тракте вцепился в ногу одной из лошадей и пока его не убили, отпускать добычу не желал…

Пустоши разделяли Империю практически пополам и примыкали к непроходимым лесам Ошо, что затрудняло передвижение через Империю, но в то же время на протяжении последних ста лет обеспечивало защиту ее восточных земель.

Весь день леди Авеин с детьми ехали по дороге, идущей мимо полей и деревень провинции. Цвет зелени уже был усталым, оканчивался второй месяц лета. Год был удачный, и скоро нужно было собирать урожай. Авеин подсчитывала его объемы и возможные доходы, рассматривая поля и приземистые домики сельских жителей. Если бы они двигались к Севану, то наблюдали бы более мрачные виды. Огромные плавильни, мастерские и кузни располагались в той части Черных земель, на юго-западе, они издалека были узнаваемы по черными столбам дыма, уходящим в небо. К ним и днем и ночью двигались повозки с рудой, которые тянули на четырех ногах-тумбах громадные серые ящеры, спокойные, сильные и весьма неприхотливые.

К вечеру пейзажи за окном экипажа стали меняться, растительность пропала, земля стала красноватой, покрытой трещинами и безжизненной, изредка виднелись одинокие сухие деревья, которым уже не суждено было покрыться листвой. Это были земли Макумы. Совсем далеко у горизонта на севере чернели гигантские остовы зданий разрушенных городов бывшей столичной провинции, даже в разрушенном состоянии было очевидно, что они значительно выше центральной башни замка Кужель. Сейчас такие здания не строили, то ли не хотели, то ли не могли.

Ящеры совсем не обращали внимания на унылый пейзаж, весело бежали по дороге, огибая страшные развалины с востока, Славо, молча, ими управлял, иногда останавливаясь, чтобы напоить ящеров, а также накормить какой-то дрянью сине-зеленого цвета. Чудовища осторожно брали зубами еду из миски, которую им протягивал Славо и, держа куски странной пищи в передних лапах, наслаждаясь, медленно поедали их.

Ивэн всю дорогу спал, вероятно, он высыпался перед столицей. Деа смотрела в окно на грандиозные развалины на горизонте. При этом ей как-то показалось, что вдалеке вдоль тракта ползет что-то длинное, огромное и бледно– зеленое, но проплывающий по пути холм скрыл от нее эту тварь. Больше ничего примечательного за окном она к своей радости не увидела. Авеин, вглядываясь в унылый пейзаж, поймала себя на мысли, что думает о пустошах как о живом существе, которое, к ее ужасу, росло, когда она была еще ребенком, то по обеим сторонам дороги еще росли одинокие деревья, кусты, трава – теперь была только безжизненная земля.

Дорога была достаточно оживленной, несмотря на опасности, это был кратчайший путь в столицу. За эту часть дороги они около десятка раз обогнали медленно едущие обозы с металлом и готовым оружием, встречные обозы ехали налегке уже быстрее, весело подпрыгивая на ухабах.

Ближе к закату дорога пересекла древний, но хорошо сохранившийся тракт, который шел через Пустоши. Он вел прямо к устрашающим древним конструкциям древней столицы на горизонте. Около сотни лет тракт пустовал, и никто в здравом уме не пытался по нему сократить путь до Макумы.

Ближе к утру, они достигли места, где дорога резко изгибалась, опять пересекая тракт, идущий с Пустошей в сторону Макумы и затем Белмина, провинцию на западе Империи, но здесь уже со стороны пустошей дорогу защищала мощная каменная стена. Император и лорд Мавен в этой части тракта позаботились о безопасности путников. При этом, десятки рабочих погибли при ее строительстве – мертвые Пустоши сопротивлялись попыткам их оградить. Зазевавшихся строителей, отошедших на недопустимое от стройки расстояние по обманчиво безжизненным и безопасным землям Пустошей, хватали, неожиданно выскакивавшие из-под земли, многоножки и молниеносно, вцепившись клешнями и ногами, утаскивали в норы. Приглушенные вопли некоторое время доносились оттуда, но помогать никто не решался. В этом случае маг-охранник, став подальше, поливал нору огнем, больше стараясь прекратить мучения жертвы. Однако, строителям платили хорошо, и стены была в скором времени закончена, значительно обезопасив путь. Затратная война с Алантой отложила на неопределенное время возведение стены вдоль всего тракта, но уже по территории Кужеля…

Глава.2. Хозяин Лимкре.

Еще до полудня экипаж без происшествий доехал до порта Макумы. Дорога, слегка изгибаясь, выходила прямо к морю. Порт существовал только для того, чтобы переправляться морем в столицу империи Линг. Само море здесь было мертвым, ни рыбы, ни водорослей, ничего живого в нем не было, две реки с Пустошей впадали в него, принося свои воды и не давая жизни, не то, чтобы вода рек была ядовита, она просто не несла жизни. А вот сам порт был весьма оживлен, стояло великое множество кораблей, так как это был кратчайший и безопасный путь в столицу и портовые города Мертвого моря. Ленивые волны бились о каменные причалы Макумы, построенные несколько сотен лет назад после войны Великих. Вода была абсолютно прозрачной, песок на дне серым, от чего море всегда выглядело мрачным, однако, на нем никогда не было бурь и штормов, что его делало благоприятным для мореплавания. Говорили, что тысячи лет назад на его месте располагались плодородные земли, но Великие затопили их по только им ведомой причине.

В порту Макумы находилось большое количество таверн, кабаков, гостевых домов, где любой за небольшую плату мог получить кров, пищу, а также определенные удовольствия, по которым очень скучали моряки в плавании. Деа сомневалась в высоком качестве предоставляемых здесь такого рода услуг, равнодушный вид брата подтвердил ее догадку, хотя и свободным временем в Макуме он не располагал.

Над самим портом возвышался замок Лимкре. Он в древности был резиденцией Императоров, пока дедом Императора Рикада не был построен в Макуме величественный дворец Мэсит. Замок Лимкре это все, что осталось от первой столицы Империи Макумы, и было обитаемо. Для всех осталось загадкой, как он выстоял перед заклинанием Императора, при том, что с его стен был виден тот самый императорский дворец Макумы, с которого сто лет назад началась трагедия. Высокие красные башни Лимкре с узкими длинными бойницами и глянцевыми зелеными конусообразными крышами контрастировали с голубизной неба. От мертвой столицы его отделяла та же мощная стена в сорок локтей. Замок по непонятным причинам постоянно перестраивался, появлялись все новые башни и арочные мосты между ними, ни одна башня не повторяла другую, неизменным оставался только его карминно– красный цвет. Башен замка Лимкре было около полутора десятка, они были расположены хаотично, и из– за этого замок выглядел безумно. Безумным также слыл и его хозяин лорд Мавен Сталлен. Близость Пустошей и возраст сказались на рассудке лорда и, как говорили, на внешнем виде и умственных способностях его многочисленных детей. У него было около двух десятков сыновей и дочерей и неизвестно еще кого, так как все они по слухам по большей части рождались с различными уродствами. Никто не встречал его детей в магических академиях, да и не знал сколько их. Лорд Мавен всегда находился в своем замке, был очень богат, благодаря доходам, поступающим от деятельности порта, налоги в казну Империи он не платил, также шептались, что он нашел несметные богатства уничтоженной сотню лет назад Макумы. Кроме того, лорд Мавен был очень мстителен, и имел одну из лучших шпионских сетей в Империи, благодаря чему, он был в курсе всего, что происходило в Империи, не выходя из своего замка. У лорда Мавена Сталлена также имелась еще одна неприятнейшая черта – навязчивое гостеприимство. Притом, что сами приемы лорда в окружении его жуткого многочисленного семейства были крайне утомительны. Лорду было скучно, из стен Лимкре он практически не выходил, и единственным развлечением более чем столетнего лорда было пообщаться с членами влиятельных семей, малоизвестные люди или маги его не интересовали.

Поэтому приехавшие члены семьи из Черных земель хотели сесть на корабль, идущий до столицы втайне от лорда Макумы, и избежать приема у лорда Сталлена.

Большой корабль, принадлежащий лорду Кужеля, ждал их в гавани, слегка покачиваясь на волнах. Богатство семьи позволяло иметь несколько собственных кораблей в порту Макумы, Линга и Севана.

Авеин надеялась, что удастся пройти мимо шпионов Мавена тайком, но когда они вышли из экипажа у пристани, то сразу к ним подошел невысокий мужчина и учтиво пригласил на ужин к лорду Мавену.

– Раг, – представился он, изучая из-под опущенных ресниц семью Саден-Ферро.

«Опять попалась…как у него это удается! Он что, только и ловит тех, с кем бы пообщаться», – подумала Авеин.

Для леди Саден-Ферро всегда казалось непостижимым, как лорд узнает о каждом прибытии членов верховных семей. На самом деле ей всего несколько раз удавалось избежать приемов у влиятельного Мавена, и то она предполагала, что у него просто были на тот момент более интересные гости. Отказаться, не нанеся оскорбление хозяину, было невозможно, поэтому Авеин, взяв под руку Деа, печально оглянувшись на готовый к отплытию корабль, пошла к замку Лимкре, выбрав более длинную пешую дорогу до замка, отдав Славо распоряжение, погрузить багаж на борт корабля. Капитан готовый их встречать только развел руками, стараясь скрыть ухмылку, он знал, что теперь их придется ждать до следующего дня.

Ивэн, казалось, даже обрадовался, он был рад развлечь себя, тем более что ужин у лорда Мавена обещал быть незабываемым. Деа тоже была рада приглашению, но совсем по другой причине. Ивэн взял сестру под руку, и повел ее с матерью вслед за Рагом по длинной лестнице на встречу с лордом Макумы, при этом он наклонился к уху Деа и прошептал:

– Я слышал, что у Мавена есть трехногие дочери– близняшки, интересно как у них там все устроено.

Он знал, что Деа смутиться, она прижалась сильнее к матери, а Ивэн довольный, сияя улыбкой, продолжал цепляться за локоть сестры. Ему с детства доставляло удовольствие подшучивать над сестрой, поэтому большинство его шуток было адресовано ей. Их старший брат Джерем чувством юмора не обладал и сразу, в свое время, пресек попытки Ивэна шутить в своей адрес ударом в челюсть.

Мать одарила сына испепеляющим взглядом. Поняв, что продолжить не получится, Ивэн замолчал, впрочем, все понимали, что это ни на долго.

Четверть часа они поднимались по длинной каменной лестнице, ведущей в Лимкре и позволяющей любоваться портом, морем и величественными кораблями. К замку вела и дорога, петляющая по склону горы, но они предпочли пойти пешком. Пустой экипаж, присланный за ними лордом Мавеном, скрипя, но бодро, поднимался по ней к Лимкре. В пути Авеин несколько раз останавливалась, устремляя взор на раскинувшееся под полуденным солнцем море– ей надо было обдумать ситуацию. Помощник лорда почтительно замирал рядом, делая вид, что также наслаждается видами.

Лорд Мавен их лично не встретил при входе в замок. Впрочем, ввиду его многочисленных странностей, этого никто и не ожидал. Прибывших его помощники разместили по разным комнатам. Водопровода в Лимкре не было, и гостям предоставили по служанке с медным тазом и полотенцем, чтобы привести себя в порядок, и через полчаса пригласили к лорду Мавену. Тот их принял в зале, овальные окна которого выходили на порт, и была видна до горизонта серая морская гладь Мертвого моря. Лорд Мавен улыбаясь гнилыми зубами, своими длинными худыми руками с длинными ногтями, похожими на когти, обнял Авеин и смачно поцеловал три раза в щеки. И проделал это же с Деа. Ивэн был рад, что ему досталось только пожатие костлявой руки. Ивэну показалось, что в местах поцелуев Мавена на щеках матери и сестры остались следы его слюны, и, действительно, когда Мавен отвернулся, чтобы дать указание по поводу предстоящего ужина, Авеин и Деа быстро попытались стереть следы гостеприимства лорда Мавена со своих лиц. Когда же он обернулся на них, то мать и дочь уже слегка улыбаясь, смотрели на него, сложив руки у пояса.

Мавен, сгорбившись, повел их в столовую замка, сам бодро открыв двустворчатые массивные белые двери с позолотой, вошел с гостями в большой зал, в белых, голубых и золотых тонах, десять квадратных колонн из белого мрамора разделяли зал на три нефа. Сами столбы колонн были украшены позолотой, а капители – изображениями диковинных птиц и людей. Над ними расположен сводчатый потолок. Вдоль стен помещены гербы всех провинций Империи. Все-таки сотни лет это был императорский дворец. Стены помещения, когда-то были обиты плотной шёлковой тканью лазурного оттенка, от которой остались лохмотья, безобразно приклеенные сосновым клеем. Помещение было некогда роскошным, вместе с тем, теперь неухоженным и грязным. Позолота местами облупилась, на белых стенах отчетливо видны следы грязных рук, многоцветный деревянный паркет был сильно истерт, планки местами отсутствовали, при том, что лорд Мавен мог себе позволить любой ремонт. Противоположная часть помещения между последней парой колонн была перегорожена уродливой кирпичной стеной– здесь лорд опять что-то перестраивал, разрушая целостность архитектурной композиции, созданной древними архитекторами.

Центр зала занимал длинный стол, уже сервированный к приезду гостей, Ивэн подумал, что, вероятно, он был накрыт постоянно и ждал жертв, которых лорд Мавен гостеприимно заманивал к себе.

Мавен первым сел во главе стола, позади него стал встретивший их в порту коротко стриженый мужчина, очевидно, начальник охраны, слева расположились Авеин и ее дети. Посуда была относительно чистой, но Ивэн аккуратно, чтобы лорд не заметил, протер приборы платком, при этом он заметил, что сестра занималась тем же, не отрывая взгляда от лорда Макумы. Белые двери бесшумно открылись вновь, и стали заходить неизвестные гостям дети, а также полная беременная женщина в потертом розовом платье с бантом позади, с толстой косой, обернутой вокруг головы. Она села справа от лорда. Мавен, повернувшись к леди Авеин, произнес:

– Леди Авеин, позвольте представить, моя супруга, очаровательная Минка.

Женщина криво улыбнулась и кивком поприветствовала леди Авеин, ее детей она не удостоила вниманием. Сев за стол, ненастоящая леди Сталлен сразу начала поедать всё, что находилось возле нее на столе и не являлось посудой. Авеин давно уже потеряла счет женам Мавена, но в одном она была уверена, с Минкой лорд Мавен брак официально нигде не заключал.