Текст книги "Мистическая Якутия"

Нехорошая лампочка

Судя по всему, на втором этаже школы закончились уроки – перемена. Всё пришло в движение: зашумели отодвигаемые стулья, раздался детский гомон, галдёж, возбуждённые голоса, топот десятков ног. На первом этаже – тишина.

– Ты это слышишь, Коля?

– Ага… – ответил обескураженный сержант. Отложил в сторону газету и посмотрел в щербатый потолок, – что это?

– Без понятия… урок закончился что-ли…

Милиционеры одновременно посмотрели на настенные часы – 00—15, – время за полночь.

Сергей встал с кресла, взял со стола фонарик:

– Ты будь здесь, схожу наверх, гляну – что там.

– Ага…

Левое крыло школы было разрушено ещё в начале лета вследствие оттайки грунта вечной мерзлоты, крыло полностью рухнуло; благо – в тот день никого в школе не было и поэтому никто не пострадал. Центральный вход и лестница на этажи находились в исправном состоянии. Здание предстояло ремонтировать, поэтому в пустующей школе была выставлена охрана.

Сергей ушёл наверх, вернулся буквально минут через пять:

– Тишина… – выражение лица – полнейшее непонимание ситуации. Ткнул пальцем в потолок, – там тишина, зато здесь, слышу – бардак.

Напрягаться и прислушиваться – в этом не было необходимости: на втором этаже галдёж не прекращался ни на минуту: топот десятков ног, возбуждённые голоса, звуки отодвигаемых стульев, – самая что ни есть обычная школьная перемена. Разве что без людей, глухой ночью, и в школе, которая закрыта по причине аварийного состояния здания: вечная мерзлота под Якутском местами тает, конечно же – пласты земли сдвигаются, бывает – рушатся здания.

– Нет, здесь всё тихо было, – шепнул Коля, – я же…

В головах сотрудников вневедомственной охраны завертелись-завихрились совершенно не милицейские, а какие-то древние, суеверные мысли, – это явственно наблюдалось по выражению глаз. Милиционеры быстро справились с собой, поспешили изобразить во взгляде мужество.

– Ладно, я схожу, – теперь уже Коля направился на второй этаж.

Луч фонаря шарил по стенам, дверям классов и стенгазетам – ничего примечательного. Разве что было слышно – уже не на втором, а на первом этаже вовсю жила своей самостоятельной жизнью кипучая школьная перемена: топот ног, возбужденные детские голоса, гвалт.

Чтобы тени от луча фонаря не метались и не дёргали нервы, Коля крепко зафиксировал его двумя руками, – так стало несколько спокойнее. Лампочка в фонаре была особенной, мощной, какого-то нового образца, батареи свежие. Сильный остронаправленный луч высвечивал даже дальний конец коридора, за спиной – кромешная тьма. Тьма липко обволакивала влажную от внезапно выступившего холодного пота спину Николая, – это было неприятно. Древние страхи завладели сознанием; вспомнилось, как в глубоком детстве часто просил маму не выключать на ночь свет хотя бы на кухне, чтобы полоска света пробивалась в комнату, и благодаря этому было не так страшно.

Резко развернувшись, Коля осветил противоположный конец коридора – никого и ничего. Тишина. На втором этаже – тишина, ничего подозрительного. Подозрительно было внизу – на первом этаже.

«Как там Серёга?!». Почему-то вспомнилась глупая надпись на значке, который Сергей носил в нерабочее время на гражданской одежде, с надписью – «Ничем не могу помочь». Сажеными прыжками милиционер в два счёта преодолел пролёт, вид уже стоящего у лестницы надёжного товарища придал уверенности.

– Слушай, это здесь шумят, – Коля показал рукой наверх, – там всё нормально было, тихо как в…

– Тихо… – Сергей приставил палец к губам.

Шум на втором этаже школы не утихал, – мягко говоря, это было странно. Но сейчас стало по-настоящему страшно: в помещении внезапно задвигались тени. Сотрудники уставились в потолок. На потолке комнаты охраны здания на временной проводке болталась лампочка – единственный источник света на всю аварийную школу.

Так до рассвета она и болталась.

Этот случай мне рассказал боец ОМОНа, ещё в 2003 году. Случилось это с ним в 90-х годах, когда он служил в ОВО, – в то время по городу ходили разные слухи. Когда собрался писать рассказ, почему-то был уверен, что найду хоть какую-нибудь информацию в инете. К моему удивлению, по поводу третьей школы ничего стоящего не нашёл. За исключением двух заметок, которые привожу ниже.

Из материалов школьного музея, созданного 1 июня 2005 года:

История развития образования заложного района начинается 15 апреля 1888 года, когда Якутское областное попечительство открыло приют для арестантских и ссыльно-поселенческих детей. Он находился в одноэтажном деревянном доме в заложной части города. В этом приюте находились и дети дошкольного возраста. (Н АРС (Я) ф. 305—4.0П. 1,д.4.)

Из материалов ИА SakhaNews

1 июня 1990 года вечером произошло обрушение крыла средней школы N3. Только по счастливой случайности не пострадало большое количество детей, которые утром этого дня сдавали в ней экзамены.

Нехорошая собака

Страх длинною в пятьдесят лет: размером с человеческую жизнь. Скажете – такого не бывает? Вам судить. Рассказывает серьёзный мужчина за пятьдесят, завотделом серьёзного госпредприятия, очень просил не называть имени, так что назовём его Николай. В детстве он жил в однокомнатной квартире, в обычном двухэтажном доме – в так называемой типичной «деревяшке», неподалёку от нынешнего магазина N18 (дело в Якутске), в доме было печное отопление: то есть в каждой квартире – печка. В то время это было само-собой разумеющимся. Дом стоял в окружении частных развалюх и курятников.

Это было время, когда ныне не существующий кинотеатр «Мир», можно было увидеть с улицы Лермонтова, никаких застроек, а по дороге иногда ездили машины и очень редко – всегда переполненные маленькие автобусы «ПАЗ». Телевизора в семье не было, и мальчик даже не знал что это такое. После одного случая Николай до сих пор ложится спать только при свете ночного освещения: включает любой ночник, свет на кухне, или настольную лампу.

Планировка квартиры – зал с двумя кроватями, столом, фанерным шкафом, и тесная кухня с печью; второй этаж. Когда это произошло, Коле было лет пять, но его память сих пор хранит то событие во всех подробностях – настолько чётко это запало в сознание.

Был зимний вечер, молодые родители уложили малыша спать в кроватку, и, не выключив свет, ушли ворковать на кухню, дверь в комнату прикрыли. Почти тут же мальчик ощутил лёгкий толчок в спину – не понял. Опять толчок, уже посильней – это снизу, под кроватью кто-то или что-то толкало сетку.

Мальчиком поначалу овладело простое любопытство: «Что бы это могло быть?», – он пригнулся, и, свесив голову, заглянул под кровать… Первое, что пришло в голову при виде этой сущности – собака! Непонятное тёмное, почти чёрное пятно, огромная клякса; формами очень напоминала большую лохматую чёрную собаку. В подкроватном сумраке ярко лучились огромные глаза, от неё так и разило нечеловеческим злом, ненавистью, и чем-то потусторонним, сатанинским; конечности постоянно находились в движении: то уменьшались, то увеличивались в размерах, то вытягивались, как щупальца осьминога, то полностью исчезали, как бы втягивались в бесформенную кляксу.

Малыш, от внезапно охватившего его ужаса, громко закричал, сущность оперлась о конечности и резко выгнула спину, Коля от мощного толчка едва не выпал из кроватки; чуть ли не мгновенно в комнату забежали не на шутку перепуганные мама с папой: «Что с тобой, Коленька?!», – «СОБАКА!!!», – «Какая собака, где?!», – Коля, показал рукой под кровать: «там… там…». Конечно же, под детской кроваткой родители никого и ничего не обнаружили; списали всё на впечатлительность или на сон ребёнка, кое-как успокоили. Но память – вещь стойкая.

Этот дом, в ряду таких же стареньких «близнецов», стоит у дороги до сих пор, отопление уже централизованное, вокруг выросли современные каменные дома. Наверное, можно представить – когда Николай проезжает мимо, он вспоминает счастливое детство, и… – что ещё?.. Так вот, когда он мне это рассказал, я, конечно же, первым делом и вспомнил – кладбище «Мучин Крест»! Именно здесь было место, где хоронили арестантов якутской тюрьмы, – она находилась неподалеку; также здесь хоронили представителей бедных слоев населения. Кроме арестантов туда свозили замерзших на улице или скончавшихся от болезней бродяг, самоубийц. Когда-то, ещё до революции, именно в этом месте был мученически убит и распят на перевёрнутом кресте припозднившийся беспечный прохожий. Отсюда и пошло название погоста. Полиция так и не смогла найти преступников.

Давайте вернёмся в наше время; магазин N18: постоянные грабежи в этом районе города – обычное явление, плотные убийства, как на улице, так и в окружающих домах, разбои, изнасилования; чрезмерная беспокойность и агрессивность жильцов; вызовы скорой помощи – чаще всего детям; чересчур частые автомобильные аварии… всё это не только на этом перекрёстке, но по всей площади бывшего кладбища. Даже – частые несчастные случаи и травмы: например – упасть в открытый канализационный люк в этом районе – обычное явление.

Излюбленное место падения на прохожих рекламных щитов… – догадайтесь с пяти раз – где это место. Про зловещее кладбище «Мучин крест» наверняка знает, или, по крайней мере, слышало большинство коренного населения Якутска. Но мало кто связывает все эти случаи с энергетикой этого места. Страшного кладбища, как такового, давно уже не существует, всё плотно застроено современными зданиями. Но Зло из прошлого преследует жителей этих кварталов до сих пор.

Я рассказал про этот исторический факт, а также травматическую и криминальную статистику Николаю, внимательно выслушав меня, жить ему стало намного легче: слава Богу, что все эти напасти с ним ни разу не случились, и живёт он в другом районе города. На мой взгляд, эта сущность под видом «собаки» с младенчества и по нынешнее время подпитывалась энергетикой Николая, рвала его душу. Само-собой – Зло питалось и питается не только им, но и всеми, кто живёт в этом районе города. Но мало кто подозревает об этом.

Удушение

Этот странный случай мне рассказала молодая женщина, назовём её Ольга. Приключилось это с ней года три назад, летом, когда она с подругой и её братом поехали на выходные отдыхать на одну из баз отдыха вблизи Якутска. База находится немногим меньше десяти километров от города, под высокими холмами. Там есть живописное озеро, ресторан, коттеджи.

Вот рассказ Ольги:

Нас заселили в двухкомнатный коттедж: в одной мы с подругой, в другой Стёпа. В первую же ночь сознанием вдруг овладела навязчивая мысль, что у Стёпы слишком туго завязан галстук, хотя галстук он совсем не носил. И почему-то развязать его он сам не может, и я думаю – если не помогу ему, то Стёпа задохнется и умрёт.

Ещё меня удивило, что всю комнату вижу в зелёном свете – спящую подругу, мебель. Когда-то мне довелось смотреть в прибор ночного видения, примерно так же было и сейчас: вроде и негатив какой-то непонятный зелёного цвета, но все видно разборчиво, контрастно. Встаю и медленно захожу в маленькую комнату. Смотрю – Стёпа спит, полная тишина. У Стёпы, действительно, на шее туго затянутый галстук, и лицо искажено страшной гримасой от боли. Я сажусь на его кровать и начинаю лихорадочно развязывать галстук. И во всём этом зелёном мире только галстук какой-то не такой, выделяется, даже рисунок на нём отчётливо вижу – голубой горошек. Всё так реально, осязаемо…

Вдруг меня как будто молотком внутри головы вдарили, я внезапно пришла в себя, – это Стёпа от испуга закричал, и зелёный свет тут же исчез. Я сижу на кровати, из одежды на мне только трусики и бюстгальтер, а он включил лампу на прикроватной тумбочке, смотрит на меня весь напуганный, и кричит: «Ты что, совсем опупела»?! – даже петушка пустил, голос сорвался. Я сама-то перетрусила, издаю лепет, мол, галстук просто хотела развязать. У Стёпы истерика, смотрю – галстука на нем, конечно же, никакого нет, на крик ещё и подруга прибежала, что она в тот момент подумала – могу только предположить, я и сама к такому мнению пришла бы, если это случилось не со мной. В итоге меня обозвали нехорошими словами. Долго я потом избегала встреч со Стёпой… Странная история.

Со временем всё как-то подзабылось, подзатёрлось… Но примерно через полгода я узнала что Стёпу сильно избили, у нас же пятеро одного не боятся. Конечно – Стёпу сразу «положили», после чего подонки, забавляясь, пытались задушить его кожаным ремнём, обмотав вокруг шеи. Был поздний вечер, но ему повезло: в этот момент подоспели люди и Стёпу удалось спасти. Как оказалось, Стёпа хорошо запомнил тот случай на базе отдыха: через пару недель после выписки из больницы он пришёл ко мне, и спросил, развязала ли я в ту ночь галстук, я ответила что почти, но ты же помешал…

Чувство греха и нерожденные дети

Аборт – грех. А добровольный отказ от брака,

зачатия, и радости материнства?

Было это давно, лет семьдесят-восемьдесят назад. Жила на свете дева. С малых лет радовала родителей послушанием и святостью, не грешила. С отличием окончила школу, оставила учителям о себе добрую память. Отучившись в университете, стала работать по специальности. Проживая в крупном городе никогда не бывала в увеселительных заведениях, читала добропорядочную литературу и Библию, посещала богослужения. Активно боролась с искушениями. Своей жизнью подавала только положительный пример родным и друзьям. До тридцати лет гордо отвергала многочисленные предложения достойных молодых людей, не выходила замуж.

Но со временем стали овладевать душою смутные чувства и неясная тяжесть. Не может понять – что же с ней происходит: не грешит, а спокойно не спится; чувствует, будто душою грех тяжкий овладел. Словно отдаляется она от Бога.

Решила поговорить со священником. В храме священник, хорошо ее знавший, внимательно выслушал, удивился:

– Ты, сестра, ведешь праведный образ жизни, подаешь окружающим пример благочестия и истинной христианской жизни, что же тебя так гнетет?

– Не пойму, но будто тяжкий грех на мне. Мается душа, отходит от Господа.

– Хорошо, сестра, постилай постель у алтаря, ложись спать. С Богом! – решил служитель, – утро вечера мудренее…

Помолилась дева, легла у алтаря; глаза закрыла, расслабилась. Сонное томление овладело телом. Тихо в храме, ни звука, ни шороха. Благодать…

Вдруг послышались голоса детские, смех. Поначалу как бы издалека, затем все ближе, ближе.

«Может это сон»? – думает дева открыв глаза, прислушалась. Топот босых ножек под сводами храма чудится. Не поймет – что происходит: грезы это, или явь. А уже и детишки маленькие в ярком лунном свете, льющемся от высоких окон, рядом с ней появились, – три мальчика и две девочки, веселятся; носятся по залу богослужений, к деве подбегают, ластятся, заигрывают.

На ангелочков похожи дети, разве что без крылышек.

– Уйдите от меня, – взывает утомленная дева, – не мешайте спать!

Но ребятишки до рассвета так и не дали ей выспаться…

Рассказала утром священнику о случившемся с ней ночью. Задумался он, и говорит:

– До тридцати лет ты ведешь праведный образ жизни, сохранила девственность, это похвально и достойно всяческого поощрения. Но этой ночью Бог явил тебе образы твоих неродившихся детей.

Поняла дева – в чем ее грех заключается…

Нехороший комар

Ещё одна история. Начало девяностых годов прошлого века, улица имени Пушкина, – самая короткая улица города, почти центр города Якутска. Этот случай мне рассказали родственники, родители подростка пятнадцати лет. Мальчик спал, в соседней комнате находились родители. Проснулся ранним утром, оттого что почувствовал чьё-то присутствие. Открыв глаза, увидел, что у книжного шкафа стоит молодой человек в лёгкой летней одежде, в белой кепочке, и с интересом пролистывает книги. Согласитесь – хоть опасности и нет, но жутковато. Мальчик сделал вид, что продолжает спать…

Выяснилось – давным-давно в этом месте был убит молодой человек. Но это ещё цветочки по сравнению со следующими историями, которые произошли в этом доме.

Середина девяностых, страшная инфляция, лютая зима, центр города, та же семья. Тот же старый двухэтажный дом. Надо сказать, дом был старый, следовательно, очень тёплый, так что окно в спальне второго этажа даже в самые сильные морозы было чуток приоткрыто. У знакомых родилась девочка, ей было полгода когда она тяжело заболела. Юрий души не чаял в ребёнке, и ухаживал за ней почище матери: мог целыми ночами не спать, баюкал, носил на руках, успокаивал. Словом – лелеял как цветочек какой-нибудь.

Однажды ночью он проснулся от ощущения страшной опасности, и в свете ночника он увидел эту опасность: над детской кроваткой порхал огромный, величиной с локоть, комар. Да, гигантский комар: мелькающие полупрозрачные крылышки, длинный хоботок, поджатые ножки; разглядел даже пушок на тельце. Не на шутку испугавшись, отец вскочил на ноги, под руку попалось полотенце… Комар вылетел в окно. В зимний мороз.

«Юра, что случилось?» – спросила проснувшаяся жена, – муж долго не мог успокоиться: «Ты видела этого урода, видела?!»… Наутро девочка была совершенно здорова. Будто и не болела… Родители этого ребёнка считают, что отец, таким образом, изгнал из неё болезнь.

Повторю – на месте этого дома когда-то был убит молодой человек. Дом был построен в конце пятидесятых – начале шестидесятых бригадой строителей, которые в него и заселились со своими семьями. Старожилы рассказывали – когда-то, ещё в сороковых годах, здесь стоял маленький частный дом, в котором постоянно проводились подпольные карточные игры. Парня зарезали как скотину, – за карточный долг. Этого домика давно уже нет, но Зло в этом месте осталось…

Этот старенький, уже аварийный, дом снесли в 2009 году, окружавший его разваливающийся и утопавший в вонючей болотине частный сектор – только в 2011-ом. Сейчас здесь стоит срочно построенный по правительственной программе так называемый «ветеранский дом» – в нём живут дожившие до наших дней немногочисленные ветераны Великой Отечественной Войны. Их осталось очень мало, так что наконец-то решили раскошелиться. Но речь не об этом…

Вернёмся в старый дом. За время существования в нём и умирали, и рождались – явление нормальное. Были смерти ненормальные, но вроде как объяснимые; судьбы семей – самые разные, и, даже, порой, странные. Но было и страшное, чего нельзя было скрыть от города. Привожу воспоминания проживавших…

Два подъезда, два этажа, двенадцать квартир, интересная планировка. Во дворе – огромная, рубленная из лиственницы, кладовая с сухими подвалами – всё для людей. Люди многими годами жили в этом доме и знали друг друга как облупленных. Дружно жили. На первом этаже второго подъезда проживала крепкая и вполне нормальная добропорядочная семья. Наверное, нужно дать им имена: Супруги Арина и Игорь, у Игоря три брата – Алексей, Эдуард, и Дмитрий. Все братья – головастые и лобастые умные люди: кандидаты наук и всё такое прочее; Арина – из известной ещё до революции благородной фамилии.

В начале семидесятых годов, когда у супругов ещё не было детей, за амбаром повесился средний брат Эдуард. Вот так – как написано – неожиданно, ни с того, ни с сего, без всякой видимой причины.

Затем, с перерывом в три, шесть лет, за этим амбаром перевесились все остальные братья, подчистую; и каждый раз без какого-либо повода, и совершенно неожиданно для окружающих. Просто молча выходили из дома, после чего кто-либо из соседей обнаруживал их с туго затянутым веревочным галстуком на шее в глухом закутке за амбаром. Последним повесился в середине девяностых муж Арины – Игорь. Гордая Арина постарела, стала прикладываться к бутылке. В конце девяностых младший сын Артём попал в тюрьму; старшая дочь Лариса вышла замуж ещё в начале 90-х – в первый раз, от этого брака родилась дочь Наташа. В начале двухтысячных пьяная Арина, возвращаясь поздним зимним вечером от соседей, замёрзла у дороги возле дома, её похоронили.

Вернулся с тюрьмы Артём в 2005-ом году, тогда же Лариса развелась, стали жить втроём: брат с сестрой и её дочь Наташа. Жили неладно: постоянно ссорились, дрались, пьянствовали. Однажды, после очередной драки Лариса ударила спящего Артёма топором по лбу, но он выжил. Лариса отделалась условным сроком. Вышла замуж во второй раз, через несколько лет развелась.

Не любила Лариса свою дочку Наташу, всё мечтала – когда же она выйдет замуж и оставит мать в покое. Брат покинул этот дом, и что сейчас с ним – неизвестно.

Итак, подошло время к сносу этого старого дома, Лариса получила квартиру в новом комфортабельном доме, заселилась туда с Наташей. Похоже – частичка Зла тоже переместилась вместе с ними в новый дом: примерно через полгода Наташа беспричинно выбросилась с балкона девятого этажа…

Максим – герой следующего действия, происшедшего на странной сцене этого старого двухэтажного дома. За все годы существования этого дома, в нём всякое бывало, и нельзя сказать – только плохое, но этот случай тоже выделяется особым образом.

Квартира находилась также на первом этаже; после смерти первых хозяев, в неё заселилась их дочь Саргылана, и семья друзей помершего хозяина: родители и брат с сестрой – уже вполне взрослые люди – лет за двадцать – Николай и Света. Света вышла замуж за парня по имени Максим. Всё бы ничего, но у Максима была овчарка, в которую при переезде в этот дом буквально вселился бес. Пёс стал совершенно неуправляемым, если и кусал хозяев, которые ещё надеялись на его исправление, то соседей готов был порвать на запчасти, иногда это ему удавалось. Соседи прямо-таки и заставили Максима застрелить этого пса. Что он и сделал – во дворе.

Теперь вспомним безобидного отца семейства по имени Юра, который в своё время успешно боролся со Злом в виде гигантского комара. Юрий – верующий человек, постоянно посещал Церковь, об этом знали все жильцы этого дома. И вот однажды он в подъезде заговорил с супругой Максима, Светой. Максиму это не понравилось, приревновал. Слово за слово, Максим обозвал Юрия «попиком». «Попику» это, конечно же, не понравилось – возникла ссора, которая переросла в драку. Юра – бывший рукопашник, под визг женской половины соседей и ржание мужчин довольно забавно и легко «поимел» вооружённого шваброй Максима; раздавил как комара. Была одержана убедительная победа. А дальше… Юрий до сих пор не может найти себе покоя…

Ближе к вечеру к Юрию пришёл Максим с глубокими извинениями: «Прости, Юра, я был не прав»… – и прочее. Юрий, конечно: «Бог простит»… На следующий день, поздним вечером, он вернулся с работы, во дворе возле известного амбара увидел стоящего там Максима. Не поздоровавшись, прошёл мимо. Дома был ошарашен страшной новостью – повесившегося Максима соседки ещё утром нашли за кладовыми. «Кого же я видел только что?!»…

Полагаете – это всё? Не тут-то было! Со временем родители умерли с пропоя, Николай и Света тоже запили по чёрному, стали сожительствовать. Через пару лет Николай попал в тюрьму, Света исчезла со сцены в неизвестном направлении. Осталась одна Саргылана с дочерью. У них сейчас всё хорошо, живут в новом доме. Вот сейчас, надеюсь, всё.