Электронная библиотека » Амри Шихсаидов » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 25 января 2015, 12:26


Автор книги: Амри Шихсаидов


Жанр: Культурология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Командование на местах осуществляли, очевидно, сарханги – этим иранским титулом, применяемым для обозначения «офицера», командира, командующего воинской группой, подразделением, обозначены в приведенном сообщении ал-Гарнати главы 24 рустаков Табасарана. Абу Али Мухаммад Балами (ум. в 974 г.), рассказывая в своей «Истории Табари» о деятельности арабского полководца Сураки ибн Амра на Восточном Кавказе, в «стране ал-Баб» и его переговорах с наместником Дербента в 642–643 гг., сообщает, что Сурака заключил мир не только с наместником города, но и с военачальниками всех опорных укреплений (дербендов) оборонительной линии, которых он обозначат термином сарханг. Как установил А.Р. Шихсаидов, у Балами под термином дербенд «следует понимать отдельные дороги, проходы, отдельные ущелья или даже группу населенных пунктов, связанных с этими ущельями или путями своим расположением». В случаях, имеющих отношение к «стране ал-Баб», под дербендами, во главе которых стояли сарханги, надлежит понимать и укрепленные пункты (форты) Горной стены, расположенные в стратегически важных местах и контролировавшие горные проходы и ущелья, перевальные пути в обход Дербента. Вместе с тем ясно, что в подчинении сархангов находились отдельные участки Дербентской оборонительной линии. Можно думать, что таких участков вдоль Даг-бары было 7 или 14 – соответственно количеству основных проходов (ворот и крепостей), насчитываемых арабскими авторами вдоль Горной стены.


Руины форта Юхари-кала.


О привилегированном положении приграничных областей и населения Восточного Кавказа при последних Сасанидах свидетельствуют переговоры наместника Дербента Шахрбараза с арабами и текст охранной грамоты, выданной арабским полководцем Суракой ибн Амром, приведенные в труде Табари. Первые отряды арабских воинов, предводительствуемые знаменитыми полководцами Салманом ибн Рабиа, Абдурахманом ибн Рабиа, Суракой ибн Амром, Абдаллахом Хабибом ибн Масламой, появляются в Дербенте – Баб ал-абвабе в 642–643 гг.

Ат-Табари и Ибн ал-Асир сообщают, что в этот год наместник-шахрийар Дербента Шахрбараз – представитель знатного и древнего иранского рода – «заключил в арабами мир, но джи-зью (подушная подать с иноверцев. – М.Г.) платить не хотел». Подчеркивая особое военно-стратегическое положение и значение города, он заявлял: «Я нахожусь между двух врагов. Одни из них хазары, другие русы… Кроме жителей этих местностей, нет других, кто (мог бы) воевать в ними. Вместо джизьи мы будем воевать», «наша джизья вам – это помощь вам и выполнение [всего] того, что вы пожелаете; не унижайте нас посредством джизьи, [иначе] вы обессилите нас на пользу врагам вашим». С разрешения халифа Омара Сурака ибн Амр пожаловал Шах-рбаразу, жителям города «и тем, кто вокруг них» грамоту, по которой «он договорился с ними, что они будут участвовать во всех походах и выполнять всякое дело, которое правитель (вали) сочтет благим. Кто согласен на это, тот освобождается от [всех] повинностей (джиза), кроме призыва в войско (хашр), а призыв в войско – это замена их повинностей».

В охранной грамоте предусматривались не только безопасность жизни горожан, сохранность их имущества, но и религиозной общины (араб. милла), то есть свобода вероисповедания. В данном случае речь, очевидно, идет о зороастрийцах и христианах Дербента, которые, как и иудеи, относились к иноверцам – араб. зимми, что означало нахождение под защитой мусульман.

Как видно из текста охранной грамоты, арабами на самом высоком государственном уровне фактически было подтверждено особое положение Дербента и в целом Дербентской оборонительной системы, которое этот важнейший пограничный комплекс занимал при Сасанидах. Необходимо отметить, что ат-Табари для обозначения Дербента использует только название ал-Баб, под которым понимался не только город, но и страна (билад ал-Баб), а Балами прибегает как к арабской форме Баб ал-абваб, так и к персидской – Дербенд, Дербенд Хазаран. По Балами, мирный договор Сурака установил и с сархангом каждого дербенда, т. е. с главами определенных участков оборонительной системы: «все дербенды заключили мир с условием защитить мусульман от всякого дербенда и всякого врага, кто против них, чтобы мусульмане не держали там войска и чтобы впредь никакое войско не проникло в мусульманские земли; каждого из этих сархангов Сурака отправил в отдельный дербенд или город (шахр), который был в горах Дербенда». Балами, дополняя ат-Табари, сообщает, что «[с тех пор] стало правилом не брать ни джи-зьи, ни хараджа [с жителей] всех дербендов с тем, чтобы они удерживали неверных (кафиров) от мусульман, вели с ними своими силами войну».

Письменные источники содержат важные данные об укреплении арабами Дербентского оборонительного комплекса, включая Горную стену, начиная со времени правления халифа Хишама (724–743) в наместничество на Кавказе его брата Масламы, сына халифа Абд ал-Малика (685–705). Работы проводились и в нач. 750-х гг. при наместнике Абу Джафаре, брате халифа Абу-л-Аббаса ас-Саффаха (750–754), который затем сам стал халифом – основателем династии Аббасидов. В его правление (754–775), точнее – в 760-х гг., были проведены огромные работы вдоль Горной стены – сюда было переселено 7 тыс. человек из Шама, Джезиры, Мосула, 30 тыс. человек из других областей халифата, которые были размещены «во вновь построенных городах и крепостях», а также еще 30 тыс. воинов из Хорасана и 12 тыс. из Шама. Йазид ас-Сулами, «амир войска» и арабский наместник, с целью укрепления северных рубежей халифата от «злодеяний и вреда кафиров» по повелению халифа построил вдоль Горной стены «города» и крепости Дуара, Сегна (Сигна), крепость в долине бану Хашим, Сувар, Митаги, Камах, Семнан (Шелкени-кала), Дарвак, Йерси, Медине (Майдан?), Химейди (ал-Хумайдийа), Малый Ухейл и Большой Ухейл (Арджил?), Дарпуш, Йезидийе, Сермекийе, Мукатир и Махрака. Многие из упомянутых пунктов идентифицируются с ныне существующими селениями, расположенными вдоль Горной стены и бывшими важными опорными пунктами арабов. Арабы, утвердившиеся в Южном Дагестане, активно использовали в своем противостоянии с хазарами созданную здесь при шаханшахе Хосрове мощную оборонительную систему. Проведенные на ряде фортов Горной стены раскопки показали их функционирование на протяжении VI–XII веков. Об этом свидетельствуют и немалочисленные арабские надписи почерками куфи и насх, выявленные на укреплениях Даг-бары.

Ремонтные работы на Горной стене были проведены и при халифе Харун ар-Рашиде, как об этом свидетельствует обнаруженная нами древнейшая официальная арабская надпись 176 г. хиджры (792 г.).

Следует отметить, что среди жителей опорных пунктов (таких как Джалган, Митаги, Рукель, Кемах, Зидьян, Бильгади, Гимейди, расположенных вдоль Даг-бары) еще в недавнем прошлом были представлены таты-мусульмане, язык которых относится к юго-западной группе иранских языков и предки которых, как единодушно считают исследователи, были поселены на территории Восточного Кавказа и в зоне Дербента в качестве военных колонистов в результате переселенческой политики Сасанидов, особенно в период правления Хосрова Ануширвана и строительства Дербентского оборонительного комплекса.

В арабский период укрепления Даг-бары и особенно конкретные форты и опорные центры, расположенные вдоль этой оборонительной линии (Митаги, Кемах, Зидьян, Бильгади, Шалкани, Гимейди, Дарваг, Ерси и др.), с размещенными в них гарнизонами приобретают и новое качество – они выступают не просто военно-стратегическими пунктами, противостоящими угрозе «неверных», но оплотами и распространителями ислама в зоне пограничья (араб. сагр) или, как их называют источники (Йакут, Исфахани, «Тарих ал-Баб» и др.), «исламские центры» (араб. ал-маракиз ал-исламийа).

Превращаясь в «исламские центры», конкретные укрепленные поселения и форты Горной стены становились военно-религиозными аванпостами с размещенными в них гарнизонами «воинов ислама», газиев – «борцов за веру», которые, как известно, занимали высокое место в социальной структуре Дербента и играли важнейшую роль в политической жизни города. То есть эти укрепления Даг-бары становились рибатами, под которыми в VII–XII вв. понимались укрепления (форты, крепости) в районах военного противостояния мусульман и иноверцев (Малая и Средняя Азия, Северная Африка, Кавказ), в которых обитали вооруженные борцы за веру (мурабитун), как правило, добровольцы, участвовавшие в военных действиях с немусульманами и соблюдавшие строгие правила благочестия. По словам Дж. С. Тримингема, «рибаты в пограничных районах играли роль очагов ислама в немусульманском окружении. Это были наблюдательные станции и пограничные заставы – члены их гарнизонов нередко становились активными пропагандистами ислама». К XI в., как установил А.К. Аликберов, происходит трансформация пограничных рибатов, расположенных вдоль Дербентской оборонительной системы, в рибаты суфийские, чему в значительной степени способствовал именно газийский состав гарнизонов этих укреплений, представлявший собой своего рода религиозное воинство, которое приносило себя в жертву за веру в войне против «неверующих». Как отмечала А. Шиммель, «термин рибат, по происхождению связанный с приграничными поселениями солдат, защищавших ислам и распространявших его, мог также употребляться в значении центра (суфийского. – М.Г.) братства».

Усилия по укреплению Баб ал-абваба, «исламских центров» и всей оборонительной линии Даг-бары после арабов продолжили независимые правители «Баб ал-абваба и пограничных областей» – амиры местной династии Хашимидов (869-1077), а затем династии Аглабидов (1077– нач. XIII вв.). По данным «Тарих ал-Баб», в правление амира Хашима б. Сураки (869–884) «в делах пограничных областей и центров царствовал порядок». «Исламские набеги» (газв) газиев Дербента, пограничья (ас-сагр) и «исламских центров» во главе с амирами против «неверных» соседних царств и владений (Хазария, Шандан, Сарир, Карах, Зирихгеран), как и отражения нападений кафиров (хазар, алан, хайдаков, шанданцев, сарирцев, гумиков, русов), о которых рассказывает «Тарих ал-Баб» и другие источники (ал-Масуди, Абу Хамид ал-Гарнати), обуславливали необходимость соответствующего, отвечающего сложной военно-политической ситуации, содержания в должном порядке Дербентской оборонительной системы.


Руины одной из башен Горной стены.


В сведениях восточных авторов обозначены основные противники, против которых был возведен и противостоял Дербентский оборонительный комплекс. Причем, если в позднесасанидский период (VI-cep.VII в.) они представлены, главным образом, объединениями кочевников – это тюрки, хазары, аланы, абхазы (савиры), банджары (булгары), баланджары, то в арабский и последующий периоды (cep.VII–XI вв.), помимо хазар и алан, к ним добавляются русы, начавшие совершать набеги на западное и южное побережья Каспия, и местные народы – хайдаки, шанданцы, сарирцы, гумики. Последнее находит объяснение в том, что если при Сасанидах дагестанские этно-политические образования и их правители находились в союзнических отношениях с Иранской державой, то в последующие века, с выходом на историческую арену Кавказа арабов и последовавшим военным насаждением ислама, местные владетели стали активно противостоять захватнической политике халифата и чуждой им религиозной системе.

Свое значение Дербентская оборонительная система, включая комплекс укреплений Горной стены, продолжала сохранять и в последующем – в период появления и господства в Закавказье турок-сельджуков. В это время «исламские центры», рибаты продолжали активно функционировать.

Названия многих фортов Горной стены сохранялись еще в конце XIX – нач. ХХ вв.: Пирмешки (Пир-Дамешки), Короглы-кала, Сулар, Исти-сулар, Шурсу, Бурдж, Кеджерли-кала, Зевери-кала, Дюздан-кала. Види-кала, Бильгади, Сар-кала, Телль, Хамадан-кала, Мехмет-Карим-кала, Шелкени-кала, Капулу-кала, Душма-кала, Такка-кала, Патаюнг-кала, Новруз Али-кала, Хасан-бей-кала, Бабану-кала, Паланги-кала (Седжур-кала), Мугара-кала, Бегляр-кала, Дервиш-кала, Кобикала, Ишекли-кала, Махрагах-кала, Ахай-кала, Огрикала, Башим-дишим-кала, Чипсухан-кала, Орнург-кала, Абдулла-бег-кала, Рамазан-кала, Кадах-кала, Моти-кала, Мирза-кала, Ахме-кала, Новруз-кала, Эмизгя-кала, Харариль-кала, Зейдах-кала, Тулар-кала, Хим-ларик-кала и Чухна-кала (Чухун-кала). Некоторые из этих названий, закрепленных за конкретными фортами Горной стены, дожили до наших дней.

Начиная с XIV в. письменные источники, представленные уже европейскими и русскими авторами (Иоанн де Галонифон-тибус, Дженкинсон, Бэрроу, Ф. Котов, Олеарий), посещавшими Дербент, фиксируют наличие и состояние Горной стены, которая, как видно из их кратких описаний, пришла в упадок. Обращает внимание, что начало фиксации этими иностранными авторами положения укреплений Горной стены относительно совпадает с последними известиями о ее функционировании как единого комплекса. Можно считать, что XIII–XV вв. были периодом постепенного упадка этой оборонительной системы и прекращения функционирования многих ее фортов. Хотя в некоторых фортах, расположенных близ Дербента, некоторые авторы XVII в. (Олеарий, Стрейс) отмечают наличие сефевидских гарнизонов.

Отмечаемое авторами XVI–XVIII вв. разрушение Горной стены было результатом прекращения активного функционирования этой оборонительной линии как цельной фортификационной системы из-за потери ею своего основного военно-стратегического назначения и, как следствие, утраты контроля за ее состоянием. Это приводило к постепенной ломке укреплений местным населением с целью получения строительного камня. Начавшийся около 500 лет процесс уничтожения этого уникального памятника людьми и природой, к сожалению, продолжается и ныне.

Отдельные сведения о Горной стене содержатся в сочинениях различных путешественников, писателей, исследователей, натуралистов XVII–XIX вв. (О. Даппер, Т. Висен, Э. Кемпфер, Дж. Хэнвей, И. Стефангаген, Э. Ейхвальд, Дж. Бесе, Ф. Боден-штедт, И. Шопен, А. Пецхольд, Г. Абих, Ж. Байе, А. Дюма и др.), в трудах известных историков и этнографов XVIII–XIX вв. (Ж. Сен-Мартен, К. Кох, Б. Дорн, Ж. Морган, И. Березин и др.).

Важный вклад в исследование Горной стены в XIX–XX вв. внесли А.А. Бестужев-Марлинский, Дж. Эберкромби, П.И. Спасский, Е.А. Пахомов и особенно С.О. Хан-Магомедов, обследовавший ее в 1950-х гг. Тем не менее этот памятник, несмотря на свою грандиозность, на внимание к нему многих средневековых авторов, исследователей нового и новейшего времени, на серию публикаций о нем, до последнего времени оставался все еще малоисследованным. Не были известны, освещены или оставались спорными многие вопросы, связанные с историей этого уникального монументального памятника раннесредне-векового оборонного зодчества, функционировавшего на протяжении нескольких сот лет. Достаточно сказать, что не были определены точная протяженность этой оборонительной линии, количество укреплений, фортов, башен, важнейшие стратегические участки ее, не были решены другие важные историко-архитектурные вопросы. Между тем историческое значение и военно-стратегическая роль этой колоссальной оборонительной системы, сооруженной на границе двух миров – оседло-земледельческого и кочевническо-скотоводческого, были весьма велики.

На эти вопросы призваны были ответить исследования, проведенные Дербентской археологической экспедицией Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН благодаря поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проекты №№ 98-01-18015, 99-01-18080, 00-01-18084е, 01-01-18023е, 02-01-18043е, 03-01-18030е, 04-01-18067е).

Первым объектом программы изучения этой грандиозной фортификационной линии стал форт 1, расположенный в 150 м на юго-запад от цитадели Нарын-кала. Раскопками 1998–2001 гг. было полностью вскрыто это укрепление, представляющее собой небольшую прямоугольную крепость с внутренними размерами 14,5х23,5 м при толщине стен 2,0–2,6 м. По углам форт был укреплен четырьмя башнями диаметром 4 м, еще одна башня фланкировала узкий вход в крепость. В арабский период (VIII–IX вв.) на территории форта сооружаются 8 помещений для гарнизона, а позже, в X–XI вв., в центре форта – крупный водосборный бассейн объемом ок. 30 тонн, к которому подходил водовод из керамических труб.

Как было установлено раскопками, в XI в. на форте проводятся крупные ремонтные работы – с южной стороны к крепости пристраивается новая оборонительная стена, которая увеличила диаметр башен и толщину стен в два раза. Эти археологические факты как нельзя лучше свидетельствовали о сложившейся в это время военно-политической ситуации на Восточном Кавказе. С сер. VI в., когда был возведен этот форт, и до X в. укрепления Дербента были направлены на север, против угрозы кочевников и их союзников, против «неверных». С конца же X в., с разгромом Хазарского каганата, распадом Арабского халифата и образованием на его просторах самостоятельных государств, на Восточном Кавказе возникают Дербентский эмират с его «республиканско-монархической» формой правления и южнее – государство ширваншахов. Вскоре они начали между собой многолетнюю кровопролитную войну за пальму первенства на западном побережье Каспия, за контроль над международной торговлей по Прикаспийскому пути, за решение территориальных претензий. В это время укрепления Дербента становятся направленными в значительной мере на угрозу с юга. Хроника «Тарих ал-Баб», написанная в Дербенте в нач. XII в., сообщает о частых сражениях между войсками Дербента и Ширвана, о неоднократных ремонтных работах по укреплению фортификации Дербента в кон. Х – 60-х гг. XI вв.


План форта 1 – «Кала Суп».


В связи с проводившимися археологическими исследованиями на форте 1 особый интерес вызывает сообщение хроники «Тарих ал-Баб» о том, что после смерти эмира Дербента Лашкари в 1001 г. ширваншах Йазид предложил жителям ал-Баба (Дербента) дать согласие на восстановление «крепости ал-Баба (т. е. цитадели Дербента. – М.Г.) с крепостью Сул». «Народ ал-Баба» поначалу отклонил это предложение. Но в 1019 г., после ряда политических событий, горожане призвали на правление Йазида, который «восстановил крепость и разместил там гарнизон из своих войск». Ремонтные работы на укреплении нашли отражение в материалах раскопок форта. И эти взаимодополняющие данные письменного источника и археологии дали веские аргументы для отождествления данного форта с крепостью Сул (кала Сул), упомянутой в «Тарих ал-Баб» вместе с цитаделью Дербента, а также идентификации с Дербентом важного военно-политического и религиозного центра Кавказа III–VI вв., известного под названиями арм. Чор//Чол, груз. Чора, сир. Торайе, греч. Тзур, араб. Сул. Кстати, это древнее название Дербента отложилось и в ряде дагестанских языков, как на то неоднократно обращали внимание исследователи, начиная с известного языковеда, барона П.К. Услара – дарг. Чулли, кубач., лак. Чурул, авар. Чор.

Форт функционировал около 700 лет и потерял свое стратегическое значение в начале XIII в., после нашествия монголов, когда Дербент значительно ослаб. Но в XVII в., по сообщению Адама Олеария, в нем еще размещался небольшой гарнизон сефевидского наместника Дербента из племен аюрумлу и койдурша, которые располагались и в цитадели Нарын-кала. Это укрепление возвышалось еще в начале XVIII в., и оно обозначено на планах Дербента этого времени. Затем форт был почти полностью разобран, так что в наши дни студенты и рабочие, принимавшие участие в раскопках этого памятника, удивлялись тому, как археологи узнали, что на этом месте под землей находились такие внушительные руины древней крепости – крепости, вновь обретшей свое древнее имя Сул.

В 2001–2004 гг. были проведены тщательные разведочные работы вдоль всей оборонительной линии от форта 1 до последнего форта Чухун-кала на вершине хребта Кара-сырт в горном Табасаране. В результате были составлены подробный план Горной стены, планы фортов и башен, выяснены их архитектурные особенности, этапы строительства, определено время активного функционирования отдельных укреплений и фортификационной системы в целом, выявлены важные археологические объекты и находки – знаки строителей, зубцы-мерлоны и блоки машикулей VI в., водосборные ямы, обеспечивавшие гарнизоны водой, арабоязычные эпиграфические памятники VIII–XV вв., расположенные рядом с фортами надмогильные памятники и др. Вновь упомянем открытые уникальные памятники эпиграфики – среднеперсидскую надпись середины VI в. и древнейшую арабскую официальную надпись 792 г.

В ходе изысканий было установлено, что Даг-бары, имеющая протяженность 42 км, не представляла собой сплошную оборонительную стену, протянувшуюся от Дербента до горного Табасарана, на ряде участков она прерывается.

В одних случаях это было обусловлено отсутствием необходимости в строительстве такой сплошной линии, где рельеф местности становился естественным непреодолимым препятствием, в других – фортификационно-строительные работы, вероятно, не были завершены. Ныне в результате вековых разрушений на отдельных участках укрепления Горной стены полностью уничтожены, срыты, от них остались лишь траншеи, на других – стены возвышаются еще на высоту до 5-11 м. Вдоль Горной стены, шедшей по гребням водораздельных горных хребтов, были зафиксированы одна крепость (Бильгади), 4 полуфорта и 60 фортов, которые располагаются компактно, на расстоянии 150–500 м друг от друга, занимая, как правило, господствующие высоты. Обращает внимание, что почти со всех фортов открывается максимально возможный, на десятки километров, диапазон наблюдения, позволявший передавать информацию об опасности на протяжении всей оборонительной линии в считанные минуты.


Руины башни 13.


Форты Горной стены представляют собой прямоугольные в плане укрепления с четырьмя угловыми круглыми (диаметром 4,0–5,5 м) башнями; на ряде фортов имеется и пятая прямоугольная башня, фланкировавшая вход в укрепление. Внутренние размеры фортов – от 20х10 м до 28,5х16 м, при толщине стен 2,0–2,6 м. Самым крупным является форт Шелкени-кала – его внутренние размеры составляют 36,4х32,6 м. Наиболее важный стратегический пятикилометровый участок в долине между горой Джалган и сел. Митаги был защищен 12 фортами, 2 полуфортами и 28 башнями. Последние представлены глухими башнями (размерами около 5,3–5,9х7,3–8,2 м) и башнями (размерами около 5,3–5,6х7,4–8,8 м, толщина стен 1,8–2,0 м) с внутренней камерой, перекрытой ложным сводом, с центральным входом с безопасной стороны и боковыми проходами внутри нее, ведшими на верх прилегающих стен, соединявших башни и форты.

Проведенные археологические работы вместе с анализом сведений письменных источников позволяют осветить историю этой уникальной и грандиозной фортификационной системы, стоящей в одном ряду с такими шедеврами оборонного зодчества, как Великая Китайская стена, Стена Александра (перс. садд-и Искандар, тюрк. Кызыл илан), Римский лимес на Рейне и Дунае, Стена Адриана в Британии, и по праву образно именуемой Великой Кавказской стеной.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации