Текст книги "Бисцион. Лимитированное издание дилогии"

Наступило молчание, Стефано даже опустил голову, чтобы взглянуть на эмблему. Ему казалось, что он увидел ее впервые. А Диана сидела с широко распахнутыми глазами на том, что называлось кроватью, ожидая продолжения. Ведь речь шла о некоем проклятии.

– Когда миланский герцог казнил принца иноверцев, тот проклял весь род Висконти за убийство его сына.

– Опять мелешь языком! – рявкнул Стефано и уже был готов схватить старуху, решив, что повесит ее прямо на дереве, но Диана кинулась на защиту, встав между ними:

– Она не мелет! Она видит!

– Она видит не то, что надо!

Старуха лишь слегка усмехнулась, смотря на герцога, а потом на герцогиню, которая схватилась за голову, а муж ей помог снова сесть.

– Она видит то, что видят ее глаза!

– Тогда я выколю их!

– И вас проклянут еще раз!

Герцог даже зарычал от безысходности, рукой показывая старухе, чтобы она продолжала свой рассказ. Быстрее расскажет, быстрее они покинут это странное место.

– Продолжай.

– Вы не верите мне, но скажите, ведь ваш старший брат умер? А старший сын вашего деда? А прадеда?

Стефано злился еще больше, откуда ей было знать, что происходило век назад?

– Мой брат умер при рождении, к сожалению, это случается.

– Постоянно? Стабильность – это уже не случайность. – Она снова схватила его руку. – Первенцы в вашем роду умирают по разным причинам. Но если они выживают, то умирают их матери. Смерти не избежать.

Глава 17

После слов старухи, выжившей из ума, герцог помог Диане подняться на лошадь, сам сел позади нее и пустил Неро галопом. Привязанная Бьянка скакала следом. Ему хотелось убраться из этого места как можно быстрее, к тому же уже хорошо стемнело, и пришлось замедлить бег коня, чтобы он не запнулся о коряги.

Они вернулись в замок быстро, и Стефано тут же дал распоряжение слугам позвать врача.

– Не понимаю вашего возмущения, – удивлялась Диана, лежа на кровати в своих покоях. – И ваш врач мне не нужен. Мне уже лучше!

– Пусть осмотрит рану. А мое возмущение обоснованно. – Герцог ходил из угла в угол, сложив руки за спиной. За ним наблюдала Марта, а вот стоящий рядом Карло смотрел в пол. – Вы почти совершили побег, чуть не убили себя, втянули нас обоих в мир колдовства и махинаций. И вообще! Я могу лишить эту женщину головы, уже имея несколько причин: неуважение к своему хозяину и колдовство.

Диана приподнялась, и Марта тут же поправила подушки.

– У нее нет хозяина. Она живет в лесу, если вы помните…

– Колдунья, вот и живет в лесу. Ее надо сжечь.

Диана недовольно закатила глаза и откинулась на подушки. Что толку с ним разговаривать? От злости Стефано Висконти готов рубить головы и сжигать все на своем пути.

Чуть позже пришел врач синьор Мондино Москатти. Он осмотрел рану и поставил на комод пузырек с мазью:

– Ничего серьезного, пусть накладывает мазь и больше отдыхает. – Он посмотрел на герцога, который все никак не уходил к себе в покои.

– Не переживайте, Ее Светлость теперь будет долго отдыхать.

Карло проводил врача, Марта побежала за ними. Остался только Стефано, который, слава всем святым, наконец направился в свои покои. Но дверь, разделяющая их, по-прежнему была сломана, поэтому Диана явственно ощущала его присутствие. Воздух наполнял его аромат. Диана оттянула ворот своего платья и прислушалась – да, она тоже пахла им: чем-то мужественным, этот запах невозможно сравнить ни с чем. Этот аромат не был отталкивающим, но она вспомнила брачную ночь, и ее передернуло, в животе заныло от ужаса, что все может повториться.

– Ваша Светлость, – произнес Стефано и зашел к ней в спальню. Белая камичи на нем была расстегнута – знакомая картина. Диана поежилась. – Приглашаю вас в мою постель на добровольной основе.

– У меня что-то болит голова. – Тут же она схватилась за голову, а он усмехнулся, пытаясь развязать ленты на своих рукавах.

– Конечно, болит! Вы же не послушали меня, гнали лошадь галопом. Кстати, я должен вас наказать.

– Опять? – возмутилась она.

– Будете спать одна…

– Неужели…

– И очень долго, я хочу вернуться в Павию. Вы мне изрядно надоели своими выходками.

Диана даже поднялась с кровати, чтобы внимательно посмотреть на Его Светлость, не сошел ли он с ума.

– Вы там что-то говорили по поводу наследников, – удивилась она, – передумали?

– Мне надо сначала разобраться с наследниками Форли, кажется, они меняются… А потом уже займусь своими. Все равно вы еще молода и глупа.

Диана даже открыла рот от удивления, забыв, что хотела его спросить о Форли, ведь Стефано Висконти опекун мальчика, который является тем самым наследником. Но от унизительных слов, которые она услышала, стало сложно дышать. И даже когда он снял камичи, обнажая свое тело, Диана не шевельнулась. Напротив, за последние дни она привыкла смотреть на его широкую спину, развитые мышцы на груди, даже шрамы на теле, полученные в бою.

Его синие глаза сверлили жену.

– Но я могу забрать свои слова обратно и все вам простить. – Он схватил ее под локоть и притянул к себе. Диана сжалась и даже зажмурилась. Ей хотелось превратиться в горошину и откатиться под кровать.

Он бы без проблем взял ее силой, но, увидев кровь на голове, отпустил.

– Завтра меня уже не будет.

Диана отпрянула и села на кровать, голова болела. Жутко болела. И душа болела, и сердце ныло. Непонятно почему все эти органы вдруг взбунтовались.

– Я могу выходить из замка в город?

– И к старухе в лес тоже, – усмехнулся он. – Конечно нет!

Стефано снова скрылся в своих покоях, и Диана услышала, как скрипнула кровать под ним. Черт, она не успела его убедить, что убегать больше нет ни сил, ни желания. Но поверил бы он? Вряд ли! А попробовать стоило.

– Ваша Светлость, – она влетела в его спальню, – чем мне доказать, что я больше не намерена убегать, это плохо заканчивается.

– Почему я должен вам верить?

Диана, заламывая пальцы на руках, начала ходить вдоль стены, подальше от его кровати, и пыталась объяснить:

– Если вы уезжаете надолго, то сидеть в четырех стенах мне будет очень сложно. Мне бы хотелось выходить к людям в город… Посетить с визитом дом Реджины, побывать на празднике! А почему вы не должны мне верить, ведь старуха сказала, что это моя кровь будет на ваших руках, когда я умру. Но поскольку вас не будет, то я не умру. Это может случиться в будущем. К тому же логично было бы думать, что чем дальше вы от меня находитесь, тем больше шансов у меня выжить, – причитала она себе под нос, ходила из угла в угол, растирала пальцы и много говорила. Она так тараторила, что герцог встал с кровати, обвязал бедра простыней и заткнул ей рот ладонью.

– А теперь слушайте меня! Убивать я вас не собираюсь, лесным старухам я не верю. Она может быть одной из тех, кто хочет распада Миланского герцогства, что, конечно, произойдет без наследников. От страха за свою жизнь вы еще сильнее захотите сбежать, поэтому будете сидеть здесь, гулять в саду, а если захотите выйти в город, то за вами пойдет моя охрана. Вы согласны?

Диана кивнула, и он убрал ладонь от ее лица.

– Теперь уходите в свои покои, – хрипло произнес герцог в минимальной близости от нее.

На этот приглушенный голос Диана обернулась, но герцог уже сделал шаг назад и указал ей на дверь. Она только сейчас осознала, что он стоит перед ней в неподобающем виде. Но от того, как он умело скрывал простыней нижнюю часть тела, у Дианы впервые возникло желание туда смотреть.

– Я отпустила Марту и не хочу ее тревожить. – Ее голос дрогнул, но выбора не было. Она повернулась к нему спиной. – Вы можете мне помочь развязать ленты на платье?

– Вы издеваетесь? – послышался его недовольный тон.

– Тогда мне придется спать в платье.

Герцог кивнул. Она этого не видела, но отчетливо ощутила его теплые пальцы. Ленты можно было быстро развязать, не касаясь кожи. Но он, будто решив поиздеваться, тянул их медленно и проводил пальцем по позвоночнику. Диана набрала полную грудь воздуха. Боясь дышать, она сильнее прижала платье к груди, чтобы оно не скользнуло вниз к ногам. Снять она его должна в своих покоях.

Как только ленты были развязаны, Диану ничего не стесняло, кроме стыда за то, что ей понравился этот процесс. В первую брачную ночь герцог делал это быстро и грубо. А сейчас медленно и нежно, с приятными прикосновениями к коже. Боже правый! Она кинулась к себе в покои, лишь бросив неуклюжее спасибо. Быстро скинула платье и схватила ночную сорочку, прижав ее к груди. Ей показалось, что Стефано пойдет за ней, но его не было. С минуту она стояла с сорочкой в руках и прислушивалась, но было тихо. Он наверняка лег спать. Диана накинула сорочку и, даже не завязывая ленты, залезла в постель.

Она еще долго не могла уснуть, в мыслях витали события дня: старуха с ее видениями, страх за свою жизнь, песнопения язычников, которые Диана слышала сквозь пелену тумана в голове. А еще – прикосновения герцога, которые были приятны и волнительны одновременно. Думая обо всем этом, она уснула. Ей снился мрачный сон: кругом голые ветки и сухая трава под ногами. Она стояла возле лачуги, из которой вышла старуха, и Диана протянула ей сверток. Среди всего серого и невзрачного этот сверток был кристально белым. Внутри его начало что-то кряхтеть, она протянула сверток женщине со слезами на глазах. Она как будто прощалась с ним, задыхаясь от нехватки воздуха и спазмов в груди. Отдала добровольно. А потом развернулась и ушла в черноту ночи.

Диана вскрикнула и проснулась, оглядываясь, – уже светало, но комнату все еще наполнял предрассветный сумрак. Это был сон, который она не могла объяснить, зато явственно ощущала утрату, горе и боль.

Вскочив с кровати, она схватилась за шнурок с колокольчиком, от звона которого прибежит Марта. Спать больше не хотелось, лучше одеться и идти вниз, лучше заняться меню, раздать распоряжения слугам или погулять в саду. Хоть как-то себя отвлечь от вчерашнего происшествия.

Взгляд упал на простыню, и Диана недовольно выдохнула, уставившись на пятна собственной крови. Значит, и сорочка в крови. Пришла месячная кровь, вот поэтому и сон был беспокойным.

Тут же забежала Марта и ахнула, сложив руки в молитвенном жесте:

– Вы не беременны, Ваша Светлость, а я так надеялась.

– Это всего лишь кровь…

– Признак того, что вы не носите в себе малыша, – тут же вставила Марта, уже зная, что герцогиня плохо осведомлена в таких вещах, – первый признак беременности – это отсутствие месячной крови. Но если спать в разных кроватях с герцогом, то забеременеть будет невозможно.

– Это его проблемы, – гордо произнесла Диана, – не мне нужен наследник.

– Но женщине нужны дети, ее роль – быть матерью.

– У тебя нет детей, – напомнила она камеристке, – значит, и без них можно жить.

– Я служанка, а вы герцогиня, – ответила ей Марта и стала снимать с Дианы сорочку, – я сейчас все поменяю.

– Его Светлость спит?

– Нет, он встал рано. Что-то произошло в Форли, и Его Светлость собирается в дорогу. Кажется, там жители устроили бунт.

Диана удивленно посмотрела на Марту, но вид у той был спокойным. Либо она не поняла, что сейчас сказала, либо не хочет забивать себе голову мужскими делами.

– По какому поводу бунт?

Как хорошо, что Марта успела облачить хозяйку в платье, потому что в покои влетел герцог. Он, словно ураган или смерч, заполнил собой все пространство.

– Хорошо, что вы встали, Ваша Светлость. – Он перевел взгляд на кровать, увидев пятна крови.

– Я не беременна, – тут же вставила она, комментируя его немое секундное удивление.

– И это неудивительно, – произнес он, но тут же вспомнил, зачем вообще пришел. Указал Марте на дверь, и та вышла, оставляя их наедине. – Я уезжаю, как и обещал. Еду в Форли, там восстание, потом отправлюсь в Павию. Вернусь, когда вы сами позовете меня.

– А если не позову?

– Тогда приезжайте сами, как только начнете скучать. – Он слегка улыбнулся и поклонился.

Стефано направился к двери, и Диана поспешила за ним, шурша юбками по полу:

– Вы хотите сказать, что просто уедете и все?

– А как надо? – Герцог от удивления остановился. – Сейчас облачусь в латы, выйду из замка, вскочу на Неро и поеду подавлять восстание, которое возникло по вине женщины. Люди требуют меня, – он указал руками на себя, – вот он я.

– Какой женщины? – Диана уцепилась именно за это слово, остальные слишком банальные. – Той самой жены умершего Джорджо Орделаффи? Вы же являетесь опекуном мальчика, насколько я помню. Ее сына.

Стефано замолчал и крепко стиснул челюсти. Костяшки пальцев побелели, когда он сжал пальцы в кулаки. По одному его виду можно было сказать, что герцог явно недоволен тем, что творилось в том проклятом Форли.

– Может, вам лучше отказаться от этого города? – прошептала Диана. – Мысли о нем вам не идут на пользу.

Он перевел на нее взгляд синих глаз:

– Очень умно, Ваша Светлость. Если бы миром правили женщины, был бы бардак.

– Хаос сеют мужчины.

– Мужчины как раз пытаются навести порядок там, где женщины навели бардак!

Он сказал это резко, как отрезал, открыл дверь и вышел. Диана тут же кинулась за ним, тараторя на ходу:

– Расскажите, о каком бардаке речь, раз дело касается женщины, возможно, вам поможет женщина. Например, я.

Стефано тут же остановился и резко обернулся.

– Как же я раньше жил без вас? – съязвил он. – Вы можете только посочувствовать той женщине, потому что я готов ее убить собственными руками. Она увезла ребенка к своему отцу в Имолу. И знаете, кто захватил город Форли?

– Кто?

– Ее отец Людовико Алидози, приближенный человек самого Джовани Медичи. Отличный ход! Мои земли захватил практически сам Медичи. Сейчас в городе восстание, горожане требуют меня, а я требую крови и справедливости.

Он выделил слово «кровь», что не удивило Диану. Сначала прольется чья-то кровь, а потом, может быть, герцог смилуется и даст бунтовщикам слово.

Стефано быстро сбежал по ступенькам в холл, где его уже ждал с доспехами оруженосец – совсем юный мальчишка. Диана не поспевала за ним, но прибавила шаг, поднимая юбки выше. Он почему-то свернул в свой кабинет.

– Я должен вам кое-что показать, – произнес он, – делаю это очень быстро, потому что тороплюсь.

Диана даже остановилась возле двери от неожиданных слов, но Стефано схватил ее за руку и втянул в кабинет. Тут же закрылась дверь, оставляя их наедине друг с другом.

Диана молча следила, как ее муж достал ключ, подошел к картине, на которой маслом был написан этот самый замок Висконти, снял ее, обнажая ржавую дверцу.

– Это тайник. Здесь лежат деньги и драгоценности моего рода. – Он достал ожерелье из синих сапфиров и передал ей. – Все драгоценности ваши. В комнате моей матери есть картина, на которой изображен замок Павии, отодвинете – и можете брать все, что вам захочется: там хранятся кольца, серьги и подвески. Вы герцогиня, Ваша Светлость, хоть между нами нет никаких чувств, все же вы будущая мать правителей Ломбардии и достойны носить изысканные вещи. Вы можете пользоваться здесь всем, чем желаете. Карло и Марта вам помогут, если возникнут вопросы. А эти деньги, – он закрыл дверцу, вновь повесил ровно картину и передал ключи ей, – на случай, если вдруг что-то пойдет не по плану. Возьмете их и уезжайте в Девоншир, в Англию.

Диана открыла рот, ничего не понимая из его слов. Сначала он завалил ее богатством: изумрудами, сапфирами и деньгами, а потом вообще разрешил ей уехать. Но только в случае, если что-то пойдет не по плану…

– А что может пойти не по плану? – тихо спросила она, держа в руках ожерелье, даже боясь порадоваться или просто сказать спасибо.

– Если я приеду в Форли, а там меня поджидает сюрприз в виде рыцарей Флоренции, если меня убьют, то вас тут же свергнут. Вам надо будет бежать, и быстро. Заберете с собой все золото, драгоценности и деньги.

Рука Дианы безвольно опустилась, и ожерелье выпало. Она не ожидала, что все настолько серьезно. Стефано лишь взглядом проследил за этим самым ожерельем, но не кинулся его поднимать. А тут же посмотрел на жену:

– Жена герцога должна быть сильной, хоть в этом мне повезло. Я верю в вас, Диана.

Он отвернулся и вышел прочь, а она еще стояла, пытаясь осознать услышанное. Затем подняла с пола ожерелье и быстрым шагом вышла из кабинета. Сейчас наследники просто необходимы! Как же можно бросить то, что было завоевано на протяжении многих веков с таким трудом?

Диана вышла на улицу, где утреннее солнце пряталось за тучи, затянувшие небо, предвещая грозу. Улица стала серой, даже зеленая трава утратила свой цвет.

Диану поразил блеск металла и количество рыцарей. Столько она еще не видела никогда в жизни.

– Ваша Светлость, – поклонился ей Маурицио, который тоже был облачен в серебристые латы.

– Маурицио, – Диана подошла ближе, – где мой муж?

Она посмотрела туда, куда указал Маурицио, наблюдая, как юный оруженосец надевает на Стефано доспехи. Дыхание перехватило. Наблюдать за этим было неожиданно больно.

Она кинулась через сад к нему, засыпая вопросами:

– Что это за Форли? Этот город разве стоит того, чтобы рисковать своей жизнью?

Диана стояла перед ним возмущенная, держала в руках ожерелье, которое стоило как весь этот замок, а он лишь слегка улыбнулся:

– Там живут люди.

– Пускай живут. А если начнется война, то они тоже могут погибнуть.

– Конечно, могут, но есть еще шанс это предотвратить.

Закончив с доспехами, юный оруженосец отошел от герцога и герцогини, чтобы не стать свидетелем какого-нибудь личного разговора. Уже были случаи, когда герцоги рода Висконти лишали жизни за это своих подданных.

Диана впервые видела мужа в доспехах, и она не могла понять своего отношения – они делали его еще мужественнее, суровее, как любого мужчину, но почему-то видеть их на нем не хотелось.

– Вы, мужчины, не можете жить в мире, – прошептала она, когда он оседлал Неро, – вы сами создаете тот самый «бардак», а потом его пытаетесь исправить далеко не мирным путем.

– Чтобы жить в мире, мне придется выбрать лачугу в лесу, – усмехнулся он, – за остальное надо платить. Деньги правят миром, Ваша Светлость, главный тот, у кого их много.

Стефано направил коня к веренице рыцарей, которые его уже ждали возле входа, на территории замка. Но внезапно натянул поводья, и Неро встал.

– Если с Форли все закончится благополучно, я пришлю об этом письмо, а сам отправлюсь в Павию. Если соскучитесь, путь для вас всегда открыт. И еще. – Неро не стоял на месте, он топтался, видимо, тоже нервничал. – Я оставил с вами охрану во главе с Томмасо. Если захотите выйти в город, он будет вас сопровождать. И не убегайте, пока я жив.

Развернув коня к выходу, герцог поскакал к рыцарям, отдавая распоряжения.

Глава 18

Первые три дня после того, как герцог покинул Милан, Диана была вся на взводе. Она кидалась к окну всегда, когда гонец появлялся на территории замка. Но, увы, письма были адресованы не ей, писали арендаторы для Его Светлости. Диана отправляла гонцов с этими письмами в Павию.

Она часто гуляла по саду, в тени деревьев, любуясь цветами, иногда под присмотром Томмасо, который даже здесь был начеку.

– Я не убегу, – говорила она серьезно.

Теперь Диана точно знала, что нет смысла бежать сейчас, но ей может выпасть такой шанс, если убьют герцога. Хотелось ли ей его смерти? Он ее муж, нельзя даже думать о таком. Это большой грех – иметь такие мысли.

Но герцогине очень хотелось в город.

А еще хотелось в лес, но не для побега. Хотелось увидеть старуху и еще раз расспросить о проклятии рода Висконти. Что, если проклятие можно снять и та поможет это сделать? Если ей, Диане, предстоит родить наследника, то она хотела бы знать все, что ее ждет.

– Ваша Светлость, – покорно поклонился Томмасо, как будто ненавидя себя за то, что он ходит за ней по пятам, – я лишь выполняю распоряжения хозяина.

Диана кивнула, прекрасно это зная. Но нервы! Ее нервировало все кругом. Даже цветы, к несчастью, не радовали глаз, а красный цвет роз вообще напомнил кровь ее мужа, которая, возможно, уже пролилась.

– Не переживайте, Ваша Светлость, – Томмасо видел ее волнение из-за неизвестности, – я бывал на таких мятежах. Горожане на стороне хозяина, они помогут сместить Людовико Алидози.

– Если там нет рыцарей из Флоренции, – возразила Диана и была права. Томмасо кивнул, соглашаясь. Но все же они все надеялись на то, что Медичи не воспользуется восстанием, хотя можно было понять, что он сам спровоцировал его. Ведь Людовико Алидози – его человек.

– Если хотите в город, я буду вас сопровождать с радостью. – Он снова поклонился ей, и Диана задумалась – в кого у него такая смуглая кожа? Среди местных жителей она не видела таких людей. Его волосы очень сильно вились, поэтому он собирал их в тугую косу. Но цвет глаз при всем этом был светло-голубым, говорящим о том, что перед ней европеец.

– Кто ваши родители, Томмасо? Вы как будто не из здешних мест.

Он скромно улыбнулся и опустил глаза:

– Местные, Ваша Светлость. А такой я, потому что во мне течет кровь иноземцев, тех самых сарацинов, которые когда-то напали на Миланское герцогство. Это было много столетий назад, но кровь не очистить. Это, – он указал на себя, – преследует мой род.

Надо же! Диану это поразило.

– Кто-то из ваших родственников имел связь с сарацином? – Она это прошептала, чтобы никто не услышал.

– Нет, – он мотнул головой, – мою прапрапрабабку изнасиловал такой сарацин, и она понесла от него. Говорят, что пыталась избавиться от ребенка, но он был очень силен и желания жить у него было больше, чем у кого-либо. Она родила смуглого ребенка. Но что делать, ведь это же был и ее ребенок тоже. Она смирилась. Столько прошло времени, но все равно иногда рождается ребенок со смуглой кожей.

Диана внимательно слушала эту историю и проводила линию с родом Висконти. Сколько горя и бед принесли иноверцы этому народу! И самое страшное, что на многих семьях оставили свои отметины. Это как печать на все века. Проклятия, возможно, были на многих людях.

Знал бы Томмасо, что его отметина не так страшна, как проклятие герцогского рода.

– Пойдемте в город, Томмасо, я согласна. Посмотрим, как живут местные люди. Что толку от меня в этом замке, может, я пригожусь за его пределами.

Томмасо снова поклонился и велел привести лошадей.

Сборы были быстрыми, такими же, как и идея поехать в Милан. Первым скакал Томмасо, следом – герцогиня, ее длинный плащ развевался на ветру, а замыкали процессию двое рыцарей.

До города они доехали быстро, лошади громко цокали по булыжной мостовой, привлекая внимание местных жителей. Те останавливались в немом изумлении, а когда понимали, что происходит, тут же склоняли головы.

Когда процессия прибыла на главную площадь, Диана попросила остановиться. Кажется, на этом месте герцог представил ее народу. Значит, знакомство продолжится здесь же.

– Дальше я пойду пешком. – Диана спрыгнула с лошади так легко, как будто делала это всю жизнь. Но так и было – она прекрасно управлялась с лошадьми.

Томмасо последовал за ней, рукой давая знак рыцарям, чтобы они оставались здесь. Об этом его попросила Диана по дороге в город. Но он указал им ехать на расстоянии.

– Я буду рядом, Ваша Светлость.

Диана кивнула и под удивленные взгляды горожан пошла по центральной площади прямиком к рынку.

Рынки всегда были ее слабостью! В Девоншире она не пропускала ни одного дня, когда люди съезжались с разных частей страны в одно место, чтобы показать свой товар. А что люди продают на здешнем рынке?

Пока она шла, мимо проходящие люди явно были шокированы тем, что герцогиня лично пожаловала к ним. Это Диану смущало, ведь в Девоншире никто на такое не обращал внимания.

Люди на рынке притихли, кто понимал, что происходит, тут же склонялись до земли.

– Ну что же вы все замолчали? – крикнула она. – Разве я не человек, который может здесь гулять?

– До вас по рынкам герцогини не гуляли, – прошептал Томмасо, но Диана лишь улыбнулась.

– Отлично! Я буду первая. – Она подошла к лотку, где торговец продавал диковинные поделки из темно-желтого камня. – Из чего они сделаны?

– Из смолы, Ваша Светлость. Для наших детей это отличные игрушки, – произнес торговец, даже не поднимая головы, – они любят их.

Диана взяла в руки замысловатую фигурку лошади и тут же достала монету:

– Я покупаю эту лошадь, возможно, я сама еще ребенок, но мне она нравится.

Тут же раздались людские возгласы, люди вновь оживились, рынок ожил, продавцы стали кричать – рекламировать свои товары. Диана получила свою игрушку, улыбнувшись торговцу:

– Хороших продаж!

– Ваша Светлость! – закричал кто-то из толпы. – Посмотрите, какие лошади есть у меня! Я их шью сама!

Диана обернулась и увидела женщину средних лет. Она была одета просто, как многие здесь. Захотелось облачить себя в такую же одежду, чтобы ее не звали Вашей Светлостью.

Женщина протянула ей лошадь – мягкую игрушку, сделанную из старого тряпья. Даже несмотря на это, Диана взяла ее в руки:

– Мне нравится!

Ее глаза заблестели точно так же, как заблестели глаза этой женщины.

– Это мой подарок, Ваша Светлость, для вашего малыша, нашего будущего правителя. Да хранит Бог всю вашу семью!

– И вашу. – Диана уже отвернулась, чтобы идти, но тут же услышала всхлип этой женщины. Лошадка чуть не выпала из ее рук, пришлось обернуться. – Что-то случилось?

Женщина тут же убрала платок и натянула улыбку, которая больше походила на гримасу.

– Моего мужа сегодня привезли из Форли на повозке, он подавлял мятеж вместе с нашим герцогом, храни его Господь!

– Привезли на повозке?

Женщина кивнула:

– Раненного в ногу, боюсь, что придется ее ампутировать. – Она зажала рот серым платком и горько заплакала: – Кормилец наш.

– Подождите! – Диане было уже не до улыбок. Если ее мужа так сильно ранило в ногу, то мятеж совсем не шуточный. А может, Стефано уже умер и это скрывают? Такое практикуют, Диана это знала. Чтобы сдерживать людей, не объявляют о смерти правителя. Она схватила женщину за руку:

– Отведите меня к своему мужу! Быстрее!

Женщина испуганно кивнула, оставила свое место на попечение другого продавца и пошла по площади. Диана не отставала от нее, шла следом, поднимая юбки, чтобы не запачкать их в грязи. Недавно прошел дождь, на территории замка грязи не было, но здесь сотни людей месили грязь ногами и разносили ее по городу. Обычная картина, где мало зелени и много людей.

– Ваш муж служит в армии герцога, как я полагаю. Он поехал в Форли вместе со всеми?

– Да, Ваша Светлость, – кивнула женщина, – своим рыцарям герцог платит хорошо. У нас пять детишек, всех надо кормить. – Она остановилась и зажала рот платком. – Вот если мой муж умрет или лишится ноги… Святая Дева Мария! Мы все погибнем от голода.

– Надеюсь, что все будет хорошо, пойдемте уже! – Диана указала ей вперед, и женщина зашагала дальше.

За ними по пятам шел Томмасо, не подавая ни звука. Он был словно тень, которая ни на шаг не отставала. Диана уже не оборачивалась, она точно знала, что он ее не бросит.

Зато оборачивались горожане, так же в молчании, просто склоняли головы, некоторые мужчины нагибались очень низко. Но Диана лишь мимолетно улыбалась и кивала.

Они дошли до одноэтажного длинного здания с деревянными дверями и ставнями, которое находилось далеко от центра. Они шли до него довольно долго, Диана здесь была впервые.

– Это бывший монастырь, сейчас госпиталь, – прокомментировал Томмасо, увидев растерянность герцогини, – но я думаю, вам не стоит туда заходить. Увиденное вам не понравится.

Диана обернулась на эти слова:

– Я знаю, что люди иногда болеют.

– Ваша Светлость, я боюсь, что вас шокирует то, что вы увидите.

Женщина уже не плакала, она держалась за ручку двери и переводила взгляд с герцогини на ее спутника. Они о чем-то спорили: о каких-то запахах, болезнях, видах больных людей. Такое ощущение, что живут в другом мире.

– Я хочу поговорить с тем человеком, – прошептала Диана и рукой дала распоряжение, чтобы женщина открыла дверь, – заходим.

Как только двери распахнулись, в нос ударил запах гниющих тел, смрада и зловоний. Тут же резко сдавило грудь, тошнота подступила к горлу, и Диана испугалась, что не сможет вдохнуть. Но Томмасо пришел ей на помощь – его руки стали опорой, а голос привел в чувства.

– Делайте короткие вдохи. Короткие вдохи. Слышите меня?

Она послушала его, вдохнула, и ее чуть не стошнило прямо на пол. Но она старалась смотреть вверх, а потом закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Вроде начало получаться, шаг за шагом, маленькими глотками, тошнота отступала, а дыхание нормализовалось. Конечно, пахнуть меньше не стало, просто она начала привыкать.

Женщине было проще, она приложила к носу платок и жалобно смотрела на Ее Светлость, опасаясь, что теперь ее казнят. Герцог если узнает, то казнит даже не задумавшись. О, зачем она пошла на поводу у герцогини?

Но, к счастью, Диана отошла быстро и рукой указала вести ее дальше.

– Дальше будет хуже, – прокомментировал шепотом Томмасо, – главное ни на ком не задерживайте взгляда. Не рассматривайте раны, не смотрите им в глаза и тем более не слушайте их жалобный стон.

Диана кивнула, хотя была уже не уверена.

– В таком случае мне следовало родиться слепой и глухой.

Она не могла не дышать, она не могла не смотреть на всех тех людей, которые, перебинтованные, сидели или лежали на кроватях. Их было много, и здесь пахло еще отвратительнее, а взгляд сам искал, за что зацепиться. Она случайно увидела картину, как монахиня развязала рану на ноге молодого мужчины и оттуда высыпались белые черви. Диана автоматически перевела взгляд под ноги, теперь казалось, что она идет по этим червям. Как только вернется в замок, прикажет Марте принести воды и душистого мыла. Будет сидеть и тереть кожу, чтобы перебить запах смрада. Но вряд ли она сможет стереть себе память.

Женщина с криком кинулась к лежащему мужчине, крепко обняла его и впервые улыбнулась:

– Джакопо, я привела к тебе одного человека. – Женщина погладила волосы мужа, но он с трудом повернул к ней голову.

Диана сразу поняла, что от боли он устал и вряд ли сейчас понимает, кто пришел его навестить. Но она уже здесь, значит, попытается спросить.

– Джакопо, – она подошла ближе, не побрезговала сесть на край его подстилки и взять за руку, – скажите, как обстановка в Форли? Мятеж подавлен? А герцог? Он не ранен?

Мужчина слегка приоткрыл глаза, но совсем слабо. Он точно не мог увидеть, кто перед ним. Его губы были сухие, все в корках, Диана послала Томмасо за водой, явно этот мужчина хотел пить. За ним был ужасный уход.

– Я не могу за ним ухаживать, мне надо стоять на рынке, чтобы продавать игрушки, иначе моим детям нечего будет есть, – как прочитала ее мысли женщина, и Диана поняла, что даже не знает ее имени. Но сейчас было не до имени, она вновь перевела взгляд на Джакопо в надежде, что он хоть что-нибудь скажет. Но он не мог.