Текст книги "Геном дракона"

* * *

Незнакомец выстрелил из плазмакольтов. В глазах Верлиана Гахельма темнело, он рухнул на пол привокзального здания. Слышался нераздельный и непонятный шум от нескольких голосов. Юноша пытался схватить воздух, но задыхался сильнее. Наклонив голову, он увидел в неосвещенном углу человеческий силуэт. Верлиан пополз к телу, цепляясь за землю, ломая ногти и царапая пальцы. На увязших в крови останках изодрано синее платье. Юноша привстал на локтях и коснулся бледной руки, заглядывая в лицо Девы. Он узнал Рамирию Элиотс. Воина охватила сильная дрожь, кишки сжались в узел, какая-то мерзость копошилась в простреленном легком. Дева открыла глаза и наклонила голову к юноше.

– Ты опоздал… – еле шевеля губами, молвила Рамирия, и по ее бледным щекам пробежали окровавленные слезы.

Верлиан не мог дышать. Он горестно качал головой, отползая от тела. Над юношей нависла чья-то тень. Он поднял взгляд и встретил дуло плазмакольта. Раздался еще один выстрел, и носителя дикого симбионта поглотила бесконечная пустота…

Верлиан вскочил с кровати в холодном поту. Обе руки по локоть покрывала рельефная и прочная чешуя, а пальцы заканчивались заостренными когтями. Юноша заметался по маленькой комнате. Его одолевала головная боль, терзало ощущение, что Рамирия попала в беду. Сосредоточившись, светловолосый носитель дикого симбионта сел на край кровати и попытался представить в уме образ девушки. Так он мог понять местоположение и следовать внутренней путеводной звезде, чтобы найти человека. Верлиан не впервые обращался к своим уникальным навыкам следопыта. Ранее, благодаря этому дару, он поднялся на крышу Королевской академии, чтобы встретить девушку и утешить ее.

Юноша определил местоположение Рамирии в считанные секунды и предположил, что золотистая чешуя как-то влияет на его способности, усиливает их. Поняв, что девушка находится в Грибах Военного квартала, на соседней улице, Верлиан испытал глубокое облегчение и успокоился. Чешуя медленно втянулась под кожу и исчезла, оставляя легкое чувство зуда. Затем улетучилась головная боль. В руках юноши оказалась нижняя рубаха. На ткани виден аккуратный шов: Янтара мастерски заштопала ее, выказав благодарность своему спасителю. Одевшись, Верлиан поместил на талию пояс с ножнами и покинул дом, следуя внутренней путеводной звезде.

Ринехол окутала ночь. Некоторые улицы освещали огни синей пыли, помещенной в тонкие фонари. Иные проулки скрывались во мраке. Жители столицы спали глубоким сном. В такой час из окон домов на дорогу не падал теплящийся и уютный свет. Рамирия жила в маленьком однокомнатном домишке, как и другие служилые носители симбионта. Такие зданьица малопригодны для семей, но прекрасно подходят архонтам, проводящим немалую долю времени на заданиях.

Оказавшись у двери, Верлиан остановился и заглянул в продолговатое небольшое окошко. Простые шторы, похожие на рыболовную сеть, притупляли видимость. Юноша едва разглядел слабое очертание узкой кровати и большой спящий клубок на ней. Верлиан ощущал присутствие Рамирии в доме. Убедившись в сохранности девушки, он шлепнул себя по щекам, отгоняя прочь видения минувшего кошмара.

Неподалеку послышался четкий строевой шаг: приближался патрульный отряд. Верлиан прошмыгнул в темный проулок и направился в корчму. Ему захотелось смочить горло крепкой выпивкой, а потом добраться до своей постели.

* * *

Рамирия Элиотс в последний раз проверила сумку с лекарственными травами и припарками, и вновь поместив ее за спину, взяла в руки шлем. Солнечные блики плыли по стальной кирасе и слепили глаза. Глубокие разрезы синего платья, начинающиеся от бедра, позволяли придерживаться широкого и быстрого шага. Рамирия направлялась к месту встречи с отрядом. Свернув в знакомый проулок, девушка увидела Терона в компании четырех мужчин. Трое из них имели при себе полуторные мечи и щитовые плазменные пулеметы, а у последнего – пламямёт и два кастета-ножа. Вокруг людей было много вещей: сумки с провизией и походной утварью, емкость с горючей жидкостью для пламямёта, тонкие сжатые тюки со спальным бельем.

Архонты встретили новую Деву радушно. Первым представился командир Инея, Димитрий Лоза. Его внешность наделена самыми яркими чертами уроженцев Нолгеры: светловолосый, широколобый, с квадратными скулами и волевым подбородком, густыми бровями и тонким прямым носом. Командир вручил Рамирии пояс с жесткими кожаными чехлами и двумя плазмакольтами, а также холщовый кошель. Димитрий взвалил за спину походную сумку и дал приказ выдвигаться. Не теряя ни минуты, отряд Иней отправился в западную часть Ринехола, в Оружейный квартал. Рамирия нечасто бывала в этой части столицы. Оглядываясь по сторонам, она едва успевала следовать за Тероном.

Командир Лоза привел людей к западной гавани поездов. На рельсах стоял состав, ожидая отправления. Четыре из пяти вагонов поезда были битком набиты ящиками с помидорами, перцем и баклажанами, а также мешками с мукой. Сухая листва и мелкий сор от погруженной поклажи были разбросаны повсюду, перегонялись ветром по выложенной камнем террасе. Появился мужичок с широким веником. Димитрий проводил своих подопечных к пустому вагону, избавил себя от сумок и ушел. Дева последовала примеру командира и поспешно сбросила ношу на пол, затем обошла поезд. На лице девушки застыла ослепительная улыбка, та, с какой обычно дети смотрят на чудеса.

– Мы поедем на поезде? – с восторгом спросила Рамирия.

– Да, и сбережем долгие недели пути, – кивнул в ответ Терон. – Забавно, человек перестает замечать множество событий, когда они становятся обыденностью. За два года Иней путешествовал на поезде десяток раз, а я успел предать забвению воспоминания о своей первой поездке. Я был возбужден так же, как и ты.

В поле зрения появился Димитрий Лоза. Перемолвившись словами с машинистами, он велел отряду сесть в вагон. Внутри оказалось тесновато: часть пространства тоже оказалась заполнена грузом. Когда поезд тронулся, командир пояснил суть задания. Он поведал о том, что по приказу Эрнила Вольфа некоторые отряды временно оседают в каком-либо поселении, осуществляя военную поддержку жителям. В области Ринехола находятся два крупных уцелевших селения: Ма́гмур и Камышовая деревня, и каждое из них несет важный стратегический характер для экономики столицы. Оказалось, отряду Иней поручено добраться до деревни, расположенной у подножия Каменной Гривы, и передать двум дюжинам носителей слепого симбионта сумки с месячной оплатой труда, боеприпасами и одеждой.

Колеса поезда ударяли о рельсы и следовали по западной железнодорожной ветке.

* * *

Пыльный квартал Ринехола получил свое название из-за особых мастерских, где умельцы раскалывают и обрабатывают синюю пыль. Природа не поскупилась на обилие красок и фактур этого минерала, залежи которого находятся почти на всей территории Камнетужи. Впервые синяя пыль была обнаружена рудокопами Смогхолда, но городом, сумевшим раскрыть потенциал этого минерала, стал Ксенон. Синяя пыль породила множество изобретений на рассвете Технологической эры. Ее угольки заменили свечи в домах и дрова в поездах. Благодаря покрытому синей крошкой минералу, ученые создали субстанцию, обладающую разрушительной способностью, и заключили ее в материю. Так был создан плазмакольт. Впоследствии появились плазменный пулемет и пламямёт. Синяя пыль использовалась повсеместно. В полевых условиях ею разводили костер и прижигали раны.

В Пыльном квартале воздух пропитывал еле зримый синеватый туман. Люди, живущие в этой части столицы, носили платки, закрывающие нижнюю половину лица. Верлиан Гахельм поправил пояс с ножнами и полуторным мечом и снова посмотрел на дорожный указатель. Одна стрелка направляла путников к Торговому Ряду, иная смотрела в сторону Королевской Рощи, последняя указывала на север, к Верхнему городу. Юноша в сомнении открыл сложенное вчетверо письмо.

«Верлиан Гахельм! Уведомляю о том, что завтра в полдень у путеводного камня в Пыльном квартале состоится сбор отряда Беркут. Мы отправимся на задание за стены столицы. Опоздание неприемлемо. Командир Херлиф Брюн».

Юноша посмотрел на продолговатые дощечки, прибитые к деревянному столбу. «Путеводный… камень? – подумал архонт и посмотрел по сторонам». Улица оставалась немноголюдной. Мелькали редкие прохожие. Юноша чувствовал себя неловко, перебирая пальцами сложенное вчетверо письмо. Командир отряда показался прямолинейным человеком, пресекающим непунктуальность. Время едва перешло за полдень. Однако ни командир, ни остальные архонты так и не появились в назначенном месте. Через четверть часа ситуация не изменилась. Верлиан остановил горожанку и поинтересовался, есть ли поблизости иные путеводные указатели. Женщина поправила платок и вежливо объяснила юноше путь.

Дорога оказалась не далекой, но извилистой. Когда Верлиан работал носчиком камня, он преодолевал путь от Грибов до кронверка через Храмовый квартал и Верхний город, не углубляясь в восточную часть столицы. Юноша заплутал среди хижин, потом вышел к очередной мастерской, обрабатывающей синюю пыль. За ней располагалось частично крытое здание, из которого доносились неприятные скрежущие звуки. Вслед за точильней открывалась скромная площадь. Посреди нее возвышался четырехметровый монумент из белого камня. Этот обелиск был квадратного сечения и сужался кверху. На каждой грани на уровне человеческого роста обозначались стороны света и близлежащие кварталы. Ринехол насчитывал четыре обелиска: северный в Верхнем и южный в Нижнем городе, западный в Оружейном и восточный в Пыльном квартале. Обелиски отличались по цвету, поскольку состояли из разных горных пород, и являлись указателями для путников.

Рядом с белокаменным монументом располагалась длинная скамья, на которой, скучая, сидели три архонта: двое мужчин и одна женщина. Между ними и обелиском, на пыльной дороге покоился пламямёт и емкость со сжиженной синей пылью. Чуть в стороне, зажимая в кулаках и между пальцами кастеты-ножи, упражнялся Огненосец. При его росте почти в два метра он весил не менее ста килограмм. В воздухе, принимающем его сокрушительные удары, словно оставались вмятины. Такие воины в сражении используют не только недюжинную силу, но и вес тела, чтобы подавить волю противника и сломить его.

Справа от скамьи стоял человек противоречивой внешности. Несмотря на беленые глаза, вооружение и экипировку, он имел малое сходство с архонтом. Этот мужчина не был молод, но и стариком его не назвать: тот возраст, который в Камнетужи считается цветом лет. Среднего роста, курносый и жилистый. На его голове находилась шапка вьющихся темно-русых волос с редкой проседью. Мелкие кудри обрамляли округлое лицо, открывая узкий лоб.

Мужчина наблюдал за своим псом, возящимся в дорожной пыли. Кобель крупный, с рельефной мускулатурой и массивной головой. Окрас от мочки носа до маленького округлого хвоста полностью соответствует цвету вороньего крыла, с белой отметиной на груди. Губы отвисают, закрывая нижнюю челюсть. Уши похожи на два треугольника. Учуяв запах, пес настороженно рявкнул, наблюдая за незнакомцем темными, слегка выпуклыми глазами овальной формы. Движения кобеля были размашистыми. Хозяин знал повадки своего пса. Увидев юношу, человек громко цокнул языком:

– Тц! Только посмотрите! Легок на помине! – мужчина привлек к себе внимание воинов и сощурил левый глаз, осматривая Стража с ног до головы. – Я тебя запомнил. Ты тот бессовестный архонт, который прошмыгнул без очереди к командору Вольфу и вызвал возмущение люда, стоявшего на площади под лучами палящего солнца. К тому же, ты опоздал.

– В следующий раз, командир Брюн, излагайте в письме более точные ориентиры. В Пыльном квартале расположен не один путеводный указатель. Я явился в назначенный час, – произнес Верлиан и принял свой пулемет от белокурой Девы.

– Каменный – один. Вот ведь, – недовольно молвил курносый мужчина. – Отряд Беркут, выдвигаемся! Мы достаточно задержались в этом городе.

Верлиан поприветствовал архонтов в полупоклоне. Огненосец закрепил кастеты-ножи на поясе. За скамьей находились походные сумки. Самая большая принадлежала Огненосцу. Архонт поднял ее и понес в руке, поскольку за спиной из-за пламямёта и емкости со сжиженной синей пылью не осталось свободного места.

Отряд пошел к восточным воротам Ринехола. Миновав привокзальные здания и гавань поездов, архонты ступили на широкий тракт между сельскими угодьями, и пошли вдоль железнодорожного пути. Командир возглавлял шествие, а его пес, преисполненный гордости, важно следовал за хозяином.

– Верлиан, что ты знаешь о беркутах? Это хищные птицы. В Ленаре и Велентуке их используют для охоты на лисиц, зайцев, мелкую дичь, а иногда даже волков. Командор поручил нам очередную охоту, – усмехнулся Хе́рлиф. – Наша цель находится к западу от устья, где Каштановая река впадает в озеро Бреон. Недавно оттуда вернулся боевой отряд. В своем докладе командир указал на убитых демонов, напавших на его людей.

– В чем подвох? – спросила белокурая Дева.

– Они не сожгли трупы! Изрешетили демонов и оставили их! Такое возможно? Их командир – новобранец, но, чтобы остальные пять голов не раскинули мозгами? Это же пик слабоумия! Чему их учили в казарме? – на лице Херлифа заиграли желваки, и мужчина сердито плюнул под ноги. – Как можно забыть, что демоны постепенно восстанавливают свою плоть? Нам предстоит выследить гадов и покончить с ними. В смысле демонов, а не этих неумех с белеными глазами.

В горячий летний полдень все вокруг замирало в истоме. Август в народе считался месяцем хлебосольным, когда все кругом поспевало, и урожая хватало вдоволь. Это месяц жатвы и первых темных ночей. Мужики трудились на полях с нагим торсом. Носители симбионта отличались особым теплообменом: они легко переносили жару, даже находясь в стальных, обитых изнутри войлоком кирасах, а также могли справляться с не самыми суровыми холодами.

Пес волочился позади отряда, высунув из пасти розовый язык. Архонты шагали в полном молчании, берегли силы. Верлиану нравилось разглядывать поля вблизи, а не с высоты сторожевой башни. Мимо проехал поезд, и над головой людей пронеслось облачко испуганных скворцов.

* * *

Полия Гриш вновь оказалась в личных покоях наместника Ринехола. Стражники, охранявшие вход в комнату, пояснили ученому, что в данный момент в малом тронном зале, называемом Великим чертогом, созван Совет. До его окончания Сольвейг Огнтар не сможет уделить внимание своей гостье. Тем не менее, они впустили в комнату знакомую посетительницу, которую недавно провожали до лаборатории по приказу господина. Полия пришла с немаловажной вестью. Женщина села на кровать в ожидании Сольвейга.

По коленям пробежала дрожь. Полия коснулась губами пальцев, обкусывая кожицу у ногтей. Волнение заставило генного алхимика встать и беспорядочно ходить по комнате. Наполнив бокал вином, женщина утолила жажду, барабаня пальцами по мраморной столешнице.

Раздался приглушенный хлопок, словно кто-то уронил громоздкую книгу. Полия вздрогнула, чуть не выплеснув вино. Она бросила взгляд на дверь, но та была закрыта. Никто из стражников не заходил в комнату. Тогда женщина подошла к окну и балконному проему рядом с ним, отдернула в сторону плотную штору томного синего цвета. По каменной поверхности полукруглого балкона мелькнула тень. Полия увидела человека с рваными белыми волосами и покрытым шрамами лицом. Полумесяц вошел в покои наместника, оказался у столика с ящиками, припал спиной к стене и устало сполз на деревянные половицы. Женщина ступила одной ногой на балкон и подалась вперед, все еще держась за плотные шторы, как за спасательную веревку, и с ужасом посмотрела вниз.

– Он взобрался по стене? Без каких-либо приспособлений? Явно опирался не на доводы рассудка, – подумала Полия и отступила, испытывая страх высоты.

По смуглой коже пробежали мурашки.

– Ты Полумесяц, верно? – шепотом спросила Полия, не привлекая внимания стражников, охранявших личные покои наместника. – Ты из клана Аят?

Молодой мужчина ничего не ответил, устало сомкнув глаза. При свете дня Полия могла лучше разглядеть человека, обладающего редкой тальтажской особенностью: отсутствием пигментации кожи. Тальтаж по праву считается самым жарким и песчаным материком Молвинтайна с палящим солнцем. Люди, населяющие его, отличаются темной кожей, но иногда среди них рождаются альбиносы. Волосы Полумесяца, брови и ресницы имели белый цвет. На теле нет ни малейших родимых пятен. Левый глаз – всех оттенков аметиста. Человека облачали темные мешковатые штаны. Остальное скрывал длинный плащ с капюшоном. Полии показалось, что молодой мужчина не вооружен.

В скором времени в коридоре замка послышались шаги и басовитые монотонные голоса. В комнату вошел наместник Огнтар и упал на упругую перину, расправив руки. Полия поставила бокал. Волнение вновь заставило ее хаотично ходить по комнате.

– Если ты немедленно не прекратишь вилять своей соблазнительной попкой, я не удержусь и непременно сожму ее обеими руками, – мягко произнес Сольвейг, наклонив голову в сторону женщины.

– Ты был прав. Предполагаемый убийца является носителем симбионта, – голос Полии стал более грубым и сдавленным из-за появившейся сухости во рту.

– Милая, когда ты рассказываешь о чем-либо с таким серьезным выражением лица, ты выглядишь очень обольстительно, – Сольвейг поймал женщину за запястье и потянул к себе. – Я только вернулся с Совета. Это компания стариков с их расчетами и мнениями, наводящими уныние, и военных невеж, стремящихся изменить устои этого города. Так утомительно…

Мужчина запустил пальцы между ног Полии. Кудрявая темноволосая женщина попыталась прекратить ласки молодого наместника, происходящие в столь неподходящий момент. Сольвейг всегда брал желаемое без сомнений и колебаний. Он привстал, чтобы ухватить Полию за талию и уложить ее на обе лопатки, но невольно застыл, словно кто-то вонзил нож в его спину.

– Ты-то что забыл в моих покоях? – обратился к Полумесяцу наместник и, оставив женщину, с нескрываемым раздражением подошел к столику и налил себе вина. – О чем же ты хотела мне поведать, милая?

– Кровь, образец которой ты мне дал, содержит дикий штамм бактерии. Когда я проводила анализ, она на моих глазах очистилась от симбионта. Фалина тоже писала о таком явлении. И еще: кровь принадлежит мужчине. По всей видимости, искомым тобою человеком является Верлиан Гахельм, – Полия выпрямилась, поправляя одежду. – В заметках матери я прочла кое-что занятное. Она не была таким уж бесполезным ученым. Фалина скрывала свои исследования. Она считала, что все носители врожденного дикого симбионта обладают уникальными способностями. Мать воочию видела, как у Рамирии и Верлиана кожа покрывается чешуей, похожей на плетеную кольчугу. Судя по ее записям, Гахельм умеет выслеживать людей. Она называла это «инстинктом следопыта». Фалина боялась, что Эльглей Печальный увидит в этих детях угрозу для королевства и прикажет архонтам избавится от них.

В комнате наступила длительная тишина, затем наместник Ринехола пронзительно засмеялся. Полумесяц приоткрыл глаза, оценивая эмоциональное состояние Сольвейга.

– Лучшего исхода и быть не может! – раскатисто и с восторгом молвил человек, иронично ударяя в ладоши. – Наконец-то я получил доказательство того, что за личиной человека носители дикого симбионта скрывают агрессивных существ. Не важно, с какой целью Верлиан расправился с теми людьми в привокзальном здании! Он нарушил Кодекс архонтов и преступил законы города, жителем которого является. Осталось дождаться, когда оступится Рамирия. Мы поставим носителей дикого симбионта под удар.

– Узнав о беззаконных деяниях, король не спустит им это с рук. Объясни, чего ты добиваешься? Рамирия и Верлиан нужны мне живыми для исследований.

– Как законопреступников, их отправят отбывать наказание в казематы Смогхолда. Полное заразы, это худшее место Камнетужи, какое можно вообразить. Заключенных там пытают и используют на руднике. Когда Толемей отправит туда Рамирию и Верлиана, мы перехватим поезд.

– Ты уже позаботился о том, чтобы оба носителя дикого симбионта вышли за стены столицы. Их уже можно схватить.

– Послушай, – Сольвейг покачал пальцем, – Верлиан и Рамирия сейчас слишком ценны для королевства. Если не хочешь, чтобы тебя до конца жизни преследовали гончие в доспехах, позволь носителям дикого симбионта лишиться своей значимости. Я знаю, как этого добиться. Мы настроим против них жителей столицы, внушим неприязнь, которая заставит Рамирию и Верлиана поперхнуться от несправедливости и подавит человечность. Толемей решит отправить их куда подальше. Тогда настанет лучший момент, чтобы схватить двух носителей дикого симбионта.

Наместник подошел к молодому беловолосому воину, и тот поднялся, почтительно наклонив голову в ожидании приказа.

– Ступай в Нижний город и найди людей, таящих сильную злобу на покойного Эльглея или его сына. Мне нужны безнравственные уроды, живущие желанием мести. Безбашенные наемники тоже сгодятся.

– Будет исполнено, – покорно произнес Полумесяц и склонился перед наместником в полупоклоне. – Благодаря моим усилиям на улицах столицы уже гуляют неприятные слухи о носителях дикого симбионта. Мне и дальше воздействовать на жителей?

Сольвейг одобрительно кивнул. Тогда молодой беловолосый мужчина вышел на балкон, посмотрел вниз, перебросил свое тело через узорчатые перила и скрылся. Полия зажмурилась и покачала головой, с ужасом размышляя об опасности подобных маневров. Наместник снял позолоченную брошь, повторяющую знамя Ринехольского королевства, ослабил на шее шелковый платок алого цвета и вновь наполнил бокал вином.

– Сольвейг, ты знаешь о моих желаниях. Ты согласился исполнить их в обмен на мою помощь. Толемей мог бы дать тебе разрешение на посещение архивов лаборатории, но ты пришел ко мне вместо него. Тебя интересуют исследования генных алхимиков? В архивах, в основном, содержатся сведения о создании дикого симбионта, наблюдения за подопытными животными и первыми людьми-носителями дикого штамма бактерии, данные о слепом симбионте, Очищении и «поглотителе». Все заметки о Рамирии Элиотс и Верлиане Гахельме хранятся у моей покойной матери.

– Милая, мне нет дела до твоих бесценных подопытных с белеными глазами. Я говорил, что у меня есть союзники. Они помогут тебе покинуть Камнетужь. Один из них увлекается историей. Его интересует возникновение симбионта. В архивах столичной лаборатории содержатся нужные ему сведения. Я многим обязан этому человеку, поэтому помогаю пополнить его библиотеку. – Сольвейг подошел к окну. – А мои желания пока томятся за занавесом. Я бы хотел, чтоб Ринехол пылал в огне, тонул в хаосе и кровоточил за те грехи, которые он однажды совершил.

Сольвейг Огнтар посмотрел на молодого ученого. Яркий солнечный свет падал на лицо мужчины, касаясь темно-карих глаз. Сужение зрачка делало взгляд безумным. На лице человека появилась болезненная ухмылка. Она показалась Полии мерзкой. Женщина покинула личные покои наместника, оставив его наедине с собой.