Текст книги "От укусов ос"

Глава VII. Сенатор Бредли

В октябре мы перешли с курточек на пальто. У меня было нежно-голубое с большим воротом. Когда я надевала капюшон, Ален говорил, что я очень красивая в таком виде. Наверно, поэтому не расстаюсь с этой вещью несколько лет. Рукава уже выкатались, замок пару раз норовил вырваться, но я не могла поднять руку и выбросить его.

Это сделали за меня.

В первые выходные месяца я излазила весь шкаф в поисках его. Отчаявшись, я заглянула к Таре. Она лежала на кровати, смотрела в телефон и тепло улыбалась чему-то. Я обратила внимания на звук воды в ванной.

– Два главных ухажера давно исчезли из твоей жизни. Чем же ты будешь платить по счетам? – усмехнулась я, скрестив руки на груди и упершись плечом в косяк двери.

– Возьму взаймы у приятелей, – отозвалась сестра.

Брови полезли на лоб. Что б Тара и брала в долг? Да никогда! Она всегда относилась к деньгам безвозмездно. Я молча прошла в ванну, но, прежде чем закрыть кран, я услышала усталый голос кошатницы:

– Не трогай, пожалуйста, воду.

– Тара, ты ведь в курсе, что природу этим не спасти? – крикнула я, пытаясь перебить мощный поток.

Та что-то пробурчала в ответ, но я не поняла ни слова.

– Что ты говоришь? – спросила я, выйдя из ванны.

Тара отложила телефон и взглянула на меня так, будто решалась на какой-то важный шаг. Наконец она собралась с мыслями:

– Однажды я познакомилась с парнем, который был очень добр ко всему на свете. На одном из свиданий он притащил меня на собрание эко активистов. Начал говорить о чистой воде, я восхищалась им. Даже больше.

– Влюбилась в него? – тихо спросила я, боясь спугнуть неожиданный порыв откровенности.

– Пожалуй, да. Когда он предложил вместе жить, я решила привести его в клуб на ужин, чтобы познакомить со своей семьей. Это был прекрасный вечер! Мадам чуть ли не благословила нас на брак. Забавно вышло!

Тара нежно улыбалась, будто находясь в забвении, водила глазами по потолку. В одно мгновенье сестра растерялась.

– На следующий день я ждала его с кучей чемоданов. Он не приехал. Я оборвала телефон, писала во всех сетях. Тишина. Я со всех ног помчалась к активистам. Его там не было. Мне сказали, что впервые за все время существования кружка им на счет поступили крупные пожертвования. Я поняла, что кое-кто весьма успешно продал меня. Была слабая надежда, что я не так все поняла, но две недели безуспешных ожиданий убедили. Каждый раз, когда я включаю воду, я вспоминаю его речи.

– Получается, что не выключенный кран – своеобразная память о том молодом человеке? Экология тут не причем.

Тара встрепенулась.

– Да ты что! – крикнула она. – Не хочу я тратить время на него. Вода служит мне напоминанием того, как парни могут поступать со мной. Поэтому я никого не подпускаю близко. Я играюсь с ними. Я трачу их деньги и живу в свое удовольствие.

– А деньги Чарли? – лукаво улыбнулась я.

Тара тотчас оробела. Пока сестра разбиралась с нахлынувшим чувством, я старалась быстро соображать. Кто заплатил за нее тогда? Может, это сделал кто-нибудь из ее многочисленных поклонников? Должно быть, этот парень сильно сломал ее. Вдруг мой мозг ухватился за одну деталь. За все время Тара познакомила девочек и мадам с одним мужчиной. Что заставило ее храбро заявить о Чарли? Если Тара в открытую говорит о водителе мэра, может ли это значить, что история повторяется?

– Викки!

– А? Что?!

– Ты словно застыла, – сказала Тара. Она уже была той Тарой, с которой я живу почти полгода. – С Чарли мне хорошо, как не было ни с кем, Викки. Думаю, этого достаточно, – девушка похлопала меня по плечу.

Это походит на счастливый конец, что всегда вызывал у меня подозрения. На протяжении всей жизни я не одобряла результат, при котором все довольны, все любимы. Так не бывает, уж лучше с самого начала привыкать к реальному исходу. Да, да, Викки, именно по этой причине ты дышать не можешь без своего пальто. Или без Алена?

– Тара, ты не видела мое пальтишко?

– Ой, слушай, Марли собирала вещи для химчистки. Мы вместе с ней и Хелен решили отдать и верхнюю одежду. Ты была на работе, и я сама нашла пальто в твоем гардеробе. Прости, забыла сказать вчера.

Кивнув и благодарно улыбнувшись, выхожу из комнаты.

– Почему тебе было так дорого это пальто? – спрашивает Дина.

Не все то, что я говорю сейчас, я проживала на самом деле. Изначально я не хотела много говорить про Алена, все-таки это рассказ о девочках.

– Я очень мило смотрелась в нем. Было жаль потерять вещь, в которой ты отлично выглядишь.

– Как его нет в химчистке?! – Марли была вне себя.

Я пожала плечами. Мое спокойствие только кажется таковым. Я зла. Невероятно зла и раздражена. Стараюсь не выдавать напряжения и пытаюсь поддерживать ровный тон:

– Я позвонила туда. Мне сказали, что мое пальто забрал какой-то Джимс. Сказали, что от тебя. Кто это?

– Не знаю, Викки. Я не обязана следить за твоими вещами! Почему ты меня обвиняешь?!

– Я не хочу ругаться, всего лишь выясняю порядок событий.

– А, по-моему, ты просто выдумываешь. Нет, не получится тебе меня подставить!

– Что ты несешь?

– Я не забыла историю с Хелен. Конечно, ты разобралась с Барни, но еще не доказано, что это не ты наплела про нее ужасные вещи!

Я тяжело вздохнула и повернулась к рабочему столу. В гневе залетела в комнату Марли и, пока переваривала ее слова, могла осмотреться. О, бог мой, она снова здесь! Я подошла к стене и сняла свою «Замерзшую Сену в Порт-Марли».

– Хватит отнимать картину у меня! Раз уж подарила, зачем отбираешь?!

– Это не я! – Марли аж задыхалась от негодования.

– Я могу сказать, что сейчас мы со зрителями наблюдали второй раскол в вашей команде?

– Семье, – поправляю я. – Не за горами был третий. Тогда я не знала, кто играет с нами. Появилось ощущение, что мы вышли на минное поле. Оставалось ждать, кто подорвется первым.

Мы с Марли не разговаривали пятый день. В один из таких мадам отправила нас всех за покупками. Хелен видела, как я сторонюсь сестры, поэтому она решила, что поступит мудро, если они с Марли отправятся в экомаркет за овощами, а я и Тара купим подарки для мистера и миссис Рас. Мы ждали их на ужин в пятницу.

– Знаешь, твоя куртка просто прелесть, – сказала Тара.

Мне пришлось таскать старую куртку, потому что не могла позволить себе красивое дороге пальто или модный плащ. Мадам сразу дала мне параметры внешнего вида: кошатница всегда чиста, опрятна, красива, элегантна, эстетична в не самой дешевой одежде. Сложно такой быть с пучком на голове, торчащими волосами, в растянутой футболке, больших широких штанах, потертых кроссовках и потускневшей от времени куртке.

– О, давай посмотрим шейные платки для миссис Рас, – предложила Тара и, не дожидаясь ответа, быстренько прыгнула в дверь магазина. Знакомая машина промелькнула в отражении окна.

– Интересно, – заключила я и тоже вошла в маленький магазинчик.

За кассой стояла приятной внешности женщина, я много раз подавала ей холодный чай.

– Добрый день! – радостно поприветствовала я и помахала рукой. Уже подходя ближе, заметила, что она в замешательстве. – Я часто видела вас у вагончика с кофе и выпечкой тут недалеко.

– О, так вы тоже знаете Гарса? – весело спросила она.

– Я раньше помогала ему работать, – закивала я и повернулась к круглому настольному зеркалу, около которого лежала груда шейных платков разной окраски.

– Кто такой Гарс? – рядом возникла Тара.

Ай! Я ведь не хотела мешать все в одну кучу. Ай, как некрасиво получилось.

– Мой знакомый, я давно его не видела. Скорее всего, он переехал, – я с мольбой посмотрела на женщину, и она поддержала мою версию.

– Точно, я слышала, он уехал в соседний штат. Говорят, там больше возможностей, – она присоединилась к разговору, а Тара грустно вздохнула: интересных сплетен не предвидится. – Простите, мисс, это осталось от прошлого клиента, я сейчас приберу, – продавщица бросилась ко мне, но я остановила ее жестом:

– Ничего страшного, я примерю парочку из них.

Очередной покупатель зашел в магазин, но я не обратила на него внимания. Нежно-голубой платок идеально лег мне на шею. Он напомнил мне о пальто, а пальто об Алене. Губы скривились сами собой, и я дернула аксессуар слишком резко, отчего зашипела: кожа неприятно жгла. Что-то задвигалось на заднем плане, я чуть сменила угол обзора у зеркала, и в его поле попала целующаяся парочка.

– Молодые люди, я бы попросила вести себя достойно в общественном месте, – мягко обратилась к ним женщина.

Тара с Чарли смутились и неохотно выпустили друг друга из объятий.

– Ты так спокойна, Викки, – удивленно сказала Тара.

Я повернулась с улыбкой:

– Я увидела машину мистера Раса на улице. Это не сложно.

– Привет, Викки! – Чарли бросился обнимать уже меня. – Рад видеть тебя, сестрица. Ахах, что с лицом? Тара называет тебя сестрицей, Марли – сестрой, а Хелен – сестричкой. Имен она часто избегает, когда рассказывает про вас, так что мне пришлось привыкнуть к такой подаче.

Глаза Тары прожигали парня насквозь. Чарли деланно устыдился, чем вызвал мой громкий смех. Какие они нежные со стороны, я могу только позавидовать кошатнице.

– Что-то мне подсказывает, что ты неспроста выбрала этот магазин, – я посмотрела на нее с немым укором. Нет, что бы дождаться вечера, пойти куда-нибудь вдвоем. С другой стороны, встретиться в каком-то необычном тихом месте буквально на пару минут – это так романтично.

– Я заманил ее сюда. Прости меня, Викки, если я испортил ваши планы, – Чарли был доволен собой. Он притянул Тару к себе за плечо. На знакомстве она сделала так же со мной. На миг я почувствовала ревность. Тара всегда рядом, мы вместе живем, вместе ходим на мероприятия. Как я буду без нее, если у них с Чарли все получится?

– Чарли, мы ищем подарок для миссис Рас. Может, мы найдем его здесь? Поможешь? – молодец, Викки. Доброжелательно и мягко – единственное, что будет работать с людьми, неважно, что ты ощущаешь при общении.

Парень шире открыл глаза от удивления:

– Вы еще не знаете? – я и Тара отрицательно покачали головой. – Мисс Каспер отменила ужин.

– Да быть не может, – фыркнула Тара. – Она никогда в жизни не уклонится от бывшего мэра. Даже если так, зачем тогда мадам отправила нас выбирать подарки?

Шестое чувство заставило меня оглянуться по сторонам. Не знаю, почему. Немолодая женщина пристально вглядывалась в окно магазина, но стоило ей пересечься со мной глазами, она быстро отошла на дорожку и поспешила удалиться. Что-то плохое ширилось в моих мыслях, осталось только придать форму и суть.

– Раз дальнейшая ходьба по магазинам бесполезна, подкинешь нас до дома? – Тара повисла на шее Чарли, он улыбался и смотрел только на нее, и для него не было никого больше рядом.

Когда мы втроем подходили к машине, мне позвонил Джон.

– Привет!

– П-пр-привет! Т-те-тебе у-удобно гов-говорить?

– Не очень, если честно. Не принимай на свой счет, я рада слышать тебя. Мы с Тарой едем домой, я перезвоню тебе через час, идет?

– Х-хорошо.

Тара повернулась ко мне: она села на переднее сиденье, и сейчас я себя чувствовала третьим лишним.

– Кто звонил? – спросила она.

– Эй, родная, может же у нее быть личная жизнь, – вступился Чарли и получил от меня благодарный взгляд в зеркало заднего вида.

Сестра послушно отвернулась. Это что, первый раз на моей памяти, когда кто-то укротил Тару? Парень, да я готова пожать тебе руку прямо сейчас!

– Почему расстроился вечер с бывшим мэром? – Дина начинает скучать. Это слышно по ее интонации. Ничего, потерпи чуть-чуть, скоро самое интересное.

– На тот момент я могла только догадываться, но сейчас я уверена, что Лима не хотела видеть Чарли у нашего дома. По приезде я перезвонила Брауну, он нашел кое-что необычное, проводя время в архиве редакции.

Джон предложил поговорить в кофейне. Классное место в стиле винтаж, горячий шоколад, друг рядом – как хорошо! Журналист сидел за столиком у окна, все говорило о том, что он чем-то обеспокоен: постоянно теребил очки, вертел головой, то застегивал верхнюю пуговицу на рубашке, то расстегивал.

– Привет, Джон! – парень подскочил на стуле. – Чего нервничаешь?

– В-в-викки, у м-меня е-есть, чт-что тебе рас-рас-рассказать, – голос был встревожен, он указал на соседний стул. – С-с-са-а-дись.

– Ты меня пугаешь. Что случилось?

– Расскажи, пожалуйста, вкратце, как прошла встреча с Джоном Брауном? Что он нашел и почему решил поделиться этим именно с тобой? – Дина произносит имя корреспондента с неприязнью. Видимо она не любит конкуренцию. Возможно, Дина хотела бы быть частью этой истории вместо Джона, но нет, с ней я бы не нашла общего языка.

– Мой друг поведал мне, что однажды его отправили работать в архив: разбирать старые выпуски или искать что-то, сейчас уже не помню. Среди газет 90-х Джон нашел много статей об убийстве сенатора Бредли.

– Я хочу напомнить зрителям, что сенатор Бредли занимал лидирующие позиции по голосованию в нашем городе, – Дина смотрит прямо в камеру. – Он много сделал для нас, и его гибель негативно отразилась на городском развитии. Сенатора зверски зарезали в 1994 году на арендованной им квартире. Убийца так и не был найден.

Ее жалостливое лицо не вызывало у меня правильных эмоций, меня она точно не зацепила «проникновенной» речью.

– В статьях писалось о причастности клуба кошатниц к убийству политической фигуры. Мадам Лидия была опозорена практически всей прессой, как только полиция всего лишь заявила о возможной вине кошатниц. Доказать виновность не удалось, насколько я поняла.

– Почему он сказал об этом тебе? Если он встречался с Хелен, то мог ей показать материал.

– Мне кажется, он мог обратиться к Хелен, но она должна была вот-вот выздороветь, оставалась последняя неделя принятия лекарств. Думаю, Джон не хотел, что бы Хелен зря переживала.

– Ты за что-то зацепилась в рассказе мистера Брауна?

– Не пришлось, он сам все разложил по полочкам. В гибели Бредли подозревались все сестры и мадам, но больше всех полиция интересовалась Лимой. Ходили слухи об ее связи с сенатором. За месяц до убийства она неожиданно развелась. Соседи показали, что у нее с мужем были прекрасные отношения, кроме того, они видели этого мужчину после даты развода. Остальные кошатницы были свободны на тот момент, даже не имели тайных поклонников. В итоге, все замяли. С течением времени следы потерялись, и как там было на самом деле, мы уже не узнаем.

Почему эта тема никогда не поднималась в клубе? Вот единственный вопрос, который по-настоящему меня беспокоил. Об убийстве сенатора я слышала только в документальных фильмах или архивных съемках, что показывали по новостям. Если мадам была там замешана, пусть и косвенно, почему она не делилась с нами этим опытом? Эта история могла бы стать поучительным примером насчет сомнительных связей, работе с прессой, защите себя и своих сестер.

Внезапно до меня дошли отголоски недалекого прошлого. Тот самый неприятный инцидент, который произошел на момент главенства Лидии. Точно! Мистер Рас упомянул о нем на первом приеме. Руки сами потянулись к телефону.

– Чарли? Ты свободен сейчас? Отлично! Я, к сожалению, не знаю адреса мистера Раса, ты не мог привезти меня к нему? Давай, жду.

Из кармана куртки торчал небесно-голубой шейный платок. Хороший повод извиниться за сорванный ужин перед четой Рас.

Чарли приехал быстрее, чем я ожидала. Я села вперед и теперь чувствовала себя хозяйкой положения. Я знаю то, что не знают кошатницы. Это я еду разбираться к мэру, а не они, и это я либо докажу причастность клуба к убийству, либо очищу его доброе имя. В любом случае, я стану героем, и мадам, наконец, увидит, что у меня хватает сил на все.

– У тебя такой серьезный взгляд, – заметил Чарли.

– Я задумалась, – сказала я и чуть улыбнулась. Я смотрела на красивого мужчину рядом с собой и впервые оценила, чего мне стоило вступить в клуб. Расставание с Аленом, депрессия, апатия, потерянность. А что я обрела? Сестер, хоть и не всегда дружелюбных, понимающих, прощающих, но они такие же раненые звери, им нужна поддержка и забота. Мудрого загадочного наставника в лице мадам, и Чарли с Джоном и Барни – таких друзей, как они, мне бы хотелось сохранить на всю жизнь. И даже с Аленом вроде бы все понятно. Наверно. – Я была приятно удивлена, когда узнала о вас с Тарой. Ты знаешь, она ведь в открытую заявила мадам Лиме о ваших отношениях.

Какая у него очаровательная улыбка! Не будь я больна Аленом, взяла бы Чарли себе без раздумий.

– Я тоже рад, что смог найти к Таре подход. У нее крайне тяжелый характер, но это меня только подстегивает каждый раз действовать уверенней, напористей.

Некоторое время ехали молча. Тихие незатейливые песни в машине, проплывающие за окном небоскребы, огромные рекламные баннеры и снова пешеходные переходы, на которых жизнь на миг останавливается, вгоняли меня в сон.

– Могу я спросить, зачем тебе нужен мой шеф?

Я резко вздохнула и открыла глаза. Черт, все-таки задремала.

– Я хочу кое-что узнать насчет клуба. Каким он был в 90-е? Почему однажды стал предметом такого внимания? Мой друг Джон, журналист, нашел интересные материалы про кошатниц, и мистер Рас – первый, с кем я хотела бы обсудить эту ситуацию.

– Совет?

– Пожалуй. Все же ты с ним больше контактировал, чем я.

– Босс не любит слишком упрямых, поэтому ты не напирай на него особо, понемногу излагай, если хочешь хоть что-то услышать в ответ.

– Хоть что-то?

– Викки, – Чарли рассмеялся. – Он же политик. Ты думаешь, придешь, покажешь туз в рукаве в виде своих догадок и аргументы в виде найденных бумажек, и он сразу сдастся? Викки, это темная лошадка, ты можешь пострадать, если напортачишь. Он бывший мэр, но он мэр, как ни крути. Он человек со связями, с маломальской властью. Я не знаю, что именно нашел Джон, но не спеши навязывать ему какие-либо обвинения. Хорошо?

– Ты меня больше напугал, чем посоветовал, – сказала я, закатив глаза.

Чарли кивнул вперед и остановился. Ух, этот дом великолепен! Одноэтажный, но просторный с большими окнами, в которых уже горел свет, и двигались две тени. Около массивного крыльца несколько кустиков почти увядших желто-оранжевых цветов. Под окнами живая изгородь, обрамленная низеньким белым заборчиком. Перед столиком с двумя плетеными креслами разбит рокарий. В разгар лета сад выглядит шикарным, я даже не смею сомневаться.

– Я зайду первым и представлю тебя, ты пока в коридоре подожди, – водитель дал указания и перед тем, как пойти к работодателям, сжал мне плечи. Боже, что ж так переживать! Словно я на Страшном суде.

Изнутри дом был стерильно чистым. Уютный коридорчик: светлые стены, обилие белой обуви и верхней одежды бежевого цвета. На круглой столешнице для мелочи в вазочке букет тех самых цветов, что около крыльца.

– Это гайлардия, – прозвучало из уст пожилой дамы. Она медленно шла из гостиной. – Дочь привезла из Мексики несколько штук, и они вместе с мужем посадили их около ступенек.

– Да, я видела, смотрится потрясающе! – воскликнула я и протянула руку. – Добрый вечер, миссис Рас.

– Мой Эндрю поразился твоему приезду, мы думали, что увидим тебя на ужине. Так жаль, что Лима отменила его.

– Мне тоже очень жаль, – говорила я, как можно мягче. У меня не было цели обижать эту добрую женщину. Может, с ее мужем все сложится не так гладко, как хочет Чарли, но миссис Рас безусловно заслуживает моего уважения. – Я хотела бы извиниться за несостоявшийся вечер, – я достала из кармана платок и протянула ей. – Примите от нашего клуба скромный подарок. Извините, не успели упаковать его, как надо.

Миссис Рас так искренне обрадовалась аксессуару, что я уже пожалела, что приехала к мэру сейчас, а не тогда, когда его жены нет дома. Мило улыбаться ей и через секунду отчитывать мистера Раса – ужасно.

– Эндрю сидит в гостиной, в своем любимом кресле. Проходи, дорогая, проходи, не стесняйся.

Я сбросила кроссовки, по сравнению с чистенькими ботиночками четы Рас, мои выглядели слишком старыми и грязными. Отметив этот факт, я повесила куртку, не глядя. Не сложно догадаться, что и она выделялась. Я вспомнила, как пришла на вечер знакомств, и прихожая тоже привлекла мое внимание. О, те тапочки были прекрасны! И столько разной обуви разбавляли мое смущение, а тут наоборот, усиливали.

– Благодарю вас.

Гостиная также в бежевом оформлении. Я не разбираюсь в интерьерах, и как они могут влиять на восприятие, но точно скажу, мне здесь отнюдь не комфортно. Хочу около нашего камина сидеть с Марли и раз за разом разжигать его, а не вот это вот все.

– Добрый вечер, мистер Рас, – легкий кивок от меня.

– О, Виктория, рад вас видеть, присаживайтесь.

Я села на краешек большого дивана. Чарли здесь не было, видимо, вышел через другую дверь.

– Я хочу поговорить с вами о кошатницах. Уделите мне немного времени?

Мистер Рас подсобрался и сдвинул брови.

– Смотря, что вы хотите узнать.

Я открыла сумку, откуда виднелась толстая папка. Джон дал мне копии всех статей, где упоминался клуб во время разбора дела Бредли. Папка громко упала на журнальный столик.

– 17 сентября 1994 года, – один из листов оказался в моих руках. – Сенатор Бредли был найден на квартире убитым. И уже через неделю, – другой лист пошел в ход. – Появилась маленькая заметка о связи мадам Лимы с сенатором. Еще через несколько дней, – я показала на оставшиеся в папке бумаги. – Начали выходить разгромные статьи о клубе, о том, как кошатницы разрушают семьи, разлагают общество, и далее, далее.

– Что тебя интересует? – бывший мэр поджимал губы на протяжении моей речи и не сводил глаз с вырезок из газет.

– Как вы допустили такую ненависть к клубу, с которым поддерживали хорошие теплые отношения? На встрече в июне вы говорили, что мадам Лидия раскрыла кошатниц как творческих сильных личностей. Теперь я узнаю, что вы даже не пытались остановить волну гнева прессы всего города.

Он молчал. Молчал и смотрел на меня исподлобья. Я старалась сидеть ровно и не отводить взгляда. В итоге, мистер Рас облизнул губы, вздохнул и сказал:

– Бороться за справедливость, Виктория, хорошо только тогда, когда все от этого выигрывают. Я нес ответственность за все, что происходило в городе. Убийство сенатора не стало исключением. Я был на той квартире, я практически жил в полицейском участке, пока шло следствие, я присутствовал на допросах, выезжал на места следствий. Конечно, я хотел как можно скорее разобраться в этом деле. Когда до меня дошли слухи о любовных утехах Бредли и Лимы, честно, я выдохнул. Впервые за все время расследования я почувствовал облегчение. Я понимал, что Лидия не позволит мне отдать на растерзание свою подопечную, поэтому мы с ней договорились. Я свернул версию о причастности кошатниц в полиции, но дал возможность журналистам уничтожить их репутацию. Кого-то нужно было обвинить. В результате, все остались довольны.

– Так это был спектакль? – моя теория о плохом мэре тотчас разрушилась. Он пытался защитить их.

Мистер Рас развел руками.

– Мы никого не поставили в известность, из-за чего случился скандал, – мужчина посмотрел на меня и тепло улыбнулся. – Помнишь, я сказал, что вы с Лимой похожи? Много лет назад она точно так же пришла ко мне в дом и слезно уверяла, что она любит своего мужа и надеется на скорое примирение после развода. Она говорила, что не имеет никакого отношения к сенатору. Да, она с ним виделась, но только на деловых обедах среди сотни людей. Лима обвиняла газетчиков и меня во лжи. Тогда Лидии пришлось открыть ей нашу договоренность, и Лима стойко вынесла всю ту грязь, что ты нашла в статьях.

– Хм, Чарли говорил, что вы политик и будете увертываться, как только сможете, – с облегчением произнесла я. Вроде все становилось на свои места.

– Он прав. Чарли отличный парень, – мэр хохотнул. – Я рассказал тебе о причине журналистских нападений на твой клуб, но кто знает, к чему бы все привело, если бы я дал полицейским абсолютную свободу.

Я задумалась. Действительно, он словно заставлял меня читать между строк. Мистер Рас не дал мне четкого ответа, лишь глубже окунул в омут. Зря я быстро расслабилась.

– Теперь мне бы хотелось узнать одну вещь, – мэр придвинулся ближе. – Если ты начала бороться за справедливость и отстаивать своих близких за ошибки, которых они не совершали, то кто останется в выигрыше? Подумай, нужны ли тебе ответы на вопросы, которые тебя не касаются?

Я вышла из их дома совершенно растерянной. Я думала, что буду держать ситуацию под контролем, но мистер Рас смог выставить меня глупой в два счета. И правда, Хелен, Тара, Марли, я, может быть, мадам Лима не имеем отношения к той истории. Зачем ворошить прошлое? Неизвестно, какие последствия ждут клуб, если я засуну руку в это осиное гнездо, а я ведь нутром чую, там что-то есть.

На улице ни Чарли, ни машины мэра. Я потянулась к телефону, чтоб вызвать такси, и увидела, как горит его экран. Звонил Ален. Черт. Ну, что? Что ты мне звонишь?! В глубине души я хотела его увидеть, чего уж врать, но вряд ли он поймет это правильно. «Тебя могут бесплатно подвезти, Викки! У тебя появились лишние деньги? Давай бери трубку. Мальчик ждет», – пронесся в голове голос Тары.

– Алло.

– Викки! Как дела? Что делаешь?

– Я на другом конце города от дома. Ты не мог бы оказать услугу…

– Я сейчас же примчусь! – перебил Ален. Он странно возбужден. Обычно его не привлекали подобные просьбы раньше. – Говори адрес, милая, я бегу к машине.

Он приехал быстрее, чем я предполагала. На навороченной классной тачке едкого изумрудного цвета. Только села в машину, и в нос ударила струя чересчур резкого запаха.

– Боже, Ален, зачем же так сильно духариться?

Он обворожительно улыбнулся:

– Я знаю, ты любишь этот аромат.

– Не в том случае, когда ты выливаешь на себя весь флакон.

Атмосфера на обратном пути была значительно хуже. С Чарли я была расслаблена, успокоена, слова излишни. С Аленом я будто ломалась изнутри. Хотелось задать столько вопросов о нем, о его жизни, о нас, в конце концов, но все кончилось. Меня не должно волновать это. Если бы он знал, как тяжело молчать рядом с ним. Похоже, парень ощутил мою отчужденность и неспособность к разговору, поэтому делал вид, что сам не особо хочет болтать.

– Останови, пожалуйста, за пару домов. Я пройдусь, – попросила я, когда мы почти подъехали.

Он послушно остановился, ничего не спрашивая. Поблагодарив его за помощь, я уже собралась вылезти, но Ален взял меня за руку.

– Викки, у тебя все хорошо?

Я недоуменно взглянула на него:

– Да, все прекрасно.

– Я волнуюсь.

– Напрасно. До встречи!

Обойдя машину спереди и прыгнув на тротуар, я хотела уйти от него легкой походкой, но Ален решил испортить и этот план. Он выскочил из автомобиля и остался стоять у открытой двери.

– Викки! – я обернулась. – Может, встретимся как-нибудь?

– Как-нибудь? Как-нибудь обязательно.

Ален с улыбкой до ушей помахал рукой на прощание и уехал. Глупыш.

На улице знатно похолодало. Прячу лицо в вороте куртки, пока быстрым шагом иду к дому. Перед калиткой останавливаюсь и поднимаю взгляд на особняк. Он выглядит так же, как в вечер знакомств с той лишь разницей, что сейчас он любовью отзывается в сердце.

В гостиной Тара с Хелен разбирают коробку с украшениями. До Хэллоуина еще далеко, хотя, зная любовь Хелен к праздникам, она и к Рождеству может готовиться за полгода. Мадам Лима наблюдает за ними с дивана, вновь покуривая кисть и иногда давая комментарии. Марли не видно, наверно, она наверху. Надо бы с ней поговорить, пару ночей назад я слышала всхлипы и стоны, но она не позвала меня. Похвально, конечно, что сестра пытается справиться самостоятельно, но мне не хватает ее. Тихонько прошмыгнув мимо кошатниц, дохожу до комнаты соседки.

Прикладываю ухо к двери – тишина. Чуть-чуть приоткрыв ее, вижу, что Марли спит на кровати, смешно свернувшись в одеяле. Подушка, видимо в порыве страсти со снами, улетела на пол. Стараясь ступать бесшумно, я зашла в комнату и подняла подушку, положив ее рядом с сестрой. По обыкновению повернувшись к картинам, я не удивилась ни капли, увидев свою Сену. Я молча сняла произведение искусства со стены и покинула Марли.

В коридоре между нашими комнатами было окно, на подоконнике которого стояли горшки с цветами.

– Может, правда, не стоит в это вмешиваться? – шепотом спросила я у себя и поменяла местами горшки. Перед тем, как зайти к себе, мне в глаза бросились миловидные зверюшки на трех маленьких картинках, что были на стене, куда падал свет от уличного фонаря. Поменяла и их. Много – не мало, как однажды сказал Гарс.