Текст книги "Книга Хаоса. Том 1. Земля чудовищ"

Глава 17

МЫ ПОДНЯЛИСЬ РАНО. Я проснулась, как только начало светать. Дракон, казалось, и не ложился. Он ходил вдоль обрыва, беспокойно поглядывая в сторону воды. Вместе с Фенриром я вернулась к реке.

– А, ты встала? – рассеянно пробормотал Крис. – Идем?

Он выглядел растерянным. Или так на него повлияла встреча с кунулами? Мы отправились в путь. Дракон шел впереди, я ехала за ним на джикуяре. Теперь стало понятно, что весь свой путь начиная с Натагулаи я могла бы проделать так. И времени на дорогу я бы потратила гораздо меньше, хотя вряд ли встретила бы своего провожатого. Я подумывала, вернувшись в Карангу, заказать специальное седло для джикуяра. И даже представляла, какое впечатление на подданных будут производить мои появления. Но уверенности в самом возвращении у меня уже не было.

Добравшись до устья, я увидела второй рукав реки, более спокойный и широкий, спускавшийся по пологому склону горы. Это и была Кимана. Картина завораживала. Разделение огромной реки на два столь не похожих друг на друга протока.

Туман рассеялся, река больше не выглядела таинственной. Да и опасной я ее уже не могла назвать. Слишком много открытого пространства было кругом. Русло окаймляли редкие заросли камышей, и пару раз я услышала кваканье. Все вокруг было слишком живым, и мне вспомнились те редкие дни, когда мы с сестрами сбегали из дворца в восточные леса, выбирали небольшой пруд и рыбачили, пока за нами не присылали отряд с экипажем. Для меня это было одно из последних семейных воспоминаний. Не знаю, как и когда все начало рушиться. Но в итоге наступило время странно-чуждых отношений и мы перестали чувствовать себя семьей. Я продолжала задаваться вопросом, каких целей добивался мой отец, если посылал отряды не только на Остров, но еще и в Ибигурию. И если часть дневников Амелиуса намеренно скрыли от меня, то, возможно, тот образ короля – объединителя земель был лишь плодом моей фантазии и не имел ничего общего с реальным правителем.

Спустившись немного ниже, мы приблизились к броду, который при свете дня казался мелким, по щиколотку, не больше. Сквозь прозрачную толщу можно было различить самые мелкие камешки. Небольшие рыбешки выпрыгивали из воды. И Фенрир оживленно клацал зубами, стараясь их поймать. Это ему тяжело давалось, он не наклонялся и уж точно не мог подпрыгнуть за лакомым перекусом, пока вез меня. Я хотела его одернуть, чтобы он сосредоточился на дороге, но, подумав, не стала лишать джикуяра маленькой радости – на моей поездке развлечение никак не сказывалось.

Река была довольно широкая, дракон шел за нами.

– Крис? Почему ты босиком ходишь?

– Обувь драконам не нужна. Мы не такие хлипкие создания, как люди, – нахмурился он. – Только вот когда выходишь на улицы людских поселений совсем босой, то на тебя обращают слишком много внимания и сразу кидаются с расспросами. Хотя с расспросами – в лучшем случае. А так и стражу могут позвать.

– То есть глаза твои внимания не привлекают? – фыркнула я. – А отсутствие обуви – непременно?

– А что с моими глазами? – удивился Крис, продолжая идти вперед.

– Они красные.

– И?

– У людей такой цвет не встречается, – уверенно заявила я.

– Не знал, – Крис явно был озадачен, хотя это плохо вязалось с его обычной осведомленностью. – Мне никто не говорил про глаза. Но я мало с кем из людей общался. Только с несколькими рыбаками на западе.

– Ты был в Приречье? – спросила я.

– Пару раз, – уклончиво сказал Крис.

– А у всех драконов глаза красные? – не отставала я.

– Нет, – он ухмыльнулся, – это, скорее, семейная черта. Не хочешь портрет зарисовать, чтобы потом людям показывать?

– Нет, зачем? Раз твой брат в Нагорье, люди узнают, как драконы выглядят. У него ведь такие же красные глаза, как у тебя?

– Нет, у него нет. Гирада, – перебил меня дракон, – а ты бывала в лесах Люпопротагории вблизи Леса джикуяров?

– Нет, как-то не доводилось. А ты?

– Один раз. И мой визит был краток. Местные недолюбливают драконов.

– Сомневаюсь, что они видели хоть одного. Я читала, что в конце V эры Нагорье враждовало с соседними государствами, но и внутри страны начались распри. Чтобы укрепить права своих принцесс, король Геспий IX объявил во всеуслышание, что любой, кто убьет дракона, докажет тем самым право на руку его дочери и престол. В преданиях говорится, что Амелиус, охотник из Люпопротагории, которого прозвали Амелиусом Открывателем, принес королю голову дракона. Он стал новым правителем, сплотил народ и смог добиться мира на материке. Так началась VI эра. И еще он положил начало новой династии.

– Кстати, после этого, – заметил Крис, – королям стали добавлять разные эпитеты. Открыватель… Объединитель… – он задумчиво взглянул на меня. – Что тебя волнует в этой истории?

– Если драконы и тогда могли превращаться в людей, кого же убил Амелиус?

– Ты знаешь, у нас тоже известна эта история, только немного с другими подробностями. – Крис ухмыльнулся. – Амелиус смог добраться до Острова, хотя весь его отряд погиб. Сам он стоял на пороге смерти, поскольку долгие дни провел, дрейфуя в океане и не понимая, куда ему двигаться дальше. Некоторые считают, что кто-то из драконов помог ему, иначе он бы никогда не добрался до Острова. Но не это важно. Он просил о помощи и обещал, что люди никогда больше не потревожат нас. Что никто не узнает правду об Острове. Он говорил, что, придя к власти, добьется мира на материке и решит вопрос с престолонаследием. И старейшина согласился. Мы не могли отдать ему никого из своих сородичей. Поэтому решили поймать одного из диких высокогорных ящеров. Пусть у него и не было крыльев, но на роль жуткого монстра он подходил гораздо лучше любого из драконов. Люди же все равно не знали, как мы выглядели. Да и Амелиусу нужна была лишь голова.

– Значит, драконы помогли Амелиусу стать королем?

– Да, но потом не раз пожалели об этом. Некоторые из старейшин думали, что люди не помнят наших благодеяний, но на самом деле Амелиус оказался просто безумцем. Он хотел не просто недозволенного, он желал невозможного.

– О чем ты? – не поняла я.

Крис явно напрягся от моего вопроса, но все же ответил:

– Вскоре после воцарения мира на материке Амелиус вернулся на Остров с новым визитом. Это было как раз незадолго до основания Каранги. Он говорил о дружбе между людьми и драконами. И пытался договориться о браке между своим сыном и дочерью нашего старейшины. В то время они были еще детьми. Старейшина отказал ему, ибо не видел смысла в объединении народов и стремился к тому, чтобы Остров и дальше был скрыт от людских глаз, оставаясь неприступной землей многовековых тайн. Амелиус уехал. Но потом… Спустя лет десять к нам прибыли послы и обманным путем увезли дочь старейшины. Не стоило людям этого делать…

– Но разве ее не пытались вернуть? – не унималась я.

– Пытались. И не раз. Но Амелиус сам был родом из Люпопротагории и знал, как его предки изгнали драконов со своих земель. Джикуяры. – Крис все так же хмуро смотрел на меня. – Пока дочь старейшины прятали в подземельях королевского дворца в Каранге, с лесов и гор в срочном порядке сгоняли джикуяров, для них драконы – любимое лакомство. Эти животные, конечно, и на людей в окрестностях нападали, но Амелиус был готов почти на любые жертвы, лишь бы удержать невесту для своего сына.

– Подожди, – ошарашенно произнесла я, переваривая полученную информацию. – Ты хочешь сказать, что, возможно, моя прапра… (и еще много раз пра) …бабушка была драконом?!

– Выходит, что так, – хмуро подтвердил Крис. – Насколько я знаю, в ваши хроники она вошла как королева Контигра. Хотя мы звали ее по-другому.

– Точно-точно. Я помню ее портреты в дневниках Амелиуса и в королевской библиотеке. Но зачем ему это? – в ужасе воскликнула я.

– Вопрос мучает нас больше шестиста лет, – отстраненно произнес Крис. – Когда старейшина понял, что силой свою дочь не вернет, он предложил переговоры, но Амелиус отказался. Драконы продолжали сжигать все, что могли, многие из них пали от джикуяров и охотников. Слишком многие. Люди голодали. Но Амелиуса это не волновало… Тогда старейшина начал отправлять драконов в обличье людей. Так удалось узнать, что его дочь заточена в подземелье дворца. Факт держался в строжайшей тайне, но во дворце всегда полно слухов. Ты, как никто другой, должна это знать. Личная королевская стража охраняла ее. Это были те самые головорезы, которые увезли ее с Острова и спаслись. Они узнали одного из наших. И тогда… Под подозрением оказались все. Мало кому удалось сбежать. Тогда пострадали не только драконы. Людей, на которых пала тень сомнений, изгнали. Но не в горы, а в Ибигурию или Лес чудовищ. В те времена подобное было равносильно смертному приговору. После этого дворец оказался для нас закрыт.

Король сразу же устроил свадьбу своего сына с дочерью старейшины, короновав их. Через год у них родился сын. Еще через год новоиспеченная королева умерла. Ей тогда исполнился двадцать один год. Прошло семь лет с тех пор, как она покинула Остров. Когда старейшина узнал об этом, дальнейшая борьба для него потеряла всякий смысл. Он передал власть своему брату и ушел в Дикие земли. Говорят, там до сих пор в шелесте травы можно услышать песнь об ушедших…

– В это же время Амелиус и пропал, – прошептала я. – Сразу после коронации сына. Я нигде не нашла свидетельств о его смерти. Лишь смутное упоминание о том, что он ушел, дабы исполнить предначертанное.

– И про его поход на Ибигурию ничего не говорилось?

– Король Амелиус напал на Ибигурию?! – я не могла в услышанное поверить. Даже представить сложно, какой мощью нужно было обладать, чтобы вторгнуться в земли джиннов. Была ли в слухах о них хотя бы тень правды?

– Да, – ответил Крис. – Сначала они натравили джикуяров. Потом напали сами. И никто не видел от них пощады.

– Зачем ему это понадобилось? Неужели из-за территорий?

– Ему нужно было скрытое в этих землях сокровище. И судя по Ибигурии, точнее по тому, во что Амелиус превратил ее, он нашел свой клад.

– Какой?

– Сама увидишь, если решишь отправиться в Ибигурию. После злодеяний Амелиуса любой человек, явившийся на Остров, будет убит, а драконы, осмеливающиеся предлагать союз с людьми, изгоняются по решению совета. Хотя последнее слово всегда остается за верховным старейшиной.

– И что же изменилось с тех пор?

– О чем ты?

– Твой брат ведь приехал с предложением мира? Разве не так?

– Мой брат смог убедить совет в том, что это единственный способ спасти драконов от возрастающего могущества джиннов. Остров, может, и далеко в океане, но джинны умудряются пленять все больше и больше моих сородичей.

– Но если это так, то джинны могут использовать драконов против людей. Да? И тогда, возможно, на Карангу напали именно драконы?

– Если бы все было так просто. Но драконы, попавшие в земли джиннов, больше не возвращаются. Я знаю лишь один случай, когда джинны отпустили дракона, но и тогда им это зачем-то понадобилось.

– Но что они делают с твоими сородичами?

– Наш огонь – это огонь Хаоса, и джиннам он нужен для проведения ритуалов.

– Каких?

– Этого даже наши старейшины не знают. И те браконьеры, от которых ты меня спасла, собирались доставить меня в Землю пустынников.

– Браконьеры сотрудничают с джиннами? – я с трудом могла себе это представить.

– Торгуют, скорее. Все остальные люди от них отвернулись, но они обратились к более могущественным соседям.

– И что же они получают взамен?

– Земля джиннов пропитана магией, порожденной Хаосом, и ее обитатели этим пользуются, – ответил Крис, не вдаваясь в подробности.

Может, он и сам не знал. Или просто не хотел рассказывать. Но тут я припомнила разговор браконьеров про воду, которую они собирались обменять на шкуру, и решила, что эта вода должна была обладать какими-то особыми свойствами. Но какими, не знала.

Крис умолк. Находясь под впечатлением от услышанного, я гадала, сколько же в действительности драконам известно о жизни на материке. Но вот люди, как оказалось, мало представляли не только жизнь драконов, но и свою собственную историю. Драконы же много лет провели среди людей, скрываясь и наблюдая, выжидая своего часа. И почему-то мне казалось, что послы драконов искали не мира.

Глава 18

РЕКА ОСТАЛАСЬ ПОЗАДИ. Мое внимание привлекла небольшая пещера. Она явно была создана людьми, на это указывали многочисленные надписи рядом со входом. Внутрь заходить не рискнула. Надпись была на исконном наречии, но некоторые слова я не знала. Пару фраз точно могла перевести, и от понимания их содержания легче не стало.

«Здесь покоятся, – говорилось в ней, – последние защитники Ибигурии, страны пустынников, павшие под натиском Амелиуса Предателя, предводителя Нагорья, принесшего Хаос в эти земли».

Судя по всему, когда-то тут простирались процветающие земли Ибигурии. И населяли их простые люди. Такие же, как в Нагорье или Люпопротагории. Эти земли обезлюдели из-за разрушительной алчности моего предка.

Что я могла сказать в защиту короля Амелиуса, когда видела своими глазами подтверждение слов дракона? Мне ничего не оставалось, как идти дальше за своим проводником. Я задавалась вопросами, сколько еще узнаю о своем предке и что останется от того образа великого Открывателя и Объединителя земель, каким он всегда был для меня. И что в итоге останется от меня? Все, что они мне рассказывали, все, что называли историей нашей страны, моего народа, оказалось ложью. Чем больше я отдалялась от дома, тем лучше понимала, как много от меня скрывали. Теперь начинала понимать, почему взгляд отца становился задумчивым, когда я восторженно говорила о короле Амелиусе. В то время, сидя у камина, снова и снова пересказывая прочитанные много раз заметки Первооткрывателя, я точно знала, кем должна стать. Но то время ушло безвозвратно. Я больше не знала ни истории своей страны, королевой которой должна была стать, ни истории собственной семьи.

– Гирада, а чем тебе люпопротагорский принц не угодил? – вдруг спросил Крис, вмешавшись в мои сумбурные размышления.

– В смысле?

– Ты не станешь королевой, пока не выйдешь замуж, – это всем известно.

– Я всегда думала, что для Нагорья и королевы достаточно.

– Но твой отец с этим явно не согласен. И вряд ли ты сможешь переманить совет на свою сторону.

– Я смотрю, ты печешься о моем будущем?

– Если ты хочешь править Нагорьем, то люпопротагорский принц тебе точно не подходит. А вот князь Люрский вполне. Хотя есть еще мой брат. Он лучший вариант для тебя, чем князь. Ведь за ним последуют все драконы.

– Для изгнанника ты слишком печешься о судьбе своего брата.

– Что поделать, – хмыкнул он. – Брат отказался от меня, но ни он, ни другие драконы так и не стали для меня чужими. Я никогда не хотел жить в изгнании, а ты, судя по всему, только к этому и стремишься.

– Не все твои наблюдения могут соответствовать действительности.

– Опыт меня редко подводит в таких вопросах.

– И какой это опыт?

– Ммм?

– Я говорю, какой у тебя опыт, что ты судишь о том, кто сгодится в короли?

– Идем, – поторопил Крис, не желая отвечать.

Дорога вела в гору. Пейзаж сделался более серым, нежели раньше. Повсюду были только камни и сухая земля. От каждого шага в воздух поднималось облако пыли и постепенно оседало на моей одежде, шерсти джикуяра, да и дракону тоже досталось. Я не помнила, чтобы когда-нибудь в своих походах умудрилась так пострадать от простой дорожной пыли. И говорю я не про свой внешний вид, хотя и он производил зрелище удручающее. Но пыль лезла в глаза и, казалось, отравляла воздух. Было тяжело дышать. Не знаю, как справлялся дракон, но у меня текли слезы, я судорожно кашляла, пытаясь вдохнуть побольше. Я обмотала платок вокруг головы, но это не сильно помогало. Хотя без него я бы не смогла идти. Надеялась, что вскоре мы дойдем до вершины и дышать станет легче. Вокруг глазу не за что было зацепиться – ни деревьев, ни цветов, ни травы. Ничего живого. Казалось, жизнь покинула эти земли десятилетия назад, а ведь мы даже до Эдвасо не добрались.

– Крис, а правда, что когда-то давным-давно драконы прилетали за душами умерших? – спросила я, забыв свое возмущение.

– Откуда ты это знаешь? – удивился он.

– Нашла свиток со сказаниями о начале времен.

– Легенды моего народа недоступны людям.

– Так ты веришь, что когда-то драконы помогали людям найти покой после смерти?

– Это старинное предание. Говорят, что когда-то давно у драконов не было собственной души, поэтому они обреченно скитались между мирами, не в силах остаться ни в одном из них. В те времена мои сородичи не могли превращаться в людей, в них не было ничего человеческого.

Я ждала продолжения, но его не последовало.

– И что же случилось? – нетерпеливым шепотом спросила я.

– Хаос даровал драконам души, и первый из них стал нашим старейшиной. Звали его Лемегиус.

– И тогда драконы обосновались на Острове вдали от людей?

– Возможно, – ответил он уклончиво. – Но есть и другая легенда. И мне она кажется более правдивой. О безумном алчном монархе, который желал невозможного, за что и был заточен в Хаосе. С тех пор драконы покинули обитель людей навсегда. И лишь наследник того короля может призвать его в мир живых, выпустив Хаос на землю.

Я слушала, затаив дыхание. Когда Крис замолчал, спросила:

– Это Амелиус? Он пропал в Хаосе после похода в Ибигурию?

Дракон долго не отвечал, глубоко задумавшись.

– Это всего лишь легенда, – наконец сказал он, натянув улыбку. – Кто может знать наверняка?

Не успела я еще ничего ответить, как дракон добавил:

– Мы почти пришли.

Наваждение от историй исчезло, оглядевшись, я увидела, что мы и правда почти добрались до вершины Эдвасо.

Но позже выяснилось, что как таковой вершины у Эдвасо не было, только небольшое круглое плато на самом верху. Я изумилась. Эдвасо – последняя вершина. Теперь мне стал понятен смысл этих слов. С высоты, на которой мы сейчас находились, открывался вид на безжизненную пустошь. Ни холмов, ни пригорков – ничего…

Здесь я наконец-то смогла размотать свой тюрбан и сделать первый нормальный вдох. Лицо покрывал плотный слой дорожной пыли; смешиваясь с потом, она походила на глину. Я убрала частицы этой липкой субстанции с лица и отряхнула перчатки. Фенрир, казалось, стал вдвое больше и округлее из-за налипшей грязи. Единственное, на что я надеялась, – после спуска с горы нам встретится речушка или какой-нибудь родник.

Достала из своих изрядно оскудевших запасов несколько кусочков вяленого мяса, часть которых протянула Крису.

– Будешь?

Он с подозрением взял еду:

– Твоя зверюга не доела, и ты решила поделиться со мной?

– Знаешь, одного зайца для него недостаточно. Ему нужна добыча покрупнее.

Съев на ходу мясо, я выудила из своей сумки горсть сушеных яблок и принялась сосредоточенно жевать.

– А яблоки драконам не полагаются? Они только для королевского стола? – возмутился Крис.

– Я думала, драконы только мясо едят, – опешила я.

– Ну да, конечно, – закатил глаза он, – поэтому и похищают чужой скот постоянно.

– Кто же знал, что у тебя такие разнообразные пристрастия, – я отсыпала ему часть яблок.

– Я вот иногда думаю, – неспешно проговорил Крис, – только ты наивная или человеческий род в целом не отличается особой осведомленностью и прозорливостью?

Поперхнувшись от такой наглости, я судорожно глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание. Выпив немного воды, собралась выдать гневную тираду, однако Крис меня опередил:

– Но одно знаю наверняка. У некоторых людей вместо инстинкта самосохранения врожденная тяга к саморазрушению.

Дальше мы продолжили путь молча, никто ни проронил ни слова, пока мы спускались вниз.

– Добро пожаловать в долину Эдвасо, – провозгласил Крис, окидывая взглядом бесплодную пустошь, которая лежала перед нами.

– Долина – это слишком громко сказано для такого места, – буркнула я. – К тому же здесь земля какая-то другая. Не такая, как в горах.

– Когда-то это был действующий вулкан. Ты не знала?

– Что? – я опасливо вглядывалась под ноги, но Фенрир не выказывал беспокойства.

– Идем, – поторопил меня Крис, спускаясь по пологой тропинке, которая вела к пустоши. Мы с Фенриром следовали за ним, дракон тем временем продолжал: – У этой долины раньше не было имени. Эдвасо – так назывался сам вулкан. – Крис развернулся и, указывая на плато, которое мы только что покинули, добавил: – Это кратер Эдвасо. – Он продолжал спускаться, я ехала следом. – Когда-то здесь произошло сильное извержение и все покрылось лавой и пеплом. Но извержение было давно, и с тех пор вулкан ни разу не давал о себе знать, поэтому сейчас мало кто знает о его существовании. В основном считают, что Эдвасо – безжизненная пустошь. Но до извержения здесь была зеленая долина, которую пересекала мощная река, берущая начало в подземном источнике. Лава превратила некогда цветущую долину в пустошь. А река… – тут Крис задумался, – говорят, что подземный источник много лет пробивает себе путь наружу и под слоем застывшей лавы и пепла течет настоящая река… Кто знает? Это не то место, о котором потом рассказывают восторженные путники своим друзьям и родным. Может быть, река и проложила новое русло.

Как завороженная, я слушала рассказ своего проводника, даже не заметив, как мы успели спуститься.

– Так что земля, на которой мы стоим, – затвердевшая лава, – закончил повествование дракон.

– Крис? Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросила я.

– Не ты одна любишь долгие странствия. И читать я тоже умею.

– Ладно-ладно. Не хотела тебя обидеть. Ты знаешь, меня беспокоит, что с тех пор, как мы пересекли реку, я не видела ни одной птицы. Даже следов зверей не заметила.

– Здесь никто не живет. Да и вряд ли кто-то смог бы выжить здесь. Даже буреглотов никогда здесь не встречал.

– Было время, – вдруг сказала я, – когда мы семьей ездили на юг. Там зимуют перелетные птицы. Столько разных видов одновременно нигде больше не встретишь!

– Не знал, что ты такая любительница природы, – пробубнил дракон. – Думал, ты только охотой и промышляешь.

– Я охочусь по необходимости.

– С каких пор принцессам это нужно?

– Возможно, ты удивишься, но в Люпопротагории королевская охота и рыбалка – обычное дело.

– Ты не из Люпопротагории.

– Я выросла там. И там я всегда могла найти приют и поддержку. Ты знаешь, я однажды даже в Дебагур сбежала, когда с младшей сестрой поссорилась.

– И что же вы не поделили?

– Мне подарили скаковую лошадь, но она понравилась Мириаде. И та убедила отца отдать животное ей. Я, вскочив в седло, умчалась в Дебагур. Дядя Мнемний, конечно, меня отчитал, но все же принял.

– Не знал, что принцессы спорят из-за подарков.

– Мы многое с ней делили. Но она сразу бежала к отцу, а я искала защиты у дяди.

– Но как же люпопротагорский принц?

– А что с ним?

– Мириада не хочет связать свою судьбу с ним?

– После того как я от него отказалась – вряд ли. Думаю, ей всегда хотелось заполучить то, что было у меня. И неважно, насколько бесполезным оказывалось для нее такое приобретение.

Крис перевел взгляд на Фенрира и подозрительно прищурился.

– Почему у него глаза сейчас черные? – спросил он.

– В смысле? – опешила я.

– В нашу первую встречу глаза у него были желтые.

– Ты помнишь?

– Да, и вряд ли забуду. Так что?

– Они всегда черные, когда он спокоен. Если желтые, то он оценивает своего противника или встревожен чем-то. Волноваться нужно, когда они становятся зелеными, это не сулит ничего хорошего.

– Ты серьезно? По цвету глаз можно узнать его намерения?

– Да, вполне. Он не привык лицемерить. Если ты ему не нравишься, он даст знать.

– Странный выбор питомца для принцессы, – заметил Крис.

– А ты много знаешь о принцессах? – поинтересовалась я.

– От чего ты бежишь? – вдруг поменял тему разговора Крис. – Что может заставить наследную принцессу процветающего государства отправиться в Проклятую землю?

– Если ты переживаешь о том, кто будет править Нагорьем, то у меня есть сестры. Если я не вернусь, они унаследуют престол.

– Я не об этом волнуюсь.

– А о чем?

– О том, что ты боишься встретиться лицом к лицу со своей судьбой. Бежишь от всего важного для тебя. Я никогда не поверю, что единственное дорогое тебе существо – это дикий зверь, которого ты, по понятной только тебе причине, принимаешь за домашнего питомца.

– Что ты хочешь сказать?

– Твое место среди людей! А не среди монстров. Что ты надеешься обрести в диких землях?

– Почему тебя это волнует?

– Я бывал в Лесу чудовищ. Однажды. Тогда я тоже бежал от себя. И знаю точно: ни этот лес, ни земли пустынников не дадут тебе покоя. Они не для людей. Вернись в Нагорье и реши вопросы, которые тебя волнуют, иначе их отголоски будут преследовать тебя всю жизнь.

– Скажи мне, – медленно проговорила я, – ты хочешь мне помочь или тебе просто нужно, чтобы я вернулась в Карангу?

Криис ничего не ответил и, обогнав Фенрира, энергично поспешил вперед, что-то бормоча себе под нос, я смогла разобрать лишь слова «ризатин» и «гурадука», которые слышала и раньше. Вряд ли это были комплименты в мой адрес. Я давно заподозрила, что за такими эпитетами не скрывалось ничего хорошего.