Текст книги "Госпожа Потусторонья"

– Ты сначала меня поймай, чучело! – донеслось уже из-за поворота коридора.

Глухо выругавшись, я побежала туда: чертов кот таки сумел меня достать! Надо ли говорить, что рыжую скотину я так и не поймала? Зато обегала весь дом, собрала головой большую часть паутины на чердаке, расквасила нос о не вовремя подвернувшиеся доспехи, получила по многострадальной головушке толстым «Толкователем сновидений» в библиотеке, пересчитала задницей все ступеньки на лестнице с третьего на второй этаж и чуть не ухнула в миниатюрный бассейн в подвале. Хотя «чуть» в последнем случае вовсе не моя заслуга. Если бы не вездесущий скелет, вовремя схвативший меня за шиворот… В общем, к набору костей я прониклась искренней симпатией. Чего не скажешь о болтливом представителе семейства кошачьих. Эта рыжая пакость умудрялась всегда оставаться на десять сантиметров дальше от того места, куда я могла бы дотянуться, и не уставала отпускать ехидные комментарии на каждое мое действие.

В конце концов я выдохлась и буквально рухнула в кресло в какой-то комнате. Рядом тут же нарисовался скелет и с поклоном подал стакан воды на уже знакомом подносе. Благодарно кивнув, я присосалась к хрустальному бокалу, как выходец из пустыни.

– Ну, вроде все… – раздался ненавистный кошачий мырк у меня над ухом. – Если бы мне кто-то сказал, что будет так сложно, когда я соглашался на эту работу… Хотя о чем это я? Кто там моим согласием интересовался? Подписали на каторгу… Мр-э-эх…

Вода полилась не в то горло, и я с выпученными глазами закашлялась. Скелет заботливо постучал мне промеж лопаток, отчего у меня вообще пропала способность дышать.

– Ты о чем, скотина?! – прохрипела я, кое-как отплевавшись.

– О ритуале принятия, разумеется, – снисходительно фыркнул кот с высокой каминной полки и выставил вперед переднюю лапу, словно любуясь. – Дом ты обошла от чердака до подвалов, – он выщелкнул один острый коготь, – кровушкой своей его напоила, – второй коготь сверкнул рядом с первым, – и, наконец, пищу из рук Потусторонья приняла и вкусила. – Он посмотрел на меня сквозь решетку из трех когтей и смачно зевнул. – С прибытием, госпожа Потусторонья! Рады вас видеть, счастливого бессмертия… Что там еще положено говорить в таких случаях? В общем, переодевайся и за работу – клиенты заждались. А я посплю.

– Чего? – кое-как выдавила из себя я, позабыв про диванный валик, который схватила, чтобы сшибить нахала с его насеста.

Рыжий приоткрыл один глаз:

– Работать пора, говорю.

Я плюхнулась обратно в кресло, не понимая, как реагировать на подобное заявление.

– Котяра, а ты не обалдел ли? Я сейчас развернусь и уйду. И…

– Попробуй, – фыркнул тот и, свернувшись клубком, накрыл морду лапой.

– И попробую!

Я вскочила и, нарочито громко бухая ногами, вышла из комнаты. Немного поплутав по коридорам, я выбралась в знакомый холл, через который за последние два часа успела пробежать раз двадцать. Кое-где на глаза попадались капли моей собственной крови… и к двери я уже почти бежала. Впрочем, на этот раз створка открылась беспрекословно, что несколько примирило меня с действительностью.

– Работать пора… – злобно бормотала я себе под нос, шагая по засыпанной прошлогодними листьями тропинке к воротам. – Ща-а-аз… Вот узнаю, где тут метлы выдают, и начну. Скотина рыжая!

Ворот не было. Только кованый забор и непроницаемый туман за ним. Поначалу я не слишком обеспокоилась, решив, что попросту свернула не в том месте, и пошла вдоль решетки по едва заметной тропке. Но забор тянулся и тянулся, а высокие столбы не показывались.

Минут через десять я забеспокоилась, через двадцать побежала бегом, а через полчаса уже неслась галопом. Ворот не было. В какой-то момент я поняла, что уже в который раз пробегаю мимо приметного склепа из красного мрамора, и остановилась как вкопанная. Ворота, в которые меня всего несколько часов назад зашвырнул мерзавец по имени Фокс, исчезли.

С трудом подавив приступ паники вкупе с подступающей истерикой, я сжала кулаки и развернулась обратно к видневшемуся за покосившимися надгробиями и чахлыми деревцами особняку. Мне нужны были доказательства, что я не свихнулась. Впрочем, даже если и так, то я желала это знать наверняка. А глюки тут резвятся или меня действительно угораздило провалиться в какой-то иной мир, как героиню фэнтезийного романа, уже не играло особой роли. И раз уж никаких собеседников, кроме наглого кота, в обозримом пространстве не наблюдалось, то придется вытряхнуть ответы из этой рыжей шкуры. Если понадобится, то вместе с хозяином. В конце концов, я не такая уж нежная незабудка, какой выгляжу: в детских домах цветочки если и появляются, то быстро мутируют во что-то колюче-ядовитое. Самое время вспомнить былые навыки.

– Держись за шубу, скотище, – прошипела я, буквально взлетая на истертые ступени высокого крыльца.

Глава 3
Работа, работа, перейди на Федота

Я шла, желая вытряхнуть наглого кота из его шубы вместе с так необходимой мне информацией. А выяснилось, что то же самое планировалось в отношении меня. Прямо в холле я столкнулась со скелетом. Изогнувшись в подобии поклона, тот держал на руках темный бесформенный балахон и настойчиво совал мне его под нос.

– Отстань, – отмахнулась я, оглядываясь в поисках кота.

Судя по тому, что ответом мне послужило только тихое пощелкивание костяной челюсти, котяры в прихожей не было.

– Да что это за дом такой?! – в сердцах проворчала я, потопав в сторону гостиной.

Кот нашелся там же, где я его оставила, – на каминной полке.

– Убедилась? – лениво приоткрыв один глаз, муркнул он.

– Я – пленница? – зло прищурилась я, стараясь подавить предательскую дрожь в голосе.

– Ты – госпожа, – потянулся кот. – Я же тебе это уже говорил. Ах да… Твой прогрессирующий склероз я не учел. Повторить приветственную речь? Я могу, но ты лучше запиши. Я не попугай по сто раз одно и то же талдычить.

– Не попугай, – согласилась я. – Попугаи такими наглыми не бывают.

– А коты бывают? – вдруг заинтересовался рыжий.

– Не знаю, но уже начинаю в этом сомневаться. Может, ты не кот, а какой-нибудь неудачный эксперимент секретной лаборатории?

– Это почему еще неудачный?! – возмутился котяра. – Да любой экспериментатор должен быть в восторге, сотворив такое чудо, как я.

– Не-а, не катит, – хмыкнула я. – Ни одному даже самому чокнутому экспериментатору не придет в голову создать такое чу-у-удовище, как ты. Такое наглое, болтливое…

– Точно! – перебил рыжий и возбужденно вскочил, едва не свалившись с каминной полки. – Я всегда подозревал, что я нечто большее! Да и кому под силу сотворить такое совершенство? Я не эксперимент! Я – венец творения!

Тут я наконец не выдержала и расхохоталась.

«Венец творения» обернулся, удивленно прижав уши:

– Ты чего?

– Да так… – ухмыльнулась я, вспомнив, зачем, собственно, сюда явилась.

– Смех без причины – признак сама знаешь чего, – оскорбленно тряхнул хвостом кот.

– Тебя как зовут хоть, венец творения?

– Можешь называть меня господин Совершенство, – задрал нос рыжий.

– Васька его зовут! – раздался вдруг надтреснутый, хриплый голос у меня за спиной. – Так и знала, что ничего этому балбесу поручить нельзя!

Котяра зашипел и, вздыбив шерсть, уставился куда-то мне за спину. Я обернулась, ожидая увидеть вдруг разговорившегося скелета. Но с некоторых пор мои ожидания резко расходились с действительностью: в полуметре от пола парила полупрозрачная женщина в длинном платье. Сквозь нее были прекрасно видны портьеры и какая-то картина в простенке, и в то же время не составляло труда рассмотреть недовольно поджатые губы, чопорный пучок на макушке и наглухо застегнутый высокий воротничок. А самое страшное – я знала ее… Именно она дважды появлялась в детском доме, представившись моей двоюродной то ли теткой, то ли бабкой.

– Паршивая из тебя, Секлетинья, наследница получается. Уже час, как Врата госпожу признали, а тут как был бардак, так и остался, – между тем сердито проскрипела старуха, брезгливым взглядом смерив меня от отвисшей челюсти до замызганных во время пробежки по кладбищенскому парку кроссовок. – Значит, так… Для начала переоденься. Ты выглядишь, как дешевая…

И тут ко мне вернулся дар речи, и я завизжала так, что зазвенели стекла. И злости в этом визге было куда больше, чем страха. Оставили наследство, мать вашу: вместо газона – кладбище, за экскурсовода – хамоватый кот, в роли дворецкого – обглоданный труп… Теперь еще и ворчливое привидение в качестве дуэньи?! Нет уж!

– Сгинь! – рявкнула я, как только смогла выдать нечто членораздельное. – Сгинь, нечистая сила! Пропади!

Даже перекрестила чертову галлюцинацию для надежности. С безумным воем, от которого раскололся хрустальный бокал на столе, привидение лопнуло ошметками грязно-серого тумана. А когда затихло эхо, рассеялись и они. Шумно выдохнув, я расправила плечи: оказывается, и на бредовых обитателей этого безумного дома можно найти управу!

Поделиться успехом было не с кем, и я бросила победоносный взгляд на кота: мол, знай наших. Котяра разделять мой триумф не спешил:

– Мр-р-да… Склерозная истеричка с маниакальными наклонностями… Ты почто бабку свою упокоила, живодерка?!

– К-какую еще бабку?! – опешила я.

Кот зашипел и совсем по-человечески хлопнул себя лапой по лбу.

– Да за что ж нас Последняя Гостья так не любит? За что нам, горемыкам, эту убивицу послала? За что…

– Хорош причитать! – буркнула я, уже понимая, что вытворила что-то совсем не то. – Лучше объясни нормально, что тут происходит, пока я еще какого-нибудь новоявленного родственника не упокоила. Ты мне, кстати, не родственник?

– Еще чего не хватало! – вполне достоверно открестился рыжий. Даже уши прижал в притворном ужасе. – Спаси Последняя от таких родственничков!

– Тогда ближе к делу, черти тебя разде…

– Замолчи! – взвыл котяра, не давая мне договорить, и испуганно огляделся.

Заразившись его паникой, я примолкла, не рискуя ляпнуть еще что-то «упокойное», и демонстративно нахмурилась.

– Фух… За языком-то следи! Ты же здесь госпожа. Что велишь, то и случится.

– Тогда говори, – буркнула я, как никогда осознавая старую истину, что краткость не только сестра таланта, но и залог понимания.

– Пошли, – вздохнул Васька, спрыгивая на пол.

Я не стала спорить и вышла за нахалом в коридор.

– Ты здесь госпожа и хозяйка, – повторил кот, сворачивая к лестнице в подвал. Он даже обернулся, словно желая убедиться, что я его внимательно слушаю.

– И?

– Что «и»?! Хозяйка, значит, твоя воля во всем. Врата тебе всесилие дают. Понятно?

– Хороша всесильная хозяйка, которая даже выход найти не может, – невольно усмехнулась я.

– Это пока, – отмахнулся Васька, нетерпеливо дернув хвостом. – Пока Врата с тобой знакомятся. Потом можешь идти куда хочешь.

– Вот радости-то будет.

– А уж я-то как обрадовался бы! – фыркнул кот. – Только не уйдешь ты никуда. Кошмар… Поверить не могу, я стараюсь, чтобы тут осталась подобная тупица. Что я вот этими вот лапами…

– Ты лучше языком постарайся, – подсказала я. – Судя по тому, что оставаться меня пока не тянет, лапами у тебя не получается.

– Язва…

– С кем поведешься, – пожала плечами я. – Ты ближе к делу, Василий.

– У тебя и со зрением проблемы? Куда уж ближе? Пришли.

За перепалкой с наглым животным я и не заметила, как вновь оказалась в подвале. В том самом подвале, где несколько часов назад чуть не свалилась в бассейн с мутноватой зеленой водой. Только теперь тут все выглядело по-другому.

– Вот твоя работа, – мотнул подбородком кот.

Но я и без его напоминаний пристально разглядывала преобразившееся подземелье. Его большую часть занимал причудливый бассейн с матовой светящейся жидкостью. А может, и не жидкостью вовсе: толстые витые веревки из той же субстанции уходили куда-то под неожиданно высокие своды и тонули в зеленоватом полумраке. Движимая каким-то болезненным любопытством, я подошла и провела ладонью по ближайшим ко мне струнам. Слово всплыло в мыслях само собой: кот в кои-то веки заткнулся. Воздух загудел на разные голоса, едва теплая упругая поверхность коснулась кожи. И было в этом странном звуке нечто безмерно чужое и одновременно родное. Словно со мной заговорил давно забытый, но когда-то очень дорогой человек, словно я вернулась домой из дальней поездки длиною в жизнь.

Не в силах насытиться этим чувством, я касалась то одной, то другой струны, наполняя подземный зал их гулким откликом. В какой-то момент я слишком сильно сжала струну, и она вдруг стала истончаться под моими пальцами, меняя тональность, но все так же лаская слух.

Наверное, я смогла бы провести в этом подземелье вечность и даже не заметить, как пролетело время, но кто бы мне позволил?! Резкая боль под коленом живо вернула меня на землю.

– Ай! За что?! – взвизгнула я, переводя ошарашенный взгляд со свежих прорех на штанине, сквозь которые виднелись сочащиеся кровью царапины, на кота, с демонстративной брезгливостью вылизывающего когтистую лапу.

– А тебе мало было бабку упокоить? Решила еще и какую-нибудь общину к ней присовокупить? – прошипел кот.

– Так, зверь, – я кое-как подавила раздражение и присела на край потустороннего бассейна, – или объяснись нормально, или все, кого я еще по незнанию «упокою», будут на твоей совести!

– Это Струны! – проговорил Васька таким тоном, словно это все объясняло. Но, наткнувшись на мой скептический взгляд, все же снизошел до подробностей. – Мир большой, и живет в нем много кого. Это, надеюсь, тебе уже понятно? С оборотнями, раз уж шастаешь тут, на нашу беду, ты уже познакомилась. Вот они – одна из общин.

– А есть еще? – поморщилась я, прикинув количество Струн, тянущихся к потолку.

– Конечно! – закатил глаза Васька. – Волхвы, например, которых в заморских странах друидами прозывают. Или вампиры… Дриады, хотя они не любят, когда их так называют. Это из самых крупных. Мелочи, конечно, побольше. Гномы там всякие, домовики с лешими. Мавра, бабка твоя, как-то говорила, что даже атланты где-то есть. Но их совсем мало – вон их ниточка. То-о-оненькая…

– Так… – только и смогла пробормотать я, тихо сатанея от очередного витка безумия, в которое умудрилась угодить.

Только вчера я пересчитывала отпускные и ругалась со склочной соседкой на кухне. А сегодня мне на полном серьезе рассказывают, что на земле водятся вампиры и гномы. И кто рассказывает?! Кот! Про тон, который он при этом позволяет, лучше вообще не думать, чтобы еще кого-нибудь не упокоить. Какого-нибудь рыжего и хвостатого.

– Каждая Струна – это их связь с жизнью, с силой, – продолжал между тем Васька, не подозревая о моих мыслях. – Распустишь Струну – будут жить припеваючи, еще и соседям на голову сядут. Придавишь, истончишь – и все… Не жизнь, а мука. Детишки слабые, а то и вовсе не рождаются, в делах удачи нет. Здоровья, и того нет.

– Однако… – Я отодвинулась подальше от зеленых Струн.

– Вот тебе и «однако»! Это жизнь, – с пафосом возвестил кот. – А ты тут музицировать вздумала, извращенка!

– Полегче, блохастый, – огрызнулась я, впрочем, без особой злости: мозги были заняты судорожным перевариванием свалившихся на мою несчастливую голову новостей. – Что это вообще такое, эти Струны?

– Сила родного мира. Ну, того, где они до последней смерти жили.

– До какой такой смерти?!

– А это уже кому как повезло. Кто-то до тихой и мирной в кругу безутешных родственников. А кто-то до неожиданной, в подворотне с пробитой печенью или вообще в чьем-то желудке. Какая разница? Важно, что тех, кому определено в нашем мире посмертие коротать, ты тут встречать должна и распределять согласно заслугам и…

– И кто же это меня так облагодетельствовал?!

– Кто – этого мне не рассказывали. Я-то тут всего лет триста. С прабабкой твоей Ягой въехал.

– С кем? – окончательно потерялась в бредовой смеси оживших сказок я. – Или нет. Молчи. Это я пока знать не хочу. Еще свихнусь… Хотя… Сколько-сколько лет?!

– Триста, – вздохнул Васька. – Может, четыреста. Я не считал. Яга меня к воротам привязала на веки вечные. Великая была женщина. И дочка у нее под стать. А вот правнучка подкачала…

Я замотала головой, пытаясь из потока оскорблений и бреда вычленить хоть что-то разумное.

– Так ты что, бессмертный, что ли?!

– Рискну тебя разочаровать, но да, – фыркнул кот.

– Что ж ты так испугался, когда я на тебя чертями ругалась? – прищурилась я.

– Бессмертный – не значит неубиваемый, – поморщился Васька. – Чувствуешь разницу?

– Честно говоря, не очень.

– Кто бы сомневался? Ну, не умру я своей смертью. Хоть тыщу лет еще проживу – не облезу. А вот если какая-нибудь всесильная истеричка сдуру мне голову оторвать прикажет, то… мементо мори, как говорится.

– Да объясни ты нормально! – снова начала заводиться я. – При чем тут всесилие? Почему ты бессмертный?

– Все, кто во Вратах живет, – бессмертны. Тут время мимо идет. И не спрашивай, как это и почему. Не знаю. Мне лекции по мироустройству никто не читал. Я всего лишь кот.

– Правильно… Как хамить, так он венец творения и господин Совершенство, а как пользу принести – всего лишь кот…

– Видишь, как это здорово – быть котом? – ухмыльнулся котяра.

– Ладно… А откуда на земле вампиры с гномами взялись?! Они же сказка!

– Я всего лишь кот, – фыркнул нахал. – Это тебе надо было бабку пытать. Ту, которую ты упокоила без суда и следствия.

– Ну блин! Навязали наследство на мою голову! Ничего не понимаю! – Я обвиняюще ткнула пальцем в хвостатого наставника. – А ты только еще больше меня путаешь. Вот почему нельзя было написать какую-нибудь должностную инструкцию для начинающих госпожих… госпожин… Тьфу ты!

– Чего тебе надо?

– Инструкцию! – взвыла я. – Книгу хочу! Можно букварь. Ну хоть что-нибудь, где бы русским по белому было написано, что это за дом с привидениями и как отсюда выбраться. Ну или хотя бы что с ним делать!

«Клак-клак», – простучали рядом челюсти-кастаньеты, и скелет с поклоном сунул мне в руки небольшую книгу в переплете из шершавой черной кожи. С минуту я непонимающе смотрела на затейливую вязь, украшавшую переплет, пока она не зашевелилась, прямо на глазах перетекая в знакомые буквы русского алфавита.

«Врата и Ключ», – прочитала я вслух и поспешно расстегнула позеленевшие медные застежки.

Книга как раз и оказалась неким подобием очень старого, запутанного букваря. Моего любопытства хватило на несколько первых глав. Приходилось продираться через устаревшие на много столетий обороты и понятия, но, спасибо двум годам работы в архиве, какая-никакая информация в моей голове уложилась. «Врата» – это действительно врата. Ворота, замыкающие Серые тропы межмирья. А Ключ… Ключ – я. Что-то такое было у меня в крови, что давало мне возможность взаимодействовать со Струнами, управлять ими. Сам же дом не существовал вовсе. Ну, в привычном мне мире не существовал. Он находился вне миров, потому и течения времени как такового здесь не было. Теоретически, если не выходить за ворота, можно было бы жить вечно. Тем более что дом по-своему защищал меня-Ключ, наделяя на собственной территории фактически всемогуществом и снабжая всем необходим и просто желаемым.

Припомнив скупые инструкции, я уставилась в зеленоватый студень, наполнявший бассейн. Где ты там, мечта моя, голубая, пушистая? Книга говорила, что хозяйке Врат достаточно представить желаемое, а когда ее желание отразится в омуте жизни… Губы сами собой изобразили удивленно-восхищенное «о». В зеленой мути появилась сначала размытая, а потом все более ясная тень. Минуту спустя я, уже позабыв о брезгливости, окунула туда руку почти по локоть и вытащила мягкую серебристую шубку с голубоватым отливом. Никаких следов содержимого бассейна на ней не было. Зато нежный мех ласкал кожу едва ощутимыми ворсинками. Казалось, я держу в руках облако. Правда, облако оказалось размеров на пять больше, чем хотелось бы, но это не помешало мне поспешно сунуть руки в невесомые рукава.

С ошалелой улыбкой погладив каменный парапет, я медленно осознавала свалившуюся на меня удачу и признавала, что кот прав: никуда я отсюда не уйду. Ну в самом деле… Что у меня было в том мире? Скучная работа, склочные соседи по коммуналке и ноль перспектив. С перспективами и тут прогресса не наблюдалось, зато качество жизни, как и ее продолжительность, резко подскакивало до уровня «бог».

– Кстати. – Все еще глупо улыбаясь, я сфокусировала взгляд на коте. – А почему мои предшественницы до сих пор тут не бродят, раз Ключ бессмертный?

В конце книги я наткнулась на длинный список. Разным почерком выцветшими чернилами кто-то строчка за строчкой выводил причудливые имена. Я нашла там и свою якобы бабку Мавру, и Васькину хозяйку Ягу, и даже собственное имя, стоявшее в самом конце столбца.

– Яга к мужу вернулась, как ее дочка Ключом стала. Скучала очень. Бросила меня. Померла от старости, давно, конечно, – неохотно отозвался кот. – А Мавра… Вышла месяц назад и больше не вернулась. Но раз ты тут, значит, тоже нет ее больше среди живых.

Я только кивнула. Что-то подобное мне и подумалось. Впрочем, какой-то скорби из-за бабки, которую видела всего пару раз в жизни, я не испытывала. Та не обеспокоилась внучкой, младенцем угодившей в детдом. Хотя, как теперь выяснилось, у нее были для этого все возможности. Неудивительно, что родственные чувства во мне просыпаться не спешили. Тем более меня не трогала смерть старухи, владевшей Вратами до Мавры. Это жизнь: кто-то умирает, кто-то получает наследство в связи с этим печальным событием. Когда-нибудь и после меня кто-то получит. «Но это будет очень и очень не скоро, – мысленно отметила я. – От добра добра не ищут. А здесь мне явно лучше, чем в коммуналке».

– Ладно. Уговорили. Отдохну тут, пока не надоест.

– Отдохнет она, – хмыкнул кот и подмигнул скелету. – Ты слышал, Костя? Она отдохнет! А работать кто будет?!

– Что-то я работы пока особой не наблюдаю, – усмехнулась я.

– Глаза разуй! – обозлился Васька. – Я тебе в который раз туда уже лапой тычу? Вон она стоит, твоя работа!

Я повернулась туда, куда указывал острый коготь, и почувствовала, как медленно и неумолимо отвисает челюсть. Это моя работа? Точно? А где мои вещи? И самое главное… Выход где? Где здесь выход?!