Текст книги "Пока не будешь счастлив"

Худшее событие года

Остаток смены прошел неплохо. Правда, Алина до минуты высчитала, на сколько я задержалась, а потом наорала на меня. Но после этого она делала вид, что я не существую. Мне это нравилось. Правда, когда я стала размахивать подносом, потому что мне было скучно, она все-таки сделала мне замечание. Я закатила глаза, но послушалась. Может, не уволит еще, кто знает?

Людей реально было мало. Чем ближе к ночи – тем меньше их становилось даже на улице. Я вглядывалась в окно, не зная, чем еще себя занять, и наблюдала за редкими прохожими.

Прошли мамы с детьми, все, как один, в шапочках с помпонами. Дети то оббегали мам, то отставали на десяток метров. У ребятни была пара бенгальских огней на всю ораву, и, кажется, они спорили, кто будет держать огонек, пока тот будет гореть. Ругались, пока не уронили его в лужу. Потом кто-то из них заплакал, а остальные стали придумывать новое развлечение.

Когда мимо окон проходила шумная компания молодых людей, я отвернулась. Ненавистно мне смотреть на то, как люди моего возраста веселятся в то время, как я работаю.

В кафе не заходили. Мы вяло переговаривались с Машей. Обе уже хотели домой, и обе уже достаточно устали, чтобы понять: как бы нам ни хотелось сегодня подольше не спать, мы сдадимся рано. Маше то ладно. Не знаю, как она будет встречать Новый год, но в любом случае, гораздо менее увлекательно, чем я.

Предвкушая вечеринку Кирилла, где будет куча народу, но главное, он сам, я забывалась и начинала улыбаться. Машу это удивляло. Она, как и многие другие, была нечастым свидетелем моих улыбок.

– Что такое?

– Ниче, – сказала я, стряхивая улыбку, чтобы никто из-за нее не подумал, что я хочу общаться.

– А чего улыбаешься? Неужели радуешься Новому году?

– Ха-ха, – отозвалась я без капельки искреннего смеха. – Я не люблю Новый год, ты же знаешь.

– А чего улыбалась?

– Да не улыбалась я!

Последнее я сказала резко, и Маша отпрянула. Лицо у нее сделалось расстроенным и немного напуганным. Я пожалела, что прикрикнула на нее, но извиниться не успела (да и не сильно хотелось). К нам подошла Алина и обратилась к Маше:

– Можешь быть свободна. С наступающим тебя.

Алина говорила громко, демонстративно не обращая на меня внимания. Я делала вид, что тоже не замечаю ни ее, ни ее мерзкого голоса. Только когда Маша ответила и они полезли обниматься, я скосила на них глаза. Алина выглядела довольной, Маша тоже. Только когда они заметили, что я за ними наблюдаю, первая поджала губы, а вторая улыбнулась так, будто извинялась.

– С наступающим, Алиса.

– Пока, – ответила я, и Маша ушла переодеваться.

Алина, так и не глянув на меня, пошла отпускать Глеба.

Я осталась в зале одна. Усевшись на Машин стульчик на хосте и вооружившись телефоном, я стала листать соцсети.

До конца рабочего дня я встала всего один раз и только за тем, чтобы сходить в туалет. Потом я кое-как закрыла смену – все равно завтра снова мне выходить. А после переоделась и, ни с кем не попрощавшись, отправилась домой.

Времени было катастрофически мало. Новый год наступит через четыре часа, а мне еще нужно накраситься, собраться и доехать до Кирилла.

Тем не менее, когда я сказала об этом маме, она не прониклась моими бедами и попросила:

– Сходи, пожалуйста, за горошком.

– Ты издеваешься? Как ты могла забыть про горошек?

Я рыскала по кухне в поисках чего-то, что можно съесть и не получить подзатыльник. Обнаружив лишь крабовые палочки, я попала под прицел маминого подзатыльника, но увернулась, потому что не в первый раз такое проделывала.

– Я не забыла, – сказала мама, отчаявшись забрать у меня крабовые палочки и доставая новые из пачки. – Просто когда я закупалась, его не было. Закончился.

– А сейчас, думаешь, есть, да? Тридцать первого декабря в половине девятого?

Я хмыкнула, но мама не поняла или не хотела понять то, что я сказала.

– Зай, ну сходи. Ты же знаешь, оливье без горошка это как елка без звезды. Пожалуйста. Не будь врединой…

Я бы в любом случае не пошла. Во-первых, времени у меня реально не было. Во-вторых, я даже не буду есть это оливье. Я бы спокойно сообщила это все маме. Но она зачем-то назвала меня врединой, и меня понесло.

– Нет! Надо было раньше думать и заранее идти за этим вашим горошком…

– Но, зай, я же весь день готовила.

Привычка мамы называть меня и Ярика заями бесила больше просьбы в девять часов вечера перед новогодней ночью сходить за горошком.

– Мам, все! Отстань. Я пошла.

Я схватила еще пару крабовых палочек и вышла. Из гостиной лились звуки новогоднего шоу, которое сейчас, я была уверена, включено на каждом телевизоре страны. Наверное, поэтому я слышала его в стереоэффекте.

Я не видела, но знала, что шоу слушал только Ярик. Он подпрыгивал и дергался под музыку, что мама называла танцем. Но никто на него сейчас не смотрел. Папа дремал, но просыпался раз в пару минут, когда Ярик кричал ему: «Смотри, как умею!» Папа говорил, что смотрит, но не делал этого и снова засыпал.

Мне не хотелось идти в гостиную, смотреть, правильно ли я все себе представила. Но тут я услышала «смотри, пап!» и поняла, что все как обычно. Я так и не поздоровалась с папой и Яриком и юркнула к себе в комнату, чтобы приступить к сборам на вечеринку.

Образ на Новый год я продумала две недели назад. Да, поздновато для такого праздника, но раньше у меня не было для него основного составляющего – короткого черного платья. Мама обалдела, когда его увидела. В плохом смысле. Сначала потому, что это платье. А потом из-за его длины.

Я разложила платье на кровати и даже потратила драгоценную минуту на то, чтобы полюбоваться им. Не люблю черный цвет, но это платье просто не может быть другим. У него сборки по бокам и крошечные рукавчики, которые падают на плечи, оставляя ключицы голыми. Платье простое, но все еще самое нарядное в моем шкафу.

К платью я подобрала туфли на высоком каблуке. Я их еще ни разу не надевала – было некуда в них идти. А вот сейчас они пришлись очень кстати. Туфли такие же простые, как платье, черные, замшевые. Но для меня, человека, который последний раз надевал туфли на выпускной в четвертом классе, они сверхнарядные.

Единственное, что меня в них напрягало – цена. Не высокая, а наоборот слишком низкая. Только надев их, я поняла, в чем подвох. Туфли терли по всему контуру. И носок у них был острым, отчего мизинчикам доставалось при каждом шаге. Странно. Когда я мерила эти туфли в магазине, все было хорошо. Они не терли, не давили и вообще казались мне лучшей обувью на планете. Что это за магия магазинная? Почему вещь не нравится, когда снимаешь с нее ценник?

Я немного постояла в туфлях, потом попробовала походить. Упертости мне было не занимать, поэтому я решила идти все-таки в них, но вооружилась пластырями, обклеив ими ноги, и запихнув в сумочку.

Потом я достала телефон и набрала Кирилла. Если он еще не сильно пьяный, то сможет меня забрать. А иначе… Что же, тогда придется переобуться и добраться самой.

Когда Кирилл не ответил на десятый вызов, я поняла, что буду сегодня в кроссовках. Я написала ему несколько гневных сообщений и уставилась на экран, дожидаясь ответа. Он не последовал ни через минуту, ни через две. Так что я смирилась с неизбежным – придется вызывать такси. В новогоднюю ночь с меня сдерут две мои ставки, но это того стоит. Пешком я не дойду даже в кроссовках, да и туфли хочется надеть.

Меня возмутило, что Кирилл не ответил. Но, конечно, он бы не делал этого просто так. Наверняка он сейчас занят чем-то важным. Например… В общем, я уверена, Кирилл перезвонит при первом удобном случае.

Я достала палетку теней и принялась оформлять глаза. Получалось погано. И неудивительно – последний раз я пользовалась этой палеткой, кажется, на прошлый Новый год. Сейчас, как и тогда, мой навык макияжа был на уровне первоклашки.

Я поднялась, чтобы пойти смыть этот позор, как вдруг мой телефон завибрировал. Ну вот! Я же говорила, что Кирилл позвонит при первой же возможности. Не глядя на экран, я приняла вызов.

– Алло, Кирюш, я скоро буду… А у тебя есть возможность меня забрать?

Ответа не последовало, так что я хорошо расслышала шум на заднем плане. Кроме обрывчатых реплик, в которых я угадывала голоса знакомых, из телефона лилась музыка, покореженная сотовой связью.

– Алло, Алиса?

То, что эти слова адресованы мне, я поняла только потому, что в них было мое имя. Голос принадлежал не Кириллу, но был знакомый.

– Алло, Алиса, ты меня слышишь?

Тут я наконец-то поняла, что это Артем, друг Кирилла со школьных времен. Это меня напрягло. Как и то, что в его голосе было что-то странное. Артем затягивал последние слоги, будто подбирать каждое слово стоило ему больших усилий.

– Почему телефон Кирилла у тебя? – спросила я, не здороваясь.

На пару секунд повисла тишина, во время которой я послушала музыку и чьи-то голоса. А потом Артем сказал:

– У меня его нет.

Я нахмурилась и с наездом заговорила:

– Тогда как…

Но затем я догадалась отвести телефон от уха и вгляделась в экран. На нем светилось имя Артема. Он звонил со своего. А Кирилл мне так и не перезвонил.

– А где Кирилл?

Снова лишь неясный шум музыки. Но потом Артем спросил:

– Тебя забрать, говоришь?

– Что? – я поморщилась и прибавила громкости. – Откуда ты знаешь? Где Кирилл?

Еще секунда неясного шума, и Артем сказал:

– Ты только что сама попросила… Скажи адрес.

Я назвала. Артем пообещал, что скоро будет, и сбросил вызов. Он так и не сказал, что с Кириллом. Сперва я подумала, что приключилась какая-то катастрофа. Но потом я поняла, что в подобном случае Артем бы не разговаривал так спокойно. Тогда я выдохнула и вернулась к макияжу.

С Артемом мы не были большими друзьями. Если бы не Кирилл, я бы с ним не общалась. Почему-то, когда дело касалось Кирилла, я становилась вежливой и добродушной. Мне не хотелось прослыть ворчуньей среди его друзей, поэтому я старалась мило общаться с ними. Друзей у Кирилла было много, знакомых и того больше. Из всех на мое дружелюбие отвечал только Артем. Поэтому его я уважала.

Обрадовавшись, что смогу надеть туфли, я нацепила их и поковыляла к выходу. Заматываясь шарфом и надевая курточку, я старалась издавать как можно меньше звуков. Не хотелось, чтобы мама услышала, что я ухожу. Она, конечно, знает, что я не буду ночевать дома. Но не хотелось лишний раз выслушивать ее комментарии о моем наряде.

Выбравшись из дома незамеченной, я понеслась по ступенькам подъезда, не желая тратить время на ожидание лифта. Обычно я выбирала его, поэтому не замечала, что многие соседи украсили входные двери еловыми венками, снежинками и прочей фигней. Зачем? Зачем украшать ту сторону двери, которую видишь редко? Неужели для того, чтобы соседи «любовались»? Не понимаю.

Между вторым и первым этажом мой телефон зазвонил. Это был Артем.

– Алло. Уже выхожу.

Ответом мне было сперва непонятное шуршание, и только потом я услышала голос Артема:

– Алис-са? Алиса, ты идешь ко мне-е?

И снова эта странная манера речи. Я хотела спросить Артема, где он, но потом до меня дошло, что все это значит. Я остановилась на ступеньке, посреди лестничного пролета, и, чуть сильнее сжав сумку, спросила:

– Тем, ты что, пьяный?

Ответом было уверенное, пьяное заверение, что нет. Артем был стекл, как трезвышко, а я «себе что-то непонятное выдумываю-ю».

Я молча прошла лестницу и остановилась у входной двери в подъезд. Меня не удивило состояние Артема. Скорее поразило то, что он в нем добрался до меня. Если он сделал это так быстро, значит, ехал на машине. Иначе, конечно, ему вообще не было смысла за мной заезжать.

Вообще странно, что Кирилл послал за сокровищем всей своей жизни, то есть за мной, пьяного друга. Вероятно, сам он в еще худшем состоянии. Это ввергло меня в уныние. Кажется, вечер пройдет не так хорошо, как я себе представляла. Впрочем, еще была вероятность, что я никуда не попаду. Опасно садиться к Артему в машину. Он далеко нас не увезет. А если увезет, то я стану седой еще на половине пути.

Я глянула на время. Начало одиннадцатого. Маршрутки больше не ходят. Такси будет стоить уже как десять моих смен. Да и в таких туфлях мне можно только на машине передвигаться. А потом на коляске.

Я глубоко вдохнула. Воздух подъезда оказался насыщен запахом плесени, которая пробралась мне до самого мозга. Я закашлялась. Из глаз брызнули слезы. Мне стало обидно. Почему вечно со мной такие несуразицы происходят?

Но оставаться дома в новогоднюю ночь попросту позорно. Поэтому я нажала на кнопку рядом с выходом и, когда тишину пронзил звоночек, толкнула дверь.

Машина Артема стояла у подъезда. Лампочки гирлянды, которыми кооператив украсил козырек над крыльцом, отражались на крыше машины. Кроме этих разноцветных пятен машина больше ничем не выделялась. В салоне горел свет, но внутри никого не было. Я огляделась в поисках Артема и, обнаружив его, застонала от досады.

Он выходил из-за угла, где непонятно чем занимался, поправляя пояс, и напевал какую-то песню.

– А ты мне в Новый год от сосны, от сосны мне от сосны…

– Никто не будет рвать твою иголочку, дебил! – заорала я.

Артем замер, разглядывая меня, а потом бросился с объятиями. От удивления я забыла, что могу отпрянуть от него.

– Алиса-а! – пропел он мне на ухо, не снижая громкости.

Я поморщилась и оттолкнула его.

– И как ты в таком состоянии собираешься везти меня? Как ты вообще в аварию не попал, пока добрался досюда?

Артем сложил ладони, приподнял их вверх и, посмотрев в небо, сказал:

– С божьей помощью.

Я фыркнула. Артем не выглядел как человек, рассчитывающий на божью помощь. Он очень походил на Кирилла, но в нем не было той изысканности, что ли. В первый раз увидев их вдвоем, я подумала, что они братья. Но, услышав, с каких шуток смеется Артем, поняла, что до уровня Кирилла ему еще подниматься и подниматься.

– Дуракам бог не помогает, – сказала я, спускаясь с крыльца. – Я за руль. Дай ключи.

Артем очнулся, только когда я села в машину. Он отвел очи от небес, глянул на качнувшуюся из-за меня машину, потом посмотрел на свои ладони и наконец-то опустил руки.

– Значит, мне должен помочь, – сказал он и подбежал ко мне.

Я открыла окно и вытянула ладонь.

– Ключи, – сказала я.

Артем сильно нахмурился, так что я застонала от досады. Сейчас еще этого дебила убеждать, что лучше мне сесть за руль.

– Нет, – сказал Артем. – Женщине за рулем не место.

– Пьяным тоже.

– Согласен! – воскликнул Артем, подняв указательный палец. – Пьяным женщинам за руль нельзя!

– Дебил, – сказала я, уже особо не злясь. – Я женщина. А ты пьяный. Дай ключи, и поехали отсюда поскорее. Скоро Новый год.

Я глянула на часы и стиснула руль. Времени было немного. С моими навыками вождения мы доберемся до дома Кирилла без пяти двенадцать.

– Я не женщина, – продолжал Артем.

Кажется, он выборочно воспринимал слова из моей речи, и потому слабо понимал, что происходит.

– Верю. Даже не думай доказывать. А теперь дай мне ключи…

Тут я заметила, что из бокового кармана куртки Артема висит брелок в виде мухоморчика. Я потянула его, благо Артем не сопротивлялся, и мне в ладонь упал ключ.

– Отлично, Артем, – сказала я. – Теперь залазь в машину, а не то я без тебя уеду.

Кажется, свежий воздух благотворно влиял на Артема. Его мыслительный процесс начал приносить плоды, так как в результате недолгого раздумья Артем обогнул машину и залез на пассажирское сиденье.

Я пристегнулась, поставила сумочку под ноги и вооружилась ключом. У меня всегда плохо получалось засовывать их в замки, поэтому я занервничала. Главное, чтобы Артем не понял, что я с машинами не дружу.

К счастью, ключ залез со второго раза. Вдохновившись успехом, я провернула его, и автомобиль резко дернулся. Я ударила по тормозу, но необходимости в этом не было. Машина больше не двигалась. Лишь едва заметно дрожала от заведенного двигателя и ждала дальнейших указаний.

Стараясь не смотреть на Артема, я стала потихоньку жать на педаль газа. Машина не двигалась, как бы сильно я этого ни хотела.

Когда раздался какой-то странный звук, я отпустила педаль, и машина снова дернулась. Я так сильно сжала пальцами руль, что если бы он мог издавать звуки, то сейчас запищал бы от боли.

– Ты умеешь водить машину?

Видимо, от страха Артем протрезвел и теперь смотрел на меня осознанно.

– Д-да, – сказала я.

Артем отвел взгляд, потом снова посмотрел на меня, а затем вытянулся и зачем-то глянул на мои ступни.

– А машину на механике?

Так вот где собака зарыта! Я глянула на коробку передач и поняла, почему она так странно выглядит. Механика. Кто вообще в двадцать первом веке ездит на механике?

– Нет! – сказала я так, будто это Артем виноват, что я не умею пользоваться такими хитромудрыми устройствами.

– Тут не сложно…

Он стал объяснять. Что меня удивило – в его голосе не было наезда. Если бы меня с водительского сиденья собственной машины прогнала бы телка, которая даже не умеет водить, я бы так рассвирепела, что эта мадам отправилась бы пешком.

– Понятно? – вдруг спросил Артем и умолк.

Заметив мой растерянный взгляд, Артем стал объяснять по новой. Теперь я по-честному старалась слушать. Только понятней не становилось. Обнаружив третью педаль, я по доброй воле выскочила из машины.

– Не-не-не, – сказала я. – Сегодня я буду пассажиром.

Артем уже выглядел вменяемым. По крайней мере, лучше сесть в ту машину, где водитель слегка нетрезвый, чем в ту, где водитель первый раз за рулем.

Заняв пассажирское сиденье, я вытащила у Артема из-под ног свою сумочку. Затем пристегнулась и уставилась в лобовое стекло.

Когда машина тронулась, я расслабилась. Где-то я читала, что самое аварийно-небезопасное время, это когда машина трогается… Или это про самолеты было? Впрочем, неважно. Главное, в скором времени я встречусь с Кириллом.

– У тебя хоть права есть? – спросил Артем, когда мы выехали из двора и покатили по дороге за домом, сотрясаясь от лежачих полицейских.

Водительского удостоверения у меня не было.

– Есть у меня и права. И обязанности.

Артем хохотнул. На эту секунду машина вильнула влево. Мы тут же вернулись на нашу полосу, но если бы на встречке кто-то был…

– Упс, – сказал Артем, все еще улыбаясь.

Я вжалась в сиденье. Вот зачем я к нему села? Мне что, жизнь недорога?

Несколько минут мы ехали в тишине, а потом Артем сказал:

– Знаешь, Кирилл мне ничего не говорил.

Я напряглась еще больше и посмотрела на Артема. Почувствовав мой взгляд, он тоже глянул на меня. От этого машина снова вильнула. Раздался вой сирены. Кто-то пронесся мимо нас, а потом снова стало тихо.

– Смотри на дорогу, – сказала я, стараясь демонстрировать недовольство, хотя легче было показать страх. – Что Кирилл тебе не говорил?

Артем драматично помолчал, а потом ответил:

– Чтобы я тебя забрал.

Я поджала губы. Что это могло значить, я не представляла. Да и мне не было интересно. Гораздо больше меня волновало, почему Артем так упрямо не хочет смотреть на дорогу.

– М-м-м, – промычала я, просто чтобы что-то сказать. Иначе Артем снова начнет рассматривать меня вместо дороги. – Интересно.

Артем довольно кивнул и теперь смотрел вперед, на трассу. Это было так мило моему сердцу, что я невольно улыбнулась. Мне понравилось лишь то, что Артем больше не отвлекается от вождения. Но он, кажется, расценил улыбку по-своему.

С полминуты все было хорошо, а потом Артем положил ладонь мне на коленку.

Платье было коротким, а колготки такими тонкими, что я успела прочувствовать неприятную потливость его руки. Потом я дернулась, отчего Артем дернулся, и машина тоже дернулась. Теперь за весьма вероятную автокатастрофу мне было почти не страшно. Переживания добавились по другому поводу. Я передвинулась так, чтобы мои колени были максимально далеко от Артема.

– Ты чего?

– Ты чего? – одновременно со мной сказал Артем.

Мы переглянулись. В этот раз машина не вильнула. А, может, я этого просто не заметила из-за сковавшего меня страха. Артем был довольным. Еще более довольным он стал, после того как заметил в моих глазах страх.

Мы ехали по широкой дороге, где было не так уж много машин. Но они были. Я смогу найти попутку. И, если сильно повезет, буду дома еще в этом году. От мысли, что я не увижусь с Кириллом, сердце неприятно сжалось. Но сейчас я так испугалась, что это меня не останавливало. Странно, что Кирилл отправил за мной такого ненадежного друга. Хотя, если верить Артему, то никто его не отправлял, а он сам вызвался приехать за мной. Понятно теперь почему.

Пока я размышляла, моего колена снова коснулись. В лицо бил холодный воздух из приоткрытого окна, так что мысли стали потихоньку проясняться, а страх улетучиваться.

Я несколько секунд терпела его руку, а когда она стала подниматься выше по моему бедру, с силой хлопнула ее сумочкой.

Волна удара попала и по мне. Было больно, но я даже не пискнула. Зато Артем отдернул руку и посмотрел на меня.

– Ты нормальная?!

– Я-то да! – закричала я. – А ты – идиот?! Не думаешь, что я все расскажу Вике?!

К моему удивлению, угроза того, что о неверности Артема узнает его собственная девушка, почему-то не встревожила его. Артем не разозлился и не рассмеялся. Он не сделал вид, что его это не заботит, только бы я ничего никому не рассказала.

Артем был озадачен.

– Так ты тоже не знала?

– Что не знала?! – сказала я так же громко.

– Кирилл тебе не сказал?

– Что не сказал, идиот? Можешь нормально говорить?

В данной ситуации скорее я общалась ненормально. Орала и обзывалась, в то время как Артем, пребывая в глубокой задумчивости, говорил почти что спокойно.

Он молчал, и я хотела крикнуть ему, чтобы доставал язык непонятно откуда и сказал, что происходит. Но тут вдруг его лицо изменилось – стало злым, так что вся моя ярость растерялась. Артем вжал педаль чуть ли не в пол, и мы поехали гораздо быстрее. Ветер из приоткрытого окна стал неприятно хватать меня за волосы, поэтому я закрыла его.

Хотелось попросить Артема снизить скорость, хотя бы чуть-чуть. Но он выглядел таким злым, что я боялась, как бы своим вмешательством не взбесила его еще сильнее. Однако когда Артем заговорил, я поняла, что причина его гнева – не я.

– Твари, – начал ругаться он. – Мрази, ублюдки, скоты…

– Да что происходит? Ответь нормально! Я ничего не понимаю!

– Сейчас сама увидишь.

С этими словами Артем еще сильнее надавил на газ. Я хныкнула от страха, хотя не любила показывать это чувство. Хотелось закрыть глаза, но я упрямо смотрела вперед. Когда Артем перестраивался, едва глянув в боковые зеркала, я вдавила ноги в пол, словно там была педаль тормоза.

Несмотря на такое вождение, мы добрались до дома Кирилла в целости и сохранности. Но это я еще не проверяла цвет своих волос. Чувствую, они все же стали седыми.

Пока я поправляла пластыри под туфлями, Артем обогнул машину и открыл мне дверь. Приятно от такого обращения не было. Артем выглядел так, будто бросил дворовой собачке косточку. Я скривилась, но принципиально выйти в другую дверь было бы неудобно, поэтому я встала рядом с Артемом.

– Что дальше?

Артем не ответил. Вместе мы прошли подъездную дорожку, где не очень аккуратно было припарковано с десяток автомобилей. Гостей больше, чем я предполагала. Но и дом не маленький, так что вряд ли будет тесно.

Справа от входа на небольшой полянке стояла украшенная елочка. Гирлянда на ней лениво моргала.

На этой же малышке-елочке заканчивались праздничные украшения в доме Кирилла. Неудивительно. Он уже неделю обитал в доме сам, потому что его родители предпочитали уезжать на Новый год в теплые страны.

Меня напрягало, что за эту неделю Кирилл ни разу меня не пригласил. Я напрашивалась, но он честно отвечал, что это будет плохая идея. Дело в том, что он постоянно собирался с друзьями. В этом тестостеронном царстве женщинам было не место. В другие дни у меня была работа, поэтому мы так и не свиделись. Мы вообще практически не общались последнюю неделю. Я была занята на работе, и Кирилл был занят… В общем, какими-то своими делами.

– Странно, что он тебе так и не сказал… Нечестно, – произнес Артем, но я чувствовала, что эти слова адресованы не мне.

Несмотря на тревожность, из-за которой бегали глаза Артема, а ладони то и дело сжимались в кулаки, я была спокойна.

Артем открыл дверь в дом и пропустил меня вперед. Правда, на этом его джентльменство закончилось. Я хотела снять куртку и шарф, но стоять в прихожей мне было суждено всего пару секунд. Артем толкнул меня в спину, поторапливая.

– Эй! – возмутилась я, сопротивляясь. – Дай мне снять куртку.

– Не стоит, – сказал Артем, а потом добавил нечто странное: – Не думаю, что ты надолго здесь задержишься.

– До следующего года уж точно.

Артем не улыбнулся. Теперь и я напряглась. Почему в этой атмосфере веселья у Артема такое кислое лицо? Он явно знает что-то, чего не знаю я. Эта его секретность бесила.

– Слушай, – начала я, остановившись. – Я никуда не пойду, пока ты мне все не расскажешь!

Чтобы Артем меня слышал, приходилось кричать, поэтому слова прозвучали, как приказ. В гостиной играла музыка. Ей едва удавалось рассеять шум голосов. Народа было и правда больше, чем я думала. Даже больше, чем когда я подумала, что народа больше, чем я думала… Короче много людей.

Запах в комнате стоял неприятный, но притягательный. Я старалась не внюхиваться. Но, уловив свежие фруктовые нотки чьих-то духов, я невольно втянула воздух и тогда-то различила в нем безобразное смешение пота, сладкого аромата, похожего на свежезаваренный чай, и еще что-то кисловатое.

Кажется, Артем так и не услышал меня. Он замедлился, только когда я остановилась. Не придав этому значения, Артем продолжал тянуть меня за руку. А когда понял, что я осознанно сопротивляюсь, наконец-то замер и повернулся ко мне.

– Что?

Теперь он наконец-то злился и на меня.

– Я не пойду никуда, – закричала я. – Пока ты мне не скажешь, что происходит!

Мне не нравилось, когда меня тягают за собой, как игрушечную собачку на поводке. Мне, конечно, не сложно последовать за Артемом и посмотреть на то, что он так стремится мне показать. Но внутреннее сопротивление, которое моя мама обозначала фразой «а Баба Яга против!», было сильнее всех других моих чувств. Даже любопытства. Нахмурившись, я сложила руки на груди и посмотрела на Артема со всей строгостью, на которую была способна.

Он моей решительности не испугался.

– Ты идешь, – сказал он, хватая меня за руку. – Я тебе же одолжение и делаю.

Я дернулась, высвобождая руку. Артем этого не ожидал, поэтому легко отпустил ее, и я прищурилась.

– Где Кирилл?

– Сейчас спросим.

Артем схватил под локоть парня, который проходил мимо. В куртках мы с Артемом сильно выбивались. Поэтому сперва парень оглядел нас и только потом заговорил:

– Че?

Его лицо было мне знакомо, но я никак не могла вспомнить, как его зовут. Вероятно, кто-то из друзей Кирилла. Наверное, тот, с кем они пропадали на этой неделе. Физиономия этого молодого человека мне не нравилась. Особенно после того, как Артем сказал:

– Где Кирилл?

Парень покосился на меня. Я глянула на него в ответ и не опускала взгляд, пока он не отвернулся. Заметив наши гляделки, Артем добавил:

– Она знает.

Взгляд парня на мгновение стал затравленным. Он еще раз глянул на меня, но теперь будто пытаясь утешить. Мне это жутко не понравилось. Но бросаться с кулаками я не собиралась. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, в чем дело.

– Наверху.

– Уже? – удивился Артем.

Парень не ответил ему, впрочем, Артем этого и не ждал. Он отпустил его, и тот растворился в толпе. Эти переговоры меня напрягли. Как и все, что происходило последний час.

– Идем.

Артем двинулся к лестнице, больше не утягивая меня за руку. В этот раз я сама бросилась за ним.

– Что это было? – сказала я. – Почему он так посмотрел на меня?

Наверное, в голосе наконец-то засквозил страх, так как Артем глянул на меня не злобно, а сочувственно.

– Я знаю, что терпение не входит в твои сильные стороны. Но повремени еще чуть-чуть.

Я кивнула. Не хотелось противиться из-за страха непонятно перед чем.

Поднявшись на второй этаж, Артем стал заглядывать в каждую дверь. Хотя это был дома Кирилла, я бывала здесь не часто и сейчас чувствовала, что нарушаю личное пространство. Но видела я мало – в коридоре было темно. Воздух, который на первом этаже казался припыленным, здесь был разреженным и свежим. Словно мы поднялись не на второй этаж, а в космос. Через окно, которое находилось в торце коридора, бил свет уличного фонаря. Но до туда, где были мы с Артемом, света не доставало. Я постоянно спотыкалась то о ступеньку, то о край ковра.

– Что мы ищем?

Артем не ответил. Ну и ладно. Я понимала, что наша цель – Кирилл. Просто хотелось чем-то разбавить эту тишину, в которой было слышно лишь мое сбитое дыхание после подъема по лестнице.

Открыв очередную дверь, Артем остановился. Я услышала какие-то шорохи и сдавленный смех. Затем в дверь полетело что-то мягкое, но, кажется, оно упало на пол. Еще секунда, и я услышала Кирилла. На звук его голоса мои уши словно бы повернулись, как у кошки. Он коротко раздосадованно застонал, а потом сказал охрипшим голосом:

– Тем, закрой дверь.

Я уже вовсю рвалась зайти. На Артем держал меня за плечо. Его рука была невероятно сильной, и я не могла справиться, даже давя на него всем своим весом.

Я чувствовала неладное, но прежде, чем закричала, чтобы Артем меня впустил, он сам заговорил.

– Алиса пришла, – сказал Артем. – С Новым годом поздравить.

Тут я успокоилась, вспомнив про ремень, приятно тяжеливший сумку. Подарок Кириллу. А он мне что подарит? Жуть как интересно! Почему-то раньше я об этом не задумывалась.

Правда, через секунду мои розовые очки разбились. После того как Артем произнес мое имя, Кирилл сдавленно выругался. А потом зазвучал женский голос:

– Зачем ты ее привел?

Я узнала его, но до последнего не верила, что его обладательница – та, о ком я думаю.

– Ты же знаешь Алису. Она не поверит, пока сама не увидит. Тем более когда дело касается Кирилла.

Тут я не выдержала и толкнула Артема. Доселе он предусмотрительно не распахивал дверь на всю ширину, а щель между косяком и створкой закрывал собой.

Однако он не ожидал, что я так сильно его толкну. Я воспользовалась его растерянностью и, поднырнув под руку Артема, оказалась в комнате.

Света здесь было еще меньше, чем в коридоре. Но к темноте я привыкла, поэтому четко все видела. Ночник, смущенно отвернувшийся к стенке, не помогал, а скорее раздражал глаза.

В ногах кровати распростерлось смятое, но еще не выкинутое покрывало. Темно-коричневое, стеганное. Мне оно нравилось. Такое приятное на ощупь. Я смотрела на него, не в силах отвернуться. Поднимать взгляд не хотелось. Но я все же сделала это и увидела то, что представила, когда стояла в коридоре.